Электронная библиотека » Диана Джонс » » онлайн чтение - страница 2

Текст книги "Сын менестреля"


  • Текст добавлен: 4 октября 2013, 02:08


Автор книги: Диана Джонс


Жанр: Зарубежное фэнтези, Зарубежная литература


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Ужин! Умывайся, Морил!

Ужин получился не особенно удачным, да и остатки хлеба оказались совсем черствыми.

– Что-то, как по мне, вкус какой-то странный… – заявил Киалан, размазывая свою порцию по тарелке.

Лицо Линайны, никогда не отличавшееся выразительностью, стало совершенно каменным.

– Я собиралась купить в Деренте хлеб и лук, – сказала она. – Но времени не было.

Повисло тяжелое молчание, а потом Кленнен проговорил:

– Знаешь, парень, нам предстоит ехать вместе больше ста пятидесяти миль – тебе и нам. Тебе не кажется, что тут следует проявить немного взаимной уступчивости? Мне бы страшно не хотелось разбить о твою голову хорошую квиддеру.

В это время солнце как раз садилось, и лучи его были красными. Но Морил решил, что цвет лица, который сделался у Киалана, объясняется не только закатом. Однако Киалан ничего не сказал. Он молча принял протянутый ему стакан вина и выпил его, но заговорил только гораздо позже. К тому времени Кленнен очень развеселился от выпитого. Широко улыбаясь в свете костра, он привалился спиной к колесу повозки и сказал Дагнеру:

– Спой-ка нам эту свою новую песню.

– Она еще не совсем готова, – ответил Дагнер.

Но поскольку дело было не на представлении, он охотно принес свою квиддеру и наиграл мелодию, которая Морилу показалась очень многообещающей. И совершенно не смущаясь, наполовину спел, наполовину проговорил слова:

 
Пойдем со мной, пойдем со мной!
Скворец зовет: «Ступай за мной!»
Никто не увидит, никто не поймет,
Куда меня спутник крылатый ведет.
Пойдем, ведь слышен утра зов,
Белеют кипы облаков,
И тает краешек луны,
И жаворонки уже слышны.
Тайком ты на заре уйди,
И полетит он впереди.
Иди тропой в леса, в поля,
Где ждут нас новые края!
 

– А потом, наверное, повторю первые четыре строки, – сказал Дагнер, глядя на Кленнена.

– Нет, – заявил Кленнен, – не пойдет.

– Ну, могу и не повторять, – покорно согласился Дагнер.

– Я имею в виду, что вся песня не пойдет, – пояснил Кленнен.

Дагнер совсем расстроился.

Киалан, похоже, не смог сдержаться и возмущенно сказал:

– Почему? Мне показалось, что получается очень даже хорошо.

– Мелодия неплохая, насколько можно судить, – ответил Кленнен. – Но зачем портить такую мелодию этими словами?

– Отличные слова, – уперся Киалан. – По мне так вполне.

– Мне хотелось написать именно такие слова, – нерешительно проговорил Дагнер.

– Понятно, – сказал Кленнен. – В таком случае не произноси их больше до тех пор, пока мы не окажемся на Севере, – если не хочешь, чтобы нас арестовали как мятежников.

Дагнер попытался объясниться:

– Но я… Она не такая! Я просто хотел сказать, как мне нравится путешествовать в повозке и… и все такое прочее.

– Правда? – отозвался Кленнен. – А разве ты не слышал, какие песни пели здешние борцы за свободу в год восстания… О, это было шестнадцать лет назад, в год твоего рождения! Они не решались ничего сказать прямо, обходились намеками. Там были слова «Иди за жаворонком», а в другой – «Свободный, как ветер, и тайный», а самая популярная – «Иди в долину на заре». Здешние бароны до сих пор вешают всякого, кто поет такие слова.

– Ну и глупо это все! – взорвался Киалан. – Почему людям нельзя здесь петь то, что им хочется? Что тут произошло со всеми?

Брид и Морил с интересом воззрились на его освещенное костром лицо. Похоже было, что Киалан – борец за свободу. Однако Кленнена его слова только позабавили.

– Надеюсь, за кустами дрока никто не прячется и тебя не слышит, – сказал он, и Киалан стремительно оглянулся на темный куст у него за спиной. – Вот видишь? – добавил Кленнен. – Вот тебе одно простое объяснение, парень. Сейчас никто никому не может доверять. Это происходит, потому что неспокойные правители нанимают неспокойных людей, чтобы те и остальным не давали покоя. Так было не всегда, знаешь ли. Дагнер, что я сказал, когда мы подъезжали к Деренту?

Дагнер печально размышлял о своей неподходящей песне.

– Э-э… а… Кажется, что-то насчет того, что жизнь похожа на представление.

– Так я и знал, что ты вспомнишь не те слова, – добродушно укорил его Кленнен. – Кто помнит?

– Ты сказал, что когда-то Юг был таким же свободным, как Север, – ответила Брид. – Только не Морилу сказал, а мне.

– Вот и запомни, – заявил Кленнен.


3


В первую ночь Морил попытался спать в палатке с Киаланом и Дагнером, но потом стал забираться в повозку, к Брид и винной бутыли. Как он объяснил Брид, даже пузатая бутыль занимала меньше места, чем Киалан, и к тому же у бутыли не было коленок и локтей. Морил три раза просыпался, оказываясь среди растяжек, в росе. Ему это очень не понравилось. И не нравился Киалан. Морил утешался тем, что, может, хоть Дагнеру пассажир пришелся по душе. Ладит ли Дагнер с Киаланом, оставалось только гадать, поскольку разговорчивостью брат, мягко говоря, не отличался. В этом он был похож на мать. Никто не мог бы сказать, как Линайна относится к Киалану – или к чему бы то ни было.

Несмотря на выговор Кленнена, Киалан оказался не в силах вовремя прикусить язык.

– По мне, эта повозка на самом деле жутко аляповатая, – брякнул он на второе утро.

Вообще-то, его можно было понять: повозка стояла на фоне утреннего неба, и над бортом как раз появилась рыжая голова Морила. Картина вышла и правда цветистая, но Брид глубоко оскорбилась.

– Ничуть! – возразила она.

– Ну да, откуда у такой малявки, как ты, взяться хорошему вкусу, – заявил Киалан.

После завтрака Брид поклялась Морилу, что теперь Киалан будет ей врагом до самой смерти.

Но что досаждало Морилу больше всего (если не считать локтей попутчика и того, что он даже не пытался помогать им по хозяйству), так это то, как Киалан всякий раз маячил рядом на его уроках музыки, и вид при этом имел заносчивый. К несчастью, в течение следующих нескольких дней уроки музыки были довольно частыми. Повозка двигалась – возможно, ради Киалана – к перевалу Фленн и на Север более прямым путем, чем обычно. А это означало, что они не проезжали через крупные города, да и деревни им встретились всего две. В первой Линайна купила припасы, но представлений музыканты не давали ни разу. Кленнен воспользовался возможностью заставить Морила зубрить старые песни, Брид – упражняться в игре на пангорне и всех – подолгу репетировать.

Киалан стоял над душой и действовал Морилу на нервы. И в поисках спасения от этой напасти Морил погрузился в свои туманные грезы так глубоко, как с ним еще не случалось. Он сидел на скамье позади козел, смотрел на белую дорогу, лентой разворачивающуюся между серо-зелеными холмами Юга, грелся на жарком солнце, которое не могло сделать его кожу хоть чуточку смуглее, сколько бы он на нем ни сидел, и грезил о своей родине на Севере. Отец не ездил в Ханнарт из-за ссоры с графом Керилом, и это очень огорчало Морила. Он мечтал побывать там и мысленно рисовал подробные картины тех мест. На картинах непременно были старинный серый замок, стройные рябины и синие горы с причудливо очерченными, острыми вершинами. Морил видел их очень ясно. Одновременно он видел и весь Север, раскинувшийся, словно разноцветный витраж: темные леса и изумрудные долины, странные зеленые дороги, оставшиеся с древних времен и ведущие в места, которые уже никого не интересуют, твердые серые скалы и огромные водопады. На Юге не было ничего, что могло бы с этим сравниться.

Услышав у себя за спиной голос Киалана, Морил подумал, что теперь у Севера появилось еще одно преимущество: там Киалан их покинет.

– Я это уже шесть раз повторил! – сказал Киалан. – Ты что, все время витаешь где-то в облаках?

Морил обиделся. Близкие могут обвинять его в мечтательности, если им хочется, но Киалан-то чужой.

– Ты не имеешь права так говорить! – заявил он.

Возможно, Киалан не почувствовал, насколько он рассердил Морила.

«Видишь ли, – объяснила брату Брид, когда они отошли подальше от повозки, – даже когда ты злишься, вид у тебя такой сонный и… и невинный, что он, наверное, даже не заметил, что ты слушаешь. Впрочем, – язвительно добавила она, – он вряд ли обращает внимание на чужие чувства: его, знаешь ли, интересуют только его собственные».

Тогда Киалан ответил:

– Да ладно! Я уже понял, что ты в этой семье дурачок, но огрызаться-то зачем?

– Сам такой! – парировал Морил и совершенно неожиданно для Киалана боднул его головой в живот.

Киалан шлепнулся на спину, громко – и, Морил надеялся, больно, – ударившись о винную бутыль. После чего Морил счел за лучшее быстренько выпрыгнуть из повозки и отбежать назад. И весь остаток дня шел далеко позади повозки, опасаясь, как бы Киалан не вздумал расплатиться.

Однако расплата пришла от Кленнена. Когда они остановились на ночлег, он подозвал к себе Киалана и Морила.

– Вы двое собираетесь извиняться друг перед другом? – осведомился он.

Морил опасливо посмотрел на Киалана, тот ответил в высшей степени неприязненным взглядом.

– Хорошо же! – сказал Кленнен и столкнул их лбами.

Нет на свете ничего тверже, чем чужая голова. Морилу оставалось только надеяться, что у Киалана из глаз высыпалось столько же искр, сколько у него. Он несколько удивился тому, что Киалан ничего не сказал Кленнену.

– В следующий раз, – пообещал Кленнен, – я столкну вас посильнее.

После этого он как ни в чем не бывало начал урок музыки. И к великой досаде Морила, Киалан, как обычно, встал рядом, чтобы слушать.

На следующий день они добрались до города под названием Крейди, и тут пошел дождь – огромные теплые капли, которые казались частью воздуха и не имели никакого отношения к мокрому белесому небу. Они оставляли в дорожной пыли темно-коричневые круги и сладко пахли мокрой землей. Но из-за дождя все сгрудились в повозке, так что переодеваться было страшно неудобно. Морил не удивился, что Киалан вылез наружу.

– Меня не интересует ваше представление, – объявил он Кленнену. – Встретимся на том краю Крейди, ладно?

– Как хочешь, парень, – жизнерадостно ответил Кленнен.

Брид с Морилом возмущенно переглянулись в душной тесноте повозки, не понимая, почему Кленнен не надерет Киалану уши. Однако единственное, что волновало Кленнена, – это дождь.

– На улице зрителей не будет, – сказал он. – Посмотрю, что можно сделать. Мы въезжаем с поднятым верхом.

И хорошо, что они это сделали. К тому времени, как они въехали на базарную площадь, струи дождя превратились в белые канаты и отскакивали от булыжной мостовой. Олоб напустил на себя самый страдальческий вид, на какой только был способен. Вокруг не было видно ни души. Однако в Крейди – как и везде – у Кленнена нашлись друзья. Уже через полчаса музыканты устроились под крепкими балками склада на углу базарной площади, и туда начала собираться толпа зрителей – мокрых, но любопытных.

Музыканты дали представление, рассчитанное на закрытое помещение. После того как Кленнен рассказал всем о Хадде и Хенде, монетах Уэйволда, вознаграждении за голову Вестника и цене на зерно в Деренте и были розданы обычные записки, они стали петь песни с припевами, которые могли подхватывать слушатели. Дагнер исполнил свои сочинения ближе к началу. Потом, когда хорошее настроение и внимание были на пике, Кленнен рассказал одну из старинных историй. Этому Морил был страшно рад. В помещении он всегда изнывал от духоты, а если приходилось еще и играть под крышей, то становилось совсем жарко. А во время рассказа он бывал нужен всего пару раз. В каждой истории были места, где требовалась песня, но остальное время Морил мог сидеть на пыльной мякине на полу, обхватив колени руками, и слушать.

На этот раз отец выбрал историю об Адоне. Как любил говаривать Кленнен, вокруг Адона и Осфамерона легенды роятся, словно пчелы. Песни, которые требовались по ходу рассказа, были написаны либо самим Адоном, либо Осфамероном. Морилу всегда казалось, что старинные песни лучше звучат внутри соответствующих историй, хотя ему все равно хотелось, чтобы их герои не валяли дурака, а пели по-человечески. Однако из их поступков получались великолепные легенды. Морил жадно слушал, как Лаган ранил Адона и рана все не заживала, пока с Востока не явилась Маналиабрид. Потом шел рассказ о том, как Лаган и Адон полюбили Маналиабрид и как Адон бежал с ней на Юг. Лаган попытался их преследовать, но Осфамерон помог влюбленным: послушавшись его песни, горы сдвинулись со своих мест и закрыли перевал, так что пришлось Лагану ни с чем повернуть обратно.

Тут Кленнен всегда понижал свой звучный голос и говорил:

– Я не стану петь вам ту песню Осфамерона, а то, чего доброго, горы снова зашевелятся. Но это правда, потому что с тех пор попасть на Север можно только через перевал Фленн, других не осталось.

Адон какое-то время скитался по Югу с Маналиабрид, зарабатывая на хлеб песнями, но потом Лаган прознал, где они. Тогда он похитил Кастри, сына Адона от первой жены, и Адон вынужден был отправиться на поиски. Но Лаган был немного волшебником и, сделав Кастри невидимым, сам принял обличье Кастри. И когда Адон подошел к нему, ни о чем не подозревая, Лаган ударил его ножом в сердце.

Тут наступало время плача Маналиабрид, который полагалось петь Морилу. Он взял свою квиддеру и посмотрел в серо-голубую даль склада, на внимательных слушателей. К его удивлению, среди них оказался Киалан. Он стоял позади всех, насквозь мокрый и грязный, и слушал с таким же интересом, как и остальные. Морил решил, что их пассажир все-таки предпочел представление прогулкам под проливным дождем. Появление Киалана огорчило Морила. Его мысли были полны великих событий, путешествий, побегов и погонь, поединков и волшебства древнего Севера… Киалан очень не вовремя напомнил ему о реальности, и Морилу показалось, будто его ноги стоят в двух совершенно разных мирах, которые стремительно отодвигаются друг от друга. Это было неприятное чувство. Он отвел глаза от Киалана и сосредоточился на своей квиддере.

Потом Кленнен стал рассказывать о том, как Маналиабрид попросила помощи у Осфамерона. Осфамерон запел и сделал Кастри видимым. А потом взял свою квиддеру и пошел к границе Темной Страны, дорогу куда знал только он. Там он начал играть, и несметное множество мертвых явилось, чтобы послушать его. А когда они собрались, Осфамерон запел и призвал к себе душу Адона.

И тогда – в этом месте Морил всегда ощущал сладкий испуг – Кленнен снова понижал голос и говорил:

– Я не стану вам петь ту песню Осфамерона, чтобы снова не поднять мертвых.

Осфамерон вывел душу Адона с того света и вернул ее в тело. Адон воскрес, победил Лагана и наконец воцарился в Дейлмарке, став его последним королем. Он был последним, потому что сын Маналиабрид, который должен был стать королем после него, вместо этого захотел вернуться на родину матери.

– И с тех пор, – заключил Кленнен, – в Дейлмарке нет королей. И не будет, пока не вернутся сыновья Маналиабрид.

Морил зачарованно вздохнул. После такого рассказа у него не было настроения петь «Веселых холандцев», и он с трудом заставил себя присоединиться к остальным. Допев, он ускользнул в дальний угол склада и спрятался от будничных разговоров под повозкой. Там он и сидел в задумчивости, пока Кленнен приветствовал своих друзей, а Дагнер снова тщетно пытался объяснить, как он сочиняет песни.

Ну почему все это осталось в прошлом! Морилу было ужасно обидно: его предок Осфамерон дружил с Адоном и мог поднимать мертвых, – а он, его прямой потомок, ведет такую неинтересную жизнь. Каким скучным стал мир… Разве можно сравнить Адона, чья жизнь была полна чудес и подвигов, с нынешним графом Ханнарта, который не может придумать ничего лучше, чем подстрекать Юг к мятежам, а сам не смеет носа за перевал высунуть. Или, уныло добавил про себя Морил, взять хотя бы того Осфамерона и нынешнего Осфамерона Танаморила. Тоже очень наглядный пример того, какими заурядными и обыкновенными стали люди. Вот если бы…

Тут течение мысли Морила было прервано вторжением заурядной и обыкновенной жизни – в лице Линайны. Она подошла положить в повозку шляпу с монетками, за ней по пятам шел один из всегдашних нашептывающих господ.

– И вот уже шестнадцать лет… – нашептывал господин.

– Семнадцать, – отрывисто бросила Линайна. – Морил, очнись от грез и пересчитай деньги.

Морил неохотно выбрался из-под повозки. В эту минуту Кленнен повернул голову, и его голос гулко разнесся по складу:

– Нет, мне до него не было никакого дела, когда я в последний раз был в Нитдейле.

При этом он так глянул на нашептывающего господина, что тот стушевался и отступил в толпу. Морил наблюдал за его исчезновением немного озадаченно. Ему почудилось, что этот тип был как две капли воды похож на нашептывающего господина из Дерента.

Заработок оказался неплохим, и мать была довольна. А Кленнен был в прекрасном расположении духа, потому что один старый знакомец подарил ему кусок говяжьей вырезки. Вырезка была нарядно-красная, нежная и обернута листьями, которые сохраняли ее свежесть. Кленнен бережно убрал мясо в шкафчик. Пока они ехали через Крейди под легкой моросью, он с энтузиазмом говорил об ужине. К немалому неудовольствию Брид, Киалан дожидался их под деревом сразу за городом.

– Ха! – сказала Брид. – Его не интересуют наши представления, этого господина Гордеца! Ты его заметил, Морил? Он ловил каждое слово!

– Да, – ответил Морил.

…Пока красное мясо шипело над огнем, Брид с напускной небрежностью сказала Киалану:

– На представлении отец рассказывал одну из историй об Адоне. Ты хоть что-нибудь из них знаешь?

– Знаю. Скука смертная, – заявил Киалан. – Магия там всякая…

– Так я и знал, что ты это скажешь! – возмутился Морил. – Я же видел…

– Тихо! – прикрикнул Кленнен. – Вы мешаете мясу. Ни слова, пока оно не приготовится.

Мясо, безусловно, заслуживало уважения. Даже Киалан не нашел, к чему придраться.

После ужина они поехали дальше. При всей своей беззаботности Кленнен, похоже, не меньше Морила спешил снова увидеть Север. Он не давал Олобу выбрать лужайку, пока солнце почти не зашло, а небо впереди не превратилось в нагромождение лиловых облаков, прорезанных алыми линиями.

– Представьте, как это выглядело бы над вершинами Северного Дейла! Но даже в Южном Дейле в это время года лес красив. Ничто не может сравниться с высокими буками по весне. Ты когда-нибудь видел Топь, Киалан?

– Самую малость, – ответил тот.

– Если бы у нас было время, я бы провез тебя через нее ради одних только цветов, – сказал Кленнен. – Но она слишком далеко на востоке, вот досада. А местные утки – язык проглотишь!

– В Южном Дейле водятся кролики, – подсказал Дагнер.

– Точно! – откликнулся Кленнен. – Надо будет завтра поставить силки.

Весь следующий день ехали без привалов. Местность стала меняться. Невысокие серо-зеленые холмы уступили место более высоким и ярким горкам, и деревьев стало больше. Это было как бы предвкушением Севера. Морил начал ощущать приятное волнение, хотя и знал, что они еще только въезжают в Южный Дейл. Толиан, граф Южного Дейла, имел репутацию деспота пострашнее Хенды. А им еще ехать и ехать. За зелеными холмами впереди лежало Нагорье и лес Марки, и только потом перевал Фленн, где проходила граница между Югом и Севером.

И все же цветущие яблони радовали глаз после бесконечных виноградников. Ночи стали чуть прохладнее, кролики попадались во множестве. Каждый вечер Дагнер отправлялся ставить силки. К изумлению Морила, Киалан впервые вызвался помогать и начал ходить с Дагнером.

– Да ему просто нравится убивать, – сказала Брид. – Он из таких.

Но, что бы Киаланом ни двигало, он удивительно хорошо умел ловить и свежевать кроликов, а Линайна варила из них вкусный суп. Так что следующие несколько дней путники очень хорошо питались. Морил был почти благодарен Киалану. А вот Брид по-прежнему его недолюбливала, потому что каждый раз, когда они заезжали в городок или деревню, чтобы дать представление, Киалан прикидывался, будто оно его нисколько не интересует, и говорил, что будет ждать их за городом.

И каждый раз они неизменно замечали его среди слушателей, и вид у него был такой же заинтересованный, как и у любого другого.

– Двуличный лицемер! – возмущенно говорила Брид. – Он просто пытается нас унизить!

– От тебя не убудет, – отзывалась Линайна своим суховатым тоном.

Это заставляло Брид возмущаться еще сильнее. Становилось заметно, что Линайна поведение Киалана одобряет. Нет, она не говорила ничего в его защиту. Но и не пыталась помешать ему ни словом, ни делом, хотя могла бы. А когда Киалан порвал в лесу свою добротную куртку, Линайна заштопала ее.

Получив починенную одежку, Киалан выказал больше удивления, чем благодарности.

– Э-э… спасибо, – промямлил он. – Не стоило беспокоиться.

Лицо его было пунцовым, но он скорчил надменную мину, словно насмехался над проявленной заботой.

– От меня он такого никогда не дождется! – пообещала Брид. – Пусть хоть в лохмотьях разгуливает!

На следующий день повозка въехала в ту часть Южного Дейла, которая принадлежала к землям Маркинда. В Маркинде они никогда не давали представлений.

Олоб неспешно тащил повозку то вверх, то вниз по склонам невысоких холмов, а неприязнь Брид к Киалану меж тем достигла предела. Отчасти виноват в том был Кленнен – он никогда не мог упустить возможность выступить перед новым зрителем и принялся объяснять Киалану, почему всегда старается быстро проехать через Маркинд, не дав представления.

– Видишь ли, я увез отсюда Линайну, – сказал он. – Из самого центра Маркинда, из замка самого лорда. Правда, Линайна?

– Правда, – подтвердила она.

Всякий раз, когда Кленнен рассказывал эту историю, Линайна становилась еще более бесстрастной, чем обычно.

– Она была помолвлена с сыном лорда. Как же его звали? А, Пеннен! И он был юным глупцом и мямлей, – вспоминал Кленнен. – Меня пригласили выступить на помолвке: я уже успел прославиться, и меня частенько звали на такие празднества, скажу я тебе. Ну и как только я вошел в замок и увидел Линайну, так понял, что она создана для меня. А этот идиот Феннер ее совершенно не достоин. Ведь так его звали, правда, Ленни?

– Его звали Ганнер, – ответила Линайна.

– О да! – подхватил Кленнен. – Помню, он мне чем-то напомнил гуся. Наверное, из-за тощей шеи и круглых глазок. Как бы то ни было, я рассудил, что в привлекательности ему со мной не тягаться, а разобраться с Гусенком можно и потом. И я сосредоточился на Линайне. Я запел – я никогда не пел лучше, ни до того дня, ни потом, – и Линайна не могла оторвать от меня глаз. Ну, тут я ее не виню, ведь, скажу без ложной скромности, в те дни я был мужчина видный, да и одаренный к тому же, а вот Гусенок – нет. И я в песне спросил Линайну, не выйдет ли она за меня вместо этого Крякена, а когда я подошел взять вознаграждение за выступление, она сказала «да». И тогда я занялся им. «Юный лорд, – спросил я очень почтительно, – господин, какую награду вы мне дадите?» А он мне ответил: «Любую, какую ты пожелаешь. Ты – великий менестрель». Кстати, это были единственные его разумные слова за весь вечер. И я заявил: «Я беру то, что вы держите в своей правой руке». Видишь ли, он держал руку Линайны. До сих пор смешно, когда вспоминаю, какой у него был тогда вид.

В продолжение всего рассказа – а он был длинный, потому что Кленнен повторял историю снова и снова, прибавляя все новые подробности, – Брид и Морил шли по дороге достаточно далеко, чтобы ничего не слышать, и наблюдали, как на лице Киалана появляется выражение отвращения. Сами они слышали эту историю бесчисленное множество раз.

– Наверное, это свойство менестреля – любить повторять одну и ту же историю сто раз, – сказала Брид довольно язвительно. – Но, казалось бы, отец должен был уже запомнить имя Ганнера.

– А это часть рассказа, – отозвался Морил. – Интересно, – добавил он задумчиво, – а что случилось бы, если бы нам по дороге через Маркинд встретился Ганнер? Он велел бы схватить отца и посадить в темницу?

– Конечно нет! – ответила Брид. – И вообще, я не думаю, что эта история – правда. Но даже если все на самом деле было так, то Ганнер теперь, наверное, уже старый и толстый. Он и думать забыл о маме.

Поскольку Брид действительно так считала, с ее стороны было немного несправедливо так обозлиться, обнаружив, что Киалан разделяет ее мнение. Но когда тебе кто-то не по нраву, трудно оставаться справедливым.

Они остановились пообедать, а Кленнен, войдя во вкус, продолжал приукрашивать свою историю.

– Линайна – благородная дама, – заявил он, удобно устраиваясь у алого колеса повозки. – Она – племянница Толиана, знаешь ли. Но он от нее отрекся за то, что она убежала со мной. И в этом был виноват я и та шутка, которую я сыграл с Гусиком. «Юный лорд, – сказал я ему. – Отдайте мне то, что вы держите в правой руке». Ох, я никогда не забуду его лица! Никогда! – И он расхохотался.

К тому времени Киалан слышал это утверждение по меньшей мере в третий раз. Морил редко видел его таким угрюмым. Пока Кленнен смеялся, Киалан поспешно встал, чтобы больше не слушать, и зашагал прочь, не глядя, куда идет. Он чуть было не упал, наткнувшись на Морила и Брид, и обозлился еще сильнее.

– Какой зануда ваш отец! – сказал он. – Я бы искренне пожалел Ганнера, если бы поверил, что тут есть хоть слово правды!

– Как ты смеешь! – взорвалась Брид. – Как ты смеешь говорить такое! Да я тебе сейчас нос расквашу, так и знай!

– Я не дерусь с девчонками, – надменно объявил Киалан. – Я просто сказал, что меня уже тошнит слушать про Ганнера. Если твой отец так хорошо все помнит, почему он без конца путает имя этого бедняги?

– Это же чтобы было смешно! А ты просто тупица, если сам не понял! – крикнула Брид и набросилась на Киалана.

В первые мгновения тот пытался быть верным своим словам насчет драки с девочками, в результате чего Брид два раза дала ему в нос и отвесила несколько оплеух, так и не встретив сопротивления.

– Ах ты, кошка! – воскликнул Киалан и схватил ее за запястья.

Он всего лишь защищался. Однако хватка у него была такая, что Брид почувствовала боль сильнее, чем от удара. Она попыталась лягнуть Киалана в колено босой ногой, но, обнаружив, что это не производит никакого впечатления, впилась зубами в пальцы, стиснувшие ее запястье. Тут Киалан вышел из себя и свободной рукой ударил Брид.

Дагнер никогда никому не позволял бить Брид. Он стремительно выскочил из-за живой изгороди и набросился на Киалана. Поскольку Дагнер попытался придушить Киалана, Морил рассудил, что надо бы вытащить из свалки Брид, а потому тоже влез в драку. Они покатились по поляне разъяренным рычащим клубком. Брид продолжала терзать зубами руку Киалана, а Киалан не желал отпускать Брид. Кленнен тяжело поднялся, неспешно подошел к ним и оторвал Дагнера от Киалана, а Киалана – от Брид. Все, включая Морила, разлетелись в разные стороны. Хоть Кленнен и был уже немолод, но силы его хватило бы, наверное, чтобы завалить лося.



– Прекратите! – гаркнул глава семьи. – А если тебе хочется еще что-то сказать про мою историю, Киалан, то говори это мне. – Он весело посмотрел на парня – тот зализывал кровоточащие костяшки пальцев, валяясь в пыли. – Ну?

– Ладно! – огрызнулся тот. – Ладно! – Морил заметил, что их пассажир чуть не плачет. – Вы можете сколько угодно твердить, что никогда не забудете Ганнера, или как его там звали. Я не верю, что вы вообще с ним встречались! Вы бы не узнали его, даже если б он сейчас прошел по этой дороге, вот!

Улыбка сбежала с лица Кленнена. Ее сменило очень странное выражение. Киалан весь напрягся.

– Значит, ты с Ганнером знаком? – спросил Кленнен.

– Нет, конечно! – ответил Киалан. – Как я могу быть с ним знаком? Думаю, его вообще не существует.

– О, он существует, – проговорил Кленнен. – И я уверен, что ты с ним не знаком. Но все же ты прав. Я за этот месяц трижды видел Ганнера и до этой минуты не понимал, что это был он. – Он снова засмеялся, и Киалан сразу успокоился. – Он не из тех лиц, которые выделяются в толпе, – добавил Кленнен. – Да, Линайна?

– Наверное, – согласилась та, продолжая спокойно нарезать колбасу.

– Но ты-то его узнала, да? – спросил Кленнен. – В Деренте, и на дороге, а потом в Крейди?

– Только когда он назвал себя, – ответила Линайна, нисколько не смутившись.

После этого разговора мрачная туча, нависшая над путешественниками, стала раз в десять тяжелее. Во время обеда Кленнен поглядывал на Линайну – напряженно, обеспокоенно. Казалось, он ждет, что она что-то скажет, и в то же время очень старается сам не сказать лишнего. А Линайна ничего не говорила. Она ничего не говорила так решительно и явно, что воздух казался липким от ее молчания. Это было тяжело. Остальные неловко ковыряли еду и почти не разговаривали. Киалан не произнес ни слова. Всем, даже Брид, было ясно: он ругает себя за то, что все так по-дурацки получилось. И правильно делает, решил Морил.

Когда вся еда была съедена и вещи снова упакованы, они поехали дальше – всё в таком же гнетущем молчании. Наконец Кленнен не выдержал.

– Линайна, – сказал он, – ты обо всем этом не жалеешь, а? Если тебе больше по душе другая жизнь, если ты предпочитаешь быть с Ганнером, скажи только слово, и я немедленно поверну Олоба в Маркинд.

Морил ахнул. Заплаканная Брид разинула рот. Они посмотрели на Кленнена – и увидели, что он говорит совершенно серьезно. Тогда они перевели взгляд на Линайну, ожидая, что она рассмеется. Это было так глупо! Линайна была такой же частью их жизни, как Олоб и повозка. Но Линайна не рассмеялась и ничего не сказала. Теперь уже не только Брид и Морил, но и Дагнер с Киаланом, и Кленнен смотрели на нее со все возраставшей тревогой.

Они подъехали к развилке. Одна дорога уходила на запад, и на дорожном столбе было написано: «МАРКИНД 10».

– Мне поворачивать сюда? – спросил Кленнен.

Линайна нетерпеливо встряхнулась.

– О нет, – сказала она. – Кленнен Мендакерсон, ты и правда сущий глупец, если думаешь обо мне такое.

Кленнен облегченно захохотал. Он тряхнул вожжами, и Олоб рысью прошел мимо поворота.

– Право, – проговорил Кленнен, продолжая смеяться, – я не могу себе представить, как ты могла бы предпочесть Ганнера мне. Ему нипочем не написать таких песен, какие писал тебе я. Он даже ради спасения собственной шкуры на это не способен.

– Тогда почему ты решил, что я могла бы предпочесть его? – холодно осведомилась Линайна.

Оказывается, тучи еще не рассеялись.

– Ну… – неловко проговорил Кленнен, – из-за денег и всего такого. И в конце концов, это именно то, для чего тебя растили.

– Ясно, – сказала Линайна.

Снова наступило молчание – и длилось не меньше получаса. Его прерывал только глухой стук копыт Олоба и негромкий скрип колес.

В конце концов Киалан не выдержал. Он слез с повозки и пошел впереди, довольно вызывающе насвистывая Второй марш. Остальные сидели, понурив головы, и мечтали, чтобы мать оттаяла.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации