Текст книги "Всплеск внезапной магии"

Глава
2

Марк вычислил окно – оно должно было открыться в ближайшее полнолуние. Совсем маленькое, но и такое сгодится, если синхронизировать все до секунды. По расчетам Глэдис, Лапута-Блиш будет тогда в высшей точке одного из эксцентриков – колеблющихся орбит родной вселенной – и слегка наклонится в сторону Земли. В таком положении ракета сможет обойти пиратские укрепления и достигнуть Лапуты-Блиш, не провисев слишком долго в промежутке между вселенными, где всякое может случиться. Это было важно. В миг, когда ракета покинет вселенную Земли, сообщества волшебников, которые ее запустят, утратят с ней всякую связь. Ракете придется полагаться на собственные встроенные защитные чары, и никто не хотел, чтобы это затянулось надолго.

По данным Марка, который вот уже месяц корпел над расчетами, окно было вполне подходящее, однако к другим внешним воздействиям оставались вопросы. Потоки во внутренних сферах были весьма удачны, но при этом ощущалось мощное противодействие неизвестной природы.

– Может, подождем более благоприятной луны? – неуверенно спросил Марк.

Все остальные были категорически против. Неизвестно почему все чувствовали, что действовать нужно сейчас или никогда. Даже Марк, подчинившись общему вето, признал, что и у него есть такое же чувство, словно пираты дышат им в спину и, если отложить вторжение хотя бы ненадолго, начнут читать через плечо все замыслы.

Глэдис и Морин при периодических налетах Аманды сочинили очень сильный двойной обряд, цель которого хитроумно ускользала от всех, кроме их четверых. После этого, по выражению Глэдис, у них появились все причины радоваться, что Круг так славно организован. Внешний Круг принял обряд безо всяких вопросов и принялся за работу над всевозможными сложными приготовлениями: обряд предстояло провести одновременно по всей стране. Глэдис, как обычно, то и дело удивленно посмеивалась. К обряду привлекли самые разные группы волшебников. Среди них были кружки серьезных образованных ведьм, которым обо всем можно было сообщить открыто, но они составляли лишь небольшую долю; а были и наследственные шабаши, настаивавшие на тайных переговорах, и компании дилетантов, считавших, будто они играют в волшебство независимо, которых надо было подтолкнуть к тому, чтобы делать нужные вещи в нужное время; спириты, которым следовало намекнуть, что нужно собраться и провести особый видоизмененный ритуал – причем для них это был как бы и не ритуал вовсе; волшебники-одиночки, которые не подозревали, что участвуют в организованной акции; молитвенные группы, медиумы, лозоходцы, любители медитации и огромное количество людей, воображавших себя жуликами и шарлатанами, которых нужно было заставить одновременно направить энергию в определенную сторону; и замыкали этот список последние отнюдь не по важности, а лишь по порядку могущественные ордена профессиональных магов, требовавшие самого деликатного обращения. Лишь единицы из них признавали власть Круга, а большинство считали себя независимыми сообществами и взбесились бы, узнай они, что церемония, назначенная на ближайшее полнолуние, служит отнюдь не их собственным нуждам и целям.

– Зайчики мои, – хихикала Глэдис, когда последний крупный орден возвестил, что назначил Великий ритуал именно на эту ночь. – А Внешняя девятка знает свое дело, как я погляжу.

Одно плохо: организовать колдовские силы в остальном мире было некогда. Надеяться на сотрудничество можно было только в случае тех великих орденов, у которых были отделения за границей. Европейские ведьмы запланировали свой собственный миротворческий обряд. В Австралии и Новой Зеландии и без того уже боролись с повышением уровня моря. Азия давала расплывчатые, плохо понятные ответы. Американские колдуны сокрушенно отвечали, что у них и так хлопот полон рот, надо сдерживать крупное землетрясение, но заверили Круг во всяческом сочувствии. Ответа от Африки так и не дождались.

– Да провались они! – сердилась Морин. – Почему нам не объяснить все как есть?!

– Хорошо, что все так или иначе задействуют свои силы в эту ночь, это нам на руку, – заметила Глэдис. – Сочувствие – тоже сила. Не шуми, Морин, лучше скажи, ты рассчитала, когда именно нам произносить каждое из Имен? И не гляди на меня так! Уж и спросить нельзя.

– Извини! – раздраженно бросила Морин. – У меня дел по горло, всего не упомнишь, – раз я отправляю Флэн на ракете. Еще и Джо странно себя ведет. Со всех сторон навалилось! Мне…

Ее прервал телефонный звонок: Аманда сообщила, что в направляющих соплах ракеты что-то не ладится и у нее настоятельная просьба найти ту девицу со странностями, которая работала во французской космической программе, и срочно!

Зилла ощущала всеобщее нарастающее волнение, хотя и не была посвящена в подробности. Запуск в полнолуние, думала она довольно спокойно, и со всеми моими печалями будет покончено. В тех редких случаях, когда она разрешала себе вспомнить о двух волосках, которые она оставила в ракете, ей думалось, что они должны унести ее несчастье за пределы этого мира. И даже казалось, будто ее печаль-тоска уже там – заключенная в два волоса. Зилла готовила еду, мыла Маркуса и полы, стирала одежду Аманды и ее детей, покупала Дэвиду носки и весело щебетала со всеми – и все это без черного фона тоски, к которой она уже привыкла. Все-таки смерть, думала она, но какая-то эрзац-смерть. Внутри почему-то стало пусто.

Вечером перед пуском строители ракеты тщательно все проверили и в последний раз убрали инструменты. И каждый благословил ракету на свой лад. Кто-то просто похлопал по пятнистой металлической обшивке. Кто-то сказал: «Страшненькая, конечно, но мне нравится» или «Надеюсь, автобусик, до места ты докатишь». Кто-то держался серьезнее. Один помолился. Другой плеснул шампанского из мини-бутылки. Потом все разъехались по разнообразным местам силы, где им полагалось быть завтра.

Аманда осталась подежурить – на всякий случай.

Наутро собрался окончательно отобранный состав экипажа, восемнадцать человек, очень веселые и здоровые, с чемоданами, сухими пайками, вязаными шапками и рюкзаками. Никто из них не знал, чего ждать. Большинство было убеждено, что им предстоит налет на горный монастырь в Греции. И почти все очень удивились, когда увидели остальных.

– Ты тоже подрывник? Никогда бы не подумала! – сказала Роз Коллассо Тэму Фэрбразеру.

Еще больше они удивились, когда Аманда заперла дверь ангара и объяснила, зачем они здесь, а потом добавила, что с этой минуты никто из них не покинет это здание. Они согласились, что в этом есть смысл. Если пираты узнают о плане сейчас, это все погубит. К тому же все они были преданы своему делу. Перед отъездом из дома все по настоянию Глэдис составили завещания. Но все равно они не очень-то поверили Аманде и поначалу только смеялись. Когда Тэм прошелся перед ними, кокетливо виляя бедрами, все едва не попадали от хохота.

Посерьезнели они ближе к вечеру, когда кто-то вспомнил, что ракете стоит дать имя. Почему-то, когда они стали это обсуждать, вся затея словно обрела плоть.

– Раньше это был автобус.

– И что? Автобус «Волшебное загадочное путешествие»? Держитесь за поручни, у нас экскурсия по множественной вселенной?

– Может, «Омнибус»?

– Давайте еще подумаем!

– Вообще-то, «Омнибус» значит «для всего сразу».

– «Космобус»?

– А может, «Диван-Самолет»?

– Знаю! – сказал кто-то. – «Небесный омнибус»!

Это всем понравилось, и они окрестили ракету чашкой кофе, не зная, что ее уже поливали шампанским, и еще раз отрепетировали обряд, который запустит вирусные чары, едва группа окажется на Лапуте-Блиш.

Незадолго до восхода луны к двери ангара с ревом подкатил мотоциклист, и когда Аманда открыла ему, вручил четыре свертка, два синих и два красных. Глэдис сказала, что их обязательно должно быть четыре.

– Держите половинки врозь до последней минуты, – наставляла она. – А то как бы чего не вышло: чары очень мощные. И глупо давать только две упаковки. Пошлю запасную пару.

Аманда продиктовала мотоциклисту какой-то телефонный номер, и он с ревом укатил – сначала к телефону-автомату, сообщить пароль, а потом в свой родной шабаш. Пакеты Аманда раздала Хелен, Джуди, Франсине и Лауре, надежным профессиональным волшебницам, которые едва ли потеряют голову от страха. После этого Аманде пришлось все-таки уехать: заперев за собой дверь, она запрыгнула в машину и покатила – лихо, как Зилла, – в тайное мощное место силы милях в сорока от ангара.

Ее отъезд послужил для подрывной группы сигналом; все погрузились в «Небесный омнибус» и расселись, напряженные и готовые к старту. Джуди и Линн заняли места у приборной доски, Роз подошла к двери и задраила ее. Тэм и Солли в очередной раз проверили систему подачи кислорода и с радостью (и некоторым удивлением) обнаружили, что она не сломалась. После этого оставалось только ждать.

К этому времени в самых разных комнатах по всей Британии уже собрались никак не связанные между собой на сторонний взгляд небольшие компании – а еще загадочные личности в темных одеждах стекались в леса, к каменным кругам и в другие места силы от Лендс-Энда до Джон о’Гротс[3]3
  Мыс Лендс-Энд – самая западная точка английской части острова Великобритания, Джон о’Гротс – самая северная деревня того же острова.


[Закрыть], перешептываясь и время от времени включая на секунду фонарики, чтобы проверить, все ли идет как положено. На этом этапе от света полагалось воздерживаться.

Луна взошла как раз тогда, когда Аманда добралась до тайного места. В ее лучах она увидела Марка – тот стоял во всем великолепии светло-серой мантии, готовый приступить к обряду. Рядом была Поли. Она облачилась в черные одежды с блестками. В ее стиле, подумала Аманда. Была там и Морин – очаровательная в белом с зеленым. И Глэдис – на той топорщился кошмарный клеенчатый плащ в красно-коричневую клетку, а у ног ее в траве шебуршал Джимбо. Никто никогда не мог уговорить Глэдис нарядиться по случаю – и Аманда подозревала, что по особо торжественным поводам Глэдис нарочно одевается поужаснее. Были здесь и девять членов Внешнего Круга – они съехались с похвальной расторопностью, хотя и не подозревали, насколько у них на самом деле напряженное расписание.

Когда они обсуждали расписание, Аманда возразила:

– По-моему, нам надо объяснить им, зачем это все.

– Потом, – неожиданно твердо отрезала Глэдис. – Среди них изменник. Нельзя дать ему ни малейшей возможности все погубить.

Четверка Внутреннего Круга сошлась вместе и приготовилась.

– Господи, меня всего трясет, – шепнул Марк. – А вдруг ракета возьмет и растворится в пустоте?

– Или взорвется, – сказала Морин.

– Тихо вы. Долетит как миленькая, – одернула их Глэдис.

Аманда промолчала, но в глубине души больше всего боялась, что через несколько часов, когда она отопрет дверь ангара, окажется, что «Небесный омнибус» по-прежнему там. Однако обряд начался. Практически в тот же миг к ним присоединились группы по всей стране. Тщательно очистив сознание, Аманда ощутила, как накапливается сила.

Дома у Аманды Зилла тоже ощущала, как сосредотачивается сила, представляя себе зияющую пустоту, которую нужно заполнить. Почему-то ей казалось, что она сама и есть эта пустота, и от этого все чесалось. Затем, когда было произнесено первое Имя – почти что хором, по всей земле вокруг, – перед глазами у нее вдруг возник Марк. Не такой, каким она его обычно помнила, а в ниспадающих одеждах и с бледным отблеском луны в волосах. Эта жреческая фигура почему-то пробудила у нее острейшие чувственные воспоминания – вот глупости! Волосы у Марка на груди. Для такого бледного худышки у Марка было на удивление много растительности на теле, причем не светлой, как волосы на голове, а темной, как брови, и мягонькой, как шерстка котенка. Зилла прямо почувствовала ее – и болезненно скорчилась. Тоска вернулась к ней и загрохотала в голове хуже прежнего.

– Прекрати! – велела Зилла вслух, потому что ее злило, что она никак не может ничего забыть.

И от этого яростного возгласа ей стало ясно, что надо делать. Нужно разорвать эту связь как полагается, раз и навсегда, чтобы была все-таки смерть – чтобы все разломилось надвое и остался только огромный чистый скол. Только так получится вскрыть нарыв. Называй как хочешь, только прекрати!

Примерно это она написала на обороте конверта для Аманды. Потом пошла наверх и взяла Маркуса из кроватки – он сонно забормотал и немножко послюнявил ей шею. Зилла встала с сыном на руках лицом приблизительно туда, где, по ее представлениям, находилась ракета. Обряды шли полным ходом, она ощущала силу. Как будто она стояла в огромном, слегка подсвеченном пространстве, где тянулись к ней два туманных волокна – два волоска, ее и Маркуса. Она ждала. Сила нарастала. Она нарастала и в самой Зилле – вздымалась, захлестывала ее и заполняла, как, наверное, бывало всегда, когда ей было очень-очень нужно. Зилла могла решить этого не делать. Но решила делать. Она подцепила два волокна мизинцем – все остальное ей требовалось, чтобы держать Маркуса, – и дала им втянуть себя в ракету.

Силы накопилось столько, что это оказалось проще простого. Быстро, спокойно, безо всякого напряжения, будто скользнуть в приоткрытую дверь, – и вот уже Зилла, все так же с Маркусом на руках, стоит в проходе ракеты в заднем конце. Металл за спиной у Зиллы, где скрывалась машинерия, превратился теперь в сплошную серебристую стену, из-за которой доносился ровный гул, словно там работал вентилятор. Пространство перед ней было битком набито людьми, в основном незнакомыми. У всех был очень сосредоточенный вид. Маркус почувствовал перемену обстановки и сонно пробурчал что-то вопросительное. Несколько голов повернулось к ним. Зилла поспешно и смущенно скользнула на свободное сиденье, будто опоздала на церковную службу, и туго окутала их с Маркусом чувством собственного ничтожества. Никого тут нет, Зилла просто пустое место, о ней и думать не стоит. Эта уловка часто оказывалась ей на руку – чувство, что она просто недостойна, чтобы о ней беспокоились. И здесь помогло. Головы отвернулись. Пустое место так пустое место.

Снаружи ураган нарастающей силы уже превращался в настоящий, физический ветер, он хлестал в стены ангара, трепал волосы и одежды по всей стране. Произнесены были уже почти все Имена. Если что-то и должно случиться, то сейчас.

«Небесный омнибус» дернулся.

– Кажется, тронулись! – прошептал кто-то.

И все.

Ничего не выйдет, подумала Зилла. Только выставлю себя полной дурой! Ну лети же, лети, лети, лети! Она мысленно толкала неподатливую тяжелую ракету, бешено, упорно. Чувствовала, как та светится вокруг, – и налегала, налегала. И снова внутри затрепетало что-то дикое, потому что ей было очень-очень нужно. Но эта жестянка с людьми была такая тяжеленная! «Ой, ну лети, лети, лети, лети!» – твердила про себя Зилла.

Тут обряд дошел до кульминации. В сотнях кругов засиял яркий свет, костры запылали на вершинах холмов. В ракете на миг возникло определенное ощущение полета – даже невесомости.

– Вот! – сказал кто-то.

Когда испустили последнюю мощную волну силы, Глэдис в ипостаси Старухи повернулась к Аманде в ипостаси Матери и еле заметно кивнула. Волна была двойная. Первая часть должна была запустить ракету, и среди участников не было никого, кто не почувствовал бы, как что-то сдвинулось, оторвалось, исчезло, а вторая – поставить непреодолимую Защиту вокруг Британских островов, а если получится, то и всего мира. Марк почувствовал, как вздымается Твердыня Придайн[4]4
  Инис Придайн – древнее называние Британских островов на валлийском языке.


[Закрыть]. И тоже кивнул Аманде. Теперь никакие злые помыслы не проникнут в эти края; но удалось ли защитить весь мир, никто сказать не мог. Раньше такое никогда не требовалось.

Глава
3

Эта ночь отняла у них все силы. Поднимаясь по лестнице в свою лондонскую квартиру, Морин спотыкалась от усталости. Уже светало. Улицу залил неестественно яркий солнечный свет. Поспать бы хоть несколько часов, думала Морин, непослушными руками заталкивая ключ в скважину, и тогда, может быть – может быть! – к вечерней репетиции она придет в себя. Да, наверное, придет. Устала она в основном от ликования. Мощный порыв силы, который поднял и ракету, и Защиту, по-прежнему бушевал у нее в голове – и это было чудесно. О, какой восторг! Такой восторг, что она до сих пор лелеяла его, хотя приятно было и потом, когда они приехали в ангар и не обнаружили там ракеты. Морин похвалила себя за то, что сообразила побывать там заранее, пока ракета стояла в ангаре. По крайней мере, она знала, что там было чему исчезать. Девятеро из Внешнего Круга были этого лишены.

Они приехали туда целым кортежем. Девятеро были очень обижены. И раздосадованы. И к тому же ничему не желали верить. В ушах у Морин так и звучал резкий голос Коппы. Почему им ничего не объяснили? Какой еще изменник? Хотите – ведите ее в какую угодно сферу истины, сами увидите, что она Едина с Кругом! И так далее. А когда им показали пустой ангар, это никого ни в чем не убедило. Морин все вспоминала, как Поли стояла рядом с Марком, белая от ярости. Хорошо, что Аманда сообразила сделать несколько фотографий ракеты, вот только она совершенно не умела обращаться с камерой, а в ангаре было полно эманаций силы, и поэтому снимки, которые она пустила по кругу, вышли косые и размытые и никого не умиротворили. Аманда раздражала Морин еще и тем, что постоянно вскидывала голову, а по ее лицу, когда она думала, что ее никто не видит, пробегала судорога горечи и тревоги. Аманда думала, что где-то что-то не заладилось. Неужели и сейчас думает? Уж конечно: Аманда вечно твердила, что у нее особо тонкая чувствительность, а когда Морин проверяла, оправданны ли ее опасения, почти всегда оказывалось, что та в очередной раз подняла шум попусту.

В конце концов Морин оставила Марка и Аманду разбираться с Внешним Кругом и покатила домой. Ей нужно было срочно поспать. Даже без какао. Рухнуть в постель – и все.

Она открыла дверь – и навстречу ей хлынул голубой сигаретный дым. Шторы в гостиной были опущены, свет горел. Тьфу. И этот гнусный Джо сидит на ее диване и щерится на нее с банкой пива в руке и переполненной пепельницей под ногами. Опять напился, подумала Морин. Никаких сил нет.

– Вон отсюда, – проговорила она, одной рукой придерживая дверь, а другой указывая на нее. – Все. Уходи. Я хочу спать. Как ты вообще сюда попал?

Он мотнул головой:

– Нет. Никуда я не пойду. И ты тоже. Мы тут останемся вдвоем.

– Не смей мне… – начала было Морин, но тут дверь, внезапно отяжелев, вырвалась у нее из пальцев и с глухим стуком захлопнулась сама собой.

Морин развернулась к ней. Повсюду были защитные чары, не позволявшие ей даже прикоснуться к двери. Сильные чары – жуткие, незнакомые. Морин повернулась обратно.

Джо все ухмылялся. Что-то с его лицом сделалось не то.

– Не старайся, все равно эти чары ты не снимешь. Это чары Арта. Ими вся квартира заколдована. Никто не войдет и не выйдет, и даже не пытайся звать на помощь – никто все равно не услышит, как ни хитри. Так что лучше тебе сразу все выложить про этот твой проект. И себе, и мне работу облегчишь.

Поверить не могу, подумала Морин. Она страшно устала.

– Что ты несешь?..

При этих словах она обнаружила, что про чары в квартире он говорит истинную правду. Она прямо чувствовала, как они окаймляют пространство, густые, тяжелые и абсолютно ей незнакомые.

Джо поднялся на ноги. Он был плечистый, черноволосый, с черной щетиной на подбородке, – но далеко не такой пьяный, как ей поначалу подумалось. Может, и вовсе трезвый. Морин не понимала, как он вообще мог ей когда-то нравиться.

– Этот твой проект, – проговорил он. – Я ждал, пока ты все закончишь, потому что понимал, что тогда тебя будет проще подловить. Теперь я хочу, чтобы ты подробно рассказала мне, чем ты занималась, а я подам отчет Верховному главе.

– Ты бредишь, – сказала Морин.

– Наоборот, – ответил он. – И не пытайся тут приколдовывать. Я учился волшебству в Арте и такое умею, чего тебе и не снилось.

– Я тоже кое-что могу! – рявкнула Морин. – Ты и половины моих чар не знаешь! – А когда он тяжко шагнул к ней, добавила: – Даже и не мечтай заставить силой. Не забывай, я профессиональная танцовщица. И гораздо крепче, чем с виду.

Джо смерил ее презрительным взглядом, и почему-то в его лице проявилось от этого еще больше чуждой несообразности.

– Сам знаю. И подготовился. Смотри. Вот посмотри! – Острый запах его пота смешался с сигаретной вонью, когда он бочком прошел мимо Морин – она заметила, что он боится поворачиваться к ней спиной, – и пинками открыл двери в кухню и в ванную.

Морин – не менее осторожно – вышла на середину комнаты. Она так устала, что действовала, похоже, на одних животных инстинктах. И не чувствовала ничего, кроме раздражения и злости. Кухня была заставлена коробками с провизией. Морин увидела фрукты, овощи, чипсы. В ванне громоздились ящики с пивом. Типичный Джо!

– Видишь? – сказал он. – Мы тут неплохо устроились, можно и подождать, когда ты мне все выложишь. Я все это купил в основном затем, чтобы ты поняла: я настроен серьезно. Но будет гораздо проще, если ты не станешь упираться. – По-прежнему старательно держась к ней лицом, он отступил в сторону и уселся на угол дивана. – Ну?

Второе дыхание есть у всех, напомнила себе Морин. Да и обряд должен был придать ей сил. Она положилась и на то, и на другое (по крайней мере, попыталась) и сказала себе, что ей уже легче.

– Проваливай, – велела она. – И не пори чепуху.

– Никакая это не чепуха, – ответил он. – Ты только что провела какой-то масштабный обряд. Я хочу знать, для чего это. Реальный мир должен это знать. Меня послали оттуда выяснить, чем ты занимаешься, вот я и выясню. И не желаю торчать в твоем вонючем мире ни единой лишней секунды!

Да он шпион из пиратской вселенной, подумала Морин. Она не удивилась и не встревожилась – на это не было сил. Понимание пришло сама собой – итог всего, что она обнаружила, после того как отперла входную дверь. Морин подумала о ракете. Может быть, она уже на Лапуте-Блиш, а может быть, и нет. Никто не знает, сколько длится переход между вселенными – и даже удался ли этот переход. Даже если предположить, что все прошло лучше некуда, что ракета попала туда мгновенно и диверсантам удалось проникнуть в крепость, вирусные чары подействуют не сразу, нужно время. Шесть часов уже прошло. Нужно по меньшей мере еще шесть. Надо просто переждать, подумала она.

– Пошел ты к черту, ничего тебе не скажу, – проговорила она.

– Правда? – отозвался Джо. – Тебе надо иногда спать. Тогда я могу поработать над твоими мозгами.

– Тебе тоже надо спать, – возразила она.

Но сердце у нее сжалось. Она так устала. За грудиной появилась какая-то гулкая вялость – Морин решила, что это отчаяние.

– Похоже, это тупик, – произнесла она и мрачно села лицом к Джо на другой конец дивана.

Джо глумливо разглядывал ее. И тут она поняла, что такого странного было в его лице. На нем появилось множество чужеродных мыслей. Она видела, как внеземное сознание, прятавшееся за его лицом, лепит изнутри из черт, которые, как она думала, прекрасно ей знакомы, совершенно новый облик. Она попыталась уговорить себя, что это ее не пугает – ничуточки. Просто она очень устала.