Текст книги "Год грифона"

И тут, словно по сигналу, раздался невообразимый грохот. Если вы способны представить себе одновременный гул сорока гонгов и сотни жестяных подносов, по которым колотят лопатами и топорами, в то время как на десяти звонницах трезвонят во все колокола, а с башни обсерватории на землю рушится тысяча телег кирпича и такое же количество кастрюль, то вы можете получить некоторое представление о том, что это был за грохот. И одновременно с ним, едва слышный за этим грохотом, раздался зычный голос.

– ОПАСНОСТЬ!!! – ревел голос. – НАПАДЕНИЕ!!!

Коркоран с перепугу ухватился за статую и так и застыл. Ему казалось, будто у него голова выворачивается наизнанку от этого грохота. Он смутно слышал вой, доносящийся от главных ворот, – это сторож-вервольф от неожиданности сменил облик. Значит, от него помощи не дождешься… Но ведь Коркоран, в конце концов, был волшебником! Он знал, что должен что-нибудь сделать. Звон, гром и грохот неслись, казалось, со всех сторон одновременно, но зычный голос слышался явно из Дома заклинателей. Коркоран поспешно соорудил магические затычки для ушей и бегом бросился к центральному входу в здание.

5

– Студенты шалят, – пробормотал Коркоран.

Он распахнул двери Дома заклинателей и зажег все лампы, не утруждая себя поисками выключателей. То, что Коркоран увидел, так ошеломило его, что он застыл как вкопанный, не обращая внимания на то, что двери у него за спиной захлопнулись сами собой и заперлись на магический замок.

Широкая лестница была погребена под горой песка. И гора эта все росла и росла. Серовато-белый песок сыпался и сыпался, каскадами стекая вниз и расползаясь по холлу. За то время, что Коркоран стоял и смотрел, песка прибыло вдвое. Казалось, будто его все подсыпают из громадного невидимого мешка. Но удивительнее всего было то, что какой-то человек упрямо пытался вскарабкаться по лестнице, навстречу потокам песка. Он барахтался где-то в нижней трети лестницы. Насколько мог видеть Коркоран, этот человек был одет в обтягивающую черную одежду. Вот из кучи песка вынырнула голова в черном капюшоне, показалась рука в черной перчатке, затем и то и другое затянуло неумолимо прибывающим песком. Секундой позже сбоку высунулись отчаянно брыкающиеся ноги в узких черных штанах. Но песок поглотил их почти мгновенно. Вскоре куча зашевелилась, Коркоран взглянул туда – и мельком увидел черный торс, но уже гораздо ближе к нижней площадке. К этому времени песком была завалена уже почти половина холла.

Что же теперь делать? Старшие волшебники, перед тем как уйти в отставку, предупреждали Коркорана, чтобы он был готов к самым неожиданным проказам с использованием магии. Но до сих пор ничего подобного не случалось. То ли студенты были чересчур воспитанными для таких выходок, то ли не слишком изобретательными… Но как бы то ни было, с подобным испытанием Коркоран столкнулся впервые. Он беспомощно смотрел на прибывающий песок, на черную фигуру, выныривающую с каждым разом все ниже, и голова у него шла кругом.

Тем временем лавина песка вынесла наконец человека в черном на пол нижнего этажа, и он сумел подняться на ноги. Человек был высокий, худой и выглядел на удивление угрожающе. Коркоран успел разглядеть угрюмое, каменное лицо с черными усами, но тут под черными сапогами человека в черном разверзлась огромная яма, и он с воплем рухнул туда.

«Ну, – подумал Коркоран, – по крайней мере, это не один из наших студентов». Он подошел к яме и заглянул в нее. Яма была довольно глубокая, темная, и оттуда почему-то пахло фруктами. Приглядевшись, волшебник различил в глубине бледный овал человеческого лица, перечеркнутый темной полоской усов.

– Вы ведь не студент, не так ли? – спросил он, просто чтобы удостовериться.

– Нет, – ответил человек. – Помогите! Вытащите меня отсюда!

Песок уже начал стекать в яму. Если так пойдет и дальше, минут через пять она заполнится настолько, что этот человек сумеет оттуда выбраться. Эта мысль Коркорану почему-то ужасно не понравилась.

– Извините, – сказал он, – но вы незаконно вторглись на территорию университета.

Он отступил назад и накрыл яму «непроницаемой сетью», которую обычно использовал для того, чтобы воздух из его лунного корабля не вытекал наружу.

Потом занялся песком.

Избавиться от песка оказалось гораздо сложнее, чем от человека в черном. Для начала Коркоран попытался сделать так, чтобы песок перестал прибывать, но даже это ему удалось только с третьего раза. Заклятие было решительно странное: переделка одного малоизвестного магического капкана с присоединенным к нему таймером, который необходимо было отключить прежде, чем ликвидировать основное заклинание. Но в конце концов песок все же перестал сыпаться, и Коркорану осталась только та куча, которая уже успела набраться, величиной с приличный холм. Волшебник воздел руки и повелел песку отправиться обратно в пустыню, откуда он, по всей видимости, прибыл.

Песок не шелохнулся.

Коркоран, уже порядком раздраженный, пустил в ход заклятие прозрения. Но все, что ему удалось узнать, – это что песок надо вернуть туда, откуда он взялся, как будто он этого и без того не знал! Пришлось подойти и взять с пола горсть сероватых мелких песчинок, чтобы пустить в ход более сложное заклятие постижения сути – оно требовало прямого контакта с веществом.

– Помогите! – потребовал голос из-под пола.

Коркоран стремительно развернулся – и увидел черные пальцы, вцепившиеся во внутреннюю сторону непроницаемой сети. Значит, этот человек обладает магией, да еще и на редкость силен, раз сумел добраться до верха ямы! Это Коркорану совсем не понравилось.

– Нет, – твердо ответил он. – Вы будете сидеть где сидите.

– Но ведь эта яма заполняется отравленной водой! – пропыхтел незваный гость.

Коркоран склонился над ямой и увидел, что человек висит у ее края, упершись сапогами в стенку и держась руками за сеть. А под ним, довольно близко, поблескивала темная, прибывающая на глазах жидкость. Ее запах озадачил Коркорана. Пахло какими-то фруктами. Ему вспомнился Священный Город, где он бывал с туристами, когда исполнял обязанности гида, и жрец Энскера, протягивающий ему яркий, круглый, в пупырышках плод. И Коркоран вспомнил, как он называется.

– Это всего лишь апельсиновый сок! – сказал он. – Скажите, кто вы такой, и объясните, что вы тут делаете, и тогда я вас выпущу.

– Не могу, – ответил незваный гость. – Мои уста запечатаны клятвой. Но не можете же вы допустить, чтобы я утонул в апельсиновом соке! Такая смерть недостойна мужчины!

Коркоран поразмыслил и решил, что человек в черном по-своему прав. Он вздохнул и отбросил песок в сторону.

– Ах, чтоб вас! Как вы мне надоели!

Он заставил непроницаемую сеть подняться в воздух вместе со вцепившимся в нее человеком. Человек тут же проворно протянул одну руку и ухватил Коркорана за болтающийся павлиний галстук. Галстук начал затягиваться. Коркоран отчаянно перепугался. Волшебник отчетливо видел в другой руке противника, той, которой он продолжал держаться за сеть, длинный блестящий кинжал.

Коркоран был вне себя от страха. Он отчаянно сопротивлялся. Грубая сила противостояла магии, выучка профессионального убийцы – панике мирного преподавателя. Коркоран еще успел подумать, что быть задушенным собственным галстуком ничуть не менее унизительно, чем утонуть в апельсиновом соке. Он попытался было спихнуть противника обратно в яму. Но мерзавец оказался чересчур силен. Он затянул галстук так, что Коркоран начал задыхаться, а сверкающий кинжал тянулся к правому глазу волшебника. Единственное, что спасало Коркорана, – это сеть, которая по-прежнему висела в воздухе между ними. Коркоран пытался избавиться от противника и его кинжала с помощью всех заклятий, какие только мог вспомнить. Вспоминались ему почему-то только самые странные. Поединок кончился тем, что убийца, сделавшийся в два дюйма ростом, оказался пойман и посажен в непроницаемую сеть, будто в авоську.

Коркоран поднял авоську и посмотрел на своего врага. Враг был изрядно удивлен, но и сам Коркоран удивился не меньше. Волшебник оттянул галстук. Хорошо-то как! Он весь дрожал.

– Пусть это послужит вам уроком! – хрипло сказал он пленнику.

И, не зная, что с ним теперь делать, отправил авоську под потолок и подвесил ее на массивной люстре, свисающей с каменного свода, – так она, по крайней мере, не будет путаться под ногами. И снова занялся песчаной горой.

Он взял горсть песка, пробормотал заклинание и ссыпал песок обратно на пол, спросив:

– Кто вы? Откуда вы?

В шелесте песчинок послышался ответ:

– Мы – лунная пыль. Мы с Луны.

– С Луны?!

Коркоран обернулся к лестнице и уставился на огромную кучу мелкого серовато-белого песка с немым восторгом. Лунная пыль! Должно быть, это предзнаменование. Он подумал даже, не оставить ли ее здесь, чтобы она вдохновляла его в изысканиях, но потом сообразил, что это будет ужасно неудобно. Волшебник тут же забыл о страхе, о злости, о ноющем горле и исполнился энтузиазма. Он уже почти с нежностью думал о студенте, который это сделал. Конечно, это всего лишь дурацкая шутка, но ведь для него это добрый знак!

Коркоран сказал песку, чтобы тот убирался к себе на Луну. Песок тут же исчез – весь до единой песчинки. Перед мысленным взором Коркорана встала зримая картина того, как подействовало заклятие, – а такое с ним бывало нечасто. Песок проплыл мимо башни обсерватории, сквозь облака и спиралью потянулся к висящей над ними Луне. Волшебник улыбнулся, обернулся к яме и приказал ей тоже исчезнуть. Яма с хлюпаньем сомкнулась, оставив по себе резкий запах апельсинов.

Только тут волшебник заметил, что жуткий гам и грохот, доносившийся со двора, тоже утих. Слава богам! Наверно, это значит, что действие заклятия кончилось. Коркоран вздохнул с облегчением, ликвидировал магические затычки для ушей и начал подниматься по лестнице – гладенькой, точно ее почистили наждаком, – к себе на второй этаж.

Навстречу ему вышел волшебник Денч, казначей. Денч брел через лестничную площадку в сером халате, побитом молью, и старых шлепанцах.

– А-а, Коркоран, вы тут! – сказал он. – А я как раз к вам иду.

В руке Денч почему-то нес черного петушка, держа его за ноги.

Коркоран уставился на куренка. У него мелькнула мысль, что Денч втихомолку занимается черной магией. Не следует ли его уволить?

– Денч, зачем вам этот черный цыпленок и почему вы держите его за ноги? – спросил он.

– Мы их всегда так носили, – объяснил Денч, – на ферме, когда я был мальчишкой. Курей лучше всего за ноги ловить. Я, собственно, потому к вам и шел. Я не знаю, приснилось мне это или было на самом деле – но что я спал, так это точно, – но только, пока он лез ко мне в окно, мне казалось, что это человек. А когда я проснулся, то обнаружил черного петушка. Он бегал по комнате и громко кудахтал. Как вы думаете, что с ним теперь делать?

– Сверните ему шею, да и дело с концом, – сказал Коркоран. – Это всего лишь очередная студенческая проказа. Думаю, на кухне ему обрадуются.

– Э-э… да… но только… – промямлил Денч. – Видите ли, я, собственно, потому и ушел с фермы. Я просто не могу сворачивать шеи. Может, вы его сами… того?

Он протянул беспомощную птицу Коркорану. Тот вздохнул и хотел было взять ее, но тут петух стал вырываться, хлопать крыльями и орать. «Как будто он что-то понимает!» – подумал Коркоран.

– А ну-ка, погодите! – сказал он. Он ухватил трепыхающегося петушка за крыло и повторил заклятие постижения сути. – Кто ты? – спросил он.

– Я – ассасин из Амперсанда! – ответил петушок. – Будьте вы прокляты за то, что заставили меня нарушить клятву! Тысяча, тысяча проклятий…

– Замолчи! – велел Коркоран. – Это один из них, Денч. Я только что поймал такого внизу, у лестницы. Должно быть, они работали в паре. Видимо, кто-то знал, что они должны появиться, и приготовил для них ловушки. Не тревожьтесь. Я уже научился с ними управляться.

Он быстро уменьшил куренка до размеров шмеля. Тот выпорхнул из руки Денча, но Коркоран его отловил и запихал еще в одну авоську из непроницаемой сети. Затем отправил ее к первой, болтаться на люстре.

– Ну вот. Теперь мы оба можем отправляться спать.

– Но, Коркоран, ведь нас же могли прирезать в собственных постелях! – воскликнул Денч.

И тут снизу раздался оглушительный стук. Кто-то ломился в двери дома. Денч вцепился в руку Коркорана, а Коркоран крикнул:

– Что еще там такое?

– Коркоран! Денч! – донесся до них голос Финна, усиленный магией. – С вами там все в порядке?

Коркоран только теперь вспомнил, что запер за собой двери. Он сбежал вниз по лестнице. Денч затрусил следом, хлопая шлепанцами. Когда Коркоран добежал до места, где была яма, оттуда так несло апельсинами, что он машинально свернул, на случай, если яма вдруг снова разверзнется. Однако Денч благополучно прошлепал по тому месту, и ничего с ним не случилось. Он догнал Коркорана и снова схватил его за руку.

– Что Финн может делать на улице в этот час? – испуганно спросил он.

Но Коркоран уже распахнул двери.

– Да еще и в пижаме? – добавил Денч.

– Лучше не спрашивать! – вполголоса ответил Коркоран.

Пижама Финна была благородного пурпурного цвета, разукрашенная звездочками. Волшебник дрожал от ночного холода, сырости и возбуждения. Двор у него за спиной был полон народу: почти все студенты высыпали на улицу, набросив плащи, мантии, куртки, одеяла или свитера прямо поверх ночных рубашек и пижам. Увидев в дверях Коркорана и Денча, целых и невредимых, они разразились радостными криками.

– Слава богам! – сказал Финн. – Тут стоял такой грохот и такое явственное присутствие магии, что мы испугались, как бы не случилось какой-нибудь беды.

– Ну да, у нас тут возникли кое-какие проблемы, – признался Коркоран.

Он жестом попросил Финна отодвинуться в сторону и обратился к студентам:

– Все в порядке, господа! Можете расходиться. Просто что-то потревожило сигнализацию. Однако мы с волшебником Денчем проверили и убедились, что все в порядке. Пожалуйста, возвращайтесь к себе, пока кто-нибудь не простудился. Тревожиться абсолютно не из-за чего.

Он взялся за ручку двери:

– Финн, вы зайдете или так и будете стоять на улице?

– Кхм…

Финн неловко оглянулся на ослепительно-прекрасную студентку, которая стояла и дрожала от холода в белой шелковой рубашке. «Мелисса, – вспомнил Коркоран. – Совершенно безмозглая».

– З-захожу, конечно, – ответил Финн, стуча зубами от холода. – Я просто вышел посмотреть, что это за шум. А что, собственно, случилось? – спросил он, перешагнув порог.

– Ничего особенного, – беспечно ответил Коркоран. – Студенческая шалость. Уже все улажено.

Он поднялся к себе и лег в кровать, исполненный приятного ощущения, что он вел себя очень храбро и вообще держался достойно. Ему окончательно стало очевидно, что он обладает всеми качествами, необходимыми для того, чтобы добраться до Луны и справиться с любыми трудностями, которые могут подстерегать его там. И к тому же ему был дан знак! Эта ночь прошла не зря. Коркоран принялся, как обычно, придумывать, какой новой броской картинкой он украсит свой галстук завтра, и незаметно заснул.

Но очень скоро – ему показалось, что не прошло и минуты, – проснулся.

За окном едва светало. По всему его телу, поверх одеяла, прыгал магический призыв. «От волшебника Финна, срочно! – зудел он. – От волшебника Финна, срочно! Несчастный случай с одним из ваших студентов. Пятый подъезд, третья комната! Приходите немедленно!»

– Всемогущие боги! – взвыл Коркоран. – Ну что там еще?

Он вскочил, прихлопнул назойливый призыв, натянул джинсы и свитер. Утро было действительно холодное. Статуя волшебника Поликанта покрылась инеем. Коркоран протрусил наискосок через двор. Пятый подъезд был в дальнем углу, рядом с главными воротами. Первым, что увидел Коркоран, была Эльда. Грифонша сидела на крыше, вцепившись всеми четырьмя лапами в водосточный желоб, и балансировала крыльями, склонив голову и заглядывая в окно верхнего этажа. У Коркорана закружилась голова от одного ее вида: волшебник не переносил высоты. К тому же он заметил, что желоб прогибается под тяжестью грифонши.

– Ну и что, – говорила она в окно, – ты тоже виноват! Зачем ты все время читал вслух эту «Алую книгу»?

– Ну и что? Разве я это сделал? – слышался из окна хриплый голос Рёскина.

– Эльда, слезьте оттуда немедленно! – крикнул Коркоран. – Желоб сломаете!

Грифонша резко вскинула голову и потеряла равновесие. Волшебник ахнул. Но Эльда просто расправила крылья, вытянула хвост и приземлилась на все четыре лапы, как кошка, у самого входа в подъезд. Она села и проникновенно взглянула на Коркорана:

– Понимаете, я слишком большая и не могу войти внутрь.

– Ладно, ладно, – пробормотал Коркоран, прошмыгнул под самым клювом грифонши и побежал наверх по истертым деревянным ступеням.

Комната номер три находилась на последнем этаже. В ней было два окна, одно выходило во двор, а из второго открывался чудесный вид на город. Мебели в ней было мало, зато народу хватало. Там был Финн, и Ольга тоже, оба в синих штанах в обтяжку и белых куртках – форме клуба гребцов. «И откуда только у Финна на все сил хватает?» – мимоходом удивился Коркоран. Рёскин тоже был здесь. Он стоял на цыпочках у окна, выходящего во двор, и смотрел вниз, на Эльду. «Рёскин, видимо, так и спит со всеми этими косточками, вплетенными в косицы, – подумал Коркоран. – Не может быть, чтобы он успел их заплести до того, как пришел сюда». Тут же были Лукин с Клавдией, оба заспанные, с красными глазами. Лукин кутался в меховой плащ Ольги, а Клавдия – в одно из тех имперских одеяний, которые всегда напоминали Коркорану огромное махровое полотенце. И все, кроме Рёскина, не сводили глаз с сооружения, возвышавшегося в центре комнаты.

Это сооружение, чем бы оно ни было на самом деле, было немного выше Лукина, гладкое, округлое, куполообразное. Поначалу Коркорану показалось, что оно изготовлено из какой-то коры, но, приглядевшись, он понял, что это кожа. Длинные, узкие полоски кожи, исписанные золотыми буквами. Больше всего это походило на громадный улей, но улей, изготовленный из книг. Коркоран коснулся пальцем с увеличивающим заклятием ближайшей золотой надписи и обнаружил, что там написано «Защитная магия для продолжающих». Да, несомненно, это именно книги. Но удивительнее и страшнее всего было то, что из стенки этого улья торчал длинный кинжал в форме копейного наконечника.

Прикосновение Коркорана словно разбудило улей. Он заколыхался и неуверенно двинулся в сторону Рёскина. Изнутри послышались шуршание и приглушенные крики.

– Ему там не нравится, – констатировал Рёскин.

– А тебе бы понравилось? – осведомилась Клавдия. – Он там, кажется, уже часов шесть сидит…

– Кто это? – спросил Коркоран.

– Фелим, – ответил Лукин. – Понимаете, за ним охотились ассасины, и мы хотели хоть как-то защитить бедного парня.

Он широко зевнул. Коркоран невольно вспомнил давешнюю яму. Он внезапно осознал, как ему хочется спать, и начал понимать, что произошло вчера вечером.

– А зачем вы использовали книги из библиотеки?

– Это не настоящие книги, – объяснила Клавдия. – Эльда говорит, что настоящие так и лежат на полу у нее в комнате.

– Это все из-за того, что глупая Эльда выложила пентаграмму из книг! – проворчал Рёскин. – И я тут все равно ни при чем, что бы она там ни говорила!

– Это сейчас не важно, – сказал Финн. – Главное вот в чем: не сможете ли вы снять с него эти книги? Я не могу. И они тоже не могут. Они сами не знают, как это у них получилось!

Коркоран потер колючий подбородок. Как можно появляться перед студентами в таком виде! А Финн вон аккуратненький, подтянутый, чисто выбритый, как будто и не провел полночи на улице в своей пурпурной пижаме!

– Что ж, значит, нам потребуется заклятие прозрения. А кинжал что, тоже часть заклятия? Чей это кинжал?

– Кинжал не наш, – сказала Ольга. – Это кинжал того мужика, который висит за окном.

– Что-о?

Финн оглянулся на Коркорана. Коркоран уставился на Ольгу. Ольга выглядела спокойной, как слон.

Волшебники бросились к окну, выходящему на город.

Человек, висящий за окном, был одет в черное, как и тот, что пытался убить Коркорана. Выглянув наружу, волшебники сперва увидели подошву черного сапога, крепко стянутого повыше щиколотки толстенной оранжевой веревкой, которая словно росла из подоконника. Финн осторожно потыкал веревку пальцем. Коркорану ударил в нос знакомый запах апельсинов.

– Как стальной трос! – восхитился Финн.

Услышав его голос, висящий человек поднял голову, болтавшуюся где-то на уровне окна нижнего этажа. Его налившееся кровью лицо было обтянуто черным капюшоном.

– Ради всего святого, снимите меня отсюда! Я сейчас умру!

– Бедняга! – воскликнул Финн.

– Ничего, не умрет. Я это уже слышал нынче ночью, – возразил Коркоран. – Но нам, пожалуй, действительно стоит его вытащить. Я хочу получить объяснения. Только осторожнее…

Однако вытянуть оранжевую веревку им так и не удалось. На нее не подействовали ни заклятие левитации, ни заклятие освобождения. Наконец волшебники попытались поднять ассасина вручную, но и так ничего не вышло. Дело сдвинулось с мертвой точки, только когда за веревку ухватился подошедший Рёскин. Он потянул, и висящий на ней человек мало-помалу начал подниматься.

– Я так и думал! – гордо проворчал Рёскин. – Моя работенка!

Коркоран заранее приготовился к заклятию уменьшения. Как только черный сапог поравнялся с подоконником, волшебник ухватил его за носок и произнес заклятие. Он тут же развернул авоську из непроницаемой сети и запихал туда сопротивляющегося крошечного человечка. Но ассасин все-таки успел уколоть Коркорана в палец своим крохотным кинжальчиком. Волшебник ойкнул.

С середины комнаты послышался стук. Все обернулись.

Книжный улей исчез. Фелим стоял посреди комнаты, потный, помятый и довольно бледный, а у его ног валялся кинжал. Молодой человек размахивал руками, чтобы к нему никто не подходил.

– С тобой все в порядке? – воскликнули все в один голос.

– Более или менее. Там было немного жарко и душно, но зато мне совершенно ничто не угрожало, – сказал Фелим. – Не приближайтесь к этому кинжалу. Оружие ассасинов всегда бывает отравленным.

– Как? – Коркоран ахнул и уставился на свой палец.

На коже выступило крохотное красное пятнышко. Волшебник сунул было палец в рот, чтобы высосать кровь, но тут же вытащил обратно.

– Боюсь, что нам лучше уничтожить кинжал и очистить весь пол в комнате, – виновато сказал Фелим. – Яд, которым пользуются ассасины, смертелен.

Коркоран пошатнулся.

– В таком случае, – сказал Финн, – вы, Коркоран, немедленно ступайте в Дом целителей, а я займусь очищением комнаты. Всех студентов попрошу выйти. Немедленно.

Коркоран исчез – послышался лишь хлопок воздуха, сомкнувшегося в том месте, где только что находился волшебник. Пятеро студентов сбежали по лестнице во двор. Эльда кинулась им навстречу:

– Ох, Фелим, я так рада! Ну что, теперь, значит, тебе ничто не угрожает? Мы их всех обезвредили?

– Не уверен, – осторожно ответил Фелим. – Ассасины всегда работают группами по семь человек.

Его друзья испуганно переглянулись.

– Коркоран, кажется, поймал как минимум одного из них сегодня ночью, – заметил Лукин. – Эльда, сколько заклятий сработало за ночь?

– Ой, штук десять, не меньше! – сказала Эльда. – Мой ковер выглядит так, будто на него вывалили целый мешок мусора!

– Так, может, мы действительно их всех переловили? – сказал Лукин.

– Ну и где же они в таком случае? – проворчал Рёскин.

Все снова испуганно переглянулись. А тут еще Клавдия подлила масла в огонь:

– Дело даже не в этом. Главный вопрос вот в чем: если мы все-таки поймали еще не всех, сработают ли защитные чары снова, когда очередной ассасин нападет на Фелима, или это заклятие уже использовано и утратило силу?

– Я так думаю, – сказала Ольга, – что нам, может быть, стоит спросить об этом у Коркорана?

– А Коркоран станет с нами разговаривать? – спросила Эльда. – Он выглядел ужасно недовольным. И он даже не надел галстука!

– Да при чем тут галстук? – осведомился Рёскин, который все еще сердился на Эльду. – В галстуке или без галстука, он все равно волшебник!

– Да я же не это имела в виду! – завопила Эльда. – А ты…

– Прошу прощения, – перебила их Клавдия. – Мне нужно пойти одеться. Мне холодно. А вы, пожалуйста, попытайтесь перехватить Коркорана, когда он будет возвращаться от целителей.

И она ушла. Лукин, зевающий и дрожащий, поплотнее закутался в Ольгин плащ и тоже отправился одеваться. А остальные четверо болтались у статуи волшебника Поликанта, пока не вышел Финн.

К тому времени Финн успел порядком разозлиться. Ему испортили свидание с Мелиссой, он полночи не спал, а теперь еще и пропустил привычную утреннюю тренировку. Вместо этого ему пришлось работать со сложной и небезопасной магией, ликвидируя кинжал ассасина, а потом очищать пол комнаты Фелима. От черной отметины на полу, оставшейся на том месте, где упал кинжал, повалил черный дым, и Финн раскашлялся, что также не улучшило его настроения. А потом, когда яд наконец был удален и Финн устало спустился во двор и увидел Эльду, возвышающуюся посреди двора, и Рёскина, Ольгу и Фелима рядом с ней, всех в клубах пара от собственного дыхания, волшебник внезапно ощутил прилив бешенства. Это все они виноваты! Он стремительно зашагал в их сторону.

– Вам не кажется, что вы уже натворили достаточно бед? – хрипло начал он, еще не успев подойти вплотную.

Коркоран тем временем возвращался из Дома целителей. Его порядком мутило от густого зеленого пойла, которое влила в него дежурная целительница. Целительница заверила волшебника, что его жизнь вне опасности. На острие крошечного кинжала яда было так мало, что этим бы и комар не отравился, да и то большая часть вышла с кровью. Целительница стерла кровь и сожгла салфетку, которой для этого воспользовалась. А потом заставила волшебника выпить противоядие, просто на всякий случай, и отпустила его восвояси. Но Коркорана это не успокоило. Как и большинство очень здоровых людей, он не умел отличать опасные симптомы от неопасных. «Вот, например, – думал он, выходя во двор, – отчего голова так болит? Просто оттого, что я не выспался? А вдруг это действие яда? А отчего сердце так колотится?» Волшебнику не хотелось признаваться себе, что это всего лишь от страха. А вот еще колени у него слегка дрожат – отчего они дрожат? Уж точно не от облегчения! А вот эта мерзкая, тошнотворная тяжесть в желудке? Неужели все это только от того противного зеленого питья? А вдруг он умрет и все его изыскания пойдут прахом? Волшебник помахивал сеточкой с ассасином и лелеял планы мести.

Он обогнул угол Северной лаборатории и увидел Финна. Финн стоял у подножия статуи, расставив ноги и сложив руки на груди, и орал на Эльду и ее приятелей. Это было именно то, что хотелось сделать самому Коркорану, и потому волшебник подошел послушать.

– Ничего подобного! Это был чистой воды идиотизм! – гремел Финн. – Вам следовало обратиться к кому-нибудь из нас, и мы бы установили защиту как положено! Нам известны нормальные заклинания. Вы их не знаете. Но нет же, нет! Вам хотелось выглядеть самыми умными! И что вышло? Университет всю ночь не спал. Коркорана отравили. Я наглотался ядовитого дыма. А Фелим, кстати, мог и задохнуться!

– Прошу прощения, волшебник Финн, – негромко возразил Фелим, – но я вынужден вам возразить. Защитные чары, созданные моими друзьями, оказались куда эффективнее, чем университетские обереги, а дышать я мог вполне свободно.

– Да что вы знаете об университетских оберегах? – возопил Финн. – Они просто не успели сработать! Вы не предоставили им такой возможности! Влезли со своими книжками и апельсиновой кожурой! Вам просто несказанно повезло, что эти глупые эксперименты вам помогли! Магия вам не игрушки, зарубите это себе на носу! Она опасна! Вам следует продвигаться осторожно, шажок за шажком, и строго следовать правилам, иначе вы погибнете или превратитесь в рыбу какую-нибудь! Я всегда говорю своим студентам, что им ни в коем случае не следует делать то, чему их не учили!

– Вот именно! – подтвердил Коркоран.

Эльда уже открыла было клюв, собираясь возразить, что должны ведь быть на свете люди, делающие то, чему их не учили, иначе кто бы придумал всю эту магию, которой теперь учат студентов? Но передумала, закрыла клюв и печально уставилась на Коркорана. Рёскин насупился, но и он смотрел на Коркорана из-под своих лохматых бровей скорее сочувственно. Ольга и Фелим глядели наставникам прямо в глаза, и незаметно было, чтобы они испытывали хоть тень раскаяния. «И что на них нашло?» – удивился Коркоран, а вслух твердо продолжил:

– Я полностью согласен с тем, что сказал волшебник Финн.

– Прошу прощения, но… – начал было вежливый Фелим. Но осекся. Плиты двора вздыбились прямо перед Коркораном.

Коркоран отскочил назад.

– Что на этот раз?! – воскликнул он.

Но тут каменный бугорок с негромким скрежетом лопнул, и открылась склизкая на вид дыра. Из дыры хлынул знакомый пронзительный аромат апельсинов, смешанный с не менее пронзительным ароматом канализации. А потом из вонючего отверстия выбралось существо примерно со льва размером. Никому из присутствующих никогда прежде не доводилось видеть ничего подобного. Кожа у существа была оранжевая, блестящая, в пупырышках, голова казалась чересчур огромной для тела, и все оно было покрыто слизью. Огромные челюсти чудища сжимали длинный увесистый сверток. Существо бережно положило сверток к ногам Коркорана, отчаянно виляя голым оранжевым хвостом. Потом выжидательно заглянуло в глаза волшебнику. Коркоран только брезгливо скривился, и существо разочарованно исчезло. Плиты двора сомкнулись с глухим стуком, но запах апельсинов и канализации остался висеть в морозном воздухе.

– Фу! – сказал Финн. – Видимо, это еще один из них – он пытался пробраться по сточным трубам.

Эльда радостно подпрыгивала.

– Это было мое! – похвасталась она Фелиму.

Коркоран недружелюбно взглянул на грифоншу, потом перевел взгляд на ассасина, лежавшего у его ног. Убийца был весь в слизи и апельсиновом соке и полузадушен вдобавок, но уже тянулся к сапогу за кинжалом. Коркоран поспешно наступил ассасину на руку и уменьшил его, пока тот не успел ничего предпринять. Потом изготовил очередную авоську из непроницаемой сети и сказал студентам:

– Если вы насоздавали еще каких-нибудь заклятий, идите и обезвредьте их. Немедленно!

Он бросил ассасина в авоську и зашагал к Дому заклинателей.

Финн, которому хотелось снять наконец костюм для гребли, окинул на прощание студентов грозным взглядом и направился следом за Коркораном. К тому времени как он вошел в холл Дома заклинателей, Коркоран как раз призывал первые две авоськи, которые так и висели на люстре.