Текст книги "Дыхание снега и пепла. Книга 1. Накануне войны"

Я оставила Йена и Ролло на попечение безжалостно заботливой миссис Баг – пусть Йен только попытается сказать, что не хочет молока и хлеба, – и села за собственный поздний ужин. Это был горячий свежий омлет с сыром, сдобренный кусочками соленого бекона, спаржей и лесными грибами и посыпанный сверху зеленым луком.

Джейми и майор уже давно закончили свою трапезу и теперь сидели у огня в облаках табачного дыма, которые извергала глиняная трубка Макдональда. По всей видимости, Джейми только что закончил рассказывать майору об ужасной трагедии, потому что мужчина хмурился и сочувственно качал головой.

– Бедные глупцы! – сказал он. – Думаешь, это были те же самые люди, что напали на твоего племянника?

– Думаю, что так, – ответил Джейми. – Вряд ли по горам бродят сразу две такие банды. – Он бросил взгляд на окна, закрытые на ночь ставнями, и я внезапно заметила, что снял охотничье ружье со стены над камином и теперь рассеянно начищает безупречно гладкий ствол промасленной тряпкой. – Я правильно понимаю, a charaid[9]9
  Друг (гэльск.).


[Закрыть], что до тебя и прежде доходили слухи о подобных вещах.

– Еще три случая. По меньшей мере три.

Трубка майора грозила потухнуть, и он сделал глубокую затяжку, отчего табак внутри затрещал и вспыхнул красным.

Легкий приступ дурноты заставил меня замереть с кусочком теплого гриба во рту. Мысль о том, что загадочная банда вооруженных мужчин свободно бродит где-то в округе, нападая на случайные поселки, до этого момента не приходила мне в голову. Зато, очевидно, приходила в голову Джейми. Он поднялся и повесил ружье обратно на крюки и на всякий случай провел рукой по винтовке, которая висела над ним. После этого он подошел к буфету, где хранились пистолеты, включая изящную дуэльную пару в специальном футляре. Выдувая облака мягкого голубоватого дыма, Макдональд с одобрением наблюдал, как Джейми методично извлекает на свет оружие, мешочки для пуль, пулелейки, шомпола и прочую амуницию из личного арсенала.

– Ммфм, – промычал Макдональд. – Очень милая вещица, полковник. – Он кивнул на один из пистолетов – элегантный, с длинным стволом, фигурными рожками на рукоятке и серебряными вставками, покрытыми золотом.

Джейми сузил глаза, услышав обращение «полковник», но ответил достаточно спокойно.

– Да, красивая штуковина. Правда, целиться из нее на расстоянии дальше двух шагов бессмысленно. Выиграл на скачках, – добавил он, смущенно кивнув в сторону пистолета, чтобы Макдональд не подумал, будто он выложил приличную сумму за такую вещь.

Тем не менее он проверил кремень, заменил его и отложил пистолет в сторону.

– Где? – как бы невзначай спросил Джейми, потянувшись за пулелейкой.

Я продолжила жевать, вопросительно глядя на майора.

– Имей в виду, это только слухи, – предупредил Макдональд, на секунду вытаскивая трубку изо рта и тут же торопливо вставляя обратно для следующей затяжки. – Ферма недалеко от Салема, сожжена дотла. Люди по фамилии Цинцер, немцы. – Он опять затянулся, втянув щеки. – Это случилось в конце февраля. Через три недели паром на реке Ядкин, к северу от Уорамс-Лэндинг. Дом ограблен, паромщик убит. Третий случай… – Он вдруг умолк, энергично затягиваясь, и покосился сначала на меня, а затем на Джейми.

– Говори, друг, – попросил Джейми на гэльском, смиренно глядя в мою сторону. – Она повидала больше страшных вещей, чем ты сам.

Я кивнула и подцепила вилкой кусок яйца, Майор кашлянул.

– М-да. Так вот, не при вас будет сказано, мэм, мне случилось побывать в одном… эммм… заведении в Эдентоне…

– В борделе? – вставила я. – Да, несомненно. Продолжайте, майор.

Он поспешно исполнил мою просьбу, одновременно густо багровея под париком.

– Ну да, конечно… В общем, видите ли, одна из девушек, которые там… работают, рассказала мне, что ее украли из родного дома разбойники, внезапно нагрянувшие в один прекрасный день. У нее никого не было, кроме бабушки, с которой она жила. Девушка сказала, те люди убили старую женщину и сожгли дом вместе с телом.

– И кто же, по ее словам, это сделал?

Джейми развернул стул к огню и плавил в ковшике кусочки свинца для пуль.

– Ммфм. – Румянец на лице Макдональда стал гуще, и он так яростно курил трубку, что за клубами дыма я едва различала его силуэт.

После долгого кашлянья и блужданий вокруг да около выяснилось, что тогда майор не поверил девушке или был слишком увлечен ее прелестями, чтобы уделить этим фактам достаточно внимания. Сочтя историю выдумкой, какие любят рассказывать шлюхи в надежде на сочувствие и лишний стакан джина, он не удосужился выяснить подробности.

– Но когда позже я услышал о других поджогах… Видите ли, я удостоился чести от губернатора, он лично поручил мне держать ухо востро и следить за тем, что происходит на окраинах, докладывать о возможных волнениях. И я начинаю думать, эти происшествия не так случайны, как может показаться поначалу.

Мы с Джейми обменялись взглядами, его глаза светились торжеством, я же смотрела на мужа со смирением. Он поспорил со мной, что Макдональд – кавалерийский офицер на половинном окладе, который долгое время выживал за счет временных заработков, не только переживет отставку губернатора Триона, но займет хорошее положение при новом режиме – ведь теперь Триона получил повышение и стал губернатором Нью-Йорка. «Он джентльмен удачи, наш Дональд», – сказал мне Джейми.

Воинственный запах горячего свинца начал заполнять комнату, соревнуясь с табачным дымом, который производила трубка майора, и перебивая приятные домашние ароматы поднимающегося хлеба, готовки, сушеных трав, хвоща и хозяйственного мыла, которые обычно царствовали на кухне.

Свинец плавится внезапно: еще мгновение назад искореженная пуля или погнутая пуговица лежала нетронутая на дне ковшика, а в следующее ее там уже нет, только тускло мерцает крошечная лужица расплавленного металла. Джейми аккуратно вылил свинец в пулелейку, отвернув лицо чуть в сторону, чтобы избежать паров.

– Почему индейцы?

– Ну, так сказала эта шлюха из Эдентона. Она сказала, что некоторые из тех мужчин, которые убили бабку и украли ее саму, были индейцами. Но я уже говорил, что в то время я не очень-то ее слушал.

Джейми издал типичный шотландский звук, означающий, что он понял майора, но воспринял его мнение со скепсисом.

– А когда вы встретили эту девушку, Дональд, и услышали ее историю?

– Под Рождество. – Майор потыкал перепачканным пеплом пальцем в чашу своей трубки, не поднимая глаз. – Вы имеете в виду, когда на ее дом напали? Она не говорила, но я думаю… незадолго до нашей встречи. Она была все еще… довольно, так скажем, свежа. – Он кашлянул, поймал мой взгляд, нервно вздохнул, закашлялся сильнее и снова покраснел.

Джейми сжал губы и посмотрел вниз, открывая форму для пуль. Новенький снаряд упал рядом с очагом. Я опустила вилку: остатки аппетита окончательно улетучились.

– Как? – довольно резко спросила я. – Как эта молодая женщина оказалась в борделе?

– Ну, они ее продали, мэм. – Румянец все еще рдел на щеках Макдональда, но он уже вернул себе самообладание и смог посмотреть на меня. – Разбойники. Они продали ее речному торговцу через пару дней после того, как похитили – так она сказала. Некоторое время мужчина держал ее на своей лодке, а потом однажды вечером к нему по делам пришел человек, девушка ему приглянулась, и он купил ее. Он довез несчастную до самого побережья, а потом, сдается мне, он от нее устал и… – Его слова оборвались, он снова сунул трубку в рот и глубоко затянулся.

– Понятно, – сказала я, ощущая, как съеденный омлет встает колом у меня в желудке.

«Все еще довольно свежа». Я задавалась вопросом, сколько же все это длилось? Как долго может протянуть женщина, которая переходит из рук в руки, – с разбитой палубы речной посудины на продавленный матрас съемной комнаты, которой дают ровно столько, чтобы она не умерла от голода? Скорее всего к тому моменту, когда она очутилась в борделе Эдентона, он показался ей раем. Этот факт, однако, не заставил ее почувствовать симпатию по отношению к Макдональду.

– Вы, по меньшей мере, запомнили ее имя, майор? – спросила я с ледяной вежливостью.

Краешком глаза я заметила, как едва заметно ухмыльнулся Джейми, но я не оторвала взгляд от Макдональда.

Он извлек трубку изо рта, выпустил длинный столб дыма и прямо посмотрел мне в лицо своими голубыми глазами.

– Сказать по правде, мэм, – сказал он, – я всех их зову Полли. Так проще, знаете ли.

От ответа – а то и чего похуже – меня спасла вернувшаяся миссис Баг, в руках она несла пустую тарелку.

– Паренек поел и теперь уснет, – объявила женщина. Острый взгляд перескочил от меня к моей наполовину полной тарелке. Нахмурившись, она уже было открыла рот, но затем глянула на Джейми и, уловив какой-то безмолвный приказ, снова его закрыла. Посуду она забрала с неопределенным «мфм».

– Миссис Баг, не могли бы вы сейчас найти Арч и попросить его прийти ко мне? И, если вас это не очень затруднит, сказать то же Роджеру Маку?

Ее маленькие темные глаза округлились, а потом сузились, остановившись на Макдональде. Очевидно, она решила, что если что-то и затевается, то виной тому он.

– Хорошо, – ответила она, сокрушенно покачала головой в мою сторону, порицая меня за отсутствие аппетита, опустила тарелки и вышла, заперев дверь на задвижку.

– Уорамс-Лэндинг, – сказал Джейми Макдональду, возобновляя разговор, как будто их не прерывали. – И Салем. И если это те же самые люди, Йен встретил их в лесу, в дне пути к западу отсюда. Это довольно близко.

– Довольно близко, чтобы они оказались теми же людьми? Ну да, так оно и есть.

– Сейчас ранняя весна. – Джейми бросил взгляд на окно: уже стемнело, и ставни были закрыты, но холодный ветер пробирался внутрь и шевелил нитки, на которые я нанизала сушиться грибы, их темные сморщенные силуэты приплясывали, будто крошечные застывшие танцоры, на фоне бледного дерева.

Я знала, что он имел в виду. Зимой горы были непроходимы, сейчас высокие перевалы все еще занесены снегом, нижние склоны начали зеленеть лишь пару недель назад. Если это была организованная банда мародеров, то они только сейчас начали двигаться вглубь – после зимы, проведенной в предгорье.

– Это так, – согласился Макдональд. – Пожалуй, предупредить людей сейчас будет достаточно своевременно. Но до того, как придут ваши люди, сэр, возможно, нам удастся поговорить о том, что привело меня сюда?

– Да? – сказал Джейми и, сощурившись, вылил в форму мерцающий ручеек свинца. – Конечно, Дональд. Надо думать, какое-то серьезное дело заставило вас отправиться так далеко. Что это?

Макдональд по-акульи улыбнулся. Что ж, вот мы и дошли до дела.

– Вы отлично здесь все устроили, полковник. Сколько семей живут на вашей земле?

– Тридцать четыре, – ответил Джейми. Он не поднял глаз, вытряхивая в угли еще одну пулю.

– Может, найдется место еще для парочки? – Макдональд по-прежнему улыбался.

Мы были окружены дикой природой на мили вокруг. Горстку домов и ферм на Фрэзер-Ридж едва ли можно было назвать цивилизацией, они могли исчезнуть без следа, как дым. Я тут же вспомнила о голландской хижине и поежилась, несмотря на горящий очаг. Я все еще чувствовала навязчивый горький запах сгоревшей плоти, он комом стоял в горле, скрываясь за легким вкусом омлета.

– Может, – в тон ему ответил Джейми, – новые эмигранты из Шотландии, так? Из окрестностей Терсо?

Мы с майором молча уставились на него.

– Откуда, черт подери, вы знаете об этом? – удивленно спросил Макдональд. – Я сам услышал про это только десять дней назад.

– Вчера на мельнице я встретил человека, – ответил Джейми, снова беря в руки ковшик. – Джентльмена из Филадельфии, который пришел в горы, чтобы собирать растения. Он добирался через Кросс-Крик и видел их. – У его рта дернулся мускул. – Судя по всему, они наделали шума в Брунсвике и почувствовали себя не очень желанными гостями, поэтому отправились на плоскодонках вверх по реке.

– Наделали шума? Что они натворили? – спросила я.

– Видите ли, мэм, – начал объяснять майор, – множество людей приплывают сюда в последнее время прямиком из Хайленда[10]10
  Самая большая из 32 областей Шотландии. Располагается на территории Северо-Шотландского нагорья.


[Закрыть]. Они целыми деревнями набиваются в трюмы, а когда высаживаются на берег, выглядят так, будто их обгадили. На побережье им нечего ловить, к тому же горожане тыкают в них пальцами и подсмеиваются над их нелепыми нарядами, Чаще всего они сразу садятся на баржу или плоскодонку и плывут вверх по реке Кейп-Фир. В Кэмпбелтоне и Кросс-Крике живет народ, который хотя бы говорит с ними на одном языке. – Он улыбнулся мне, отряхивая грязь с полы мундира. – Люди в Брансуике не очень привыкли к таким горцам, они видели только цивилизованных шотландцев, таких, как ваш муж и его тетка. – Он кивнул в сторону Джейми, который отвесил ему шутливый поклон в ответ.

– Ну, относительно цивилизованных, – пробормотала я. Я пока еще не была готова простить майору шлюху из Эдентона. – Но…

– Они едва говорят на английском, как я слышал, – поспешил продолжить майор. Фаркуард Кэмпбелл отправился поговорить с ними и увез их на север – в Кэмпбелтон. Иначе сейчас, я не сомневаюсь, они слонялись бы по берегу, не имея представления о том, куда идти и что делать.

– Что с ними сделал Кэмпбелл? – спросил Джейми.

– Разместил у своих знакомых в Кэмпбелтоне, но, как вы понимаете, это решает проблему только на время. – Макдональд пожал плечами.

Кэмпбелтон был небольшим поселением возле Кросс-Крика, расстроившимся вокруг процветающего предприятия Фаркуарда Кэмпбелла. Земля вокруг была целиком заселена – в основном самими же Кэмпбелами. У Фаркуарда было восемь детей, многие из них уже женились и оказались такими же плодовитыми, как их отец.

– Конечно, – осторожно отозвался Джейми. – Но они с северного побережья. Они рыбаки, Дональд, не фермеры.

– Да, но они ведь хотели перемен, так? – Макдональд махнул рукой в сторону двери и леса за ней. – В Шотландии у них ничего не осталось. Они приехали сюда и теперь должны действовать исходя из ситуации. Человек ведь может научиться вести хозяйство?

Джейми, судя по всему, не был в этом уверен, но Макдональд уже горел энтузиазмом.

– Я видел множество рыбаков и земледельцев, которые становились солдатами, как и вы сам, осмелюсь предположить. Уж фермерство наверняка не сложнее военной службы.

На это замечание Джейми слегка улыбнулся: в возрасте девятнадцати лет он оставил фермерство и отправился во Францию в качестве наемного солдата.

– Может и так, Дональд. Но штука в том, что солдату с утра до ночи говорят, что делать. А кто расскажет этим несчастным дурачкам, с какой стороны доить корову?

– Думаю, это будешь ты, – сказала ему я и потянулась, расслабляя спину, занемевшую от долгой дороги, посмотрев на Макдональда. – Осмелюсь предположить, что именно к этому вы клоните, майор.

– Ваше обаяние уступает лишь вашей сообразительности, мэм, – отозвался Макдональд, галантно кланяясь в мою сторону. – Да, в этом вся соль. Все ваши люди – горцы, сэр, и земледельцы: они говорят с новоприбывшими на одном языке, могут им показать и рассказать все, что нужно – помогут им освоиться.

– В колонии немало других людей, которые говорят по-гэльски, – возразил Джейми. – И большинство из них живут гораздо ближе к Кэмпбелтону.

– Ай, но у вас есть земля, которую надо возделывать, а у них нет.

Чувствуя, что выиграл спор, майор, очень довольный собой, откинулся на кресле и взял в руки забытую кружку с пивом.

Приподняв одну бровь, Джейми взглянул на меня. У нас действительно была свободная земля – больше десяти тысяч акров, из которых возделывалось самое большее двадцать. Правдой было и то, что в колонии не хватало рабочих рук, особенно в горах, где земля не подходила для выращивания риса или табака – культур, неразрывно связанных с рабским трудом. И тем не менее, в то же время…

– Проблема в том, Дональд, как их устроить. – Джейми наклонился, чтобы вытряхнуть очередную пулю в угли, и распрямился, заправляя за ухо непослушную медную прядь. – У меня есть земля, да. Но кроме этого… Почти ничего. Нельзя просто выбросить в дикую природу людей, только что приехавших из Шотландии, и рассчитывать на то, что они с легкостью ко всему приспособятся. У меня нет даже пары ботинок и одежды, какие дают рабам, не говоря уже об инструментах. Да и кормить их всех вместе с женами и детьми всю зиму? Защищать их? – В доказательство он приподнял котелок, покачал головой и кинул в него еще кусок свинца.

– Ах, защита. Что ж, раз уж вы упомянули об этом, позвольте мне перейти к еще одному небольшому дельцу. – Макдональд наклонился вперед и заговорщицки понизил голос, хотя рядом не было никого, кто мог бы его ненароком услышать. – Я ведь сказал, что я человек губернатора, так? Он наказал мне объезжать западную часть колонии и держать ухо востро. Есть еще непомилованные регуляторы, и… – Он воровато огляделся по сторонам, будто ожидая, что один из них вдруг выскочит из камина. – Вы знаете о комитетах безопасности?

– Кое-что.

– Но у вас, на окраинах, такого пока нет, верно?

– По крайней мере, я не слышал.

У Джейми закончился свинец для плавки, и он склонился к очагу, чтобы собрать лежащие в золе новенькие пули, мягкий свет от огня сиял красным над его макушкой. Я присела на скамью рядом с ним и взяла в руки мешочек для пуль, чтобы ему удобней было их складывать.

– Ага, – сказал Макдональд, довольный услышанным. – Значит, я приехал как раз вовремя.

В разгар волнений, которые сопутствовали войне регуляторов годом раньше, группы людей начали объединяться в такие неофициальные комитеты, вдохновленные примером других колоний. Они считали, что, раз Корона больше не может обеспечить их безопасность, они должны взять это в свои руки.

Шерифам больше не доверяли, скандалы, которые спровоцировали движение «регуляторов», доказали их неспособность контролировать ситуацию. Трудность заключалась в том, что эти комитеты были самопровозглашенными, и у людей было не больше причин доверять им, чем шерифам. Были и другие комитеты. Например, Корреспондентские комитеты, свободные ассоциации людей, состоявших в активной переписке, распространявших новости и сплетни между колониями. Именно из этих многочисленных комитетов взойдут побеги мятежа – они набирали силу уже сейчас, где-то в этой холодной весенней ночи.

По привычке, к которой я теперь возвращалась гораздо чаще, я посчитала, сколько времени еще оставалось. Сейчас на дворе стоял апрель тысяча семьсот семьдесят третьего года. И как изящно отметил Лонгфелло, «то было в семьдесят пятом году, в восемнадцатый день апреля…»[11]11
  Стихотворение Г. Лонгфелло «Скачка Поля Ревира» из цикла «Рассказы придорожной гостиницы» в пер. М. Зенкевича.


[Закрыть]

Два года. Но у войны длинный фитиль, и разгорается он медленно. Этот зажгли в Аламансе, и яркие жгучие линии ползущего огня в Северной Каролине были уже видны тем, кто знал, куда смотреть.

Свинцовые пули в мешочке, который я держала, перекатывались и позвякивали. Пальцы крепко сомкнулись на коже. Джейми заметил это и коснулся моего колена, быстрым и легким движением, как бы успокаивая, а затем забрал мешочек, свернул его и уложил в ящик с боеприпасами.

– Как раз вовремя, – повторил он, глядя на Макдональда. – Что вы имеете в виду, Дональд?

– Как же! Кому еще возглавлять такой комитет, как не вам, полковник? Я так и сказал губернатору.

Макдональд пытался держаться непринужденно, произнося это, но потерпел неудачу.

– Очень любезно с вашей стороны, майор, – сухо отозвался Джейми. Глядя на меня, муж приподнял бровь. Положение колониальных властей было, по всей видимости, даже хуже, чем он предполагал – губернатор Мартин не просто смирился с существованием комитетов, но тайно поощрял их деятельность.

Протяжный звук собачьего зевка долетел до меня из холла, и я покинула мужчин, чтобы посмотреть, как там Йен. Я размышляла о том, имеет ли губернатор Мартин представление о том, что именно теряет. Я склонялась к мысли, что знает и хочет извлечь хоть какие-то плюсы из сложившейся ситуации, пытаясь взять под контроль хотя бы некоторые комитеты безопасности, поставив во главе людей, которые оставались на стороне короны во время «войны регуляторов». Однако проблема была в том, что он не мог контролировать – или даже знать – многие из таких комитетов. Колония начинала бурлить и шипеть, будто кипящий чайник на огне, а у Мартина под началом не было даже постоянной армии, только наемники вроде Макдональда да еще милиция.

Именно поэтому Макдональд называл Джейми полковником. Предыдущий губернатор Уильям Трион назначил Джейми – в общем-то против его воли – полковником милиции в местности, что начиналась над рекой Ядкин.

«Хм…» – сказала я сама себе. Ни Макдональд, ни Мартин не были дураками. Они понимали, что Джейми, став основателем комитета, позовет с собой тех же людей, что служили под его началом в милиции, – однако в этом случае правительство не было обязано ни платить им, ни обеспечивать обмундированием и оружием, губернатор к тому же не нес никакой ответственности за их действия, поскольку комитеты безопасности не были официальным органом власти.

В то же время для Джейми – и всех нас – принятие подобного предложения сулило значительные опасности.

В холле было темно, только из кухни позади меня падало немного света, да огонек единственной свечи подрагивал в операционной. Йен спал, но спал беспокойно, между бровей на мягкой юношеской коже залегла складка волнения. Ролло приподнял голову, пушистый хвост застучал по полу в приветствии.

Йен не ответил, когда я позвала его по имени и даже когда положила руку ему на плечо. Я легонько потрясла его, потом сильнее. Я видела, как он борется с чем-то в недрах своего подсознания, как человек, угодивший в стремнину и уже покорившийся манящей глубине, вдруг подцепленный на рыболовный крючок, – судорога боли в онемевшей плоти.

Его глаза открылись внезапно – темные и потерянные. Он посмотрел на меня, не узнавая.

– Привет, – сказала я мягко, ощущая облегчение от того, что он в сознании. – Как тебя зовут?

Я увидела, что он не понимает вопроса, и терпеливо повторила его. Осознание блеснуло где-то в глубине его расширенных зрачков.

– Кто я такой? – произнес он на гэльском. Он сказал что-то еще очень неразборчиво на мохавке[12]12
  Могаукский язык (могаук, мохок, мохаук, мохавк) – индейский язык Северной Америки, один из северных ирокезских языков. Распространен у народности могаук, проживающей в США и Канаде.


[Закрыть], и его веки затрепетали, снова закрываясь.

– Проснись, Йен, – сказала я резче, продолжая расталкивать его. – Скажи мне, кто ты такой.

Его глаза снова открылись, и он недоуменно сощурился, глядя на меня.

– Попробуем что-нибудь попроще, – предложила я, выставляя перед ним два пальца. – Сколько пальцев ты видишь?

Искра узнавания промелькнула в его глазах.

– Гляди, чтобы Арч Баг не увидел, что ты такое показываешь, тетушка, – сказал он сонно, слабая улыбка осветила его лицо. – Это очень грубо, знаешь ли.

Что ж, по крайней мере он узнал меня, как и жест, который я показала[13]13
  Жест «V» из двух пальцев в Англии, Шотландии и Ирландии является эквивалентом поднятому среднему пальцу.


[Закрыть]. И он должен был знать, кто он такой, раз назвал меня тетушкой.

– Назови свое полное имя, – попросила я снова.

– Йен Фицгиббонс Фрэзер Мюррей, – ответил он немного раздраженно. – Почему ты спрашиваешь, как меня зовут?

– Фицгиббонс? – отозвалась я. – Это еще откуда?

Он застонал и прижал два пальца к векам, легонько нажимая на них и при этом морщась.

– Идея дяди Джейми – вини его, – ответил он. – Это в честь его крестного отца, так он сказал. Его звали Мурта Фицгиббонс Фрэзер, но моя мама не хотела называть меня Муртой. Мне кажется, меня сейчас снова стошнит, – добавил он, убирая руки от лица.

После этого парень немного покряхтел над тазом, но его так и не вырвало, что было хорошим знаком. Я помогла ему улечься назад, на бок, бледному и липкому от пота. Ролло встал на задние лапы, оперевшись передними на операционный стол, и стал облизывать Йену лицо, что заставило последнего хихикать и стенать по очереди, пока он не начал слабо отталкивать пса.

– Theirig dhachaigh, Okwaho, – сказал он.

«Theirig dhachaigh» значило на гэльском «иди домой», а Okwaho было, очевидно, именем Ролло на мохавке. Йен, похоже, испытывал некоторые трудности с выбором языка, но, несмотря на это, явно был в здравом уме. После того как он ответил еще на несколько невыносимо глупых вопросов, я протерла ему лицо влажным полотенцем, дала разбавленного вина, чтобы он прополоскал рот, и снова укутала одеялом.

– Тетушка, – сонно позвал он, когда я уже подошла к двери. – Как думаешь, я когда-нибудь еще увижу маму?

Я остановилась, не зная, как ответить на этот вопрос. Но нужда отпала сама собой – Йен уже провалился в сон с быстротой, какую часто демонстрируют пациенты с сотрясением, и глубоко задышал еще до того, как я успела подыскать слова.