Текст книги "Дыхание снега и пепла. Книга 1. Накануне войны"

– Нет, – сказал он очень тихо. – Нет, я не позволю этому случиться.

Когда мы покидали пустынную поляну, я никак не могла избавиться от навязчивой картинки в голове. Это была не сгоревшая хижина, не внушающие ужас тела погибших, не беспомощный мертвый садик возле дома. То, что преследовало меня, я увидела несколько лет назад – это был надгробный камень около руин монастыря в Бьюли, высоко в Хайленде. Под ним покоилась знатная дама, чье имя сопровождалось вырезанным в камне изображением скалящегося черепа – так похожего на тот, который скрывал передник голландки. Под черепом был девиз «Hodie mihi cras tibi – sic transit gloria mundi». Сегодня мой черед, завтра твой – так проходит мирская слава.

Мы вернулись на Ридж Фрэзера на следующий день перед закатом и обнаружили гостя. Майор Дональд Макдональд, служивший в армии Его Величества, а с недавнего времени – в личном полку конной гвардии губернатора Триона, сидел на нашем крыльце с моим котом на коленях и кувшином пива в руках.

– Миссис Фрэзер! Ваш покорный слуга, мэм, – сердечно крикнул он, увидев меня. Он попытался встать, но вдруг сдавленно охнул: Адсо, протестуя против потери своего теплого гнездышка, запустил когти в ноги майора.

– Сидите, майор, – сказала я, поспешно махнув ему рукой. Он опустился назад на деревянную ступень с гримасой боли, но благородно удержался от того, чтобы швырнуть Адсо в ближайшие кусты. Я поднялась на крыльцо и со вздохом облегчения присела рядом.

– Мой муж проверяет лошадей, он скоро будет здесь. Вижу, кто-то вас уже встретил? – Я кивнула на пиво, которое он немедленно предложил мне галантным жестом, вытерев краешек кувшина рукавом.

– Ах да, мэм, – заверил он меня. – Миссис Баг была весьма озабочена моим благосостоянием.

Чтобы не показаться невежливой, я приняла пиво, которое, нужно сказать, оказалось очень кстати. Джейми спешил вернуться домой, поэтому мы с самого рассвета были в седлах, сделав лишь короткую передышку в полдень, чтобы перекусить.

– Превосходный напиток, – сказал майор улыбаясь, когда я, утолив жажду, вздохнула, блаженно прикрыв глаза. – Должно быть, вы сами варите?

Я покачала головой и сделала еще глоток перед тем, как вернуть ему пинту.

– Нет, это Лиззи. Лиззи Уэмисс.

– Ваша служанка, ну конечно. Передадите мои похвалы?

– Разве она не здесь? – Я посмотрела в сторону открытой двери за нами, удивленная таким поворотом. В это время дня Лиззи обычно была на кухне и готовила ужин, но наверняка услышала бы, что мы вернулись и вышла нас встретить. Только теперь я заметила, что едой не пахнет. Разумеется, она не знала, когда нас ждать, однако…

– Мм, нет. Она… – Майор сдвинул брови в попытке вспомнить что-то, и я задумалась о том, насколько полон был кувшин, когда он за него принялся. Теперь внутри осталось жидкости только на пару дюймов. – Ах да, кажется, она вместе с отцом отправилась к Макгилливреям – так миссис Баг мне сказала. Должно быть, навестить своего жениха?

– Да, она помолвлена с Манфредом Макгилливреем. Но миссис Баг…

– В кладовой над родником[5]5
  Кладовка у родника для хранения скоропортящихся продуктов.


[Закрыть], – сказал он, кивнув в сторону небольшого сарая выше на холме. – Полагаю, все дело в сыре, она его упоминала. На ужин мне был любезно предложен омлет.

– Ах, вот как. – Я немного расслабилась, пыль, поднятая во время длинного путешествия, опускалась во мне вместе с пивом. Как замечательно было вернуться домой! Моя умиротворенность, однако, была шаткой: она то и дело сменялась воспоминаниями о сгоревшей хижине.

Я полагала, что миссис Баг сообщила ему о причине нашей отлучки, но он ничего не сказал об этом, как и о том, что привело его на Ридж. Конечно, нет. Все серьезные разговоры подождут до прихода Джейми. Будучи женщиной, я могла рассчитывать лишь на учтивость с его стороны и немного местных сплетен, пока он ждет. Я могла бы посплетничать с ним, но мне нужно было подготовиться, у меня не было к этому природного таланта.

– О, я вижу ваши отношения с котом теплеют на глазах, – осмелилась я наконец начать. Я невольно посмотрела на его голову, однако парик майора был в идеальном состоянии.

– Таковы общеизвестные законы политики, я полагаю, – ответил он, поглаживая пальцами густую серебристую шерсть на животе Адсо. – Держи друзей близко, а врагов еще ближе[6]6
  Высказывание принадлежит Никколо Макиавелли.


[Закрыть].

– Очень разумно, – согласилась я. – Ээ… Надеюсь, вам не пришлось ждать слишком долго?

Он пожал плечами, показывая, что ожидание не имеет для него большого значения, – в целом такой подход был верным. У гор свое время, и мудрый человек не станет их торопить. Макдональд был опытным солдатом, и ему пришлось много путешествовать, но он родился в Питлохри, близко к вершинам Хайленда[7]7
  Самая большая из областей Шотландии.


[Закрыть] – он знал дух гор.

– Я приехал этим утром, – сказал он. – Из Нью-Берна.

Это был тревожный звоночек. Путешествие из Нью-Берна должно было занять у него не меньше десяти дней, если он ехал напрямик, – и судя по его измятой, в пятнах грязи форме, так оно и было.

Нью-Берн был городом, где устроил свою резиденцию новый губернатор колонии, Джосайя Мартин. Для меня тот факт, что Макдональд сказал о Нью-Берне, не упоминая никаких промежуточных остановок, означал: какое бы дело ни привело его сюда, оно пришло из столицы. Я опасалась губернаторов.

Я посмотрела на тропинку, которая вела к конюшне, но Джейми пока что не было видно. Из кладовой появилась миссис Баг. Я помахала ей, и она в ответ тоже энергично меня поприветствовала, несмотря на то, что в одной руке несла бадью молока, в другой – корзину с яйцами, под мышкой – крынку с маслом, а под подбородком у нее был зажат большой кусок сыра. Она успешно преодолела крутой спуск и скрылась за домом, где располагалась кухня.

– Похоже, мы объедимся омлетом, – заметила я, поворачиваясь к майору. – Вы случайно не проезжали через Кросс-Крик?

– Именно через него, мэм. Тетушка вашего мужа передала вам свои наилучшие пожелания, а также множество книг и газет, которые я привез с собой.

Я с опаской относилась и к газетам в эти дни, хотя к тому моменту, как они попадали к нам в руки, описываемые в них события имели срок давности несколько недель или месяцев. Как бы там ни было, я благодарно и восторженно помычала, желая лишь одного – чтобы Джейми поскорее вернулся и я могла оставить их одних. Мои волосы пахли дымом пожарища, а руки все еще помнили прикосновение холодной плоти – мне очень хотелось от всего этого отмыться.

– Прошу прощения? – Я прослушала что-то из того, что рассказывал Макдональд.

Он учтиво наклонился поближе ко мне, чтобы повторить сказанное, но внезапно дернулся и выпучил глаза.

– Чертов кот!

Адсо, который только что мастерски изображал безвольную тряпку, вдруг с горящими глазами подскочил на коленях у майора, распушил хвост и зашипел, будто кипящий чайник, одновременно глубоко запустив когти в бедного Макдональда. Я не успела понять, что происходит, пока кот с невероятной скоростью не перебрался через плечо мужчины, разодрав манжет и сбив парик, и не юркнул в открытое окно моего хирургического кабинета.

Макдональд без остановки сыпал проклятиями, но я его уже не слышала. По тропинке к дому шел Ролло, зловещий в сумерках, как настоящий волк, но он вел себя так странно, что я была на ногах, прежде чем могла понять или предположить, что произошло.

Пес сделал несколько шагов в сторону дома, покружился на месте, как будто не в силах решить, что делать дальше, побежал назад в лес, а затем снова развернулся к дому. Все это время Ролло беспокойно скулил, помахивая опущенным хвостом.

– Иисус твою Рузвельт Христос, – сказала я. – Чертов Тимми упал в колодец[8]8
  «Тимми упал в колодец» – крылатая цитата из американского сериала «Лесси» о мальчике Тимми и его собаке. С Тимми вечно случаются неприятности, из которых его выручает Лесси. Примечательно, что в колодец он так ни разу и не упал.


[Закрыть]!

Я сбежала по ступенькам и бросилась по тропинке в лес, едва замечая, как за моей спиной чертыхается майор. Я нашла Йена приблизительно в сотне ярдов от дома, в сознании, но как будто пьяного. Он сидел на земле с закрытыми глазами и обеими руками держался за голову, как будто пытаясь удержать кости черепа вместе. Когда я упала рядом с ним на колени, он приоткрыл глаза и неуверенно улыбнулся.

– Тетя, – сказал он хрипло. Казалось, он хочет сказать что-то еще, но не может решить, что именно. Его рот приоткрылся и остался в этом положении, язык задумчиво двигался вперед и назад.

– Посмотри на меня, Йен, – попросила я, насколько могла, спокойно.

Он послушно выполнил мою просьбу – хороший знак. Было слишком темно, чтобы разглядеть, расширены ли его зрачки, но даже в сгущающихся сумерках в тени сосен, которые росли вдоль тропы, я заметила его нездоровую бледность и темные следы крови на рубашке. Ниже послышались торопливые шаги – это был Джейми в сопровождении Макдональда.

– Ты как, парень?

Джейми схватил его за руку, и Йен, медленно клонясь в его сторону, опустил руки, закрыл глаза и со вздохом обмяк в объятиях дяди.

– Все плохо? – беспокойно спросил он через плечо Йена, поддерживая его, пока я осматривала парня. Рубашка на спине была залита кровью – но она успела высохнуть. Собранные на затылке волосы тоже были ею пропитаны и потому затвердели. Я быстро нашла рану на голове.

– Не думаю. Что-то ударило его сзади по голове и содрало изрядный кусок скальпа, но…

– Думаете, это был томагавк?

Макдональд склонился над нами, пристально вглядываясь.

– Нет, – вяло отозвался Йен, его голос был приглушен рубашкой Джейми. – Пуля.

– Иди отсюда, пес, – коротко бросил Джейми в сторону Ролло, который сунул нос в ухо Йену, вызвав у пациента громкие вскрики и невольное подергивание плеч.

– Я посмотрю при свете, но ранение не должно быть слишком опасным. Он же как-то смог пройти часть пути. Давайте перенесем его в дом.

Мужчины сумели поднять его вверх по тропе, перекинув руки Йена себе на плечи, и через пару минут он уже лежал на операционном столе. Здесь он несколько отрывисто рассказал нам о своих приключениях, периодически вскрикивая, пока я чистила рану, срезала слипшиеся волосы и накладывала швы на его скальп.

– Я думал, что умер, – сказал Йен и шумно втянул воздух через сжатые зубы: я стягивала ниткой края рваной раны. – Боже, тетя Клэр! Но утром я проснулся и оказалось, что я не мертвый – хотя мне казалось, что в голове у меня дыра и оттуда вытекают мозги прямо на шею.

– Почти так оно и было, – пробормотала я, сосредотачиваясь на работе. – Правда, не думаю, что это была пуля.

Мое утверждение привлекло всеобщее внимание.

– Меня не подстрелили? – Голос Йена звучал несколько возмущенно. Большая рука поднялась, пытаясь нашарить рану на затылке, и я мягко хлопнула по ней.

– Лежи тихо. Нет, тебя не подстрелили, верить тебе нельзя. В ране было много грязи, кусков дерева и коры. Предполагаю, что один из выстрелов сбил сухую ветку с дерева и она, падая, ударила тебя по голове.

– Вы точно уверены, что это был не томагавк, а? – Майор тоже казался обескураженным моей версией.

Я сделала финальный стежок и отрезала нитку, качая головой.

– Не думаю, что когда-нибудь видела раны, причиненные томагавком, но это вряд ли. Видите, какие неровные края? Скальп сильно порван, но кость не задета.

– Парень говорит, вокруг была кромешная тьма, – рассудительно вставил Джейми. – Никто в здравом уме не станет метать томагавк в ночном лесу, не видя цели. Он держал на весу масляную лампу, чтобы я могла работать, Джейми подвинул ее ближе, и мы увидели не только неровную линию стежков, но и расползающийся вокруг них синяк, до этого скрытый волосами, что я срезала.

– Вот, видите? – Джейми осторожно провел пальцем по ежику оставшихся волос, показывая несколько глубоких царапин, которые пересекали огромный синяк. – Твоя тетя права, Йен: на тебя напало дерево.

Йен едва приоткрыл один глаз.

– Кто-нибудь говорил тебе, дядя Джейми, какой ты отменный шутник?

– Нет.

Йен закрыл глаз.

– Должно быть, потому что шутник из тебя так себе.

Джейми улыбнулся и сжал плечо Йена.

– Значит, уже чувствуешь себя получше, да?

– Нет.

– Что ж, штука в том, – вклинился майор Макдональд, – что парень встретил каких-то бандитов, так? Есть причины думать, что это были индейцы?

– Нет, – снова сказал Йен, на этот раз открыв глаз целиком. Он был абсолютно красный.

– Это были не индейцы.

Макдональд, кажется, не был доволен таким ответом.

– Как ты можешь быть уверен, парень? – спросил он довольно резко. – Ты ведь сказал, там было темно.

Я увидела, как Джейми озадаченно посмотрел на майора, но не стал его перебивать. Йен издал тихий стон, тяжело вздохнул и ответил:

– Я чувствовал их запах, – выдавил он и почти сразу добавил: – Кажется, меня сейчас вырвет.

Он приподнялся на локте и тут же совершил обещанное. Этот факт быстро положил конец всем дальнейшим расспросам. Джейми увел майора Макдональда на кухню, предоставив мне разбираться с беспорядком и укладывать больного.

– Можешь открыть оба глаза? – спросила я, когда он уже лежал на боку в чистой одежде и с подушкой под головой.

Он послушно исполнил, о чем я просила, заморгав от яркого света. Голубоватое пламя масляной лампы дважды отражалось в глубине его глаз, но зрачки сразу сузились – причем синхронно.

– Хорошо, – резюмировала я и поставила лампу на стол. – Не трогай, пес, – сказала я Ролло, который принюхивался к необычному запаху лампы, – ее топливо представляло собой смесь слабого брэнди и скипидара. – Сожми мои пальцы, Йен.

Я протянула ему большие пальцы обеих рук, и он медленно обхватил их широкими мосластыми ладонями. Я провела стандартные тесты на наличие нарушений нервной системы, заставляя его сжимать, тянуть и толкать их, и завершила осмотр, послушав его сердце, которое билось обнадеживающе ровно.

– Небольшое сотрясение, – заключила я, выпрямляясь и улыбаясь ему.

– Ммм, да? – уточнил он, неуверенно косясь на меня.

– Это значит, что у тебя поболит голова и тебя будет мутить. Но через пару дней все пройдет.

– Это я и сам мог тебе сказать, – пробормотал он, укладываясь обратно.

– Ты мог, – согласилась я. – Но ведь «сотрясение» звучит гораздо серьезнее и важнее, чем «раскалывается голова», не так ли?

Он не засмеялся, но все же слабо улыбнулся в ответ.

– Ты покормишь Ролло, тетя? Он меня не оставит одного и скоро проголодается.

Ролло навострил уши при звуке своего имени и ткнулся мордой в ищущую руку Йена, тихонько поскуливая.

– Он в порядке, – заверила я животное. – Не о чем беспокоиться. И да, – сказала я уже Йену, – принесу ему что-нибудь. А ты сам сможешь одолеть хотя бы хлеб с молоком?

– Нет, – отозвался он уверенно. – Может, глоток виски?

– Нет, – ответила я так же уверенно и задула спиртовку.

– Тетя, – позвал Йен, когда я повернулась к двери.

– Да?

Я оставила возле него горящую свечу, и он выглядел очень юным и бледным в ее неверном желтом мерцании.

– Как думаешь, почему майор Макдональд хочет, чтобы те, кого я встретил в лесу, оказались индейцами?

– Не знаю. Но предполагаю, что Джейми знает. Или скоро узнает.

Брианна открыла дверь и напряженно прислушалась – не стучат ли по полу чьи-то коготки, не скользит ли, сухо шелестя, змеиная кожа. Однажды она вошла внутрь в темноте и оказалась в нескольких дюймах от небольшой гремучей змеи. Несмотря на то, что змея оказалась не менее ошарашена встречей, чем девушка, и в испуге поспешила укрыться в камнях очага, Брианна усвоила урок.

На сей раз не было никаких признаков спасающихся бегством мышей, однако нечто большего размера гостило здесь и ушло через промасленную кожу, которая была натянута на окно. Солнце еще только начало садиться, и было достаточно светло, чтобы Брианна могла разглядеть скинутую с полки на пол плетеную корзину, в которой она хранила жареный арахис. Орехи были расколоты и съедены, скорлупки усеивали пол.

До нее внезапно донесся громкий шуршащий звук, и она мгновенно замерла, прислушиваясь. Звук повторился, на сей раз сопровождаемый гулким звоном, – что-то упало на пол с другой стороны стены.

– Ах ты, мелкий ублюдок! – возмутилась женщина. – Ты в моей кладовой!

Пылая праведным гневом, она схватила метлу и ворвалась в кладовку, голося не хуже банши. Огромный енот, до этого невозмутимо грызущий копченого лосося, при виде ее уронил добычу, стремительно пронесся между ног Брианны и, взволнованно фырча, исчез – не хуже банкира, что скрывается, едва заметив кредиторов.

Адреналин все еще бежал по венам, когда она, отставив метлу в сторону и чертыхаясь, присела, чтобы попытаться спасти то, что еще можно было спасти. У енотов были менее разрушительные привычки, чем, например, у белок, которые бездумно жевали и портили все, что попадалось на глаза, однако еноты были крупнее и ели больше.

Одному Богу известно, сколько времени он здесь провел, подумала она. Достаточно долго, чтобы вылизать все масло из масленки и стянуть связку копченой рыбы, висящей на балках. Откуда у настолько толстого создания взялись акробатические навыки, необходимые для такой задачи? К счастью, медовые соты хранились в трех разных горшочках, и лишь один из них был вскрыт. Зато корнеплоды были разбросаны по полу, головка свежего сыра почти целиком съедена, а драгоценная баночка кленового сиропа перевернута – содержимое разлилось по полу липкой лужицей и смешалось с грязью. Вид этой утраты воспламенил утихшую было ярость, и Брианна с такой силой сжала в руке поднятую с пола картофелину, что ногти проткнули толстую кожуру.

– Проклятая чертова, чертова, чертова тварь!

– Кто? – неожиданно спросил голос позади нее. В испуге она крутанулась на месте и швырнула картофелину в незваного гостя, которым оказался Роджер. Овощ попал ему прямо в лоб, он пошатнулся и схватился за дверной косяк.

– Ай! Господи! Ай! Какого черта здесь происходит?

– Енот, – коротко объяснила она и отступила в сторону, чтобы лучи заходящего солнца, падающие из дверного прохода, осветили беспорядок внутри.

– Он добрался до кленового сиропа? Сволочь! Ты поймала ублюдка?

С рукой, прижатой ко лбу, Роджер протиснулся в маленькую пристройку, оглядываясь вокруг в поисках пушистого трупа. Тот факт, что муж разделяет ее приоритеты и гнев, немного утешил Брианну.

– Нет, – ответила она. – Он сбежал. У тебя кровь? И где Джем?

– Вроде бы нет, – сказал Роджер, осторожно отнимая руку ото лба и глядя на нее. – Ух, у тебя тяжелая рука, женщина. Джем у Макгилливреев. Лиззи и мистер Уэмис взяли его с собой на праздник в честь помолвки Сенги.

– Серьезно? Кого же она выбрала?

И гнев, и сожаление мгновенно уступили место любопытству. Уте Макгилливрей, с ее немецкой педантичностью, выбирала супругов для сына и трех дочерей очень скрупулезно – согласно собственным критериям и приоритетам: первыми пунктами значились земля, деньги и респектабельность кандидата; возраст же, внешность и личное обаяние шли в самом конце. У детей, разумеется, на этот счет было свое мнение – и все же авторитет фрау Уте был так силен, что и Инга, и Хильда вышли замуж за мужчин, которые получили ее одобрение.

Сенга, однако, была дочерью своей матери – в том смысле, что она выросла настолько же категоричной во взглядах и ей так же недоставало сдержанности, как и родительнице. Долгие месяцы она не могла выбрать между двумя претендентами на ее сердце: Хайнрихом Штрассе, видным, но бедным парнем (к тому же лютеранином!) из Бетании и Ронни Синклером, бочаром. По меркам Риджа он считался зажиточным человеком, а разница с невестой в тридцать лет для Уте не была камнем преткновения.

Последние несколько месяцев замужество Сенги Макгилливрей было предметом бурных обсуждений, и Брианна знала о нескольких серьезных пари, заключенных по этому поводу.

– Ну так кто же счастливчик? – повторила она свой вопрос.

– Миссис Баг не знает, и это сводит ее с ума, – ответил Роджер, расплываясь в улыбке.

– Манфред Макгилливрей пришел, чтобы забрать их вчера утром, но миссис Баг в это время еще не было в главном доме, поэтому Лиззи оставила записку на двери о том, куда они ушли. Однако не упомянула в ней, кто стал счастливым женихом.

Брианна посмотрела на заходящее солнце: само светило уже укатилось за горизонт, но яркий розоватый свет все еще лился сквозь ветви каштанов, освещая палисадник и делая весеннюю траву, что росла в нем, мягче и гуще – будто превращая ее в изумрудный бархат.

– Видимо, нам придется подождать до завтра, чтобы узнать правду, – сказала она с некоторым сожалением.

До дома Макгилливреев было добрых пять миль. Пока они доберутся, станет совсем темно. А в горах по ночам лучше не блуждать без веского повода, даже если снег уже сошел. По крайней мере, нужно иметь причину получше, чем любопытство.

– Ай. Хочешь пойти поужинать в большом доме? Майор Макдональд приехал.

– Ах, он.

Несколько секунд Брианна раздумывала. Хотелось бы услышать, что за новости привез майор, – а новости, несомненно, были, раз миссис Баг готовила ужин. С другой стороны, после трех мрачных дней, долгой дороги и разорения собственной кладовой она была совершенно не в настроении с кем-то общаться.

Она заметила, что Роджер выразительно молчал, не высказывая своего мнения. Опершись одной рукой о полку, где был разложен значительно уменьшившийся запас зимних яблок, он лениво поглаживал один из плодов, указательным пальцем лаская его круглый желтый бочок. От супруга исходили легкие знакомые вибрации, которые без слов говорили, что у вечера, проведенного дома – без родителей, без друзей и даже без ребенка, – есть свои преимущества.

Она улыбнулась мужу.

– Как твоя несчастная голова?

Он окинул ее быстрым взглядом. Убывающий свет заката высветил силуэт его носа, а в зеленых глазах заиграли солнечные искры. Роджер прочистил горло.

– Думаю, ты можешь ее поцеловать. Если хочешь.

Она послушно привстала на цыпочки, откинула назад непослушные темные волосы и нежно поцеловала его лоб. На месте удара была заметная шишка, но синяк пока не появился.

– Так лучше?

– Пока что нет. Может, попробуешь немного ниже?

Его руки опустились на округлость ее бедер и притянули ближе. Брианна была почти одного роста с Роджером: она и раньше замечала преимущества этого совпадения, но сейчас оно поразило ее, будто она узнала об этом впервые. Она слегка выгнулась, наслаждаясь близостью. Роджер судорожно и хрипло вдохнул в ответ.

– Не так низко, – ответил он. – Во всяком случае, пока.

– Какой ты капризный, – сказала она терпеливо и поцеловала его в губы. Они были мягкими, но все еще хранили, как и ее собственные, привкус горького пепла и влажной земли. Ее охватила легкая дрожь, и она отстранилась.

Роджер, удерживая руку на ее спине, наклонился чуть вперед за ее плечо и провел пальцем по краю полки, на которой лежала перевернутая банка из-под кленового сиропа. Он по очереди провел им по ее, а затем и по своей нижней губе. Следующий поцелуй принес обоим сладость.

* * *

– Не могу вспомнить, когда я в последний раз видел тебя голой.

Она прикрыла один глаз и скептически посмотрела на него.

– Три дня назад. Видимо, он не очень тебе запомнился.

Избавиться от одежды, которая была на ней последние трое суток, стало огромным облегчением. Но даже будучи голой и после водных процедур на скорую руку, она все еще ощущала пепел в волосах и сажу, въевшуюся между пальцев ног.

– Это не совсем то, что я имел в виду. Я хотел сказать, что мы очень давно не занимались любовью при дневном свете. – Он лежал на боку, лицом к ней и улыбался, водя рукой по изгибу ее талии и аппетитной припухлости ягодиц. – Ты даже не представляешь, как соблазнительно выглядишь, абсолютно голая, освещенная солнцем. Вся сияешь, будто тебя окунули в золото.

Он сощурил один глаз, будто ее вид слепил его. Она чуть подвинулась, и солнце осветило его лицо, заставив открытый глаз на секунду сверкнуть, подобно изумруду, перед тем как он зажмурился.

– Ммм. – Она лениво вытянула руку и притянула к себе его голову, чтобы поцеловать.

Брианна знала, что муж имел в виду. Это казалось странным, почти распутным, – в хорошем смысле. Чаще всего они занимались любовью ночью, когда Джем спал, перешептываясь в отсветах горящего очага, ища друг друга под шуршащими слоями одеял и ночных рубашек. И хотя сын спал как убитый, они всегда помнили о присутствии маленького, ровно дышащего тела под стеганым одеялом в колыбельке рядом.

И сейчас, когда Джема не было рядом, она странным образом ощущала его присутствие. Было непривычно находиться далеко от сына, не знать постоянно, где он, не ощущать его тело, как маленькую, самостоятельную часть ее самой. Свобода опьяняла, но в то же время приносила тревогу, будто что-то очень ценное оказалось не на своем месте по ее вине.

Они оставили дверь открытой, чтобы насладиться прикосновением света и воздуха к обнаженной коже. Солнце уже почти село и, хотя мир еще полнился его мерцанием, подобно тягучему меду, в нем ощущалось обещание ночного холода.

Внезапный порыв ветра хлопнул шкурой, натянутой на окно, и возникший сквозняк резко захлопнул дверь, неожиданно оставив их в полной темноте. Брианна охнула от испуга, Роджер издал удивленный возглас и спрыгнул с кровати, чтобы открыть дверь. Он широко распахнул ее, и девушка благодарно глотнула свежего воздуха и солнечного света, только теперь понимая, что, когда дверь закрылась, она бессознательно задержала дыхание, ощущая себя погребенной заживо.

Роджер, кажется, чувствовал то же самое. Он стоял в проходе, опираясь на дверную раму, и позволял ветру шевелить темную вьющуюся растительность на теле. Его волосы все еще были собраны в хвост, он не озаботился тем, чтобы распустить их, и Брианна ощутила внезапное желание подойти к нему сзади, развязать кожаный ремешок и запустить пальцы в их мягкую и гладкую угольную черноту, наследие какого-то древнего испанского моряка, что потерпел крушение у кельтских берегов. Не успела она обдумать такую перспективу, как обнаружила себя рядом с ним вытаскивающей веточки и крошечные желтые сережки из его локонов. От ветра или от ее прикосновений он задрожал, но его тело оставалось теплым.

– У тебя загар фермера, – сказала она, приподнимая волосы с шеи и целуя там, где начинался затылок.

– Что ж, разве я не фермер?

Кожа под ее губами чуть дернулась, как на спине у лошади. Его лицо, шея и предплечья побледнели за зиму, но были по-прежнему темнее, чем спина и плечи. Возле талии все еще виднелась линия, отделяющая торс цвета мягкой оленьей шкуры от неожиданной бледности ягодиц. Она накрыла их ладонями, наслаждаясь крепостью и полнотой мышц. В ответ он глубоко вдохнул и откинулся назад, так что ее грудь прижалась к его спине, а подбородок опустился к нему на плечо, чуть выдаваясь вперед.

Солнечный свет едва теплился. Последние длинные лучи прорывались между каштановых деревьев, и нежная весенняя зелень их листвы вспыхивала холодным огнем над удлиняющимися вечерними тенями. Весна брала свое: птицы сидели в кронах, стрекоча и переговариваясь. Пересмешник заливался в соседнем лесу, это было попурри из трелей, плавных переливов и странных завываний, которым, как ей подумалось, он наверняка научился у кота ее матери.

Воздух становился холоднее, и ее руки и ноги покрылись мурашками, но тело Роджера, к которому она прижималась, по-прежнему было теплым. Она обвила руками его талию и стала играть пальцами с густыми завитками, что начинались чуть ниже живота.

– На что ты смотришь? – спросила она мягко. Роджер не отрывал глаз от дальнего края заднего двора, где из леса выбегала тропинка. Ее начало было уже укрыто сумерками и тенями высоких елей, но на ней никого не было.

– Жду, не появится ли змей с яблоками, – ответил он, засмеялся и прочистил горло. – Ты голодна, Ева?

Он опустил руку и их ладони сплелись.

– Немного. А ты?

Он должен был умирать от голода, в последний раз они только немного подкрепились в полдень.

– Да, но… – он оборвал предложение, как будто смутившись, и крепче сжал ее пальцы. – Ты подумаешь, что я сошел с ума, но… Ты не против, если я пойду и заберу маленького Джема сегодня вечером, вместо того чтобы ждать утра? Просто мне спокойнее, когда он с нами.

Она сжала его пальцы в ответ, сердце подпрыгнуло в груди.

– Мы пойдем вместе. Отличная идея.

– Может, и так, но до Макгилливреев целых пять миль ходу. Стемнеет еще до того, как мы туда доберемся. – Говоря это, он улыбался, его тело коснулось ее груди, когда он поворачивался к Брианне лицом.

Что-то шевельнулось прямо у нее перед носом, и она резко отпрянула назад. Крошечная гусеница, зеленая, как листья, которыми она питалась, и заметная на фоне темных волос Роджера, приподнялась и изогнулась у него на голове в поисках убежища.

– Что? – Роджер скосил глаза, пытаясь разглядеть то, на что смотрела жена.

– Нашла твоего змея. Думаю, он тоже в поисках яблок.

Она подцепила маленького червячка на палец, вышла наружу и присела на корточки, чтобы опустить его на травинку, такую же зеленую, как он сам. Но трава уже потемнела. Солнечный свет наконец погас, и лес растерял все краски жизни. Она уловила запах дыма: это разожгли огонь в камине большого дома. Внезапно ее тревога усилилась. День погас, наступала ночь. Пересмешник умолк, и лес казался полным загадки и угрозы. Она поднялась на ноги и нервно провела рукой по волосам.

– Тогда в путь.

– Ты не хочешь сначала поужинать? – Роджер озадаченно смотрел на нее, держа брюки в руках.

Брианна покачала головой и ощутила, как холод пополз по ногам.

– Нет. Пойдем так.

Все казалось неважным, кроме того чтобы забрать Джема и снова стать семьей.

– Ладно, – спокойно согласился Роджер, внимательно глядя на нее. – Правда, мне кажется, что будет разумнее надеть фиговый листок на тот случай, если мы встретим ангела с пылающим мечом.