Текст книги "Скажи пчелам, что меня больше нет"

27
Лицо ее закройте

Церемониться было некогда. Мужчины перенесли Эми в дом и, следуя моим указаниям, положили на стол в хирургической. День выдался жаркий, и бездвижное тело не успело остыть, хотя казалось несоразмерно тяжелым, будто холщовый мешок с мокрым песком. Вскоре процесс окоченения лишит покойницу прижизненной гибкости. Нужно снять одежду, пока плоть еще податлива.

И все же я улучила пару мгновений, чтобы закрыть лицо Эми льняным полотенцем – в знак уважения. Как раз вовремя: обернувшись на звук шагов, я увидела на пороге мертвенно-бледную Бри все в той же окровавленной охотничьей рубашке и с перекинутой через руку старой простыней. Я кивнула на стол.

– Положи туда и отправляйся к детям, посиди на солнышке, – распорядилась я. – Кто-то должен за ними присмотреть. Где Роджер?

Брианна покачала головой, не в силах отвести взгляд от стола. Нагрудная косынка Эми, пропитанная засыхающей кровью, наполовину вылезла из корсажа и теперь безжизненно свисала, оставляя на столе смазанные пятна. Я развязала ее и бросила в ведро с холодной водой у своих ног.

– Роджер с Бобби, – ответила Бри бесцветным голосом. – Фанни пока присматривает за Мэнди и младшими мальчиками. Тебе… тебе ведь понадобится помощь? С… – Она замолчала и громко сглотнула, отводя глаза.

– Скоро кто-нибудь придет, – заверила я, ощутив облегчение при этой мысли. Я часто видела смерть, но так к ней и не привыкла. – Твой отец отправил Жермена за Йеном-младшим. Рэйчел и Дженни тоже придут. А Джем побежал к Гилли Макмиллану. Миссис Макмиллан соберет женщин, которые живут поблизости.

Чуть успокоившись, Бри кивнула, хотя так и не выпустила из трясущихся рук измятую простыню.

– Для чего па мистер Макмиллан?

– У него есть пара охотничьих собак, – спокойно произнесла я. – И кабанье копье.

– Боже святый. Он… они… собираются убить медведя? Сейчас?

– Ну да, – мягко сказала я. – Пока зверь не ушел слишком далеко. Кстати, о младших – где Эйдан? – Эйдану было двенадцать, но я все еще причисляла его к этой категории. – Он пошел с Джемом?

– Нет, – произнесла Бри со странной интонацией. – Он с па.

* * *

Эйдан, все еще белее молока, перестал плакать и только моргал опухшими красными глазами. Его по-прежнему трясло. Джейми положил руку на плечо парнишки и почувствовал, как тот дрожит с головы до пят.

– Я-я-я п-п-пойду, – проговорил Эйдан. Его подбородок ходил ходуном, так что слова едва удавалось разобрать. – Ох-хотиться на м-медведя.

– Конечно. – Джейми сжал хрупкое плечо, затем, после секундного колебания, отпустил его и повернулся к дому. – Идем, a bhalaich[89]89
  Мальчик, сынок (гэльск.).


[Закрыть]. Сначала нам нужно привести себя в порядок.

Чутье подсказывало ему держаться подальше от дома, где Клэр и женщины готовили Эми к погребению. И все же… Когда умерла его собственная мать, Джейми был младше Эйдана, однако хорошо запомнил свое отчаяние из-за того, что его изолировали, выслали из дома, пока женщины открывали окна и двери, завешивали зеркала и деловито сновали туда-сюда с чашами воды и травами, совершая тайные ритуалы, сулившие разлуку с матерью.

Кроме того, – мрачно подумал он, глядя на бледного мальчугана, идущего рядом на ватных ногах, – час назад на его глазах мать умирала в луже крови, с наполовину разорванным лицом. Вряд ли он увидит и услышит что-нибудь более ужасное.

Они остановились у колодца. Джейми заставил Эйдана выпить холодной воды и умыть лицо и руки. Сам он сделал то же самое, а затем начал читать молитву для освящения охоты:

 
Во имя единства Святой Троицы,
В мыслях, словах и поступках
Я омываю руки свои
Перед лицом светила и небесных стихий.
 
 
Клянусь жизнью не возвращаться
Без пойманной рыбы, без птицы,
Без мяса дичи, без оленины,
Без жира, без ворвани,
Будь то с холмов или из леса.
 

От соприкосновения с ледяной водой Эйдан тяжело дышал, зато снова мог нормально говорить.

– У медведей есть жир, – сказал он.

– Да. И мы его добудем.

Джейми ладонью зачерпнул воду, окунул в нее три пальца и осенил крестом лоб, грудь и плечи Эйдана.

 
Да наполнятся жизнью речи мои,
Да пребудет смысл в словах моих,
Да не поблекнут губы мои,
Покуда не вернусь я.
 
 
Да проляжет путь мой по лощинам и лесам,
По бескрайним и нехоженым долинам.
Да поможет мне непорочная Дева Мария,
Да защитит меня пастырь наш Иисус.
 

– Повтори последние строки за мной, парень.

Эйдан чуть выпрямился и произнес:

 
Да поможет мне непорочная Дева Мария,
Да защитит меня пастырь наш Иисус.
 

– Готово. – Джейми вытащил подол рубахи и обтер лицо Эйдану и себе. – Ты слышал эту молитву раньше?

Эйдан покачал головой. Джейми не удивился. Настоящий отец Эйдана, Орем Маккаллум, мог бы научить парнишку, но Бобби Хиггинс – англичанин. И хотя человек он неплохой, старинных традиций не знает.

Будто уловив эту мысль, Эйдан серьезно спросил:

– Папочка Бобби пойдет с нами на медведя?

Джейми искренне надеялся, что нет. Бобби солдат, а не охотник. В состоянии горя и по рассеянности он запросто убьет себя или кого-нибудь другого. Да и о младших кто-то должен подумать. Однако вслух Джейми произнес:

– Если так велит ему долг. Надеюсь, этого не понадобится.

Вид у Бобби был совершенно раздавленный, и Роджер отвел его домой, в хижину.

Джейми поставил ведро на колодец и вновь положил руку на плечо Эйдана. Оно стало тверже, и подбородок мальчика больше не дрожал.

– Ну, пойдем. Возьмем мою винтовку и все устроим. Йен-младший и мистер Макмиллан скоро прибудут.

* * *

– Иди же, – мягко поторопила я Бри. Взяв у нее из рук простыню, положила ее на стол и обняла дочь. – Понимаю, вы с Эми были подругами и тебе хочется сделать для нее все, что в твоих силах. И ты не понимаешь, почему она мертва, а ты стоишь тут, живая, в то время как мир разлетелся на осколки.

Брианна едва слышно хмыкнула в знак согласия и не сдержала всхлип. На мгновение она крепко прильнула ко мне, затем отстранилась. Слезы дрожали у нее на ресницах, но моя поддержка ей больше не требовалась.

– Скажи мне, что делать, – попросила Бри, расправив плечи. – Я хочу помочь.

– Позаботься о детях Эми. Именно этого она бы желала.

Сжав губы, Брианна решительно кивнула, но не удержалась и глянула на неподвижное тело на столе, источающее запахи мочи, фекалий и густой смрад разорванной плоти. В окно уже влетело несколько мух. Они лениво кружили по комнате, выискивая место, чтобы при удобном случае отложить яйца. На теле. Оно больше не принадлежало Эми, и мухи вознамерились заявить на нее свои права.

При необходимости Брианна умела скрывать чувства не хуже Джейми, однако теперь я легко читала у нее на лице страх и боль наряду с потрясением. Ей было невыносимо видеть изуродованное тело Эми, и все же она пришла помочь. Настоящая Фрэзер, – подумала я, тронутая ее храбростью не меньше, чем горем.

Я взяла второе полотенце и шлепнула им по столу, убив сразу двух мух, которые неосмотрительно уселись рядом со мной.

– Кто-нибудь придет, – повторила я. – Ступай. Возьми с собой Фанни.

28
Math-ghamhainn[90]90
  Медведь (гэльск.).


[Закрыть]

Первым, как и ожидалось, явился Йен. Джейми услышал шорох его мокасин, когда тот тихонько вошел в открытую переднюю дверь, а немного погодя в хирургической раздались их с Клэр голоса. Сперва потрясенное восклицание Йена: Жермен все ему рассказал, но вид тела Эми Хиггинс не оставил равнодушным даже могавка. Затем беседа перешла в уважительное бормотание, после чего легкие шаги двинулись в сторону кухни.

– А вот и Йен, – сказал Джейми Эйдану.

Сидя за столом и высунув язык, парнишка медленно и старательно набивал патроны порохом из фляги Джейми. Прервав занятие, он посмотрел на дверь.

Выглядел Йен впечатляюще: вооружившись длинной винтовкой с подсумком и патронташем, за пояс он заткнул внушительный и жуткий на вид нож без ножен, а на плечо накинул натянутый лук и берестяной колчан. Рубаху Йен не надел – только штаны из оленьей кожи и набедренную повязку. Воздавая дань традициям, он по-боевому раскрасил лицо: нанес красную полосу на лоб, толстую белую – на переносицу, и еще две такие же – на щеки, от скулы к челюсти. Однажды он сказал Джейми, что белый цвет предназначен для мести и поминовения погибших.

Эйдан хорошо знал Йена в шотландском обличье, однако никогда еще не видел его в образе могавка и теперь благоговейно выдохнул. Пряча улыбку, Джейми взял свой кинжал и оселок для заточки.

– Кстати, Йен, – сказал он, кивнув на обнаженную грудь племянника. – Ты, случайно, не знаешь, куда делся мой коготь? Я имею в виду медвежий коготь, который мне подарили тускарора.

Джейми уже сто лет о нем не вспоминал: когда-то давно он одолжил амулет Йену для охоты. Но поди угадай, вдруг сейчас штуковина пригодилась бы ему самому.

– Да, знаю. – Усевшись за стол, Йен быстро и аккуратно закручивал патроны Эйдана. – Я отдал его кузену Уильяму.

– Кузену… Ах да. – Джейми посмотрел на племянника, который попрежнему не поднимал глаз. – И давно?

– Некоторое время назад, когда вытащил его из болота, – беззаботно ответил тот. – Я ему сказал, что ты возражать не станешь. Я прав? – Йен наконец встретился взглядом с Джейми и приподнял тонкую бровь, совсем как его отец.

– Да. – У Джейми потеплело на сердце, хотя волоски на затылке зашевелились. – Все верно.

Блубелл, которая обнюхивала заднюю дверь, внезапно повернулась и с лаем вылетела в переднюю часть дома. С подножия склона ей ответил многоголосый басовитый лай.

– А это, стало быть, Гиллебрайд, – сказал Джейми, вкладывая кинжал в ножны. – Готовы, ребята?

* * *

Я сняла с Эми корсет и юбку. Юбка не пострадала и еще послужит, если хорошенько отстирать. У Эми не было дочери, которой бы вещь пригодилась, но одежды и ткани всегда не хватало, и кто-нибудь в Ридже с благодарностью ее примет. Я убрала юбку для стирки. Корсет сильно порвался у плеча и затвердел от крови. Его я отложила в другую сторону: оловянные вставки выну, а материю сожгу. Теперь сорочка… Тоже разодрана; правда, ее можно заштопать либо пустить на заплатки или подклад. Мне не хотелось хоронить покойницу в кровавом и оскверненном одеянии. На Эми осталась только легкая нижняя юбка и чулки – их постирать и…

Где-то поблизости залаяли собаки Гиллебрайда. На их зов по коридору с топотом промчалась Блубелл. Пожалуй, оба пса Макмиллана поладят с Блу: у той сейчас нет течки, а кобели сук не кусают, как однажды мрачно пошутил Джейми. «А вот наоборот порой случается», – добавил он.

Не скажу, что воспоминание меня развеселило, однако на миг дышать стало легче. Затем я услышала в коридоре шаги и вскинула глаза, ожидая увидеть Гиллебрайда. Только это был не он.

– Миссис Фрэзер.

Воздух будто сгустился: на пороге нерешительно застыла высокая черная фигура миссис Каннингем, костлявая и суровая, как вестница смерти. На руке у нее висела свернутая материя. Испытывая неловкость, я жестом пригласила женщину войти.

– Миссис Каннингем… – Я умолкла, не зная, что еще сказать.

Она кашлянула, бросила взгляд на полуобнаженное тело Эми и быстро отвернулась. Хотя голову покойной я накрыла, изувеченная рука и плечо остались на виду, а из неподвижной плоти выступали сломанные и раздробленные кости.

– Я была у ручья, когда ваш внук шел к Макмиллану. Он рассказал о случившемся. Поэтому я отправилась к мистеру Хиггинсу и попросила саван его жены.

В подтверждение своих слов миссис Каннингем слегка приподняла ткань, и я увидела по краям вышивку, выполненную зелеными, голубыми и розовыми нитками.

– А-а. – Мне как-то не пришло в голову, что Эми уже подготовила для себя саван, хотя следовало об этом подумать. – Э-э… спасибо, миссис Каннингем. Весьма предусмотрительно с вашей стороны.

Слегка дернув плечом, она глубоко вдохнула, подошла к столу и неспешно оценила положение дел. Затем выдохнула через нос и протянула руки к тесемкам на сорочке Эми.

– Я ее стяну, если подержите покойницу.

Я едва не возразила, что справлюсь сама, но тут же себя одернула. Помощь мне бы пригодилась, да и опыт подготовки тела к погребению у миссис Каннингем имелся, как и у любой женщины ее возраста. Мы спустили сорочку с плеч, и я уверенно взялась за правую подмышку Эми – влажные волосы там казались до странности теплыми, будто у живой. Непроизвольно передернувшись, я просунула пальцы под мокрое месиво слева, пытаясь за что-нибудь ухватиться.

С такого близкого расстояния запах медведя ударил в нос, и по спине у меня пробежали мурашки. Миссис Каннингем тоже поежилась. Громко дыша через рот, она развязала нижнюю юбку и недрогнувшими руками стянула сорочку и чулки.

– Что ж… – Оглядевшись, миссис Каннингем заметила в стороне отложенную для стирки юбку и бросила к ней остальную одежду. – Когда придут женщины, пусть немедленно постирают, – распорядилась она тоном человека, привыкшего отдавать приказы и получать результат. – Иначе тут все пропахнет…

– Да, – перебила я с нескрываемым раздражением и получила в ответ колючий взгляд. – Сейчас нужно ее обмыть. Не сходите на кухню за ведром горячей воды? А я пока нарву полос из этого. – Я кивнула на тонкую простыню, принесенную Брианной.

Миссис Каннингем поджала губы – не от обиды, а скорее мрачно насмехаясь над моей неубедительной попыткой проявить авторитет – и ушла, не проронив ни слова.

Снаружи послышался лай, и Гиллебрайд – однажды он сказал, что его имя означает «кулик-сорока» – позвал собак. Я разорвала ветхую простыню на широкие полосы. Ими мы свяжем ноги покойницы, а руки закрепим по бокам, чтобы придать ей приличный вид, прежде чем заплести волосы и положить в саван. Правда, меня сильно смущало левое плечо…

Вернулась миссис Каннингем, которая уже успела засучить рукава и теперь несла в одной руке ведро горячей воды из котла, а в другой – молоток. Поверх руки она перекинула одеяло с моей кровати.

– Сейчас тут будет полно мужчин. – Она мотнула головой в сторону коридора.

– М-м, – сказала я.

Я бы закрыла дверь в хирургическую, да только ее пока не сделали. Моя помощница кивнула, поставила ведро, вынула из кармана горсть трехдюймовых гвоздей и несколькими резкими ударами молотка завесила дверной проем.

Благодаря большому окну освещения хватало, но одеяло словно приглушило и свет, и звук. Несмотря на возрастающий шум снаружи, в комнате царила атмосфера благоговения. Я взяла горсть сушеной лаванды и раскрошила ее в горячую воду, затем туда же нарвала листья камфорного базилика и мяты. Миссис Каннингем меня порядком удивила, когда, осмотрев банки на полках, достала соль и бросила щепотку в ведро.

– Чтобы смыть грех, – заявила она, перехватив мой взгляд. – И отвадить призрак.

Я машинально кивнула. От ее слов, будто от брошенного камешка, по тихой заводи моего спокойствия пошли тревожные круги.

Мы молча обмыли и перебинтовали тело. Движения миссис Каннингем отличались уверенностью, и мы на удивление слаженно работали вместе, без лишних слов предугадывая действия друг друга, совершая необходимый ритуал. Наконец мы дошли до головы.

Я глубоко вдохнула и убрала полотенце. Оно испачкалось в крови и слегка прилипло. Миссис Каннингем едва заметно вздрогнула.

– Может, просто накроем ее, – предложила я извиняющимся тоном. – Чистой тканью, разумеется.

Наморщив верхнюю губу, миссис Каннингем хмуро оглядела лицо Эми.

– Нельзя ли привести его в божеский вид?

– Что ж, я могу пришить на место оставшуюся кожу головы и, возможно, скрыть волосами отсутствие уха, но ничего не поделать с… э-э… – Выбитое глазное яблоко, уже подернутое пленкой, гротескно свисало на размозженную щеку, будто глаз наблюдал за происходящим. – Вот почему я подумала, что лицо лучше закрыть.

Миссис Каннингем медленно покачала головой из стороны в сторону.

– Нет, – тихо произнесла она, взирая на Эми. – Я похоронила троих мужей и четырех детей. Всегда хочется взглянуть напоследок на их лица. И неважно, как они умерли.

Я подумала о Фрэнке. К счастью, мне представилась возможность посмотреть на него в последний раз и попрощаться.

Кивнув, я протянула руку за хирургическими ножницами.

* * *

– Жермен сообщил, где на них напал медведь, – сказал Йен. – По пути к вам я заглянул туда и нашел его след в зарослях лозы, в самом конце крошечного ущелья. Оттуда и начнем, хорошо?

Джейми кивнул, Макмиллан тоже, затем повернулся и отругал собак – те усердно обнюхивали кухню из конца в конец, совали большие головы в очаг и тыкались носами в закрытое ведро с помоями.

– Кстати, о Жермене… – Джейми вдруг понял, что внук куда-то запропастился. – Где он, черт возьми?

Обычно без Жермена не обходилось ни одно интересное событие, зачастую мальчик оказывался в самой гуще.

– Он ходил с тобой искать медвежий след? – резко спросил Джейми, прерывая честившего собак Гиллебрайда. Йен на мгновение застыл, припоминая, потом кивнул.

– Да, но… Я уверен, малец шел следом, когда я направился к вам.

Он невольно повернулся и оглядел кухню, словно ожидая, что Жермен выпрыгнет из-под половиц. С нехорошим предчувствием в сердце Джейми спросил у Гиллебрайда:

– Джем вернулся с тобой, Гилли?

Макмиллан, высокий мужчина с тихим голосом, снял шляпу и почесал лысину.

– Да, – медленно произнес он. – Думаю, да. Правда, он не стал дожидаться, пока я соберу собак. Больше его не видел.

– Crìosd eadar sinn agus olc. Да защитит нас Христос от зла. – Джейми пальцами изобразил рога против нечистой силы и быстро перекрестился. – Идем.

* * *

Интересно, сколько лет миссис Каннингем? В одежде она выглядела старше. Трое мужей, четверо детей… Однако смерть – не такая уж редкая гостья в этом столетии. Кисти рук у женщины были морщинистые, с толстыми синими прожилками и узловатыми суставами, но все еще подвижные. Она промокнула кровь влажной тряпкой, собрала мягкие каштановые волосы Эми с неповрежденной стороны головы, расчесала их так, чтобы лучше скрыть увечья, и заплела в толстую косу, аккуратно уложив ее на грудь покойной.

Я занималась глазом – он лежал рядом на столе. Я бережно его завернула и опустила в саван, а в поврежденную глазницу вставила небольшой шарик корпии и зашила веко. Скрыть насильственную причину смерти не удалось, зато близкие хотя бы смогут взглянуть на лицо Эми.

– Миссис… Не возражаете, если я буду называть вас по имени? – резко спросила я.

Слегка вздрогнув, старуха оторвалась от созерцания трупа.

– Элспет, – сказала она.

– Клэр, – улыбнулась я.

Едва ответная улыбка тронула и ее губы (по крайней мере, мне так почудилось), в комнату, жадно обнюхивая пол, протиснулся огромный охотничий пес Гиллебрайда, чуть не сорвав одеяло с гвоздей.

– И что ты здесь забыл? – поинтересовалась я.

Не обращая на меня внимания, пес шмыгнул к столу, ловко встал на задние лапы и заглотил глаз, а затем выбежал в коридор на гневный окрик хозяина.

Утратив дар речи, мы с Элспет так и стояли, пока шумная охотничья компания удалялась через парадную дверь под радостное тявканье возбужденных собак.

Наконец все стихло. Элспет моргнула и перевела взгляд на Эми – та мирно и безмятежно лежала в вышитом ею же саване, сотканном во время ожидания первенца. Край ткани украшала стелющаяся лоза с розовыми и голубыми цветами и желтыми пчелами.

– Что ж… Полагаю, не столь важно, съедят тебя черви или собаки, – наконец произнесла моя помощница, впрочем, без особой уверенности.

Я подавила неуместный смешок и заметила:

– В Библии говорится о собаках, растерзавших Иезавель.

Она удивленно приподняла жиденькую седую бровь (оказывается, я читала Библию – вот так неожиданность), но ограничилась кивком и заключила:

– Так и быть.

* * *

Над Джейми все больше довлело мрачное чувство, что время уходит – уже перевалило за полдень, – однако предстояло сделать еще кое-что: рассказать Бобби Хиггинсу об их намерениях. Если повезет, горе или здравый смысл удержат Бобби от участия в походе. И хорошо бы он отпустил сына – Эйдан имеет на это право. Пожалуй, стоило привести младших отпрысков к отцу, чтобы тот охотнее остался дома, да только Джейми поздно спохватился.

Тревога чуть поутихла при виде Джема, который слонялся возле хижины Хиггинса. Однако облегчение длилось недолго: Джем тут же выразил горячее желание присоединиться к охотничьему отряду.

– Но ведь Эйдану разрешили… – в четвертый раз повторил он, выпятив подбородок.

Джейми наклонился и взял его за локоть.

– Медведь загрыз не твою мать, – тихо сказал он, чтобы не расстроить Эйдана, – и она не обрадуется, если загрызут тебя. Ты остаешься.

– Тогда и Эйдан не должен идти! Его папе тоже не понравится, если его съедят.

Эта мысль не давала покоя и самому Джейми, однако он не раскаивался, что позволил парню идти со всеми.

– Медведь убил маму Эйдана, и он имеет право увидеть, как свершится месть. – Он отпустил плечо внука и развернул того к хижине. – Позови папу, я хочу с ним поговорить.

Остальным членам охотничьего отряда не терпелось двинуться в путь, и Джейми велел Йену с Гиллебрайдом и собаками идти вперед и попробовать отыскать Жермена. Эйдана, возбужденного, бледного, с торчащими в разные стороны черными волосами, Джейми снова взял за плечи, чтобы успокоить.

– Побудь со мной, Эйдан. Задержимся на минутку: надо рассказать твоему отцу, куда мы идем.

Впрочем, не прошло и минуты, как из хижины, щурясь от яркого света, вышел Роджер. За ним появился взволнованный и вместе с тем серьезный Джем. Судя по всему, Роджер Мак испытывал такое же потрясение, что и остальные, однако держался хорошо. При виде тестя на лице его проступило облегчение. Затем Роджер заметил винтовку и нахмурился.

– Вы…

– Да. – Джейми махнул мальчикам, чтобы отошли, и понизил голос. – Нужно сообщить Бобби, но лучше бы ему с нами не идти. Поможешь мне его отговорить?

– Конечно. Только… – Роджер взглянул на Эйдана и Джемми, понуро стоящих у хижины. – Вы ведь не берете с собой их?

– Я не возьму Джема, если ты не позволишь, – решать тебе. Но Эйдан должен пойти.

Роджер одарил его скептическим взглядом, и Джейми пожал плечами.

– Должен, – упрямо повторил он.

В голове у него роилась тысяча доводов против этой затеи, но воспоминание о беспомощном отчаянии мальчика-сироты железной занозой сидело в сердце и тяготило больше, чем все остальное.

* * *

Огонь погас. В хижине, да и внутри Бобби тоже. Сгорбившись, он понуро сидел на углу скамьи у холодного очага и смотрел на раскрытые ладони, словно искал в их линиях какой-то смысл. Когда вошли мужчины, он не поднял глаз.

Джейми опустился на одно колено и накрыл ладонь Бобби своей. Кисть была холодной и безжизненной, только пальцы слегка подрагивали.

– Роберт, a charaid, – тихо сказал он. – Я иду охотиться на медведя. С Божьей помощью мы найдем и убьем зверя. Эйдан хочет пойти с нами, и я думаю, это правильно.

Бобби резко поднял голову.

– Эйдан? Вы поведете его на медведя, который… который…

– Да. – Джейми взял Бобби за вторую руку и сжал их обе. – Клянусь головой собственного внука, что Эйдану ничего не угрожает.

– Вашего… Вы о Джеме? Его вы тоже берете? – В погасших глазах Бобби мелькнуло замешательство, и он посмотрел поверх плеча Джейми на Роджера Мака. – Это правда?

– Да.

Голос Роджера Мака сорвался, но слово было произнесено. Чувствуя воодушевление, Джейми внутренне помолился и пошел ва-банк:

– Роджер Мак тоже идет. – Он постарался придать голосу убедительности. – Присмотрит за мальчиками и позаботится об их безопасности.

Взгляд Роджера Мака прожигал ему дыру в затылке, но Джейми не усомнился в правильности своего поступка. Благословенный Михаил, направь мой язык…

– Со мной идут мой племянник Йен и Гиллебрайд Макмиллан. Втроем, плюс три собаки, мы одолеем медведя, даже самого свирепого. Роджер Мак с мальчишками будут только наблюдать, как вершится месть за твою жену. С безопасного расстояния, – добавил он.

Бобби сел прямо, высвободил руки и взволнованно огляделся.

– Но… тогда и я должен пойти с вами. Разве нет?

Роджер понял, что сейчас его очередь, и кашлянул.

– Ты нужен малышам, Бобби, – мягко сказал он. – Присматривай за ними. Кроме тебя, у них никого не осталось.

Эти слова внезапно разбередили душу Джейми. Он вновь ощутил крепко прижатый к груди запеленатый сверток, внутри которого слабо толкался его новорожденный сын, в то время как сам он трясся в ужасе от только что содеянного ради спасения мальчика.

Тогда он думал о том же. Сквозь пелену страха и потрясения пробилась единственная мысль: Его мать умерла. У него остался только я.

С Бобби происходило нечто подобное. Джейми увидел, как его взгляд оживает, а тело, размякшее от горя, начинает твердеть и обретать форму. Плотно сжав губы, Бобби кивнул. Слезы все еще текли у него по лицу, однако он пошевелился и медленно, как старик, встал со скамьи.

– Где они? – хрипло спросил он. – Орри и Роб?

– С моей дочерью, – сказал Джейми. – В доме.

Он посмотрел на Роджера и выгнул бровь. Тот ответил укоризненным взглядом, однако кивнул.

– Я тебя провожу, Бобби, – предложил Роджер и добавил, обращаясь к Джейми: – А потом догоню вас с ребятами.

* * *

Постепенно прибывали женщины. От ручья донеслись едва различимые голоса. Должно быть, жена Гиллебрайда со старшей дочерью, Кирсти, и Пегги Чизхолм с двумя старшими, Майри и Агнес. Вместе с ними – древняя свекровь Пегги, Старая Мамаша, которая выжила из ума и потому нуждалась в постоянном присмотре. Затем в коридоре послышались другие женские голоса и шаги, и в комнату с серьезным видом вошла Фанни в сопровождении Рэйчел и Дженни. Девочка покосилась на завешенный одеялом дверной проем и отвела глаза.

Я облегченно выдохнула, избавляясь от тревожного предчувствия неминуемой беды, которое завладело мной с того мгновения, как в хирургическую влетел запыхавшийся Джем.

Дженни поставила корзину, быстро и крепко меня обняла, а потом все так же молча нырнула под висящее одеяло в хирургическую. Рэйчел тоже несла корзину, а другой рукой придерживала Огги. Отцепив перевязь, она передала малыша Фанни – та, судя по всему, обрадовалась, что и для нее нашлось занятие.

– Ты в порядке, Клэр? – тихо спросила Рэйчел, затем взглянула на миссис Каннингем, стоявшую со скрещенными руками у закрытого дверного проема хирургической. – А ты, Друг Каннингем?

– Да, – ответила я за себя.

При появлении друзей и родных тесный пузырь, в котором мы с Элспет Каннингем до сих пор пребывали, лопнул, однако после нашего общения я чувствовала себя до странности беззащитной, словно полуоткрытая устрица, вынутая из воды. Сама Элспет плотно захлопнула свою раковину и ограничилась кивком в сторону новоприбывших. Ее ближайшие соседи узнают новость еще не скоро: хижины Кромби и Уилсонов находились по меньшей мере в двух милях отсюда.

Дженни тихо молилась на гэльском: слов я не понимала, но в ее голосе звучала отчетливая скорбная нотка.

– Отойдем на два слова, – мягко попросила Рэйчел. Она немного приподняла одеяло и коротким кивком поманила меня за собой, одновременно делая остальным знак подождать.

Дженни тем временем закончила молитву и, протянув руку, нежно положила ладонь на голову Эми в белом чепце.

– Biodh sith na Màthair Beannaichte agus a mac Iosa ort, nighean, – произнесла она тихо. «Да пребудут с тобой Пресвятая Богородица и ее сын Иисус».

При виде покойницы Рэйчел сглотнула, однако не поежилась и глаз не отвела.

– Жермен сказал, на нее напал медведь. – Ее взгляд скользнул по жалкой кучке изодранной, окровавленной одежды. – Ты… при этом присутствовала, Клэр?

– Нет. Они с Брианной собирали виноград, когда все случилось. Там были дети. Джемми, Жермен и Эйдан. И младшие мальчики. А еще Мэнди.

– Боже милостивый! Они все видели? – потрясенно спросила Рэйчел.

Я покачала головой.

– Они играли наверху. Бри с Эми собирали мускадин в небольшом ущелье за ручьем. Брианна увела детей и побежала за Джейми. Пока Эми донесли сюда, она уже едва дышала.

У меня перехватило горло при воспоминании о маленькой бледной кисти, обмякшей в руке Роджера, и дрогнувшем уголке губ, когда Эми пыталась попрощаться со своими детьми. Несмотря на решительный настрой, я почувствовала на щеке обжигающую слезинку.

Рэйчел горестно вздохнула и убрала выбившиеся волосы с моей щеки. Дженни кашлянула, полезла в карман и протянула мне чистый носовой платок.

– Итак, входная дверь уже отворена – через нее мы и вошли, – сказала Дженни, ставя галочку в воображаемом списке. Она взглянула на огромное незастекленное окно хирургической. – Да и окна открывать не придется.

Нотка скупого юмора, пусть и крошечная, разрядила напряжение. Впервые за несколько часов – а то и дней – у меня будто гора упала с плеч, и я распрямила спину, ощутив слабый хруст позвонков между лопатками.

– Точно. – Утерев слезы, я вздохнула. – Что еще? Зеркала? У меня в спальне только ручное зеркальце, и я уже его перевернула.

– А как насчет птиц в доме? Вижу, соль у тебя есть… – Несколько крупинок высыпались на стол, когда Элспет бросила соль в воду. – Да и хлеб найдется.

Дженни дернула все еще черной бровью в сторону кухни. Оттуда долетали голоса женщин, которые приветствовали новоприбывших, распаковывали корзины, готовили все необходимое. Может, мне стоит пойти и отдать распоряжения, сказать, куда ставить гроб? Лучше в передней или в кухне? Там больше места… Боже, а про гроб-то я и не подумала!

– Ох, – произнесла Дженни изменившимся голосом. – Сюда идет Бобби, а с ним Роджер Мак.

Мы дружно посмотрели на тело Эми, затем вопросительно переглянулись. Мы по мере сил привели ее в пристойный вид, но можно ли оставить Бобби наедине с покойницей? Пожалуй, это неправильно, хотя толпа женщин – тоже не лучший вариант: расплачется одна, все подхватят.

– Я с ним побуду, – сглотнув, предложила Рэйчел.

Дженни вопросительно приподняла бровь в мою сторону, затем кивнула. Рэйчел обладала даром утешения.

– Я присмотрю за малышом, – пообещала Дженни и, ласково поцеловав Рэйчел в лоб, удалилась.

Элспет Каннингем тоже исчезла: вероятно, ушла помогать женщинам на кухне. Оттуда доносился приглушенный деловитый гул, напоминающий беспокойную возню термитов в стенах дома.

Я ждала Бобби вместе с Рэйчел и мысленно составляла список. В буфетной стоял полный бочонок виски и еще один полупустой, а вот пива не было. Может, Кейтлин Брейер принесет? Надо послать к ней Джема и Жермена. А Роджер мог бы договориться с Томом Маклаудом насчет гроба.

В коридоре послышались звуки шагов, прерывистое дыхание, и в дверь вошел Бобби. К моему удивлению, в компании Брианны, а не Роджера. Она горевала не меньше Бобби, однако держала его за плечи уверенной рукой. Бри была на четыре дюйма выше и рядом с Бобби казалась твердой как скала, несмотря на пережитое потрясение.

– Эми, – страдальчески выдохнул он при виде белого савана. – О господи… Эми…

Затем с безмолвным отчаянием перевел покрасневшие глаза на меня: почему я позволила ей умереть?..

Ничто не могло ее спасти, мы оба это знали, и все же я ощутила укол вины за собственное бессилие.