Текст книги "Отвратительная истина"

Глава 3

Никита был в отчаянии. Он перебирал варианты решения своей жилищной проблемы, но все больше расстраивался, когда осознавал, что среди всех его знакомых и так называемых друзей не было ни одного человека, которому бы он не был должен. Несмотря на свое безответственное отношение к жизни, он ясно понимал, что живет неправильно, но не мог этого изменить. Какая-то неведомая сила мешала ему встать на путь исправления, всерьез задуматься о будущем. Никите было намного проще верить в то, что он жертва свалившихся на его голову испытаний. Очень часто он размышлял о своей судьбе и считал, что, как никто другой, заслуживает счастья. Ему казалось, что, послав ему тяжелое детство, высшие силы обязаны обеспечить ему хорошую взрослую жизнь. Никита ждал, что вот-вот все закончится, что после того, как он пережил столько горя, ему не нужно будет ни о чем заботиться и что-либо делать. Он просто жил и ждал чуда, на которое, по его мнению, имел полное право. Но чуда не происходило. «И вряд ли уже произойдет», – думал Никита. Вдруг он вспомнил об одной девушке, с которой виделся всего раз. Они провели вместе ночь, после чего он ушел, даже не попрощавшись. Ему не хотелось никаких отношений, кроме одноразовых. Он считал, что женщины нужны только для того, чтобы удовлетворять потребности его молодого организма. Бывшая любовница, по счастливой случайности, работала администратором в хостеле, расположенном прямо под супермаркетом, в подвале многоэтажного дома. Условия в этой гостинице были даже хуже, чем в той скромной квартире, которой лишился Никита. Тараканы были повсюду. Антисанитария и сомнительные жильцы. Но сейчас было не время выбирать. «Что я ей скажу? Почему ушел? Нужно придумать что-нибудь. Как же ее зовут? Черт, нужно было взять ее телефон!» – думал он. К счастью, Никита запомнил адрес гостиницы. Однако его переживания были напрасны: девушка была так рада его видеть, что даже не стала выяснять, почему он скрылся тогда без всяких объяснений.

– Ты можешь пожить со мной в комнате. Но придется прятаться. Если тебя увидят, меня уволят. Я же сама из-за жилья здесь работаю.

– Тебе здесь не платят? – спросил Никита, уже рассчитывая на то, что сможет воспользоваться ее симпатией в полной мере.

– Платят, но мало. Буду искать другую работу, но, пока не найду, с этой не уволюсь. Ты голодный? – спросила девушка, обнимая блудного парня.

– Валя, а когда воду горячую включат? – прервав их разговор, спросил пожилой постоялец с кавказским акцентом.

«Валя. Точно. Неудивительно, что я не запомнил это имя», – подумал Никита.

– Через три дня. Там поломка какая-то, – ответила девушка.

Постоялец ушел, причитая на своем родном языке. Отсутствие горячей воды меньше всего волновало Никиту. На ближайшие три дня ему есть где жить. А может, и не только на три. «Придется ее потерпеть», – уговаривал себя беспринципный парень.

– Да, было бы неплохо чего-нибудь перекусить, – сказал Никита, чтобы поскорее поесть и сбежать от назойливой поклонницы. Валя была одета в застиранное зеленое платье с крупным цветочным принтом и увешана безвкусной бижутерией, точно безвкусно наряженная елка из далеких девяностых. При дневном свете она казалась ему жутко некрасивой: выгоревшие рыжие волосы, веснушки, которые еще сильнее подчеркивали простоту ее имени, и маленький курносый нос. Казалось, что даже свое лицо она купила в магазине «Всё по 38». Все в этой девушке раздражало Никиту. И, если бы не сложившиеся обстоятельства, та первая близость, случившаяся под воздействием огромного количества дешевого алкоголя, была бы последней. Валя с удовольствием наблюдала, как ест ее парень, – так она его называла про себя. Никита не мог не нравиться девушкам. Он был похож на героя бульварного женского романа: высокий рост, правильные черты лица, белозубая улыбка и пронзительные голубые глаза. Взгляд Никиты был как у семидесятилетнего старика, повидавшего многое на своем веку и знающего о жизни все. В глазах молодого парня была мудрость, которая привлекала девушек. Им казалось, что он, такой красивый и умный, выслушает и молча решит все их проблемы, а потом обнимет своими сильными руками и будет говорить слова любви. Но глаза Никиты лгали. За свою недолгую жизнь он действительно повидал немало бед, однако они его ничему не учили. Никита продолжал совершать те же ошибки, и мудрость его была только во взгляде.

Наивная девочка даже не подозревала об истинных причинах его столь внезапного возвращения. Для нее было важно, что он был тут, рядом с ней. Такой красивый и родной. Вернулся к ней. Выбрал ее из множества других. Но Никите это было и нужно – пользоваться девушками было его любимым занятием.

Насытившись, Никита лег спать, а девушка, вдохновленная неожиданным появлением любимого, пошла выполнять свои обязанности. Проснувшись к вечеру, он протер глаза и увидел перед собой Валю. Она любовалась своим спящим красавцем и только улыбалась в ответ на его ворчание по поводу маленькой кровати, после сна в которой у него дико болела спина.

– Есть хочу, – сказал Никита, стараясь не смотреть в глаза Вале, продолжавшей глупо улыбаться.

– Ужин нам еще не готовили, – ответила девушка. – Нужно подождать.

– Вам здесь еще и готовят?

– Да. В будние дни приходит женщина и готовит для всего персонала.

– И долго ждать?

– Еще пару часов.

– Я сейчас хочу. У тебя что, совсем ничего нет?

– Нет, – с сожалением ответила Валя. – Мне зарплату еще не дали, и я сама ем только тогда, когда кормят всех.

Никита пошел в общий душ, но и там его ждала неудача. «Ну сколько можно мыться!» – думал парень, ожидая своей очереди. Он простоял у двери минут двадцать, после чего стал настойчиво стучать. Через минуту оттуда вышел молодой человек – студент первого курса экономического института, который снимал в хостеле комнату, не желая жить в студенческой общаге, где было слишком много правил.

– Ты чего так долго? – грубо спросил Никита.

– А ты кто такой вообще?

– Какая разница? Ты здесь не один.

– Чего? Хочешь поговорить? Давай выйдем.

– Зачем выходить? Здесь давай.

– Тут камеры в коридоре. Нас могут выгнать.

– Я еще с молокососами не выяснял отношения.

– Ну что ты быкуешь на ровном месте? Я услышал, что стучат, и сразу вышел, – оправдывался студент.

– Ладно. Тебя как зовут?

– Вова.

– Никита.

Парни пожали друг другу руки.

– Приходи в кинозал. Сейчас еще пацаны подтянутся. Будет весело.

– Что еще за кинозал?

– У нас телик только в одной комнате. Мы всегда по вечерам там тусим. Пиво пьем. Сейчас уже народ потихоньку будет собираться.

– Приду, – ответил Никита и пошел принимать водные процедуры. Освежившись прохладным душем, он отправился в «кинозал». Там уже был его новый друг Вова и еще несколько прыщавых первокурсников. Вова ел котлеты и какие-то салаты – продукты ему регулярно передавала мама.

– Будешь? – спросил Вова, заметив, как жадно Никита смотрит на еду.

– А что там у тебя?

– Котлеты. Селедка под шубой. Оливье.

– Котлеты и оливье давай, а под шубой сам ешь. Ненавижу рыбу.

Вова поделился ужином, и Никита, не стесняясь, стал угощаться. В «кинозале», кроме общего телевизора, была еще стиральная машина, которой пользовались все жильцы. В комнату вошла девушка с тазиком одежды, облаченная в одно лишь полотенце. Блондинка молча складывала белье в машинку и на возгласы парней не обращала никакого внимания. Никита продолжал наслаждаться чужой едой, успевая при этом рассматривать полураздетую девушку. Она ушла, а парни продолжали говорить о ней.

– А Машка ничё такая, да? – сказал Вова, заметив, как отреагировал Никита на незнакомку.

– Зачет. Смелая девочка. Ходит здесь полуголая, соблазняет чуваков. И не боится ведь.

– Да, она секси… Всегда в одном полотенце ходит, – ответил Вова, покраснев. Он только хотел казаться продвинутым и взрослым парнем. На самом деле он был застенчивым маменькиным сынком, который никогда еще не встречался с девушками. Машу действительно всегда видели только в полотенце, но каждый раз оно было другое. А вот в одежде, которую она постоянно приносила для стирки, ее не видели никогда. «А здесь не так уж и плохо», – подумал Никита, вспоминая симпатичную девушку.

Глубокой ночью, когда все парни уже разошлись по своим комнатам, Никита пошел спать. Войдя в комнату, он увидел, что Валя, в наушниках и с микрофоном для караоке, сидела перед компьютером и разговаривала с родителями на своем родном украинском языке. Ее речь вызывала у Никиты еще большее отвращение. «Какой дурацкий язык», – подумал он. Валя попрощалась с родителями и легла рядом с Никитой. После того, что он услышал, она стала ему еще омерзительнее. Ему и одному было тесно на крохотной кровати Вали, а как поместиться на ней вдвоем, он даже не хотел думать. «Потерпи. Скоро все закончится», – убеждал себя Никита и, чтобы отвлечься от неприятных мыслей, заговорил.

– А что такое хвилиночка?

– Это значит минута.

– А час у вас как будет? Хвилынище? – спросил Никита, громко рассмеявшись.

– Тише. Пришел директор. Он не должен знать, что у меня кто-то есть.

– А я знаю, как на вашем будет сексуальный маньяк, – перешел на шепот Никита.

– И как?

– Писюньковый злодий, – сказав это, он снова рассмеялся, но на этот раз намного тише.

– Дурачок. Это шутка. Такого нет в украинском, – еле слышно ответила Валя.

Несколько минут они пролежали молча. Никита хотел поскорее уснуть, чтобы утром сбежать от некрасивой украинки, прижимавшейся к нему всем своим телом. Ему было тесно, а от навязчивых объятий Вали еще и жарко. Тишину прервал звук, доносившийся из труб в стене.

– Что это? – спросил Никита.

– Канализация. Мы же не только под супермаркетом. Это канализация всего дома.

– Этого еще не хватало. И как долго это будет продолжаться?

– Всю ночь.

– Я в шоке. И как ты живешь в этом сортире?

– Привыкла.

После недолгой паузы Валя спросила:

– А ты ищешь работу?

– Ах, вот оно что. Ты, оказывается, такая, как все. Кругом одни проститутки. Вас только деньги интересуют, – с презрением произнес Никита.

Валя не знала, что ответить на эти беспочвенные обвинения, которые преследовали лишь одну цель – оправдать безделье.

– У меня скоро все изменится. Я уверен, что у меня будет много денег. У меня предчувствие, что что-то произойдет. Что-то очень хорошее. И тогда я буду посылать таких, как ты, куда подальше.

– Каких?

– Корыстных. Мечтаешь, наверное, подцепить какого-нибудь папика, да? А со мной так, развлекаешься.

– Бред. Я мечтаю о семье и детях. И если ты встречал только корыстных девушек, то это твои проблемы. Я здесь при чем? Ты ждешь чуда, но не понимаешь одного: только от нас зависит, произойдет оно или нет. Нужно что-то делать, а не сидеть на месте, ожидая волшебства. Летом, когда еще жила в Алуште, я подрабатывала на набережной. Продавала мороженое. Каждое утро я шла по одному и тому же пути. Однажды я поскользнулась и упала: сланцы были слишком скользкими. Я встала, отряхнулась и пошла дальше. На следующий день ситуация повторилась. На третий день я совсем не удивилась, когда произошло то же самое. Конечно, падать было не очень приятно, но мне было легче привыкнуть к этому, чем что-то изменить: купить другую обувь, пойти другой дорогой. Все что угодно, но я предпочла падать.

– И что? Что ты вообще понимаешь? Пашешь тут за одну зарплату. Такие, как ты, никогда ничего не добиваются. Я уверен, ты и через двадцать лет будешь работать на этом же месте. Тоже мне, философ.

Валя ничего не ответила на грубость молодого бездельника. А вот Никиту задело за живое утверждение девушки о том, что только благодаря конкретным действиям и усилиям может произойти что-то хорошее. В глубине души он был согласен с этими словами, но его раздражало то, что какая-то приезжая, работающая за копейки, учит его жизни.

Прошло несколько часов. Из трубы снова донеслись характерные звуки. Валя уже давно уснула, но Никите не удавалось не обращать внимания на шум, который мешал ему спать.

– Сколько можно ссать?! – крикнул он, да так громко, что Валя проснулась.

– Тише, – прошептала она. – Ты привыкнешь. Спи, – и прижалась к нему еще крепче.

Но Никита даже не думал мириться со звуками из канализации, с тараканами, бегающими по всей гостинице, в которой не было окон, и с некрасивой подругой, душащей его своими жаркими объятиями. «Скоро все изменится», – в очередной раз успокоил себя Никита и через некоторое время все-таки заснул.

Директор подземного общежития увидел в записи камеры наблюдения, как неизвестный молодой человек зашел в комнату его работницы и так и не вышел.

– Кто он? – спросил он, сердито глядя на Валю. Опустив голову, она виновато молчала. – Я задал вопрос.

– Парень мой. Пришел в гости.

– Ты забыла наши правила? Это до двенадцати часов он гость, а если остается на ночь, это уже постоялец, клиент, который должен платить за проживание здесь. Он заплатил?

– Нет, – не поднимая глаз, ответила девушка.

– За то, что ты взяла на себя такую ответственность и впустила парня без денег и без моего разрешения, заплатишь штраф. И если еще хоть раз я увижу его здесь в качестве гостя, ты будешь уволена. Ты меня поняла?

– Да, – еле слышно прошептала Валя.

– Не слышу.

– Да, – повторила она громче.

– А теперь иди и скажи ему, чтобы заплатил за проживание, или пусть выматывается отсюда прямо сейчас.

Глава 4

Вадим пытался настроиться на работу. Он хотел изучить личное дело одного бизнесмена и уйти пораньше, чтобы погулять с детьми в парке, но новое платье Леночки предательски уводило его мысли в ненужном направлении. Келлер был нормальным мужчиной и не мог не реагировать на молодость и откровенную красоту своей подчиненной. Леночка идеально подходила на роль любовницы, в которой Вадим испытывал такую острую необходимость. Но его останавливало то, что, кроме внешней привлекательности, он не видел ничего. Ему было мало округлых форм и той игривости, с которой Леночка говорила обо всем на свете. Казалось, что она флиртовала со всеми, кто заходил к ним в офис, и ей даже не нужно было стараться быть любезной с гостями. Кокетство не покидало юную барышню ни на минуту.

Вытирая пыль в кабинете Келлера, в котором не было ничего примечательного, кроме большой коллекции венецианских масок, Леночка вдруг вздрогнула, вспомнив, что не сказала начальнику о новой пациентке.

– Ой, Вадим Альбертович. К Вам на сегодня записана женщина.

– И когда ты собиралась мне об этом сказать? – с раздражением спросил Келлер.

– Простите. Она уже должна быть. Я боюсь Вам говорить…

– Ну, что опять?

– Можно мне уйти? – театрально хлопая большими жалостливыми глазами, спросила Леночка.

– Что-то в последнее время ты совсем не хочешь работать. Познакомилась с кем-то?

– Ну, еще рано о чем-то говорить, но да. Есть один человек…

– Иди, – испытывая некоторую зависть к новому ухажеру Леночки, ответил Вадим.

Он и сам был бы рад безудержно влюбиться, и новое увлечение Леночки его огорчало. И совершенно не оттого, что это влияло на ее работоспособность, которой никогда и не было. Просто ему было приятно осознавать, что возможность хоть как-то раскрасить свою рутинную жизнь была совсем рядом, а с появлением в жизни Леночки очередного поклонника Вадим лишался этой возможности, которой, впрочем, наверняка никогда бы и не воспользовался. Но для него было важно наличие выбора.

Леночка ушла быстро. Еще бы – уходить с работы гораздо приятнее, чем наоборот. Через несколько минут Вадим услышал стук каблуков. «Наверное, Леночка что-то забыла», – подумал он. Но это была не Леночка. Открыв дверь, Вадим увидел перед собой высокую женщину. На ней был брючный костюм графитового цвета, крой которого напоминал мужской. Волосы были элегантно собраны наверху. Гостья излучала уверенность и успех, она выглядела безупречно, но в то же время сдержанно и сердито. Она будто нарочно оставила без внимания открытую улыбку психолога. Выражение ее строгого лица было бесстрастным, а взгляд холодным. Представившись, железная леди по-мужски пожала Вадиму руку. Да так крепко, что казалось, будто этим жестом она хотела сказать: «Я сильная! Сильная!» Внимание Келлера привлекли дорогие мужские часы, грубые в исполнении и чуть спадавшие с тонкого женского запястья. Вадим не был силен в названиях марок и брендов, но сразу узнал фирму. Корпус часов был таким же стальным, как и взгляд их обладательницы. Марта надменно осмотрела психолога с головы до ног и бестактно усмехнулась: он показался ей каким-то несуразным. Келлер вежливо предложил посетительнице присесть. Женщина расположилась в уютном кресле, предназначенном для пациентов, но расслабиться у нее не получалось. В воздухе повисло напряжение. Вадим испытывал волнение – чувство, которое было ему чуждо, особенно по отношению к пациентам, и он не понимал отчего.

– Может, кофе? – нерешительно предложил Келлер, надеясь, что гостья из вежливости откажется, ведь он привык, что приготовлением кофе всегда занималась Леночка.

– Что?

– Я говорю, может, Вам сделать кофе? – повторил психолог чуть громче.

– Я пришла к Вам не кофе пить, – сухо ответила Марта.

– Хм… А как Вас по отчеству? Марта..?

– У меня нет отчества.

Вадим не стал настаивать и развивать эту тему, но предположил, что, возможно, это и стало причиной визита к нему успешной женщины.

– Ну и ладно. Марта, а давай на «ты»? Мы же почти ровесники. К чему этот официоз?

– На «ты» мы с Вами, – сделав акцент на слове «Вами», произнесла Марта, – переходить точно не будем. Я должна чувствовать дистанцию, чтобы потом требовать свое. Вы меня понимаете.

Конечно, Келлер понимал эту закаленную жизнью женщину. Вадим подошел к проигрывателю и включил свой любимый сборник классической музыки. Зазвучала приятная мелодия, и довольный психолог разместился в своем рабочем кресле.

– Пытаетесь создать атмосферу? – с иронией спросила пациентка.

В ее тоне чувствовалось недоверие. Уже находясь в кабинете психолога, она будто до сих пор спрашивала себя: «Зачем я здесь? У меня все прекрасно. Я здоровая и успешная женщина, а этот наглый доктор собрался лечить меня банальными методами». Она не хотела признаться себе, что добровольно пришла к совершенно незнакомому человеку за помощью. Вадим был профессионалом в своем деле и к каждому человеку имел индивидуальный подход. Музыку он включал скорее для себя.

– Я скажу даже больше. Да.

– Остроумно, – изобразив некое подобие улыбки, заметила Марта.

«Интересно, а способна ли эта женщина на открытую улыбку и беззаботный смех?» – спрашивал себя психолог.

– Хотел, чтобы Вы улыбнулись.

– Вы можете говорить громче? – явно раздражаясь от манеры психолога говорить очень тихо, попросила Марта.

– Я говорю достаточно громко. Это у Вас что-то со слухом, – ответил Келлер и тут же понял, какую глупость он только что произнес.

Марта вскочила с кресла и, ничего не объясняя, быстро пошла к выходу.

– Куда же Вы? Мы ведь только начали. Марта!

Но ответа не последовало. Марта выбежала из офиса Келлера, и только мотор ее заведенной машины проревел: «Я не нуждаюсь ни в чьей помощи!»

Глава 5

Вернувшись домой, Вадим продолжал думать о необычной пациентке. Он не сдержал обещания погулять с детьми, и любая другая жена уже отчитывала бы безучастного отца семейства, но только не Лера. Он направился в спальню и, не разуваясь, бухнулся на кровать. Лера вошла к нему и, ласково глядя на мужа, своим обычным спокойным голосом предложила ужин. «Ну почему она не выражает никаких эмоций?! Все равно? Нет. Она любит меня и говорит мне об этом каждый день. Но почему она такая?» – в который раз спрашивал себя Вадим.

Ему бы радоваться, что жена не устраивала скандалы, была хорошей хозяйкой и прекрасной матерью, но Вадиму этого было недостаточно. Почему? Что еще ему было нужно для счастья? Даже для него, востребованного лекаря душ, это оставалось загадкой. Он снова вспомнил Марту, холодный блеск ее синих глаз. «Страшно представить, что бы за это сделала со мной Марта, если бы была моей женой, – размышлял Вадим. – О чем я думаю? Такая женщина никогда не станет моей женой. Но почему я так уверен, что недостоин сильной женщины? А может, мне нужно благодарить Бога за то, что он послал мне Леру? Может, это она сделала мне большое одолжение, выйдя за меня замуж?»

И снова вопросы. В жизни Келлера их становилось все больше, но ответа он не мог найти ни на один из них. Одно он знал точно: ему необходимо выяснить, кто она. Эта женщина, которая явилась в его размеренную жизнь и ушла, не попрощавшись. Вадиму хотелось еще раз увидеть ее. Марта Гордеева заинтересовала его, и он был уверен, что не только из-за того, что это был необычный клинический случай. Он увидел в ней женщину, которую так долго искал.

– Любимый, у тебя что-то случилось? – спросила Лера, снимая с мужа обувь.

Вадим зарыл голову в подушку, чтобы не слышать приторно-ласковый голос жены. Ему никогда не было интересно с ней. Общих тем у них не было. Разговоры супругов состояли из дежурных вопросов и ответов. Но Келлера часто мучила совесть, если он грубо обходился с ней – женщиной, которая принимала его таким, какой он есть. С которой не нужно было подбирать слова и изображать из себя другого человека. Вадим ценил ее за заботу и понимание, испытывал уважение к ней, но в то же время ему не хотелось разговаривать со своей женой. Она раздражала его даже в мелочах, но на этот раз, чтобы не обидеть ее снова, он выжал из себя несколько слов.

– Все отлично, – ответил Вадим, повернувшись к жене лицом.

– Но ты какой-то вялый.

Лера прикоснулась губами к его лбу, чтобы проверить температуру.

– Вроде здоров, – сказала заботливая жена.

«Она даже целует меня, как покойника, – подумал Вадим. – А может, я действительно мертв? В моей жизни нет смысла. Я труп. А в чем смысл? Я слишком много размышляю о жизни и слишком мало живу. Да. Пусть смысл жизни ищут философы. Теперь я буду жить. Но как жить без любви? А может, Лера и есть смысл моей жизни? Нет. Я бы не задавал себе столько вопросов, а знал бы это наверняка. Все. Хватит думать о жизни. Живи!»

Дав себе такую установку, Келлер словно воскрес. Он встал с кровати, посмотрел на сидевшую рядом жену, взял ее за руки и притянул к себе. Неожиданно для самого себя Вадим нежно обнял Леру. Он сделал это неосознанно. Наверное, потому, что она, как никто другой, заслуживала этой нежности.

– Все прекрасно, – заверил он супругу.

Вадим прижимал к себе такую родную и теплую Леру, а сам думал о колючей и жесткой пациентке, которая сбежала так же внезапно, как и появилась…

«Убей его. Убей! Он заслуживает смерти», – говорил Марте во сне незнакомый голос. Не было четкой картинки, только беспорядочные образы. Все было размытым. Ясным был только голос, призывающий к убийству. Марта проснулась от раздирающей сердце боли, которую она испытывала каждый раз, когда ей удавалось уснуть. Именно поэтому она так боялась закрыть глаза. Она просидела молча несколько минут, после чего неожиданно для самой себя стала кричать. Этим криком она хотела освободиться от боли, но ей становилось только хуже. Ей никогда не было так одиноко. Она кричала, но ее никто не слышал. Некому было подойти и обнять ее. Сказать, что она не одна, что все будет хорошо. Марта нуждалась в этих словах, но никогда никому не признавалась в этом. Даже себе. Ей не хотелось признавать свою слабость. Но сейчас ей хотелось кричать об этом. «Я больше так не могу! За что?! В чем я виновата, в чем?» – восклицала она. Никогда прежде ей не было так тяжело. Но Марта не плакала. Ей казалось, что, даже если бы она хотела, ей бы это не удалось. Прокричавшись, она снова легла. Такие приступы случались с ней довольно часто, но они не избавляли Марту от боли и страшных снов, уже ставших традицией. Она вспомнила о психологе. «Ведь он хотел мне помочь, – думала она. – Нет. Я не нуждаюсь в его помощи. Все будет хорошо. Я справлюсь, как делала это всегда». Ее мысли прервал телефонный звонок. Это была Ольга, которая словно почувствовала, что ее подруге нужна поддержка.

– Привет. Как ты? – осторожно спросила Ольга.

– Все хорошо, – обманывая саму себя, ответила Марта.

– Как психолог?

– Я ушла.

– Как?! Почему?

– Он бы вряд ли мне помог.

– Ну ты даже не попробовала! Нужно было довериться профессионалу. Ты неисправима, – после короткой паузы Ольга продолжила: – Скажи, ты хочешь вернуться на работу? – она знала, на что давить, знала, что только работа интересовала Марту Гордееву.

– Ты же знаешь, что да. Но Ходаков не хочет со мной разговаривать.

– Правильно делает. Ты стала невыносимой. Нет, ты, конечно, всегда была стервой, но в последнее время тебя вообще не узнать. Обещай мне, что снова пойдешь к психологу! Не молчи, Марта. Пообещай мне.

Но Марта молчала. Обычно она всегда находила, что сказать, но сейчас ее одолевало бессилие. Она ненавидела себя такой, но ничего не могла с этим поделать. Марта понимала, что подруга права. Что единственный шанс вернуть себя и любимую работу – это шаг вперед. Что только Вадим Келлер был способен ей помочь. Она чувствовала это, но не хотела признавать.

– Обещаю… – с надрывом в голосе наконец ответила Марта подруге и самой себе.