Текст книги "Между гордостью и счастьем"

12

Выйдя из душа, она ничком повалилась на постель. Эта постель ничем не пахла, кроме свежести выглаженного белья. На ней не проводили ночь мужчина и женщина, она не была смятой…

Почувствовав, что замерзает, Марибелл натянула на себя одеяло. Получился уютный кокон.

«Так бы и сидеть тут целую вечность, – подумала она, – и никуда не выходить. Никуда не выходить, никого не видеть. Ни с кем не разговаривать».

Марибелл представила себе лица Джулс и Мэгги, когда она расскажет им, чем закончилось ее загородное приключение.

Нет, ей не нужно ни внимание, ни сочувствие, ни, тем более, плохо сдерживаемая жалость. Она не станет ни с кем ничего обсуждать.

Согревшись под одеялом, Марибелл постепенно засыпала. Мысли в ее голове начинали мешаться, путаться. Она подумала о том, что ей необходимо вернуться в город. Но как это сделать? Просить Холдена отвезти ее? Она теперь не приблизится к нему больше, чем на десять метров.

А, ведь можно вызвать сюда такси. Есть только одна загвоздка. Марибелл не знала адреса места, где она сейчас находилась. Кроме того, было неизвестно, хватит ли ей денег на то, чтобы оплатить обратную дорогу. Ведь дорога к загородному дому Холдена занимает немало времени.

Марибелл уснула.

Она проспала до следующего вечера. Может быть, ее и искали. Наверное, ей стучали в дверь. Но она ничего не слышала. Она крепко спала. Это был сон без сновидений.

Проснувшись, она поняла, что пора действовать. Наскоро приняв душ, аккуратно заправив постель и одевшись в свою собственную одежду, Марибелл вышла из комнаты и направилась вниз по лестнице.

Она не хотела обращаться к Холдену ни за помощью, ни за деньгами. Может быть, стоило бы попросить на дорогу у Брюса… Но Марибелл было неудобно.

Она удивилась непривычной тишине. Прошлась по первому этажу, заглянула в столовую. Никого не было. В кабинет Марибелл по понятным причинам заходить не желала.

Она вышла из дома. На пятачке возле бассейна тоже никого не было. Похоже, что компания предприняла очередной рейд в магазин. Или Лисса хитростью и коварством заманила всех в лес. За цветами, должно быть.

Марибелл обогнула дом по периметру. Обе машины, и Холдена, и Уоррена, были на месте. Но и на стоянке не было ни души.

– Ищешь кого-то?

Марибелл повернулась.

Уоррен, небрежно засунув руки в карманы джинсов, стоял и ясным взором смотрел на Марибелл.

Она отрицательно покачала головой.

– Хочешь уехать, – утвердительно сказал Уоррен.

– Да, хочу. Только не знаю, как.

– Почему ты не попросишь Холдена отвезти тебя? Он работает. Он у себя в кабинете, за библиотекой.

– Не хочу, чтобы он вез меня в город.

– Почему?

– Не стоит отвлекать его от работы, – уклончиво сказала Марибелл.

Уоррен вздохнул. Она ни на миг не обманула его.

– Скажи мне, какой у вас адрес, и я вызову такси, – попросила Марибелл.

– Я сам отвезу тебя.

– Ты? – удивилась Марибелл.

Уоррен достал из кармана брелок с ключами. Пискнула, отключаясь, сигнализация на роллс-ройсе.

– Привычка, – пояснил он. – Прекрасно знаю, что ворота закрыты, что угонять машину никто не будет. И все равно постоянно включаю сигнализацию.

Он открыл перед Марибелл дверцу.

– Садись.

– Но… Ты вовсе не обязан это делать.

– Садись, – повторил он.

– Я хочу сначала попрощаться с Тайлер, Лиссой и Брюсом, – призналась Марибелл.

Уоррен покачал головой.

– Нет. Садись. Я объясню по дороге.

Марибелл послушалась и села в автомобиль. Пока она пристегивалась, Уоррен сел в машину с другой стороны, открыл механические ворота и выехал со двора.

– Так вот, – начал объяснять он, – дело в том, что Тайлер и Брюс уехали еще утром.

– Как уехали? Что-то случилось? Тайлер поругалась с Холденом?

– Да нет, все в порядке. Как ни странно, в этот раз им удалось расстаться вполне мирно.

– Тогда в чем же дело? Только не говори, что им здесь надоело.

– Брюса срочно вызвал его поверенный. Говорит, какие-то неполадки в основных фондах.

– И Холден не злорадствовал по этому поводу?

– Вовсе нет. Сказал что-то вроде «не ожидал от тебя подобной предприимчивости». Брюс, оказывается, все-таки занимается каким-то инвестированием. Я, впрочем, мало что в этом смыслю. Поэтому и не запомнил подробностей.

– Неважно. А где Лисса?

– Уехала с ними. Ее обрадовала подвернувшаяся возможность оказаться в каком-то другом месте, тем более, что и попутчики уже знакомы.

– Жаль, что не удалось с ней попрощаться, – задумчиво сказала Марибелл.

Машина уже выехала на главную трассу.

– Странно, что ты не выказала желания попрощаться с Холденом, – усмехнулся Уоррен.

Марибелл промолчала, глядя перед собой.

– Не обижайся на него, Марибелл.

– О чем ты? – она покосилась на Уоррена.

– Мой брат сам толком не знает, чего хочет.

– На меня он произвел совершенно иное впечатление.

– Это видимость, – пожал плечами Уоррен. – Как говорится, внешность обманчива.

– Вот как? Может, расскажешь мне подробнее?

– Если тебе так интересна эта тема…

– Нам долго ехать до города. Можем, конечно, помолчать или послушать радио.

– Ладно, я расскажу, раз просишь. Дело в том, что у Холдена блестящая карьера. В этом никто не сомневается. Он помешан на ней.

– Это заметно…

– Это неудивительно. Он не просто состоялся, как творческая личность. Он еще и отлично зарабатывает на своих произведениях. Это дорогого стоит. Он известен, он востребован, и ко всему прочему он не почивает на лаврах. Он развивается.

– Поэтому он так остро переживает все, что касается проблем карьеры?

Уоррен кивнул:

– В общем, да. Поэтому Холден злится на Брюса за то, что тот потворствует ничегонеделанию нашей кузины. Он злится и на Тайлер. Холден считает, что, если бы Тайлер уделяла своему занятию побольше времени и делала бы это регулярно, а не от случая к случаю, то давно была бы известна не только в узких кругах ценителей.

– Ну, в его словах есть здравое зерно…

– А его личная жизнь напоминает выжженную пустыню.

– Он совсем не производит впечатления одинокого и всеми покинутого человека. Мне кажется, многие девушки были бы рады оказаться рядом с ним.

– Да, это так. Кто-то – из-за его внешности, Холден весьма недурен собой. Но большая часть – из-за его денег, из-за его славы и популярности. Поэтому сейчас он замкнулся в себе.

– Устал фильтровать женщин? – ехидно поинтересовалась Марибелл.

– Не совсем… Какое-то время назад Холден сильно обжегся. Его привлекла молодая женщина твоего типа, может быть, она была чуть постарше…

Марибелл прикусила губу.

– Она сделала его жизнь легче, ярче и радостней. Рядом с ней он словно вновь почувствовал себя школьником. Она была живой и непосредственной.

– Все эти эпитеты теперь звучат в его устах как ругательства, – обиженно сказала Марибелл.

– Ничего удивительного. Она была современной юной женщиной, которая знает, чего хочет от жизни. Оказалось, что она не хочет слишком сильно привязываться к одному мужчине. Оказалось, что Холден сам по себе мало ее интересует. Ей, конечно, было лестно его внимание. Хотя тогда он даже не был еще известен так, как сейчас.

– Она использовала его? – затаив дыхание, спросила Марибелл.

– Думаю, да. Я не знаю всех подробностей, да они меня и не касаются. Но какие-то дорогие подарки она от Холдена получила, какими-то связями, скорее всего, воспользовалась. Он был рад помочь ей, он был рад баловать ее. Но потом выяснилось, что для нее он не является единственным.

– Он застал ее с каким-то другим мужчиной?

– О, нет, – Уоррен покачал головой. – Ему оказалось достаточным услышать ее точку зрения на этот принципиальный вопрос. Она не собиралась связывать себя обязательствами, создавать с ним пару. Она просто брала от жизни и от людей все, что считала нужным взять. Если бы ей в тот период понравился еще какой-то мужчина, вполне возможно, она встречалась бы и с ним.

Марибелл замолчала, обдумывая услышанное.

– Поэтому не стоит обижаться на него, – повторил Уоррен.

– Почему ты защищаешь его? Он боится попробовать еще раз потому, что боится наступить на те же грабли. И что теперь, нужно бояться новых отношений всю оставшуюся жизнь?

– Теперь он полностью сосредоточился на своей работе, – вздохнул Уоррен.

– Пусть хоть обручится со своей работой, – сердито сказала Марибелл.

– Как забавно происходит. Холден сосредоточился на своей работе, и избегает близких отношений. Я не могу разобраться со своей работой, и поэтому все мои отношения быстро завершаются.

– Почему это происходит?

– Девушки предпочитают молодых людей, за плечами которых можно укрыться, как за стеной. Я же сейчас целиком завишу от Холдена.

– Брюс немного рассказывал нам с Лиссой об этом, – призналась Марибелл.

– Что ж, тогда ты в курсе моих проблем, не так ли?

– Но почему так происходит? Неужели тебе не удается найти какое-нибудь интересное занятие?

– Мне удается найти какое-нибудь временное занятие. Мне удается найти какое-то скучное занятие. Я не могу долго этого выносить, и бросаю работу раз за разом. Но хочу сказать, что сам я не попросил у Холдена ни копейки. Да, он сделал мне подарок – этот подержанный роллс-ройс. Он дает мне деньги, которых едва хватает на съем потрепанной двухкомнатной квартирки. В городе мы живем отдельно. Но если бы он не считал нужным помогать мне, то я ходил бы пешком, спал бы под мостом, а на пропитание зарабатывал бы, выгуливая чьих-нибудь собак. Я не люблю клянчить деньги, Марибелл.

– Мне кажется, это достойно уважения.

– Но в глазах окружающих это выглядит совсем иначе. Знаешь, меня считают неудачником. Конечно же, они правы.

– Не стоит так говорить…

– Но это правда, Марибелл. Беда в том, что я с малых лет видел яркий талант Холдена. Я наблюдал за удивительными способностями Тайлер. Но у себя я не обнаруживал даже малой доли подобного таланта. Я не обладаю сколько-нибудь ярко выраженными способностями. Я не нашел у себя склонности к той или иной деятельности.

– Ты, наверное, сдался. Ты даже не искал толком, признайся?

– Может быть, и сдался. Не найдя талантов у себя, я не стал искать, что можно развить. Но я смотрел на Холдена, я видел, что он делает. Поняв, что сам на такое не способен, я мысленно поставил на себе крест.

– В жизни не слышала ничего глупее, – возмущенно произнесла Марибелл.

Какой-то участок пути они ехали в молчании.

Потом Марибелл вспомнила:

– Кажется, Брюс говорил о том, что у тебя были шансы в качестве фотомодели.

– Может быть, и были, – спокойно ответил Уоррен. – Но я считаю, что это унизительно – зарабатывать на жизнь фотографированием лица и тела. Или даже выходами на подиум. В этом снова не будет моей заслуги, я просто буду использовать собственную внешность. Внешность мне дала природа. И опять выходит, что сам по себе я ничего не стою.

– А как насчет игры в кино? Там, помимо внешности, нужно еще и обаяние, и умение держаться перед камерой. Есть спектакли, мюзиклы, в конце концов.

– Я никогда об этом не думал, – ответил Уоррен. – Нет, то есть, конечно же, какие-то мысли насчет кино у меня были. Но нужно, чтобы агент искал роли, рыл землю, был заинтересован в тебе. А я… В свое время я в грубой форме послал своего агента, заявив, что сниматься для рекламы мыла больше не желаю. А ведь это было самое начало. Возможно, потом он и захотел бы заняться поисками ролей для меня. Но я уже все испортил. Что касается театра, то там нужно специальное образование, подготовка, драма, пластика… С этим я несколько запоздал.

– Какое же у тебя образование? – поинтересовалась Марибелл.

– Ты вправду хочешь об этом услышать?

– А что в этом удивительного? Мне интересно.

Уоррен пожал плечами:

– Просто я отвык от внимания к себе. Что кто-то интересуется моими делами.

– Это дело поправимое. Послушай, Уоррен…

– А?

– Мы можем где-нибудь остановиться и выпить чая?

– Ты голодная? – догадался Уоррен.

– Да, – смущенно призналась Марибелл.

– Действительно. Ты же весь день не показывалась и не выходила из комнаты. Конечно, нам надо где-нибудь остановиться и перекусить. Миль через семь должна быть небольшая придорожная закусочная.

Уоррен не обманул. Закусочная с лаконичным названием «Сэндвич» и впрямь показалась на горизонте через некоторое время.

Уоррен припарковал машину на стоянке возле закусочной. Они с Марибелл прошли внутрь, выбрали столик почище. Тут же рядом с ними материализовалась официантка с небольшими меню, запаянными в прозрачный пластик.

– Я буду сэндвич с курицей и салатом, яичницу с беконом, сок и кофе, – быстро определилась Марибелл.

– Я буду чай, – лаконично сказал Уоррен.

– И все? – удивилась она.

– Да.

Что-то в глазах Уоррена подсказало Марибелл: возможно, он боится, что ему не хватит денег.

– А, может быть, все-таки что-то посущественнее чая? – легко сказала она. – У меня завалялась кое-какая мелочь, неплохо было бы от нее избавиться.

– Тогда мне еще сэндвич с тунцом, спасибо. Горчицу не класть.

Официантка отошла, а Уоррен тихо сказал:

– Спасибо, Марибелл.

– Не за что. Ты же отвозишь меня домой. Будем считать, что это компенсация за твое потраченное время.

– Но мне не надо компенсаций. Может быть, мне приятно твое общество?

Марибелл на мгновение замерла. У нее засосало под ложечкой. И слегка похолодело внутри.

– Может быть, или в самом деле приятно? – осторожно поинтересовалась она.

– В самом деле приятно.

– Что ж…

Марибелл не знала, что сказать дальше. Выручила официантка, которая быстро и ловко принялась раскладывать перед ними столовые приборы. А вскоре подоспел и чай, сок, кофе с сэндвичами. Марибелл и Уоррен принялись за еду.

Марибелл и не представляла себе, что так сильно проголодалась.

Они поели за пятнадцать минут. После чего расплатились, совместно набрав нужную сумму. При этом они смущенно переглядывались и хихикали, как два подростка. Вернулись в машину. Уоррен включил радио, и дальше они ехали в молчании, но с музыкой.

Марибелл принялась было думать: Уоррен может молчать потому, что теперь жалеет о своей откровенности. Но, похоже, Уоррен чувствовал себя хорошо. Он вел машину, чуть напевал себе под нос в такт песне из приемника, и в целом выглядел вполне довольным жизнью.

Когда они въехали в город, он спросил Марибелл, где она живет, и Марибелл назвала ему адрес.

Через полчаса он затормозил машину у подъезда ее дома.

– Вот и приехали, – улыбнулся он.

– Да. Еще раз огромное тебе спасибо. Ты даже не представляешь, как сильно выручил меня.

– Отчего же. Представляю. Но мне действительно было приятно отвезти тебя.

Марибелл взялась было за ручку двери, чтобы выйти из автомобиля.

– Марибелл, – позвал Уоррен.

Она обернулась.

– Что?

– Может быть, ты дашь мне номер своего телефона?

– Зачем? – удивилась девушка.

Уоррен улыбнулся.

– Ты хочешь как-нибудь позвонить мне, чтобы просто поболтать?

– Нет. Я был бы очень рад снова увидеться с тобой.

– Но…

– Скажем, завтра? Ведь завтра воскресенье, кажется. Ты не работаешь по воскресеньям?

– Не работаю, – покачала головой Марибелл.

– Так, значит, завтра? Мы могли бы прогуляться в парке или сходить в музей.

– Но тебе не будет тяжело сейчас ехать обратно за город, а утром снова возвращаться сюда?

– Я не поеду в дом Холдена. Я останусь в городе и отправлюсь на свою квартиру, – серьезно ответил Уоррен. – Так что ты думаешь насчет моего предложения?

– Может быть, хотя бы в начале следующей недели? – взмолилась Марибелл. – Дай мне время прийти в себя. Голова идет кругом, столько всего свалилось.

– Хорошо. Я позвоню тебе… Скажем, во вторник или в среду. Если, конечно, ты дашь мне свой номер телефона.

– Да, разумеется… Записывай.

Наконец они распрощались, и Марибелл вышла из машины.

Здороваясь с консьержкой, поднимаясь пешком по лестнице на свой этаж, так как опять не работал лифт, извлекая ключи из сумочки, она все думала о последних словах Уоррена, о его приглашении.

Открыв дверь в квартиру, она с облегчением скинула туфли. Ноги, привыкшие за последние дни к прохладе бассейна и хождению босиком, жаловались на усталость. Марибелл переоделась в домашний халатик и включила электрический чайник.

Налив себе чашку привычного чая с мятой, она устроилась с ногами на кухонном подоконнике. Она успела как раз вовремя, чтобы застать последние мгновения заката. Наблюдая мягкие золотисто-оранжевые и розовые краски размазанной вокруг солнца облачной дымки, Марибелл размышляла о событиях, последствия которых в своей жизни она пока не могла предугадать.

После разговора с Уорреном о Холдене ей не стало легче, нет. Но, по крайней мере, она приблизилась к пониманию его поведения. Одного Марибелл не могла понять. Ей ведь не нужны его деньги. У нее есть любимая работа, и она зарабатывает сама. Пусть не так много, как Холден, но она делает это самостоятельно.

И она не знала, кто он такой, пока Джулс не открыла ей глаза. Холден знает об этом, так почему не пожелал дать ей шанс?

Дать шанс им. Им обоим. Марибелл вспомнила ощущения ночи, проведенной вместе с Холденом по его же инициативе, и чуть не застонала от огорчения, стиснув зубы.

Нет, таких ощущений и таких переживаний она не могла получать со случайным, мимолетным любовником. Ей было жаль, что Холден этого не понимает. Впрочем, возможно, что ему все равно, какая партнерша окажется с ним в постели…

«Впрочем, возможно, что он закончит свою жизнь в одиночестве, то есть в окружении своих книг», – передразнила себя Марибелл. Хватит, ну, хватит же об этом. Если самой не щадить свои чувства, то никто другой не сделает это за тебя. Она не нужна ему – значит, с историей Холдена Гроуда покончено.

13

Прошло несколько дней.

Марибелл, к своему удивлению, чувствовала, что на нее наваливается некая апатия. Она силилась понять причину апатии, но каждый раз заходила в тупик.

Все было просто. Марибелл подавляла отрицательные эмоции, связанные с поступком Холдена. Она вынуждена была держать лицо и перед собой, и перед окружающими. Делать вид, что у нее все замечательно.

Джулс и Мэгги, своим коллегам, Марибелл рассказала про отдых в загородном доме коротко, не вдаваясь в подробности. Она делала акцент на знакомстве с родственниками Холдена, на детали загородного дома, бассейна, обстановки. Этим Марибелл сумела отвлечь внимание приятельниц от самого главного.

Таким образом, ее небольшие злоключения не стали достоянием общественности и предметом сплетен в корпоративной столовой. Марибелл была несказанно рада этому обстоятельству. Она обоснованно считала себя тонким дипломатом.

Впрочем, вскоре ситуация повернулась неожиданным для Марибелл образом.

У нее было очень много работы. Фэнтон, вызвав Марибелл в свой кабинет, объявил, что возлагает на нее большие надежды. После чего поручил очередной проект. Необходимо было с нуля разработать фирменный стиль для дочерней компании одной из крупных косметических корпораций. Они только начали заниматься этим направлением, и им требовалось что-то особенное, необычное, притягательное для потребителей. Новый, завораживающий дизайн.

Фэнтон подчеркнул при Марибелл, насколько важно для них угодить этому заказчику. После чего посулил премию и отпустил на все четыре стороны. То есть, конечно же, резво выполнять новое задание.

Марибелл обложилась набросками, пометками и шоколадками. Шоколадные батончики поддерживали девушку в ее нелегком труде. Изредка она поднимала голову от экрана компьютера, прерывала работу и оглядывалась по сторонам. Мэгги с грустным и понимающим лицом приносила ей чашку-другую чая в день.

Марибелл начала приносить с собой сэндвичи в офис. Она попросту не успевала сделать перерыв на обед и полноценно поесть.

– Заработаешь гастрит, – убежденно сказала Джулс.

– Это временно, – возразила Мэгги.

– Я дам ей большую премию, – сообщил Фэнтон.

– И эту премию она потратит на лечение гастрита, – заметила Джулс.

– Я была бы очень обязана вам всем, – сказала Марибелл, – если бы вы разошлись по своим рабочим местам и оставили меня в покое.

– Мне нравится то, что ты делаешь, – сказал толстячок Фэнтон, протянув руку к одному из набросков Марибелл.

Она хлопнула его по запястью:

– Работу по частям не показывают. Вот когда проект будет в стадии предварительной готовности, тогда и посмотрите.

– Ладно, ладно, убедила, – проворчал Фэнтон, удаляясь.

Марибелл подняла телефонную трубку и набрала номер суши-бара, который осуществлял доставку суши в офисы за отдельную плату.

– Бедняжка, – сочувственно вздохнула Джулс.

Закутываясь в плотный болоньевый плащ, она остановилась возле Марибелл.

После памятного уик-энда жара в городе постепенно пошла на убыль, и вскоре сменилась проливными дождями. Туфли хлюпали по лужам, а Джулс начала хлюпать носом. Вот и куталась теперь в плащ.

– Идите, идите, – пробормотала Марибелл. – Не обращайте на меня внимания.

– Там, конечно, хоть и мокро, – сообщила Джулс, – но мы все же намерены прогуляться. Может быть, даже дойдем до нашего кафе с летней верандой. А то окончательно заплесневеем без движения в этой сырости. Конечно, на веранде нам вряд ли удастся посидеть сегодня…

Она чихнула.

– Приятного аппетита, – машинально сказала Марибелл.

Джулс и Мэгги вернулись с ленча через пару часов, возбужденные сверх меры и таинственные.

– Пойдем-ка, Марибелл, выпьем кофе у меня в кабинете, – позвала Джулс.

– Я не могу, я все еще занята.

– Это не займет много времени.

– Разве что-то случилось?

– Пойдем. Курить ты не куришь, поэтому на перекур тебя вытянуть не удастся, а вот кофе тебе попить придется.

– Да в чем, собственно, дело? – недоумевала Марибелл.

– Мы встретили Холдена, – выпалила Мэгги, не сдержавшись.

Марибелл вздохнула и поднялась со своего места.

– Ладно, что с вами делать…

В кабинете у Джулс было пусто. Кто-то из агентов был в отпуске, а кто-то уехал к заказчику. Джулс достала три белые чашечки с блюдцами под кофе. Мэгги молча притащила горячий сосуд из кофеварки.

– Выкладывайте, – вздохнула Марибелл, не притрагиваясь к кофе, который разлила по чашкам Мэгги.

– Тебе сахар? – догадалась та.

– Нет, не нужно. Девочки, у меня правда много работы. Не хотелось бы, чтобы это оказалась какая-то новость, не стоящая внимания.

– В общем, мы ничего не понимаем, – сообщила Мэгги.

– Я тоже.

– Мы зашли в то самое кафе, из которого Холден увез тебя в загородный дом, – начала Джулс. – Решили, что на веранде все-таки мокро и сыро. Прошли внутрь. А за одним из столиков и был Холден.

– Что же дальше?

– Разумеется, он нас узнал.

– Ну, разумеется.

– Чуть не накинулся на нас с распростертыми объятиями, – вставила Мэгги.

– Не преувеличивай.

– Я не преувеличиваю, Джулс.

– Так вот, он пригласил нас за свой столик. Угостил мороженым… Остальное, конечно, мы заказали сами. Мялся, мялся, словно не решался что-то сказать.

– Это на него не похоже. Такой мужчина. Решительный и харизматичный.

– Мэгги!

– Молчу, молчу.

– Марибелл, что у вас произошло? Он сказал, что, кажется, сильно обидел тебя. Он просил передать, что хотел бы встретиться с тобой и еще раз поговорить, уже в спокойной обстановке.

– Для чего люди изобрели телефон? Холден мог бы позвонить мне уже сотню раз. Но он не позвонил ни разу. Наверное, был страшно занят? Или все дело в том, что перед вами он зачем-то решил разыграть комедию?

– Вообще-то он выглядел искренне расстроенным. Так что у вас случилось?

– Право слово, ничего страшного. Небольшое недопонимание, и только.

– Что ж, я рада, – вздохнула Джулс. – Холден сказал, что давно позвонил бы тебе, но уверен, что ты не пожелаешь говорить. Он сказал, что на своем месте он и сам не пожелал бы с собой говорить…

Марибелл усмехнулась.

– Он очень просил нас передать тебе, – вставила Мэгги, – что будет ждать тебя сегодня с восьми вечера в уже знакомой тебе кофейне. Если ты опоздаешь, ничего страшного. Он будет ждать столько, сколько понадобится. Если у тебя не будет денег на такси, позвони ему, и он приедет за тобой. Если ты не сможешь приехать сегодня, он будет ждать тебя завтра. На том же месте и в то же время.

– Да, а потом он снова уедет в свой загородный дом, ибо его поджимают издательские сроки. Но лучше всего будет, если ты просто позвонишь ему, Марибелл.

– Это он так сказал?

– Да, именно так Холден и сказал.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, – пожала Марибелл плечами. Вздохнула, в несколько глотков допила остывший кофе и поднялась с места.

– Ты позвонишь ему? – с надеждой спросила Мэгги. – Кстати, я наконец прочла его книгу до конца. Ту, что дала мне Джулс. Она замечательная…

– Нет, не позвоню.

Коллеги закончили работу, и один за другим, попрощавшись с Марибелл, ушли.

Марибелл наконец-то оторвалась от компьютера. Потянувшись, она походила туда-сюда по офису, посмотрела в окно, понаблюдала за лужами, по которым моросил летний дождь. Еще немного, и будет осень…

Марибелл заварила себе крепкий чай, положила в него несколько кусочков сахара. В ящике стола отыскалось чуть зачерствевшее овсяное печенье. Марибелл принялась пить чай с печеньем, время от времени поглядывая на монитор компьютера.

На мониторе была последняя картинка, над которой Марибелл трудилась особенно долго. Готова она была полностью, даже последние штрихи были уже добавлены. Можно было выключать компьютер и уходить из офиса.

Марибелл гипнотизировала картинку взглядом.

Если вот тот угол чуть развернуть… А потом добавить немного конфетти к фону… Да, еще вполне можно поработать.

Или оставить все как есть? Лучшее – враг хорошего, это же общеизвестно.

Все, проект готов. Его можно показывать Фэнтону, а там уже – как он решит…

Марибелл никак не могла отыскать повод, который позволил бы ей задержаться в офисе еще на какое-то время.

Она знала, что если выйдет отсюда в восемь, или в девять, или даже в десять вечера, то непременно направится в «Магнолию», где ее терпеливо ждет Холден.

Она просто не сможет удержаться от того, чтобы не попытаться узнать, о чем он так хотел поговорить с ней.

Марибелл гипнотизировала стрелки настенных часов, те неумолимо двигались.

Двадцать пятнадцать. Двадцать девятнадцать. Двадцать сорок семь. Двадцать один ноль девять…

Когда стрелки на часах перевалили за десять вечера, Марибелл вызвала такси и отправилась домой.

А на следующий день ей позвонил Уоррен и пригласил на свидание.

Ровно в шесть вечера он заехал за ней на работу. Садясь в его роллс-ройс, Марибелл тщетно надеялась, что из окон офиса за ней не будут следить любопытные глаза. То-то будет пищи для разговоров… Один назначает ей встречи, с другим она уезжает после длинного трудового дня…

– Ты не очень-то торопился, – сказала Марибелл, пристегивая ремень.

– О чем ты?

– Ты сказал, что позвонишь намного раньше.

Уоррен смутился.

– О… Я не думал, что ты будешь так ждать моего звонка.

«Да я вовсе не жду твоего звонка», – с досадой подумала Марибелл, но не решилась произнести это вслух.

– Я позвонил бы раньше, хотя бы просто поболтать.

– Почему бы и нет?

– Дело в том, что я работал.

– Работал? Где? Кем?

– У меня совсем закончились деньги, – признался Уоррен. – Даже если бы в тот вечер я захотел вернуться в загородный дом, то не смог. У меня и бензин закончился.

– Почему же ты не сказал мне? – сочувственно спросила Марибелл. – Я бы одолжила тебе денег. У меня их было немного на тот момент, но кое-что я смогла бы дать. Ты ведь отвозил меня домой, вот бензин и закончился…

– Ну, нет, – решительно произнес Уоррен. – Достаточно с меня жизни в долг. Не хочу существовать за чужой счет. Пусть даже это мой родственник или близкий человек. Пора самому как-то решать свою проблему.

Марибелл смущенно замолчала. Ей стало неловко, что она заговорила об одалживании денег.

Одновременно с этим она размышляла о том, почему Уоррен так долго шел к пониманию простых вещей. Неужели раньше ему никогда не хотелось независимости? Или отношение родственников к нему было настолько пренебрежительным, что он и сам в себя не верил?

– Куда мы едем? – спросила Марибелл, чтобы как-то нарушить неловкое молчание.

– А мы уже почти приехали.

Уоррен свернул за угол, и они выехали на оживленный перекресток. Марибелл узнала центральную улицу города, сосредоточение торговых и развлекательных центров.

– Парковки, конечно, забиты, – с досадой произнес Уоррен. – Ты не возражаешь, если мы бросим машину здесь, а до места пройдемся пешком? До него рукой подать. Не больше пяти минут. Честно.

– Конечно, не возражаю, – воскликнула Марибелл.

– Это хорошо. А то бывают такие молодые девушки, которые и пяти метров пройти не в состоянии. О, прости, я и забыл, как ты теперь воспринимаешь подобные разговоры.

Марибелл засмеялась:

– Да нет, ничего. Должно быть, ты говоришь о девушках, которые ходят на высоченных шпильках. В таких туфлях и я отказалась бы ходить по городским тротуарам.

– Чтобы не повредить шпильки?

– Чтобы не повредить ноги.

– Сколько еще мне предстоит узнать, – вздохнул Уоррен. – Но сначала я хотел бы узнать, какие фильмы ты предпочитаешь. Мы пришли.

– Так мы пойдем в кино?

– Если ты хочешь.

– О, я хочу, конечно же, хочу. Давно не выбиралась в кино.

– Интересно, почему?

– Было много работы, – объяснила Марибелл. – А еще мы с подругой любим набрать фильмов на дисках, и смотреть их дома.

– Некоторые фильмы лучше смотреть на большом экране, – не согласился Уоррен.

– Идет. Если мы выберем именно такой фильм.

– Выбор фильма отдаю на твое усмотрение.

Марибелл выбрала фильм, который показался ей самой компромиссом между возможными вкусами Уоррена и ее собственным вкусом. Комедийный боевик о жизни шпионов сочетал в себе и трюки каскадеров, и взрывы, и любовную коллизию.

Уютно развалившись в комфортных креслах кинотеатра прямо по центру зрительного зала, они похрустывали попкорном из одной большой упаковки.

– Я прямо почувствовала себя студенткой, – смеялась Марибелл после просмотра. – Как будто мне снова семнадцать, и я учусь в колледже.

– Почему?

– Кино, попкорн, поздний сеанс, шпионский боевик.

– Рад, что тебе понравилось.

– Да, понравилось. А куда мы отправимся сейчас?

– Если не возражаешь, то можем зайти куда-нибудь и перекусить.

Выбор Уоррена наверняка был совсем иным, чем выбор его старшего брата в подобной ситуации. Простенькой кафешке, где они устроились за небольшим столиком у окна, было далеко до претенциозной кофейни, излюбленной Холденом.

Уоррен и Марибелл заказали по молочному коктейлю, пирожному с кремом и желе в формочках.

Марибелл вновь почувствовала себя студенткой на свидании со старшекурсником. Она хорошо понимала, что финансовые возможности Уоррена не позволяют ему пригласить ее в более престижное место, как бы ему этого ни хотелось. А предложить оплачивать счет пополам она не решилась. Она видела, насколько Уоррену приятно вновь чувствовать себя самостоятельным. Пусть и на время.

Марибелл надеялась, что это не будет временным явлением в жизни Уоррена.

– Расскажи, что там с работой? – попросила она, разломив пирожное ложечкой. – Ты так и не сказал, что за работу ты нашел.