Текст книги "Между гордостью и счастьем"

– Не имеет значения. Сейчас всем весело, и это хорошо.

10

Следующий коктейль «от Брюса», оказавшийся ядерно-синим, обжег горло и легкие Марибелл ощущением ледяной мяты и сочного лимона.

– Брюс, – умоляюще прохрипела она. – Может быть, специально ради меня… В следующий раз ты сделаешь мне что-нибудь помягче?

– Как можно, – не согласился тот. – Смешивать крепкие и слабые коктейли… Ну уж нет. Да и ты первая наутро не скажешь мне спасибо. Голова даст о себе знать.

– Пожалуйста, Брюс…

– Хорошо. Но только один. И только не сейчас. Вот поиграем в волейбол, и принесу новый коктейль.

– Какой еще волейбол? – удивленно спросила Марибелл.

– Видишь, Уоррен уже мастерит импровизированную сетку над водой? Холден нашел какой-то мячик. Это целиком и полностью его идея. Сейчас мы устроим соревнования. Девочки против мальчиков.

– Что случилось с Холденом? – Марибелл начала подозревать неладное.

– С ним случился мой тройной виски, – подмигнул Брюс.

Марибелл сделала круглые глаза.

– Да не волнуйся ты, – успокоил Брюс. – Он сам хотел. Должен же и наш мистер Само Совершенство когда-нибудь расслабляться по-взрослому.

– Мне казалось, что Холден редко пьет.

– Редко, зато метко. Не переживай. Расслабься. И начни уже получать удовольствие от происходящего. Смотри, какая красота! Сосны за оградой. Луна. Ее, правда, не видно. Чертовы прожекторы.

– Может, их выключить? Я не вижу ни луны, ни сосен.

– Без прожекторов мы переломаем тут ноги. Не надо, с ними лучше… Но, если приглядеться, ты увидишь звезды. А какой воздух! Мы словно на пляже где-нибудь в Майами. Темнота только добавляет пикантности.

– Не думала, что в Англии бывает так тепло по ночам.

– Конечно. Если сидеть дома, то куча любопытнейших вещей останется для тебя неизвестной.

– Эй, вы, философы! – крикнул Уоррен.

Брюс и Марибелл направились к бассейну, где уже собрались все остальные.

– Прыгайте сюда, неповоротливые тюлени!

– Полегче на поворотах, дружище! А не то в следующий раз рискуешь обнаружить в своем стакане с виски дохлую улитку!

– Безумно страшно, – расхохотался Холден. – Я сделаю это сюжетом своей новой книги. «Пьяная улитка».

– Марибелл, давай к нам, – позвала уже порядком опьяневшая Тайлер. – Покажем этим гориллам, где раки зимуют!

– Это зоопарк или тут все же планировалась игра в волейбол? – вежливо поинтересовалась Лисса.

Водные игры возобновились со все возрастающими воплями, смехом и брызгами. Уоррен направлял мяч четко и сильно, зато Брюс подводил мужскую команду. Он больше загребал руками воду и разбрасывал ее вокруг, чем попадал по мячу. Руки Лиссы были слишком слабыми для того, чтобы посылаемые ею мячи долетали хотя бы до противников, не говоря уже о том, чтобы перелетать через них. Марибелл играла четко и сосредоточенно. Она пыталась спасти честь женской команды.

Ей это не удалось. Через полтора часа водного буйства, взаимных подначиваний и шутливых оскорблений девушки были разбиты в пух и прах.

– Ну и не очень-то хотелось выиграть, – с досадой проворчала Тайлер, выползая из бассейна. Она снова упала в шезлонг на полотенце, которое уже порядком намокло.

– Еще коктейль? – предложил искуситель Брюс.

– Да, будь так любезен.

– Кажется, в холодильнике было мороженое, – подал голос Холден. – Пойду, посмотрю.

Мороженого не оказалось. Брюс вызвался съездить за ним в ближайший магазин. Его отговаривали всей компанией.

– Ближайший магазин давным-давно закрылся на ночь. А если ты поедешь в ближайший супермаркет, то вернешься, пожалуй, к утру. А то и вовсе не вернешься.

Зато Брюс сдержал свое обещание, данное Марибелл насчет коктейля. Он принес ей в широком бокале напиток, кремовые и бежевые слои которого мягко колыхались, не перемешиваясь. Марибелл осторожно пригубила коктейль. Она ощутила на языке мягкий сливочный вкус, слегка отдающий ванилью.

Она лежала в шезлонге, и теперь наконец-то могла наслаждаться видом ночного неба, усеянного мелкими звездами. Холден сделал доброе дело, выключив почти все прожекторы и оставив работать лишь один. Марибелл глубоко вдыхала лесной воздух. Его умиротворяющее тепло постепенно сменялось свежестью и прохладой.

Никто не заметил, как со двора исчезла Лисса.

Немногим позже Брюс уволок спать Тайлер, которая вовсю раззевалась.

– Ну что, братец, – бормотала она, – теперь ты видишь, что и в старой доброй Англии можно круто отдыхать…

– Вижу, вижу, – широко улыбнулся Холден. – Спокойной ночи. Брюс, а тебе я желаю пережить эту ночь без потерь.

Его язык чуть заплетался. Ровно настолько, чтобы это было заметно ему одному. Впрочем, себе Холден казался довольно адекватным.

Он осмотрел двор. На шезлонгах валялись смятые полотенца. Рядом с шезлонгами и на бортиках бассейна стояли в изобилии стаканы и бокалы для коктейлей. Холден вздохнул. Со всем этим придется разбираться завтра, при свете дня.

Уоррена тоже уже не было. Холден заметил, что Марибелл, единственная, кто продолжает лежать в шезлонге, сладко спит.

– Ну вот, – развел руками он.

Подойдя к девушке, он с легкостью поднял ее на руки. Марибелл что-то сонно пробормотала и повернулась к нему, уткнувшись в грудь лицом.

Холден замер.

Марибелл больше не двигалась.

– Тебе тоже пора спать, – ласково сказал он и направился к дому.

Возле входной двери он добрым словом помянул того, кто последним был здесь и догадался закрыть ее. Ему пришлось помучиться, прежде чем удалось открыть дверь с Марибелл на руках.

Он начал подниматься по лестнице на второй этаж. Толкнув дверь своей спальни, он вошел и опустил Марибелл на кровать, едва ли сознавая, что делает.

Волосы Марибелл были мокрыми. На покрывале тут же появились влажные отпечатки.

Холден принес из ванной полотенце, и, чуть приподняв голову девушки, принялся бережно промокать ее волосы. Марибелл не просыпалась.

«Надо бы укрыть ее одеялом», – подумал Холден.

А еще лучше – отнести Марибелл в ее собственную спальню.

Хотя о чем это он… В этом вроде бы нет особой необходимости…

А вот мокрый купальник с нее совершенно точно надо снять. Это очень вредно – спать в мокром купальнике.

Хотя, наверное, будет более уместно, если она сделает это сама.

Холден с надеждой потряс ее за плечо.

– Марибелл, ты спишь?

Вот дурак. Очевидно же, что спит.

– Марибелл…

Она дышала ровно и глубоко.

– Просыпайся, Марибелл.

Она что-то пробормотала во сне, и, сладко потянувшись, повернулась на бок.

Что ж, он честно пытался.

Зато теперь ему был открыт доступ к застежке купальника. Холден помедлил лишь секунду. Потом развязал тесемки, фиксирующие верх купальника на шее и на спине. Осторожно стащил его с Марибелл.

Дело было за трусиками. Холден повернул ее на спину, и, стараясь едва касаться руками бедер, быстро стянул низ купальника.

Так. Теперь можно было и укрыть ее одеялом.

Стоп, а где, собственно, будет спать он сам? Неужели ему придется отправляться в ее спальню?

А с какой, собственно, стати? Пусть скажет спасибо, что о ней позаботились. Не оставили у бассейна, принесли наверх. Высушили волосы и не дали провести ночь в мокром синтетическом купальнике.

Холден решительно стянул с себя плавки и забрался под одеяло, оказавшись совсем рядом с Марибелл.

Но сон не шел к нему. Одеяло, поделенное на двоих, казалось душным и тяжелым. Кровь начинала пульсировать в висках. Может, стоит открыть окно? Ах да, оно уже открыто.

Марибелл снова что-то сладко пробормотала во сне. Повернувшись к Холдену, она положила руку ему на грудь.

Если до этого он мог сдерживаться, то теперь просто перестал соображать что-либо.

Влечение, которое раньше он подавлял, руководствуясь доводами рассудка, сейчас было подогрето алкоголем. Неосознанное поведение Марибелл было тем самым детонатором, который и обеспечил взрыв эмоций…

Холдену уже было неважно, что она спит и ничего не соображает. Он прижал ее к себе. Влажные волосы Марибелл коснулись его лица. Холден вдохнул нежный запах, исходящий от тонких прядок, и окончательно потерял голову. Это было его слабое место – аромат влажных женских волос…

Он принялся целовать ее губы, лицо. Сначала он касался губ нежно, бережно, словно до сих пор боялся разбудить ее. Но потом Холден стал более настойчив, его язык раздвинул нежные губы Марибелл так, что коснулся зубов.

И тут Марибелл проснулась.

То есть это для Холдена она проснулась.

А для самой Марибелл это было словно мгновенный переход от одного сна к другому, неожиданному, удивительному и необычному. И очень приятному.

Марибелл ответила на поцелуй, и напор Холдена только усилился. С трудом оторвавшись от ее губ, спустившись губами ниже, он получил награду – ощущение ее шелковистой кожи на шее, на груди. Уткнувшись лбом в ключицу девушки, Холден крепко стиснул ее плечи.

Марибелл обняла его в ответ. Он скользнул руками по ее талии, ощутил прохладу кожи на животе. Осторожно провел пальцами по внутренней поверхности бедра.

Она застонала.

– Ты мне снишься… Не уходи. Снись еще…

– Марибелл, это не сон.

– Не уходи…

– Марибелл. Очнись. Посмотри на меня. Это не сон.

– Странно… Но я…

– Не сейчас. Давай поговорим потом.

– Хорошо… Как скажешь… Наконец-то ты обнимаешь меня.

– Замолчи. Просто поцелуй меня.

Осторожное движение. Убедиться, что все в порядке.

– Марибелл?

– Да?

– Как ты?

– Замолчи… Просто двигайся. Не останавливайся. Да, да… Ты ведь знаешь, что надо делать. Почему ты так долго делал вид, что не замечаешь меня?

– Замолчи…

Тихий шепот. Шуршание простыней. Плеск воды в бассейне за окном. Сдавленные вскрики. И, как кульминация – долгожданный, ничем не сдерживаемый стон Марибелл.

11

Марибелл проснулась от громкого плеска воды за окном и русалочьего смеха. Она тут же узнала смех Лиссы. Марибелл застонала и накрыла голову подушкой.

У нее немного болела голова. Но она совершенно точно выспалась. Подушка плохо помогала избавиться от шума с улицы. Марибелл сердито отбросила подушку от себя. Затем она попыталась взглядом отыскать настенные часы, чтобы определить время. Ей это удалось. Часы показывали половину второго.

«Ничего себе», – подумала Марибелл удивленно. Это же надо было столько проспать. Минуточку… Во сколько же она легла?

И тут Марибелл обнаружила, что не помнит этого. Более того, она не помнит, как закончился вчерашний вечер. Да, они много пили, дурачились и смеялись… Кажется, все они устроили морской бой в бассейне. А что потом? Марибелл еще помнила вкусный ванильный коктейль, который пила мелкими глоточками, лежа в шезлонге. Потом все скрывала темнота.

Кажется, ночью ей еще приснился Холден… Сон был таким объемным, таким ярким… И, кажется, в этом сне Марибелл было очень хорошо. Разве сны бывают такими реалистичными? Такими, что помнишь каждую деталь, каждое слово, каждое прикосновение партнера. Его силуэт, линии его тела, очертания упругих мышц, его голос, запах.

Кажется, для сна все это было слишком реально…

Марибелл села в постели. Осмотрелась вокруг, пытаясь стряхнуть с себя последние остатки сна. Это была не ее комната, а какая-то другая, совсем незнакомая. Кажется, это комната Холдена.

Марибелл повернула голову влево, вправо. Она заметила, что на полу у кровати валяется ее купальник. На тумбочке у противоположного края кровати лежали плавки. Кажется, именно такие были на Холдене вчера вечером. Да, это именно его комната. И это был не сон. Они провели вместе ночь… кажется.

Какое там «кажется», это совершенно точно было правдой. Они были вместе почти до самого утра. Потом Марибелл уснула… а дальше?

Она проснулась окончательно, ее глаза перестали быть затуманенными сном. Спустив ноги с постели, она несколько секунд размышляла о том, в чем ей идти в свою комнату. Кутаться в простыню – глупо. Брать у Холдена рубашку… Это, конечно, вариант. Но, наверное, неудобно…

Марибелл с содроганием натянула на себя все еще влажный купальник. Интересно, куда делся Холден? Ей так хотелось увидеть его снова. Удостовериться, что все произошедшее не было сном. Что он все-таки понял – он что-то чувствует к Марибелл.

Марибелл наспех заправила кровать и поспешила выйти из комнаты. Ей не терпелось попасть в душ, причесаться и надеть на себя нормальную одежду. Она плотно прикрыла за собой дверь.

– Доброе утро, – услышала она.

Уоррен стоял на последних ступеньках лестницы и пристально смотрел на нее. Почему он так смотрит?

Конечно же, он видел, как она выходила из комнаты его брата.

Марибелл постаралась улыбнуться как можно естественнее:

– Доброе утро, Уоррен.

– Ты поздно встала, – произнес он, хмуро разглядывая ее.

– Да… Да. Остальные уже спустились?

– Ну, Холден поднялся ни свет, ни заря, и давно позавтракал. Лисса бродит где-то в перелеске. А Брюс с Тайлер взяли мой роллс-ройс и отправились в магазин, пополнять запасы еды и алкоголя. Брюс нанес ощутимый урон бару Холдена. Теперь ему вроде как стыдно, хотя по его внешнему виду и не скажешь. Они давно должны были вернуться.

– Ясно, – сказала Марибелл. – Я сейчас умоюсь и присоединюсь к остальным.

– Давайте, – кивнул Уоррен. Да почему же он так хмуро смотрит на нее?

Марибелл прошла в свою комнату. Достав зубную щетку, она зашла в душ. Там в шкафчике обнаружился какой-то шампунь. Не было геля для душа, зато был какой-то восхитительно пахнущий папайей и манго скраб.

Марибелл быстро привела себя в порядок. Надев купленную Холденом юбку, персиковую маечку и пляжные шлепанцы, расчесав волосы и заплетя их в небрежную косу, она спустилась в столовую.

На пороге столовой ей навстречу попался Брюс. Он одобрительно посмотрел на нее сверху вниз, задержав пристальный взгляд на обнаженных ногах Марибелл. Она не выдержала и прыснула со смеху. Брюс был в своем репертуаре.

– Доброе утро, куколка. Выпьешь чего-нибудь?

Марибелл отрицательно покачала головой.

– Пожалуй, еще слишком рано. И мне хватило вчерашних коктейлей.

– О, ты была сногсшибательна во вчерашней битве. Богиня сетки и мяча. Водяная русалка.

– Русалка – это не я, это Лисса, – засмеялась Марибелл.

– Дорогуша, ты себя недооцениваешь. В тебе загадочности тоже хватит. Признаться честно, в первый момент я принял вас с Лиссой за сестер.

– По-моему, мы совсем непохожи.

– Ну, волосы у вас светлые, глаза синие… И улыбаетесь обе загадочно.

«Странно, – подумала про себя Марибелл, – если мы с Лиссой так похожи, как утверждает Брюс, почему же он цинично оценивал меня и так вдохновился ею? Впрочем, сейчас это уже неважно!»

Она вспомнила недавние часы, проведенные в объятиях Холдена, и ее сердце наполнилось теплом. Как хочется скорее увидеть его…

– Тайлер на кухне готовит омлет. Так что еще немного, и будет объявлен общий сбор на завтрак.

– Я тогда пойду и поищу Холдена.

– Я бы не советовал тебе его искать.

– Почему? – удивилась Марибелл.

– Холден сейчас в своем кабинете, за библиотекой. Он спустился вниз не в лучшем расположении духа. Выпил кофе и заявил, что намерен плотно поработать. И лучше бы никому его при этом не беспокоить.

– Сурово, зато честно. Что ж, творческий человек имеет право на уединение.

Но про себя Марибелл подумала: наверняка это не распространяется на нее, и Холден будет рад ее видеть.

Впрочем, можно и не спешить. Сначала позавтракать, а потом, может, даже искупаться в бассейне. Солнце как раз стоит в зените. Чем жарче погода, тем приятней окунуться в прохладную голубую воду… Купальник Марибелл заблаговременно выстирала и оставила на полотенцесушителе в душевой.

Завтрак, к которому собрались Тайлер, Брюс, Уоррен и даже Лисса, вернувшаяся из леса с пригоршнями малины, затянулся надолго. Припоминали забавные моменты вчерашнего вечера, обсуждали последние фильмы, Тайлер рассказывала о последней поездке в Португалию с Брюсом. Уоррен большей частью отмалчивался, но слушал всех внимательно. «Похоже, слушать – это его конек», – подумала сострадательная Марибелл.

После завтрака Лисса с Марибелл мыли посуду. Им досталась не только посуда, оставшаяся от завтрака, но и посуда, оставшаяся после вчерашнего ужина. Братья и сестра, видимо, были так увлечены своими спорами, что про посуду забыли, а потом уже все плавно перекочевали к бассейну. Брюс сбегал и собрал стаканы из-под коктейлей.

– Полагаю, – тихонько шепнула Лисса Марибелл, – что Брюс сделал это отнюдь не из-за любви к чистоте и порядку.

– А из-за чего?

– Чтобы ему было в чем смешивать новые коктейли вечером, разумеется, – фыркнула Лисса.

– Поторапливайтесь, – велел Брюс. – Тайлер уже изнывает от жары. Ждет, когда мы все отправимся купаться.

Купание, которое время от времени сменялось ленивым принятием солнечных ванн в шезлонге, тоже порядком затянулось. Марибелл спохватилась, что Холден так и не появился среди своих гостей. Он не вышел к завтраку, хотя завтрак длился больше трех часов. А теперь не приходит к бассейну, хотя в доме наверняка слышны жизнерадостные вопли купальщиков вперемешку с буйным плеском воды.

Марибелл вылезла из бассейна, тщательно вытерлась махровым полотенцем. Зайдя в дом, она сначала переоделась, и лишь потом направилась в рабочий кабинет Холдена.

В кабинет можно было попасть лишь через библиотеку. Марибелл тихонько отворила дверь библиотеки. Перед ее взором предстали книжные полки, уходящие под потолок. Марибелл на мгновение задержалась перед некоторыми из них, проводя пальцем по кожаным корешкам и бумажным переплетам.

Подойдя к двери кабинета, она негромко постучала.

– Да, – раздался раздраженный голос Холдена.

Марибелл открыла дверь и улыбнулась.

– Привет.

Холден ответил не сразу. Он поднялся, подошел к окну, выглянул в него. Лишь затем он повернулся к Марибелл и сказал:

– Привет.

Она сделала несколько шагов ему навстречу, еще улыбаясь. Протянула к Холдену руку, чтобы коснуться его плеча, прижаться. Она не понимала, почему у него такое недовольное выражение лица.

– Хорошо спала? – поинтересовался он, садясь обратно за письменный стол. На столе перед ним лежал ноутбук.

Рука Марибелл повисла в воздухе.

– Да, неплохо, спасибо, – ответила она. – Почему ты не вышел к завтраку?

– Я не голоден, спасибо. Марибелл, извини, но мне надо работать.

– Но ты выйдешь, когда освободишься?

– Не думаю, что это произойдет в ближайшее время. Мне нужно закончить большой кусок книги. И мне как раз пришли в голову ценные мысли, которые следует немедленно записать.

– Что ж, понимаю, – кивнула Марибелл. – Надо, значит, надо. Но мы…

Она замялась, не зная, какое подобрать слово. Отчужденность Холдена действовала на нее отрезвляюще.

– Мы увидимся этой ночью? – наконец спросила она.

– Марибелл, не думаю, что я снова буду купаться ночью.

– Я имею в виду совсем не ночное купание! – не выдержала Марибелл.

Холден снова поднялся из-за стола. Отойдя к подоконнику, он прислонился к нему и скрестил руки на груди.

Негромко сказал:

– Я надеялся, что этого разговора удастся избежать.

– Какого разговора?

– Марибелл… Видишь ли… То, что произошло – оно было, без сомнения, очень приятно. Спасибо тебе за это. Но продолжения не будет.

– Почему?

– Потому что у нас с тобой нет, и не может быть серьезных отношений.

– Вот как…

– Марибелл, я сожалею, что так получилось. Я звал тебя сюда совсем не с этой целью… Я правда хотел, чтобы ты просто отдохнула здесь.

– Что из этого должно льстить моему самолюбию? – ледяным голосом спросила Марибелл.

– Марибелл… – Холден вздохнул.

– Что?

– Пойми… Не обижайся на меня. Я не хотел бы совсем прекращать наши отношения. Ты милая девочка…

– Ночью, держу пари, ты совсем не думал называть меня «девочкой».

Холден потер лоб с виноватым видом.

– Это все коктейли Брюса…

– Замечательно. Значит, теперь в случившемся виноват Брюс?

– Я вовсе не это имел в виду.

– Есть мнение, что в пьяном виде человек решается на то, чего не может сделать на трезвую голову.

– Если ты хочешь сказать, что мне просто нужна была женщина…

– Нет, не хочу. Ведь в твоей постели оказалась не Лисса.

– Марибелл, хватит. Я вовсе не хочу ругаться.

– Я тоже не хочу. Я просто хочу понять…

– Давай с тобой сразу расставим все точки над «и». Чтобы между нами не осталось недомолвок.

– Изволь, – кивнула Марибелл и даже присела в кресло напротив стола.

– Ты красивая, смышленая, милая…

– Это проведенная вместе ночь так на тебя повлияла? Помнится, раньше самые лестные эпитеты, которыми ты меня удостаивал, были «легкомысленная», «безалаберная» и так далее…

– Марибелл, для кого-то ты будешь замечательной девушкой. Нежной подругой, заботливой спутницей… Но для меня ты – прочитанная книга, пойми.

– Как это? – оторопела она.

– Я знаю подобных тебе девушек, я вижу, чем они живут.

– А Лисса? Она для тебя тоже прочитанная книга?

– Пожалуй, что так. В ней есть нечто притягательное. По крайней мере, для меня. Но она притягательна не как женщина, а как собеседник, как личность. Она вполне забавна, и, тем не менее, ее характер я определил довольно быстро.

– Воображаешь себя всезнающим? Знатоком человеческих душ?

– Я не так заносчив и самонадеян, как тебе кажется. Мне всего лишь дано умение разбираться в людях.

– Думаешь, умение все просчитывать позволяет судить о людях, которых ты даже не знаешь толком? Невероятно. Я еще не встречала таких, как ты.

– Марибелл, нам с тобой не по пути. И никогда не было по пути. Да, с тобой легко. С тобой приятно общаться, как с непосредственным, очаровательным ребенком, и только. Тебе нужен кто-то помладше, моложе, чем я.

– Ушам своим не верю, – сквозь зубы процедила Марибелл.

– Солнышко, не обижайся, я очень прошу.

– Я тебе не солнышко.

– И не плачь. Я не смогу видеть твои слезы.

– Еще чего не хватало!

– Пойми, все, что я к тебе чувствую – это зов тела. Но в этом нет пищи для моего ума.

– Лучше скажи честно, все писатели – такие же психи, как и ты?

– Марибелл, ты злишься.

– А ты как думал?

– Я не думал, что это произойдет.

– И сознательно держал дистанцию?

– Да, – признался Холден.

– Ты выбрал прекрасный способ, взять меня с собой отдохнуть.

– Вся эта куча гостей спутала мне карты. Они сначала разозлили меня, потом пошли на мировую, и я расслабился. Давненько не приходилось так куролесить в собственном же доме. Ну, и коктейли Брюса довершили дело. Он просто дьявол.

– Я все поняла, – грустно сказала Марибелл, с поникшим видом сидевшая в кресле.

– Пойми, этого не должно было произойти, – с нажимом повторил Холден. – И уж, конечно, я не допущу этого в будущем. Но мы ведь можем остаться друзьями?

– Как? Зачем… Зачем нам оставаться друзьями?

– Ты можешь приезжать сюда время от времени, проводить тут уик-энды…

– Может быть, мне еще будет позволено привозить с собой любовников? – ядовито ответила Марибелл, поднялась из кресла и покинула кабинет.

– Марибелл, подожди… – донесся до нее голос Холдена, но она только погромче хлопнула дверью.

Вернувшись в свою комнату, она заперлась на замок. Ей не хотелось, чтобы кто бы то ни было мог побеспокоить ее сейчас. Удивительно, но Марибелл совсем не хотелось плакать. Она чувствовала досаду, обиду, сильную злость.

Как Холден может так заблуждаться? Ведь сегодня ночью он чувствовал ту же близость, что и она… Ведь это был не просто секс. Как он может вот так запросто взять и разрушить начало прекрасной связи?

Он даже не сделал ни одной попытки общения с ней на ином уровне, нежели привык. Свысока, снисходительно. Как с балованным ребенком. Но она не какая-нибудь пустоголовая дурочка, чтобы до нее требовалось снисходить. Она не давала поводов к такому обращению с собой. Не надо снисходить до нее. Если Холден не стремится к тому, чтобы проводить с ней время, то и ей это не нужно.

Да он просто боится! Он не дал Марибелл ни единого шанса. Отталкивает, даже не позволив приблизиться. Может в таком случае катиться ко всем чертям. Ей он больше неинтересен.

Марибелл, на ходу сдирая с себя одежду, прошла в душ, включила горячую воду и подставила под тугие струи воды голову. Волосы мгновенно намокли и отяжелели. Она откинула их назад. Вода заструилась по лицу, смывая немногочисленные соленые слезы. Марибелл все-таки плакала.