Текст книги "(Не) моя свадьба"

Глава 10. Спокойная женщина

– Ну успокойся, пожалуйста…

Милана прижала Пашу к себе, поцеловала в лобик, начала укачивать.

С утра сынок как будто принял таблетку «Гиповреднин», поскольку капризничал будь здоров. А ведь и без того спокойствием не отличался. Сегодня дал ей нормально поспать от силы часов пять.

Она знала причину – у него начали резаться зубки. Уже намазала ему десны обезболивающим гелем, как советовал педиатр. Но это не мешало малышу продолжать хандрить и есть в два раза больше обычного.

Перед тем как нести сына в гостиницу на встречу с отцом, Милана как следует его покормила, переодела в новенький синий комбинезон, дала любимую соску.

Пока все это делала, продолжала успокаивать и себя тоже.

«Я спокойная, я понимающая, я справлюсь…»

Всего-то нужно было выдержать в компании Баграта несчастных полчаса, вряд ли он задержит ее дольше. И за эти полчаса умудриться с ним не поругаться, как-то договориться о будущем.

Бодаться с Саркисяном – себе дороже, ей ли не знать. Он может быть очень опасным врагом, с его-то характером и возможностями. Лучше договориться с ним мирным путем.

По дороге в гостиницу Паша сладко уснул в коляске.

Милана сделала пару кругов вокруг гостиницы, чтобы малыш подольше поспал и не устроил в кабинете отца истерику, как он умеет.

Она оставила коляску у администратора. Взяла сонного сына на руки и отправилась в логово злого гризли, которого в свое время по недоразумению посчитала душкой.

Когда она постучала, из-за двери раздалось:

– Войдите.

С сыном на руках она прошла в кабинет Баграта.

Он важно восседал в черном кожаном кресле за большим столом из красного дерева.

Впрочем, как только она вошла, тут же поднялся, махнул рукой в сторону черного дивана, что стоял возле окна.

– Проходи, пожалуйста, присаживайся, – он широко ей улыбнулся.

Милана прошла, осторожно устроилась на предложенное место.

Баграт сел рядом, с горящим взглядом попросил:

– Покажи мне его.

Милана осторожно достала сына из теплого комбинезона, сняла шапку. И тут Пашка окончательно проснулся. Она испугалась, что сейчас сын завоет сиреной, как он это обычно делал.

Но нет, пронесло.

Милана осторожно поставила малыша на диван и, придерживая по бокам повернула к отцу.

– Вот они мы какие, – сказала нежным голосом.

Павел с большим интересом смотрел на отца, склонившего к нему голову. А потом и вовсе улыбнулся, потянул ладонь к его гладко выбритому лицу.

– Может, он меня узнал? – сделал совершенно нелепое предположение Баграт и легко коснулся щеки малыша пальцами. – Мы же виделись на свадьбе.

– Вряд ли, – усмехнулась Милана.

Думала, Баграт возьмет ребенка на руки, но он этого не сделал, лишь с интересом рассматривал малыша.

– Сколько, ты говоришь, ему?

– Восемь месяцев, – ответила Милана.

Ожидала каких-то комментариев из разряда: какой красивый ребенок или какая задорная у него улыбка.

Однако Баграт вдруг нахмурился и проговорил с сомнением:

– Что-то он для восьмимесячного маловат.

Милана посмотрела на Баграта вопросительно, но он никак не прокомментировал свое высказывание.

– У него рост семьдесят два сантиметра, и весит девять килограммов, для мальчика его возраста это норма, – пояснила она.

– Для других-то понятно, – развел руками Баграт, – но он же мой сын.

«Кажется, у кого-то включился режим „Я же бать“», – подметила она про себя.

И тут ей прилетел следующий гениальный вопрос:

– Ты хорошо его кормишь?

При этом Баграт с подозрением на нее посмотрел.

Милана поперхнулась таким его вопросом. Тщательно сглотнула желание съязвить на тему того, сколько и за чей счет она его кормит.

«Ты пришла сюда не ругаться, а наладить общение!» – повторила она про себя.

Вслух ответила мирно, даже с улыбкой, хоть и натянутой:

– Да, у него хороший аппетит, с полугода перешел на прикорм, кашки лопает, овощи, фрукты. Но в основном молоко, конечно.

И нарвалась на недоуменный взгляд Баграта.

– Что-то какая-то несерьезная еда, – припечатал он ее своим выводом.

Милана подавила новое желание послать его подальше.

Тем же мирным тоном поинтересовалась:

– Баграт, а ты вообще в курсе, чем кормят малышей?

– Эм… – он на секунду замялся. – Ладно, этот вопрос пока оставим.

Только она собралась выдохнуть, как он продолжил:

– А что Павел умеет делать?

– Сидеть, – усмехнулась она.

И аккуратно посадила ребенка рядом с собой, дала в руки любимый силиконовый грызунок в форме банана. Малыш стал с аппетитом его кусать и продолжал поглядывать на взрослых.

– То есть как это только сидеть? – повел бровью Баграт. – Он не говорит, не ходит?

– Баграт, он еще маленький, – вздохнула Милана. – Всему свое время. К тому же он говорит, правда только отдельные звуки, но я уверена, что скоро дождусь первых слов.

Он задумчиво почесал подбородок.

– А ты уверена, что достаточно занимаешься его развитием? – он спросил это с таким видом, будто сам был уверен, что нет.

Тут Милане очень захотелось снять со своей ноги кроссовок и как следует постучать им по голове Баграта. Достаточно ли она занимается с ребенком? Это он на что намекает? Что Милана – паршивая мать? Да она только им и занималась, или работала, чтобы было на что накормить его же. Саркисяну ли ее обвинять? Он вообще с ребенком и получаса не просидел.

Однако она снова каким-то чудом умудрилась подавить в себе раздражение. Вяло улыбнулась и ответила:

– Я делаю ему массаж, мы тренируемся говорить звуки, сказки ему читаю, мы много гуляем. Педиатр говорит, что с развитием у него все нормально.

Баграт кивнул, а потом сказал со значением:

– Я считаю, ребенка не помешает обследовать в частной клинике.

– Если хочешь, можно и обследовать, – нехотя согласилась Милана. – Но в этом нет необходимости.

Она заметила, как Баграт задумчиво на нее посмотрел. Где-то внутри екнуло, сразу сообразила, не к добру.

Так оно и оказалось.

– Милана, я хотел поговорить с тобой о совместной опеке…

Умом она понимала, что он может поднять эту тему, но морально все равно была к этому не готова.

– Баграт, зачем тебе это нужно? – спросила она напрямик.

– Ну, он же мой сын, – пожал он плечами. – Я хочу знать о нем все. Контролировать, как он живет, развивается, знать, что у него всего достаточно. Он должен носить мою фамилию, ведь он Саркисян по крови. И ты, как его мать, должна это понимать.

– Может быть, мы могли бы начать с простого общения? – предложила Милана. – Пусть бы вы привыкли друг к другу, провели какое-то время вместе.

А там, глядишь, Баграту надоест роль папаши, и он отстанет. Хотя в свете последних событий Милане уже слабо в это верилось.

– Это очень хорошая идея, Милана, – обрадовался Баграт. – Я хочу проводить время с собственным ребенком.

Она кивнула, стала предлагать варианты:

– Ты мог бы с ним иногда гулять, если хочешь. Или приходить к нам, навещать. Если ты и вправду хочешь быть ему настоящим отцом, я не стану препятствовать…

– Это все, конечно, хорошо, – перебил он ее. – Но явно недостаточно. Пусть парень поживет у меня неделю, а лучше две. На лето можно будет отправить его к бабушке, там-то он отъестся от души. По-моему, отличная идея…

– Что? – Милана уставилась на Баграта с открытым ртом. – Как ты это себе представляешь?

– А что такого? – удивился ее реакции Баграт. – Ты тоже сможешь приходить, навещать его, пока он будет гостить у меня, гулять с ним по полчасика. Я же не зверь какой-то, не собираюсь вас разлучать. Но мой сын должен знать своего отца, а для этого мне нужно проводить с ним достаточно времени.

У Миланы от его слов зазвенело в ушах. Так еще, чего доброго, он захочет забрать сына насовсем. Такими-то темпами…

– Баграт, я не хочу, чтобы он у тебя жил ни неделю, ни тем более две, – попыталась она протестовать. – И никакого там лета…

– Тихо, – он поднял руку, перебивая ее. – Поумерь гонор и подумай головой. Совершенно очевидно, что у меня условия лучше твоих. Парню будет у меня хорошо, я многое могу ему предложить. К тому же я ведь не прошу тебя оставить его жить у меня на постоянку. Всего-то неделя-две…

«Ага, поначалу, может, и неделя. А потом?»

– Баграт, это слишком, – попыталась она воззвать к его разуму. – Он еще маленький, ему мама нужна каждый день, а не неделя через неделю…

– Ничего не слишком, – покачал он головой. – Он будущий мужчина, и прекрасно проживет часть времени с отцом. Должен видеть пример…

– Если хочешь подавать ему какой-то пример, проводить с ним время, пожалуйста, я же не против, – простонала Милана. – Но зачем его забирать? И вообще-то, совместная опека подразумевает, что оба родителя договариваются между собой о том, как будет лучше для ребенка. А не когда один начинает диктовать условия другому…

– Я тебе ничего не диктую, – вперил Баграт в нее серьезный взгляд. – Просто довожу до сведения, что я намерен контролировать жизнь своего ребенка и проводить с ним половину времени. Это всего лишь честно, Милана. Сын-то общий.

С какой стороны это честно, она не поняла. Она его рожала, воспитывала все восемь месяцев, ночей не спала. И тут явился Саркисян, нате ему сына на блюдечке с голубой каемочкой.

– Ты подумай над моим предложением, Милана, – тем временем продолжал он. – Сроку тебе два дня. Не переживай, я не поскуплюсь, буду с тобой очень щедр…

О, сколько всего завертелось у нее на языке, чтобы достойно ему ответить. Слово «жопа» и «засунь» из пришедшего на ум были самыми приличными.

Она плотно сжала губы, изо всех сил стараясь, не закричать. Не собиралась устраивать скандал при сыне. Пару секунд помолчала, справляясь с эмоциями, а потом растянула губы в самой неестественной на свете улыбке и ответила:

– Я вообще ненадолго сюда зашла, у нас с Пашей дела, я тебе позже сообщу, что решила.

На это он довольно кивнул. Улыбнулся сыну, потрепал его по щеке:

– Ух, красавец какой.

Милана трясущимися руками снова засунула малыша в уличный комбинезон, натянула ему шапку и, стараясь не смотреть на Баграта, вышла из кабинета.

Пулей промчалась по коридору прямиком в отдел кадров. Написала заявление на увольнение и поспешила вон из гостиницы.

Впрочем, уходя, не забыла отправить Баграту сообщение:

«Хрен тебе, а не сын!»

Глава 11. Счастливый отец

После ухода Миланы Баграт еще некоторое время провел, сидя на диване. Он устроился на том самом месте, где еще недавно находился его сын. Было приятно ощущать тепло кожаной обивки, вспоминать, как малыш ему улыбался. То была совершенно особая улыбка. Наверняка такой улыбкой награждают только отцов.

Совершенно очевидно, что Паша признал в Баграте родителя. Почувствовал родство душ, не иначе. А может, это зов крови, ведь сильная штука.

Он воскресил в памяти лицо мальчика.

Не ребенок, ангел. Бывают же такие…

Но кроме милой детской внешности, еще и характер ангельский, прямо как у самого Баграта в детстве. Мать частенько говорила ему, что в младенчестве он вел себя как настоящий Саркисян. Вот Павел и унаследовал его замечательный характер.

Баграт восхищался тем, какой у него замечательный сын – спокойный, ласковый, с умными глазами. С таким малышом никаких проблем. Повезло Милане, что родила именно от него, гены все же важная штука.

Однако ребенком необходимо больше заниматься. Что это такое – восемь месяцев, а он еще не даже не ходит? Наверняка молодая мать просто недостаточно уделяет ему внимания. Тут ведь что важно? Не упустить время. Баграт где-то об этом слышал.

Лежащий на столе телефон пиликнул сообщением.

Но Баграт не спешил подниматься, проверять, кто написал. Не до работы ему было в тот момент. Хотелось посмаковать в памяти встречу с сыном и… его матерью.

Все-таки Милана – красивая девушка.

Когда не плюется ядом и не кривит губы в язвительной ухмылке, она может быть по-настоящему привлекательной.

Лицо у нее особенное, породистое, что ли. Таким хочется любоваться.

Баграт подметил не только лицо, разумеется. Пока говорил с ней, обласкал взглядом линию шеи, плеч, выделяющуюся под свитером грудь. Оценил вид сзади, когда чертовка выходила из его кабинета, – джинсы-то в обтяжку. Она весьма достойный экземпляр.

Эх, будь Милана хоть на пяток лет постарше, он бы всерьез призадумался на ее счет. Но тринадцать лет разницы – это перебор. Ведь ему тридцать два, а ей всего девятнадцать. Ему совершенно точно не нужна такая малолетка. В женщине ведь важна не только внешность, но и внутреннее содержание. Нет, нет, да и захочется с ней поговорить. А о чем говорить со вчерашней школьницей? О подружках и косметике? Эти темы ему совершенно неинтересны.

Но что он заметил на сто процентов – это интерес с ее стороны. То, как многозначительно она на него сегодня смотрела. Взгляд был очень глубок. И голос – чуть нервный, с хрипотцой, он выдавал ее с головой.

К тому же финальная улыбка…

Наконец он поднялся, подошел к столу, взял в руки телефон проверить, кто ему написал, хотя думать о работе все еще не хотелось.

Открыл и застыл с обалдевшим видом.

Та самая девчонка, которая еще недавно широко ему улыбалась, показывала малыша, посмела написать совершенно невообразимое: «Хрен тебе, а не сын!»

Баграт перечитал сообщение. Помотал головой, силясь сообразить, верно ли его понял. Прошелся взглядом по буквам еще раз, а потом еще. Но смысл слов от этого, к сожалению, не изменился.

В этот момент в мозгу у него будто что-то закоротило, а из ушей чуть не повалил пар.

Все остальные мысли и чувства стерлись, остались лишь злость и недоумение.

Баграт не понимал, как Милана могла после такого мирного разговора написать ему нечто подобное.

Он ведь был с ней терпелив, обходителен, ничем подобного не заслужил.

– На хрен меня послала… – проговорил он с диким выражением лица.

Что эта особа слабого пола о себе думает? С чего она решила, что может подобным образом вести себя с Багратом? С кем она хочет поиграть в игры? С ним?

Девочка, видно, забылась, а еще проще – зарвалась.

Она не понимает, с кем имеет дело. Что ж, придется ей разъяснить, как следует щелкнуть по носу маленькую нахалку.

– Я поставлю тебя на место, – процедил он, все еще глядя на экран мобильного.

Пришла пора на практике показать, как ей следует себя с ним вести.

Баграт наглядно продемонстрирует, что посылать его подальше – неприемлемо.

Но для начала ему нужно как следует подготовиться.

Глава 12. Мать-одиночка

– Пока, мой хороший, – Милана целовала в макушку сына, нехотя с ним прощаясь.

Малыш смотрел на нее своими огромными карими глазищами и будто просил, чтобы не уходила.

Ох, если бы она могла, взяла бы его с собой. Но разве придешь на собеседование с младенцем? А даже если придешь, каковы шансы, что возьмут?

– Да не переживай ты так, – махнула рукой ее соседка, Лара. – Справлюсь я с твоим бандитом, у самой таких двое.

Она заправила за ухо выбившуюся из тугого пучка рыжую прядь и кивнула в сторону сыновей – одному три, другому семь. Они играли в лего на коричневом ковре чуть поодаль.

– Он у меня крикливый, – виновато сказала Милана.

И посадила Пашу в синее кресло, которое ей недавно прислал Левон. Специально притащила его в квартиру соседки, чтобы той было проще сидеть с ребенком. Малышу оно очень нравилось.

– Я в курсе, какой он у тебя характерный, не первый раз с ним сижу, – усмехнулась Лара. – Матери-одиночки должны друг другу помогать. Эх, где только его папаша…

– Кстати, недавно объявился, – пропыхтела Милана, вспомнив о Баграте.

– О-о, – протянула Лара. – Требую обстоятельного рассказа.

Милана прикусила язык, ляпнула не подумав. Что ж, придется делиться тайной, которая, впрочем, уже и не тайна вовсе.

– После собеседования, – кивнула она и поспешила к выходу.

По дороге в офис турфирмы, куда собиралась устроиться, Милана все прокручивала в голове пункты, которые собиралась озвучить менеджеру по набору персонала.

Добралась до места быстро. Однако когда пришла, ее огорошили известием, что нужный ей сотрудник будет только через полтора часа. Знай она раньше, не торопилась бы так, но делать нечего.

Милана послушно села на синюю банкетку в коридоре, написала соседке эсэмэску, что задержится. Пару минут гипнотизировала белую дверь кадрового отдела. Потом уткнулась в телефон и продолжила работу над планом по выживанию, как она это назвала.

От воспоминаний о вчерашнем визите к Баграту ее до сих пор трясло. Так переволновалась, что вообще почти всю ночь не спала, зато умудрилась подыскать новые варианты работы и придумать, как жить дальше.

Вчерашнее решение уволиться было импульсивным. Но с каждым прожитым часом Милана понимала, что оно также было и единственно верным.

Ей не хотелось дожидаться момента, когда Баграт начнет шантажировать ее работой или зарплатой. Ни к чему все это, если итог один. Она не собиралась от него зависеть, позволять ему диктовать условия. Слишком это был бы жирный туз в рукаве самодура, уж он нашел бы как его использовать, нанести ей максимальный вред. Только она не дура, чтобы так подставляться.

Как оказалось, контент-менеджеры – востребованная профессия. Очень многие фирмы нанимают фрилансеров для написания статей в соцсети. Хорошие креативы очень ценятся, сторителлинг как никогда актуален. Только жаль, что платят за это далеко не так много, как хотелось бы. Такого жирного оклада, какой Милана получала, работая в рекламном отделе гостиницы «Солнечный рай», ей пока что близко не предложили и вряд ли предложат. Но она не отчаивалась – решила, что возьмет количеством. Договорится с несколькими фирмами, будет вести больше проектов, но по итогу заработает себе на жизнь, станет самозанятой.

Уже этим утром ей удалось договориться о первом собеседовании. Если дела пойдут хорошо и дальше, к концу следующего месяца она выйдет на прежние деньги, а там и до роста зарплаты недалеко.

А Баграт пусть захлебнется собственным ядом.

В самом деле, что он может ей сделать? Приедет к ней и потребует отдать сына? Так она не отдаст, даже дверь ему не откроет. Подключит полицию? Так у него на Пашку никаких прав, по документам он ему никто, и звать его никак. Подаст в суд?

Последняя перспектива пугала и очень.

Но…

У Миланы есть группа поддержки – ее сестра, которая замужем за младшим братом Баграта. Если этот гад что-то попытается сделать Милане, зять ему объяснит, почем фунт лиха.

Милана совершенно не обязана слушать всю ту ересь, которую Баграт нес о том, как он видит совместное воспитание ребенка. Уж тем более она не позволит забрать своего малыша ни на неделю, ни на день.

Если Баграт хочет общаться с ребенком, то это будет происходить на ее условиях, и никак иначе. Саркисян этого не понимает? Его проблемы. Пусть для начала научится нормально с ней общаться.

Он же даже не слушал ее, гнул свою линию, и все.

Чуть ли не недоразвитым назвал ее Пашку из-за того, что ребенок в восемь месяцев не ходит. Хоть бы потрудился что-то почитать о детях, прежде чем молоть всякую чушь. По его мнению, сын должен в восемь месяцев ходить, говорить на трех языках и лопать шашлык? Наверное, так Саркисян и думает…

Но если он считает, что Милана будет безропотно его слушать, а также делать, как он скажет, то его ждет большой сюрприз. А главное – ей ничего от Баграта не нужно. Как-то обходилась без его помощи раньше, и теперь обойдется.

Если бы действительно хотел помочь, так предложил бы что-то путное, а не забрать грудничка у матери на неопределенный срок. Кто так делает? Как у него язык повернулся такое сказать?

Если Баграт хочет войны, он ее получит. Милана готова.

Вчера вечером она уже позвонила Кире. Скрепя сердце собиралась признаться ей, от кого родила Пашку, заодно поделиться проблемами с Багратом. Уже морально была готова к тому тайфуну, что сестра обрушит на ее голову за глупость, совершенную Миланой полтора года назад, когда легла с этим типом в постель.

Однако телефон сестры оказался недоступен.

А потом Милана нашла в одном из мессенджеров сообщение, в котором Кира говорила о том, что они с Левоном собираются в морское путешествие на пару-тройку дней. Экзотический остров, романтика, отсутствие сотовой связи… Будь оно неладно!

Милана решила – не смертельно, а может, даже и к лучшему.

Зачем портить сестре медовый месяц? С островов она все равно ей сильно не поможет, только перенервничает. А когда вернется, Милана ей все-все расскажет. Кира, конечно, позлится-покричит, но стопроцентно поможет выстоять против Саркисяна.

Милана активно работала, забыв про время. Водила пальцем по экрану мобильного, дополняя список рабочих дел, которые ей предстояло выполнить в ближайшие дни. Сосредоточенная донельзя, она аж вздрогнула, когда мобильный в ее руках завибрировал.

Звонил Баграт.

– Легок на помине… – процедила она тихонько.

Честно говоря, думала, он позвонит еще вчера, оборвет ей телефон, напишет штук сто сообщений с разными обвинениями и угрозами. Но он молчал, что очень не вязалось с его образом, который Милана нарисовала у себя в голове.

Она взяла трубку, поздоровалась приторно вежливо:

– Здравствуй, Баграт.

– И тебе не хворать… – протянул он насмешливым тоном.

– Что хотел? – спросила она, резко посерьезнев.

– Звоню предупредить, – начал он деловито. – Пашу я забрал, верну, как и договаривались, через неделю. За сына не волнуйся, я нанял квалифицированную няню, с ним все будет хорошо. И маленький совет: впредь думай, прежде чем посылать меня на хрен.

Милана попыталась сглотнуть, но в горле резко пересохло.

– Т-ты шутишь? – спросила она не своим голосом.

– Я похож на шутника? – возмутился Баграт. – Когда дело касается сына, у меня отключается чувство юмора.

– Ты что? – взвизгнула Милана. – Ты совсем уже того… Сбрендил?!

– Прикуси язык, женщина. Поговорим через неделю.

– Ты с ума сошел! Что творишь? – прохрипела она.

Однако трубка уже разразилась короткими гудками.

Милана уставилась на телефон, как на чужеродный предмет. От шока не сразу даже сообразила, куда нажать, чтобы снова набрать номер Баграта. А когда набрала, он сбросил звонок. И второй раз сбросил, и третий.

В этот черный момент ее жизни в коридоре офиса турфирмы вдруг появилась коротко стриженная брюнетка в синем брючном костюме.

– Здравствуйте, вы Милана? – проговорила она с улыбкой.

– Д-да, – кивнула она в тщетных попытках собраться с мыслями.

– Я – Марина, менеджер по набору персонала, – представилась брюнетка. – Извините, немножко задержалась, но готова провести собеседование.

Милана уставилась на нее непонимающим взглядом. Вскользь отметила, что у служащей турфирмы чуть испачкан лоб у самой линии роста волос, как бывает, когда женщине красят волосы.

«Она была в парикмахерской…» – отметила Милана заторможенно.

А потом ею завладела такая злость, что стало трудно дышать. Значит, пока она ждала эту выдру из салона, Баграт забрал ее сына. Может, приди менеджер по персоналу вовремя, Милана успела бы вернуться и предотвратить случившееся.

– Пойдемте? – спросила служащая приветливым голосом.

– Идите вы с вашим собеседованием… – зафырчала Милана и бросилась прочь.

Она примчалась на остановку за считанные минуты. Начала выглядывать транспорт, но очень скоро поняла, что пока будет ждать, скончается от инфаркта. К тому же не знала, куда ехать.

Сразу в гостиницу? Но Баграт вроде бы переехал в квартиру, хотя Милана не была в этом уверена, ведь больше не трудилась в «Солнечном рае» горничной. А нового адреса этого козла она не знала.

«Но как же он мог забрать сына? – наконец пришла в голову резонная мысль. – Пашка ведь у Лары, откуда Баграту про это известно?»

В сердце прокралась робкая надежда, что Саркисян все же пошутил. Но если так, это очень просто проверить.

Милана судорожным движением достала из сумки мобильный, позвонила соседке.

Звонила долго, но та не взяла трубку.

«Может, не слышит?»

С Ларой такое частенько случалось – если дети орали или телефон стоял на вибро. У нее двое активных парней, плюс крикливый Пашка. Такое вполне вероятно.

Милана решила ехать домой.

Как сумасшедшая принялась махать проезжающей мимо машине такси, но она не остановилась. Проехало и следующее такси. Милане удалось поймать попутку лишь через несколько минут.

Пока ехала домой, перенапряжение дало о себе знать. Глаза ее увлажнились, по щекам потекли слезы.

– Девушка, у вас что-то случилось? – спросил усатый армянин.

А она была даже не в силах ответить водителю.

Так и сидела, молча глотая слезы, молилась, чтобы все это оказалось дурной шуткой.

Милана выскочила из такси, бросив водителю деньги и даже не взяв сдачу. Как сумасшедшая бежала на пятый этаж старой хрущевки. Нажала на кнопку звонка, вспомнила, что не работает, принялась тарабанить в дверь.

Скоро соседка открыла.

– Где Пашка? – прокричала Милана, влетая в прихожую.

Лара посторонилась, пропуская ее.

– Милана, тут такое дело, – развела руками она. – Пашу я отдала…

– Ты шутишь, что ли? – закричала Милана. – Паша, сынок…

С этими словами она вбежала в гостиную. Оглядела комнату, но синее кресло, в котором оставляла сына этим утром, оказалось пустым.

Дети Лары на месте – сидели на том же ковре, играли. А вот ее Пашеньки нет.

– Ты что сделала? – завизжала Милана. – Ты зачем его отдала?

– Милан, успокойся, – Лара выставила вперед ладони. – Просто Пашка начал капризулить сразу после твоего ухода. Ну я подумала, в коляске на улице поспит, собрала детей, повела на площадку. Тут появился Баграт Вазгенович, сказал, что вы договорились, чтобы сын пожил у него неделю, вот я и…

– Да как ты могла? – топнула ногой Милана. – То есть к тебе подошел абсолютно неизвестный мужик, сказал, что он отец Пашки, и ты так просто его отдала?!

– Почему неизвестный? – возмутилась Лара. – Что ж я, совсем уже? Они с Пашкой на одно лицо, понятно же, что отец. К тому же ты утром сама мне сказала, что он объявился. Ну я и решила…

– А кто тебе дал право решать? – воскликнула Милана с дрожью в голосе.

– Да успокойся ты, – махнула рукой Лара. – Он вроде нормальный, такой весь интеллигентный, обходительный, оставил свою визитку на всякий случай. Он с женщиной пришел, сказал, что няня. Я хотела тебе позвонить, но он сказал, что сам предупредит. Все с твоим разбойником будет нормально, не переживай…

Милана слушала ее объяснения и не понимала, как соседка, которой она не раз доверяла ребенка, умудрилась сотворить такое. Зачем? Она же мать, растит детей без отца, должна понимать, что так делать нельзя.

Вдруг комнату заполнил радостный визг старшего сына Лары:

– Убил! Ура!

Милана повернула голову в сторону детей и только теперь приметила, что они играют не в лего, как раньше. Мальчики склонили головы над тонким серебристым планшетом и, кроме экрана, ничего не замечали. Вряд ли даже слышали разговор взрослых.

Еще сегодня утром никакого планшета у Лары не было, да и откуда бы ему взяться, ведь она жила очень бедно.

И тут до Миланы дошло, какими аргументами Баграт уговорил Лару отдать ребенка.

– Ты поменяла моего сына на планшет?! – спросила она обалдевшим голосом.

Лара замялась, закусила губу и ничего не ответила.

Но ей и не нужно было, Милана без слов все поняла.

– Ты змея! – прошипела она и пулей выскочила из квартиры.

Милана не помнила, как спустилась на третий этаж, открыла дверь своей квартиры. Прошла на кухню, налила себе стакан воды и залпом выпила, но это не помогло хоть сколько-нибудь прийти в себя.

Она поставила на стол сумку, судорожно начала в ней рыться в поисках телефона.

Достала мобильный, начала звонить Кире. Однако ее номер со вчерашнего дня был недоступен.

– Давай, давай… – стонала Милана, снова и снова набирая номер сестры.

Через время поняла, что не дозвонится.

Плюхнулась на табуретку, стала думать, что делать дальше.

Настенные часы показывали тринадцать сорок пять.

Собеседование Миланы было назначено на одиннадцать утра. Баграт позвонил ей где-то в двенадцать сорок. Но если Лара вывела детей гулять сразу, получается, он мог забрать сына гораздо раньше. Просто позвонил ей не сразу.

Похоже, сын у него уже больше двух часов.

– Полиция! – простонала Милана.

Слишком резко потянулась к телефону, лежащему на столе, и умудрилась сбить его экраном вниз прямо на кафельный пол кухни.

– Мамочки! – закричала она, обнаружив, что экран пошел трещинами.

Милана попыталась активировать телефон, но ничего не вышло.

Тут же вспомнила, что у нее есть старый мобильный, который не выбросила из бережливости.

Осталось его найти.

Она бросилась в гостиную, принялась перерывать полки комода, потом побежала в спальню, стала вываливать из тумбочки вещи. Телефон нашелся, только оказался разряженным в ноль и не включался.

Милана кое-как вставила в него сим-карту, стала заряжать, молилась, чтобы это произошло быстрее.

Ноль процентов зарядки. Один процент… Два.

Можно включать.

Сейчас она позвонит в полицию, заявит о похищении, и этому гаду не поздоровится. По документам Баграт Паше никакой не папа, прав на него не имеет. Кто бы он ни был, похищение ребенка – это серьезно.

Милана уже набирала номер, предвкушая момент, когда Баграта поведут под белы рученьки в тюрьму.

И вдруг из прихожей послышалась настойчивая трель дверного звонка.

В эту же самую секунду в уши Миланы врезался детский плач, доносившийся с лестничной клетки. Громкий, с надрывом.

Фирменный плач ее дорогого сыночка.