Текст книги "(Не) моя свадьба"

Позавтракав горячей пепперони, Милана отправилась в спальню. Немного полюбовалась спящим сыночком. В эту минуту он выглядел как настоящий ангелок. Эх, лучше бы он ночью был ангелом.

Будь они дома, уже начала бы будить. Если дать Пашке проспать полдня, то ночью стопроцентно устроит такую же веселуху.

Милина потянула было руки к сыну, чтобы разбудить, и отдернула.

Не станет она этого делать.

Пусть спит сколько хочет, хоть для этого придется пожертвовать его графиком на пару дней.

Тем ярче будет новое ночное светопреставление для любимого папочки.

Легла рядышком на кровать и уснула со злорадной улыбкой.

* * *

Этим утром Баграт пришел на работу в особенно приподнятом расположении духа.

Прошла всего одна ночь, а отношения с Миланой потихоньку налаживались. Должно быть, она за ночь что-то осознала, переосмыслила. Вот уже и пожелания высказывать начала, скоро станет ему улыбаться, а там глядишь поможет наладить контакт с Пашей.

Баграт посчитал, что это достойно вознаграждения. К тому же чувствовал себя немного виноватым за то, что разбил ее сотовый, посчитал нужным возместить урон, хотя Милана и не требовала этого.

Придя в свой кабинет, он первым делом уселся за стол, потребовал у секретаря кофе. И, глотнув ароматного живительного напитка, велел ей заказать для Миланы хороший телефон.

Пусть порадуется. Заслужила. Хотя бы тем, что родила ему сына, а заодно не попыталась сбежать ночью.

А то, что с утра Милана была угрюмой, так она, скорей всего, просто относится к типу людей, к которым в первой половине дня лучше не подходить. У него такая бабушка, он в курсе особенностей. Весь день милейшая женщина, а утром не допросишься улыбки. Хотя к матери его сына все же вряд ли подходит описание «милейшая», даром что имя на это непрозрачно намекает.

Кстати, возможно, Милана просто не привыкла спать на диване. Немного не выспалась, хоть и легла рано, вот и сидела царевной Несмеяной. Главное, что говорить начала с ним по-человечески, большего от нее не требовалось.

Баграт же, в отличие от Миланы, великолепно выспался. Все благодаря снотворному. В последнее время нервы совсем расшатались, что неудивительно после таких-то перемен в жизни. Он сходил к гостиничному терапевту, и тот выписал ему подходящие пилюли.

Вспомнив про Пантелеева, Баграт невольно нахмурился. Недолюбливал он местного врача. Неприязнь эта объяснялась особым хобби терапевта: тот обожал спать с кормящими мамочками. Фетиш у него был такой, о чем Саркисяну стало не так давно известно. Внешностью доктора господь не обидел, недаром горничные прозвали его златокудрым Аполлоном. И тот пользовался своей привлекательностью в самых мерзких целях.

Но то, что человек творит в собственной спальне, – его личное дело. А к работе Пантелеева у Баграта не было претензий. Поэтому поводов для увольнения он не видел, к тому же найти хорошего, внимательного врача – не такая простая задача.

Выбросив из головы мысли о Пантелееве, Баграт принялся за дела.

Весь день провел в трудах и заботах. Гостиница «Солнечный рай» в последние месяцы набирала все большую популярность, и это прибавляло сложностей.

К пяти он очнулся, вспомнив про просьбу Миланы. Подумал, что сегодня все-таки должен вернуться домой пораньше. Сразу же поехал в торговый центр – купить подарок сыну.

Выбирал качели по принципу – дайте мне самые дорогие. Ему предложили разные варианты, и он выбрал большие синие, с игрушечным львом спереди. Для Павла ему ничего не жалко.

Он явился домой королем – с подарками и ужином.

Однако новоиспеченные домашние его хорошего настроения не разделяли.

Пашка сидел на ковре с грызунком в руке и куксился прямо как вчера, а Милана до сих пор была угрюма. Может быть, она в принципе не умеет улыбаться?

– Привет, – сказала она, поднимаясь с ковра.

– Сейчас ты обрадуешься, – важно заявил Баграт и велел грузчику: – Заноси.

Выбранные им качели внесли в гостиную, распаковали, установили в углу – как раз напротив дивана.

Когда грузчик ушел, Баграт принялся нахваливать подарок:

– Посмотри, какую красоту я купил нашему сыну.

– И правда красивые, – сказала Милана, подходя к ним.

– Ма-а-а… – завизжал Пашка, заметив, что взрослые не обращают на него никакого внимания.

Милана подхватила сына на руки, стала показывать ему качели.

– Да ты не показывай, ты усади его в них, – предложил Баграт.

Она послушалась, аккуратно усадила сына в люльку, пристегнула.

– Давай, покажу, какие тут режимы, – предложил Баграт.

Взял пульт и нажал пару кнопок. Люлька с Пашей закачалась вперед-назад. Малыш поначалу замер с удивленным видом, немного покачался, а потом скуксил лицо и захныкал.

Баграт остановил качели, спросил разочарованно:

– Ему не понравились?

Наблюдал за тем, как Милана достала из люльки рыдающего сына.

– Лучше бы ты купил качели попроще, как у нас, – вздохнула она. – Ладно, давай еще позже попробуем. Он голодный, может, поест и потом оценит.

Баграт кивнул, тут же заявил:

– Пацан весь в меня, я тоже, пока не поем, жутко злой.

С этими словами он подхватил пакеты из ресторана и пошел на кухню.

Подумал, пока Милана кормит младенца, он все красиво разложит. Пусть она только попробует потом отвергнуть его угощения, как сделала вчера вечером.

Однако, сделать ничего не успел. Как только положил пакеты на столешницу, в комнату вошла Милана с Пашей на руках.

– Хочешь его покормить? – вдруг спросила она.

Баграт опешил от подобного предложения.

– У меня нет для этого соответствующих аксессуаров… – сказал он, руками показывая себе на грудь.

– Кашей… – уточнила Милана с недоуменным выражением лица.

Баграт на секунду задумался, прикидывая, получится ли. Решил, что это не бином Ньютона, и кивнул. А потом до него дошел весь сакральный смысл вопроса Миланы. Это что? Это она так оттаивает? Предлагает помочь ему наладить общение с сыном? Так он строго за.

Тут же заявил:

– Я все хочу попробовать сделать: и покупать его, и поиграть, и… Что ты там еще с ним обычно делаешь?

– Хорошо.

И тут она наконец улыбнулась.

Впервые за все то время, что провела у него в доме.

Широко улыбнулась, искренне.

Баграт аж замер, до того она показалась ему в тот момент красивой. Даже Пашка – и тот прекратил кукситься, глядя на мать.

«У нее необыкновенное лицо», – подметил Баграт про себя.

Мысленно порадовался, что купил подарок не только сыну, но и ей. Он вручит Милане телефон позже, после того как они проведут вместе время. Пусть знает, что ее лояльное к нему отношение будет с лихвой окупаться.

– Я бы очень хотел наладить с тобой дружеские отношения, – заявил он без обиняков. – Ты как, согласна?

В комнате повисло молчание.

Милана на секунду прикрыла глаза, а потом посмотрела прямо на Баграта.

Кивнула.

– Согласна, – наконец ответила.

Баграт было выдохнул с облегчением, но потом вдруг заметил неуловимые перемены в ее лице. Ему показалось, или в уголках ее глаз промелькнуло ехидство?

Но она же сама фактически предложила ему мировую.

В чем подвох?

* * *

Мечта Баграта сбылась – он получил полный доступ к сыну.

Только очень скоро выяснил – ничего-то он в этой жизни не умеет.

Оказывается, заваривать детскую кашу кипятком нельзя, вода должна быть чуть горячее человеческого тела. Кормить малыша взрослой ложкой тоже нельзя, маленькая и та велика. Нужна специальная, силиконовая, но Милана забыла ее дома, хотя Баграт готов был поклясться, вчера в ее руках мелькала какая-то оранжевая детская ложечка.

Он стоически пытался накормить сына самой маленькой ложечкой, которая нашлась на его кухне. Пока кормил, гадал, и почему природа задумала, что у малышей такой маленький рот? Ничего же не помещается.

Пашка поначалу ел с аппетитом, потом ему надоело, и он начал плеваться. В результате каши оказалось больше на Баграте, чем в желудке у маленького поганца.

Потом наступило время игры. Но и тут Баграта ждал сюрприз. Оказалось, игрушки, которые он для него купил, малышу неинтересны. Не понравились ни машинки, ни плюшевый мишка, ни даже маленькая гитара с цветными кнопками. И вообще нельзя трясти игрушками перед его лицом, малыша это нервирует.

Радовало одно – ребенок больше не заходился криком при приближении отца. Даже дался на руки, хотя целовать его Баграт не решился. Вдруг опять расплачется?

– Ему пора купаться, – наконец объявила Милана и добавила с ехидной улыбочкой: – Приготовишь ему ванну?

Баграт выдохнул – купание, а потом сон. Таков вроде бы распорядок, да?

Снова последовала та же инструкция:

– Сделай воду чуть горячее температуры тела.

Баграт кивнул и пошел набирать ванну.

Он очень старался. Тщательно замерял температуру рукой, чтобы вода была не слишком горячей. Напустил побольше пены, кинул туда резиновых уточек и кораблики, чтобы малышу было с чем поиграть.

Очень гордый собой, вышел, пригласил Милану, чтобы она проверила, хорошо ли справился.

А она лишь скривила нос:

– Баграт, я пену не просила. Паша ее не любит. И потом, ему нельзя пену для взрослых.

Он запыхтел от досады, но смолчал и на этот раз. Молча спустил воду, вымыл ванную и игрушки от пены, набрал еще раз.

Милана вручила Баграту голого Пашу, какой-то круг со специальной застежкой и сказала:

– Надевай.

Баграт покрутил в руке непонятное устройство, вскоре пришел к выводу – маловат, на пузо не налезет.

– Надо купить ребенку круг побольше, – заметил он.

– Это круг на шею, так ребенок плавает в воде, а обычный круг ему еще рано, – разъяснила Милана.

Посмотрела на него, как на идиота, мгновенно закрепила на шее пацана круг и опустила в воду.

Пашке процедура, кажется, была привычна. Он начал с воодушевлением плюхаться. Милана попросила Баграта проследить и ушла.

Баграт очень старался развеселить мальца, играл перед ним в уточек, водил возле него корабликами по воде. Вышел из ванной всего на секунду, а Милана тут как тут:

– Как ты мог оставить ребенка одного в ванной? Так нельзя! Вдруг захлебнется…

На резонное замечание о том, что пацан в круге, Милана вообще не обратила внимания. Чуть не сожгла его взглядом и назвала безответственным отцом. А ведь он очень старался быть ответственным.

Все, что в этот вечер делал Баграт, было или плохо, или недостаточно хорошо. Вроде бы Милана постоянно ему улыбалась, а по факту только и делала, что критиковала, подщипывала, подначивала словами.

Нервы Баграта были на пределе.

Когда он закончил с купанием и переодеванием, вручил сына Милане для вечернего кормления и мысленно перекрестился.

Все.

Отстрелялся.

Выдержал.

Ура!

Со спокойной совестью пошел на кухню, перекусил. Уже достал из аптечки снотворное, собирался его выпить.

Однако в этот момент в кухне появилась Милана с маленьким разбойником на руках.

Сын выглядел вполне бодро, что очень удивляло – ведь уже десять вечера.

– Ты принимаешь какие-то лекарства? Заболел? – спросила Милана озабоченным голосом. – Надеюсь, это не заразно? У Паши слабый иммунитет.

– Это снотворное, – уточнил Баграт.

Только собрался положить таблетку в рот, как увидел, что у Миланы вытянулось лицо.

– То есть ты хочешь, чтобы я опять одна его всю ночь качала? – вдруг спросила она.

Тут уже лицо вытянулось у Баграта.

– Как это всю ночь качала? – удивился он.

– А вот так, на руках…

Тут-то он и понял – нет, еще не отстрелялся.

Он со вздохом отложил снотворное до лучших времен.

– Давай я помогу тебе его уложить, – предложил он, еще не догадываясь, что его ждет.

И тут же получил сына.

– Держи.

По мере того как часы приближались к двенадцати, у Пашки стремительно портилось настроение. Он был доволен, только когда или Милана, или Баграт носили его на руках.

– Я больше не могу… – наконец признал Баграт.

И дождался от Миланы взгляда из разряда: «Ну ты и слабак».

А он не слабак!

Молча взял ребенка, и продолжилась пытка под названием «укладывание».

Пашка дремал то в кровати, то на качелях, то на руках. Но нигде дольше десяти-пятнадцати минут, а потом начинал противно пищать. Если родители не реагировали, увеличивал громкость. Потом с ним надо было играть, развлекать его мелкое величество или носить на руках, чтобы опять заснул.

Милана держалась бодро, а вот у Баграта к трем часам ночи нервы начали сдавать окончательно. Вроде бы это несложно – носить на руках пацана, который еще даже десяти килограммов не весит. Но когда это делаешь дольше часа, руки начинают отваливаться.

И вот пришел момент, когда Баграт, наконец, не выдержал бесконечных воплей.

«Я с ума сойду…» – простонал он про себя.

А потом в его голове всплыло воспоминание о том, как он вез Пашку к себе домой в первый раз, с няней. Пацан мгновенно заснул в машине и проспал всю дорогу, несмотря на то что до этого рыдал. Решение пришло само собой.

– Так, собирай его и пулей в машину! – скомандовал он Милане.

Та до этого полулежала на диване, наблюдая за тем, как он носил Пашку по гостиной. Секунду назад выглядела сонной, но теперь враз приободрилась.

– Ты везешь нас домой? – спросила с придыханием.

И столько радости появилось в ее глазах, что Баграт мысленно зарычал.

Так вот чего ждет паршивка! Что он отвезет ее домой? Ну нет…

– Попробуем усыпить его в машине, – пояснил он свою идею.

Это средство подействовало.

Как только Баграт завел двигатель и поехал, Пашка тут же уснул в детском кресле.

– Покатаю немного, – сказал он Милане, которая устроилась на заднем сиденье.

Баграт покатил вперед, а через некоторое время увидел в зеркале заднего вида, что уснул не один Пашка. Милана тоже спала, подложив под голову маленькую подушку, которую он возил с собой.

Решил покатать подольше, чтобы ребенок крепче уснул. Но через полчаса, когда подъехал к дому и остановил двигатель, малыш начал кряхтеть, просыпаться.

– Маленький засранец… – прорычал Баграт тихонько.

Однако послушно завел машину и порулил дальше.

Так он и катался по ночной Анапе. Успел изъездить город вдоль и поперек, а Милана с Пашей сладко спали на заднем сиденье.

«Бесконечная ночь…» – злился он про себя.

Привез их домой к шести. Попросту больше не мог бесцельно кататься по городу. Ожидал, что Пашка снова расплачется, как только Милана занесет его в квартиру. Но нет! Маленький прохвост даже не проснулся, пока она его раздевала и укладывала в кровать.

Баграт ждал Милану у двери спальни, чтобы спросить, сможет ли она справиться с ребенком днем сама, хоть и понимал глупость вопроса. Как-то же справлялась раньше. Правда, он не представлял как.

Прошло пять минут, семь. Но Милана из спальни так и не вышла, а он боялся зайти, чтобы, не дай бог, не спугнуть удачу, ведь сын наконец успокоился. Потом не выдержал, приоткрыл дверь и обнаружил – ждал зря. Милана спала на постели рядом с кроваткой Паши. Даже не разделась.

Укатали сивку крутые горки…

Баграт зевнул. Очень хотелось последовать примеру Миланы.

Но на восемь утра у него была назначена важная встреча, а час сна ему погоды не сделает. Ложиться уже слишком поздно. Или рано, тут как посмотреть.

Он принял холодный душ, позавтракал и пошел на работу.

Уже позже, после того как провел встречу и вернулся в свой кабинет, он позвонил матери и спросил:

– Ты помнишь, каким я был, когда родился?

– Конечно помню. – Она, казалось, ничуть не удивилась его вопросу и пустилась в воспоминания: – Ой, сыночек, ты был такой бесподобный! Самый сладкий, самый чудесный ребенок на свете, мы с отцом так радовались, когда ты у нас появился. Ты был ангел, подаренный нам небесами…

«Хм… – задумался Баграт. – Если я был ангел, а Пашка – моя копия, то какого лешего он творит?»

Мать тем временем продолжала:

– Как сейчас помню, посмотришь на меня своими огромными глазами, и сердце щемит. Ты был бесподобным малышом.

– То есть все было в порядке? Никаких проблем? – продолжал он расспросы.

– Совершенно никаких! Ты был лучшим ребенком на свете.

– И по ночам спал? – уточнил он на всякий случай.

– Вообще не спал! – тем же цветущим голосом ответила мать. – Первый год, конечно, с тобой было тяжело. Отец тебя ночами на руках носил, бывало, так уставал, что потом весь день ходил сонный как муха. Ты под утро так плакал, что будил даже соседей.

Баграт закашлялся от такой информации, пытаясь сопоставить противоречивые данные.

– Почему же ты говоришь, что я был ангелом?

– А кем же еще? – удивилась его вопросу мать. – Нашим маленьким крикливым ангелочком. Мы тебя обожали, и сейчас очень любим.

– Спасибо, мама, – прогудел Баграт и положил трубку.

После разговора с ней он совсем приуныл.

Что за монстра он породил? Пусть и с хорошеньким личиком.

Это же невозможно, уму непостижимо гонять родителей ночь напролет при том, что они весь вечер вокруг него крутились. И так целый год? Бесконечных двенадцать месяцев плача? Можно свихнуться.

И это Баграт провел с ребенком всего одну ночь, а Милана воевала с ним целых восемь месяцев. Как же она справлялась с сыном одна, когда они вдвоем с этим крикуном сегодня сладить не могли? Бедная девочка…

Баграту невольно стало ее очень жаль. А ведь она еще и работала, училась. Непонятно, как успевала? Ясно, зачем женщинам нужен декрет.

Ну ничего, теперь у нее есть Баграт, он поможет.

Как-то.

Он поежился, представляя следующую ночь, которую проведет в компании разбойника-сына. Начал себя успокаивать – как-то привыкнет, адаптируется, к тому же Милана рядом, подскажет, что и как.

Но для следующей ночи не мешает как следует подготовиться.

Баграт поднял трубку рабочего телефона, велел секретарю:

– Ни с кем меня не соединять, никого не пускать.

Потом запер кабинет, снял пиджак и улегся на офисном диване.

Можно было, конечно, подняться в один из номеров гостиницы, но даже на это у Баграта в ту минуту не нашлось сил. Так и уснул, обняв неудобную кожаную подушку, предназначенную исключительно для красоты.

Никакого снотворного ему не понадобилось.

Глава 17. Третий день в его квартире

Милана весь день провела в напряжении. Не знала, чего ожидать от горе-папаши.

Режим «Я же бать» у Баграта вчера так и не отключился. Но может, бессонная ночь и напряженный рабочий день привели его в чувства? Вдруг приедет и заявит: собирайтесь, отвезу вас домой. Ведь утром он выглядел откровенно жалко.

Мечты, мечты…

Милана злилась буквально на все вокруг, кроме разве что Паши. Любимый малыш будто чувствовал ее настроение и вел себя весь день хорошо, видимо, в поддержку матери. Но к вечеру стал как будто более нервным, словно чего-то ждал. Или же его снова начали беспокоить зубки, которые никак не хотели вылезать. Эх, знать бы наверняка.

Баграт появился в шесть часов вечера.

С улыбкой от уха до уха, прямо как вчера!

– Привет, – проговорил он, кивнув ей, а потом важно заявил: – Я готов провести время с ребенком.

У Миланы от его благожелательности аж глаз задергался. Не таким она ожидала его увидеть после суток на ногах. Надеялась, запросит пощады, но он буквально излучал энергию.

«Он что, биоробот?» – грешным делом подумалось ей.

– Кстати, Милана, я вчера забыл отдать тебе подарок, – сказал он, вручая ей пакет. – Новый телефон взамен старого, твой же сломался.

– Спасибо, – с елейной улыбочкой заметила она. – Но мне не нужно, старый заработал.

Это была наглая ложь, включался паршивец через раз. Но она не хочет и не будет принимать подарки от мужчины, который так ужасно с ней себя повел.

Баграта ее слова явно расстроили.

– Даже не посмотришь на телефон? – спросил он с прищуром.

– Сказала же, не нужно, – пожала плечами она.

– Хорошо, – буркнул он. – Отнесу ужин в холодильник.

Баграт утащил гору пакетов на кухню. Явился снова с улыбкой, как ни в чем не бывало, чем разозлил Милану еще больше, хотя градус ее злости и без того зашкаливал.

«Ну готовься…» – пыхтела она про себя.

Решила подвергнуть его вчерашним испытаниям, снова провести через все круги ада.

Однако вечер не задался с самого начала.

Во-первых, Баграт где-то раздобыл силиконовую ложечку для Пашки – точь-в-точь такую же, какую Милана припрятала, чтобы не облегчать новоиспеченному папаше жизнь. И теперь он с видом знатока кормил сына кашей. А тот ел, аж за ушами трещало, и все равно малышу было, что кормит отец, а не мать.

Во-вторых, Баграт притащил из машины пакет новых игрушек, которые неожиданным образом заинтересовали Пашу. Шелестящая змейка, маленький мячик, мягкие кубики с разными поверхностями: на одной зеркало из фольги, на второй пушистая шкурка, на третьей замочек-молния.

Баграт вывалил все это счастье на диван и стал показывать сыну, который неожиданно пришел в восторг.

– Велел секретарю подобрать все по возрасту, у нее как раз годовалый племянник, так что помогла мне, – заявил он, довольный собой донельзя.

«Ах ты ж читер!» – продолжала негодовать про себя Милана.

Конечно, если бы у нее был секретарь, ей бы тоже жилось проще.

А потом Баграт достал из портфеля водяной термометр в форме рыбки:

– Смотри, какую классную вещь мне посоветовали. Так будет гораздо проще набирать ванну – можно с лету определить, какой температуры вода.

«Подготовился по полной программе!» – отметила Милана с недовольством.

Баграт набрал для Пашки ванну, как вчера, взял у нее малыша и ушел купать. Выглядел при этом так, будто как минимум стал профессором в воспитании детей.

Милана проводила его взглядом. А потом потянула носом. Из кухни до сих пор пахло вкусностями, хоть их и убрали в холодильник. Не утерпела, пошла на запах и заглянула в контейнеры, которые Баграт принес сегодня из ресторана. Они ей весь вечер не давали покоя.

«Я принес разные деликатесы, – рекламировал он ей ужин, пока играл с Пашкой в новые игрушки. – Стейк из семги, нежный паштет, устрицы, запеченные с прованскими травами».

Милана чуть слюной не захлебнулась, когда он ей все это перечислял. Так и хотела ему закричать:

– Замолчи!

Но поскольку с Багратом она решила придерживаться тактики ласковой змеи, которая жалит исподтишка, конечно же, ничего ему не сказала.

Теперь она алчно осматривала содержимое контейнеров, которые стройными рядами стояли в холодильнике. Тяжело вздохнула, потянув руки к супу, который сварила вчера. Вот только за два дня он ей изрядно надоел.

И, кстати, она никогда не пробовала устриц, хоть и жила на побережье. Как-то в их семье обходились без подобной роскоши.

Она вышла в коридор, прислушалась к тому, как плещется Пашка, а Баграт с ним разговаривает. Потом ужом проскользнула обратно на кухню.

Съест парочку устриц, Баграт и не заметит.

Что она, не человек, что ли?

Милана достала контейнер. Осторожно взяла одного морского гада в ракушке, аккуратно поддела вилкой, отправила в рот. Божественно! Что-то похожее на красную рыбу, но ощущения на языке будто ярче.

Милана устроилась с контейнером за столом, стала лакомиться. Честно хотела съесть всего пару штук, но они оказались слишком вкусными, сволочи. Она забылась и не заметила, как слопала целую порцию. А может, и две! Контейнер-то был большой.

Злая на себя за то, что не сдержалась, отведала запретного угощения, Милана заварила себе чаю. Неожиданно очень захотелось пить.

Однако дождаться, пока заварится, она оказалась не в силах. Выпила один стакан воды, потом второй. А потом привкус устриц, до сих пор остающийся во рту, вдруг сделался противным. Ее как будто затошнило.

Решив, что организм с непривычки просто обалдел от большой порции морепродуктов, она пошла к холодильнику, достала лимон. Отрезала дольку, положила в рот. Привычный вкус немного привел ее в чувства. Но в этот момент она поняла – творится явно что-то не то. Язык как будто опух. Такое с ней было впервые.

Милана почувствовала легкое головокружение, уселась на стул, силясь прийти в себя. Однако головокружение не проходило. Ко всему прочему, горло начало изрядно першить.

– Что ж такое… – прохрипела она.

Встала, чтобы пойти в ванную и позвать Баграта. Однако не прошла и пары шагов, пошатнулась, почувствовала, как комната вокруг нее начинает кружиться. И вдруг упала, хорошенько приложившись лбом о холодильник.

Свет померк.

* * *

Баграт водил возле сына корабликом по воде, когда услышал какой-то приглушенный стук. Странный звук – будто упало что-то тяжелое.

Насторожился. Хотел тут же посмотреть, что случилось, но вспомнил наставление Миланы – никогда не оставлять Пашу в воде без присмотра.

– Милана? – позвал он.

Громко позвал, так, что наверняка услышала бы. Но она почему-то не ответила.

Недолго думая, он вытащил сына из ванной, закутал в полотенце и отправился смотреть, что случилось.

Баграт увидел Милану на полу кухни.

Она лежала без движения и как-то странно дышала – со свистом, как будто задыхалась.

– Боже… – воскликнул он и опустился на колени рядом с ней. – Что с тобой?

Она не ответила, при этом выглядела совсем не такой, как он ее оставлял. Веки ее припухли, а шея покраснела.

Баграт на секунду замер, соображая, что делать.

В этот момент внутри него словно включился какой-то режим.

Он тут же начал действовать. Посадил Пашку в полотенце прямо на пол, достал из кармана телефон и позвонил в скорую. Сразу обратился в платную, обрисовал ситуацию.

– Она сипит, почти не дышит! – орал он в трубку.

– Не дайте ей задохнуться, – советовала оператор. – Умеете делать искусственное дыхание?

Баграт не умел, никогда этого не делал.

– Приезжайте скорее! – прорычал он, продиктовал адрес и повесил трубку.

Потом прислушался к Милане и вдруг понял – свиста, издаваемого ею при вдохе, больше нет. Она не дышит. В этот критический момент его мозг выдал невероятное: прочитанную когда-то инструкцию по оказанию первой помощи.

Запрокинуть голову, поднять подбородок, открыть дыхательные пути пострадавшего, зажать его нос двумя пальцами, сделать два вдоха рот в рот.

Он проделал все это на автопилоте, потом еще раз и еще.

Прошла минута, две, три, он все продолжал заполнять легкие Миланы воздухом, а скорая никак не ехала.

Наконец Баграт услышал бодрую трель дверного звонка, побежал открывать. В квартиру вошли два врача в зеленой униформе и поспешили к лежащей на полу девушке.

Только тут Баграт вспомнил про сына, которого оставил на полу.

Пашка так и продолжал сидеть голый на полотенце, за все время не издал ни звука, лишь смотрел на происходящее круглыми глазами. Будто понимал, что сейчас Баграту не до него.

Он подхватил сына, отошел в сторону, давая медработникам простор. С замиранием сердца наблюдал, как Милане делали какой-то укол, а потом снова продолжали искусственно вкачивать в нее воздух.

– Дышит, – наконец сказал один из врачей, тот, что меньше ростом.

Только после этого Баграт разжал плотно сомкнутые челюсти, выдохнул. Спросил с надрывом:

– Что с ней случилось?

– Анафилактический шок, – ответил второй. – На что у нее аллергия?

– Понятия не имею, – протянул Баграт.

В этот момент он обратил внимание на стол, где лежал контейнер с пустыми устричными раковинами.

– Такое может быть из-за устриц? – спросил он дрожащим голосом.

– Легко, – кивнул врач. – Очень сильная реакция на аллерген. Состояние критическое, необходимо госпитализировать.

– Раз необходимо, значит, госпитализируйте, – прогудел Баграт.

Он нашел ее документы в сумке, передал врачам. Записал адрес, куда ее должны отвезти. Также сунул в карманы работников скорой несколько крупных купюр, чтобы отнеслись к пациентке внимательнее.

Милану погрузили на носилки и понесли на выход. Уже почти у дверей она вдруг пришла в себя, махнула рукой, попыталась открыть глаза.

– Те… те… – хрипела она.

Баграт склонился к ней.

– Что ты хочешь сказать?

Но Милана не могла внятно ответить, продолжала лишь хрипеть.

– Она, наверное, просит телефон, – заметил один из докторов.

Баграт тут же поспешил обратно на кухню, схватил ее старенький мобильный, принес, вручил одному из врачей.

– Отдайте, когда ей станет лучше.

Доктор кивнул.

Очень скоро за врачами захлопнулась дверь.

Баграт вернулся с сыном в гостиную, уселся на диван, силясь унять нервную дрожь. Его в буквальном смысле колотило от всего произошедшего.

– Гребаные устрицы! – почти прокричал он. – Зла не хватает!

Завтра он за этот деликатес подвесит шеф-повара прямо на люстре в кухне ресторана.

– Ма? – вдруг простонал Пашка и начал кукситься.

– Нет мамы… – проговорил Баграт с горькой усмешкой. – Теперь только ты да я, да мы с тобой…

И тут сын, до этого времени спокойно сидевший у него на руках, вдруг разрыдался. Да так громко, словно до него несмотря на маленький возраст дошло, что с его матерью случилось нечто ужасное.

– Ну-ну, заканчивай концерт… – прогудел Баграт, надевая на малыша домашний комбинезон.

Он трясущимися руками усадил сына в качели, включил их в надежде, что парень успокоится. Потом снова потянулся за телефоном.

Звонил няне, которую не так давно нанял, чтобы сидела с Пашей. Хоть тогда у нее не вышло, теперь выбора попросту не было. Ситуация критическая.

– Алло, – ответила она сонным голосом.

До Баграта внезапно дошло, что уже одиннадцать ночи.

– Здравствуйте, не могли бы вы приехать ко мне прямо сейчас? – попросил он.

– Зачем? – удивилась женщина.

– Помочь мне посидеть с ребенком, ситуация патовая…

– Уж простите, но в прошлый раз вы послали меня на хрен, – ответила няня с достоинством и положила трубку.

Баграт с психом швырнул телефон на диван.

– Чтоб тебя…

Почесал лоб, вспоминая, как распрощался с няней. И правда послал. Громко так, с выражением. Подумаешь, обидчивая какая. Ну и хрен ей, а не жирный барыш, который он заплатил бы за помощь.

Только вот какое дело – не найдет он другой няни так поздно. Это что же ему, всю ночь воевать с Пашкой самому?

Баграта аж передернуло от такой перспективы.

Он был не против поднапрячься, совсем нет. Просто боялся, что что-то сделает не так, навредит маленькому существу, которому по статусу положена мамина титька и максимум ее внимания.

Что он знает о детях? Только то, что успел вчера выяснить опытным путем.

Пока Милана была рядом, Баграт не боялся рева сына. Ведь она всегда знала, что ребенку надо. А без нее как справиться?

Уже было успокоившийся Пашка как будто почувствовал его страх, тут же открыл варежку и принялся рыдать. Его плач ввел Баграта в ступор, заставил чувствовать себя жутко беспомощным. Но альтернатив нет. Он у Паши на данный момент единственный родитель в зоне доступа.

Баграт снова взял сына на руки и принялся проделывать с ним все то, что делал вчера – качать, играть, поить. Попытался накормить кашей. Пашка ненадолго успокаивался, а потом снова начинал рыдать и так без конца.

Примерно через час после того, как Милану увезли, Баграту позвонили с незнакомого номера.

– Да, – твердым басом ответил он.

Вконец измотанный, он был готов послать на три буквы любого.

– Баграт! – простонала в трубку Милана.

Любого, но не ее.

– Как ты? – он почти кричал. – Почему ты мне звонишь с другого номера? Тебе не отдали твой телефон?

– Сломался, не проходят звонки, медсестра дала мобильный, – сказала Милана и зарыдала в трубку.