Текст книги "Голые чувства"

Глава 24. Милова & Милова

Слада неслась к собственному подъезду со скоростью реактивного самолета.

Лишь закрыв за собой дверь, перевела дух.

– Мама дорогая, это что вообще было?.. – прошептала в холодную, затхлую пустоту подъезда.

Обхватила себя руками, замерла, закусив нижнюю губу.

Перед глазами до сих пор стояло искаженное злобой лицо Хватова, когда он прижимал ее собой к дивану. У него был такой вид, будто он хотел ее придушить или еще что похуже, если такое вообще возможно. Будто Слада, сама того не желая, нанесла ему смертельную обиду. Но ведь это он обидел. Он!

Слада так и не поняла, почему он разозлился. Ведь по идее должен быть рад – получил от нее что хотел… или не получил? Не удовлетворился единственным разом? Ну, большего она ему точно не предложит.

Милова не понимала, как же так вышло, что они переспали. События сегодняшнего дня смешались в голове, превращая мысли в кашу. Вот она отдает Игорю кольцо, щелчок… и она уже под Хватовым. А тот недовольно пыхтит и заставляет смотреть ему в лицо, при этом пронзает ее своим орудием почти насквозь.

– Как же мерзко…

После того, что случилось, Милова чувствовала себя безвольной резиновой куклой, которую использовали без разрешения.

Внизу живота тянуло, ныло, и не в сладкой истоме, а будто в преддверии менструации, хотя ее время еще не пришло. Слада понимала, почему ощущала такой дискомфорт, – Хватов в том самом месте оказался намного крупнее Игоря и гораздо менее деликатен. Она не привыкла к такой «любви». Она ее не хотела.

Вспомнив о бывшем женихе, Слада прикусила губу до крови.

– Какая же я дура… – простонала тихонько.

Не знала, заставил ли Хватов Игоря бросить ее или нет, но совершенно точно не стал бы его заставлять забирать кольцо. Человек, ворочающий миллионами, о таком даже не подумал бы. Это инициатива прижимистого Левицкого – стопроцентно. Как же мало Слада для него значила, если в одну секунду прекратил заботиться о ее чувствах, потребовал кольцо. Ведь оно даже не дорогое – обычный тонкий обруч. Этот жлоб пожалел несколько тысяч рублей.

Как же она в нем ошиблась… Опять ошиблась! Нет, она не просто наступала на одни и те же грабли, она на них самозабвенно плясала вот уже не один год.

– Дурища… Какая же я дурища…

Она ведь и правда ему верила. Думала: раз решился на такой серьезный шаг, как женитьба, значит, и правда изменился, серьезно к ней настроен. Ага, как же, очень серьезно…

Слада так мечтала о свадьбе, так верила, так ждала… И совершенно зря.

Отчаяние душило ее, просилось наружу вместе с океаном слез, который грозился вот-вот прорваться. Хотелось сжаться в комочек и реветь белугой, выть, кричать, пока сил в ней совсем не останется.

Милова стояла в пустом подъезде довольно долго, тщетно пыталась прийти в себя. Лишь после того, как дверь на улицу открылась, впуская низкорослого подростка с пекинесом на поводке, Слада заставила себя пойти к лифту.

Поднявшись на собственный этаж, вдруг снова замерла. Ее будто ударило молнией… Дома ждет полная надежд Каролина!

Что Слада ей скажет?

«Дорогая сестричка, я устроилась на работу к похотливому социопату… Кстати, именно потому, что он возжелал мое тело, тебе и оплатили поездку в Швейцарию. Ее теперь не будет, ясно?» – вот что хотелось прокричать с порога.

Как же Милова-младшая гордилась тем, что ее взяли на работу…

Рассказывала сестре, как ее хвалили, как ценили за цепкий ум и скорость мышления. А какой важной она себе казалась из-за хорошего диплома…

Оказалось, никому Сладины таланты не нужны. Если бы она не понравилась Хватову, ни за что бы ее не взяли. Никакой она не профессионал, так, дурочка с переулочка.

И сестре ее никто просто так помогать не стал бы.

Как зайти и сказать сестре, что ее надежды на помощь не оправдаются? Что завтра она никуда не полетит? С другой стороны, в чем вина Слады?

Шажок за шажком она шла на встречу с единственной родной душой на этом свете.

Зашла в квартиру, прислушалась. В кухне шумели посудой, значит, Каролина там.

– Привет! – улыбнулась старшая сестра.

Сладе в нос ударил запах жареного мяса, и она еле сдержала рвотный позыв, настолько плохо себя чувствовала.

– Я решила приготовить побольше котлет и заморозить, – пояснила Каролина. – Это чтобы ты хоть что-то ела, пока меня не будет. Хоть первое время… Ой, а что с лицом?

– А что с лицом? – спросила Милова-младшая, приложив руки к щекам.

– Ты рыдала в лифте, что ли?

Такое вполне могло быть, Слада уже за себя не ручалась. Сегодня ее тело и разум определенно жили отдельно друг от друга и никак не могли синхронизироваться. Прямо как тогда, когда Милова-младшая узнала о смерти мамы. На некоторое время будто потеряла связь с собственным телом, тратила гораздо больше энергии на то, чтобы просто пошевелить рукой или ногой, никак не могла собраться. Вот и теперь находилась в очень похожем состоянии.

– Я… Наверное, плакала…

– Наверное?! То есть ты даже не знаешь, чем занималась в лифте? – нахмурилась Каролина.

Слада посмотрела на сестру и на какие-то доли секунды будто увидела ее прежней… какой Каролина была до злосчастной аварии. Полной энергии, стройной, сильной, стоящей на своих двоих. Она и теперь казалась сильной, даже сидя в инвалидном кресле. И выглядела хорошо – пышные кудри уложены, черные глаза умело подчеркнуты макияжем, губы блестели коралловой помадой.

Сестры Миловы были похожи и не похожи одновременно. Тот же цвет кожи, глаз, волос. Однако у старшей красота строгая, опасная, лишенная нежности, которой во младшей с избытком.

Каролина сильная даже с поврежденным позвоночником. А вот Слада, кажется, сломалась…

– Что случилось? – не на шутку встревожилась Каролина, услышав всхлип сестры.

Милова-младшая села за кухонный стол, набрала в рот побольше воздуха.

Принялась каяться. Выложила всё как на духу, рассудила просто: сестра заслуживала знать правду.

– Ты собиралась замуж за этого придурка?! – Голос Каролины резко превратился в писк. – Как же так, Слада? Ты же обещала мне! Ах вот что за бойфренд у тебя появился? Вот к кому ты всё время сбегала… А я еще радовалась за тебя… Думала, наконец сестра встретила кого-то, влюбилась… А ты опять к этому козлу!

Каждое слово – камень, брошенный в поверженную, беспомощную Сладу. Каждый злой взгляд – новая затрещина, тычок.

– Мне нет оправдания… – шепнула Милова-младшая и положила голову на руки.

– А Хватов… Что за сказочный придурок! – продолжала возмущаться Каролина. – Нет, ну это ж надо! Вообще-то, это изнасилование беспомощного человека! Он вообще в курсе, что натворил?!

На это Слада даже не стала поднимать голову.

– Подожди… – проговорила Каролина внезапно севшим голосом. – Так это же он насчет меня договаривался…

– Он не договаривался, он ясно дал понять, что заплатил…

– Он заплатил… – Голос Каролины осип окончательно, превратился в какой-то полупонятный свист: – А ты его послала? Слада! Он же отменит оплату, он… Слада, ты обязана как-то это исправить!

– Что? Как? – Слада не поверила собственным ушам. – Ясно же, чего он хочет… Ты хочешь, чтобы я с ним и дальше… После того, что я тебе рассказала?..

– Ты должна!

Слада вспомнила, как эффектно покинула машину Хватова, как кинула ему в лицо, что не хотела больше его видеть. И правда не хотела. Тем более продолжать спать с ним, он же неадекватен.

Она резко встала, попыталась проскочить мимо сестры, чтобы выбраться из кухни. Каролина же, наоборот, к ней потянулась. Слишком быстро подалась вперед, схватила за руку, Слада дернулась, и в результате старшая сестра упала на пол.

– Каролина…

Слада бросилась к сестре, обняла, попыталась помочь подняться на кресло. А та и с места не сдвинулась, вцепилась в младшую Милову мертвой хваткой и захрипела:

– Ты должна, ты обязана! Мне без этой операции смерть, как ты не понимаешь…

– Я бы никогда тебя о таком не попросила, Каролина! Он же… он же…

– Ты никогда не была на моем месте, сестричка! – взвизгнула она. – Ты знаешь, каково это – чувствовать себя навсегда запертой в этой чертовой квартире без права на амнистию, без права на жизнь? Да я бы с чертом рогатым переспала, лишь бы избежать этой участи!

– Он и есть рогатый черт! – простонала Слада. – Ты его не знаешь…

– Пожалуйста, сестричка! Пожалуйста! Я умоляю тебя…

Слада посмотрела на искаженное отчаянием лицо сестры, поджала губы.

– Держись за меня!

Она помогла Миловой-старшей сесть обратно в кресло. Поправила одеяло, отошла на пару шагов, вся подобралась, сжала кулаки и прошипела рассерженно:

– Тебе лучше встать на ноги в этой Швейцарии, Каролина! Потому что потом всё… Когда ты вернешься, мы продадим эту квартиру, я заберу свою половину и уеду подальше. От Хватова, от тебя, ото всех… И ты позволишь мне это сделать. Больше никогда не встрянешь в мою жизнь, не будешь критиковать, командовать мной. Всё! Договор?

– Договор! – всхлипнула Каролина.

Глава 25. Охмурить рогатого черта

– Сиди смирно! – привычно командовала Каролина.

Сегодня обошлось без стрима. Старшая Милова делала макияж младшей, попросту забыв включить камеру. Не отвлекалась ни на что. Словно рисовала ее лицо с ноля, настолько тщательно и вдумчиво орудовала своими кисточками, спонжиками и прочим. Старалась не менее получаса.

– А что, вроде бы и ярко, но не слишком… – протянула Слада, повернувшись к зеркалу. – Теперь волосы, Каролина.

И сестра уложила ее черные кудри в аккуратную «Ракушку», заколола крупной шпилькой, украшенной маленьким жемчужным цветком. Осмотрела критическим взглядом и кивнула:

– Ты как с картинки…

Слада поблагодарила сестру и отправилась в спальню. Скинула пушистый халат и принялась собираться на работу.

Капля персиковой туалетной воды в ложбинку между грудями, свежевыглаженная зеленая блузка, черная юбка покороче, чулки, ботильоны на каблуке и… Слада готова к встрече с рогатым чертом.

Она не знала, отдал ли Хватов распоряжение о ее увольнении.

Ей с работы не звонили, не просили забрать трудовую. Может быть, он не успел никому сообщить? Слада понадеялась, что не успел, и ровно в полдевятого, как и было велено ранее, явилась на свое рабочее место.

К ее облегчению, Ольга Леопольдовна не стала гнать сотрудницу взашей. Только спросила:

– Почему ты вчера убежала? Что-то случилось?

– У меня сестра очень сильно болеет, – пояснила Милова. – Я объяснила всё Данилу Викторовичу, он отпустил.

На это Ольга Леопольдовна только поджала губы, покачала головой.

Когда начальница отходила от ее стола, Слада вдруг заметила, как она полоснула по ней осуждающим взглядом. В эту самую секунду поняла: Ольге Леопольдовне великолепно известно, зачем здесь Милова. И кем она была для Хватова.

Начальница всё время знала… Возможно, Слада даже не первая девушка, кому предстояло лечь под генерального директора! Скорее всего, так оно и было.

«Ах он хлыщ! Ах он гад ползучий… Соблазнитель, совратитель, извращенец с гигантской пиписькой!»

Как только она не успела его назвать, пока ожидала прибытия начальства!

Хватов явился ровно в девять, как обычно.

Наверное, он заметил ее еще проходя по коридору, поскольку появился в секретарском кабинете подобно торнадо.

– Милова, живо в мой кабинет! – прогремел он, насупился и умчался к себе.

Наверняка даже не сомневался, что она поспешит следом.

У Слады все поджилки затряслись от его громового голоса, а колени предательски подгибались, пока шла по коридору.

«Меня нет! Меня здесь просто нет, здесь лишь моя оболочка, – напоминала она себе по дороге. – Я просто буду играть роль, сколько потребуется, а потом сбегу отсюда куда подальше, и только меня и видели».

С этими мыслями открыла дверь в звериное логово.

– Можно, Данил Викторович?

Глава 26. Учитель

– Можно!

Данил наблюдал за тем, как Белоснежка входила в его кабинет, – ровно так же, как ястреб следит за приближением добычи.

Поднял бровь, когда заметил, что секретарь плотно прикрыла за собой дверь, но никак это не прокомментировал. Ждал, пока подойдет, важно сидя в кресле. Внутренне посмеивался, заметив, что она старалась идти уверенно, только ничего-то у нее не получалось. Даже колени будто подрагивали.

Что же, он не собирается облегчать ей жизнь после всего, что от нее вытерпел. Видеть она его больше не хотела, ишь ты!

– Я тебя вчера уволил… – протянул он, старательно сделав невозмутимое выражение лица. – Ты забыла?

– Я… Я помню… – протянула Слада, подойдя к его столу.

У нее даже хватило смелости посмотреть ему прямо в глаза. Какое достижение!

– Я надеялась, вы возьмете меня обратно теперь, когда я знаю настоящие причины, по которым меня приняли…

– Это какие же? – уточнил он с усмешкой.

– Ну… – Она все-таки покраснела. – Что вы хотите со мной спать.

«Вот оно как!»

– Что-то больно быстро ты сменила цвет пальто, милая, – прищурившись, процедил он. – А как же все прошлые речи: если бы ты знала, что беру тебя с прицелом на постель, ты бы никогда и ни за что?.. Я – серьезный человек. С такими, как я, не играют в кошки-мышки.

– Вы хотите, чтобы я ушла? – спросила Слада сдавленно.

Этого Хватов не хотел, больше того, тут же представил, как драгоценная Белоснежка убегает, сверкая каблуками, и ужаснулся.

Он почти всю ночью гадал, как бы вернуть ее на работу, как бы снова приблизить ее. Вспоминал неудачный секс и корил себя, что не удержался, не проявил к драгоценной девочке чуткости. И вот она пришла, причем без всяких усилий с его стороны. И теперь прогнать ее? Нет, нет… не надо ему такого счастья. Пусть Слада остается.

Но и условий ей он ставить не позволит. Условия ставит он. Всегда.

Хватов тяжело вздохнул, нахмурился, уставился на столь сильно интересную ему особу, обдумывая, как бы заставить ее остаться на работе, но при этом не выказать слишком явного интереса.

И тут она заговорила сама:

– Я прошу вас не отзывать плату за лечение моей сестры, ей необходима эта поездка…

Хватов помрачнел еще больше.

Вообще-то, он и не собирался этого делать. Он – мужчина, хозяин своего слова! Он обещал помочь, и он помог, хоть с отдачей за помощь пока и не срослось. Но это пока…

Данил перевел на счет фонда кругленькую сумму, и уже они занимались всей организацией. Причем перевел сумму гораздо большую, чем требовалось сестре Белоснежки, ведь хотел, чтобы фонду его помощь тоже была выгодна. А какой уважающий себя бизнесмен будет забирать деньги, отданные на благотворительность? Это позор как минимум.

Но если он скажет об этом Сладе, вдруг она решит, что ее присутствие здесь совершенно не обязательно? И снова сбежит, сверкая каблуками? Хотел ли Хватов так рисковать? Совсем нет…

– Ты хочешь, чтобы я помог твоей сестре? – усмехнулся он.

– Да, – кивнула Слада. – И ради этого я готова на всё, что вы посчитаете нужным.

«Не понял, я порадоваться должен, что ли? – усмехнулся он про себя. – Это же так приятно, когда под тебя ложатся за деньги, а сам ты на хрен не сдался… Маленькая гордая дрянь!»

Хватов как следует ее проучит… Накажет и за вчерашний отказ, и за предложение спать с ним за деньги. Вдоволь наиграется с ней, а потом покажет, что такое быть с настоящим мужчиной, а не с тем мудозвоном, который трахал всё, что двигалось за спиной у Слады. Как там его? Левицкий?

Данил мог бы не платить тому уроду ни гроша, силой заставить его смыться из города, но ему требовалось, чтобы Левицкий сам озвучил Сладе, что бросает ее. Чтобы обратной дороги уже не было. Можно было, конечно, пойти другим путем: нарыть на него побольше грязи и предоставить Миловой отчет. Но Хватов не хотел ждать, да и потом, разве поверила бы она ему?

Зато теперь, когда ее жених канул в Лету, Слада разглядит Данила, поймет, кто перед ней. Хватов же в свою очередь разъяснит ей, что она – его женщина, создана для него. И если ей и надо замуж, то исключительно за него.

Но сначала как следует наказать… Показать маленькой гордячке, кто главный в их отношениях. Он научит ее, что быть с ним – привилегия, а не обременительная повинность. Он покажет, что секс с ним – радость. И начать уроки планировал в ту же минуту.

– Хорошо, малышка, слушай условия… – протянул он, искренне наслаждаясь эффектом, который произвели его слова.

– Условия? – тут же забеспокоилась Белоснежка.

– Условия! Их будет много, кстати!

Хватов сделал драматическую паузу и начал перечислять, загибая пальцы:

– Беспрекословное подчинение – это раз… Доступность в любое время дня и ночи – это два… Я подчеркиваю – в любое время! Кроме того, ты всегда должна быть на связи, хоть на грудь себе телефон повесь. Только раз трубку не возьмешь, я повешу тебе на запястье часы-телефон. Докладываешь мне, где ты, что ты. Когда домой пошла, когда к подруге, в магазин. Я ясно выражаюсь? И да – не врешь… никогда! Если хоть раз поймаю тебя на лжи, я найду как тебя наказать, поверь. Ты теперь вся с потрохами моя, поняла?

На протяжении всего его монолога Слада смотрела на Данила с круглыми глазами. И чем больше условий он ставил, тем сильнее ее глаза круглели.

– Как долго я должна буду быть… вашей? – наконец спросила она.

«Ишь ты какая… срок ей назови. Жизнь! Вот твой срок!» – хотел он зарычать, но такой ответ вряд ли устроил бы Милову.

– Пока не надоешь! – усмехнулся он зло. – Будешь послушной, и тогда всё будет в порядке и с твоей сестрой, и с тобой.

Подметил, как Слада поджала губы, как скорбно вздохнула.

Она хочет изображать из себя мученицу, отдавшую ему на поругание свое тело? А он не такой гордый, как некоторые вчера. Он это тело возьмет.

– Как думаешь, справишься? – спросил Хватов, прищурившись.

Белоснежка кивнула.

– Обратной дороги нет, учти, Слада! Ты понимаешь это?

Она снова кивнула, закусив губу.

– Это хорошо, что ты стала более понятливой. Теперь давай закрепим на практике…

– Это как?

– Не переживай, кабинет у меня со звукоизоляцией, так что, если решишь для меня постонать, можешь не стесняться.

– То есть вы хотите… здесь?! – наконец дошло до нее.

– Почему не здесь? – Хватов откинулся на спинку кресла, уставился на Белоснежку, прищурившись, и деловито попросил: – Сходи запри дверь и возвращайся.

О, что за пожар разбушевался в ее взгляде! Данил прямо кожей почувствовал, как девчонка захотела послать его подальше. Когда она направилась к двери, подумал: сбежит, перегнул палку. Даже приготовился бежать следом, поскольку для себя решил твердо: Сладу от себя больше не отпустит.

Но бежать никуда не понадобилось.

Слада подошла к двери, щелкнула замком и с достоинством прошествовала обратно к Хватову.

Он усмехнулся, сложил руки на груди и проговорил с легкомысленной веселостью в голосе:

– Покажись мне, девица-красавица.

Отметил, как нервно сглотнула его Белоснежка, как затряслись ее пальцы, когда она стала расстегивать блузку. Даже самому захотелось помочь, но Хватов удержался, остался сидеть на месте, пока драгоценная девочка не стащила с себя блузку, явив его взору уже знакомые прекраснейшие персики.

– Подойди… – проговорил он внезапно охрипшим голосом.

Когда Слада приблизилась, широко расставил ноги, притянул ее так, чтобы она встала между его коленями. Его голова оказалась немного ниже ее. Он потянулся к ее шее, прошелся губами по нежной коже в мимолетной ласке.

– Обалденно пахнешь… – не удержался от комплимента.

Прошелся руками по ее бедрам, слегка задирая юбку. Заметил, как от его грубой ласки Слада задрожала.

«Наконец-то хоть какие-то эмоции в мою сторону…»

Он резво встал, притянул девушку к себе, обнял и наклонился к ее лицу.

– Ты бесподобно сексуальная… – прохрипел.

И поцеловал, втянул ее губы в свои, слегка укусил нижнюю, потом снова начал ласкать ее губы губами. От новых ощущений даже слегка закружилась голова. Много раз представлял себе это в мечтах, но наяву контакт с ее нежным ротиком оказался в разы приятнее.

Почувствовал себя так, будто ему снова шестнадцать, и он опять наслаждался самым первым и самым сладким поцелуем, настолько захватывающим оказалось действо. Слада послушно раскрыла губы, приняла его язык в рот, разрешила исследовать ее изнутри.

Данил целовал Белоснежку долго, качественно, параллельно ласкал руками ее спину, прижимал к себе.

Когда сил сдерживаться уже почти не осталось, перешел к более решительным действиям. Услышал ее громкое «ой», когда расстегнул бюстгальтер. Слада попыталась закрыть грудь руками, но он не дал. Схватил за запястья, развел руки, осмотрел ее прелести очень внимательно, ведь давно хотел. Потом повернул ее лицом к свободной части стола и уложил на столешницу грудью вниз, попой к себе.

– Вы что собираетесь делать? – не на шутку встревожилась Белоснежка.

– Расслабься, это грозит тебе понравиться… – прохрипел он, стягивая с нее трусики.

Вид голой попки Белоснежки его заворожил, околдовал, практически превратил Данила в раба ее филейной части, а уж поп он за свою жизнь перевидал немало.

Слада вздрогнула, когда он звучно шлепнул ее.

– Не бойся, больно не сделаю… – успокоил.

Принялся исследовать пальцами ее промежность. С удовольствием обнаружил, что Белоснежка оказалась влажной там, где надо.

Всё же не зря потратил время на ласку, пусть и грубую.

Дольше не ждал. Расстегнул ремень на штанах, спустил их и, прямо не раздеваясь, прижал Сладу к столу собой.

– Сейчас не дергайся, – скомандовал.

Быстро надел на член резинку и, помогая рукой, втиснулся в узкое лоно.

Потребность кончить появилась почти мгновенно, настолько острым оказалось удовольствие.

Хватов выругался про себя.

В этот раз он не хотел заканчивать всё в считанные минуты, не мальчишка все-таки. Очень старался никуда не спешить, входил в Белоснежку нежно, ласкал ее членом изнутри. Давал и ей, и себе прочувствовать каждый толчок, каждый выпад.

Слада оставалась лежать грудью на столе, а он стоял сзади, держа ее за талию, и с упоением вонзался в податливую, упругую плоть. Лишь под конец, когда контролировать себя стало уже практически невозможно, он усилил хватку, задвигался жестче, резче.

Он прекрасно знал, что такое женский оргазм. Когда она вокруг тебя сжимается, пульсирует, стонет. Ничего из этого от Слады он не добился, хотя старался.

Покидал ее тело удовлетворенный и разочарованный одновременно. Разъединяться с ней не хотелось в принципе, но они все-таки в офисе. Пора заканчивать игры и приступать к работе.

Пока наблюдал, как Слада одевалась и приводила в порядок прическу, спросил:

– Ты когда-нибудь кончала вагинально?

При этом пристально посмотрел на ее красное лицо.

– Я… Это не ваше дело! – вдруг заявила она.

– Интересно… Это почему?

– О моих оргазмах можете не беспокоиться… – фыркнула Милова и бросилась вон из его кабинета.