Текст книги "Академия Пяти Домов"

– Удиви меня, – насмешливо произнес я. – Что же ты такого можешь предпринять, чего не могу я.

– Выберу тебе невесту! – припечатала мать. – Пора браться за ум, Кристофф. Семья, дети. Наследники – главная инвестиция в будущее! У меня уже есть несколько кандидаток на примете. Несколько знатных Домов с радостью выдадут за тебя одну из своих дочерей, не далее как вчера я беседовала с графом Гемахолд, его дочь Вероника учится в академии на втором курсе – замечательная партия!

Я аж закашлялся.

– Что, прости? Ты собираешься женить меня без моего же ведома?

Мать взглянула на меня так, как смотрела в детстве, когда мне было года три и я приносил ей разноцветных жуков и бабочек. Помню, в итоге она налупила меня по рукам, чтобы не смел заниматься глупостями.

– Твое мнение уже не важно, – строго высказала она.

И я расхохотался.

– Даже так? – оскалился и все же ответил: – Нет уж. Лучше сдохну вшивым профессором этики, чем позволю тебе за меня решать.

Но эти слова, кажется, пролетели мимо матушки, будто ветер через жидкую весеннюю листву.

– Я так и знала, что ты так отреагируешь. Потому Гемахолдам отказала, все же кровососы в родне – не лучший вариант. Гораздо выгоднее, если мы последуем этой странной моде на равенство Домов. Выберем тебе лекарку или домовую, или кого посимпатичнее из низших Домов. Любая будет рада такой партии, а уж в каком восторге будет король!

Я сощурился.

– Не смей втягивать меня в свои игры, – припечатал я. – Если я еще хоть раз услышу что-то о женитьбе…

Мать подбоченилась и, поджав губы, с вызовом ответила:

– То что ты сделаешь?

– Отрекусь от Дома! – глядя ей в глаза, ответил, с удовольствием отмечая, как ее зрачки расширяются от ужаса такой перспективы. – Отец нашел нового наследника? Так это же прекрасно? Зачем ему тогда я? Наконец-то на меня не будет давить груз ответственности! Отрекусь от Дома Вивьерн, наследства и всего, что с ним связано! – Тут я даже усмехнулся. – Может, даже напишу письмо Анне, попрошу у нее убежища в Доме Динозавров. Ты ведь в курсе, что у рьины Батори все же проснулись магические способности.

Последнее мать пропустила мимо ушей, с ходу начиная истерику, закладывающую мне уши:

– Ты ополоумел! Только попробуй – и будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь!

– О, да! – я закатил глаза к потолку. – Уже начинаю жалеть, что не сделал этого раньше. Иначе сейчас не выслушивал бы все твои матримониальные планы. А сейчас, будь добра, покинь кабинет, у меня работа.

Я подошел к полке, взял оттуда несколько книг, которые понадобятся на занятиях, и двинулся к двери.

Мать при этом смотрела на меня так, будто готова была разорвать на куски, но сдержалась. А после просто поджала губы и молча вылетела из кабинета, даже не попрощавшись.

Впрочем, может, оно и к лучшему.

Обиду и оскорбление миледи Рэкшор никогда не прощала быстро, пройдет минимум полгода, прежде чем она вновь решит меня осчастливить своим визитом, да еще и женить вдобавок.

Глава 10

Габриэль

Весь вчерашний день и целую ночь Миртл пришлось прятаться в моем чемодане, я даже не слышала, чтобы она шевелилась, и уже начинала переживать за фею.

Но проверить, как там она, я тоже не могла.

Явившаяся единожды соседка-вампирша никуда уходить не собиралась.

Весь вчерашний день она разбирала вещи и дальше уборной не отлучалась, даже на ужин, заявив, что у нее спецдиета.

Поэтому я очень надеялась, что сегодня утром Виктория уйдет на пары и тогда Миртл получит возможность размять крылья и что-нибудь перекусить, но представительница рода Гемафолд явно никуда не торопилась.

Ранним утром я суетилась, собираясь на занятия, пыхтела и кряхтела, пытаясь впихнуть свою грудь в узкое платье и застегнуть все пуговицы. Виктория же дрыхла, лишь недовольно ворочаясь, когда я слишком громко возмущалась мастерством швей.

– Можно тише?! – после моего очередного недовольного пыхтения возмутилась вампирша.

– Я бы с радостью, но… – отозвалась я. – Тот, кто это шил, явно создавал пыточный костюм вместо формы.

– Мне плевать, – Виктория вновь перевернулась на другой бок. – Убирайся уже из комнаты и не мешай спать.

Я округлила глаза, скашивая их на листок с расписанием Виктории, висящий над кроватью. У нее сегодня было пять пар.

– А ты не собираешься идти?

– Нет, – коротко ответила она.

Я мысленно выругалась, понимая, что если Виктория не покинет комнату, Миртл помрет в чемодане от голода.

– Почему? – решила не успокаиваться я. – Занятия ведь для всех одинаковы.

– А чему меня там могут научить? Я уже и так все умею, магия моего Дома слишком уникальна, чтобы всякие местные профессоришки могли ей учить. Так что мое нахождение в академии несет чисто номинальный характер, отец просто хочет, чтобы у меня был диплом.

– И что же такого уникального в твоей магии? – полюбопытствовала я. – Кусать и убивать?

Виктория резко села на кровати и недовольно фыркнула:

– Если не заткнешься, первой укушенной в этой академии будешь ты! Или убитой!

Тут я сникла. Новость о том, что Артемиус убит, еще вчера разнеслась по кампусу, когда по всей академии стали ходить следователи и допрашивать студентов. К счастью, до нашего подвальчика так и не дошли.

– Не первой… – напомнила я. – И так как ректора, который с твоим отцом на короткой ноге, теперь нет, на твоем месте я бы не стала прогуливать. Мефиста, занявшая его место, может оказаться не такой сговорчивой.

Соседка заскрежетала зубами, но, кажется, призадумалась.

– Мефиста противная, – пробормотала она. – Ладно, так и быть, схожу… Что там сегодня по расписанию?

С ворчанием и проклятиями она двинулась умываться и переодеваться.

В отличие от моей формы, ее костюм оказался пошит на совесть. Ровные строчки и точно по фигуре. Видимо, ей, как особе привилегированной, все же достался модист получше моего.

Выходили из комнаты мы тоже вместе, но уже на следующем этаже Виктория пошла по своим делам, а я двинула в сторону аудитории, где должна проходить этика.

Имя профессора, который будет ее вести, меня заранее не радовало.

Вообще иметь преподавателя, который заранее к тебе предвзят, не очень хорошо. Нужно было доказать ему свою прилежность и тягу к знаниям, потому я решила сесть поближе, на первый ряд.

Аудитория, где должно проходить занятие, была небольшой – рассчитанной человек на пятьдесят. Когда я туда явилась, занятыми оказались больше половины мест, но, к счастью, себе стульчик прямо напротив трибунки лектора я облюбовала.

Но когда раздался гонг, означающий начало пары, сам профессор не явился.

И хоть Рэкшор явно не был похож на того, кто опаздывает, внутри я даже порадовалась.

Может, не придет? Не станет сверлить своим ледяным взглядом, рождая желание провалиться сквозь землю.

Но увы и ах, надеждам часто не суждено сбываться, и через пять минут двери все же распахнулись. В аудиторию, словно ураган, ворвался преподаватель. То, что он был недоволен и зол, как стадо бизонов, стало понятно сразу.

Без приветствий он обвел взглядом собравшихся, наткнулся на меня, скривился так, будто учуял дерьмо, и выдал:

– Ты! На последний ряд!

Внутри сердце оборвалось.

За что? Что я такого сделала-то?

– Но профе… – я попыталась возразить, только где там.

– На дальний ряд, – прошипел он, будто заправская змея.

Среди студентов раздалось шушуканье.

Меня будто прилюдно макнули в грязь.

Ощущая себя крайне паршиво, я встала, вышла из-за стола и начала подниматься по ступенькам наверх.

В этот же момент дверь в аудиторию вновь распахнулась и раздался тихий голосочек:

– Простите за опоздание, я не сразу нашла аудиторию.

Внимание присутствующих сразу же переключилось на вновь вошедшую.

Полненькая рье, лет семнадцати-восемнадцати, с тонкими белесыми волосами, затянутыми в такой же тоненький хвостик. Я бы даже назвала его мышиным, если бы цепкий взгляд не заметил жаберные щели на ее шее. Сомиха-оборотень – такая же низшая, как и я. У девушки были очень красивые и выразительные глаза, но портили все не очень аккуратный нос-картошка и не по размеру пошитая форма.

Девчонке, как и мне, досталась некондиция.

Профессор Рэкшор хмуро взглянул на нее, а я, зная его ненависть к представителям низших Домов, уже приготовилась к тому, что и на эту несчастную он сорвется, но не угадала.

– Рье Зоуи, ведь так? Больше не опаздывайте, садитесь на место. Вот сюда, – он указал стул, где меньше минуты назад сидела я. – Как раз свободно!

Обида захлестнула меня новой волной. Значит, это лично меня так унижали, а не все низшие Дома.

Сомиха Зоуи рассыпалась в благодарностях и сделала несколько шагов к парте, но тут послышался предательский треск ткани.

Девчонка даже ойкнуть не успела, как платье на ее широкой груди рвануло пуговицами, оголяя несчастную до нижнего белья.

Раздался издевательский смех.

И хоть она пыталась прикрыться, но от излишне резких движений платье продолжало рваться. Сомиха краснела, бледнела, пыталась закутаться в накидку, которой не хватало на ее телеса, пока все над ней хохотали.

Не до смеха было только мне… Почему-то вспомнился совет Миртл: оголиться перед подходящим мужчиной, чтобы очаровать. Вот только я теперь со стороны наблюдала сию картинку и понимала, как же мне повезло, что не я на месте сомихи.

Не раздумывая, я сорвала с себя свою накидку и бросилась к бедняге, помогая ей прикрыться. Если рьен Рэкшор решил ее посадить на мое место, для меня это не повод ее ненавидеть и смеяться вместе с остальными.

Рядом раздалось рычание:

– Теперь вы решили сорвать не только экзамены, но и занятия!

Я испуганно глянула на источник этой гневной реплики.

Профессор Рэкшор стоял от меня в полуметре и сверлил взглядом.

Сомиха Зоуи принялась извиняться, и на ее глаза наворачивались слезы.

– Я не вам! – резко оборвал ее преподаватель. – Вы можете покинуть кабинет, переоденьтесь и вернитесь на занятия!

Понимая, что взгляд Рэкшора по-прежнему пытается убить меня, я не могла промолчать:

– Да что я такого сделала? – В горле застрял комок слез, но я была бы не я, если бы в тот момент расплакалась. – Неужели виной всему только испорченное зелье на экзамене?

Блондин скривился, поджал губы и, ничего не говоря, вскинул руку с указательным пальцем вверх, задавая направление к дальним рядам.

– Сядьте уже на свое место, рье Вокс!

Круто развернувшись на пятках и гневно впечатывая каждый шаг в ступеньку, двинулась на место.

Я еще даже дойти не успела, как Рэкшор продолжил:

– Итак, тема сегодняшней лекции, записываем: высшее положение вещей и низшие сословия. Позволено ли нарушать божественную волю?

Я плюхнулась на свободный стул на галерке, развернула тетрадь и достала карандаш.

Тот, скрипя грифелем, записал тему, которую я уже посчитала унизительной. И, похоже, не только я – сверху можно было отлично осмотреть состав студентов, сделать выводы о том, кто есть кто.

Несколько десятков потомственных лекарей по рождению, один домовой и пара удивительно похожих друг на друга девушек и парней, они сидели чуть обособленно и тоже скривились, как и я. Пришлось даже принюхаться, чтобы учуять запах кошатины, неприятный по своей природе. Тоже оборотни.

Правда, представители этого Дома исторически всегда стояли выше моего, занимая, скорее, среднее положение в обществе. Странный Дом, своего рода уважаемый и презренный одновременно… Дом компаньонов во многих смыслах этого слова…

Будто почуяв мой взгляд, парень обернулся в мою сторону и оскалился, обнажая острые клыки и сверкая зеленющими глазами. Девица рядом тут же его одернула.

– Итак, – произнес Рэкшор, подходя к доске. – Кто расскажет легенду о рурках?

Он обернулся к аудитории, но ни одной поднятой руки не было, и хоть я эту легенду знала наизусть, как и наверняка любой другой здесь, но желание бравировать знаниями во мне окончательно издохло после прилюдного унижения.

Рэкшор продолжил пытать своим ледяным взглядом аудиторию.

– Вам что, в детстве няньки сказок не рассказывали? Бездари.

Девчонка-кошка подняла руку.

– Ну хоть кто-то, – кивнул в ее сторону злыдня-блондин. – Представьтесь и расскажите нам эту чудесную сказку.

Девушка поднялась в полный рост, откинула свои жгуче-черные волосы с груди назад, будто нарочито подчеркивая свою идеальную фигурку даже в ужасной академической форме.

– Клариса Бэдфорд, – произнесла она томным мурчащим голосом и хлопнула длинными ресницами.

Плечо профессора-блондина как-то неестественно дернулось.

– Не припомню вас на экзамене… – произнес он с прищуром. – Вашего сородича тоже.

Парень рядом с девушкой тоже встал с места, делая небольшой, но почтительный поклон.

– Вы, должно быть, запамятовали, профессор, – произнес он. – Мы с сестрой…

Кристофф скривился и жестом усадил парня обратно.

– Потом разберемся, сейчас меня интересует тема лекции… Итак, я услышу сегодня легенду о рурках?

– Если кратко, – начала Клариса, – много веков назад миром правили два брата – высшие демиурги рурки, живущие на небесах. Их сила была столь велика, что братья мучились от скуки, и тогда один из них, Создатель, сотворил континент, на котором мы живем, и всех, кто сейчас существует. Он подарил своим детищам магию, подобную своей. Но его брат, рурк Разрушитель, был в корне не согласен. Он считал, что никто, кроме него, и даже его брат недостоин таких сил. И тогда Разрушитель принялся отнимать магию, сортируя по волшебным колбам. И разразилась война между братьями, великое сражение, где погибли оба. Но волшебные колбы упали с небес на континент и разбились. И там, где падала эта субстанция, рождался новый Дом. С тех пор у каждого из живущих только один вид магии, и до недавнего времени был введен запрет на освоение и использование знаний других Домов.

– И почему был введен данный запрет? – с ехидцей спросил Рэкшор, переводя взгляд на меня. – Габриэль Вокс?

Я дернулась от его голоса и своего имени.

Блондин смотрел пытливо и пренебрежительно, ожидая ответа.

– Чтобы каждый представитель Дома знал свое место, – не скрывая недовольство, ответила я.

– Именно! А еще – чтобы ни одна выскочка не могла возомнить себя новым рурком, которому нужно все и сразу. – Рэкшор обернулся к доске и расчертил ее линией на две половины. – Дома правящие и Дома обслуживающие.

Я заскрипела зубами. Профессор будто читал лекцию не по этике, а по унижению таких, как я.

– Каждый до прошлого года знал свое четкое место, у каждого была своя роль. Система, отточенная тысячелетиями, работала без перебоев. Идеальная машина, никаких изъянов…

И тут я не выдержала.

– Почему же никаких? – заговорила я. – Наш король мудрый человек, он бы не стал издавать указ, если бы не посчитал это нужным. Значит, что-то изменилось.

Рэкшор обернулся, обжег взглядом и отбросил мел на стол.

– Может, встанете на мое место и проведете лекцию сами? – вкрадчиво поинтересовался он, и я невольно втянула голову в плечи. – Впрочем, отрицать то, что некоторые обстоятельства изменились, сложно. Итак, год назад король потерял ноги и, стоило ему чуть оправиться, принял указ, разрешающий таким, как Габриэль Вокс, присутствовать в этой аудитории.

Рэкшор вновь глянул на доску и стер большим пальцем черту, разделяющую высшие и низшие Дома.

– Система была разрушена, а что несет любое разрушение?

– Хаос, – подсказал кто-то из лекарей. – Не может крыса варить лекарства! Она, скорее, убьет людей своей бестолковостью.

– Кто это сказал? – Профессор выцепил взглядом худенького парнишку с третьего ряда. – О, рьен Милдфорд, средний сын одного из ведущих аптекарей столицы, племянник личного лекаря короля. Дар варить зелья у вас в крови.

Парнишка горделиво закивал, преисполняясь чувством собственного достоинства.

– Однако, – Кристофф Рэкшор вновь взял мелок и нарисовал схематичного человечка на доске, которому резкими росчерками отрубил две ноги, – когда год назад наш всеми любимый король получил сильные травы, ваш дядюшка, чья магия врачевать является едва ли не одной из сильнейших на континенте, подписал его величеству смертный приговор, заявив, что спасти его невозможно.

– Но ведь короля спасли, – пискнул парнишка Милдфорд.

– Да, стараниями неизвестной вам девушки, которая предложила ампутировать ноги, и одного модиста, который зашил раны. И все это без всякой магии! Только знания и иглы. Данный случай доказал нам, что, помимо хаоса, изменения несут прогресс.

Новое слово появилось на доске.

Кто-то из лекарей вскинул руку вверх.

– Вопросы?

– Да, а при чем тут легенда о рурках, которых никогда не существовало? И вообще этика? Пока ваш предмет напоминает экскурс в историю.

– Я смотрю, в этом году что ни травник, то претендент на мое преподавательское кресло. Впрочем, раз все в этой аудитории такие умные, к следующему занятию по трехстраничному эссе на тему: «Если бы я был рурком Создателем, почему даровал бы каждому все виды магии и свободу выбора?» – для представителей высших Домов из этой аудитории. И для всех остальных: «Если бы я был рурком Разрушителем, почему магия и знания должны быть ограничены?» Очень любопытно, что вы напишете.

Я опустила взгляд в тетрадку, записывая задание. И идиоту понятно, к какой категории меня отнес профессор. Теперь мне придется аж на три страницы представлять себя злодеем мирового масштаба, с вопросом: почему таким, как Рэкшор, можно вытирать ноги обо мне подобных.

Впрочем, будь я рурком Разрушителем, то такие, как блондин-профессор, у меня бы вообще сидели без магии. Может, и прав был в чем-то злодейский демиург, когда отнимал у всех силы, уравнивая тем самым их между собой.

– А нам на какую тему писать? – подняла руку кошечка Клариса.

Рэкшор удивленно вскинул левую бровь вверх.

– А вы что, какие-то особенные?

Вся аудитория навострила уши от любопытства. Оборотни-кошки всегда крутились рядом с правящим Домом Вивьерн и другой знатью. Даже до моего горного захолустья доносились слухи, что один из бастардов короля был рожден от оборотницы-кошки, которая некоторое время была его компаньоном.

– Нет, мы не особенные, но… – произнес парень.

– Никаких но. – Рэкшор взял указку и ткнул в надпись «обслуживающие Дома», при этом паскудно улыбаясь. – Но я даже рад, что вы задали этот вопрос. Надеюсь, все из него сделают выводы.

Девчонка-кошка поджала губы, а у парня отросли острые когти, которыми от гнева он процарапал столешницу так сильно, что посыпалась деревянная стружка.

Да уж, после такого вывод сделали все: Рэкшор – редкостный козел, испытывающий удовольствие от унижения других.

* * *

После пары Рэкшора меня еще с полчаса колотило, но уже на занятиях по травничеству и зельям я успокоилась.

Вела их лично Мефиста, и я в очередной раз убедилась, что если человек профессионал, то он не будет сразу делать выводы о студентах лишь на основании происхождения.

На ее паре меня никто не пересаживал на задний ряд, а даже наоборот. Первой фразой профессора было:

– На моих парах всем сидеть как можно ближе. Запах – одно из главных составляющих успеха любого зелья, а на задних партах вы никогда не ощутите всего спектра аромата.

Далее была вводная лекция, которую я записала с огромным удовольствием и стараниями.

– К следующему занятию каждый должен составить список трав и ингредиентов, на которые у него аллергии или неприятные реакции.

– А если таких нет? – озадаченно спросил один из потомственных лекарей.

– Будут, – уверенно заявила Мефиста. – Я не знаю ни одного мага, у которого не нашлось бы чего-то подобного. Вы просто еще не сталкивались.

– Но позвольте, – запротестовал все тот же голос, и я обернулась. Говорил Милдфорд, который еще у Рэкшора на занятиях отличился. – Я рожден в Доме, который уже много веков занимается лекарством…

Мефиста прервала его жестом:

– То, что ваш Дом талантлив в составлении зелий, безумно воодушевляет. Я, если забыли, и сама принадлежу к одной из ветвей Дома и прекрасно отдаю себе отчет, к каким травам мне лучше не приближаться, а также помню, к каким боялся приблизиться ваш отец. Не верите мне – спросите у него. В остальном же данные строго конфиденциальны, потому не переживайте – о ваших слабых местах буду знать только я. Но мне бы не хотелось, чтобы в процессе занятия кто-то из вас умер, вдохнув, например, толченую зеленуху.

Я призадумалась.

Не знаю, как у остальных, но вот у себя я тоже никогда никаких аллергий не замечала. В Предгорье росло такое количество трав, что мне казалось, я уже со всеми из них переконтактировала и до сих пор жива.

Пришлось вскинуть руку и спросить:

– А как узнать? Есть ли где-то сборы или кладовые, чтобы столкнуться с этими опасными ингредиентами?

Мефиста загадочно улыбнулась:

– Прогуляйтесь по саду за воротами. Там самая большая коллекция растений в столице.

На этом она распрощалась и ушла.

Разошлись и студенты: кто на обед, кто по своим комнатам.

Я тоже быстренько забежала в столовую, наскоро схватила кусок тыквенного пирога, завернув его в салфетку, и помчалась к своему «подвалу».

Мне очень хотелось успеть до того, как явится Виктория. Нужно было поговорить с Миртл, а заодно и покормить ее.

Какой бы фея ни была малюткой, но даже она должна питаться.

Когда я влетела в спальню, внутри было тихо. Соседка еще не вернулась.

– Миртл, – позвала я, и из-под моей кровати раздался стрекот крыльев.

– Фух! Напугала, – высунулась феечка. – Ты забежала с таким грохотом, что я решила, сюда влетел отряд маглицейских с обыском.

– Просто спешила, – оправдалась я, протягивая пирог. – Держи, тебе нужно поесть. Ты как вообще?

Фейка кинулась на угощение и отвечала уже с набитым ртом:

– Я? Да замечательно. Просидеть почти сутки в чемодане – лучшее, о чем я мечтала в этой жизни. Нам повезло, что я не страдаю клаустрофобией.

– А что делать, – вздохнула я, присаживаясь на край кровати. – Мы знали, что будет нелегко.

– Нужно избавиться от твоей соседки. – Миртл запихнула в себя очередную крошку пирога. – Соседство с вампиршей никому не идет на пользу. От долгого пребывания в темноте у меня испортится цвет кожи, а потом характер… Мне захочется убивать.

Я удивленно вскинула вверх брови.

– То бишь сейчас твой характер идеален?

– А разве нет? – Миртл наконец оставила пирог в покое и перелетела ко мне на плечо. – Так, давай лучше рассказывай, как первый день. Делись знаниями.

Насколько можно подробно я доложила фее о занятиях, про то, как меня унижал Рэкшор, про заданное эссе и про список трав, которые попросила составить Мефиста.

– Хм… – призадумалась Миртл. – А ведь это отличный вариант, чтобы избавиться от этой вампирши.

– В смысле? – не поняла я.

– Ну тебе же сказали, что у каждого мага есть своя трава, на которую он негативно реагирует. Найдем такую для Виктории и выживем на другой этаж.

Я испуганно округлила глаза.

– Ни за что! От сидения в чемодане у тебя ум за разум зашел. Я не собираюсь травить соседку.

– Травить, согласна, перебор, – с полным серьезом произнесла феечка. – Но выгнать нужно. Мне требуется простор… полет…

Договорить она не успела, прислушалась к чему-то и быстро ринулась в сторону чемодана, а я едва успела захлопнуть его, когда дверь открылась и в комнату вошла злющая, как тысяча бизонов, Виктория.

От нее за версту несло раздражением, пожалуй, в таком состоянии она казалась даже опаснее Рэкшора. Виктория рывком сорвала с лица черную вуаль, отбрасывая ее в сторону.

– Напомни мне больше никогда тебя не слушать, – с ходу начала она. – Пойти на занятия – что могло быть более дурацким решением! Год не ходила и еще четыре не собираюсь.

Я запихнула чемодан под кровать, озадаченно думая, что только круглосуточного пребывания Виктории в комнате не хватало… Мне нужно было, чтобы она хотя бы раз в день уходила на пару часов, иначе предприимчивая феечка точно придумает, как от нее избавиться.

– Что случилось? – осторожно спросила я. – Тебе задали много домашней работы?

Мысленно я взмолилась, чтобы это было так. Домашка – не конец жизни, с ней можно совладать.

– Нет! – рявкнула вампирша, плюхаясь на кровать. – Хуже! Я видела свою будущую свекровь!

Меня пробило на кашель.

– Что?! – спросила я, предполагая самое, на мой взгляд, очевидное. – Она тут преподает?

– Слава руркам, нет. Здесь преподает ее сын. Рэкшор.

У меня дернулось веко, потом дернулось еще раз.

– У тебя что-то с глазом, – заметила соседка.

– Еще бы, – пробормотала я. – Ты и Рэкшор. Идеальная пара!

И тут же осеклась – вдруг чего лишнего брякнула.

Но Виктория вскочила с кровати и принялась мерить шагами комнату.

– Именно, даже ты, крыса, это понимаешь! – Она запустила руки в волосы, будто от нервов собиралась выдрать их с корнем. – Вот за что мне все это?

Вопрос был явно риторическим, и все же я спросила:

– То бишь ты не хочешь за него замуж?

– Конечно нет! – Виктория закусила губу, от чего ее острый клык пропорол ей же кожу. Выступила капелька крови, которую она слизала и печально взвыла, глядя в потолок. – Это все мой отец…

Было видно, что вампирше явно нужно выговориться, а так как, кроме меня, рядом свободных ушей нет, то и слушать придется тоже мне.

– Расскажи нормально, я не понимаю.

– А что тут рассказывать? – Виктория достала из кармана платья письмо. – Получила утром от отца. Зачитывать не буду, но смысл в том, что несколько дней назад он вел переговоры с миледи Рэкшор по поводу моей руки для ее сына. И она ему отказала.

– Так это же хорошо, – все еще не понимала я.

– Нет! Дальше он пишет, что моя главная задача – сделать все возможное, чтобы его мать передумала. А еще лучше очаровать ее сына, чтобы тот сам захотел на мне жениться.

– А твой отец – тот еще затейник. Очаровать менталиста, – заметила я.

– Да я скорее придушу себя, чем выйду замуж за этого глиста белобрысого.

Я аж закашлялась от такого сравнения.

– Он же сын короля, – напомнила шепотом. – Его жена может стать потенциальной королевой.

– Вот и отец так сказал. А сегодня на парах к нам вошла сама миледи Рэкшор и оставила для каждой девушки вот это.

Из другого кармана был извлечен небольшой конвертик с игривыми золотистыми завитушками по краям, и Виктория кинула им в меня, а я ухватила и, не скрывая любопытства, открыла.

– Приглашение для Виктории Гемахолд, – зачитала я. – На чаепитие в субботу у Миледи Рэкшор… Не выглядит страшно.

– А ты переверни, – подсказала соседка.

Я развернула пригласительный и с обратной стороны прочла надпись от руки: «Мы пришли с вашим отцом к консенсусу. Встреча несет формальный характер, так что вам не о чем переживать. Дата свадьбы через три месяца, можете начинать подбирать подвенечное платье».

Я озадаченно протянула конверт обратно Виктории.

– Кажется, поздравления будут излишни.

Соседка вновь села на кровать и горько зарыдала. А я растерялась: как вообще поступать в такой ситуации – не каждый день при тебе рыдает родовитая вампирша, да еще из-за свадьбы.

Еще вчера я бы сказала – такое невозможно, уж слишком противной мне показалась Виктория на первый взгляд. Но сейчас я ей даже сочувствовала.

Не выдержав, я все же села рядом, даже руку на плечо положила, пытаясь ободряюще похлопать.

– Ну не плачь. Может, еще все образуется. Поговори с отцом, если он тебя любит, то откажется от свадьбы.

– Ему плевать, – раздалось сквозь рыдания.

– Ну тогда сорви помолвку, – произнесла я первое, что на ум пришло. – Официального объявления же еще не было. А чаепитие – такая ерунда. Зачем оно вообще, если все решено? Почему пригласили всех девушек с курса?

– Понятия не имею, – всхлипнула соседка. – Может, хочет посмотреть на меня в обществе, как себя веду.

– Она тебя что, не видела даже? – вытаращилась я.

– Конечно нет. Я же вампир! – напомнила мне о происхождении Виктория. – В последний раз я была на приемах лет в десять, а после солнечный свет, шум, люди… Я почти не выходила за пределы имения и этой комнаты в академии. Никто и не настаивал.

Викторию стало еще более жалко. Вот вам и богатая, привилегированная, знатная девица. Казалось бы, что надо ей еще для счастья? Даже для замужества хорошую партию нашли за нее, Виктории не нужно было стараться, чтобы получить свое место под солнцем. И если бы речь не шла о Рэкшоре, я бы даже чуточку хотела оказаться на ее месте.

– Иногда я завидую таким, как ты, – тихо произнесла она. – Делаете что хотите, выходите замуж по любви. Ваши Дома свободны!

– Наши Дома – рабы, – не согласилась я. – Тебе никогда не приходилось чистить стоки в городах или на горных рудниках, рыться в дерьме просто потому, что тебя родили крысой.

– А ты чистила? – испуганно спросила она.

Я скривилась, но кивнула… Чистила. Все крысы этим занимаются, потому и мечтают вырваться в чистоту и лучшую жизнь.

– От тебя не воняет, – добила она меня очередным выводом.

– Мы чистоплотные, – ответила и поднялась с ее кровати. Хватит утешающих обнимашек.

Сейчас у Виктории пройдет шок, через три месяца она выйдет замуж и съедет из подвальчика. А потом, глядишь, нарожает Рэкшору белобрысеньких деточек и обретет свое счастье, может, даже королевой станет.

Все в плюсе.

– Сходи за меня! – неожиданно произнесла она.

Я резко обернулась, решив, что мне послышалось.

– Что?

– Сходи за меня на чаепитие. Намажем тебя белилами, наденем вуаль, красивое платье. Никто ничего не поймет.

– Ты больная? – Я все еще пребывала в шоке. – Там будут твои однокурсницы. Даже если миледи тебя ни разу не видела, они-то узнают. Да и мне это на кой сдалось? За такое меня вышибут из академии.

– Я заплачу! Много! Сколько ты хочешь? Сходи на чаепитие и сорви помолвку. Вылей на миледи кипяток или еще что-то. Чавкай, громко смейся… Что угодно.

– Не-не-не, – я испуганно отстранилась от такой перспективы. – Это твои проблемы. Сама почавкай! Уверена, ты справишься.

Ни одни деньги в моем разумении такого не стоили. Если Виктория трусила, меня в это втягивать не надо.

Соседка опасно сощурилась. Даже клыки выдвинулись. Она вновь стала походить на вчерашнюю стерву, и куда только делась рыдающая на кровати девица.

– Или ты пойдешь вместо меня, – прошипела она, – или я расскажу всем, что у тебя в чемодане фея. Или ты думаешь, я глухая, чтобы не услышать стрекотание крыльев и ваши переговорчики?

Кажется, я побледнела, но тут же замотала головой.

– Это кузнечики на улице. Тебе показалось.

– Неужели? – Виктория щелкнула пальцами, и мой чемодан взмыл в воздух, раскрываясь на лету и вытряхивая из себя все содержимое, включая перепуганную Миртл. – А вот и она! Так что тебе две минуты на размышления, Габриэль, или я сдам вас Мефисте.

Я еще хватала воздух, понимая, что меня прижали к стенке, когда Миртл уже вовсю вопила:

– Она пойдет!

– Вот и славненько, – тут же расслабилась Виктория. – Нужно пошить ей платье, иначе ее сразу раскусят по лохмотьям. Вуаль одолжу.