Текст книги "Бойня"

Глава 3

Наступило короткое молчание. Потом принцесса сказала Гринингу:

– Джеральд, продолжайте, пожалуйста! Расскажите Киту, чего хочет этот… этот негодяй и что он говорил мне.

Но не успел Грининг и рта открыть, как Ролан де Бреску перебил его. Он развернул свою коляску ко мне.

– Я ему сам расскажу! Я расскажу вам. Я не думал, что следует втягивать вас в наши семейные дела, но поскольку моя жена настаивает… – он сделал слабый жест тонкой рукой, выражая свою привязанность к ней, – …и к тому же вы женитесь на Даниэль, возможно, и стоит… Но я расскажу вам сам.

Говорил он медленно, но уже более отчетливо – видимо, потрясение отпускало и его тоже, уступая место гневу.

– Как вам известно, – сказал он, – я довольно долгое время… – Он указал на свое тело, не желая произносить этого вслух. – К тому же мы уже давно живем в Лондоне. Вдали от дел, вы понимаете?

Я кивнул.

– Луи Нантерр довольно часто ездил туда и беседовал с управляющими. Мы часто говорили по телефону, и он держал меня в курсе дела. Мы вместе решали, стоит ли развивать новые направления. Мы с ним, например, построили фабрику, производящую оборудование из пластика, а не из металла и бетона. Ну, к примеру, сточные трубы, которые не трескаются и не ржавеют, вы понимаете? Мы применяем новые сорта пластика, очень прочные.

Ролан сделал паузу – ему не хватало дыхания. Принцесса, Грининг и я молча ждали, когда он снова заговорит.

– Луи, – наконец продолжал Ролан де Бреску, – дважды в год приезжал к нам сюда в Лондон, с ревизорами и адвокатами – Джеральд тоже всегда присутствовал, – и мы обсуждали все, что сделано, читали доклады и предложения советов управляющих, строили планы… – Он тяжело вздохнул. – А потом Луи умер. Я просил Анри приезжать на встречи, но он отказался.

– Отказался? – переспросил я.

– Наотрез. И ко мне перестали поступать сведения о том, что происходит. Я послал туда Джеральда, написал ревизорам…

– Анри уволил всех ревизоров, – кратко пояснил Грининг во время паузы, – и нанял других по своему выбору. Он уволил также половину управляющих, принялся вести дела лично и начал развивать направления, о которых месье де Бреску не имел ни малейшего представления.

– Это невыносимо! – сказал де Бреску.

– А сегодня? – осторожно спросил я. – Что такого он наговорил сегодня в Ньюбери?

– Явиться к моей жене! – Де Бреску дрожал от ярости. – Угрожать ей! Это… это позор!

Он, похоже, не мог найти слов, достаточно сильных, чтобы выразить свои чувства.

– Он сказал принцессе Касилии, – пояснил Джеральд Грининг, – что ему нужна подпись ее мужа на документе, который месье де Бреску подписывать не хочет, и потребовал, чтобы она заставила мужа его подписать.

– На каком документе? – в лоб спросил я.

Никто из них, похоже, не спешил отвечать. Наконец Джеральд Грининг тяжело вздохнул и сказал:

– Французский бланк предварительного прошения о выдаче лицензии на производство и экспорт оружия.

– Оружия? – удивился я. – Какого оружия?

– Огнестрельного. Для убийства людей. Ручного оружия из пластика.

– Он мне говорил, – сказала принцесса, глядя на меня невидящими глазами, – что высокопрочные пластики очень хороши для производства оружия. Многие современные пистолеты и автоматы делаются из пластика. Он говорил, это дешевле и проще. Наладить производство будет очень просто, и это принесет большую выгоду, надо только получить лицензию. А лицензию ему, безусловно, дадут, потому что всю предварительную работу он уже провел – это он так говорил. Это было нетрудно, потому что компания «Бреску и Нантерр» имеет очень солидную репутацию. И все, что ему требуется, – это согласие моего мужа…

Она умолкла в полном отчаянии. Это же отчаяние отражалось на лице ее мужа.

– Оружие! – сказал он. – Я этого никогда не подпишу. В наше время торговать оружием бесчестно, вы понимаете? Это немыслимо! Сейчас в Европе это не считается достойным делом. Тем более оружие из пластика! Его же изобрели специально для того, чтобы можно было незаметно проносить в самолеты! Конечно, наши пластики для этого годятся, я и сам это прекрасно знаю, но чтобы под моим именем производили оружие, которое, быть может, попадет в руки к террористам? Не бывать такому! Это абсолютно неприемлемо!

Я и сам видел, что об этом и речи быть не может.

– Месяц назад мне позвонил один из наших старых управляющих и спросил, правда ли, что я собираюсь заняться производством оружия. А я об этом даже не слышал! Ничего! Потом Анри Нантерр прислал мне письмо через адвоката, прося моего официального согласия. Я ответил, что никогда не пойду на это, и счел вопрос закрытым. А заняться производством оружия без моего согласия компания не может. Но угрожать моей жене?!

– А чем именно он угрожал? – спросил я.

– Анри Нантерр сказал мне, – ответила принцесса слабым голосом, – что я должна убедить моего мужа подписать этот документ, потому что вряд ли я захочу, чтобы с кем-то из тех, кто мне дорог или работает на меня, произошел несчастный случай…

«Неудивительно, что она была в шоке», – подумал я. Оружие, угрозы, перспектива бесчестья… Все это так далеко от ее спокойного, надежного, респектабельного существования! Анри Нантерр со своим решительным видом и командным голосом, должно быть, допекал ее не меньше часа перед тем, как в ложу заглянул я…

– А куда делись ваши знакомые в Ньюбери? – спросил я. – Те, кто был в вашей ложе?

– Он приказал им уйти, – устало ответила принцесса. – Он сказал, что у него срочный разговор и чтобы они не возвращались.

– И они ушли.

– Да.

– Ну… я и сам ушел.

– Я не знала, кто он такой, – сказала принцесса. – Он меня застал врасплох. Вломился в ложу, выгнал всех вон, не обращая внимания на мои вопросы и протесты… Я никогда… – ее передернуло, – никогда не сталкивалась с подобными людьми!

«Да этот Анри Нантерр и сам не лучше террориста! – подумал я. – Во всяком случае, ведет он себя как настоящий террорист: шумный, нахрапистый, угрожает…»

– А что вы ему ответили? – спросил я. Если есть на свете человек, способный усмирить террориста словами, так это принцесса.

– Я не знаю… Он не слушал. Я пыталась вставить хоть слово, но он меня все время перебивал, и наконец я замолчала. Это было бесполезно. Когда я попыталась встать, он усадил меня силой. Он говорил и говорил, и повторял все время одно и то же. Когда вы вошли, я была совершенно ошеломлена.

– Надо мне было остаться!

– Нет… Это к лучшему, что вы ушли.

Она спокойно смотрела на меня. Я подумал, что, вероятно, мне пришлось бы драться с ним и, возможно, он оказался бы сильнее. Во всяком случае, пользы от этого было бы мало. И все же – надо мне было остаться…

Джеральд Грининг прокашлялся, положил папку на столик и снова принялся раскачиваться на каблуках за моим левым плечом.

– Принцесса Касилия говорит, – сказал он, позвякивая монетами в карманах, – что в прошлом ноябре ее жокей в одиночку справился с двумя гнусными газетными баронами, одним нечистым на руку бизнесменом и кучей гнусных головорезов.

Я повернул голову и встретился с его насмешливым и недоверчивым взглядом. «Шутник, однако», – подумал я. Нет, я бы выбрал себе в адвокаты кого-нибудь другого.

– Ну да, я тогда кое-что уладил, – ответил я ровным тоном.

– И что, они до сих пор жаждут вашей крови? – В его голосе звучала саркастическая нотка, словно он не мог принять всерьез рассказанного принцессой.

– Только нечистый на руку бизнесмен, насколько мне известно.

– Мейнард Аллардек?

– Вы о нем слышали?

– Я с ним встречался, – сообщил Грининг с выражением легкого превосходства. – Я бы сказал, что это очень приятный и благоразумный человек, вовсе никакой не мерзавец.

Я промолчал. Я вообще старался по возможности не говорить о Мейнарде, не в последнюю очередь потому, что боялся, как бы этот сутяга не подал на меня в суд за «клевету».

– Во всяком случае, – продолжал Грининг с нескрываемой иронией, раскачиваясь на каблуках на краю моего поля зрения, – принцесса Касилия теперь хочет, чтобы вы галопом мчались на выручку месье де Бреску и спасли его от этого несносного Нантерра.

– Нет-нет! – запротестовала принцесса, выпрямившись в своем кресле. – Джеральд, я ничего такого не говорила!

Я медленно встал и повернулся лицом к Гринингу. Не знаю, что такое он во мне увидел, но он перестал раскачиваться, вынул руки из карманов и сказал совершенно другим тоном:

– Нет, принцесса этого не говорила, но, несомненно, она хочет именно этого. И, должен признаться, до настоящего момента я полагал, что ее намерение не более чем шутка.

– Кит, – сказала принцесса у меня за спиной, – сядьте, пожалуйста. Я действительно об этом не просила. Я только подумала, не сможете ли вы… Ну пожалуйста, сядьте!

Я сел, наклонился вперед и заглянул в ее встревоженные глаза.

– Вы действительно хотите именно этого, – согласился я. – А как же иначе? Я сделаю все, что смогу. Но я… я всего лишь жокей.

– Вы Филдинг, – неожиданно возразила принцесса. – Это именно то, что увидел сейчас Джеральд. Это нечто… Бобби мне говорил, что вы сами не подозреваете… – Она смущенно осеклась. В обычных обстоятельствах она бы ни за что не стала разговаривать со мной таким образом. – Я хотела вас попросить, – продолжала она, с явным трудом взяв себя в руки, – сделать все, что в ваших силах, чтобы предотвратить всякого рода «несчастные случаи». Подумать, что именно может произойти, предупредить нас, что-то посоветовать. Нам нужен человек вроде вас, который способен представить себе…

Она остановилась. Я прекрасно понимал, что она имеет в виду, но на всякий случай спросил:

– А вы не думали обратиться в полицию?

Она молча кивнула. Джеральд Грининг у меня за спиной сказал:

– Как только принцесса Касилия рассказала мне, что произошло, я немедленно позвонил в полицию. Они ответили, что мое сообщение принято к сведению.

– Но ничего не сделали? – предположил я.

– Они сказали, что завалены уже совершенными преступлениями, но обещали следить за домом.

– А вы добрались до большого начальства, не так ли?

– До всех, кого смог застать сейчас, вечером.

«На самом деле постоянно охранять человека, которого хотят убить, практически невозможно», – подумал я. Но вряд ли Анри Нантерр решится зайти так далеко – хотя бы потому, что вряд ли это принесет ему какую-то пользу. Скорее всего, он просто решил, что запугать старого паралитика и женщину несколько не от мира сего будет проще простого. Он недооценил мужество принцессы и безупречную порядочность ее мужа. Нантерру, человеку без принципов, их щепетильность должна была казаться не непреодолимым барьером, а всего лишь упрямством, которое легко будет сломить.

Я сомневался, что он собирается устроить им «несчастный случай» прямо сейчас: наверняка он рассчитывает, что угрозы подействуют. Интересно, как скоро он обнаружит, что они не подействовали?

– А сколько времени дал вам Нантерр? – спросил я у принцессы. – Сказал ли он, когда именно собирается получить эту подпись?

– Я не подпишу… – пробормотал Ролан де Бреску.

– Да, месье, но Анри Нантерр этого еще не знает!

– Он сказал, – слабым голосом ответила принцесса, – что подпись моего мужа должна быть заверена нотариусом. Он сказал, что когда он это устроит, то сообщит нам.

– Нотариусом? Французским адвокатом?

– Не знаю. С моими друзьями он говорил по-английски, но, когда они ушли, он перешел на французский. Я попросила его говорить по-английски. Я, конечно, говорю по-французски, но предпочитаю английский. Он ведь для меня второй родной, вы же знаете.

Я кивнул. Даниэль мне говорила, что, поскольку ни принцесса, ни ее супруг не любят общаться друг с другом на родном языке другого, они оба предпочитают говорить между собой по-английски. Потому и поселились в Англии.

– Как вы думаете, – спросил я у Грининга, – что сделает Нантерр, когда обнаружит, что теперь, кроме месье, прошение должны подписать еще три человека?

Он посмотрел на меня своими блестящими глазами. «Контактные линзы», – подумал я ни к селу ни к городу.

– Насколько я понимаю, – ответил он, – именно это и хотят узнать от вас.

– Ну, – сказал я, – это зависит от того, насколько он богат, насколько он жаден, насколько стремится к власти, насколько решителен и насколько далеко способен зайти.

– О боже, – воскликнула принцесса, – как это все ужасно!

Я был полностью с ней согласен. Я, как и она, предпочел бы оказаться на открытом всем ветрам ипподроме, где самый большой мерзавец в худшем случае тебя лягнет или укусит.

– Есть простой способ обеспечить вашей семье безопасность и сохранить свое доброе имя, – сказал я месье де Бреску.

– И какой же? – спросил он.

– Переменить название компании и продать свой пай.

Де Бреску прикрыл глаза. Принцесса прижала руку к губам. Реакции Грининга я не видел – он стоял у меня за спиной.

– К несчастью, – сказал наконец Ролан де Бреску, – я не могу сделать ни того, ни другого иначе как с согласия Анри Нантерра. Таково было изначальное условие соглашения.

Он помолчал.

– Конечно, возможно, он и согласится, если ему удастся организовать консорциум и самому стать его главой с правом решающего голоса. Тогда он сможет при желании производить оружие.

– Да, это мне кажется вполне позитивным решением, – рассудительно заметил Джеральд Грининг. – Вы сразу избавитесь от всех проблем, месье. К тому же получите огромную сумму денег… Да, это предложение, несомненно, обдумать стоит.

Ролан де Бреску внимательно посмотрел мне в глаза.

– Скажите, – спросил он, – а вы сами сделали бы это на моем месте?

Сделал ли бы я это? Если бы я был стар и разбит параличом? Если бы я знал, что в результате в мир, уже и так переполненный орудиями убийства, хлынет новая волна оружия? Если бы знал, что сделать это – значит поступиться своими принципами? Если бы я заботился о безопасности своей семьи?

– Не знаю, месье, – ответил я.

Он слабо улыбнулся и обернулся к принцессе:

– А ты, дорогая? Ты бы так поступила?

Но ответить принцесса не успела: ее прервало жужжание внутренней переговорной системы, недавнего нововведения, которое избавило всех домочадцев от лишней беготни. Принцесса сняла трубку и нажала на кнопку.

– Да? – Она выслушала то, что ей сказали. – Подождите минутку.

Она посмотрела на мужа.

– Вы никого не ждете? Даусон говорит, пришли двое мужчин, которые сказали, что вы назначили им встречу. Он проводил их в библиотеку.

Ролан де Бреску озадаченно покачал головой, и в это время в трубке раздался вопль, слышный даже нам.

– Что? – спросила принцесса, снова поднося трубку к уху. – Что вы говорите, Даусон?

Она прислушалась, но, похоже, ничего не услышала.

– Он куда-то исчез, – удивленно сказала она. – Как вы думаете, что произошло?

– Я пойду посмотрю, если хотите, – предложил я.

– Да, Кит, пожалуйста!

Я встал и успел подойти к двери. Как только я взялся за ручку, дверь резко распахнулась, и в комнату решительно вошли двое мужчин. Один из них явно был Анри Нантерр; на шаг позади него шел другой – бледный, остролицый молодой человек в зауженном черном пиджаке, с «дипломатом» в руках.

Вслед за ними появился запыхавшийся Даусон, потрясенный столь бесцеремонным вторжением в свои владения.

– Мадам, – беспомощно начал он, – они просто пробежали мимо меня…

Анри Нантерр грубо захлопнул дверь, прервав излияния дворецкого, повернулся и окинул взглядом комнату, полную народа. Он, похоже, был обескуражен, увидев здесь Джеральда Грининга. На меня он бросил пронзительный взгляд, словно припоминая, где он мог со мной встречаться. Во всяком случае, мое присутствие его тоже не обрадовало. Видимо, он ожидал застать здесь только принцессу и ее мужа и рассчитывал на то, что они готовы сдаться.

Его орлиный профиль на фоне этих темных стен смотрелся уже не столь внушительно, к тому же комната была значительно больше ложи, так что его агрессивность не была столь ощутимой, но все же Нантерр по-прежнему выглядел достаточно грозным благодаря громкому голосу и полному отсутствию хороших манер, которые он, по идее, должен был унаследовать от своего отца.

Он щелкнул пальцами, подавая знак своему спутнику. Тот достал из «дипломата» лист желтоватой бумаги и передал его Нантерру. Нантерр начал что-то громко говорить Ролану де Бреску по-французски – что-то явно неприятное. Его жертва откинулась назад в своем кресле, как бы желая защититься, и во время первой же паузы раздраженно вставила:

– Говорите по-английски!

Анри Нантерр в ответ взмахнул своей бумагой и выпалил очередную длинную тираду на французском, перебив де Бреску, который пытался возразить. Принцесса беспомощно развела руками, показывая мне, что с ней было то же самое.

– Нантерр! – властно сказал Джеральд Грининг. Тот глянул в его сторону, но своей тирады не прервал. Я вернулся к своему креслу, уселся, положив ногу на ногу, и принялся покачивать ботинком. Это ужасно раздражало Нантерра – настолько, что он прервался и сказал мне нечто вроде: «Et qui êtes-vous?» Кажется, это значит «А вы кто такой?», но я не уверен: все мои познания во французском приобретены на ипподромах Отея и Кансюр-Мер и ограничиваются в основном словами типа courants (рысаки), haies (препятствия) и piste (скаковая дорожка).

Поэтому я мило улыбнулся Нантерру и продолжал болтать ногой.

Грининг воспользовался кратким молчанием, чтобы достаточно напыщенно заявить:

– Месье де Бреску не имеет полномочий подписывать какие бы то ни было бумаги.

– Не дурите, – ответил Нантерр, наконец-то перейдя на английский – он изъяснялся на нем довольно бегло, как и большинство французских бизнесменов. – Он захватил слишком много власти. Он оторван от современного мира, и его вмешательство необходимо пресечь. Я требую от него утвердить решение, которое должно принести новую жизнь и процветание стареющей компании. Период строительства дорог подошел к концу. Надо осваивать новые рынки. Я нашел рынок, который позволяет найти великолепное применение давно освоенным нами пластиковым материалам. И никакие дурацкие старомодные идеи меня не остановят!

– Месье де Бреску отказался от права единолично принимать решения, – сказал Грининг. – Теперь, помимо него и вас, под любым изменением, затрагивающим политику компании, должны подписываться еще три человека.

– Это неправда! – воскликнул Нантерр. – Де Бреску всем распоряжается сам.

– До сих пор это было так. Но он отказался от этого.

Похоже, Нантерр был сбит с толку. Я уже подумал было, что временная дамба Грининга действительно сдержит напор воды. Но у него хватило глупости бросить самодовольный взгляд в сторону лежащей на столике папки. «Ну и дурак!» – подумал я: Нантерр проследил направление его взгляда и молниеносно ринулся к папке. Адвокат тоже метнулся к столику, но опоздал – и, надо сказать, мне его было ничуть не жаль.

– Положите на место! – воскликнул Грининг, но Нантерр уже пробежал глазами документ и сунул его своему бледному спутнику.

– Это законно? – осведомился он.

Джеральд Грининг решительно направился к ним, чтобы вернуть себе свою собственность, но не представленный нам француз отступил назад, повернулся так, чтобы Грининг не мог дотянуться до папки, и углубился в чтение документа.

– Oui, – сказал он наконец. – Да. Законно.

– Ну, в таком случае… – Нантерр выхватил папку у него из рук, выдрал из нее рукописные страницы и разорвал их начетверо. – Этого документа больше не существует.

– Существует-существует! – сказал я. – Даже несмотря на то, что вы его изорвали. Он был подписан, и тому есть свидетели. Намерения, в нем изложенные, остаются фактом, а написать его можно и снова.

Нантерр устремил пронзительный взгляд на меня.

– Вы кто такой? – осведомился он.

– Друг семьи.

– Перестаньте болтать ногой!

Я безмятежно продолжал покачивать ботинком.

– Почему бы вам не смириться с фактом, что месье де Бреску никогда не допустит, чтобы его компания торговала оружием? – спросил я. – Если уж вам так хочется этим заняться, взяли бы да ликвидировали компанию, а потом производили себе оружие самостоятельно.

Глаза Нантерра сузились. Все присутствующие ждали его ответа. Ответил он неохотно, но видно было, что он говорит правду. И Ролану де Бреску эта правда ничего хорошего не сулила.

– Мне сказали, – ответил Нантерр с холодным гневом, – что дадут разрешение только в том случае, если прошение подаст лично месье де Бреску. Мне сказали, что необходима его поддержка.

Я подумал, что, видимо, кто-то во Франции не хочет, чтобы Нантерр занимался производством оружия, и вместо того, чтобы отказать ему напрямик – что может повлечь за собой определенные сложности, – решил мягко и дипломатично замять дело. Поставив условие, которое заведомо выполнено не будет, они тем самым возложили обязанность разрушить планы Нантерра на плечи де Бреску.

– Поэтому, – угрожающе продолжал Нантерр, – де Бреску это прошение подпишет. Волей или неволей, а подпишет.

Он взглянул на порванный документ, который по-прежнему сжимал в руках, и отдал его своему спутнику.

– Пойдите найдите туалет, – сказал он. – И избавьтесь от этих бумажек. Потом возвращайтесь.

Бледный молодой человек кивнул и удалился. Джеральд Грининг попытался было протестовать, но Нантерр не обратил на его возражения ни малейшего внимания. Судя по его лицу, ему в голову пришла какая-то неприятная мысль. Он прервал Грининга, спросив:

– Где те люди, чьи имена стояли в этом документе?

Грининг впервые проявил подобающую адвокату дипломатичность, сказав, что понятия не имеет.

– Где они? – повторил Нантерр, обращаясь к Ролану де Бреску. В ответ тот только чисто по-галльски пожал плечами.

Нантерр осведомился о том же у принцессы – она молча покачала головой, – потом у меня – с тем же результатом.

– Где они?!

Я подумал, что сейчас они, должно быть, внимают нежным гармониям Шопена. Интересно, они хоть знают о существовании этого соглашения?

– Как их имена? – спросил Нантерр.

Никто не ответил. Он подошел к двери и крикнул в коридор:

– Валери! Идите сюда! Немедленно! Валери!

Валери прибежал обратно с пустыми руками.

– С соглашением покончено! – радостно заверил он. – Оно уже в канализации!

– Вы ведь прочли имена, которые в нем стояли? – осведомился Нантерр. – Вы их помните?

Валери сглотнул.

– Я… э-э… – промямлил он. – Я их не запомнил… Первое имя было… э-э… принцесса Касилия…

– А другие?

Валери в отчаянии покачал головой. Он, как и Нантерр, сообразил, что они утопили в канализации сведения, которые могли бы им пригодиться, но было уже поздно. Невозможно оказывать давление, когда не знаешь, на кого давить.

Разочарование Нантерра проявилось в новом приливе агрессивности. Он снова сунул прошение под нос Ролану де Бреску и потребовал, чтобы тот его подписал.

Месье де Бреску не потрудился даже покачать головой. Я подумал, что Нантерр проиграл и сейчас уйдет; но не тут-то было.

Он передал прошение Валери, сунул правую руку за пазуху и достал из спрятанной под пиджаком кобуры черный, делового вида пистолет. Плавно шагнул к принцессе и приставил дуло к ее виску, встав у нее за спиной и крепко держа ее голову левой рукой за подбородок.

– Подписывайте! – бросил он де Бреску.