Текст книги "Манипулятор. Глава 031"

ГЛАВА 31

Я снова задумался над тем, что отец, оказавшись за бортом фирмы, перебивается случайными заработками, перевозя «газелью» грузы. Чувство вины во мне росло и не да-вало покоя. Разговор с Сергеем лишь обострил его. Я застал отца в среду вечером седьмо-го декабря на кухне. Тот ужинал. Разговор вышел довольно короткий. Я достал из памяти еще нашу с отцом наработку по бизнесу. До объединения с Сергеем мы установили кон-такт с производителем моющих и дезинфицирующих средств для промышленных пред-приятий. Но дальше дело не сдвинулось. Тогда мы с отцом посчитали то направление ма-лоинтересным из-за его крайней специфичности.

– Па, может, ты займешься этой химией для предприятий, а? – начал я, сев на сво-бодный стул и нервно крутя в руках новый мобильник.

– Может, и займусь… – ответил отец, посмотрев на меня внимательно и продолжив довольно зло жевать кусок мяса. – А тебе-то чего с этого?

– Да мне ничего, – пожал я плечами удивленно, оскорбившись демонстративной резкостью отца. – Просто вспомнил, что вроде как собирались еще тогда с тобой этим за-няться, да так и оставили… не, я понимаю, что это очень специфичный товар и, по правде говоря, я не очень в это верю сам, что там что-то получится, но… как вариант…?

– Как вариант – можно, – кивнул отец, прожевав.

– Смотри, если будешь этим заниматься, то, в принципе, все условия есть! – затара-торил я, обрадовавшись хоть какому-то прогрессу в нашем общении. – Товар, я уверен, дадут с хорошей отсрочкой. Склад есть. У нас можно всегда выгрузить и хранить, сколько понадобится и бесплатно. Закупать ничего не надо, просто работать под заказ и все. Так что, в принципе, составить прайс, коммерческое предложение и объезжать с ними уже все предприятия… Ну что, если будешь заниматься, я могу тебе сделать прайс и все нужные бумаги… будешь заниматься?

– Займусь! – произнес отец резко. – Я ж сказал, займусь…

Он прекратил есть, уставился на меня, после так же молча возобновил ужин. Я си-дел в легкой растерянности, не произнося ни слова. Отец вновь замер, посмотрел на меня внимательно и уже спокойно произнес: «Готовь прайс, займусь этой химией…»

Я кивнул, собрался уходить.

– Телефон что ли новый купил? – сказал отец.

– Да, решил перейти на GSM-связь, – откликнулся я, протягивая отцу покупку.

– Она лучше что ли? – спросил отец, беря в руки телефон.

– Да не то, что бы лучше, зона покрытия больше и почти все на ней сидят, подеше-вела сильно, вот народ на нее и переходит…

– Удобный, маленький, аккуратный… – кивнул отец и вернул телефон.

– Да, удобный очень телефон! – сказал я. – И фото делает и видео даже пишет!

– Видео пишет!? – отец заинтересовался, отодвинул тарелку и подался вперед.

– Да, есть! Вот, смотри! – я затыкал по кнопкам телефона и включил единственное записанное видео – момент, когда отец приходил в гости в наш офис.

– Я так ничего не вижу, – буркнул он, ощущая все больший дискомфорт от прог-ресссирующей дальнозоркости.

– Ну, одень очки! – нетерпеливо выпалил я и заерзал на стуле.

Отец сходил в свою комнату, вернулся, нацепил очки на нос.

– Давай, показывай, – кивнул он.

С минуту оба молча пялились в маленький экран. На видео отец стоял у двери и общался с нами тремя, находившимися за кадром. Отец попрощался, чуть ссутулился, раз-вернулся плечами и вышел за дверь. Видео закончилось.

– Один в один! – произнес, вдруг оживившись, он. – Ты так же ходишь и точно так-же поворачиваешься! Прям один в один!

– Ну… – удивился я, – это понятное дело, я ж твой сын, как я должен еще поворачи-ваться!? Так же как и ты! Вот ты сказал…

– Хорошая штука… полезная, – сказал отец, снимая очки. – Нда…

– Вер, давай, кое-что сейчас напечатаем! – ввалился я в офис с четверг, снял верх-нюю одежду и замер перед столами, забарабанив по крышкам обоих пальцами.

Сергей и Вера уставились на меня с интересом.

– Серый, ну, дай, я сюда сяду! – нетерпеливо выпалил я. – Надо мне кое-чего по-считать! Давай-давай, вставай!

Напарник, слегка удивленный и заинтригованный, вздохнул, нехотя и лениво встал из-за стола и со словами «ох, Роман!» переместился в кресло у двери.

Я, усевшись за стол, рассказал Вере и Сергею о вчерашнем разговоре с отцом.

– Ну, если хочет, пусть занимается, почему бы и нет! – пожала плечами Вера. – Да-вай, говори, что надо напечатать, сейчас все сделаем…

– Ты вот думаешь, из этого что-нибудь получится!? – скривился мнительно напар-ник, скрестив руки на груди.

– Серый, я не знаю! – развел руками я. – Может – получится, может – нет, пока не попробуем, не узнаем! Кто его знает… Я сильных надежд не питаю, но, с другой стороны, чего батя будет без дела болтаться? Пусть попробует… Может и заработает какие-нибудь деньги…

– Да я не против, нет! Ты не подумай… – сказал Сергей, предупредительно махнув рукой. – Пусть занимается, если хочет… А как он будет работать, через свое ИП что ли?

– Да не, он же закрыл свое ИП, как только мы объединились… – сказал я.

– А как же он тогда будет работать? – уставился на меня Сергей.

– Я думаю, от нас пусть работает. Будем ему товар через минимальную наценку от-пускать, а остальное, что заработает – его. И ему ИП свое не открывать и нам никакой раз-ницы, еще и что-то заработаем… – объяснил я.

– А, ну… – Сергей сделал паузу, зевнул и лениво завершил фразу. – Я не против… пусть работает…

К концу дня все необходимые вопросы были решены. Я созвонился с производите-лем, обсудил еще раз условия работы и подписал договор. За пару часов были подготовле-ны прайс-лист и коммерческое предложение. Вера шустро справлялась со своей частью работы. Сергей лишь сидел у двери, поглядывал на нас скучающим отсутствующим взгля-дом и изредка ковырял в носу.

– Сколько копий печатать? – посмотрела на меня Вера и замерла.

– Не знаю, ну, давай, копий пятнадцать сделаем! Пока хватит, а там видно будет, -сказал я, пальцы Веры прошмыгнули по клавиатуре и принтер засвистел. Стопка бумаг оказалась внушительной, следующие пять минут я шлепал по ее листам печатью.

– Серый, ну, садись обратно, – встал я из-за стола, освобождая место. – Подпись твоя нужна, генеральный директор должен завизировать же!

Сергей, довольный моими словами, с чувством достоинства устроился за столом. Взял стопку в руки, полистал, пробежался глазами по содержанию.

– «Мо-но-пав…» – произнес он по слогам название одного из моющих средств с ед-ва уловимым сарказмом в голосе и взгляде. – Чем мы уже только не торгуем! Будем теперь еще торговать и «Мо-но-павом»… да, Роман!?

Сергей повернул лицо в мою сторону, окрасив окончание фразы в легкую издевку. Я ухмыльнулся, смешное название вызывало сарказм и у меня, но… но я почувствовал, что слова напарника относились не только к названию товара – они относились в равной степени ко мне и моему отцу. Будто Сергей поддевал нас ими, давая понять, что считает затеянное глупостью, но не высказывает свои мысли впрямую.

– Да, Серый! – парировал я издевку дипломатичной ухмылкой. – Будем торговать и «Монопавом» тоже! Всем будем торговать, лишь бы деньги зарабатывались!

– Тут подписывать? – ткнул напарник в верхний лист.

– Да, коммерческое предложение, там пятнадцать листов, и все! – кивнул я.

Сергей, навалившись вправо на плечо и склонив туда же голову, принялся на каж-дом листе выводить по подписи, не спеша, явно смакуя и будто оттачивая движения.

– Анатолий Васильевич решил какой-то ерундой заняться, – буркнул он с улыбкой.

– Да это не он решил, я ему предложил, – сказал я, уловив ощущение радости в сло-вах Сергея, неприятно меня кольнувшее. – Мы как-то давно общались с этим производи-телем, но работать не стали… просто, чтоб отец не сидел без дела, я ему предложил… да, тема такая, вряд ли что из нее получится что-то значительное, но пусть… может батя что-то и заработает, я не против…

– Ох, Роман… – покачал головой Сергей, поставил последнюю подпись, сгреб все листы вместе и отодвинул вальяжно от себя ко мне на край стола. – На… все… подписал…

– Так, это сделали, все отлично, – взял я стопку и положил на полку шкафа. – Дома отцу отдам, пусть изучает…

Сергей закинул сцепленные в пальцах руки на затылок, откинулся в кресле, чуть повернулся в нем в сторону окна, глянул туда, зевнул снова и произнес: «Мо-но-пав…»

– Че с парфюмерией!? – задал я сразу в пятницу 9 декабря вопрос, едва утром во-шел в офис. – Ты звонил в транспортную компанию!?

Сергей сидел за столом, упершись в него локтями и обхватив пальцами голову. Услышав вопрос, медленно оторвал голову, поднял на меня взгляд, протянул руку:

– Здарова, Ромыч…

– Привет, Серый! – пожал я руку и плюхнулся в кресло у двери. – А где Вера!?

– Сейчас придет, – устало произнес напарник и откинулся на спинку кресла.

– Че-то ты вялый какой-то! – брякнул я.

В коридоре послышались женские шаги. Дверь открылась. Я выставил ладонь для приветствия и тут же получил по ней шлепок ладонью от Веры.

– Да голова болит, – буркнул немощно Сергей и вновь взялся руками за затылок.

– Выпей «цитрамон», – пожал я плечами. – Я всегда таблетку выпиваю, и у меня сразу проходит…

– Привет, явился!? – распахнула свою улыбку Вера.

– Да, явился – не запылился! – улыбнулся в ответ я, кивнул в сторону напарника. – Есть «цитрамон»? А то, вон, у Серого голова болит…

– Как у вас голова может болеть!? – остановилась Вера у своего рабочего места, удивленно смотря на нас обоих. – Я вот не могу понять!

– В смысле? – уставился я на нее. – У тебя что, никогда голова не болит что ли!??

– Неа… – замотала головой, улыбнувшись снова, Вера. – Никогда!

– Да ладно?? – мои брови поползли удивленно вверх. – Никогда-никогда!???

– Никогда-никогда, – улыбалась та.

– Женщина, у которой никогда не болит голова – находка для мужчины! – засмеял-ся я и посмотрел на кислое лицо напарника. – Да, Серый!?

Тот глянул на меня страдальчески, обхватил голову сильнее и покачал ей.

– Поехали, съездим в поселок! – выпалил я, ехидно улыбаясь его реакции. – Слышь, Серый! … А то так и будет голова весь день болеть, поехали в аптеку съездим!

Долго уговаривать не пришлось. Мне отчего-то совсем не хотелось сидеть в офисе. Я взял накладную для первого рейса Пети, отдал ее кладовщику и догнал Сергея уже на улице, вяло бредущего к «мазде».

Мы проехали переезд, и сидящие в моем подсознании слова, вышли наружу.

– Прикинь, с Верой разговаривали на днях… – сказал я. – Ну, че-то разговор зашел про тот момент, когда мой батя психанул и уехал от нас. И Вера такая говорит, что, мол, мы с отцом когда приехали к вам в «Сашу», когда вы первый раз нас увидели, то подума-ли, что «Анатолий Васильевич – мужчина солидный, грамотный, рассуждает правильно», в общем, ну, что он главный у нас двоих, «а Рома – лох какой-то», что-то бегает, там, суе-тится, дурачок в общем… Прикинь!? Вера меня просто ошарашила этими словами! Я та-кой слегка охуел даже… Думаю, да, надо же, как про меня люди думали, как Рома, ты, со стороны выглядишь! Даже как-то неудобно стало… Бля, Серый, неужели я реально так выгляжу!? Че, прям на лоха похож что ли!? Хм, удивительно!

Мы качались на «мазде» по заснеженной грунтовке к асфальтовой дороге, и мои слова так и остались монологом. Машина влезла на асфальт и пошла ровнее.

– Да Вера болтает просто слишком много, – буркнул недовольно Сергей.

Остаток пути до аптеки мы проехали молча.

– Да, прикинь, Ромыч, голова прошла! – сказал Сергей уже в офисе по возвраще-нии, выпив таблетку еще у аптеки.

– Я ж тебе говорил… – кивнул я. – Плохого не посоветую…

Партия парфюмерии пришла под самый конец рабочего дня, около пяти вечера. Солнце как раз только село, и остатки дня стремительно растворялись в ночи.

– Пошли, Серый, поможем выгрузить! – выпалил я, вставая с кресла. – А то, там товара много, пять поддонов… будут выгружать их два часа вдвоем…

Напарник молча встал и вышел из офиса следом.

Что-то запоминающееся было в той выгрузке товара. Темнота. Густо поваливший вдруг большими хлопьями снег. Легкий мороз, тот самый, который делает зиму исключи-тельно приятной. Вырывающийся из распахнутых ворот склада в темноту плотный сноп желтого света. Грузовик, «газон», стоящий задом к воротам. И мы, вчетвером копошащи-еся возле него. Я подавал коробки с товаром из фургона, Сергей принимал внизу, переда-вал кладовщику и грузчику. Те, суетясь и заплетаясь в ногах, складывали товар на поддон. Едва тот заполнялся, отвозили поддон вглубь склада и приносили следующий. Снег все падал и падал, поднимая настроение. А может быть, оно поднялось от ощущения все пре-бывающей с каждым днем работы? Скорее всего. Плохое настроение улетучилось. Мы с Сергеем шутили, смеялись и трудились одновременно.

– Че ты там, видео что ли снимаешь!? – сказал напарник, замерев в один из момен-тов около машины, смотря на меня снизу вверх.

– Ага, тебя снимаю! – засмеялся я, стоя внутри фургона и держа телефон перед со-бой, направленным на Сергея.

– Вот, Роман, вот ты дурень! – заулыбался тот, приноравливаясь и беря в руки из фургона очередную коробку.

– Неси-неси, давай! – не удержался я, улыбнулся тоже, и оба разом засмеялись в голос. – Я кино снимаю! Вот, заработаем денег, станем толстыми и важными и будем по-том смотреть и вспоминать, как зимой ночью выгружали здесь товар! Да, Сень!?

Подошедший кладовщик, не уловив всех слов разговора, но поддавшись общей атмосфере, на всякий случай улыбнулся, развел руками и сказал: «Хозяин – барин!»

– Сеня знает правильный ответ на все случаи жизни, – гоготнул Сергей. – Да, Сень?

– Само собой! – виновато и заискивающе улыбнулся тот и суетливо принял от Сергея очередную коробку.

Мы выгрузили товар за час. Снег не переставал идти. Я спрыгнул из фургона на землю, вошел в склад. Глаз радовался увиденному.

– Нормально так подзаполнили уже склад, да, Серый!? – произнес я, едва тот подо-шел ко мне, застывшему посреди штабелей коробок.

– Да, неплохо,– сказал довольно он, шмыгнул носом. – Даже не ожидал, что так у нас все пойдет ровненько…

– К лету вообще битком будет! – сказал я, чувствуя, как распаляется в груди огонь жажды деятельности. Акула внутри меня заворочалась, чуя уже не каплю крови, а тонкие ее потоки. Я чувствовал, что мы шли в правильном направлении, набрав быстрый темп. И пока другие фирмы продолжали пребывать в полусонном состоянии, мы хватали подряд все жирные куски рынка и жадно их глотали, распаляя свой аппетит.

– Да дай-то Бог! – взмахнул рукой Сергей. – Я, разве, против!

Я передал отцу все документы и бумаги по техническим моющим средствам. Он взял их и пообещал заняться продажами. Особого энтузиазма в глазах отца я не заметил. Я его отлично понимал, дело не обещало быть как-то стабильно прибыльным. Мне просто не хотелось, чтоб отец прозябал. Я пытался его встряхнуть, подбодрить.

Если и существуют полосы жизни, то в моей явно наступила белая. Я словно всту-пил в следующий очень важный этап жизни. Организм сразу отозвался на отказ от куре-ния и почти полный отказ от алкоголя. Я чувствовал, как каждая клеточка моего тела ожи-вала и давала мне все больше и больше энергии. Я стал ощущать вкус еды, видеть жизнь в ярких красках. Я почувствовал вкус к жизни и понял, что уже не откажусь от него. Нега-тивное и подавленное состояние ушло. Я стал больше улыбаться, осознав одну важную вещь – то, что не убило, действительно сделало меня сильнее.

– Опять рисуешь курсовики? – предположил я, наблюдая за тем, как Вера, не отры-ваясь, шпарит пальцами по клавиатуре. Понедельник 12 декабря 2005 года. Время перева-лило за три часа и за окном стремительно темнело.

– Да, Ром, опять рисую, – замерла Вера, ответила и продолжила печатать дальше. Через мгновение приостановилась, добавила, кротко улыбнувшись: «Не опять, а снова…»

– Да уж… – буркнул я и глянул в окно, в которое можно было не смотреть – заме-тенные снегом разваливающиеся здания старого завода – не тот пейзаж, что бодрит в уны-лый короткий холодный зимний день.

Сергея не было, он отъехал по делам еще в обед и задерживался.

Я посмотрел на Веру. Она печатала без остановки, словно курсовые работы были смыслом ее жизни. Отличница. Вернее, как это называется у психологов – «синдром отличника». Когда человек в принципе не может делать работу плохо, привык с детства все исполнять максимально ответственно. «Хорошая жена, повезло Серому», – подумал я без тени зависти, просто осознав факт.

В следующую секунду Вера замерла, поджала руки под себя и зарыдала. Не тихо заплакала, а именно зарыдала. Взахлеб, как рыдают, когда сдерживаться уже невозможно.

– Я больше так не могууууууу!!! – завыла она. Слезы покатились по искаженному лицу Веры, перемежаясь с глубокими бесконтрольными всхлипами и спазмами.

Я окаменел, разинул рот, замер в кресле, и тупо смотрел на происходящее в полной растерянности, не имея понятия, что надо делать и говорить и надо ли вообще.

– Рооооммм, я больше так неее мооогууууу!!! – выла Вера, сотрясаясь всем телом.

Истерика длилась с минуту или пол и прекратилась так же быстро и внезапно, как и началась. Вера, словно выпустив избыточное давление из себя, обессилела и затихла. В несколько секунд она расторопно привела себя в порядок, удалив с лица всякие следы слез и волнения. Две минуты и передо мною сидела та же Вера – собранная, спокойная, вежливая, трудолюбивая. Ее пальцы запорхали по клавиатуре с прежним усердием.

– Вер, ну, бывает… – выдавил я из себя с трудом, подобрав хоть какую-то фразу.

После пяти минут неловкой тишины наше общение возобновилось, словно ничего и не произошло. Я общался, но на автомате, мозг упорно возвращался к случившемуся. Через полчаса подъехал Сергей, все трое окунулись в рабочую суету, и случай остался в прошлом. Следующие несколько дней я машинально возвращался к нему, прокручивая в голове раз за разом, силился и ничего не мог понять. Эпизод, что называется, выпадал из общей картины. Дикость какая-то. Я знал Веру и Сергея уже полгода – замечательная се-мейная пара, на взаимопонимание в которой я не мог нарадоваться. За все время ни одной ссоры, да даже не ссоры, ни одного грубого слова между ними я не слышал. Никакого вза-имного напряжения. Да, я мог вспомнить какие-то мелочи, те мелочи, которых в других парах бывает раз в десять больше на дню и они естественны и нормальны. Но эта истери-ка… С чего вдруг!? Как!? По какому поводу!? Я крутил в голове этот паззл и никуда не мог его приткнуть. Он явно выпадал из известной мне части картины. Я обессилел решить эту задачку и, закинув фрагмент с названием «истерика Веры» в закрома своего мозга, почти про него забыл.

То ли Вовка мне позвонил, то ли я ему, не помню, но посреди недели мы встрети-лись вечером в «Чистом небе». Непривычно – посетителей почти не было, в клубе стояла практически гробовая тишина. Фоном играла тихая музыка, да позвякивали изредка посу-дой бармены и официантки. Рита в тот день работала. Я поздоровался с ней, когда мы втроем проходили к столику.

– Ритку видел!? – рявкнул Вовка, едва уселся, пропустив вперед в угол Леру, а сам расположился с краю диванчика.

– Видел, конечно, – кивнул я спокойно, сев к барной стойке спиной. – Я же с ней по-здоровался…

– Поздоровался!? – ощерился Вовка и принялся сверлить меня ехидным взглядом. – Ну, если поздоровался, то понятно!

– Чего тебе понятно, балда!? – расплылся в улыбке и я.

– Хы-хы-хы! – заерзал Вовка и принялся изучать меню, гаркнув Лере почти на ухо. – Так, блять! Чего тут в этой помойке пожрать можно то, а!?

– Помойке… – ухмыльнулась сдержанно та.

– Не говори, Лер! – кивнул я и уставился наигранно строго на Вовку. – Сам еще полгода назад здесь ошивался так, что не вытащить было! Практически жил тут! И вот, познакомился с девушкой, перестал ходить сюда и все… помойка! Ох, Вова, Вова…

– Да че сразу Вова!? – заерзал тот сильнее задницей по дивану. – Ну, я так сказал, к слову… образно… хорошее заведение, конечно… есть, что вспомнить… хы-хы-хы! Вон, Ритка пришла!

– Что за Ритка? – вытянула шею Лера, заглядывая мне за спину.

– Романа любовь! – выпалил Вовка, посмаковав слова.

– Подожди, так он же с Лилей встречался!? – удивилась Лера, переводя взгляд с ме-ня на Вовку и обратно.

– Это потом, а сначала с Риткой встречался! – пояснил Вовка.

– Ааа… – протянула Лера, хохотнула. – Не успеваю следить прям!

– Да, Рамзес – он такой! Меняет девок, как перчатки! – откинулся Вовка на спинку диванчика и ехидно засмеялся, подергивая в такт животом.

– Слушай его больше! – сказал я Лере и встал из-за стола. – Сейчас приду…

– Ну, давай-давай! – выпалил Вовка, ехидно захихикав уже мне в спину.

Я подошел к большой стойке, через мгновение рядом оказалась и Рита.

– Привет, Ромочка! – произнесла она и просияла.

– Привет, Рит! – кивнул я, облокотясь на стойку. – Как делишки? Народу мало?

– Все хорошо, – отложила та дела и приблизилась. – Да, народу почти никого сей-час, в выходные было много… Как ты?

– Нормально, я нормально… Курить бросил. Вот, думаю, спортом снова заняться, с начала года пойду в зал, надо приводить себя в форму… – улыбнулся я, замечая, как Рита смотрит на меня прежним заинтересованным взглядом. Пропало высокомерие, надмен-ность, холодность. Женские флюиды Риты запорхали в мою сторону тысячами, обволаки-вая и пытаясь вновь очаровать и притянуть обратно.

– Ды что ты!? – произнесла Рита. – Будешь теперь красивый, девушки так и будут заглядываться!

Я ухмыльнулся. Мне нравилась Рита. Я любил ее именно такую манеру общения – коктейль из иронии, теплоты, нежности, колкости и доброты. В тот миг я словно окунулся вновь в наши отношения. Окунулся и понял, что скучаю по тому, чего уже нет. Время от-ношений с Ритой ушло безвозвратно. В моей душе осталась лишь теплота к этой девушке.

– Устала я что-то… – промурлыкала Рита, приблизилась вплотную и положила свою голову на мой локоть, закрыв томно глаза.

Я на долю секунды растерялся, прикрыв растерянность улыбкой, и тут же прислу-шался к внутренним ощущениям. Сердце не забилось чаще. Рита открыла глаза, заглянула в мои и, наверное, вся поняла. Она выпрямилась, вздохнула и взялась за поднос, лишь бы машинальным привычным действием скрыть волнение.

– А, да, сейчас! – вдруг встрепенулась она и ушла в подсобку, вернулась через ми-нуту и сунула мне в руки что-то темное. – Это тебе подарок… на день рождения… Позд-равляю… Я забыла тогда тебя поздравить, извини…

Черный кошелек из дешевой кожи, какой можно было купить в любом лотке руб-лей за триста. Я покрутил его в руках, ощутил текстуру кожи, раскрыл, закрыл.

– Спасибо, Рит! Неожиданно и приятно! – улыбнулся я и сунул кошелек в задний карман джинсов. Наступила неловкая пауза. Та самая, когда сказать друг другу уже нечего и как-то надо закончить повисший в воздухе разговор.

– Ладно, я пошла… – сказала Рита и коснулась моей руки ладонью. – А то работать надо…

– Да, давай, увидимся еще… – скомкано ответил я и, не оборачиваясь, вернулся за свой столик, порадовавшись тут же, что удачно выбрал место, спиной к барной стойке.

На столе уже стоял заказ – салаты, чай. Мы поели, попили и через час покинули заведение. Уходя, я кивком попрощался с Ритой, та кивнула в ответ. Я не выдержал ее взгляда, отвел глаза – наше время ушло.

Дома, раздеваясь, я взял в руки кошелек и задумался – я не знал, что с ним делать. Использовать по назначению? Нет, я не хотел. Мне не нужна была память о Рите. Хоте-лось выбросить подарок в мусорное ведро. Я не смог. Открыл ящик письменного стола и закинул кошелек поглубже под самую стенку.

Через пару дней в субботу я вновь забрел в «Чистое небо». В клубе уже суетилась другая смена официанток, Рита не работала.

– Как обычно!? – улыбнулся бармен, протягивая руку за пластиковым стаканом.

– Не, водку больше не пью! – сказал я. – Давай, что-нибудь поинтереснее.

– О! – приподнял брови тот, задумался, развел руками. – Виски, ром!? «Джек Дэниэлс», «Бакарди»?

– Давай виски! – махнул я рукой. – Только не чистый!

– С колой пойдет!?

– Да, давай! – кивнул я и развернулся, чтоб пробежаться глазами по посетителям.

– Ромка! Здарова! – выпалил кто-то высокий и тощий, нависший надо мною кудря-вой и лохматой головой, обдав тут же сильным запахом спиртного. Я задрал голову.

– О, Сенёк, привет! – протянул я руку долговязому субъекту, узнав его.

– Как жизнь!? Как бизнес!? – лыбился тот, пытаясь сфокусировать пьяный взгляд.

– Да все нормально, Сань. Трудимся, – сказал я и машинально отстранился слегка назад от дышавшего мне сверху в лицо знакомого. – Ты как?

– А мы с Иннкой снова встречаемся!? – выдал Сашка и тряхнул беспорядочными кудрями, еще сильнее расплывшись в пьяной улыбке.

– Ого! Ничего себе! Ну, поздравляю! Инна – девушка хорошая! – собрал я нейт-ральную фразу, подумав тут же, что как умно поступил, не став в свое время лезть в так густо расставленные любовные сети Инны.

– Да, нормальная! – закивал Сашке, все растягивая резиновую улыбку, которая выг-лядела то ли хитрой и фальшивой, то ли глупой и бесхитростной.

– Ладно, Сань, я пойду… – сказал я, протягивая тому руку.

– Уже уходишь!? Так рано!? – Сашка обхватил своими длинными пальцами мою ладонь и крепко сжал ее.

– Старею, Сань, старею… – хмыкнул я, высвобождая руку. – Ушел уже из «большо-го спорта».

– Ааа… ну, давай, Ромка, рад был тебя видеть! – хлопнул тот меня по плечу.

– Взаимно, Сань, – кивнул я и пошел к столику.

«Странный персонаж. Вроде нормальный малый и мозги есть, вроде не дурак, а разгильдяй, несерьезный какой-то, а может, и глупый, непонятно… Одно ясно – пьет, сла-бость у него к алкоголю, которая может его и сгубить… если за ум не возьмется – пропа-дет», – подумал я про долговязого Сашку, в котором сочеталось несочетаемое.

И уже выйдя на улицу и идя не спеша по зимнему центру и вдыхая глубоко прият-ный морозный воздух, я понял, что не так было в том долговязом Сашке – в нем не было стержня. В парне были задатки хорошего человека, много задатков, но отсутствие хоть какого-то стержня превращало его в бесхарактерную, тряпичную кудрявую куклу.

– Роман, ну, давай, премию себе выпишем, а!? – выдал вдруг Сергей, сидя у двери в своей обычной позе, закинув боком ногу на ногу – щиколоткой на колено, дрыгая ступней и жуя нижнюю губу. – В честь наступающих праздников…

– Да давай, – пожал я плечами и глянул на Веру, пьющую стылый чай без сахара. Почти всегда так выходило – кто-нибудь наливал чай в три кружки разом, мы с Сергеем пили его сразу, а Вера за работой забывала о своем. В итоге всегда пила чай остывшим.

– По сколько возьмем!? – продолжал дрыгать ногой Сергей или даже ускорился.

– Не знаю… – скрестил я руки на груди, откинулся в кресле и пожал плечами. – Мне все равно… По сколько?

– Ну… давай по пять тыщ себе выпишем!? – сказал Сергей, глядя на меня и одно-временно протягивая руку в нишу за портфелем.

– Давай, – кивнул я.

– Вер, ну спиши! – явно обрадовано произнес напарник, выудив из портфеля свою половину «общака». – С меня и с Ромки по пять тыщ премию!

Вера выудила из стола тетрадку, пошелестела страницами, сделала запись.

– Ну, и Верку́ выпишем, да, наверное!? – сказал Сергей, зыркнув на меня и переведя взгляд на жену, замершую над тетрадью. – Она же у нас делает всю бумажную работу…

– Да, можно, конечно! – согласился я без колебаний.

– Сколько ей выпишем… премию? – заулыбался Сергей, продолжая смотреть на жену. – Да, Веро́к!? Премию заслужила!?

– Ну, как младшему и единственному офисному работнику, я думаю, три тысячи будет в самый раз! – сказал я и посмотрел на жену напарника. – Вер, нормально три?

– Да, Ром, нормально, – кивнула та. – Списывать с тебя или с Сережи или как?

– Да можно с Ромки, можно с меня, я не знаю… – Сергей посмотрел на меня, разведя руками в стороны.

– Вер, ну, давай, пополам, с меня и с Сергея по полторы спиши, чтоб общак у каж-дого ровный оставался! – сказал я и добавил напарнику. – Серый, возьми Вере из своих три, а я тебе полторы принесу в понедельник…

Сергей замер, сидя в кресле с деньгами в руках в позе, чуть сжавшись и подавшись вперед, будто собрался катапультироваться, помолчал секунду и ожил: «Да, давай так! А мы что, в понедельник выйдем на работу!? Это уже какое число будет!?»

– Двадцать шестое, Сереж! – среагировала Вера, посмотрела на мужа и на меня.

Сергей следом перевел взгляд на меня.

– Пять дней до Нового года, – прикинул я. – Полноценная неделя. Да, выйдем, я думаю. На два-три дня можно выйти точно, загрузить всех товаром на все праздники и спокойно отдыхать десять дней.

– Да, давайте так! – закивал Сергей, все еще держа пачку денег в руках, перетяну-тую резинкой. – На следующей неделе выйдем, загрузим всех полничком и уже праздники будем отдыхать и никуда не дергаться, да!?

Я кивнул.

– Ну, тогда и деньги мне в понедельник отдашь, – добавил Сергей и принялся отсчитывать сумму выписанных премий из своей пачки. Его толстые пальцы, трясясь, заломили неуклюже пачку пополам и начали отсчитывать купюры – медленно и неловко, путаясь и сбиваясь. Я и Вера, молча, наблюдали. Пальцы вдруг замерли, Сергей поднял голову, сказал: «Сколько я должен взять?»

– Восемь, – ответил я. – Пять и три.

– А, да, точно! – кивнул Сергей и его пальцы зашелестели купюрами заново.

В офисе повисла тишина. Вера принялась рассеянно перебирать бумаги на столе. Я, откинувшись на спинку кресла, стал мерно крутиться в нем, держась взглядом за трясущи-еся пальцы напарника.

– Так, есть, восемь! – выдохнул тот, сунув пачку «общака» вглубь портфеля и дос-тав оттуда же свой новый кремовый кошелек. Сергей старательно уложил в него восемь тысяч, убрал кошелек в портфель, а портфель в нишу.

Я продолжал все так же монотонно крутиться в кресле.

– Все, с этим разобрались, – выдохнул Сергей, распрямился в кресле и, будто утирая пот, провел тыльной стороной руки по лбу.

Я проснулся в субботу 24 декабря около одиннадцати часов. За окном шел тихий снег, небо низко затянуло непроглядными тяжелыми и плотными облаками. В квартире стояла тишина. Из комнат родителей не доносилось ни звука. Я сел в кровати, не решаясь в полудреме выбраться из-под нагретого одеяла. Отчего-то подумал о Лиле. Близились праздники, и она должна была приехать из Москвы домой к родителям. И тут случилось необъяснимое. Вдруг в ту же секунду я почувствовал, что сейчас, прямо сейчас Лиля позвонит мне. Я перевел взгляд на лежащий подле меня телефон и… он зазвонил!

– Алло, – сказал я.

– Привет, – раздался в трубке нарочито мягкий голос. – Это я, Лиля…

– А, Лиль, ты!? – вложил я в интонацию удивление, автоматически включившись в игру. – Привет…

– Я приехала сегодня утром… Может… вечером увидимся…? – сказала она.

– Увидеться? Да можно, почему бы и нет… да, давай увидимся! Во сколько!? – со-знательно размышлял я вслух, ощущая, как адреналин впрыснулся в кровь.