Текст книги "Уравнения времени. Сборник стихов за 50 лет"

ДИАЛОГИ С КЛАССИКАМИ

 
                    2015—2020
 

«Человек

приходит в этот мир скоротать время…»

Мальчик Сеня 6-ти лет

 
                    ***
Вечер. Смежив оба века,
Отправляю душу спать.
Продолжает ум мерекать:
Как бы время скоротать?
 
 
Говорят, что время-лекарь.
Календарь легко листать…
Продолжает ум мерекать:
Где бы время скоротать?
 
 
Кому пропасть-кому Мекка,
Кто-то – смерд, а кто-то знать…
Продолжает ум мерекать:
С кем бы время скоротать?
 

«Давай, обменяемся сновидениями…»

Давид Авидан

 
                               ***
Мы спали, и, будто бы, оба не спали…
Все было не с нами.
Летали… Над нами миры умирали.
Меняемся снами!
Плели мы венки из запястий, взлетали;
Крылам подражали.
Мы знали «вчера» и «сегодня» мы знали,
Но «завтра» не знали…
Давай поменяемся, милая, снами!
Все было не с нами.
Пускай нас, несут сизокрылые сани.
Меняемся снами!
Доверим друг другу свои сновиденья
Не жалко расстаться,
Нам снятся сомненья,
друг с другом стремленье взахлеб целоваться.
В седьмом поднебесье растаем, как стая,
Как стая растаем!
Давай поменяемся, милая, снами,
Все было не с нами!
 

«Вот и лето прошло…»

А. Тарковский

 
                              ***
Время, вроде бы, замерло благостно.
Не догнать уходящей зари.
И созвездия, кажется, запросто
Заключают друг с другом пари.
 
 
Там березы – вот только что в розовом-
Фиолетовей стали чуть – чуть.
Тут подернулся ряскою бросовой
Пруд, луной превращаемый в ртуть.
 
 
Засыпает уставшая женщина.
Проливается лунный горшок
На чернеющий лес. Померещилось:
То ли жизнь, то ли лето прошло.
 

Читая эссе И. Бродского

«Набережная неисцелимых»

 
                     ***
Пока включается сетчатка,
Что предстоит, не можешь знать,
Лишь позволяет запах сладкий
Себя в стихии опознать.
А опознав, отбросишь муки,
И примешь, как реки разлив,
Неисчерпаемость разлуки,
Неисчерпаемость любви.
 
 
Сезон жары процент накинет
На цены, (кто же запретит).
На пляжах сплошь стада в бикини
Разогревают аппетит.
Ныряй туда, страстишки ради,
Любвеобильный экстраверт.
Пойди, найди в красивом стаде
Набор неповторимых черт!
 
 
Воскликнешь всуе: «Vita Dolce!»
Увы, получишь свой урок:
Ведь чем живешь на свете дольше-
Тем меньше кажется мирок.
Безмолвно «хордовые предки»,
Свой не осознавая срок,
Код поместили в наши клетки,
Как беззащитности урок.
 
 
Понятье призрачности славы,
Приляпав как пятак к руке,
Стремимся в первобытность сплава
Через пороги по реке.
И, значит, требует теченье.
Держать рассудок начеку.
Любви предшествует влеченье-
А глаз предшествует перу.
 
 
Неистребимые турусы-
Как земноводные в овсе.
Так и изысканные вкусы
Доступны далеко не всем.
Пустяк – поступок архетипный,
Мы спорить пробуем с судьбой.
Надежда – завтрак аппетитный,
Но ужин, все-таки, дурной.
 
 
Бесцельностью непостоянства
Давно исполнена душа.
Неполноценностью пространства
Играет Время не спеша.
Когда в воде повествованья
Остаток сути растворю,
По небрежению, незнанью
Грехов своих не повторю,
Останусь странником беспечным.
Пока дышу – доступен шаг.
Берет начало Бесконечность
Там, где пульсирует душа.
 

«Слава тебе, поднебесный

Радостный краткий покой!»

Н.Рубцов

 
                            ***
След самолета – как росчерк пера…
В небо лишь взглянешь украдкой.
Утро. Пора, брат, пора, брат, пора!
Утро. Петрушка – на грядках
 
 
всходит. А заводь лесного пруда
Тает в дремоте неясной.
Тишь поднебесная там, как всегда
Скрыта, прожорливой ряской,
 
 
Купами ив. Говорок ручейка
В тишь заплетает рассказы,
Переводя их со слов светляка,
Не ошибаясь ни разу.
 
 
Ветер украдкой, лесной старожил,
Балуясь лугом зеленым,
Как на ломберном столе разложил
Листья крапленые клена.
 
 
Небо рождает вечерний покрой
Сумерек. Брошу беспечно:
«Слава тебе поднебесный… покой
Радостный краткий и вечный.»
 

«Издержки духа – выкрики ума…»

И. Бродский

 
                          ***
Ну, сколько нам для пониманья
Секунды хватит, или дня,
Чтоб за ценой существованья
Постичь бесценность бытия?
Когда не дружат «ум» и «разум»,
Когда в душе согласья нет,
Явлений не охватишь глазом,
Поскольку надобности нет.
Растворена необходимость
В ходульной фразе: « all for sale» —
Ее успешна применимость,
И, тут: кто смел – тот и посмел!
Чем торговать, понять несложно:
Тем, что никто не запретит,
Тем, что умом понять не можно
С лотка и оптом, и в кредит.
Ходульность слогана померкнет.
Дай бог нам, не сойти с ума.
История, по этим меркам, —
Сведенье счетов, да сума.
О, пращур мудрый и предтеча,
Скажи, терпеть, или бежать
На неминуемую встречу
С нацистским ликом грабежа?
 

«На стволе корявой ели

Муравьиное шоссе».

А. Ахматова

 
                            ***
Дятел степ отплясывал вприглядку.
Стукотал, да так, что «нету спасу».
Мой сосед нехитрую трехрядку
Забавлял частушкой и романсом.
 
 
В такт с веселым аккомпанементом
На лужайке перед огородом
Муравьи, выстраиваясь лентой,
Чинно заводили хороводы.
 
 
Дарит осень лунную загадку,
Там, где от заката виден росчерк,
Будто бы заслушавшись украдкой
Проголосной песней рыжей рощи.
 

«Любовь сильней разлуки, но разлука

длинней любви.»

 
                                           ***
След безумия и скуки, словно плесень по углам.
Где-то разливают звуки то ли песен, то ли гамм.
Лето шествует июнем, лето балует жарой.
Дождик распускает нюни за Ворониной горой.
 
 
На развалинах завода буйство цвета лопуха.
Вынимают у народа и рубли, и потроха.
Календарь считает числа от зари и до зари.
Вдоволь только воздух чистый, да простор, необозрим.
 
 
Эхо где-то дышит звуком переливов родника.
И любовь длинней разлуки – это уж наверняка.
 

PS. «Смерть, скрипнув дверью, станет на паркете

в посадском, молью траченном жакете.»

И. Бродский

«Кто бы ни был виновен,

Hо, идя на правеж,

Воздаяния вровень

с невиновным не ждешь.»

И. Бродский

 
                              ***
Несхожестью похожести отмечены,
И генный код, похоже, не похож.
Пути в пространстве господом очерчены
Идем… идешь… когда-нибудь придешь…
 
 
И всякий раз в житейской этой кашице
Мы оба – и неправы, и правы
Но с этой непохожестью, окажется,
В конце пути окажемся «на вы».
 

«Да, не будет дано и тебе, облака торопя,

в темноте увидать мои слезы и жалкое горе.»

И. Бродский

 
                                                     ***
Давай, обменяемся счастьем! Куда его, краткое – впрок?
Давай, искупаемся в гулких руладах античного взморья,
И там прогуляем беспечно, доставшейся жизни, короткий урок,
Вдвоём сочиним величайшую в мире из всех романтичных историй!
 
 
Меняться, давай, невозможным: картинками с выставки снов.
Рискнем, нарисуем, бессонные краски имея.
Вдвоём заиграемся ветром из звуков, из бликов, из слов,
По миру картинки (наброски неброские) с лаской рассеем.
 
 
Не спрячешь великую эту потребность взлетать и лететь!
Простор не прощает сомненья… Простое – простого не проще…
Да, будет дана нам возможность беспечно смотреть
Вослед улетающей стае по краешку рощи!
 

«Прощай.

Позабудь

И не обессудь.

А письма сожги…

Как мост.

Да будет мужественен

Твой путь,

Да будет он прям

И прост.»

И. Бродский

 
            ***
Потерянный рай?
Скуп – плати!
Впрягайся! Попёрли воз!
Тот трамвай-
уже в пути,
Которого ждал Берлиоз.
Сон – невесом.
Хрупки сургучи.
Пламя свечи – как взмах.
Он? Не он?
Пакет получил
На Патриарших прудах.
Голос,
Сладкий ее ушам,
Блики свечи излучал.
Глас
последний Иешуа
Кровью в горле застрял.
Мастер, пора!
Марго – с тобой!
Вершим полет неземной!
Покуда не щелкнет
Марк Крысобой
Хлыстом над Лысой Горой…
 

«Меркнут знаки зодиака…»

Н. Заболоцкий

 
                  ***
Купол тёмен. Чащи тише.
Мышь шныряет по углам.
Соловьи сонаты пишут,
Отличая гам от гамм.
 
 
Увлечён мышиным писком,
Кот – на страже – толку нет.
Людям бокс по переписке
Предлагает интернет.
 
 
Мириадами горошин
Бездна космоса горит.
Куст сирени огорошен
В палисаднике стоит.
 
 
Эх, судьба – любви полушка,
Боль измены, низкий суд.
Спит животное кукушка,
Колотушка – тут, как тут.
 

«Рыбы всегда молчаливы,

Ибо они – молчаливы,

Ибо они – безмолвны.

Стихи о рыбах, как рыба,

Встают поперек горла.»

И. Бродский

 
                            ***
К рыбе – белого… к мясу – красного…
Что сказать? – Ритуал…
Я недавно узнал
Этих рецептов пассы.
Ясность. Облом. Обвал.
Рыбам проще,
они летают, парят в ряд
Стая, косяк – рыбная роща…
подводная? Это – так.
Ни звука.
Оглушительная тишина-
Оглушительна как разлука.
Рыбы не ведают дна,
вот какая штука.
Дно – людям дано:
Кому – какое?
Что это такое – дно?
Что это такое?
Без зелени нет рыбы. Печально.
Пустое блюдо – пустые мысли.
Рыба вторична – зелень первоначальна
В кулинарном и финансовом смысле.
 
 
– Скользкие стихи …? – Хи-хи…
– Или колючие…? – Не лучшие.
 

«Одна она ко мне пристрастна,

Я только ей не надоем.»

Б. Пастернак

 
                         ***
Иной пытаюсь выбрать растр я
Покинуть заблуждений плен.
Спасибо! Ты ко мне пристрастна!
И я тебе не надоем!
 
 
И кажется мне в день ненастный
Через сумятицу фонем,
Покуда ты ко мне пристрастна,
Тебе я вряд ли надоем!
 
 
Не все прекрасное прекрасно.
А мир вокруг то глух, то нем.
«Одна она ко мне пристрастна,
Я только ей не надоем!»
 

«In my end is my beginning»

Элиот

 
Еще не зажжены костры,
Экран безудержно острит,
Во всю пестрит любая street,
Пестрит любая улочка
Огнем неоновых витрин.
Объявлен, будто, карантин
На чтенье… В сети паутин
Затерян мальчик с дудочкой.
Однако, маятника ждет,
Обратный ход… Иной аккорд
Возьмет созвучный west-у норд.
И с золотою удочкой
Придет на берег рыбачек,
Надев наживку на крючок,
Закинет рыбачек сачок,
И замурлычет «Мурочку».
 

«До свиданья! Прощай!

Там не ты – это кто-то другая…»

И. Бродский

 
То ли сон, то ли сплин, то ли спрос на проделки распутниц.
Пусть рассвет-властелин дирижирует рондо распутиц.
Расплавляй пластилин временного пространства «собаки и волка»,
свет отсрочим, распутицу скрыв втихомолку.
 
 
Сочиняемы вальсы нестройные в недрах осеннего тракта
Подчиняемы краскам и метру осеннему, скроены такты.
Не с руки нам рассыпанных клавиш кленовых касаться,
Эту медь не расплавишь… Иссяк ли источник Кастальский?
 
 
Спрячу в соснах силки на полеты беспечных метафор.
Значит, сносна судьба, как разгневанный с доброю мордою, стаффорд
В погоне, в напряге, в загоне, в запарке собачьей.
Вкрадчив Норд… леденею… а как же иначе?
 
 
То ли сплин, то ли сон, то ли мука любимых трепещет… и плачет.
Исполин – невесом, вот так штука, люби во грехе – счёт оплачен.
Получи поутру беспорядки крылатого гама,
замолчит позолота на грядках осеннего, «вхлам», чистогана.
 

«…мы опять играем временами

в больших амфитеатрах одиночеств…»

И. Бродский

 
                        ***
Времена играют нами наспех:
То диагноз, то букет пророчеств.
Времена мы поднимаем на смех
В постоянной тяжбе одиночеств.
 
 
Времена играют в недоверье:
Тот в игре поднялся, тот – сломался…
Как-то быстро выросли деревья
Во дворе, где сладко целовался.
 
 
Седины черпнешь в потоке Млечном,
Торопясь, не вовремя созреешь,
Окунешься в Простоту и в Вечность-
Не до игр окажется и зрелищ.
 
 
То, что очевидно – непонятно….
Что среди ненужного – ненужно?
И увидишь сам себя распятым
На кресте, как выяснится, Южном.
 

«И нет для тебя ни названья,

Ни звука, ни слепка»

О. Мандельштам

 
                                           ***
Я – резвый ребенок, не знающий в жизни опоры,
Ты – милый младенец, живущий от писка до писка.
Я – главный глашатай на площади вечного спора
О том, что первично, вторично, третично и присно.
Ты – плут и птенец, ожидающий воли полета,
Я – вечный певец, умножающий ноты и звуки.
Зарницей в сознанье, резвятся то трели, то клекот.
Расплавлено ласка, сжигает и ребра, и руки.
 
 
Восхода дыханье, нисходит в пустыню простора…
Мы – два бубенца шутовских – погремушки идеи.
Ты – отзвук, я – слепок звучащего звездного хора.
Незнамо откуда с тобой забрели в Иудею.
Там нет никому «ни названья, ни звука, ни слепка»
Покоя и мира – не досыта ныне, как прежде.
Зачем этот край, это вечное знойное лето…
Зачем искореженным судьбам, телам и надеждам…?
 

«…и зазвучит окрепшая печаль…»

И. Бродский

 
                                ***
Пора то холодам, то светлой осени.
Тут охра с синевой в глазах рябит.
А там по звонким изумрудным просекам,
жиреют ожерелья рябин.
На книжный лист поставлен пальчик розовый,
чтобы читать сначала, по слогам:
«И пер-вый снег, и пер-вы-е мо-ро-зы…»,
и первое скольжение ногам —
В такие дни. По выбеленным озимям
змеится зелень золоту взамен.
Треух надвинь, иди себе вдоль сосенок.
Грядет для елей время перемен.
Чернеют пни по выбеленным просекам,
следы зверья, листвянка – как свеча.
Поспеет чай. Ночь на постой попросится…
«и зазвучит окрепшая печаль…»
 

«Жизнь – вымысел, средство выразительности

перехода из бытия в иное бытие.»

Лосев

 
                                       ***
Отдохну, чтобы встретиться снова с собой,
Чтобы силу набрать, чтоб расплавиться в рифмах,
Чтобы зерна склевать, их небрежной рукой
Ты бросаешь в пространство беспечно и лихо.
 
 
Несусветною чушью заброжу… Чепухи
Разменяю запасы, верней, фанатизмы.
Мне откроются нежного бархата мхи,
Мне откроются нежные трели – мелизмы.
 
 
Что за вымысел жизнь? Кто наш путь рисовал?
Наш недлинный приход – не длинней Ренессанса.
Сомневаясь во всем, что нам Гамлет сказал?
Что, любя и лелея, светилось в романсах?
 
 
Бытие – во-вторых, впереди – интерес
Славы призрачный блеск переходит в забвенье,
А беспечная осень сияет с небес,
Освещая пресветлое это мгновенье!
 

«Случайное, являясь неизбежным,

приносит пользу всякому труду.»

И. Бродский

 
                               ***
Во власти созвездий, во власти ошибок,
Во власти предместий больших городов
Во власти дождя, загулявшего шибко,
Встречать неизбежное я не готов.
 
 
Рекламы роятся – performance восторга.
Дома поменяли привычный «прикид».
Где прежде тускнели витрины «горторга»,
Теперь гипермаркет державно жужжит.
В груди мегаполиса хрупкое слово
Набрякло, но город упрямо молчит.
Исполнит ли снова вечернее соло
Последний троллейбус в ничейной ночи?
 

«Как целоваться бессонно!»

Б. Пастернак

 
                ***
Год разве позади?
Не год, а звездный вдох.
Как диапозитив
Зима змеится в звезды,
Змеится и вертит
Горстями белых крох
Вбивая по пути серебряные гвозди!
Год разве позади?
Не год – горячий луч!
Что значит проза нимф
В сравненье с ладной дланью.
Нетерпеливы дни.
К преодоленью круч
Стремит, стремит, стремит
Желанное желанье!
Год разве позади?
Бессонница – живи!
Должно произойти
Слиянье как спасенье.
И с круга грех сойти,
И стоит наживить
Иное, может быть.
Чем тягу к потрясенью!?
Город детства
 

«Есть города, в которые нет возврата.»

И. Бродский

 
1
Я резвился в плетеной корзине,
Забавлялся: пустышку жевал,
Погремушку искал, малолетний разиня,
Вырастал из пеленок, и просто не знал,
Что до ближнего лагеря – час – полтора на дрезине.
Белой ночью тайком отпирало скрипучую дверь
Озорство вперемешку то с ливнем, то с градом
На одной параллели с Петербургом – теперь,
А тогда– с колыбелью гражданской войны – Ленинградом.
По лежневке увёз по грибы вездеход – грузовоз,
Запускавшего змеев воздушных, смешного мальчишку.
А полвека спустя, возвратил мужика тепловоз
В умирающий заживо, прежде родной, городишко.
 
 
2.
 
 
Корпел Карпинск над промыслом угля.
Корпели школьники над умыслом ученья.
Жизнь городка – неспешное теченье
Имела несомненное значенье
Для всех живущих в городе. И для
Меня, который весело кричит,
Приветливо и оголтело как-то.
И речка со смешным названьем – Каква
Ещё не пересохла и журчит.
По сути, дело вовсе не в реке
И не в тайге, и не в цветущем поле,
А в том, что сухонькая вечно бабка Поля,
Картошку в дом таскала в рюкзаке.
Под семьдесят ей было в эту пору,
Но молодым она давала фору,
Беззубо рот держала на замке,
Но причитала изредка: «До коле
Такая жизнь продлиться?» Баба Поля
Лежит в карпинской северной земле.
 
 
Все дело в том, что снежная парча
Глаза колола по дороге в школу,
А из муки хорошего помола
Блины пеклись, в сковороде урча.
Один блинок был на дуршлаг похожим.
Джек-молодец облаивал прохожих,
Высовывая нос из-под ворот.
Прохожий уходил за поворот,
Ведь связываться с псом себе дороже…
И Джек округу больше не тревожил.
 
 
Молочный магазин – покрашен синькой
Скорей всего – такой же, как везде,
Был в рифму с перекрестком, с небом синим,
И с летом полыхающим весь день.
Вдруг в ночь траву канав покрасил иней.
Вставать, проснувшись, холодно и лень.
Мороз внезапный, несомненно, минет…
Как день, как год, как детство… ей-же-ей?
Страна, что государя расстреляла,
Преобразилась, постепенно стала
Страной миллионеров и бомжей.
 
 
3.
 
 
Те места, где мы редко бываем у тех, кто нам близок, потом отомстят…
Это вечное: «Завтра возьму и, конечно, все брошу, и… непременно поеду.
Нет, не завтра -во вторник, мой бог, ну конечно же… может быть… в среду.
Нет… скорее, в субботу, поскольку с неделю, какие – то люди гостят…
Где бы времени взять? Оно длится с обеда до… после обеда к… обеду.
 
 
Вроде взгляд мой из зеркала дерзкий, остался колючим и карим,
Только вот бытие постоянно и суетно год вслед за годом, спешит…
Я с утра удивился тому, как зима не спеша и, почти не дыша, порошит
Тертой редькой по крышам, по окнам, по плешинам дальних окраин,
Так грунтуя округу, что в горле, как будто, от редьки, першит.
 
 
Где-то в теле метели звучит позывной – зазывной – разрывной.
И таких зазывных, залихватских сигналов звучат мелодичные сотни.
Белой рябью и звонами светлый метельный простор ненавязчиво соткан
Вдоль метельной дороги, названье которой обычное: тракт окружной.
В этом сонме – и мой, позывным зазывает почти разрядившейся, сотик.
 
 
По знакомым каким-то и вечным приметам, Россия, тебя узнаю…
То черемух есенинских гроздья, то светлых шукшинских березок следочки
Вдоль дорог. Словно в памяти стужи всплывают мохнатые почки:
Это вербы встречают цветеньем пушистым уральскую нашу зарю,
Но сейчас эти вербы, как девушки замерли в пышных пуховых платочках…
 
 
«Те места неспроста зазывают к себе, неспроста», – промелькнет в голове
Мысль, сама по себе, ненова и, по сути, смешна и невинна
Оправданья стары и нелепы и как-то, по—детски, наивны
И касаются многих и многих, а, значит, совсем не внове.
Вот такие рисует мне память наброски, эскизы, и маслом картины.
 
 
Интернет – не помощник, чтоб прошлого ношу поднять на плечо.
Пауки в паутине взялись не шутя, без особых затей оживлять камасутру.
Кто – то бредит прогнозами, где-то рифмуют, а там присоседилась мудро
Одинокая мудрость. Все – в цене и понятно, зачем и понятно почем.
Поработаешь мышью-сачком, глядь, уже подошло интернетное утро.
 
 
В те места виртуально по сети попасть пустяки: были б деньги на трафик
Миг – и связь непрерывна, и люди ответили запросто… и экономно
Правда, если, по сути: и связь, и места, да и люди весьма иллюзорны.
С головой окунаюсь в пространство затем, чтобы только потрафить
То ли просто мечтам, то ли мыслям, гуляющим так беспризорно.
4.
Не вспахать, не посеять… ремни приводные – труха…
К телу светлой березы привязана грелка-подойник.
Одинокий телок рассекает пустынный простор впопыхах.
Сиротливо скрипит на весеннем ветру рукомойник,
Или ставня, висящая криво на ржавом гвозде…
Матерятся вороны, на кронах засев без разбора.
Чернозем не ровняет давно борона в борозде,
Прислоненная кем-то подпоркой к забору.
Балалайка в простор проливает унылый мотив.
Ей простор отвечает лениво, сумбурно и разно.
Птица-Тройка, стремительна прежде, уже не летит,
За старушкой с поленом по грязи ползёт непролазной.
Затаившись в чащобе, остатки березовых слез оближи
Прилипая щекою к стволам, соучаствуй в березовых этих парадах.
Номера рассчитают, и резво пила завизжит,
И разделит на просеки рощу, в душе причитая: «Не надо! Не надо!».
PS.
 
 
Сильный Севера зов непрерывен и крепок, как каменный пояс уральский,
Чист и светел, как воды неробких и рыбных, нетронутых сбросами рек.
Этот зов – притяженье, этот зов – самый важный флюид – оберег.
Этот зов – его чувствуют те, кто свой разум и дух сохранил мало-мальски,
Те, кто истинным смыслам, корнями своими, пока еще не пренебрег.
 

«…нечто такое, что выше жизни…»

Лосев

 
                       ***
Время прений, время трений,
Время небреженья к старшим,
Время странных предпочтений,
Время небреженья к пашне.
Время кризисов и взлетов,
Время славы и забвений,
Время призрачных полетов,
Время резвых словопрений.
Время сна и отрезвленья,
Будто душу вырезают.
И такое впечатленье,
Что идеи замерзают.
 

«В эту зиму с ума

я опять не сошел…»

И. Бродский

 
                                    ***
Глянец наста настоян такой белизной,
Что зрачкам не принять светоносного сока.
Так рассеян простор, что попытка рукой
Дотянутся до края смешна. И до срока
Индевеют кусты, восседают холмы,
Оседлав словно трон, гладь немого простора.
Острый месяц нарезал кусками халвы,
Разложил по сугробам деловито и споро
И ушел за холмы, уступил до утра
Свое место небесному звездному хору,
О печалях причин, о печалях утрат
Он со стужей досужие вел разговоры
До утра. А на утро, зарю озарив, снегири
По березам развесили тельца-игрушки,
Органично и просто, подходи и бери,
Подходи и кружись в этой птичьей пирушке.
Заведется пороша, с чащобой рифмуя стишок,
Рассыпая его, то в логах, то в нелепых околках.
«В эту зиму с ума я опять не сошел…
Не сошел… не сошел… – только эха осколки
 

«Я дважды пробуждался этой ночью

и брел к окну…»

И. Бродский

 
                         ***
Я этой ночью просто не уснул,
Горел экран, о ноги терлась кошка,
Гремел состав, вибрации окошка
Чуть пропускали звонкую попсу,
Что по округе разливалась мощно.
Парил сентябрь. Рябины в дефиле
Остановились, ожидая света.
На бабье лето наложили вето
И всё, что так мечтало о тепле,
Как будто суесловило об этом.
С чего бы этой ночью не уснуть?
Понять нельзя: сон почему – то мешкал.
Под кофе двигал шахматные пешки,
Пыталась кошка шахматы куснуть,
Не поддавались шахматы, конечно.
Я думал, что год на год не похож,
Но ошибался, заблуждаясь вольно.
Неужто повтореньями довольна
Моя душа? Мой кофе нехорош
За завтраком не очень хлебосольным.
Все эти размышленья, между прочим,
Спонтанно появлялись в голове,
По телику стрелялись за «лаве»,
На зеркале висел платеж… просрочен
Оплаченный висел чуть-чуть левей.
А на листву уже налипли льдинки,
Дышал сентябрь прохладою к утру
Я окна запотевшие протру,
Чтобы смотреть осенние картинки,
Завидуя храпящему коту,
Его так грациозна безмятежность.
Бессонный тихо покидаю пост,
Не находя ответа на вопрос:
«Откуда осень почерпнула нежность»?
 

«От золота берез светло в углу…»

 
                             ***
Стал забывать я города названье,
Стал путать даты… день прошел вразнос.
Устав от «ничегонеузнаванья»,
Уже не сформулировал вопрос.
Уже проблема ставится нечетко,
А город, захлебнувшийся чечеткой,
Как будто вымер… Нет!… Травой зарос!
 
 
Приснится ж, право! Сон – сплошная ересь.
Сад. Тишина. Восход. Играет вереск
Блестящей каплей… Продолжая сон,
Мырчит котенок серый пустозвон,
Сосед встает, свои замки проверит,
И только сосны видно из окон.
 

«Каждый перед богом наг…»

И. Бродский

 
                     ***
Что во мне тебя прельщает,
Что к тебе меня влечет-
Бог меня не извещает
И не требует отчет.
Лишь до времени, конечно,
Лишь до срока он молчит.
Потому не стану тешить
Я бессмертия мечты.
Постараюсь насладиться
Тем, на что хватило сил.
Постараюсь убедиться,
Что не зря я приходил
В этом странный мир подлунный,
Полный блажи и затей.
В мир неглупый и неумный,
В мир бесчисленных людей.
Спрос придет, в минуту иска
Я отвечу, не скорбя,
Что, ища истоки смысла,
Я наткнулся на тебя.
   Прогулка с А. Грином
 
 
За лазурной зазубриной моря,
В странах призрачных существующая,
Есть неведомая акватория-
То – шуршащая, то – бушующая.
Волны весело весла тискают
Алый парус натянут звонко.
В городах: Зурбагане и Лиссе
Всем известна эта девчонка.
Алый парус ветра встречает.
На висках выступает соль.
Вечен клич величавых чаек
Над волнами: «Ассоль! Ассоль!»
                             Час театра
 

«О, Господи, что движет миром…

…захлебывающееся «еще!» и бешеное «пусти»…»

И. Бродский

 
Между двух полюсов – между «сложно» и «просто»,
Каждый, будто впервые, дверь на сцену свою отворит
И отдаст, как на пробу, себя этим ветхим подмосткам,
Захлебнется провалом, или в славе на миг воспарит!
 
 
Никуда нам не деться от этой божественной схемы!
Как качнуться успеха весы: толи вверх, толи вниз?
Каждый день, каждый год, каждый век открывается сцена
Возрождая себя, и любовь, и искусство, и жизнь!
 

«…время, столкнувшись с памятью,

узнает о своем бесправии…»

И. Бродский

 
                  ***
Мазок – как роза-клякса.
Изящный сапожок
Италии. Аляска
Сторгованная впрок.
Каракули несчастий-
Записки на песке.
Цветы изящной масти
Развозят по Москве.
Полуслепы не зря ли
Стада стогов паслись?
На параллель Израиля
Спеша, не устремись.
Меридиан удачи
Под сапожок попал.
И Ренессанс, тем паче,
Ещё не наступал.
На влажную известку
Еще не лег мазок.
Не совершала косность
Успешный марш-бросок.
Хватает ли старушкам
От каравая крох?
А тем, кому нескучно,
Давно не нужен Бог.
 

«…В такие вечера

все в радость…»

И. Бродский

 
                              ***
Шаг в тишину. Тишина прошита
Шепотом шелка листвы,
Шепотом душ, которые скрыты
В звездных пластах высоты.
Там по холму контур елей точеный
Блекнет. Пространство молчит.
Месяц желтеет, вновь испеченный,
Кажется, звезды мельчит.
На ночь на кухне окно занавесив,
Двери замкну на крючок.
А в тишине проголосную песню
Звонко исполнит сверчок.
 

«Тьма скрадывает, сказано, углы.

Квадрат, возможно, делается шаром…»

И. Бродский

 
                       ***
Играя в геометрию Эвклида,
Дурманом резеда разит в ночи,
А где-то выпекают калачи,
А где-то разгорается коррида.
В домах приличных потчуют гостей,
В домах по проще смотрят телевизор,
За картами кому-то выпал мизер,
И полон мир трагических вестей,
Но он играет в геометрию Эвклида,
Событья во вниманье не беря,
Живет от января до января,
И жаждет новогоднего прикида.
Покуда стужа стиснула виски,
Объят дремотой полуночный космос.
Перебирая звездные пески,
Весенний подбирает солнце фокус.
Посланье, запечатавши в конверт,
В борьбе авторитетов и призваний
Доводит терпеливый геометр
Любовь до бесполезности признаний.
И тот, кто относительности рад,
Подглядывая в зимний мир украдкой,
То круг, то треугольник, то квадрат
Рисует в разлинованной тетрадке.
Свеча, устроив из теней парад,
Пошлет наброскам огневую кару
И круг, и треугольник, и квадрат
Вдруг станут пирамидой, кубом, шаром.
 

«Любовь сильней разлуки…»

И. Бродский

 
                                          ***
След безумия и скуки, словно плесень по углам.
Где-то разливают звуки то ли песен, то ли гамм.
Лето шествует июнем, но не балует жарой.
Дождик распускает нюни за Ворониной горой.
На развалинах завода буйство цвета лопуха.
Вынимают у народа и рубли, и потроха.
Календарь считает числа от зари и до зари.
Вдоволь – только воздух чистый, да простор, необозрим.
Отцветают всуе розы, лес от злата – без ума.
Вяло, выходы мороза репетирует зима.
Эхо где-то дышит звуком переливов родника.
Да, «любовь сильней разлуки», я узнал наверняка.
Тишь шикует за окошком, созидая звук простой,
И соседствует роскошно увяданье с красотой.
 

«…И, значит, остались только

иллюзия и дорога.»

И. Бродский

 
                              ***
По второму кругу ехать не придется.
Отвяжись уже навек от сна дурного.
Заповедное местечко, чай надеется!
Запрягай, покуда можешь, вороного!
 
 
Экстрасенсы, да шаманы – вроде моды,
Гороскопы – ерунда, себе во вред лишь.
Да, с таким устройством матушки природы
Не поспоришь, не ускоришь, не замедлишь…
 
 
Что же дальше… Что же дальше? Нет ответа.
Год – как пенника глоток к увеселенью.
Неизбежно в удобренье для планеты
Превращается народонаселенье.
 
 
Постепенно… неизменно… неизбежно…
Жизнь пройдет моя, как ветра дуновенье.
Из иллюзий дорога мне только нежность,
Да, невольное твое прикосновенье.
 

2008

 
        Лечу по лучу
 

«…как медленно душа

заботится о новых переменах…»

И. Бродский

 
Какое лето! Ливни напролет
Шлифуют лихо влажную сноровку.
Пережидает божия коровка
Дожди, давно готовая на взлет.
Какие лета пролетели вскачь!
Письмо послал, но не дождусь ответа.
И вот уже идет к закату лето,
И жизнь идет к закату, плач – не плач.
Какая осень! Капля на стволе
В янтарной неподвижности – прекрасна.
Округа вся – как детская раскраска,
Оставленная мною на столе.
Какие звуки брал я наугад!
Какие краски проявил невольно!
Но клавиши, по сути – подневольны,
Увы, скользящим пальцам невпопад.
Изящна, своевольна и нетленна —
Мелодия. Рождаясь не спеша,
Уже живет. « как медленно душа
заботится о новых переменах…»
Струна подобна чистому лучу.
Подобна осень детскому раскрасу.
Подобен день докучному рассказу.
Я по лучу лечу, лечу, лечу!
 

Борису Рыжему

 
Неделю, месяц, год ещё открыжил..
С ума сойти, уже растаял год.
И чудится с утра, что Борька Рыжий
Махнуть по паре пива позовет!
По паре пива – вариант неброский,
Пошли – да взяли, этакий пустяк.
Смотри, – ка, к нам идут: куряка – Бродский,
Немногословный с виду, Пастернак!
В той паре пива – что-то моментальное,:
Осядет пена, хочется решить:
Кому это приспичило тотальное,
Тупое умертвление души?
Зимою будет стужа, летом – жарко…
Простите мне литературный штамп,
«А у костра прочтет ли нам Петрарку,
Фартовый парень Оська Мандельштам?»
Беру с утра две скандинавских палки,
по кругу стадиона зашагал,
А в небесах парят совсем не галки,
Туда влюбленных отпустил Шагал.
Они летят свободно над отчизной,
Я с палками стою, разинув рот.
И дарит им восторг супрематизма
Московский изумлённый небосвод.
Народ спешит одетый и обутый,
Картину растворила синева,
А у меня от радости минутной
Легонько закружилась голова.
Мираж пропал.
Крадётся поливалка,
А вместе с нею водяная пыль.
Тук-тук, тук-тук отстукивают палки,
Ритмично превращая небыль в быль.
Что ж это? Впечатление страшной силы?
Впустили в неизведанный астрал?
Предположу: «Наверно, кроме пива,
Свои стихи мне Рыжий прочитал.»
 

2020