Текст книги "Эшли Белл"

Нэнси, замерев посреди этого «представления», сказала дочери:

– По приезде, ангелочек, прими это как факт.

– Что принять?

– Увидишь, – широко улыбнулся отец.

– Ну, нет! Я не думаю, будто это нынче уместно.

– Это именно то, что тебе нужно, – заверил ее Мэрфи.

– Мне сейчас, папа, нужны горячая ванна и мягкая кровать.

– Ее зовут Калида Баттерфляй.

– Кого это зовут?

Мэрфи захлопнул дверцу автомобиля. Чуть нагнувшись вперед и широко улыбаясь, родители посмотрели сквозь переднее пассажирское стекло, помахали дочери и послали на прощание воздушные поцелуи, словно Биби не умирала еще вчера от рака, а была восемнадцатилетней выпускницей, отправляющейся на учебу в колледж. Чему быть, того не миновать. Все завершилось чем-то сродни чуду. Неожиданное исцеление было нереальным. Логически объяснить его не получалось, но утром – в этом Биби была уверена – ее родители, проснувшись, забудут обо всех своих недавних волнениях и переживаниях, они не станут тратить энергию, задавая себе вопросы, начинающиеся с «почему» и «что, если бы». Они возьмут свои доски для серфинга и отправятся на пляж. Они не пожелают испытывать судьбу излишним любопытством и будут жить как живется до тех пор, пока жизнь не преподнесет им очередной неприятный сюрприз, каким бы он ни был.

По дороге домой Биби напоминала себе, что, пока она ждала своей очереди на берегу Стикса, у нее забрали и разорвали билет в царство мертвых, поэтому ей следует быть благодарной за каждый вздох и терпеливо воспринимать все эти маленькие неприятности и помехи. Вот только легче сказать, чем сделать, когда кто-то по имени Калида Баттерфляй ждет тебя дома именно с тем, что тебе теперь нужно.

Биби остановила машину на одном из двух мест парковки, зарезервированных за ее квартирой, и выключила фары, но двигатель оставила работать вхолостую. Девушка подумывала о том, чтобы опустить стеклоподъемники на дюйм, наполнить свежим воздухом автомобиль и немного поспать прямо здесь. Это было бы очень уж по-детски. Даже в детстве она нечасто вела себя как обычный ребенок. Выключив двигатель, Биби, впрочем, не почувствовала удовольствия от осознания своей взрослости.

Во внутреннем дворике квартирного комплекса зданий царила полнейшая тишина ночи. Пальмы и папоротник замерли неподвижно, словно нарисованные на диораме. Облачка пара поднимались над разогретой водой таинственно освещенного бассейна. Молодой человек, лоснящийся, будто форель, без труда рассекал мощными гребками воду. Слышался лишь едва различимый плеск: хлюп-хлюп-хлюп-хлюп…

Прихватив рюкзачок и лэптоп, Биби взобралась по стальной лестнице на длинный балкон, тянущийся вдоль всего третьего этажа. Девушка дошла до двери своей квартиры, которая оказалась открытой. За порогом и небольшой передней проглядывались экстравагантного вида букетики, составленные из алых и белых роз, украшавшие гостиную. Создавалось впечатление, что здесь собираются вскоре играть свадьбу. Везде, где не стояли вазы с цветами, были стеклянные подсвечники, в которых мерцало колышущееся пламя свечей.

Пока Биби нерешительно застыла в прихожей, справа к ней шагнула женщина, одетая в белую безрукавку, белые слаксы и такого же цвета туфли без каблуков. Ее ошибочно вполне можно было бы принять за специалиста по лечебной физкультуре или медсестру стоматологического кабинета, если бы не голубой шелковый кушак вместо пояса и украшенный звездами бледно-голубой шарфик, повязанный вокруг шеи. Уши незнакомки украшали свисающие серебряные серьги, состоящие из трех колец, каждое – разного диаметра. На запястьях виднелись дорогие на вид браслеты. Перстни и кольца на пальцах дополняли этот ювелирный магазин. Настоящая амазонка. Пять футов десять дюймов роста, возможно, все шесть[23]23
  Около 1 м 75 см – 1 м 80 см. (Примеч. ред.)


[Закрыть]. Внушительная, но очень женственная. Лицом она напоминала Грету Гарбо[24]24
  Грета Гарбо (1905–1990) – шведская и американская актриса. В 1954 году получила почетную премию «Оскар» за выдающийся вклад в развитие киноискусства.


[Закрыть], если бы та была больше похожа на Николь Кидман. На вид ей было лет сорок. Чистая гладкая кожа. Светлые волосы достигали плеч и образовывали так называемую прическу пажа. В зависимости от освещения дрожащего света свечей ее глаза казались то голубыми, то зелеными, то серебристо-серыми.

Слегка хрипловатым, но одновременно мелодичным голосом женщина произнесла:

– Я Калида Баттерфляй. Добро пожаловать в первый день твоей новой жизни!

Хотя ее родители придерживались более традиционных взглядов, чем они сами думали, хотя любимая ими субкультура серфингистов, имея определенное сходство с субкультурой лесбиянок, не выказывает особого терпения по отношению к любви между двумя женщинами или мужчинами, у Биби вдруг мелькнула мысль, что этот подарок рискует стать ее первым лесбийским экспериментом.

Но, конечно, все случилось по-другому. Она вот-вот должна была узнать, почему излечена от рака мозга.

II. Девушка с миссией, девушка в бегах

32. Соланж Сейнт-Круа и эффект бабочки

Калида Баттерфляй принесла с собой раскладывающийся массажный столик, а также небольшой плоский чемоданчик из кожи страуса. Чемоданчик имел два отделения и открывался с двух сторон. В одном отделении хранились лосьоны, маслá и прочие вещи, имеющие отношение к массажу. Во втором, как заявила женщина, было то, что понадобится после, но пока она не расслабит напряженные мышцы Биби, и словом об этом не обмолвится.

– Если ты будешь думать о том, что последует за массажем, ты не расслабишься, – заявила Калида.

– Если я буду гадать, что же будет дальше и почему столько таинственности, я ни за что не расслаблюсь, – возразила Биби.

– Ты писательница, а писатели – настоящие диктаторы. Писатели привыкли повелевать своими персонажами и заставлять их делать то, что нужно для развития сюжета.

– Ты ошибаешься. Писатели так не делают.

– Вот и хорошо. Со мной поступать подобным образом не следует, – снимая свои браслеты и кольца, сказала Калида. – А теперь ложись и будь хорошей девочкой.

Обвернув грудь полотенцем, в одних трусиках, Биби делала то, что ей говорили. Замешательство быстро улеглось благодаря несколько грубоватой, но успокоительной манере общения, которую избрала для себя Калида. А вот беспокойство никак отступать не хотело, и Биби не могла понять причины своего душевного состояния. Не исключено, что это остаточное действие испуга, вызванного раком, призрак беспокойства, которое больше не тревожит ее.

В столике было вырезано отверстие для лица. Биби смотрела на ковер, расстеленный в гостиной, и мерцающие, словно на воде, отражения свечного света.

– Это ты принесла все эти свечи и розы? – спросила Биби, лежавшая в ожидании массажа.

– Святые небеса! Нет. Твои родители попросили меня, чтобы я заказала через доставку. За два часа я все уладила.

– Как тебе удалось?

– Есть связи, но это конфиденциальная информация. А теперь тсс…

Калида включила айпод. Зазвучал один из приятнейших голосов, когда-либо записанных в студии. Израэль Камакавиво’оле[25]25
  Израэль Камакавиво’оле (1959–1997) – гавайский музыкант, исполнявший песни под аккомпанемент гавайской гитары укулеле.


[Закрыть] исполнял попурри из успокаивающих нервы «Где-то над радугой» и «Что за чудесный мир».

– А как ты сюда зашла?

– У твоей мамы есть запасной ключ. Она сунула его в конверт и оставила старшей официантке в ресторане, а я забрала.

Спустя пять секунд после первого прикосновения Биби осознала, что у Калиды Баттерфляй волшебные руки.

– Где ты этому научилась?

– Ты хоть когда-нибудь молчишь, девочка? Помолчи, и ты поплывешь.

– Куда поплыву?

– Туда и сюда. А теперь помолчи-ка, а не то я заклею тебе рот скотчем.

– Не заклеишь.

– Не стоит испытывать мое терпение. Я не твоя дежурная массажистка.

Несмотря на легкую тревогу, Биби справилась с программой. Мерцание языков свечного пламени на ковре действовало на нее усыпляюще.

Когда Биби начала уплывать, то принялась фантазировать, что женщина, ее массирующая, не Калида Баттерфляй, а какая-то другая, обездвижившая Калиду или, возможно, убившая, чтобы занять ее место, что…

Для чего?

Нет. Все это причуда романиста, причем не особо хорошего. Получается сюжет плохого триллера или фильма с пронзительно визжащими скрипками и последней королевой визга молодой Джейми Ли Кёртис.

Дрожащий, неверный свет. Музыка. Волшебные руки Калиды. Биби вновь и вновь плыла, плыла прочь, плыла в никуда…

Куда-то… в супермаркет «Гелсон». Экспресс-касса. Прошло семь месяцев с тех пор, как Биби ушла из университета.

Она удивилась, что снова в ее памяти всплыл образ доктора Соланж Сейнт-Круа, второй раз за два дня, а ведь столько воды утекло…

* * *

В тот день, три года назад, она заскочила в супермаркет за головкой салата-латука, несколькими зрелыми, но твердыми томатами, редисками и сельдереем. Положив все в корзинку, Биби узнала свою бывшую преподавательницу. Женщина стояла последней в очереди перед экспресс-кассой.

Первым желанием девушки было отойти и пройтись по рядам, хотя ей не нужно было еще что-то покупать. Надо лишь задержаться, пока богоматерь университетской программы по литературному творчеству не поскупится и благополучно отсюда уйдет. Столкновение с женщиной в минималистском кабинете с полупустыми книжными полками, однако, оставило зияющую рану в самолюбии Биби. Она всегда могла постоять за себя, никогда не робела, не отступала без видимых причин, но в тот раз Биби пошла на попятную с нехарактерной для нее покорностью, шокированная и сбитая с толку неожиданным гневом профессорши. Если она отступит сейчас, спрячется в бакалейном отделе, это будет второй удар по ее самолюбию, теперь еще более сильный.

Коль уж начистоту, было у нее и другое соображение. За семь месяцев после ухода из университета, живя с родителями, Биби написала шесть рассказов. Три были опубликованы в «Антиохском ревю», «Гранте» и «Фургоне переселенцев». Такая плодовитость и успех у редакторов казались удивительными для девятнадцатилетнего новичка. В глубине сердца Биби таила не свойственное ей желание поделиться своим триумфом с бывшей преподавательницей.

Она встала позади женщины в очередь, заставляя себя не форсировать события: пусть профессорша сама первая заговорит с ней. Биби не станет проявлять сарказма, рассказывая о своей удаче. Стараясь быть искренней, она поблагодарит профессоршу за все то, чему научилась в течение тех трех месяцев. Она сделает вид, что уход из университета сослужил ей добрую службу, указав на ошибки и поспособствовав дальнейшей литературной карьере. Биби проявит столько искренности и скромности, что Соланж Сейнт-Круа растеряется с ответом.

В корзинке профессорши было девять покупок. Когда пожилая женщина повернулась налево к конвейерной ленте, чтобы выложить их, краешком глаза она заметила Биби. Соланж Сейнт-Круа порывисто повернулась. На лице профессорши появилось почти комическое выражение изумления.

Женщина, кажется, носила ту же самую одежду, что и в тот день, когда извергала пламя в своем кабинете. Дамский юбочный костюм, по-видимому, был сшит на заказ, но казался каким-то поношенным. Блузка серо-зеленого цвета засохших морских водорослей. Седеющие волосы собраны на затылке в узел, как и прежде. На лице – никакого макияжа. В голубых глазах холода столько, что профессорша, похоже, способна была заморозить ее взглядом, как мифическая Медуза.

Прежде чем Биби смогла вымолвить хотя бы слово, профессорша завопила:

– Наглая маленькая сучка! – Она брызгала слюной. Лицо Соланж Сейнт-Круа искажала смесь гнева и страха. – Ты следишь за мной! Преследуешь!

Биби не успела заверить женщину в обратном – профессорша продолжала скандалить:

– Я заявлю на тебя в полицию! Думаешь, я не позвоню? Я добьюсь, чтобы суд запретил тебе ко мне приближаться! Ты сумасшедшая!

В последующем за этим потоке оскорблений профессорша не раз использовала слова, начинающиеся на «б», «ш» и «с». Нельзя было понять, что ею движет в большей степени – ярость или настоящий страх.

– Уберите от меня эту девчонку! Кто-нибудь, помогите мне! Уберите ее!

Три покупательницы уже стояли в очереди позади Биби, делая бегство девушки еще более проблематичным, чем ей хотелось. Возможно, окружающие узнали эту уважаемую профессоршу. Быть может, несмотря на все ругательства, Соланж Сейнт-Круа выглядела слишком жалкой, похожей на вдову, поэтому безотчетно вызывала сочувствие. Биби казалось, что все покупатели, кассирши и грузчики в передниках смотрели… пялились на нее так, словно она совершила что-то кошмарное в отношении беспомощной пожилой леди. Никто ничего, конечно, не видел, но оскорбление должно было быть просто ужасным… А как по-другому объяснить случившееся? Сейнт-Круа снова и снова взывала о помощи, жалуясь на свою опасную «преследовательницу». Биби вернулась обратно и, повернув налево, пошла вдоль касс. Она была обескуражена до глубины души, а еще унижена. Девушка не понимала, куда идет, пока не поставила корзину со своими покупками на рекламный стенд кока-колы, извинилась перед молодой мамашей с ребенком, на которую случайно натолкнулась, и направилась к ближайшему выходу.

* * *

Слишком много для «плавания».

– Ты вдруг напряглась, – заметила Калида Баттерфляй.

– Плохие воспоминания.

– Мужчины, – сделала массажистка неправильный вывод. – Ничего с ними не поделаешь… разве что пристрелить, но это незаконно.

После случившегося Биби год не посещала «Гелсон», хотя прежде это был ее любимый супермаркет. Даже сейчас девушке казалось, что продавщицы иногда ее узнают и, чтобы не нарываться, стараются исчезнуть поскорее от греха подальше.

С тех пор она ни разу не встречалась с доктором Соланж Сейнт-Круа и очень надеялась, что никогда больше не встретится. Биби не имела ни малейшего понятия, с какой стати профессорша так безумно повела себя с ней. Поразмыслив, девушка предположила, что это, скорее всего, ранняя болезнь Альцгеймера.

Сквозняк заколыхал пламя свечей. Трепещущие каскады мягкого янтарного света рассеивались по комнате, наполненной благоуханием роз. Биби набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула через отверстие в массажном столике.

– Вот так-то лучше, – заметила Калида, – гораздо лучше. – Через несколько минут она произнесла: – Ну, с этим покончено, девочка. А теперь узнаем, почему ты избавилась от рака.

33. В ожидании, когда появятся плохие люди

Полностью одевшись, чувствуя себя приятно уставшей, Биби откупорила охлажденную бутылку шардоне, налила в два бокала и поставила их на пластмассовую столешницу столика с хромированными ножками из обеденного уголка. Калида Баттерфляй забрала несколько свечей из гостиной и расставила их на обеденном и разделочном столах, чтобы создать соответствующую атмосферу для продолжения того, что она задумала.

Поставив чемоданчик из страусовой кожи на черный винил стула с хромированными ножками, Калида спросила у Биби:

– Ты знаешь, что такое гадание?

– Предсказание будущего, – ответила Биби.

– Не только. С помощью гадания можно выявить скрытое знание о сверхъестественной подоплеке событий.

– Какое такое скрытое знание?

– Любое скрытое знание, – сказала Калида, открывая то отделение чемоданчика, где не хранились массажные масла.

– Я не верю в предзнаменования и всю прочую чепуху.

Калида, не обидевшись, бодро заявила:

– Ладно. Гадание, веришь ты в него или нет, от этого менее истинным не становится.

Биби увидела в ее чемоданчике, помимо других вещей, «Зиг-Зауэр П220»… Или это «П226»? Биби узнала оружие потому, что «П226» с магазином, рассчитанным на девятимиллиметровый патрон, был стандартным пистолетом на вооружении морских котиков. Пэкстон приобрел себе «П220» по той причине, что он рассчитан на сорок пятый калибр. В ближнем бою от таких пуль плохим парням достается больше. Внешне эти две модели не отличаются. У Биби имелся «П226», и Пэкстон научил ее им пользоваться. Это был его подарок на обручение.

Затихнувшая тревога насчет Калиды теперь вновь закралась в сердце Биби.

– А зачем пистолет?

Калида взяла оружие из чемоданчика и положила на стол.

– Гадание создает парапсихический эквивалент сейсмических и ударных волн. Большинство людей не чувствуют их или не понимают, что именно они чувствуют. Но некоторые могут их ощущать, а иногда определять их источник.

– А что за люди?

– Плохие. Это все, что тебе нужно знать. Обычно они меня не трогают. Они знают, что не стоит связываться с Калидой Баттерфляй.

Эксцентрические личности и подробности их маний были замечательным материалом для писателя. Услышанное очень заинтересовало Биби.

– А в пистолете – серебряные пули?

Вытащив из чемоданчика бутылочку медицинского спирта, свернутый в небольшой рулон бинт в дюйм шириной и катушку удобного в обращении лейкопластыря, Калида промолвила:

– Не думала, что ты из тех писательниц, которые падки на клише. Старые добрые американские пули для этого дела вполне годятся.

Биби уселась на один из стульев, сжимая винный бокал обеими руками.

– А как тебя зовут на самом деле?

– Калида Баттерфляй. Можешь верить, можешь не верить.

– В Калиду я поверить еще могу, но кем ты была до того, как стала Баттерфляй?

– Ладно. Признаю́. Ты вывела меня на чистую воду. До того, как стать Калидой Баттерфляй, я была Калидой Гусеницей[26]26
  В тексте оригинала присутствует игра слов. «Butterfly» с английского переводится как «бабочка», а «Caterpillar» – как «гусеница».


[Закрыть].

Массажистка-гадалка положила небольшой пакетик величиной с два спичечных коробка возле бутылки со спиртом, а затем снова полезла в чемоданчик. Потянувшись, Биби взяла этот пакетик. Оказалось, что это набор швейных иголок всевозможных размеров.

– А что ты собираешься здесь шить? – вернув пакетик на место, поинтересовалась девушка.

– Плоть.

За этим ответом следовало бы задать очередной вопрос, но Биби промолчала. Сперва гадание, хотя и казалось совершенно никчемным времяпровождением, обещало ее позабавить, но по мере того как странности множились, нагромождаясь друг на друга, настроение Биби начало ухудшаться. Нэнси и Мэрфи водили знакомство с довольно эксцентричными типами, однако большинство из них были безвредными дурачками, помешанными на серфинге. Их столько раз кидали, вертели, били и кружили чудовищные волны приливов, что окончательно лишили гóловы помешанных остатков здравомыслия. Калида не казалась опасной психичкой, но и до конца намотанной, как новая катушка бечевки, она тоже не была.

Напоследок женщина вытащила из чемоданчика сложенную белую хлопчатобумажную ткань, небольшую серебряную мисочку и фланелевый мешочек, содержимое которого глухо постукивало, когда она его доставала.

– Я не знала, что мои родители интересуются этим. Ну… они никогда не выказывали при мне желания узнать свое будущее. Ну, ты знаешь… Чему быть, того не миновать…

Калида присела, взяла бокал и вылила в рот половину вина с таким видом, словно ей все равно, какой у напитка вкус.

– Как я уже говорила: гадание не только предсказывает будущее.

– Ну да. Гадание также является открытием скрытого знания о сверхъестественной подоплеке событий. И какое знание мои папа и мама хотели в свое время открыть?

– Ты милая девочка, но уж слишком говорливая. Я храню тайны моих клиентов не менее рьяно, чем священники – тайну исповеди.

Биби отповедь Калиды совсем не смутила.

– А когда ты впервые заделалась гадалкой?

Вместо того чтобы ответить, женщина одним глотком допила шардоне. Она опустила бокал на столешницу и уставилась в глаза Биби, словно хотела проверить, как долго та может хранить молчание. Свет пламени свечей касался ее лица, будто пытаясь приподнять тени, частично скрывающие его. Ранее цвет ее глаз менялся в зависимости от угла падающего на них освещения, однако сейчас они приобрели устойчивый оттенок зелени. Они напомнили Биби глаза тигренка, которого ей подарили родители.

Подняв бутылку и вновь наполнив бокал, Калида наконец ответила:

– Я начала двадцать семь лет назад. Мне было тогда шестнадцать. Меня всему обучила мама.

– А как ее звали?

– Талией. Талия Баттерфляй.

– Баттерфляй и Баттерфляй. Значит, вы работаете вместе как мать и дочь? Есть юристы мать и дочь, работающие вместе…

– Моя мама умерла двенадцать лет назад, и ее смерть легкой не была.

Хотя Биби не знала, чему верить, а чему нет, она почувствовала себя неважно из-за своей излишней легкомысленности.

– Извини. А что с ней случилось?

– Однажды ночью, после сеанса, такого же, как этот, появились плохие люди. Они пытали маму и расчленили ее труп. Если ты полагаешь, что я все придумала, поищи в интернете. Преступников так и не нашли.

34. Ушко иглы

Астрагаломантия – предсказание будущего или узнавание тайного знания посредством игральных костей. Церомант капает расплавленным воском в холодную воду и пытается растолковать образы, возникающие на воде. Галомантия – толкования образов, оставленных пригоршней рассыпанной соли. Некромант ищет ответы на свои вопросы у мертвых.

Когда Калида дернула завязки фланелевого мешочка и рассы́пала испещренные знакомыми буквами костяшки на обеденном столе, она произнесла:

– Моя мама изобрела и довела до совершенства оккультное искусство, названное ею словоделомантия.

Биби едва не рассмеялась, но потом подумала о жестоком убийстве и расчлененном трупе, о чем больше можно узнать из интернета. Девушка проглотила свой смех и запила его глотком вина, стараясь скрыть, как близко она была от того, чтобы оскорбить другого человека. Даже среди тех, кто интересуется таким пустым и никчемным занятием, как гадание, встречаются социопаты, и ты невольно можешь стать жертвой их гнева. Впрочем, удивляться этому не стоит. Чем бесполезнее и никчемнее объект вашего интереса, тем выше вероятность, что дорогу вам перейдут люди без морального компаса, склонные к насилию, пустопорожние, бредущие по жизни в поисках подтверждений своих взглядов. К тому же она не хотела задеть чувства Калиды.

– Нам говорят, что в самом начале было Слово, – произнесла женщина, – и этот мир, вся наша Вселенная были созданы после его произнесения. Мама пришла к выводу, что лучший материал для гадалки – это слова. Ни человеческие потроха, ни линии на твоей руке, ни пригоршня соли, высыпанная на стол, а слова. Но если они существовали раньше материи, солнца, мира, морей, людей и гадалок, значит, алфавит должен был существовать еще до того, следовательно, слова можно составлять. Буквы более основательны и могущественны, чем все прочее, и гадалка может использовать это ради того, чтобы узреть тайны Вселенной. Сейчас я задам тебе вопрос, Биби Блэр, и ты должна ответить на него как можно искреннее, откровеннее. В зависимости от твоего ответа я внесу в сеанс определенные изменения. Словоделомантия кажется тебе логичной или нет? Я не спрашиваю, веришь ли ты или не веришь. Меня интересует, кажется ли тебе подобный вид гадания вполне логичным и, если да, – до какой степени.

Калида, подавшись вперед, оперлась о стол и наклонила голову ближе к Биби. Ее светлые волосы вспыхнули и засверкали в пламене свечей, обрамляя лицо женщины подобно золоченым крыльям. Глаза гадалки привели Биби в замешательство своим ястребиным блеском и застывшим вниманием хищника. Хотя эта женщина была немного симпатична Биби, порой девушке начинало казаться, что они были рождены в разных мирах и никогда не смогут понять друг друга.

– Так мамина теория логична, а если логична, то до какой степени? – тихо промолвила Калида.

В стеклянных полусферах на столе пламя свечей шипело и колыхалось, находя нечто инородное на фитилях. Создавалось впечатление, будто тающий воск поддакивает гадалке.

– Ну, я не нахожу много смысла во всем этом гадании, – произнесла Биби, стараясь быть искренней, но при этом не показаться уж слишком высокомерной. – Я больше интересуюсь тем, что с помощью слов обретает свое существование, чем каким-либо оккультизмом, способным узреть скрытое знание.

– А если то, что обретает существование посредством слов, и скрытое знание – одно и то же?

– Я так не думаю, – сказала Биби.

Ястребиноглазая гадалка, казалось, искала глубину во взгляде Биби, словно настоящая хищная птица, что парит в океане воздуха и всматривается в луг далеко внизу в поисках мышки, чтобы обрушиться на нее сверху и сцапать. Потом Калида откинулась на спинку стула. Крылья льняных волос сомкнулись по сторонам лица женщины, прикрывая ей уши. Она вновь отпила вина, прикончив полбокала зараз.

– Ты заперла дверь в квартиру, когда вошла?

Биби кивнула.

– Да.

– А второй выход есть?

– Нет.

– А окна закрыты?

– Да.

– Тогда чем раньше начнем, тем быстрее закончим. Чем быстрее сделаем, тем безопаснее.

Гадалка смахнула костяшки с буквами со стола в серебряную мисочку. Кольца ловили на себя отблески свечей. Биби отпила вина и принялась его смаковать, обдумывая, не обидятся ли ее родители, если она откажется от второй части подарка и отошлет женщину.

Калида поставила мисочку на стол. Из пакетика с иглами женщина вытащила самую длинную иглу, поднесла кончик к пламени свечи, а потом положила ее на сложенную белую ткань. Открутив крышечку бутылочки с медицинским спиртом, Калида засунула большой палец левой руки в горлышко и подержала его немного в спирте. Затем она закрутила крышечку.

Когда гадалка правой рукой взяла иголку длиной в два дюйма, Биби воскликнула:

– Ну, вы ведь не серьезно?

Калида заговорила мягким голосом на незнакомом Биби языке. Женщина вогнала иглу себе в подушечку большого пальца, не под ноготь, а сбоку, пронзив плоть насквозь. Теперь ушко торчало с одной стороны, а сверкающее острие – с другой. Примерно третья часть иглы скрылись в ее плоти.

– Какого черта?! – воскликнула Биби, когда кровь полилась из двух ранок на белую ткань.

Калида произнесла несколько слов на загадочном языке, а затем сквозь стиснутые зубы прошипела, превозмогая боль:

– Твой скептицизм мешает мне помогать тебе. Я вынуждена преодолевать твое неверие. Ничто так не содействует концентрации воли, как боль.

– Это дурость.

– Если ты не прекратишь бесполезные комментарии, – предупредила гадалка, – мне придется проткнуть себе другой иглой ладонь.

– Не придется, мы можем сейчас все это прекратить.

Биби оттолкнула назад стул, на котором сидела.

Лицо Калиды исказила гримаса.

– Мы начали сеанс. Мы должны его закончить, закрыть дверь, которую я распахнула, а не то эти парапсихические ударные волны, упомянутые мною прежде, ничем не остановить. Они радиомаяки, чей зов непреодолимо завлекателен. Если эти люди придут, то ты им не обрадуешься.

Скептицизм Биби не был абсолютным. Пронзившая палец игла и кровь свидетельствовали об искренности Калиды, пусть даже не о ее здравомыслии. После недолгого колебания Биби уселась, выровняв спину, и пододвинула стул поближе к столу.

Мама и папа не стали для нее чужаками лишь потому, что заинтересовались гаданием и сделали ей этот странный «подарок». Ничто не могло уменьшить полноту ее любви к ним, вот только созданный ею приличный образ родителей, судя по всему, не совсем соответствовал действительности. Устоявшееся мнение о внутренней жизни отца и матери теперь представлялось девушке неполным, незрелым и, возможно, наивным.

Помешав правой рукой костяшки в серебряной мисочке, Калида, как казалось, обратилась к кому-то невидимому:

– Я истекаю кровью в жажде получить ответы. Мне нельзя отказать. Приди… – Потом она обратилась к Биби: – Сколько букв ты выберешь?

– Не знаю. Откуда мне знать?

– Девочка, ты должна мне помочь. Сколько букв?

Биби взглянула на кухонное окно над раковиной и ощутила странное успокоение из-за того, что оно в самом деле было закрыто.

– Одиннадцать, – произнесла она, хотя не имела ни малейшего понятия, почему выбрала именно эту цифру. – Одиннадцать букв.

35. На расстоянии полутора миров

Пэкстон и Денни не верили в привидения. Перри не исключал такой возможности, но сам призраков никогда не видел. Только Гибб верил в реальность существования беспокойных духов так же твердо, как в существование воздуха, которым он дышал. Его мама, растившая сына одна, иногда видела покойного мужа прогуливающимся по полям за домом, или стоящим под дубом во дворе, или сидящим на крыльце. Муж всегда улыбался и был полупрозрачен. После увиденного мать заявляла: ее дорогой Гарри отказался отправиться туда, куда попадают все добрые души после смерти, а предпочел остаться со своими обожаемыми женой и сыном, которых он при жизни любил так, как ни один другой мужчина на свете. Гибб ни разу не видел привидение, хотя очень хотел этого. Он знал, привидения существуют, ведь его мама никогда не лгала, а еще после каждой встречи с покойным мужем она прямо-таки светилась от счастья.

Как бы там ни было, никто из морских котиков, включая сомневающегося Перри и верящего в потустороннее Гибба, не думал, что этот городок в бесплодной пустоши на заднем дворе ада могут населять привидения. Хотя, казалось бы, это прóклятое поселение как нельзя лучше подходит для гостей из иного мира. Демоническая, всеразрушающая жестокость, с которой убили жителей, распространилась не только на их тела, но и на их души, лишив этих людей жизни после смерти, а значит, возможности являться в мир живых в виде призраков.

В три часа ночи морские котики покинули свой наблюдательный пост на крыше и двинулись по узким улицам тихо крадучись, словно призраки. Город, освещенный лишь эфемерным, неясным светом, казался мертвым с самого своего появления, будто какой-то кратер на поверхности лишенной атмосферы Луны. Жилища теснились, отделенные друг от друга высокими стенами. Странное глухое размежевание, почти сегрегация[27]27
  Сегрегация – политика принудительного отделения какой-либо группы населения. (Примеч. ред.)


[Закрыть]. Грубо возведенные, мрачные дома, лишенные комфорта и духа товарищества. Каждая семья жила здесь как отдельное племя на своем крошечном островке в архипелаге. Все эти дома были напрочь лишены самобытности, а также истории. Они не стали даже могильными памятниками для тех, кто здесь когда-то обитал.

У Пэкса мелькнула мысль, не случится ли так, что это самое мертвое из всех мертвых мест станет могилой и для него самого, но старшина отмахнулся от подобной вероятности. Как ни странно это для гражданских, морские котики, закаленные в боях, ценят собственные жизни меньше, чем жизни своих побратимов, меньше даже, нежели честь. Только так ты сможешь победить в войне.

Разделившись на две группы, они принялись окружать цель, тихо ступая по улочкам, тянущимся параллельно к той улице, на которую фасадом выходил дом, – именно на его крыше они и видели террориста. Пэкс и Перри зашли сзади. Здание, расположенное рядом с предполагаемым гнездом Абдуллаха аль-Газали, было полуразрушенным. Четверть часа им потребовалось, чтобы крадучись пересечь огороженный каменным забором и заваленный строительным мусором внутренний дворик и, прошмыгнув мимо полуразрушенной внутренней обстановки дома, очутиться у проема входной двери, выбитой взрывом во время штурма семнадцать месяцев тому назад.

Присев на корточки за порогом, морские котики принялись вблизи рассматривать дом на противоположной стороне. Через приборы ночного видения они наблюдали ту же картину, что до этого выявили с помощью биноклей и перископных видеокамер. За исключением оспин, оставленных пулями, дом был нетронут. Окна защищали закрепленные снаружи металлические ставни. Несмотря на глинобитный кирпич и штукатурку, строение казалось более новым в сравнении с другими. Совсем недавно стены укрепили бетоном. Вполне разумное решение в стране, раздираемой бесконечными религиозными и межплеменными войнами. Времена, когда расхождения во взглядах здесь решались при помощи винтовок, давно сменились эпохой автоматов и гранатометов.