Текст книги "Тихий уголок"

Они подтащили к столу два стула и сели друг против друга.

Джимми Рэдберн походил на повзрослевшую куклу Кьюпи – приятно-округлый, но не толстый, гладкое лицо без морщин, почти безволосое. Он был хорошо выбрит и свежевымыт, а такого идеального маникюра Джейн не видела ни у кого.

– Откуда у вас эта информация – та, что на карточках? Думаю, это сплошной мусор.

– Не важно, как я ее получила. И это не мусор.

Джейн не собиралась говорить ему, что она – агент ФБР в отпуске. Если дело дойдет до суда, он не расскажет о том, чего не знает.

– Они применили дедовские технологии, – продолжила она, – и вы ничего не обнаружили во время проверки, потому что действуете прямолинейно, ищете слабые места там, где ожидаете их найти. Когда вы разрабатываете продукты – приложения, да что угодно, – или пытаетесь взломать сеть, вам нужно продвигаться быстро. Но дело в том, что иногда необходимо прогуливаться пьяной походочкой.

– Уважаю случайности, – согласился он. – Пьяная походочка. Броуновское движение. Случайное, произвольное продвижение.

– Нужно поступать так и при обеспечении безопасности.

– Я гений и идиот одновременно. – При помощи своей улыбки Джимми пытался излучать самоуничижение, но это была улыбка змееныша. – Насколько пристально за мной следят? Что мне делать – смываться отсюда прямо сегодня?

– Они ослабляют леску, дают вам поиграть с крючком, собирают сведения на других рыбок, плавающих с вами. Поэтому время у вас есть. Может, несколько месяцев, может, год. Но я бы на вашем месте осталась здесь еще на два-три дня, а потом ушла через заднюю дверь. Чтобы к следующей неделе здесь было пусто.

– Звучит пессимистично.

– Да уж, не оптимистично, – согласилась она. – Не буду говорить, откуда я знаю об этом, но, если хотите, могу рассказать, как они вышли на ваш след.

Пока она говорила, Джимми вытащил из пакета печенье «Орео», засунул его в рот целиком, словно крохотный крекер, и принялся яростно жевать. Проглотив, он сказал:

– Пожалуй, мне нужно знать. Говорите.

– Вы помните клиента по имени Карл Бессемер?

– Мое правило – не запоминать клиентов.

– Одна из ваших программ позволяет даже тому, кто ничего не смыслит в технике, списывать средства с банковских счетов при помощи смартфона. Вызов или текстовое сообщение направляется на канадский сервер и возвращается в Штаты, где еще несколько раз изменяет маршрут, прежде чем вернуться к адресату с фальшивым идентификатором отправителя.

– Я горжусь этим делом. Всем успехам успех.

Самодовольное выражение на его лице действовало Джейн на нервы.

– Кроме того, вызов исчезает из системы биллинга телефонной компании, никаких данных не остается.

– Отшлепайте меня. Я плохой мальчик. – Он вытащил еще одно печенье. – В свою защиту скажу вот что: мы пытаемся разработать систему опознания потенциальных террористов и не хотим продавать ее им.

– Как это работает?

Прожевав печенье, Джимми признался:

– Не так хорошо, как хотелось бы.

– А еще вы продали Бессемеру неплохой синтезатор голоса с интерфейсом, который позволял использовать его в смартфоне. Загрузите в синтезатор минутную запись, которую сделали во время телефонного разговора, и ваш голос будет звучать наподобие голоса другого человека. Жена будет считать, что разговаривала с мужем, ребенок – что он разговаривал с матерью, а на самом деле им звонил Бессемер.

– Еще один высококлассный продукт Рэдберна.

Он праздновал свою победу, постукивая одним кулаком о другой. Безволосые кисти с толстыми пальцами имели, как и запястья, бледно-розовый цвет, – гладкие, как резина, на вид лишенные костей, отталкивающие. Руки андроида, выращенного в пробирке.

– Но вам не повезло в том смысле, что Карл Бессемер не был обычным телефонным мошенником, который пытается обмануть «Америкен телефон энд телеграф». Он даже не был обыкновенным преступником.

– Как подсказывает мой опыт, – ответил Джимми, – такого понятия, как «обыкновенный преступник», не существует. Общество состоит из уникальных личностей.

– Притворяясь другим человеком, Бессемер заманивал молодых женщин в безлюдные места, насиловал их и убивал.

– Нельзя же обвинять «Дженерал моторс» в том, что она продает машины людям, которые напиваются и садятся за руль.

Джейн ненавидела его, но одновременно нуждалась в нем.

– Поймите меня правильно, я вас не осуждаю, а только рассказываю, как Бюро вышло на вас.

– Не забивайте свою прелестную фиолетовую головку. У меня нюх на характеры. Я их чую. Ваш характер пахнет так же, как мой. Вы не из тех, кто судит других.

– Бессемер – не настоящее имя.

– Многие клиенты не называют своих настоящих имен, Итан Хант. Анонимность необходима для приватности, а приватность – право каждого.

– Его настоящее имя – Флойд Бруб.

– Вот как, – сказал Джимми, который теперь видел картину целиком. – Бруб Мясоруб. Звезда таблоидов и теленовостей. Сколько убийств – пятнадцать, шестнадцать?

– Девятнадцать. – Это она выстрелом в ногу обезвредила Бруба, а потом связала кабельной стяжкой, из тех, которыми он связывал своих жертв, после того как лишал их способности к сопротивлению. – Его не убили при задержании, вам не повезло. Флойд – болтун. Он не знал вашего адреса…

– Никто из наших клиентов не знает. Мы ведем дела исключительно в Темной сети[18]18
  Темная сеть – часть Всемирной сети, для доступа в которую требуется специальное программное обеспечение или авторизация. Входит в состав так называемой Глубокой сети – сегмента Интернета, в который невозможно попасть, используя обычные поисковые машины.


[Закрыть].

– Да, он знал только о вашей программе и синтезаторе, но этого хватило, чтобы найти вас.

– Они нашли Джимми Рэдберна, не меня. – Он взял еще одно печенье, но вместо того, чтобы есть, принялся крутить его между большим и указательным пальцем. – На самом деле я не Джимми, как и тот человек не был Карлом Бессемером. Когда я исчезну отсюда, исчезнет и Джимми. – Полминуты он изучал Джейн, которая позволила ему сделать это, и наконец сказал: – Само собой, вы можете не опасаться, что исчезнете вместе со мной.

– Я видела, как вы обращаетесь с пушкой. Вы не убийца. Вы не возражаете, если кого-нибудь замочат, в вашем бизнесе это сопутствующий риск, но душа у вас к этому не лежит.

Джимми улыбнулся и кивнул:

– Я любовник, а не убийца. – Он подался вперед на своем стуле. – Вас возбуждают мои успехи и мой ум?

– Нет.

– Некоторых девушек возбуждает.

– Я пришла сюда, чтобы получить то, что нужно мне. Я дала вам шанс избежать ареста, суда и тюрьмы. Вы мой должник.

– Я всегда отдаю долги. Это хороший бизнес. – Он перестал крутить печенье между пальцами, сунул его в рот, демонстративно съел, часто облизывая губы, и наконец сказал: – Я мог бы съесть вас, как «Орео». Предложение остается в силе. А теперь – чего вы хотите?

16

Человек, в настоящее время известный как Джимми Рэдберн, не страдал отсутствием скромности или самоуверенности. Он всегда знал, чего хочет и как это можно получить, и не существовало проблем, которых он не мог решить. Если у него когда-то возникали сомнения относительно выбранной карьеры, он давно от них избавился. Если в прошлом он недоумевал по поводу чего-либо, воспоминания об этом, видимо, давно стерлись: глубокое недоумение, вызванное просьбой Джейн, напоминало растерянность скороспелого дитяти, впервые в жизни сбитого с толку.

Просматривая полученный от нее список, он спросил:

– Тридцать два коронера?

– Верно.

– Из больших и малых городов, из округов?

– Да.

– Зачем вам столько?

– Вам незачем знать. Их могло бы быть триста двадцать. Это не имеет значения.

– Это странно, только и всего. Не очень приятно. Согласитесь, это не очень приятно. И очень необычно.

– Я дала вам имена и адреса веб-сайтов. Начните с этого. Или делайте как привыкли.

– Одни самоубийства. Почему одни самоубийства?

Джейн ответила ему взглядом.

– Ладно, хорошо. Мой интерес не в счет.

– Хорошо.

Он положил листы на складной столик и стал делать пометки ручкой.

– Все самоубийства за прошедший год в этих местах. Полный отчет коронера по каждому из них. Нужны подробные сведения об исследовании мозга, если оно проводилось. Это все публичная информация?

– Да, но существует проблема врачебной тайны. А чтобы получить эти сведения на основании закона о свободе информации, потребуются месяцы, если не годы. И потом, есть сложные люди, которые не хотят, чтобы во всем этом копались. Я не хочу привлекать их внимание.

Он вскинул брови:

– Сложные, то есть крутые?

– Можете об этом не беспокоиться.

– Если это беспокоит вас, то, возможно, и мне следует побеспокоиться.

– Я ведь не хакер, в отличие от вас.

– Точнее, взломщик. Как взломщик сейфов. Ни разу не пойманный.

– Хакер, взломщик – мне все равно. Если я проявлю интерес, они узнают. А вы можете войти и выйти с тем, что мне нужно, и они не узнают о том, что вы были там.

– Это большая работа.

– Задействуйте всех своих парней. Все данные нужны мне завтра к полудню.

– Вы такая требовательная сучка. Мне это, вообще-то, нравится.

Его серые глаза излучали ясный, откровенный взгляд маленького невинного ребенка. Если бы он стал жуликом, отнимающим сбережения у пожилых женщин, жертвы были бы очарованы его глазами, хотя Джейн видела в них целеустремленность, свойственную хищникам.

– Не флиртуйте со мной. У вас это плохо получается. Это и в самом деле означает «ровно в полдень».

– Понял. Хорошо, сейчас командуете вы. Будем работать, пока не закончим. Кто там на последней странице?

– Дэвид Джеймс Майкл. Состоит в совете директоров двух этих некоммерческих организаций. Я хочу знать о нем все: номер счета, размер обуви, страдает ли он потливостью.

– Если хотите получить образец его стула, придется сделать его самой. Остальное получите к двенадцати. Но нам придется работать всю ночь.

Она поднялась. Джимми остался сидеть.

– Только не скидывайте на флешку. Я работаю по дедовским методам. Принесите распечатку.

Он поморщился:

– Понадобится целый лес. К тому же мы не можем делать объемных распечаток: у нас нет программной линии и фотонного выключателя.

– Вы принимаете меня за идиотку?

– Ну, попробовать стоило. Хорошо, никаких флешек. Приходите к полудню, мы приготовим пакет для вас.

– Вы доставите его мне в Санта-Монику. Вы сами. Один.

– Вы привыкли к качественному персональному обслуживанию. Я – ас персонального обслуживания.

– Но вы ни черта не понимаете в двойных смыслах. Санта-Моника. Парк «Палисейдс». Между Бродвеем и Калифорния-авеню. Купите воздушный шарик с гелием. Проще всего добыть у флориста. Привяжите к запястью, чтобы я могла видеть вас на расстоянии. Вам не придется меня искать. Я сама вас найду.

Джейн подошла к круглому столу на возвышении и взяла револьвер, который Джимми положил туда.

– Расслабьтесь, – сказала она. – Когда я буду выходить, то оставлю его у дверей, на полу. Не хочу, чтобы он искушал вас, когда я повернусь спиной.

– Вы же сами сказали, что я не убийца по природе, – напомнил ей Джимми.

– Иногда я ошибаюсь, хотя и очень редко.

Дойдя до первой ступеньки, она обернулась. Джимми по-прежнему стоял у своего стула, но она видела, как ему хочется пойти следом и проучить ее. Хотя иголки, которые она вонзала в него во время разговора, похоже, не доставляли ему больших неудобств, Джимми не мог принять указания или вытерпеть издевки от женщины, не отомстив ей – по крайней мере, в своих фантазиях.

– На тот случай, если вы не станете работать на меня и попытаетесь исчезнуть этой ночью, я оставлю человека, который будет наблюдать за домом, – солгала она. – Я позвоню в местное региональное управление ФБР и исполню свой гражданский долг. Вы не успеете погрузить даже одной десятой вашего груза, когда здесь окажется группа быстрого реагирования.

– Вы получите то, что просите, – заверил он.

– Хорошо. И не забудьте воздушный шарик.

Держа «Магнум .44» обеими руками, Джейн спустилась по лестнице спиной к стене, где не было перил. Ее внимание было сосредоточено на двери внизу, но она постоянно поглядывала на вторую дверь, на тот случай, если Джимми держал здесь не только кольт. Спустившись, она открыла вторую дверь. За ней никого не было, в помещении лежали коробки со старыми пластинками.

Дверь в торговый зал была открыта. Никакой музыки оттуда не доносилось – Джейн слышала только оживленный разговор подручных Джимми. Если бы они затаились в засаде и ждали ее, то не разговаривали бы. Она решила не принимать никаких мер безопасности при проходе через дверь, но оставалась настороже.

Все шестеро столпились в конце прилавка. С его внутренней стороны Бритта, стоя на коленях, забинтовывала ободранную ногу Феликса, который сидел на ее табурете. Рядом с ними стоял еще один парень. Остальные пятеро расположились по другую сторону прилавка.

Когда Джейн миновала прилавок, все молча посмотрели на нее, словно непослушные, дерзкие дети под окриком взрослого, против которого они замышляли всевозможные пакости.

Она отперла входную дверь, положила кольт на пол и, выйдя наружу, с удивлением – после пребывания в царстве заколоченных и закрашенных окон – обнаружила, что еще светло.

17

В нескольких кварталах от «Винила» Джейн остановилась на красный свет. Молодая женщина, переходившая улицу с маленьким мальчиком, которого держала за руку, приблизилась к машине слева. Ребенку было лет шесть-семь, он ничем не походил на Трэвиса, но Джейн не могла оторвать от него глаз.

Когда они проходили перед «фордом», мальчик приложил руку ко рту, словно поперхнулся, а у тротуара, казалось, захрипел. Обеспокоенная мать подвела его к скамейке на автобусной остановке, порылась в сумочке и вытащила ингалятор для астматиков. Мальчик жадно сунул его в рот.

Загорелся зеленый, но Джейн не видела этого. Водитель пикапа «шевроле» с двойной кабиной нажал на гудок, сообщая, что пора ехать. Она опустила стекло и жестом попросила его объехать «форд», будучи не в силах отвести взгляд от задыхающегося мальчика, – ей хотелось убедиться, что с ним все в порядке. Но водитель пикапа, похоже, опаздывал куда-то и спустя пару секунд загудел так, словно вообразил себя за рулем автомобиля экстренной службы, которому мгновенно освобождают дорогу.

Мать одной рукой обнимала мальчика за плечи. Наконец тот вытащил ингалятор изо рта. Теперь он выглядел нормально – перестал задыхаться, черты лица не были искажены, как в тот момент, когда он садился на скамейку.

Через три секунды Джейн переместила бы ногу с педали тормоза на педаль газа, но водитель пикапа, продолжая гудеть, поехал и слегка коснулся «форда». Прикосновение было легким, неспособным причинить ни малейшего повреждения. Но пикап с огромными колесами был невероятно высоким, эмблема «Шевроле» располагалась напротив нижней трети заднего окна «форда», и у него не было никаких причин – никаких, черт его побери, оснований – бесчинствовать со своей уродской тачкой. Джейн перевела рукоятку в парковочный режим, дернула ручник и, открыв дверь, вышла из машины.

В кабине пикапа был пассажир – тоже на переднем сиденье. Водитель, увидев Джейн, отпустил кнопку гудка, потом надавил снова. Она стояла, глядя на него со свирепым негодованием, в котором не было ничего личного.

Она не могла понять, как такое возможно, как этот кретин может проявлять такое мелочное нетерпение меньше чем через день после жуткого происшествия на филадельфийском хайвее, где сотни его соотечественников были искалечены от удара самолета, сгорели заживо, направляясь на работу. Она двинулась к пикапу.

Водитель сдал назад, перевел рычаг в положение переднего хода, вырулил на соседнюю полосу и нажал на газ. Тип справа от него назвал Джейн идиоткой, прокричал «сучка!» и выставил средний палец, словно напуская на нее смертельную болезнь.

Джейн обогнула «форд» и подошла к матери и ребенку, стоявшим на остановке.

– Как он? – спросила он.

Женщина, явно потрясенная, посмотрела на нее широко раскрытыми глазами и ответила:

– Что? Вы о Бенни? Да, с ним все в порядке. Бенни молодец. Все будет хорошо.

Джейн поняла, что тревога матери связана не столько с состоянием сына, сколько со стычкой, свидетелем которой она стала. Теперь никто не мог сказать наверняка, не перерастет ли незначительное происшествие в страшную вспышку насилия, от которой пострадают случайные люди. Джейн несла ответственность за страх, который испытывала женщина, – вероятно, не меньшую, чем водитель пикапа.

– Извините, – сказала Джейн. – Этого не должно было случиться. Мне очень жаль. Просто… – Но она не могла найти слов, чтобы выразить свою тревогу при мысли об уязвимости Трэвиса и разделявшем их расстоянии. – Извините, – повторила она и вернулась в машину. Проехав два квартала, она свернула с улицы и припарковалась перед торговыми рядами с дюжиной магазинчиков.

Ее обеспокоило то, что она потеряла контроль над собой. Человека, который долгое время пребывает в стрессовом состоянии и к тому же рискует жизнью, нельзя винить в том, что у него порой не срабатывают тормоза, но она ждала от себя большего. Серьезной проблемой была нехватка сна. Каждую ночь она спала максимум шесть часов, а на прошлой неделе – только четыре.

Больше всего народу было в магазине спиртных напитков. Джейн пила мало, лишь изредка позволяла себе бокал красного вина. К водке она обратилась только после того, как пустилась в бега, но и ее принимала лишь после нескольких изматывающих ночей подряд. Иногда надо было уснуть любой ценой, пусть даже ценой ясности ума.

Она зашла в магазин и купила пинту «Бельведера»[19]19
  «Бельведер» – сорт польской водки.


[Закрыть], рассчитывая выпить его после обеда – если сон не придет даже при закрытых глазах, если даже за опущенными веками воспоминания о Нике расцветут так ярко и живо, словно это происходит сейчас, если Трэвис представится ей так же ярко там, где нещадно печет солнце, где еще существует рабство и где продают детей поставщикам немыслимых услуг.

18

Джейн двинулась на запад, проезжая пригород за пригородом, пока не отъехала достаточно далеко от городка, где снимала номер в мотеле. Вряд ли преследователи смогут ее найти, пока она разбирается с этим делом. Но если ее засекут, то в момент появления группы захвата она уже уедет из этого района, и недруги окажутся далеко от ее нового логова – нового мотеля.

Она припарковалась под деревом близ Клуба пожилых граждан в Канога-Парке и заглушила двигатель. Оставалось еще два часа светлого времени. Солнце, казалось, раскалывало сухой воздух, так что яркие осколки пронзали полированные поверхности.

Кроме двух анонимных телефонов, оставленных в мотеле, еще два лежали в перчаточном ящике машины. Джейн купила их в разные дни, в разных городах. Все были активированы, но ни один еще ни разу не использовался. Она достала один из телефонов и набрала номер Сидни Рута в Чикаго. Тот ответил после третьего звонка.

Она попросила проверить расписание его жены, выяснить, не посещала ли Эйлин каких-либо конференций или мероприятий с ночевкой незадолго до гарвардской конференции, где у нее разболелась голова.

– Не знаю, имеет ли это значение, – сказал Сидни, – но за неделю до Гарварда она ездила на два дня в Менло-Парк – брать интервью у Шеннека для вестника, который издает ее некоммерческая организация.

– Менло-Парк? В Калифорнии?

– Да. Там находятся лаборатории Шеннека. Вы слышали о нем?

– Нет.

– Бертольд Шеннек. Лауреат всех главных научных премий, кроме Нобелевской.

– Продиктуйте, пожалуйста, фамилию по буквам.

– Он всегда на переднем крае науки, – сообщил Сидни, выполнив просьбу Джейн, – или, скорее, он и есть передний край, если говорить о мозговых имплантатах, которые помогают людям с заболеваниями двигательных нейронов. Например, на поздних стадиях бокового амиотрофического склероза с синдромом «запертого человека».

– Болезнь Лу Герига, – заметила Джейн.

– Верно. Он произвел на Эйлин сильное впечатление.

Зеленые язычки на ветвях, нависавших над ней, дрожали под слабым ветерком, тени слизывали разбросанные кусочки солнечного света, сверкавшие на лобовом стекле.

– Две ночи. Где Эйлин провела их?

– Я подумал, что вы спросите об этом. Я уже привык к вашему образу мыслей сотрудника ФБР, хотя, как мне кажется, вы слишком уж подозрительны. Она останавливалась в отеле «Стэнфорд-Парк», в полумиле от Стэнфордского университета. Мне довелось там побывать. Замечательное место.

– Вы посещали лабораторию доктора Шеннека?

– Нет, я ездил туда несколько лет назад. Представлял заявку на архитектурный проект.

– Не знаете, где обедала ваша жена?

– В первый вечер – в «Менло-гриле», это ресторан в отеле. Я сам обедал там и порекомендовал ей это место.

– А во второй?

– Ее пригласил на обед, вместе с другими людьми, доктор Шеннек. Эйлин нашла доктора и его жену просто очаровательными.

– И это случилось за неделю до того, как у нее в Гарварде разыгралась головная боль.

– За восемь или девять дней до этого.

– Ее первая и единственная мигрень.

– Я понимаю, что детектив должен подозревать всех, но можете не сомневаться, что интерес к Шеннеку никуда не приведет.

– На чем основано ваше заверение, Сидни?

– На его научных достижениях. Он человеколюб. В нем нет ничего от злодея. Даже думать об этом смешно.

– Возможно, вы правы. Спасибо, что уделили мне время, Сидни. Думаю, больше я вас не побеспокою.

– Нет-нет, вы меня ничуть не побеспокоили. Я понимаю вашу одержимость, понимаю, что вами движет горе. Надеюсь, вы обретете мир и покой.

– Вы были очень добры, – сказала она. – И мне понравилось беседовать с вами. Может быть, думаю как сотрудник ФБР, но готова биться об заклад, что наш разговор подслушивают. И еще кое-что. За последний год вы ездили на какую-нибудь конференцию с ночевкой, взяв с собой жену?

– Нет. В личной жизни мы с Эйлин были близки, как только могут быть близки два человека, но если говорить о работе, то мы вращались в разных мирах.

– Рада это слышать. Рада за вас. До свидания, Сидни.

Отключив телефон, Джейн некоторое время ездила по близлежащим жилым кварталам, пока не нашла строящийся дом, у которого стояла машина для вывоза мусора. Она использовала лишь небольшую часть времени, продававшегося вместе с телефоном, но решила не рисковать, кинула его через открытое окно в кузов машины и поехала в сторону Пирс-колледжа, который находился всего в нескольких милях и явно имел хорошую библиотеку с выходом в Интернет.

19

Оказавшись на территории колледжа, она купила в автомате парковочный талон. Кампус выглядел приятно, его украшали многочисленные деревья – дубы, хвойные, фиговые.

Не было видно никаких демонстраций в пользу той или иной утопии. Отлично. Посещение библиотеки колледжа или университета становилось проблемой, если ее могли задержать толпы с плакатами, или она могла попасть в объективы камер: журналисты спешили освещать такие события независимо от их частоты.

Библиотека с эффектной часовой башней и массивной консольной крышей над главной лестницей представляла собой образец смелой и красивой архитектуры. Компьютерный зал находился в северо-западной части первого этажа и сейчас пустовал. Джейн села за один из столов последнего ряда, чтобы никто не мог оказаться у нее за спиной.

Выяснилось, что доктор Бертольд Шеннек и в самом деле был большим ученым. На него вело столько ссылок, что просмотр всех материалов занял бы несколько недель. Джейн перешла на сайт «Шеннек текнолоджи» – настоящий кладезь информации. Здесь было много видеороликов с Шеннеком, снятых для того, чтобы рассказать о различных аспектах его работы и помочь в получении многомиллионных грантов от государства и бизнеса.

В одном из последних роликов Шеннек представал в качестве моложавого пятидесятилетнего мужчины с копной темных волос, лицом доброго дядюшки и улыбкой, привлекательной, как у самого добродушного маппета. Вероятно, он был интеллектуальным гигантом, но, кроме того, выдающимся специалистом по продажам. Он рассказывал о своих планах промышленным магнатам и политикам, от которых зависел доступ к большим деньгам, и его уверенность в потенциале биотехнологий могла заразить кого угодно.

Дверь компьютерной лаборатории открылась. Вошел человек лет тридцати с небольшим. Чистые, но растрепанные волосы – тщательно устроенный беспорядок на голове. Высокий. Загар такой ровный, что наверняка получен в искусственных условиях. Улыбка, обнажающая зубы, отбеленные с помощью лазера.

На нем была дорогущая синяя спортивная куртка довольно свободного покроя, что позволяло, при наличии лицензии, носить под ней оружие. Рубашка из легкой хлопковой ткани, надетая навыпуск. Светло-серые широкие брюки. Низкие кроссовки на резиновой подошве вместо мокасин или других кожаных туфель. Кроссовки обеспечивают отличное сцепление, если приходится двигаться быстро или преследовать кого-нибудь. Джейн обычно носила кроссовки. У этого типа был вполне подходящий вид для агента, работающего под прикрытием.

Джейн не ответила на его улыбку и снова сосредоточилась на своем компьютере, но периферийным зрением ощущала его присутствие. Он подошел к столу в дальнем конце этого же ряда.

Читая описания других роликов с Шеннеком, Джейн остановилась на одном, в котором говорилось о светочувствительных протеинах, считывании информации с мозговых имплантатов и транслировании мыслей. Об этом же рассказывалось в телерепортаже, который она смотрела в постели, дожидаясь Ника за шесть дней до его смерти. Она даже решила, что Бертольд Шеннек появлялся в том новостном выпуске: его лицо показалось ей смутно знакомым во время просмотра предыдущих видеоматериалов.

Мозговые имплантаты, которые в один прекрасный день позволят немым озвучить свои мысли, в последние четыре месяца не выходили у нее из головы. Джейн подумала, что репортаж застрял в ее памяти, поскольку тем вечером она ничего больше не смотрела по телевизору. А потом пришел Ник, поднес ее руку к губам и сказал: «Убаюкай меня».

Мужчина, севший в дальнем конце ряда, еще не включил компьютер. Он звонил по смартфону, произнося слова так тихо, что Джейн ничего не разобрала. Разговор продолжался почти минуту.

Она остро ощущала течение времени, но не верила, что ей уже может грозить опасность. Заговорщики, которые, казалось, были способны отслеживать ее заходы на важнейшие сайты и определять IP-адрес компьютера, возможно, уже сели ей на хвост, если Шеннек был как-то связан с ростом числа самоубийств. Но они никак не могли добраться сюда и захватить ее за считаные минуты после посещения сайта «Шеннек текнолоджи».

Вчера она сказала Гвин Лэмберт, что собирается встретиться кое с кем в районе Сан-Диего. У преследователей имелось несколько часов на то, чтобы расставить своих людей в ключевых точках городского лабиринта. Сегодня она была далеко не так уязвима.

Она быстро просмотрела описания многочисленных роликов с Бертольдом Шеннеком. Фраза «мозговой имплантат на основе наноробота и возможности управления поголовьем скота в целях более эффективного ведения хозяйства» вызвала у нее интерес, и она щелкнула по ссылке.

Человек в кроссовках в конце ряда позвонил еще раз.

Ролик, выбранный Джейн, начал проигрываться. Бертольд Шеннек со своим обычным отеческим обаянием, неотразимой внешностью и властным голосом обрисовывал футуристическую – хотя и пригодную для внедрения в ближайшем будущем – систему мониторинга и контроля над скотом. Нанороботы, невидимые человеческому глазу, состояли из немногочисленных молекул. Запрограммированные как компьютеры, они могли вводиться крохотными партиями; оказавшись внутри животного, эти единицы автоматически выстраивались в определенном порядке. Если нанороботы не самовоспроизводятся, а только собираются вместе, они не угрожают телу поглощением его углерода для собственного размножения. Эти устройства будут получать постоянное питание, подключаясь к электрической сети хозяина животного. Нанороботы смогут следить за состоянием организма, передавать данные о нем и даже идентифицировать инфекционные заболевания на стадии, когда заражены всего несколько животных в стаде. Такая технология позволит избежать столкновений, проявлений паники и прочих нежелательных реакций со стороны домашних птиц, сельскохозяйственных и других животных, которые ведут к их гибели и в конечном счете – к экономическому ущербу.

– Прошу прощения, – сказал человек в конце ряда.

Джейн повернула голову и встретилась с ним взглядом.

– Вы здесь учитесь?

– Да, – солгала она.

– На чем специализируетесь?

– Детское развитие. Извините, но я не хочу упустить ни секунды.

И она вновь обратила взгляд на экран.

«Исходи из того, что твой разговор с Сидни Рутом подслушали.

Исходи из того, что они вычислили твое местонахождение и знают, что ты все еще в Калифорнии.

Исходи из того, что Бертольд Шеннек увяз по уши во всем этом.

Исходи из того, что через пятнадцать минут после окончания разговора с Сидни программа обеспечения безопасности, установленная твоими врагами, предупредила их о заходе на сайт «Шеннек текнолоджи» с компьютера Пирс-колледжа».

Предположим, что эти допущения верны. Тогда, в зависимости от своих возможностей – особенно если им разрешено привлекать сотрудников государственных учреждений, – эти люди доберутся до нее быстрее, чем она предполагала во время самых сильных приступов паранойи.

Она смотрела на экран, чуть повернув голову, чтобы человек в кроссовках был в поле зрения – на тот случай, если он неожиданно вскочит с места. Он так и не повернулся к своему компьютеру и все смотрел на нее.

На примере сорока белых мышей с имплантатами в виде нанороботов Бертольд Шеннек наглядно демонстрировал, как в будущем люди станут эффективно управлять более крупными животными. Выпущенные мыши побежали в разные стороны. Лаборант за компьютером передал команду на имплантаты, и все одновременно замерли. Подали другую команду. Сорок грызунов двинулись в одном направлении, проследовав от стены до стены и обратно, потом выстроились в шеренгу и обошли лабораторию по периметру, а затем сбились в четыре группы по десять особей и расположились по углам, ожидая новых приказов.

Ролик закончился спустя минуту после эпизода с мышами. Джейн была благодарна за это. Она увидела достаточно, чтобы холод пробрал ее до костей – такой глубокий, что его невозможно было прогнать ни теплым воздухом, ни горячим кофе. Ничем, кроме времени.

Когда Джейн выключила компьютер, человек в кроссовках сказал:

– Друзья зовут меня Сонни. А вас?

– Мелани, – солгала она.

– Отлично выглядите, Мелани. Вид оригинальный, но стильный.

Она совсем забыла о фиолетовом парике, тенях и одежде из Западного Голливуда.

– Вы мне нравитесь. На каком вы курсе, первом или втором? – спросил он.

– На первом, – вставая, ответила Джейн.

Он тоже поднялся с места и сунул правую руку под куртку. Джейн потянулась к своему пистолету. Но вместо оружия мужчина вытащил удлиненный бумажник, из тех, в которых обычно носят служебные значки, и извлек визитку.

– Мои люди и я встречались с директором библиотечных служб. Мы хотим использовать библиотеку как место для натурных съемок.