Текст книги "Его тайная дочь"

Глава 40

Целый вечер не нахожу себе места после разговора с Дымовым. Прошу няню побыть с дочкой, потому что не хочу, чтобы Танюшка видела, как ее мать дрожит от страха. Я сильно взвинчена после всего услышанного, но еще пытаюсь соображать, что делать дальше. Правда пока безрезультатно.

“Достойна ли я воспитывать дочь”, – проносятся вихрем в голове слова Андрея и гнев тут же ошпаривает меня, словно кипяток, с новой силой. Я хватаю в руки в телефон. Нахожу в интернете недавнюю новость и нашу фотографию с Дымовым. Ну почему же так болит сердце? Разве я заслужила эти слова? Жаль, что растерялась и не сказала ему о том же.

Мысли прерывает звучная трель. Я дергаюсь, увидев имя Андрея. Мне дурно становится, когда думаю о том, что он опять может сказать, что я недостойная мать для его дочери. Но нужно взять себя в руки. Нужна холодная голова.

– Да, – отвечаю спокойным голосом, присаживаясь на стул.

– Завтра днем я хочу увидеть дочь. Отменил все дела и встречи, ты можешь взять отгул. Место и время я скину в сообщении, – безапелляционным тоном чеканит он.

– Ты поговорил с Ариной? – спрашиваю, сильнее сжимая трубку в руках, чувствуя, как подскочил пульс.

– При чем тут Арина и моя дочь?

– Я не хочу, чтобы кто-то слил корпоративную информацию, а в этом потом обвинили меня и автоматически еще одним грехом на мне стало больше. Знаешь, Андрей, я сначала растерялась, а сейчас у меня тоже возник вопрос… А ты достоин быть отцом моей дочери? Я одна поднимала Танюшку. Без помощи, денег и связей. Одна! А когда я болела и у меня почти неделю держалась высокая температура, и сил не было малышку взять на руки, ко мне человек приходил из соцподдержки…

– Ты пытаешься давить на жалость? Не советую это делать. У тебя и нашей дочери все могло бы быть с самого ее рождения, скажи ты о ней. Ты сама выбрала этот путь, – резко говорит Андрей, но что-то в его голосе меняется. Чуть мягче становится на последних словах. – Я звоню не за тем, чтобы ругаться и разбираться кто прав, а кто виноват в этой ситуации. Я хочу увидеть Таню.

– И потом забрать? С этой прогулки я вернусь домой одна? Ты же понимаешь, что так нельзя… Мы не вещи, а дочь не запятая в одном из твоих контрактов!

– С этой прогулки вернетесь вместе, но если продолжишь со мной общаться в подобной ультимативной форме, то все может быть, – отвечает Андрей. – И… одна и без денег говоришь, да, Юля? Завтра я привезу тебе бумаги, после которых тебе станет очень стыдно за то, что ты все время пытаешься изворачиваться и лгать. Сколько можно? Остановись, – с пренебрежением бросает он.

Разговор глухого с немым. Мне кажется, ещё чуть-чуть и я лишусь чувств от всего, что происходит в моей жизни в последнее время.

Мне ничего не остается, как согласиться на встречу и завершить разговор, потому что нет больше сил. Отменяю на завтра все дела и беру отгул. Всю ночь не сплю и эти нервы не проходят даром. Утром у меня высокая температура и сильная слабость. Даже с кровати встать не получается. Я звоню Андрею сообщить об этом, и он как-то странно и спокойно воспринимает эту информацию.

Я выпиваю горсть таблеток, чтобы поскорее прийти в себя и иду в спальню, оставив Танюшу опять на няню. Проваливаюсь ненадолго в забытье и мне снится сон, что Андрей пришел к нам домой. Что няня его впустила, даже его голос мерещится и прикосновения к моему лицу. А потом все звуки смолкают.

Просыпаюсь, когда комната уже погрузилась во мрак. Ворочаюсь в кровати, прислушиваясь к голосам, которые доносятся из гостиной и понимаю, что это был не сон, а Андрей действительно в моей квартире и находится сейчас с Танечкой! Но как Елена Васильевна без моего ведома впустила незнакомого человека? Что за самоуправство?

Кое-как поднимаюсь с постели и выхожу из спальни. Замираю в проходе в гостиную и смотрю, как Дымов в белоснежной рубашке с закатанными рукавами на предплечьях и серых брюках сидит на полу рядом с дочкой возле горы игрушек, которых я раньше у нас не видела, и о чем-то увлеченно ей рассказывает, водя пальцем в электронном планшете. Меня словно шаровая молния бьет в сердце, когда вижу их безмятежные и радостные лица. Голова начинает кружиться сильнее. Меня слегка ведёт в сторону, и я хватаюсь за опору.

Андрей, заметив меня, поднимает голову и осматривает внимательным взглядом.

– Мамочка! – Таня тоже меня замечает и бросается ко мне. Обнимает за ноги и жмется.

Дымов наблюдает за нами, прищурив глаза.

– Смотри, сколько у меня теперь игрушек! А ещё Андрей сказал, что он мой папа и скоро заберёт нас жить в большой дом… Это правда? – щебечет дочка на своем тарабарском.

Я холодею от этих слов. Хочется сползти по стенке на пол. Дымов действительно так сказал? Неужели он и впрямь отнимет у меня дочь?

Всего лишь на секунду прикрываю глаза, а открываю их, находясь в руках Дымова и полуобморочном состоянии. От картинок, что нарисовало мое воображение трудно сделать вздох.

Андрей держит меня за талию и ведет к дивану.

– Мама, мамочка! Что с тобой? – встревоженно спрашивает Танюшка.

– Все в порядке, Таня, – отвечает за меня Андрей. – Мама немного приболела и резко встала с кровати. Попроси няню принести ей воды.

Дымов смотрит на меня с непроницаемой маской на лице.

– Зачем ты ей так сказал… Ты действительно собираешься разлучить нас с дочкой… – чуть ли не плачу я.

– И нанести ей тем самым психологическую травму, Юля? – недовольно хмыкает он. – По-твоему я совсем тиран? Через час будет врач и осмотрит тебя. Выглядишь неважно. А это… – поднимается с дивана и идет к комоду. Берет с него какие-то документы. – Изучи, как тебе станет немного получше. Хочу послушать твою версию куда пропали эти деньги, раз ты утверждаешь, что до тебя они так и не дошли.

Очевидно, что разговаривать по-хорошему у нас с Андреем не получается.

Взаимная обида рвом глубоким пролегла между нами. Я перепрыгнуть не могу, слишком страшно сорваться в пропасть и погибнуть. Дымов же… может мост построить. Но не хочет, или не получается. Сложно всё.

Едва Андрей уходит, я во всех подробностях расспрашиваю няню, как произошла встреча и что было. Та перепугалась, бедная, что ругать ее будут! Но я не ругаю.

Знаю прекрасно, что с Дымовым невозможно спорить. Если он что в голову вбил – остается подчиниться.

Няня рассказывает, что Андрей вел себя довольно скованно. Во все глаза на Танюшку таращился. А когда доченька скромно подарок взяла и поблагодарила вежливо, робко, как только она умеет – он лицо ладонью прикрыл. Молчал, пока в руки себя не взял.

Уложив дочку спать и проводив врача, я на диван присаживаюсь с документами.

Передо мной ров. Мне страшно. Срывалась же не раз, прекрасно знаю, как страшно бывает. Но за помощью обратиться не к кому.

Почти час я внимательно изучаю документы.

Оказывается, разорвав контракт, Андрей назначил мне отступные. Кругленькую сумму, которой бы хватило и жилье купить в Москве, и машину, и дочке на образование отложить.

Я всё думала, как он мог меня на улицу выбросить? А он, оказывается, позаботился.

Пропасть между нами будто меньше становится. Но по-прежнему глубокая и страшная! Потому что деньги я эти не получила.

Я беру мобильный и пишу Дымову:

«Андрей, добрый вечер! Я изучила документы. Времени много потребовалось, потому что впервые их вижу. Подпись внизу не моя».

Ответ приходит через пару секунд:

«Я узнаю, чья. Не сомневайся».

«Подпись и правда похожая, но некоторые буквы я пишу всё же иначе. Впрочем, оставим это профессионалам. Я не против поучаствовать в экспертизе».

«Ок, я решу. Как ты себя чувствуешь? Помощь нужна с Таней?»

«Таня спит, всё в порядке. Мне лучше».

«Тогда поговорим завтра. И Юля, не могла бы ты прислать мне ее фотографию? Пожалуйста».

«У меня их очень много. Сейчас выберу парочку».

«Я бы посмотрел все».

Палец замирает над кнопкой. А сердце сжимается. Я не знаю, сумеем ли мы мост построить. Понятия не имею, насколько крепким он будет. Но иного выхода у нас нет.

Я выделяю фотографий тридцать и нажимаю отправить.

Ответ приходит минут через пять и состоит из одного слова:

«Еще».

На следующий день рано утром я получаю сообщение от Дымова:

«Я позвоню? Вы проснулись?»

Отвечаю:

«Андрей, Таня приболела. Ночью температура поднялась. Давай перенесем встречу на пару дней?»

Через час у меня дома надевают бахилы два лучших педиатра Москвы, Андрей же разувается и будто нерешительно замирает у порога.

Я головой качаю укоризненно, но решаю не ссориться. Взгляд босса слишком странный.

Лучшие педиатры осматривают дочь полчаса, после чего, посоветовавшись, сообщают, что у Тани аденовирус. Другими словами: насморк, чуть красное горло.

Я руки на груди складываю и бровь приподнимаю, показывая, что и без них это прекрасно знала.

Доктора прощаются и покидают квартиру, прописав жаропонижающее и пить больше жидкости. Андрей же проходит в комнату. На диван присаживается.

– Как ты думаешь, – начинает он издалека, – вы с Таней могли заболеть из-за стресса? Мне Лу так сказала утром.

Я чуть улыбаюсь, вспомнив добрую милую Лу. Как же я соскучилась!

– Конечно. Психосоматика. В смысле, стресс ослабляет организм, который становится беззащитным перед вирусами.

– Это я виноват, – говорит он, застыв и словно растерявшись.

– Андрей… – начинаю я осторожно.

Танюшка мультики смотрит у меня на коленях и на отца иногда поглядывает. Она слишком слаба, чтобы улыбаться и веселиться. Даже на любопытство банальное сил не хватает. Андрей же глаз с нее не сводит.

– Кто виноват – никто никогда не узнает. Может ты, а может в бассейне подцепила или на площадке детской. Но привыкай к жизни с постоянным чувством вины – что-то не додал, где-то не досмотрел. Постоянный спутник родительства.

Андрей молчит. На Таню мою смотрит. Дочка глаза закрывает. Температуру мы сбили, но состояние у нее вялое.

– Что мне сделать? – спрашивает Андрей, наконец. Вроде бы решительно, но… Раньше он никогда не спрашивал совета у меня. – Я могу купить что угодно. Больницу, бассейн, лучших врачей…

– Не спешить, – прошу я. – Это ведь ребенок, Андрей. Маленькая беззащитная девочка, а ты пока ей чужой человек. Ты же залетел вчера ураганом! Позавчера меня довел до истерики.

Он молчит. Не спорит больше. Кажется, Танин насморк перевернула его мир.

– Много времени и так потеряно, – напоминает он.

– Больше мы его терять не будем. Даже вот такая встреча значит много. Андрей… я не получала эти бешеные деньги и впервые слышу о них. Ты отверг меня и я решила не мешать твоему счастью, уехала из города. Мне было плохо, я похудела сильно, скучала по тебе. И не сразу поняла, что нахожусь в положении. А когда поняла…

– Что тогда? – он напрягается.

Таня вошкается, и я вынужденно меняю тему:

– Поможешь переложить ее в кроватку?

Андрей мешкает, потом кивает будто снова неуверенно.

Подходит и аккуратно берет Таню на руки. Застывает и смотрит на нее спящую.

– Идем, – киваю я в сторону спальни.

– Сейчас… – он мешкает. – Юль, она такая красивая.

Я молчу. Его глаза не отрываются от лица дочери.

– Она самая красивая девочка на свете, – сообщает мне.

Почему-то слезы к глазам подступают, мое сердце сжимается. Андрей перекинул через ров хрупкий ненадежный мост. Мне страшно по нему идти навстречу ему. И всё же… слышать такие слова от отца своего ребенка невыносимо сладко и горько.

– Ей нравятся куклы с синими волосами, киты и пони, – шепчу я. – А еще она классно катается на самокате. Не догонишь! И делает успехи в бассейне. Таня очень умная и славная. Она красиво танцует и громко поет. Когда вы познакомитесь поближе, ты обязательно в нее влюбишься.

– Кажется, я уже, – говорит Андрей.

Мы словно шаг навстречу друг другу делаем. Я не знаю, получится ли у нас справиться с обидами, но любовь к ребенку – это очень крепкий мост.

– Я не договорила. Когда поняла, что в положении, ты был уже заграницей. Я много раз пыталась с тобой связаться, но это было невозможно. И я оставила эту затею.

– Я иначе вижу ситуацию.

– Ты можешь проверить всю мою жизнь по минутам, чтобы убедиться, что я не лгу. Я заботилась о ней, Андрей. Изо всех сил. Если ты заберешь Таню… я просто умру. Поэтому, пожалуйста, я умоляю тебя… перестань угрожать этим. Видишь, к чему это приводит, – я развожу руками и указываю на столик с лекарствами.

Андрей бросает на меня взгляд, потом вновь на дочку смотрит. Аккуратно относит ее в спальню и в кроватку перекладывает.

Мое сердце колотится. Андрей возвращается, мы друг на друга молча смотрим. Всегда, с первой минуты нашего знакомства я была полностью в его власти. Но он ведь… в душе не чудовище. Хочется верить.

Таня кашляет.

На лице Андрея отражается паника.

– Как это прекратить немедленно? – спрашивает он. – Что нужно сделать? Я не хочу, чтобы она болела. Чтобы ей больно было. Юля?

– Нужно ждать. Любить. И заботиться.

Глава 41

Танюше становится гораздо легче на второй день. На третий она уже носится по квартире и мается от безделья. Мы много играем, выпекаем печенье и читаем книги.

На улице стоит прекрасная погода, поэтому я принимаю решение немного прогуляться на свежем воздухе. Кажется, и мне жизненно необходимо развеяться. А ещё я ловлю себя на мысли, что безумно соскучилась по работе. Я, конечно же, продолжаю вести проекты онлайн, но это всё не то. Хочется в офис, с головой окунуться в бешеный рабочий ритм и почувствовать себя не только матерью.

Перед тем как выйти в подъезд, мне приходит сообщение от Андрея. Он спрашивал, как наши дела. Все эти дни Дымов проводил с нами максимум свободного времени. Во время рабочего дня и после. Я была не против. Его присутствие немного развязывало мне руки, хотя до конца ему не доверяла и не могла оставить Андрея с моей Танюшей один на один.

Зато можно было добраться до ноутбука и заняться ужином. Дочь хоть и не сразу, с большой опаской, но приняла отца. Вчера он задерживался, и Таня буквально измучила меня вопросами. Когда он приедет? Ну когда? Дымов приехал с пакетами игрушек. Там были и куклы, и киты, и пони! Столько всего, что даже у меня закружилась голова от обилия пестрых упаковок.

Танюша рассказывала Андрею стихи, которые учила с няней, показывала прочитанные книжки и смотрела с ним мультфильм. Глядя на эту парочку, моё сердце до боли сжималось. Каждый раз. Невозможно было оставаться равнодушной, когда Андрей с восхищением смотрел на дочь. Оттаивал. Не было больше того опасного и хладнокровного мужчины. По крайней мере, не в нашей квартире.

«Мы выходим гулять, Андрей», – отвечаю ему.

Блокирую телефон, вызываю лифт. Спускаясь вниз, тяжело вздыхаю и вновь открываю нашу переписку. Сообщение доставлено. И прочитано.

«Если хочешь – можешь присоединиться».

Отправляю. Жду с каким-то особым волнением. Зачем-то. Успокаиваю себя, тем, что, если он не приедет – ничего страшного. Обошлись же как-то без постоянного присутствия Андрея столько времени!

Любимая детская площадка Танюши находится в соседнем дворе. Я сажусь на скамейку, дочка идет в сторону горки. Самостоятельная такая! Не позволяет ей помогать и злится, когда я пытаюсь поучать как правильно. У неё на всё и всегда есть своё мнение. Даже не знаю в кого она такая.

Телефон вибрирует, сигнализируя о входящем сообщении. Там короткий ответ от Андрея: «Хочу». Сердце начинает биться чаще. Все пятнадцать минут пока он едет к нам – я на иголках.

Но как только Дымов появляется во дворе, старательно делаю вид, что его присутствие для меня не имеет никакого значения. Совершенно. Как-никак он женат. И я больше не стану строить воздушных замков на его счёт. Андрей отец моей дочери. Нашей дочери. И только.

Дымов подходит к Танюше, присев на корточки, что-то оживленно рассказывает ей. Живая мимика, улыбка во весь рот. Он даже со мной никогда не был настолько открытым и обезоруженным как с дочерью. Зря я думала, что он будет рад только наследнику, сыну. На деле всё оказалось иначе.

Пообщавшись с Танюшей и вручив ей очередной подарок, он подходит ко мне. Тяжело вздохнув, опускается на скамейку. Совсем близко. Наши ноги соприкасаются, я тут же отсаживаюсь подальше. Это не остается незамеченным для Андрея.

– Хотел вырваться пораньше, но занимался экспертизой.

– Ничего страшного. Мы не скучали.

Я отвечаю равнодушно, а у самой в груди колышется паника. Экспертиза. Он всерьез занялся этим. Даже не думала, что всё зайдет настолько далеко. И хотя я знаю, что не причастна к той подписи и деньгам, почему-то ужасно волнуюсь.

– Понадобится время, чтобы сравнить образцы, – поясняет Дымов, хотя я этого не прошу. – Также я предоставил образцы Арины.

– Хорошо, – отвечаю дрогнувшим голосом.

– Обещают до конца недели разобраться с этим. Я требовал ускорить процесс, но оказывается у меня и так срочный заказ. Обычно лаборатория занимается образцами дотошно и тщательно, не меньше двух недель.

Кивнув, перевожу взгляд на Танюшу. К ней присоединилась симпатичная девчушечка такого же возраста. Они начинают играть в догонялки. В какой-то момент дочка спотыкается и падает. На хорошеньком личике мелькает расстроенная гримаса. Я вижу, как напрягается Дымов и пытается встать со скамейки.

– Не стоит, – успокаиваю его.

– Она упала!

– Знаю. Немного ушиблась – ничего страшного. Вот увидишь – Танюша встанет и пойдет дальше. А если начать её утешать, то истерика будет длиться часами.

И правда, проходит меньше минуты, как дочка встает на ноги и начинает носиться по площадке как ни в чем не бывало. Андрей расслабляется. Внимательно за ней наблюдает. Мне кажется, что ему и не нужно ничего больше. Только она, наша чудесная малышка.

Когда на улице начинает темнеть, мы начинаем собираться домой. Андрей провожает нас до подъезда, болтая с Танюшей. Она рассказывает, что попало! Не всегда внятно, но он, кажется, понимает без перевода. По крайней мере пытается.

Остановившись у двери, я оборачиваюсь. Дымов смотрит на нас, сунув руки в карманы брюк. Взгляд… растерянный и грустный. Сердце сжимается.

– Если у тебя нет планов этот на вечер – заходи к нам поужинать, – предлагаю Андрею. – Я приготовила рис с овощами и утку.

Танюша довольно подпрыгивает на месте, сжимая мою руку. Дымов улыбается одними уголками губ.

– У меня нет никаких планов, Юля. Поэтому с радостью.

Глава 42

При очередном визите педиатр говорит, что Танечке теперь чувствует себя значительно лучше и прописывает нам витамины. Спрашивает давно ли мы были на море. Море, да? Хочется громко рассмеяться. Мы там ещё ни разу не были. Возможности мне не позволяли, да и одной с ребенком страшно на дальние расстояния отправляться без подмоги. Вдруг сама заболею и что в таком случае делать? Куда бежать и на кого оставлять ребенка? В этом минусы, что у меня нет родни.

Вечером мы ненадолго выходим с Таней во двор, и в это самое время подъезжает машина Андрея. Каждый раз, когда он появляется на пороге нашей квартиры, у меня учащается пульс, и я во все глаза наблюдаю, как они общаются с Танюшей. Дымов-начальник и Дымов-отец – совершенно разные люди. А взгляд Андрея в момент, когда он смотрит на нашу дочь… Такого выражения у него я ещё никогда не видела. Наверное, так выглядит любовь?

– Как она себя чувствует? – спрашивает Андрей. – Доктор сказал, что ей нужно на море подышать морским воздухом, – прямо говорит он и я знаю, что за этим последует, поэтому поджимаю губы и молчу.

Финансы мне сейчас не позволят этих путешествий, а если бы и позволили, то ехать одной страшно. Оплатить поездку и заработную плату Елене Васильевне мне не по средствам, попросить денег у Андрея совесть не позволит. Оказывается, вон какую сумму, судя по прочитанным документам, я уже истратила. Кстати, что там с экспертизой? Я спрашиваю у Дымова в надежде перевести тему, не касаясь совместных поездок куда бы то ни было.

– Результаты скоро будут готовы, – спокойно отвечает он. – Нужно подождать. Мои люди занимаются этим вопросом. Так что с морем? Через несколько дней у меня важный тендер и подписание бумаг, а потом я могу выбрать дней пять и свозить дочь на море. Ты отпустишь?

– Что? – не сразу въезжаю, услышав подобную постановку вопроса.

Андрей хочет отправиться на море с Таней без меня?

– Я хочу свозить дочь на море, – повторяет он, припечатывая меня проницательным взглядом.

– Одни?

– Естественно, нет.

Аж от сердца отлегает. Конечно же, одних я бы ни за что их не отпустила. Таня совсем еще малышка.

– В другой раз, Андрей. Организм Тани ослаблен после болезни, и я тоже пока не в состоянии куда-то ехать.

– А когда будешь в состоянии? – настаивает он, видимо загораясь идей, что может сутками напролет проводить с дочкой время.

Мне и самой очень нравится эта идея. Но пока не могу.

– Давай сначала придут результаты экспертизы, как раз Таня окрепнет. Месяца через полтора или два, не раньше. У меня накопилось много дел в отделе, необходимо мое личное присутствие, а я стала все чаще работать из дома и очень переживаю, что могу лишиться впоследствии своего места и заработка.

– Ты хорошо справляешься со своими обязанностями. Лев Евгеньевич хвалит тебя, – говорит в ответ, а я сжимаю ладони в кулаки от волнения. Язык присыхает к небу. Непривычно, что Андрей хвалит меня.

Но если бы Дымов знал, что Лев Евгеньевич хвалит меня еще и по другой причине, то пришел в бешенство. Иногда намеки моего начальства бывают очень многозначительные. Поэтому я стараюсь выполнять свою работу в срок, чтобы меньше пересекаться с этим мужчиной и не терпеть его сальных взглядов.

– Андрей, если ты бы мог посидеть с Таней, то я была бы очень благодарна. Елена Васильевна отпросилась, а мне нужно срочно доделать важный отчёт, – осторожно прошу я.

– Конечно. Ты можешь прямо сейчас идти, – кивает на дверь дома. Как Таня нагуляется, мы поднимемся в квартиру.

Испытываю замешательство. Оставить их одних на улице? Но Андрей взрослый человек и ничем не хуже няни. Уверенность в глазах и голосе Андрея убивает мои сомнения. К тому же расширять границы их общения необходимо. Дымов теперь всегда будет в жизни дочери. Мне тоже нужно свыкнуться с этой мыслью. Подхожу к Танюше и говорю, что сегодня с ней вместо Елены Васильевна погуляет Андрей и чуть позднее они поднимутся наверх. Таня кивает и снова вливается в игру с детьми на площадке, а я иду работать.

Немного тревожно на душе, ведь еще вчера Андрей чуть ли не грозился отнять у меня дочь, а сегодня я позволяю остаться ему с дочкой на площадке. Но тут же одергиваю себя. Как-то необходимо выстраивать общение и учиться доверять. Без этого не получится воспитывать общего ребенка. Я открываю ноутбук, беру документы и погружаюсь в работу. Время летит незаметно и меня словно молнией прошивает, когда я смотрю на часы, понимаю, что Андрей с Таней слишком долго уже гуляют и не возвращаются домой. Подозрительно долго. Хватаю в руки телефон и выглядываю в окно. Набираю Андрея. Недоступен. Машинально натягиваю на себя одежду, выхожу из квартиры и чуть ли не бегом направляюсь вниз, а когда оказываюсь на улице и осмотрев площадку, где оставила Таню с Андреем, вижу, что там никого нет. Как и машины Дымова.

Дрожащей рукой я разблокирую экран и застываю. Я понятия не имею, как с мобильного телефона в полицию позвонить.

– Девушка, с вами все в порядке? – участливо интересуется проходящая мамочка с коляской. – Может быть помощь нужна?

Сцепив мокрые от слез губы, я отчаянно мотаю головой. Ничем. Вы ничем мне не можете помочь. Это я, доверчивая идиотка, во всем виновата. Нафантазировала себе, что мы с Дымовым и Танюшей сможем стать полноценной семьей, и быстро за это поплатилась. Господи, мне даже полиция вряд ли поможет. Такой влиятельный человек как Андрей найдет способ склонить правосудие на свою сторону.

Подняв глаза, я в последний раз в отчаянии оглядываю двор, и дергаюсь при виде въезжающего во двор автомобиля. Машины такого класса здесь увидишь не часто, а потому мое сердце срывается в бешеный галоп. Это Андрей, точно. Его машина.

Сорвавшись с места, я со всех ног бегу им навстречу. В груди ломит от всхлипываний, дыхание сбилось. Пожалуйста, пусть там будет Танечка. Пожалуйста, пусть он никуда ее не заберет.

Автомобиль останавливается возле нашего подъезда, и я начинаю истерично дергать ручки дверей. Со стороны я должно быть похожа на сумасшедшую: бормочу под нос все известные молитвы и реву-реву.

– Юля! Что случилось? – встревоженный голос Андрея заставляет меня застыть. Он стоит по ту сторону капота и держит на руках Танечку, в руке которой красуется мороженое.

На секунду я думаю, что моя грудная клетка треснет от скопившегося в ней давления. Что случилось? Он серьезно это спрашивает? Да я чуть с ума не сошла!

Обогнув автомобиль, я без слов выдираю дочь у него из рук и прижимаю ее к себе. Танечка непонимающе округляет глаза, глядя на мое мокрое лицо.

– Прости, что напугала, – шепчу я, лихорадочно покрывая ее щечки поцелуями. – Мама очень испугалась. Так сильно за тебя испугалась. Я тебя очень люблю…

– Таня расплакалась на прогулке и я не знал, что делать, – объясняет Андрей, выглядя растерянным. – Чтобы ее успокоить, предложил первое, что пришло на ум – мороженое. Она очень обрадовалась, и мы поехали его искать.

Я прижимаю дочь к себе крепче. Как же я ненавижу его в этот момент за все, что мне пришлось пережить!

– Если Таня начала плакать, значит нужно было вернуть ее ко мне, а не тащить неизвестно куда за мороженым, – шиплю я, стараясь не срываться в крик ради дочери. – Кто дал тебе такое право? Ты хотя бы понимаешь…

– Ты сказала, что тебе нужно работать, и я не хотел тебя отвлекать, – перебивает Андрей, багровея. – И я звонил предупредить, но твой телефон был недоступен.

– Я тоже звонила! – взвизгиваю я, топнув ногой. – И это твой мобильный был недоступен.

– Он был недоступен, потому что единственный магазин в округе, где продается пломбир, находится на цокольном этаже, и там нет связи.

Даже если и так, я ничего не хочу слышать. Это по его вине я столько пережила. В мыслях я успела навсегда лишиться дочери.

– Пойдем домой, моя милая, – шепчу я, сильнее прижимая дочь к себе и разворачиваясь к подъезду. – Будем смотреть мультики.

– Я отменил встречу, чтобы побыть с вами, – произносит Андрей за моей спиной. – Тоже хочу подняться.

– Нет, – не оборачиваясь, отрезаю я. – Мы уходим одни.

– Я ведь сказал, что звонил тебя предупредить, – примирительно говорит он. Не моя вина, что твой телефон не работает так как нужно.

Ничего не ответив, я с Танюшей на руках иду к входной двери.

– А папа? – робко спрашивает она.

Я мотаю головой, а по щекам снова текут слезы. Мои нервы сдали, и я ничего не могу с этим поделать. Теперь ясно, что у Андрея и в мыслях не было похищать нашу дочь, но я слишком испугалась, чтобы так быстро его простить.

Спустя два часа, когда я, напившись успокоительных, наконец немного прихожу в себя, в дверь звонят. На пороге стоит парнишка в курьерской форме.

– Юлия Ланская? – спрашивает он, с любопытством меня разглядывая.

Я растерянно киваю.

– Это вам. Распишитесь здесь, пожалуйста.

Закрыв дверь, я с изумлением разглядываю коробку с изображением смартфона. К ней прикреплена записка:

«Надеюсь, этот телефон будет работать как нужно, и ты всегда будешь на связи. Мне жаль, что ты испугалась за Таню».

Я прикладываю ладонь к груди. Сердце вновь барабанит как сумасшедшее, но уже по другой причине. От радости. Потому что спустя много лет Андрей снова прислал мне подарок.