Текст книги "Тайник на Кутузова (сборник)"

Глава 3

Сначала осмотрели две комнаты, которые принадлежали Вере Петровне и Саше. Клаус осматривал комнаты и чуть не плакал. Нет, не от нахлынувшей на него вдруг волны чувств. От ужаса, который предстал его глазам...

Паркет лежал как рельсы. Доска есть, доски нет. Ну а цвет его уже много лет не поддавался никакому определению. На окнах были старые, еще немецкие рамы, но они не красились тоже очень и очень давно. Наверное, с того далекого сорок шестого года. На мебель я старалась не смотреть, но, когда она стоит перед тобой, трудно прикинуться слепой и делать вид, что ты ничего не видишь! Старый, убогий диван, застеленный выцветшей от времени и ужасов бытия накидкой, старый, громоздкий телевизор, буфет с треснувшим стеклом.

– Как они живут? Как свиньи! – поделился со мной своими впечатлениями Клаус.

Согласна, жилье наводило на тоскливые мысли. Но вот это «как свиньи» вывело меня из себя.

– Как могут, так и живут, – резко ответила я. – Не надо выражаться...

Клаус метнул в мою сторону пренебрежительный взгляд. В ответ получил взгляд уничтожа ющий.

Закончив с осмотром квартиры номер один, Клаус сказал:

– Я хочу смотреть подвал.

– Вы совсем дурак или прикидываетесь? – поинтересовалась я, когда мы вышли в коридор в сопровождении Веры Петровны и Саши. – Вы всем своим видом покажете, что там, в подвале, что-то есть. Что-то, что вас так сильно интересует. И это, соответственно, заинтересует остальных. Так что смотрите дом. Подвал будет на десерт.

Так, большой компанией, мы остановились перед дверью квартиры номер два.

– Таня сегодня дома, – уверенно сообщила Вера Петровна. – Я утром слышала, как она телемастера вызывала.

Я про себя усмехнулась. Как, интересно, можно слышать из другой квартиры, что соседка вызывала мастера? Ясно было одно – Вера Петровна подслушивает. И скорее всего, подсматривает. А что еще было делать бедной старушке?

Когда мне рассказывали о соседке Тане, я мысленно представляла ее. Как может выглядеть заведующая овощной базой сорока пяти лет, незамужняя и при денежке? У меня получилась следующая картина – невысокая, довольно полная, с приятным лицом, сильным макияжем, обязательно с розовой помадой на губах, блондинка в пестром цветочном халате, с крупными золотыми серьгами в ушах.

Дверь распахнулась, и на пороге возникла Таня. Выглядела она почти так, как я ее и представляла. Единственным, в чем я ошиблась, был цвет волос. Таня была выкрашена в огненно-рыжий цвет.

– Вы ко мне? – Она кокетливо вскинула вверх яр ко очерченные брови и мгновенно оценила Клауса.

– Танечка, – запела Вера Петровна, как кошка. – Тут вот немец..

При слове «немец» Таня втянула живот, что автоматически увеличило и без того пышную грудь.

– Тут дед его жил, – продолжила Вера Петровна. – Хочет дом посмотреть.

Таня распахнула дверь и буквально втянула нас в квартиру. Вера Петровна сделала робкую попытку перешагнуть порог, но Таня довольно резко сказала:

– Спасибо, Вера Петровна. Мы тут сами разберемся.

Саша, ковыряясь во рту зубочисткой, криво усмехнулся. Он так и стоял у стенки в коридоре. А потом сказал:

– Ну, зайдете потом. Подвал покажу...

Таня захлопнула входную дверь и смерила меня взглядом.

– А вы его жена? – тут же уточнила она.

– Нет, что вы. Я... Турагент. Помогаю. Он не женат.

– Ага. Это хорошо.

С этими словами Таня вцепилась в Клауса пышной ручкой и повлекла за собой.

– Тут кухня. Это вот комната... Да что у меня смотреть? Одна комната, и все...

Да, комната была одна. Но эта комната очень сильно отличалась от двух комнат соседней квартиры. Мебель новая, но очень уж громоздкая и яркая. Комната была заставлена от двери до окна. На стене висел пестрый ковер. Заметив, что я посмотрела на ковер, Таня сказала:

– Персидский. Из Греции привезла. Там дешево. А то у нас, знаете, такие цены...

И, показывая «цены», Таня закатила ярко накрашенные глаза к потолку.

Иными словами, в комнате было слишком много всего. Какой-либо стиль отсутствовал в принципе. Было похоже, что это не жилая комната, а склад какого-то восточного базара. Оценивая жилище Тани, я думала.

Номером третьим и последним стало посещение квартиры «буржуев» Додохиных.

К моему удивлению, когда мы покинули квартиру Тани и вышли на лестницу, Вера Петровна уже была там. Дежурила.

– Ну что? – Она кивнула на Клауса. – Посмотрел?

– Посмотрел, – тихо ответила я. – Переживает...

– Так оно и понятно, – шепотом сказала Вера Петровна, сочувственно кивая.

Додохины, хоть и были буржуями, оказались довольно приятными людьми. На порог, правда, нас пустили не сразу – сначала выяснили, кто мы и зачем пришли. Проверили паспорт Клауса. А потом пустили, но, увы, опять не всех.

– Вера Петровна, вы подождите снаружи, – вежливо, но твердо сказала Оля и захлопнула дверь.

Пока она закрывала дверь, я видела совершенно расстроенное лицо Веры Петровны. Полное разочарование! Господи, ей так хотелось побывать в этой квартире «буржуев» на втором этаже! А ее не пустили... Немудрено, что она подслушивает.

Додохиной Оле было на вид около сорока с небольшим. Это была довольно стройная, подтянутая шатенка с узким лицом и очень живыми глазами. Одета она была в спортивный костюм, и мне даже показалось, что она похожа на спортсменку. Говорила в основном Оля, а муж ее, Рома, просто присутствовал. Молча.

Рома был выше Ольги на две головы, тощ, как жердь, и очень рассеян. Он ходил за нами, и глаза его, казалось, блуждали, каждый сам за себя.

– Господин Клаус, случайно, не говорит по-французски? – спросила Ольга, показывая нам кухню.

– Нет, – ответила я за него. – Только по-немецки.

– Жалко, – пожала плечами хозяйка квартиры. – А я не говорю по-немецки.

«Буржуи» жили вполне нормально. И ничего супербуржуйского в квартире не было. Обыкновенное жилище людей с неплохим достатком – хорошая мебель, техника, шторы. Чисто и аккуратно.

– А как звали его деда? – вдруг подал голос Роман.

– Я даже не знаю, – растерялась я. – Сейчас спрошу.

Я перевела вопрос. Клаус почему-то задумался.

– Вы что, не помните, как звали вашего деда? – удивилась я.

– Вернер. Вернер Майдт, – ответил Клаус.

– Да? – Роман почесал в затылке и уставился куда-то в потолок.

– А что? – Ольга с интересом взглянула на мужа.

– Да просто так, – равнодушно ответил тот, продолжая смотреть куда-то вверх. – Странно...

Наконец пришел момент, которого так ждал Клаус! А именно – осмотр подвала.

– А вы знаете, в какой подвальной комнате зарыт ваш тайник? – тихо поинтересовалась я, когда мы в сопровождении всех пятерых жильцов дома спускались вниз по крутой лестнице.

– Да, – ответил Клаус.

Первый подвал принадлежал Вере Петровне и никакого интереса у Клауса не вызвал. Номером два шел подвал Додохиных, он также оставил Клауса равнодушным. Зато в подвале Тани немец заметно оживился. Оля сказала:

– Ну, раз мы больше не нужны, мы пойдем.

– Идите, идите, – ответила Вера Петровна, хотя обращалась она ко мне.

– Спасибо вам большое. – Я горячо поблагодарила пару «буржуев», и они покинули подвал.

Клаус зашел в небольшую подвальную комнату и принялся ходить от стенки до стенки. Мы внимательно следили за его перемещениями. Потом он остановился, осмотрелся и, обнаружив в углу швабру, принялся стучать ею по полу. «Идиот», – пронеслось у меня в голове. Ну конечно, идиот! А кто же он еще? Схватил швабру, стучит ею, определенно что-то ищет. Сейчас, ровно через минуту, меня все хором спросят: «А что это он делает?» И что я должна отвечать?

Быстрее, чем я успела об этом подумать, вопрос прозвучал.

– Чего это он? – спросил Саша, глядя на Клауса с полным недоумением.

– Тш. – Я приложила палец к губам. – Не спугните...

На меня уставились три пары до крайности изумленных глаз. Даже Танины маленькие глазки округлились.

– Дело в том, – я понизила голос, – что его преследует навязчивая идея...

Когда моя пауза затянулась, баба Вера не выдержала:

– Какая?

– Видите ли... Дом этот действительно его деда. Это правда. Но Клаус страдает небольшим психическим расстройством...

Таня ахнула, и глаза ее тут же померкли. Ведь еще пару минут назад Клаус представлял для нее живой женский интерес! А тут я объявила о каком-то расстройстве...

– Нет, вы не подумайте, он не псих! – Я тут же поспешила успокоить Таню, тем более что нужный нам подвал был именно ее подвалом. – Все не так страшно...

– Короче, – сплюнув на пол, потребовал Саша. – Чё с ним?

Короче! Я была бы рада сказать что-то короче, но что я могла сказать? Конечно, я тянула резину, пытаясь придумать хоть что-то относительно солидное, во что можно было поверить. Что-то, что могло объяснить его перемещения со шваброй по периметру подвала.

– Он уверен, что Гитлер жив, – вдруг ляпнула я и сама ужаснулась тому, что сказала.

– Что-о-о-о?! – воскликнули все хором.

– Он уверен, что во время войны Гитлер не погиб. Он думает, что тогда, когда в Берлин вошла Красная армия, он бежал из своего бункера по тайному подземному тоннелю. Он уверен, что бежал Гитлер сюда, в Кенигсберг, и что этот тоннель заканчивается здесь, в доме его деда.

– Гитлер бежал? – осторожно переспросила Вера Петровна почти шепотом.

– Да. – Я кивнула. – И Борман с ним...

Потом стало тихо. Так тихо, что я слышала, как тикают часы у Саши на руке. А Клаус все стучал и стучал... Потом, стукнув возле какого-то старого комода, стоявшего в углу, притих.

– Нашел, что ли? – спросила Вера Петровна, не сводя с него глаз.

– Наверное.

Во время всего этого спектакля я наблюдала за жильцами дома. Аккуратно так, исподтишка. Таня, по всей видимости, никак не могла разобраться со своими чувствами. Ей было плевать на его деда, на Гитлера и на Бормана, на всех, вместе взятых. Ее интересовал Клаус. Она, как я понимаю, размышляла – сильно он вольтанутый или ничего, потянет? Ей очень хотелось закрутить с ним романчик, я это видела. Но мое сообщение о том, что у него не все дома, несколько расстроило ее планы. А потому она думала.

Вера Петровна плохо понимала, что происходит, и уж точно не думала о правдивости происходящего. Ей было просто интересно, не более. В ее скучной жизни давно ничего нового не происходило. И вот вдруг – немец, да еще и с приветом!

Саша... Вот этот алкоголик Саша меня настораживал. Он мне очень не нравился. Не могу объяснить почему. Он не был похож на простого пропойцу. Да он был нетрезв еще с утра. Да, он был немыт, небрит и нечесан. Но его глаза очень пристально и цепко следили за Клаусом. А когда я объявила о том, что он ищет тоннель, он мне не поверил. Нет, он ничего не сказал, но я видела. Я видела легкую, едва-едва заметную усмешку, тенью пробежавшую по его серому лицу. И готова была дорого заплатить за то, чтобы узнать, что он думал в тот момент.

– Ну что? – спросила я Клауса по-немецки.

Клаус повернулся.

– Здесь, – ответил он.

Его голос дрожал. И руки тоже. Швабра со ответственно. Глаза засветились, как у собаки ночью.

– Возьмите себя в руки и перестаньте трястись, как осина на ветру. Вы сами себя выдаете. Выходите, – сказала я. – Пойдемте наверх.

– Так нашел? – не успокаивалась Вера Петровна.

– Ну что вы пристаете? – вступилась Таня. – Говорят же – человек болен. Ему, возможно, кажется, что нашел...

– И что дальше? – Саша посмотрел на меня исподлобья. Глаза его говорили: «Кого ты, дура, тут паришь?» Во всяком случае, мне так казалось.

– Ничего, – тут же ответила я. – Сейчас поедем в отель, он успокоится...

– Так если он «нашел» тоннель, неужели он не захочет его посмотреть?

Нет, этот алкаш явно действовал мне на нервы. К тому же взгляд у него был хоть и мутный, но умный.

– Да бросьте вы. – Я старалась делать вид, что все в ажуре. – Когда он успокоится, я объясню ему, что у него навязчивая идея. Он выпьет свое лекарство и на какое-то время забудет о Гитлере. И о Бормане тоже.

– Вот же бывает. – Таня махнула пухлой ручкой. – Всякие у людей расстройства. Ну, этот хоть не буйный. И лекарства пьет. Да и выглядит вполне нормально.

– Тебе одно надо, – как-то очень зло заметил Саша, скользнув по ее пышной груди похотливым взглядом.

– Это только тебе ничего не надо. – Таня не осталась в долгу. – Потому что неможется... А на «Виагру» денег нет.

Назревала «дружеская» перепалка, которая в данный момент была вовсе ни к чему.

Взяв Таню под руку, я увлекла ее за собой наверх. Остальные пошли за нами.

– Ну, спасибо всем большое. – Я поочередно пожала всем руки. – Надеюсь, теперь он надолго успокоится.

Пока я жала руки, в голове лихорадочно вертелся вопрос, который задал Саша: да, действительно, ну и что дальше? Ответа на этот вопрос я не находила. Если мы сейчас уйдем, что же потом?

Таня, однако, несмотря на все расстройства Клауса, не была расположена к столь скорому расставанию. Чем и спасла меня.

– Да что это вы сразу в отель? Заходите, по сидим...

Вера Петровна проводила нас тоскливым взглядом. Ей, конечно, очень хотелось, чтобы ее тоже пригласили посидеть, но увы... Саша подарил нам все тот же насмешливый, недоверчивый взгляд, отчего у меня остался весьма неприятный осадок.

Таня не скупилась. Из шкафа и холодильника извлекала все – колбасу, нарезку, сыр, салат... Когда стол был полон, Таня с глухим стуком поставила на середину бутылку мускатного шампанского.

– Ну, открывайте, что же вы? Я сейчас, пепельницу принесу.

Когда Таня скрылась за дверью, Клаус спросил:

– Что вы им там, в подвале, сказали? Я видел, что они странно смотрели на меня.

– Сказала, что вы ищете тоннель Гитлера, по которому он вместе с Борманом сбежал из Берлина в сорок пятом году.

– Что-о-о? – Клаус привстал с дивана и выкатил глаза из орбит.

– А что, по-вашему, я должна им была сказать? Вы схватили эту чертову швабру, принялись стучать... Или мне надо было сказать, что вы таким образом вызываете дух дедушки?

– Я не хочу есть, – тут же отрубил Клаус и демонстративно отодвинул от себя тарелку.

– Вы не только есть будете, но и пить. А еще вы будете оказывать нашей даме всяческие знаки внимания. Вам нужен этот чертов тайник?

– Да! – почти выкрикнул он.

– Тогда улыбайтесь и не отказывайте ей ни в чем! Не забывайте: тайник в ее подвале! И нам туда как-то надо будет попасть. Вы пейте, а я буду думать.

Вернулась Таня. Она проплыла мимо Клауса аки лебедь. Большого размера, правда. Но, несмотря на свои габариты, она старалась. Старалась вытянуть короткую полную шею. И стоит отметить, что у нее получалось.

Таня села рядом с Клаусом. Ясно, никакие расстройства ее не волновали. Ее волновало, что он мужик, неженатый, к тому же немец, что в ее понимании значило: богатый одинокий мужик. А простыми словами – потенциальный жених.

– Вы кушайте, кушайте. – Таня заботливо положила на тарелку Клаусу колбаски. – Вон худой какой. Сразу видно – нет жены, не кормит... Бедняжка.. Вот, пропадают у них хорошие люди без заботы. И куда женщины смотрят? Ох, ох... А он по-русски вообще никак?

– Я немножко говорить, – очень коряво сказал Клаус, показав пальцами, сколько немножко он говорит. Таня просияла. И тут же накинулась на него с вопросами.

Оставив парочку в комнате, я вышла в туалет. И тут же наткнулась на счетчик электричества, который висел в коридоре рядом с входной дверью. Но мое внимание привлек не счетчик, а ключ, который висел над ним на простом гвоздике. Ключ был на брелке, и я отчетливо помнила, что именно этим ключом Таня открывала подвал. Недолго думая я пошарила у себя по карманам. Единственным ключом, который у меня был, оказался ключ от номера в отеле. Отель? В отеле можно сказать, что я потеряла ключ. Что они сделают? Ничего, дадут новый. Быстро отстегнув ключи от брелков, я их поменяла.

– Надо же, как он разговаривает! – всплеснула руками Таня, когда я вернулась. – А я-то думала, что он вообще... это, не понимает. Ой, что же я, икру забыла!

Таня выскочила из комнаты и побежала за икрой.

– Странный вы, русские, народ, – задумчиво сказал Клаус, отправляя в рот кусок колбасы. – Тут напоили, там накормили. И кого? Незнакомых людей!

– Это только у вас приглашают друзей в бар выпить, а потом говорят: «Вот ваш счет», – парировала я.

Клаус ничего не сказал. Его взгляд переключился на аппетитную нарезку, за которой он потянулся.

– Вы же есть не хотели? – заметила я.

– Захотел... – по-прежнему задумчиво сказал он.

Когда бутылка шампанского опустела, Таня стала настаивать на том, что надо открыть вторую. Но мне, честно говоря, уже очень надоели и Клаус, и Таня, а шампанское просто не лезло в горло.

– Нет, спасибо, Танечка, – вежливо отклонила я предложение хозяйки. – Нам действительно пора.

Выйдя в коридор, Таня переминалась с ноги на ногу. Ей очень не хотелось, чтобы все просто так закончилось. А нам так вовсе нужно было продолжение. Ведь через день-другой будет необходимо попасть к ней в подвал. Так что недолго думая я сказала:

– Через два дня у Клауса день рождения.

Клаус снова вытаращил глаза, но, встретившись со мной взглядом, принял нормальный вид.

– Да что вы? Вот же как! – Таня была безумно рада.

– Мы, наверное, будем где-то отмечать, – сказала я. – Я вам сообщу...

Глава 4

Вернувшись в отель, мы зашли в кафе и заказали по чашке крепкого кофе.

– Скажите мне, как вы собираетесь добираться до вашего тайника? – спросила я, когда принесли кофе.

Меня очень интересовало, как именно он представлял себе данную процедуру. Мне вся эта затея казалась неким сумасшествием. Во-первых, я на самом деле очень сильно сомневалась, что там, где он стучал, действительно что-то есть. Во-вторых, даже если там действительно что-то есть и нам удастся проникнуть в подвал, как именно он собирался долбить пол? А потом доставать то, что там, возможно, лежит, забирать, выносить... Все это следовало проделать тихо, не вызывая подозрений у соседей из близлежащих особняков.

– Вы будете его доставать, – пожал плечами Клаус, даже не взглянув на меня.

Сказано это было так просто, словно мне предстояло сходить в магазин и купить молоко.

– Да вы что? Больше вы ничего не придумали? – Я поставила чашку с кофе на стол и подалась вперед. – Знаете что, мин херц, вы явно забываете, что я – просто сопровождающая вас в поездке.

– Господин Жак говорил, что на вас можно положиться, – равнодушно ответил тот. – Говорил, что вы – профессионал своего дела. А выходит...

Попадание было в точку. Он задел меня. Отчетливо понимая, что не стоит поддаваться эмоциям, я, конечно, тут же им поддалась. Что значит «а выходит»? Что, выходит, что я не профессионал своего дела? Да знал бы он, куда я пролезала и что доставала! Можно подумать, этот тайник – золотое руно!

– Хорошо, – сухо сказала я, вставая. – Мне надо подумать. Увидимся завтра утром. И настоятельно прошу вас – не беспокойте меня до девяти утра!

Вечером я измаялась от дум. Попасть в подвал было проще простого. Открыл дверь ключом, зашел вовнутрь. Но! Мне каким-то образом надо было устроить, чтобы в доме никого не было. Вообще никого. Иначе при первых же шорохах в подвале кто-то из жильцов дома обязательно спустится вниз – проверить, что там творится. День рождения Клауса? Неплохая идея. Но согласятся ли все прийти на праздник? Таня, конечно, придет. Он побежит впереди «именинника». Вера Петровна тоже пойдет – из любопытства. Саша побежит вприпрыжку – на халяву и уксус сладкий. Но вот согласятся ли Додохины?! Ладно, допустим, Додохины согласятся. Что дальше?

Дальше вся картина представлялась так: мы идем в ресторан. Все вместе. Потом, где-то через полчаса, я, сославшись на головную боль, исчезаю, оставив народ веселиться и выпивать. Клаус будет со мной на связи по телефону на всякий случай, если кто-то из жильцов решит ретироваться раньше времени. Я возьму такси, доеду до переулка, аккуратно дойду до дома, проникну в подвал. Подвальное окошко надо будет предварительно заклеить чем-то плотным, чтобы свет не был заметен снаружи. А потом предстоит самое главное – раздолбить пол.

Пол в подвале Тани был выложен старой, еще немецкой плиткой. Плитка была уложена на совесть и, насколько я могла помнить, была даже без трещин. Хотя, возможно, это мне просто показалось. И наверное, это даже хорошо, что в подвале плитка. Плитку можно отковырять отверткой, ножом, с помощью молотка. А под плиткой обычно находится цемент... Иначе куда же ее кладут? А может, и не цемент, если там тайник? Ведь если люди впопыхах убегали от наступающей Красной армии, вряд ли они задержались бы для того, чтобы зацементировать пол.

Я лежала на большой кровати, глядела в потолок, мои размышления казались мне вполне логичными. Но казаться мне могло что угодно. Даже образ Девы Марии в сумраке за окном. Как все это будет выглядеть на самом деле?

Утром следующего дня принялись изучать список ресторанов. Супермодные клубы с казино и девочками нам не подходили – у нас был не тот контингент. Таня, конечно, пошла бы в любое место. Но, кроме Тани, у нас были бабуля, алкаш Саша и Додохины. Просмотрев брошюру с описанием увеселительных заведений и их адресами, я ткнула пальцем в ресторан под названием «Три медведя».

– Это то, что нам нужно, – сказала я Клаусу, вынимая телефон. – Русская кухня, танцы, публика среднего возраста.

– Там нет казино, – заметил Клаус.

Я опешила...

– А вы что, играть собираетесь?

– Ну, можно было бы...

Тогда я взорвалась. Нет, это просто черт знает что! Я ломаю голову над тем, как выудить из подвала чертов тайник, а он собирается играть в казино!

– Послушайте, дорогой мой, – сказала я, пристально глядя ему в глаза. – Вы забыли наш уговор? Я ведь могу позвонить Жаку и сказать, что плевала я на вас вместе с вашим тайником. Ну, кто меня заставит? Как вам такой вариант?

Сделать этого я, конечно, не могла. Я врала. Но он этого не знал. А потому нахмурился и пробубнил:

– Хорошо.

– То-то. – Я постучала пальцем по столу и встала. – Заплатите за кофе. Я вчера платила. Жду вас на улице.

Мы взяли такси и отправились осматривать выбранный мной ресторан. Но, прибыв туда, конечно, никого там не нашли – было еще рано. Охранник, сонный и недовольный, сказал, что администратор появится где-то к обеду. Так что до обеда мы были вынуждены гулять.

Догуляли до центральной площади и вдруг, совершенно случайно, наткнулись на Рому Додохина. Он наскочил на меня, словно я была невидимой.

– Простите, – тут же отчеканил он, удивленно взглянув на меня. – Вы? Гуляете? Ага, это хорошо... А вы были...

Далее Додохин начал перечислять места, куда нам следует пойти. Но делал он это не как рядовой гражданин города, а как знающий человек. Говоря о том или ином месте, тут же давал маленькую историческую справку типа «Форт был построен в... году под руководством...». А потом добавлял: «Очень интересное место!»

– Вы, наверное, историк, – заметила я.

– Да, – ответил тот и указал на большое здание из красного кирпича. – Вот там я преподаю. Это наш университет. Я, кстати, очень интересуюсь историей города, людьми. Проводил исследования...

– Я замерз, – бесцеремонно заявил Клаус, перебив Додохина.

– Замерз? – улыбнулся Додохин. – Ну, не буду вас больше задерживать.

Когда Додохин убежал в сторону трамвайной остановки, я спросила:

– Вам не стыдно? Человек рассказывал вам о городе, а вы его нагло перебили!

– Он бы еще три часа рассказывал. – Клаус махнул рукой. – Я и так вижу, что мне надо...

Мое отношение к Клаусу портилось с каждой минутой. Интересно, кем он себя возомнил? Или он просто нахал по природе? Гулять с ним до обеда было равносильно пытке. Но выбора не было. Поэтому мы наматывали круги вокруг центра, дабы не потеряться...

К обеду вернулись в ресторан. Администратор уже был на месте. И... обедал.

– Обождите тут, – довольно грубо сказал нам охранник, кивнув на диванчик в холле. – Владимир Яковлевич обедает.

Да уж, да уж... Что тут еще сказать? Вот в такие моменты я ненавижу Россию. Хотя нет, не Россию, а вот эту систему, накатанную дорожку хамства, наплевательства и еще черт знает чего. За время работы на Жака я прокатилась не по одной стране. ТАКОГО отношения к людям я не видела нигде. Наверное, это наша изюминка. Без нее нельзя. Нельзя не нахамить, нельзя обслужить, не заставив ждать, нельзя не нагрубить. Иначе будет как у всех. Но мы-то другие!

– В Берлине бы вас никто не заставил ждать, – заметил Клаус, послушно присаживаясь на диван и расстегивая свой ужасный пуховик.

Согласилась ли я с ним? Конечно нет. И хотя я сама ровно секунду назад про себя возмущалась ужасному отношению к клиентам, вслух я сказала:

– Это вам не Берлин. И вообще, что вы вечно сравниваете? И видите вы, кстати, только плохое! Можно подумать, у вас в Берлине все работают без изъянов!

– Именно.

– Зато вы жадные! Это всему миру известно!

Охранник, сидевший на табуретке в углу и изучавший газету, поднял голову.

– Читайте, читайте! – прикрикнула я на него, непонятно отчего сильно разозлившись. – Что любопытствуете?

Минут через пятнадцать к нам явился администратор – маленький, круглый, лысый. Он был одет в серый костюм, который явно подгоняли по его круглой фигуре, и вытирал платочком вспотевшую лысину.

– Ну, что тут у нас? – спросил он, тяжело вздыхая.

– Мы, наверное, отрываем вас от работы! – с издевкой сказала я.

Но он ничего не понял. Продолжая вздыхать и изображать чрезмерную занятость, деловито осмотрел холл.

– Скажи Вите, пусть лампу вкрутит, – бросил охраннику. – Три дня как перегорела, а вам дела нет! Вы ко мне? Так, слушаю, слушаю...

Я встала, пожала его влажную, до ужаса неприятную ладонь и объяснила суть дела.

– Сколько человек, говорите? – переспросил тот.

– Семь, – повторила я.

– Так-так... Ну идемте, выбирайте себе стол. Завтра, так?

Выбрали стол, раскланялись, вернулись в отель. Оставив Клауса в номере, я отправилась за покупками. Мне нужны были отвертка, молоток, клей, фонарик и кусок плотной бумаги. Все это я нашла в магазине недалеко от отеля.

А вечером мы отправились приглашать жильцов на «день рождения Клауса».

– Если кто-то откажется, не забудьте состроить обиженную мину! – инструктировала я Клауса. – Нам нужны все до единого!

Распахнув дверь, Таня чуть не обмякла в проходе. От радости. Тут же вцепилась в Клауса и легким движением втянула его в квартиру.

– Мы на минутку, – защебетала я. – Вот, Клаус хочет пригласить вас завтра...

Таня, конечно, была согласна. Она несколько раз уточнила место, время и... кто еще будет. Услышав, что Клаус собирается пригласить всех жильцов дома, скривила губы.

– Ну ладно Додохины, – сказала она, морща лоб. – Но вот эти-то вам на кой сдались?

«Этими-то» были Вера Петровна и Саша. На кой они нам сдались, я объяснять не стала. Просто сказала:

– Клаус так хочет.

А с Клаусом Таня спорить не желала.

Вера Петровна при виде нас тоже расплылась в довольной улыбке. Как и в первый раз, только она распахнула дверь, в коридоре появился Саша. Он был все в тех же штанах, все так же небрит и нечесан.

– О, какие люди, – пьяненько улыбнулся он, почесывая в засаленных волосах.

Я объявила цель нашего визита. Вера Петровна всплеснула руками:

– Ой, даже не знаю!

– Что ты не знаешь? – встрял Саша. – Раз человек приглашает, надо идти!

– Так мне и надеть-то нечего, – жалобно сказала старушка.

– Что, голая ходишь?

Нет, этот Саша мне определенно не нравился. Что-то в нем было такое... необъяснимое. Мерзкое и опасное. И этот взгляд! Он смотрел на меня, словно сканировал. Именно это-то мне и не нравилось!

Так же как и Таня, они поинтересовались, кто еще будет присутствовать на «празднике». А потом Вера Петровна сказала:

– Ну, Танька-то, она ладно... А вот эти...

«Этими» были Додохины. Я повторилась – так хочет Клаус.

– Ну, мать, раз человек так решил, так, значит, и будет. Что ты вечно лезешь? У тебя день рождения, что ли?

Додохины нас встретили более сдержанно, хотя улыбались. Выслушав наше предложение, Оля покачала головой:

– Боюсь, мы откажемся от вашего приглашения. У нас другие планы.

– Оленька, но ведь...

– Рома, ты забыл, какой завтра день?

Оля посмотрела на мужа так, что тот сделался втрое ниже. И вдвое меньше. Мне стало жалко этого человека. Я видела, что он хотел что-то ответить жене, но не смог.

Этого отказа я и боялась! Черт возьми, я так и знала! Но согласиться с этим никак не могла. Мне нужны были в ресторане все! Все до единого! Натянув на лицо печально-тоскливую маску, я жалобно сказала:

– Я очень прошу... Сегодня утром мы случайно наткнулись на Романа, и он сказал, что он – историк. Он вам говорил? Так вот, Клаус с того момента не дает мне покоя! Ведь ваш муж столько знает о городе! Он бы мог столько рассказать...

Я видела, как Рома поднял голову, как загорелись его глаза. Было очевидно, что он с удовольствием поделился бы своими знаниями с незнакомцем. Тем более немцем, чей дед жил здесь когда-то! Но Оля колебалась. Он переводила взгляд с меня на мужа, потом на Клауса и так по кругу.

– Но, Рома, у меня завтра йога, – наконец сказала она.

Боже мой! Так вот в чем дело? У этой тощей кикиморы завтра йога! И только поэтому она отклоняет приглашение на день рождения в один из самых приличных кабачков города!..

– И у Ромы тоже йога? – спросила я.

– Нет, – ответила Оля. – Просто он без меня не пойдет в ресторан. Правда?

Роме, насколько я видела, очень хотелось сказать, что ни черта это не правда! И он бы с большим удовольствием сходил в ресторан без нее и получил бы в сто раз большее удовольствие, чем с ней. Но сказать он этого, увы, не мог. Уж я не знаю, по каким причинам, но Рома молчал. Его взгляд опять уперся в пол, а плечи опустились.

– Ну, я очень вас прошу. – Я понизила голос. – Вы не представляете, что это будет значить для Клауса – разговор с историком! У него, может, это единственный шанс в жизни. Вряд ли он приедет сюда еще раз!

– Оля... – подал голос угнетенный муж.

Оля думала. Вот странная женщина! Нет, никогда не понимала таких. Ну и шел бы себе муж в ресторан. Что в этом, в конце концов, такого? Неужели боится, что загуляет? Глядя на Рому, я в этом о-о-очень сильно сомневалась.

– Ну хорошо, – наконец после некоего раздумья сказала Ольга. – Мы придем.

Мы вышли на улицу. Тихо падал снег. Над крышами особняков дымили трубы, унося дым высоко в ночное темное небо. Эти маленькие домики с заснеженными крышами вызывали у меня какое-то необъяснимое чувство умиления и уюта. Глубоко вдохнув терпкий морозный воздух, я вдруг подумала, как сильно я люблю зиму! Нет, все эти заморские острова, пальмы, моря-океаны – все это чудесно. Но разве может быть что-то прекрасней вот такого тихого сказочного вечера?

– Вы о чем-то задумались? – прервал мою идиллию Клаус.

– Пойдемте, уже поздно, – сказала я и прошла вперед по хрустящему снежку. – Завтра у нас ответственный день.