Текст книги "МРНЫ (почти правдивая история)"

Дина Крупская
МРНЫ (почти правдивая история)

© Крупская Д., текст, 2019

© Вронская А., иллюстрации, 2019

© Издание на русском языке. ООО «Издательский дом «Самокат», 2019

* * *

Ёшка и Мася, как, впрочем, и все нормальные кошки, с удовольствием оставались бы дома в тепле и покое. Но что поделать, если с «твоими» людьми вечно что-то приключается? Вот и приходится то спасать их от грабителей, то нестись на Алтай, то… в Китай! Эта история написана от лица… или от морды? Нет, всё же лица. Или лиц. Короче, история написана котами, поэтому кому-то может показаться странной. Сами понимаете, людей они видят по-своему. Кошки всё же другая раса.

Дина Крупская – поэт, писатель, переводчик, в прошлом бессменный редактор легендарного детского журнала «Кукумбер», фотограф, тренер по цигун, тонкий знаток кошачьей психологии и языка. Её перевод всемирно известного «Дневника кота-убийцы» Энн Файн с английского языка на русский расширил круг любителей и понимателей котов до своего, казалось бы, максимума. Но Дина не остановилась на этом. – Переводя напрямую с кошачьего, она смогла записать удивительную книгу с нетривиальным и незабываемым названием «МРНЫ», в которой самым правдивым образом поведала нам о дружбе, любви, верности и невероятных приключениях котов Маси и Ёшки, владелицей которых ей выпала удача быть. Говорят, кошки привязаны к месту, а не к человеку. И человек для них – всего лишь средство для открывания холодильника. Ещё грелка, спать на нём удобно. И всё же…

Обращение к читателю

Имена и судьбы некоторых героев могут напомнить вам каких-то знакомых.

Однако прошу читателя учитывать, что персонаж, попадая в реальность повествования, моментально «отрывается» от своего прототипа, и автор теряет над ним власть, лишь послушно записывая наблюдаемые события, но не пытаясь управлять характером и поступками героя.

Часть первая
Кот сумчатый

Говорят, кошки привязаны к месту, а не к человеку. И человек для них – всего лишь средство для открывания холодильника. Еще грелка, спать на нем удобно. И все же…

Эта история написана от лица (или от морды? Нет, все же лица. Или лиц?)… Короче, история написана котами, поэтому может показаться кому-то странной. Сами понимаете, людей они видят по-своему. Кошки все же другая раса.

Многие и вовсе считают их пришельцами из параллельных миров или с других планет, и эти суждения не беспочвенны…

Глава первая
Борода! Да!

– Алло? Приют «Наша Маша».

– Здравствуйте, «Наша Маша». Ха-ха. Славное у вас название.

– Спасибо. Вы по какому поводу?

– Хотел поинтересоваться насчет кошек.

– Сдать?

– Нет, взять.

– Неужто? Как вас зовут?

– Виктор. А вы Наша Маша?

– Да, я та самая Маша. Какую бы вы кошку хотели? Пол? Возраст? Окрас? Характер? Опишите примерно.

– Взрослую кошку. Наручную. В смысле, чтоб на коленях любила сидеть. И чтоб была такая, как бы сказать… смешная. Ну, одним словом, коха.

– Виктор. Вы не поверите. Но сегодня мне как раз звонила старушка, просила забрать кошку, она совсем почти ослепла… Нет, не кошка, старушка, ей тяжело стало за животным ухаживать. Я чувствую, это та кошка, которую вы описывали. Эта кошечка – практически наш постоялец, несколько раз кочевала от одних «ручек» к другим.

– Ручек?

– Да, это мы так между собой называем хозяев, которые соглашаются взять приютское животное «в добрые руки».

– Я теперь тоже «ручки»?

– Если возьмете кошку. Хотите, я вам завтра привезу ее на погляд?

– Несите, Маша. Ха-ха. Здоровско! Буду ждать. Записывайте адрес…

Багира. Бастет. Муфта. (Ничего странного, моей третьей хозяйке не хватало живого тепла, и она грела об меня руки. Потом у нее завелся кавалер и купил ей шубу. А меня вернули – я из ревности начала драть обои.) Дуська… (И не просите комментировать. Старушка была почти слепа, иначе разглядела бы меня получше, прежде чем называть.) Все это мои жизни, которых, если верить писателям и всезнайкам, должно быть девять и ни одной больше. Чушь собачья, некоторые и одной обходятся, если повезет. Мы – нет.

Мы – это те, кто родился в подвале или попал на улицу за дурной нрав или по воле дурных людей, но не сгинул в первые же недели, а попал в приют.

Каждый новый дом – это новые отношения с людьми. Какой стороной ты к ним повернулась, такое получишь имя. У меня много имен, потому что во мне много разных сущностей. То одна, то другая по очереди выходят на поверхность и проявляют себя. В одной семье ты – храбрая и воинственная хранительница очага, в другой – добродушный домовой, в третьей – принцесса-капризуля. Что это, как не новая жизнь?

Почему я об этом думаю? Да потому, что сейчас как раз такой момент, смена хозяев – я это усами чую. К тому же пластмассовая клетка в руке Нашей Маши всегда говорит о грядущих переменах. Качка – как на дереве в бурю. Маша, я тебя умоляю, поаккуратней!

– Ну, Муфточка, потерпи, девочка. Совсем близко. Так, это у нас какой дом? Ага, нужен номер одиннадцать, корпус пять. Господи, все пятиэтажки одинаковые, надо же. Вон он, пятый. Четвертый подъезд, набираем код…

Маша бормотала слова, не доступные моему пониманию: слова-цифры, слова-сухари, слова – дохлые мыши. Я хоть и не всё, но худо-бедно понимаю человечью речь, а они мою – гораздо меньше.

Наша Маша – это мой ангел-хранитель. И не только мой. Она посвятила жизнь спасению таких бедолаг, как я. Есть такая порода людей – немного не от мира сего, душа у них слишком добрая, слишком открытая. Для мира сего требуются как раз другие качества. А эти, почти блаженные, не могут мимо чужой боли пройти – на себя берут. Вот и Наша Маша не смогла спокойно глядеть на брошенок, отказников, больных и калечных четвероногих – и открыла приют для бродячих животных. Иногда удается кого-то пристроить в семьи. Но частенько мы возвращаемся к ней, Нашей Маше. И пошло все по новой: объявления, звонки и, наконец, это – качка в клетке. А дальше – новая жизнь. Не знаю, какая по счету. Не выношу цифр, это вы уже поняли.

– Ага, второй этаж. Притопали, – бормотала Маша.

В замке повернулся ключ.

– А вот и мы! – искусственным милым голосом пропела Наша Маша. И внесла меня в Дом.

Батюшки, ну и страшон. Бородища, волосища. Впрочем, волосища только по бокам головы, а макушка голая, кожистая, как у сфинксов, безволосых кошек. За очками глаз не разглядеть.

– Ой, какая страшненькая «черепашка», – радостно рассмеялся Борода, когда Наша Маша выудила меня из клетки.

Черепаховым называют пестрый окрас – смесь не пойми каких цветов, всех по чуть-чуть, вперемешку, но больше рыжего и черного.

– Хотя глаза-то совсем человечьи, надо же, взгляд живой, – продолжал рассматривать меня бородатый. – И язычок торчит – просто клоунесса, а не коха.

Ага. Значит, ждет, что буду смешить. Учтем.

Борода тянет ко мне здоровенные клешни. Мама дорогая… Хотя нет, зря я, руки оказались теплые и дружеские. Одна из моих сущностей – Бастет, самая древняя богиня-кошка, – подняла голову, заглянула сквозь толстые стекла очков прямо в его душу. Душа тоже была теплая. Даже горячая. И голая, как сфинкс. И смеялась, смеялась, прямо подпрыгивала. Да! Да-да-да! Мой будет! Маша, берем!

Я лизнула его в нос. Смешно лизнула.

Он захохотал:

– Какой язык шершавый! Ничего себе! Да ты прямо тигрица! Лев у нас уже есть. Ну все, теперь мы тут настоящую саванну устроим. Но до саванны – пожалте в ванну, уважаемая.

Что? Я не ослышалась? Лев? Ванна подождет.

Я вежливо вывернулась из крепких рук, спрыгнула на пол и огляделась. К стене прибита когтеточка. Уже хорошо драная! Тут другие коты?!

Глава вторая
Рыжая Морда

Заспанная рыжая морда, широкая и для кота странно курносая, с чудовищно длинными усами, с торчащими из ушей кустиками волнистой белой шерсти, неприлично зевала. Поочередно потягивая задние ноги, рыжий вытащился в узкий коридор, где теснились мы втроем. Надо же так заспаться, чтоб ничего не чуять и не соображать…

– А, вот и наш Лев проснулся. – С неоправданной, на мой взгляд, нежностью Борода представил рыжую морду.

Тоже мне Лев. Без нюха и без мозгов.

– Вообще-то Лев он только для гостей, а домашнее имя у него Мася. Потому что по характеру он далеко не хищник.

– Какой невозможный красавчик! – проворковала Наша Маша.

Нет, Маша, только не ты! Надеюсь, ты нарочно льстишь, ради моего будущего стараешься.

А пушистый олух доверчиво выгнул спину, глазками красиво сделал «луп-луп» и стал топтаться на месте, перебирая по полу толстыми лапами и гортанно подмуркивая, как пьяный от любви самец горлицы. При этом он задрал чудовищно лохматый хвост-фонтан – павлин павлином. Сейчас споет. Кто не слышал, как «поют» павлины, тот не много потерял, поверьте мне на слово. Я жила в квартире рядом с зоопарком. Несмотря на звуконепроницаемые стеклопакеты в окнах, весь квартал знал, когда у павлинов брачный сезон.

Вот позор-то. Ну, держитесь, ваше королевское величество. Поневоле дыхание мое участилось. Кто-то зашипел. Кажется, это я!

Кот подпрыгнул на месте. Довольно высоко. Он не ожидал такой подставы – что за ним из-за угла подглядывает сородич. Приземлился он уже другим существом, надо вам сказать. Ничего милого в нем не осталось.

Я вскользь отметила, как Багира – самая дикая из моих сущностей, дикая-предикая – одним броском сокрушила преграды внутри меня, за которыми я ее держу. Это произошло слишком быстро, как взрыв. Произошло помимо моего желания, само по себе. Я все-таки животное, хоть и думающее. Мне положено порой терять контроль и давать волю инстинктам.

Я превратилась в шипящий и воющий комок пружинистых мышц и вздыбленной искрящей шерсти, из которой выскакивают невидимые лезвия когтей и разят все, что подвернулось.

Подворачивалась не только королевская шкура, это было ясно по звуку. Человечью голую кожу когти тоже пару раз задели.

И вдруг дикарку разом втянуло обратно.

Брр. Холодно. С меня текла вода. Смешиваясь с кровью, она собиралась на полу розовой лужицей.

Глава третья
Докатились

– Алло. Маша?

– Да, Виктор. Как там звери? Успокоились?

– Рассадил по разным комнатам. Не понимаю, что на моего нашло.

– Ничего страшного. Коты почти всегда встречают новичка в штыки. Надо просто дать им время. Еще нужно гладить их одной и той же рукой по очереди, чтобы запахи перемешались.

– А вы смелая, Маша, так легко драку остановили. Надо же, какое волшебное средство – окатить водой.

– Да, всегда срабатывает. Главное, не растаскивать их вручную. Очень опасно – все шишки на вас посыплются.

– Ха-ха. В данном случае – не шишки, а царапины. Буду ходить с брызгалкой наперевес. И все-таки странно. Мася никогда так жестоко не дрался. Может, из-за запаха…

Да, запах. Некоторые кошки всей кожей выделяют пахучий мускус в стрессовой ситуации. Я как раз из таких особ. А что, по-вашему, ситуация была недостаточно стрессовой? Вас бы так помотали в клетке в переполненной электричке, потом в подземелье метро. А вдобавок такую вот рыжую паву подсунули. Ушки-завитушки… Все равно мужик. Какой-никакой, хоть трижды безопасный, а пол у него мужской.

Надо признать, начала я новую жизнь не слишком удачно.

– Я котов к себе сейчас никаких не подпускаю. У МЕНЯ КОТЯТА В ЖИВОТЕ! – крикнула я в свое оправдание. Крикнула, зная, что никто меня слушать не станет. Люди отказываются нас понимать.

– Что? – вдруг серьезно посмотрел на меня хозяин.

Борода обернул меня полотенцем, чтобы высушить после купания. И заговаривал, баюкал, как маленькую, чтобы посидела спокойно. Но я насилия над личностью не терплю. Я не кукла, чтоб меня пеленали.

– Выпусти! – тихо зарычала я.

– Ух какая, с характером! – восторженно засмеялся мокрый хозяин. – Ну, мерзни.

И ушел переодеться после моих водных процедур. Чтобы Багира уснула, мне надо всю себя спокойно вылизать. Занятие, не способствующее разговорам. Потомушояжыкуштает. Потому что язык, говорю, устает. И потому что в это время тебе открывается Портал – доступ к вселенскому знанию. И ты можешь услышать все, на что настроишься.

Из комнаты слева: Ну-у-у, знаете ли. Мало того, что какую-то кусачую вонючку впустили в мой дом, так еще и водой потом окатили. Докатились. (Недурная игра слов, фр-фр.)

Из комнаты справа: Слушай… Ха, судя по звуку, ты снова подпрыгнул.

Из комнаты слева:?????????

Из комнаты справа: Ага. Кусачая вонючка на линии.

Из комнаты слева: Как ты меня слышишь? А я тебя как?

Из комнаты справа: Я Портал открыла.

Из комнаты слева: ЧТО?????????

Из комнаты справа: Надо, когда вылизываешься, представить, что у тебя вместо головы земной шар с атмосферой и прочим. И ты вмещаешь в себе всё. На что настроишь уши, то и слышишь. Любому живому существу можно в мозги заглянуть. В любой точке планеты. Ну так я вот к чему. Думай тише, ваше королевское величество. От меня даже в собственной голове мысли не скроешь.

Из комнаты слева: Да я тебя на заплатки порву, пусть только дверь откроют! И вообще, это мой дом. Как хочу, так и думаю. Фр-фр!

Из комнаты справа: Был твой, стал мой. Кончилось твое царство. Тебе меня не победить. Мои предки вели войну с крысами и змеями. И с такой плюшевой масей я справлюсь без труда. Кстати, жили они во дворцах фараонов. А у тебя, Король Лев, Хозяин Саванны, королевского разве что усы да хвост-помело.

Из комнаты слева: Мои персидские предки – одна из старейших пород в мире. А вот о породистых египетских мао такой позорной расцветки – будто их грязью окатили из лужи – мир слыхом не слыхивал.

Из комнаты справа: У тебя рожа недостаточно плоская для перса, так что никого ты не обманешь. А твои типа предки – пятая вода на киселе – на улице и дня не проживут. Они полностью зависят от людей. Ути-пути, львенок, мурки-мурмурки! Да ты раб, а не король!

Кажется, мы уже думаем вслух.

– Господа, что за вой? Снова, что ли, охладить вас водичкой? Это вы так решаете, кто круче? Или кто в доме хозяин? Спорим, что я?

Борода постучал двумя мисками и открыл дверь в королевские апартаменты. Он считал, что при виде еды мы – рабы желудка – бросим выяснять отношения и зачавкаем в два рта, совершенно по-братски. И оказался прав!

Глава четвертая
С прицепом

– Маша, а как попала к вам эта замечательная кошка, которая нас познакомила?

– Ох, Виктор, ее история печальна, но очень банальна. Одна добрая душа подобрала крошечного котенка у подъезда. А потом эта добрая душа собралась ехать с семьей за границу. Кошку брать их отговорили: мол, они не выносят смены климата, погибают. Да и хлопотно – для провоза животного на самолете нужно получить справку от ветеринара. И хозяйка отдала ее в наш приют. За что ей спасибо – могла бы просто на улице оставить.

Да, это про меня. Помню, как вылезла из подвального окна на улицу искать маму: она очень давно ушла за едой и не вернулась. Так и не знаю о судьбе моей сестры и двух братьев. Стараюсь об этом не думать: остаться ночью в полном крыс подвале без взрослого – почти верная смерть. Но пусть это будет в прошлом. Забыть!

А ничего так жизнь пошла, надо вам доложить. За буйный характер Борода прозвал меня Бабкой Ёшкой. Он сидел за компом и стучал по клавишам, а мы с Масей (да, Лев оказался натуральным Масей) плавали в сновидческих мирах, когда не ели, не ждали еды, не умывались после еды и не пытались выцарапать друг другу глаза. Я большую часть дня работала Муфтой: Борода как раз для этого искал вторую кошку – чтобы мурлыкала на коленях. Ибо Король Мася, эдакая фифа, совершенно не терпит, когда его берут на руки. А я мурлыкала с удовольствием, особенно когда близилось время кормежки. На меня тогда непременно ласкучесть нападает.

Я полнела. Борода считал, что у меня необузданный аппетит. Я и впрямь за еду все время переживала: дадут, не дадут? А когда? А сколько? Привычка вечного странника: ешь не когда проголодался, а когда получилось выцыганить. К тому же за четверых приходилось лопать – за себя и троих детей. Долго никто не понимал. И только когда я стала нервно подыскивать место для родов, они врубились. Борода хохотал так, что чуть бороду не потерял.

– Ой, не могу! Кошку взял! С прицепом!

Он вообще весельчак. Но с двойным дном. Иногда в глаза мне заглядывает – так глубоко, как только Бастет умеет заглядывать в чужие, – и видит меня всю целиком, до дна – и видимую, и невидимую.

Сейчас я Мамаша. Когда на сцене Мамаша, все прочие сидят по своим комнатам-клеткам и не высовываются. Я мамаша-страж, контролирую шкаф, в котором стоит коробка с котятами, комнату, в которой стоит шкаф, и часть коридора в пределах прыжка от двери комнаты. Я мамаша-карательница, гневная и непрощающая, так что Мася даже не пытается подойти к нашей комнате. Мамаша-курица, прячущая детей под крыло при всякой опасности. Еще я звучу – постоянно и разнообразно. Этой роли я отдаюсь вся от ушей до хвоста. И уже не помню себя другую. Все мое тело и ум подчинены материнству. Это психоз материнства. Иначе не скажешь.

– А знаешь ли ты, Ёшка, что за имя я тебе выдал, сам того не ведая? – спросил как-то Борода, подглядывая, как трое слепышей кряхтят и борются за мои соски. – Не только за внешность и характер. Я тут в инете наткнулся на инфу, что Баба Йога – это славянская богиня, покровительница детей-сирот. Она собирала их по городам и весям и доставляла в свой Скит, чтобы спасти от гибели. Получается, что ты пришла с этими детьми ко мне, а? И здесь твой Скит! Ох, неспроста это все, Ёшка, неспроста.

– Алло, Маша?

– Ой, Виктор, здравствуйте, рада слышать. Все нормально с кошкой?

– Да, более чем! Хотите анекдот? Она вчера окотилась у меня в шкафу.

– !!!!

– Вы так испуганно молчите!

– Ох.

– Вот почему она такая злобная была. Беременные кошки котов на дух не выносят, в интернете вычитал.

– Так неловко вышло!

– Ха-ха, не волнуйтесь, это же счастье – присутствовать при великом таинстве рождения.

– А это не от вашего Льва?

– Не-е, по срокам не сходится, это произошло раньше, чем она ко мне попала.

– Виктор, я не знала, что прежняя хозяйка выпускала ее гулять, ей-богу. Иначе проверила бы.

– Маша, да что вы! Интересно же. Потом, я их у метро раздам в два счета. Они такие симпатяги!

– Виктор, знаете, вы удивительный человек.

– Маша, а вам говорили, что вы удивительная девушка?

– Могу я хотя бы помочь с котятами? Это же мой недогляд. Хотите, вместе у метро с ними постоим?

– Буду несказанно рад…

Ну вот, три моих отпрыска подросли, успешно прошли обучение правилам поведения, и Мася был допущен играть с ними, но однажды, в один из последних солнечных дней осени, Борода унес их. Я знала, что так будет. Он смотрел на меня с самого утра виновато и печально. Потом звонил Нашей Маше…

– Всех забрали, – сказал он мне. Они с Машей зашли выпить чаю. – Но не волнуйся, я оставил адрес и телефон, чтобы принесли назад, если что-то пойдет не так.

– Да, – обратилась ко мне и Маша. – Если что, их вернут.

Это они так играли в Кошку, Которая Понимает Речь Людей, на самом деле говорили больше для своего успокоения. Знали бы они, насколько я их понимаю. Не только слова, но и все течения, завихрения энергетического поля вокруг них. Это поле все рассказывает о человеке, но не словами, а искрами, импульсами, токами, разноцветным свечением. Кто, кроме кошек (вернее, некоторых высокоразвитых кошек, проживающих на земле не первое воплощение), может все это расшифровать? А? Кстати, сейчас с их полями происходит что-то волшебное. Они переливаются всеми цветами радуги. Так бывает только у влюбленных.

– Маша, можно я вам на прощание подарю книгу? Это мой последний роман.

– «Купи себе Манхэттен». Потрясающе. Я знакома с настоящим писателем! А про что роман, Виктор?

– Про девяностые годы. Лихое было время.

– Да, бандитское. Нашу семью тоже зацепило, муж тогда был коммерсантом. И я не понаслышке знаю, что такое рэкет, крыша, разборки и прочее.

– Тогда вам будет интересно… Муж, говорите?

– Бывший.

Я тосковала по детям, но понимала, что, если настроюсь, всегда услышу их через Портал. Для этого я подолгу вылизывалась – настраивалась, добивалась внутренней тишины. Сначала хорошо их чувствовала, потом постепенно забыла. Мамаша спряталась внутрь, и я пришла в себя. Снова стала Муфтой для Бороды. И по совместительству – клоунессой Бабкой Ёшкой. Несколько трюков исполняла «по заказу». «Ловля непослушного хвоста», к примеру, и «бег на месте» по скользкому ламинату.

Мася тоже кой-чего умел. Однажды захожу в комнату, а он лежит на ковре, перекрученный, как отжатая простыня: ноги в одну сторону, а передние лапы и голова в другую. Я подхожу в полной уверенности, что он, с его-то ловкостью мешка картошки, откуда-то сверзился и сломал позвоночник. Нормальные живые коты так не перегибаются. Пригляделась – дышит. Дрыхнет, гад, натурально без задних ног.

Умел он лежать на брюхе, растекаясь по полу плоской шерстяной лужей в традиционной для собак позе мировой скорби. Гости приходили в восторг от умиления, хотя никто ему не верил.

Невероятно, но он мог поместиться в корзинку, вдвое меньше него размером! Тело его стекало, как вода, полностью занимая доступное пространство, словно кости теряли твердость. Царственно опираясь локтем о край корзинки, заполненной рыжей шерстью, торчащей из всех щелей, он делал непонимающий вид – мол, что тут такого, чего это все смеются. Надо отдать ему должное: мастер. На самом деле секрет Масиной видимой объемности был прост: длинная шерсть. А намочи его – крыса крысой.

И конечно, его любимый трюк для гостей. Разогнавшись по коридору, в тупике он с жутким грохотом взлетал до потолка по трем когтеточкам, прибитым к углу, а я, еле успев затормозить, беспомощно глазела снизу. Все-таки моя специальность – серьезная охота, а не игры. Тут мне было не угнаться за вечным баловнем, чьи дурачества подпитывались обильными похвалами и неустанной зрительской поддержкой.

Ладно, поймали вы меня. Я завидовала его жизни домашнего любимца – беспечной, сытой жизни, полной обожания и бесконечного любования. Вот за что, по-вашему, ему прощают все грехи? Исключительно за красоту.

Как-то сидим вечером перед телевизором. Я положила лапы на грудь Бороде и смотрела ему в глаза, щурясь от неги. Он гладил меня, а Мася мурлыкал, вываливаясь по-всякому на ковре. Добрый кот, совершенно не ревнивый. Не то что я.

– Видишь, какая отчетливая буква «М» у Маси на лбу? – вдруг обратился ко мне хозяин. – Это потому, что у него мама персидская.

– А папа – рыжий деревенский бугай, – не удержавшись, напомнила я разнежившемуся дуралею. И спрыгнула с хозяйских колен.

Подошла к зеркальной двери шкафа и посмотрела на себя. Грустно. Хотя… Наоборот, смешно. Кому-то красавчиком быть, а кому-то людей смешить.

Вдруг… Постойте, постойте. Что это? Да вот тут, на лбу? Четкая рыжая полоска, согнутая, как коленка кузнечика. Да это же кусок буквы «М»! Я тоже породистая, смотрите!

Я кинулась к Бороде хвастаться, подставила ему лоб. Он поцеловал меня в рыжую загогулину.

– Ёшка, у твоих породистых сородичей-египтянок должно быть целых две буквы «М», одна ножками на бровях стоит, другая над ней вверх тормашками, чтобы получился знак скарабея. – Хозяин определенно понимал кошачий язык тела.

– А у тебя от скарабея осталось только полторы ноги из шести. Фр-фр, – неумолимо добил меня кот цифрами.

Но все же будни у нас протекали мирно, пугалки-догонялки даже не напоминали о нескольких месяцах кровопролитных битв. Нам было хорошо втроем.

Но однажды…