Книга: Больно только когда смеюсь - Дина Рубина

— СКАЖИТЕ, ДИНА, ЭТА ДАЖЕ НЕ РЕАЛИСТИЧНОСТЬ, А ЗНАКОМОСТЬ ПЕРСОНАЖЕЙ — ВАШ ФИРМЕННЫЙ ХОД? ОСОБЫЙ ПРИЕМ МАСТЕРА? ИЛИ ТАК ПОЛУЧАЕТСЯ, И ВСЕ ТУТ? — «Так получается, и все тут» — это несбыточная мечта юного графомана, такая грёза о Музе, которая явится, погладит по макушке, мимоходом наваяет тебе шедевр — «и все тут». В реальности это семнадцатый вариант диалога, от которого тебя с утра тошнит, и который завтра все равно переделываешь в восемнадцатый раз. Персонажи очень взыскательно относятся к тому, сколько времени ты им посвящаешь: «Ах, ты занималась моей походкой две минуты? Не пойду. Или пойду так, чтоб читатель не поверил ни единому шагу».

Дина Рубина превосходно рисует образы. Она буквально несколько слов может сказать о человеке, и ты сразу представляешь себе его: старуху на вахте в Центральном доме литераторов, секретаря Союза писателей, ее инструктора по вождению и других забавных личностей.

Через несколько дней меня вызвал к себе секретарь Союза писателей, выдающийся классик узбекской литературы, хотя и неграмотный человек. Когда-то в далекой молодости он выпасал скот на пастбищах в горах Чимгана и недурно играл на рубабе, даже получил приз на районном конкурсе народных дарований. Собственно, с этого конкурса все и началось, а закончилось шестнадцатитомным собранием сочинений в тисненных золотом переплетах.

В ходе интервью автор часто байки всякие рассказывает, истории по теме. Книга очень интересная: в ней есть над чем посмеяться, есть над чем подумать. На самом деле, во время чтения у меня было ощущение диалога с остроумным, интересным человеком.

— ЧЕМ БОЛЬШЕ ПУТЕШЕСТВУЕШЬ, ТЕМ ЛЕГЧЕ ПОНИМАЕШЬ ДРУГОГО — СТРАННИКА, ПРОХОЖЕГО, ТУЗЕМЦА… ВЫ СОГЛАСНЫ С ЭТИМ? — Не совсем. Скажем, так: путешествия, возможность увидеть мир во всей совокупности его прекрасных и омерзительных черт, несколько смягчают наше изначальное неприятие «другого». Воспитывают нечто вроде смирения, дают осознание того, что никогда, никогда тебе не понять до самого дна душу другого человека. Мы — разные. Мы — странные. Смиримся с этим.

Я начала знакомиться с творчеством Дины Рубиной несколько лет назад, на данный момент прочитано несколько сборников рассказов, надеюсь, и до романов скоро доберусь. Было очень интересно узнать побольше о жизни, мировоззрении этого человека. Мне нравится в авторе то, что она довольно приземленный человек, со своими проблемами, недостатками, заскоками. Она очень честно, на мой взгляд, отвечала на все вопросы, а это не может не располагать к себе.

— Мое вдохновение, или лучше сказать — нормальное рабочее состояние — зависит от чашки хорошего кофе, — извините за прозаизм. Мы, гипотоники, вообще люди прозаичные. Хорошо б еще поспать ночью, хотя бы часиков пять, вот тогда самое вдохновение и накатит. Еще хорошо, когда родители здоровы и дети нервы не треплют, — тогда просто звезда со звездою говорит, и в небесах торжественно и чудно, причем неважно — весна у нас, лето или собачий холод. А самый восторг, самый Парнас-то, знаете, когда накатит? — когда ты просыпаешься, зная, что тебе никудашеньки сегодня не надо бежать, отключаешь проклятущий этот телефон, и садишься за работу, как ласточка, в семь, чтобы подняться в десять (вечера)… Вот это счастье, вот это — вдохновение, вот это — весна! Весна священная!

Сборник очень даже неплох: и композиция выдержана по тематике и по членению на визуальные и абстрактные эпизоды, и содержание продумано для поддержания интереса. Интерес, кстати, под конец начал уплывать. Причиной тому послужила абсолютная прозрачность образа писательницы. Хоть темы интервью и были разными, хоть подход журналистов отличался, но Рубина не изменяла себе до последнего. И хотя в каком-то из мест упомянула, что старается вносить разнообразие в книги, что-то под конец чтения уже перестало вериться, что мне будет интересно читать ее сочинения.

Тетя Рубина — типичная женщина-мать-работяга. Тетя Рубина — типичная советская тетка, переселившаяся в новые реалии со своим постсоветским подходом к работе и жизни. Дина — актриска, писатель, музыкальна, из Ташкента, не держат в себе недовольство и рада выплескивать его по делу, ценит жизненную иронию, тонко чувствуют юмор четко подмеченных ситуаций и... дева по гороскопу.

Последний факт меня очень смущает. Рубина похожа на верующую, ну или на такого человека, который сознательно или подсознательно причисляет себя к определенной религиозной конфессии. Но верить в гороскопы… называть змею своим тотемным (!!) животным по году рождения… Что за ересь на столь воспеваемой ею священной земле, радующей взаимодействием религиозных пластов?! В связи с этим увлечением Рубиной (не скрываю, я тоже в младой юности игралась с гороскопами и разделяла по ним людей) готова поспорить, что ее персонажи должны создаваться по гороскопическим стереотипам. Тем более, что она даже сама себя, как дева, определяет любительницей порядка, расчета и прочей холодной девической мишуры.

Но вернемся к книге. Что в ней интересно, так это мелкие подробности о жизни в Израиле и Советском Узбекистане, о том, как израильская армия создает граждан, а советская идеология — нет, о взаимодействии людей разных национальностей, о самом понятии национальности, о профессии писательницы (именно женщины-писателя). Что в ней хорошо, так это разбавление занудств “типичной девы” ироническими и забавными вставками — байками и анекдотами, прекрасными цитатами. Что в ней плохо, так это отсутствие смысла. Книга откровенно тупа.

Сборник раскрывает писательницу, но в ней нет ничего особенного — она так называемый “нормальный” постсоветский рабочий, вышедший из Союза писателей, удачно в него попавший. И эта удача, а вернее цепочка удачных событий, и есть составляющая понимания и радости жизни Рубиной. Она почему-то верит в удачу, а не в Бога. А последний упоминается только в шутливых записках-обращениях еврейских детей. Рубина, как еврейка и жительница Иерусалима, имеет полное право иронизировать и шутить на религиозные темы, но не является ли это типичным женско-писательским прикрытием? Писатели часто стоят за неким образом своей “нормальности”, а постсоветские люди тем более, да еще когда пытаются угодить аудитории (а чаще бывало — государству, что к Рубиной не относится, как можно заметить из отношения Дины к советским интересам), а женщины прячутся еще и за щитом бытовухи. Восточные женщины в этом плане прятались бы за своего мужчину, кем бы он ни был, мужем или младшим братом. Но постсоветская баба как неизменный советский холодильник — скрытая феминистка (да, холодильники — те еще темные лошадки!), богиня быта и своей профессии.

Этим прикрытием все полностью испорчено. Текст захламлен смешным бытом. И этот юморок повторяется в своей очередной версии на каждом кругу-главке в попытке дотоптаться до своей могилы или в ожидании героя, который внесет реальную жизнь в стереотипизированный гороскопами и удачами мирок. Жду таких героев в сочиненных Рубиной произведениях. Произведение из собственных интервью же не удалось. По крайней мере, это была удачная (!) краткая автобиография в качестве предисловия.

Понимаете, сейчас уже я могу позволить себе делать из слов все, что сочту нужным делать. Могу изобразить такую вот, слепящую любовь.

Так вот, у Дины Ильиничны этого нет! (Или я невнимательно читала или она так врет-сочиняет так профессионально, что я не увидела. И Слава Богу! Потому что разочаровываться в авторах уже подустала.)

Ведь это особый природный процесс – создание иной реальности, художественного произведения. Ну, казалось бы: что тебе стоит изменить внешность героя, чтобы он резко отличался от прототипа, тем более, что в тексте герой все равно всегда получается совсем иным? Поменять ему имя, биографию, пол, наконец?! Увы, это почти наверняка убьет вещь в зародыше, поскольку на первом этапе создания текста, пока герой не зажил своей собственной жизнью, он соединен с прототипом живой и тонкой нитью примет облика, деталей биографии, звучания имени…

Половину книги растащила на цитаты, вторую, зачитывала вслух домашним, наслаждаясь их хохотом, продолжая сквозь спазмы смеха завидовать. "Вот ведь может как ввернуть! "ЭТО НАДО ЧИТАТЬ!Глубокие, искренние скорбно- восхищенные монологи о том, откуда берется это самое волшебно-мучительное вдохновение, перемежаются с портретам и зарисовками друзей и мест, которые промелькнули за годы поездок, некоторые ушли, оставшись прообразами героев, другие остались рядом, разделяя, поддерживая, просто существуя рядом, пусть даже и не в Израиле, а в Германии или России. Из Иерусалима все началось ,туда все и вернется.

"...здесь такая мощная концентрация ожиданий (прихода Мессии) на один квадратный сантиметр, что воздух дрожит"

А ее удивительная классификация гостей!!!Уверена, каждый найдет в этом перечне и себя и всех своих друзей. А памятуя количество написанных книг, сценариев, проведенных встреч,виденного-перевиденного, еще больше ценишь ее простоту и какое-то ребячество. Что не гаснет огонек задора в дивных восточных глазах!Может памятуя высказывание...

Запомни три НЕ, - говорила бабушка, - НЕ бояться, НЕ завидовать, НЕ ревновать. И ты всю жизнь будешь счастлива!

После прочтения книги захотелось три вещи. 1.Поехать в Израиль, чтобы выходя на балкон каждый раз видеть "Долгофу". 2.Собаку!Да такую же умную, как Конрад. 3. Дописать все, что нужно было, так же будучи зависимой от компьютера, подбадривая свою музу чашками кофе. Пока что сбылось лишь с последнее.)

Он тяжело вздохнул и проговорил: - Ну что ж… так нам и надо. Будешь переводить. - Я! Пе-ре-во-дить?! Да ты что несешь? Я устрою ему гигантский литературный скандал, его вышвырнут из Союза писателей! Мой приятель сказал жалеючи: - Дура, вышвырнут – причем, отовсюду, - тебя. Тебя, понимаешь? Из квартиры, из поликлиники, из химчистки, из общества «Красного креста» и защиты животных… Из жизни!.. Убогая, ты не представляешь – с кем имеешь дело… - Как же мне быть? – упавшим голосом спросила я. - Переводить. - Кого?! Лермонтова?! - Его, родимого. - Ты с ума сошел… С какого на какой? - С русского – на советский! – жестко проговорил мой умный приятель и повесил трубку.

А это – просто уличная картинка (вездесущие эмигранты-одесситы в Израиле).

Вот выхожу я на улицу Яффо и вижу двух пожилых дам, узревших друг друга по разные стороны улицы. Не дожидаясь, когда загорится зеленый свет, они принимаются громко беседовать через поток машин: - Как вам нравится тот Арнольд? - Что, он опять в новом костюме? - Какой костюм?! – в пятницу похоронили! - Так чего ж вы спрашиваете, или он мне нравится?! - Нет, но как вы оцениваете поступок?

И такими картинками («сценками», как мы говорили в детстве) переполнена вся книга. Очень интересна коллекция детских высказываний, которую годами собирала писательница – это «отдельная песня». И рассказ Рубиной о семье, о детях – безумно интересен (ни капли сентиментальности, но душу греет). Казалось бы, в интервью человек волей-неволей выставляет себя напоказ или выворачивает наизнанку. Чтобы вы поняли, насколько Дина Рубина далека от этого – еще один фрагмент её беседы с журналистом.

Часто во время выступления такие записки приходят, что, хотя бы на минутку, становится ясно: нет, вся я не умру. - А какую-нибудь особо трогательную помните? - Да вот однажды в Москве, в Доме литераторов мне передали записку: «Дина Ильинична! Если б вы знали, как вас любят в Московском зоопарке!» Разве это не счастье?

Читая эту книгу, улыбаться вы будете часто. Задумываться – еще чаще. Дина Рубина – человек неоднозначный, резкий, будоражащий. Если вы хотите понять, как рождается чудо (а многие её книги иначе и не назовешь) – стоит познакомиться с ней поближе.

Больно только когда смеюсь - длинное и очень большое интервью, изданное книгой. Мне было очень интересно почитать, узнать большое о детстве, семье, привычках и привязанностях Дины Ильиничны. Вердикт - 9.