Текст книги "Магия соперниц"

Моппи подняла руку с письмом:

– Клянёшься, что это не имеет никакого отношения к короне?

Я выдернула его из её пальцев и вернула на стол:

– Она пишет здесь о своих ученицах. И всё.

Я посмотрела на скрытчика. Хотелось надеяться, что в моих словах было достаточно правды, чтобы он не среагировал.

– Корона. – Он издал протяжный звук, похожий на смешок. – Да, вот это секрет так секрет.

– Ты ради него сюда проник? – спросила я, шагнув к клетке. – Мятежники прислали тебя найти корону?

– Ты выяснил, где она? – нетерпеливо выпалила Моппи.

Скрытчик наклонился вперёд, прогнувшись в длинной спине, и погладил лапой своё маленькое ухо:

– С чего мне рассказывать вам о том, что я знаю?

Я заколебалась, затем сделала глубокий вдох:

– А если я открою тебе один из моих секретов?

Скрытчик в предвкушении довольно замычал. В темноте блеснули острые зубки.

Моппи с сомнением посмотрела на меня:

– Ты уверена?

– Я не вижу для нас лучшего шанса найти корону, – кивнула я.

Кроме того, у меня не было таких уж страшных тайн. Ну узнает скрытчик, что я на прошлой неделе стянула на кухне малиновое пирожное – подумаешь! Мои секреты были скучны и банальны.

Моппи нахмурилась.

– Для нас?

– Ну, ты же здесь. И ты вытащила меня из ковра.

Она ошеломлённо моргнула. У меня запылали щёки. Если честно, я не собиралась это говорить, у меня просто вырвалось. И всё же… мне было приятно, что она рядом. Что мне не придётся иметь дело со скрытчиком в одиночку. Я повернулась назад к заколдованному хорьку:

– Так что, мы договорились?

– М-м. Подойди ближе, – попросил скрытчик.

Я снова помедлила:

– Какой секрет ты хочешь?

– О, уверен, мне удастся найти что-нибудь интересненькое. – Его голубые глаза, хитрые и голодные, не мигая, смотрели на меня. – У всех есть секреты. Потаённые страхи. Лакомые сожаления. Упоительные мечты. Или драгоценное знание. Вам, волшебникам, лучше кого бы то ни было известно, сколько силы может заключаться всего в одном тайном слове.

Я почувствовала себя жареным цыплёнком на обеденном столе. Разве можно поверить этому существу, что оно не удерёт с угощением?

– Сначала скажи нам, что ты знаешь.

Хорёк издал свистящий звук:

– Ну хорошо. Но спроси как следует.

– Как следует?

Он встал в позу:

– Я всё-таки мастер тайн. Охотник за всем скрытым. Я… – Он замолчал и задумчиво пошевелил усами.

– …император загадок? – предложила я.

– Верно! – Он довольно кивнул и, встав на задние лапы, горделиво распушился.

Я кашлянула:

– Хорошо, мастер тайн. Я смиренно прошу вас… э-эм… проявить милость и раскрыть нам, что вы узнали о местонахождении короны. Пожалуйста.

– Корону можно найти… – Его писклявый голос оборвался. Я подалась вперёд, дрожа от предвкушении великого откровения. Моппи тоже. – В месте, о котором мастер Бетрис ничего не знает.

– Что?! – возмутилась Моппи.

– Это нам ничем не поможет. Она должна что-то знать! – Расстроенная, я схватилась за прутья клетки.

– О, ну, она догадывается. И эту тайну… – Скрытчик подобрался так близко, что его усы пощекотали мои пальцы, и глухо, драматично пропищал: – …она откроет лишь самой достойной из своих учениц. – Он сел и лукаво оскалился.

– Это не ответ! – крикнула я. – И это всё, что ты знаешь?

– Конечно нет, – сказал скрытчик. – Я мастер…

– Закрой пасть! – не выдержала Моппи. – Бесполезное создание!

– И не видать тебе моих секретов, – сердито отрезала я. – Не заслужил.

– О. – Скрытчик пошевелил усиками, и между ними словно заплясали крошечные искорки. – Но я уже узнал от тебя нужный мне секрет. Открыть.

Дверца золотой клетки распахнулась со зловещим щелчком. Первое Слово, спаси и сохрани, какая же я глупая! Я позволила этому существу подманить меня поближе, и он вытянул магическое слово прямо из моей головы!

Скрытчик переливающейся серебряной лентой выпрыгнул наружу прямо на Моппи, и та, взвизгнув, поймала его обеими руками.

– Но ты, – прошипел хорёк, извиваясь в её ладонях, – ты хранишь столько тайн! Отдай их мне! Обещаю, тебе станет легче, когда ты ими поделишься!

– Нет! – И Моппи отшвырнула его.

Скрытчик упал на пол в нескольких ярдах от нас, ловко перевернулся и вскочил на лапы.

– Да будет так. Наша сделка выполнена, – прострекотал он. – Пора мне продолжить свою охоту.

И он метнулся по ковру к окнам. Я услышала тоненькое «открыть», и одна из створок со скрипом качнулась наружу. Когда я подбежала к ней, скрытчик уже исчез из виду.

– Почему ты его не остановила? – повернулась я к Моппи. – Ты же его держала! Могла бы посадить назад в клетку!

– Он… он бы узнал… – её голос дрожал, – мои секреты!..

– Ну здорово, – проворчала я. – И как мы объясним это мастеру Бетрис?

– Что именно вы хотите мне объяснить? – раздался позади нас голос.

Моппи придушенно пискнула. Мы обе отвернулись от окна и увидели мастера Бетрис в ночной рубашке, стоящую на пороге кабинета.

– Объяснить, как вы оказались в моём закрытом кабинете? Или как вы позволили опасному магическому существу сбежать?

– П-простите, пожалуйста, мастер Бетрис. Я просто… – Я глубоко вдохнула, лихорадочно подыскивая слова, которые прозвучали бы достаточно убедительно. Ситуация была ещё хуже, чем когда я разбила одну из маминых любимых фарфоровых чашек и попыталась спрятать осколки в горшок с пальмой.

– Искала информацию о короне королевы Меды? – предположила она.

– Д-да.

– И что ты узнала? – Её голос, привычно холодный и ровный, и блеск в глазах указывали на то, что она обдумывала происходящее. Мне просто нужно всё толково объяснить, и мастер Бетрис поймёт. Она справедлива. Она прислушается ко мне.

– Что вы догадываетесь, где искать корону. И что вы откроете этот секрет самой достойной своей ученице. – Я расправила плечи. Сейчас или никогда. – Это…

– Я! – перебила Моппи. – Конечно, я совсем недавно стала вашей ученицей, но подумайте сами, сколько всего мне уже удалось сделать! Редьки. То дерево у пещеры. Пожалуйста, мастер Бетрис, я единственная, кто сможет сберечь корону!

Я даже не столько удивилась, сколько расстроилась. Глупо было с моей стороны думать, что наш с Моппи союз станет чем-то бо́льшим, чем временной мерой. Пора забыть, как мне было приятно чувствовать себя не такой одинокой.

– Если ты научилась накладывать парочку заклинаний, это ещё не значит, что ты этого заслуживаешь, – начала я. – Ты даже не умеешь… – я осеклась, поймав испуганный взгляд широко раскрытых глаз Моппи. Нет, я же обещала никому не рассказывать – и сдержу слово. Вместо этого я сказала: – А я знаю больше двухсот слов на магическом языке.

– Если ты ходячий гримуар, это ещё не значит, что ты достойна короны! – огрызнулась Моппи. – Мои заклинания хотя бы работают.

– Достаточно! – Мастер Бетрис хватило одного слова, чтобы заставить нас замолчать. – То, что вы ищете, наделяет своего обладателя огромным и опасным могуществом. Чтобы с ним справиться, одних знаний или силы недостаточно.

Мы с Моппи переглянулись и обе выпрямили спины.

– У меня нет времени на учениц, для которых гордость и амбиции важнее скромности и понимания, – продолжила она. – По справедливости я должна исключить вас обеих.

– Нет! – вскрикнула я одновременно с отчаянным возгласом протеста Моппи.

Мастер Бетрис подняла тонкую руку, пресекая наши дальнейшие возражения:

– Однако я готова дать вам последний шанс реабилитироваться.

Страх пульсировал у меня под кожей. В ожидании её следующих слов я даже прикусила щёку.

– Завтра на приёме запланирован концерт, – сказала Бетрис. – Молодые артисты будут развлекать гостей танцами, музыкой и прочим. Вы к ним присоединитесь, чтобы продемонстрировать одно заклинание. Если вам удастся доказать мне, что вы понимаете истинную силу волшебства, то я продолжу ваше обучение.

– А если нет? – дрожащим голосом спросила я.

– Тогда вы будете исключены.

Глава 6

– Итак, Антония? – спросила мама, глядя на меня поверх бокала.

Мы стояли под переливающимися люстрами банкетного зала лорда Букканила. Он не поскупился на украшения для приёма. Вокруг столов со светло-голубыми скатертями, где стояли сверкающие серебряные и золотые блюда, торжественно прохаживались дамы в расшитых шелках и джентльмены в бархатных жилетах. Но мне было не до аппетитных красот. Казалось, у меня в животе клубится целый пчелиный рой.

Я вдохнула, собираясь с мыслями:

– Корону я пока не нашла. Но скоро что-то выяснится. Уже этим вечером. – И поспешила добавить, игнорируя её скептический взгляд: – Мастер Бетрис догадывается, где она может быть. Мне нужно только убедить её поделиться со мной этой информацией.

Слушая меня, мама задумчиво постукивала по бокалу пальцем. Я надеялась, что мой оптимистичный настрой сработает: ведь мастер Бетрис вовсе не обещала дать мне подсказку за достойное выступление на концерте. Но, по крайней мере, если я останусь её ученицей, у меня хотя бы появится шанс. Маме было достаточно знать, что я иду к цели.

– Хорошо, – сказала она, когда я договорила. – И ты готова к этой… демонстрации?

– Да.

Я отшлифовала в уме своё заклинание – вариацию чар по приданию дыму нужной формы, – сделав его ещё лучше. Ещё грандиознее. Чтобы все в бальном зале удостоверились в моих способностях. Но тихий голосок сомнения не желал униматься. Мастер Бетрис ждала от нас скромности и понимания – но разве публичные выступления этому способствуют? А вдруг я что-то упускаю?

– А что та, другая девочка, Моппи?

Я обвела взглядом зал и обнаружила Моппи прячущейся в тени пальмы в одном из альковов. Прямо как единственная кошка среди собак. Вспомнив свой первый приём и то, как он меня потряс, я невольно ей посочувствовала. Мне захотелось подойти к ней и увести в библиотеку лорда Букканила поглазеть вместе на окаменелые кости и пару ботинок, по преданию, принадлежавших самой королеве Меде. Но это были пустые фантазии. Нельзя забывать, зачем я здесь.

– Она… просто девочка, – сказала я. – Её взяли помощницей на кухню, а потом выяснилось, что она тоже владеет магией. Но она учится у мастера Бетрис всего неделю.

– В таком случае тебе не составит труда её превзойти.

Весь мой энтузиазм из-за дымового заклинания испарился, превратившись во что-то колючее и унылое. Неужели только это и имеет значение? Наверное, мама права. Какая разница, насколько удивительным, сложным и восхитительным будет моё заклинание – важно лишь, чтобы я оказалась лучше Моппи. Но как же мне это ненавистно! Меня охватило такое чувство, будто магия перестала мне принадлежать. Перестала быть тайной, требующей раскрытия, головоломкой, которую так хотелось разгадать. Превратилась в ещё один инструмент из маминого политического арсенала.

Мама наклонила голову и мягко прижала ладонь к моей щеке:

– Я понимаю, как для тебя это трудно, Антония. Но нам всем приходится делать трудные вещи. Мы должны чтить память твоего брата. Освобождение отняло его у нас. Теперь наша обязанность – не допустить, чтобы они забрали новые жизни.

Даже умерев, Флориан продолжал служить клеем, скрепляющим нашу семью. Мы разделили его смерть. Возможно, это единственное, что у нас с мамой было общего. Я приникла к её ладони, показав, что понимаю, о чём она говорит, и что я тоже так думаю.

– Я постараюсь изо всех сил, мама. Обещаю.

– Да. Я знаю, дорогая. Но мне нужно нечто большее, чем просто старания. Эта корона определит судьбу нашей родины. Твой брат уже отдал всё во имя этого. Ты должна преуспеть, любой ценой. – Её взгляд сместился мне за голову, и она отняла руку, оставив на моей коже лишь смутное воспоминание о тёплом прикосновении.

Обернувшись, я увидела идущего к нам мужчину, его безупречные чёрный жилет и бриджи притянули к себе мой взгляд, как клякса на чистом листе бумаги. Его походка была уверенной, и он выглядел важно.

Мама расправила плечи и, нацепив на лицо отрепетированную улыбку, поприветствовала его.

– Лорд Бенедикт, – она протянула незнакомцу руку, – это такая честь, что вы смогли присоединиться к нам сегодня.

Мужчина сверкнул ответной улыбкой. Судя по тонким морщинкам в уголках его ясных голубых глаз, он был примерно одного возраста с мамой. Блестящие чёрные волосы, коротко подстриженные по материковой моде, на висках разбавляла лёгкая седина.

– Ах, советница Дюрант, я надеялся встретить вас.

Он склонился и церемонно поцеловал воздух над маминой рукой, напомнив мне актёров, с которыми дружил Флориан. Брат обожал вечеринки, обожал всю эту пышность, разговоры и карточные игры.

– Уверена, вы встретили тёплый приём, – сказала мама. – Я знаю, что здесь, на Медазии, мы не можем предложить ничего, что сравнилось бы с развлечениями двора, но будьте спокойны: и у нас найдётся, чем удивить имперского уполномоченного.

Имперского уполномоченного? Теперь понятно, откуда эти манеры и наряд. И судя по всему, он приехал с материка совсем недавно.

– Не сомневаюсь, – ответил Бенедикт, скользнув совершенно, по моему мнению, беспардонным взглядом по насыщенно-зелёному платью моей мамы. – Это истинное благословение – найти здесь кого-то вроде вас, кто даже на таком заброшенном утёсе посреди океана не теряет материкового достоинства и утончённости.

Заброшенном утёсе? Он всерьёз говорит так о Медазии? Нет, конечно, наш остров далеко не такой густонаселённый, как материк, но заброшенным его никак не назовёшь. Здесь есть густые леса, бескрайние акры оливковых рощ и стада крапчатых оленей. Когда я была маленькой, летом мы всей семьёй поднимались на склоны горы Павос, плавали в мерцающих голубых озёрах и ужинали в беседках, заросших глицинией. Флориан брал меня с собой в походы, рассказывал смешные истории об одном из пиков, называя его заколдованным из-за его смешной выпуклой формы.

Мама, должно быть, заметила на моём лице раздражение, потому что поспешила спросить:

– Вы сказали, что надеялись меня встретить – я могу вам чем-то помочь?

– Да. Меня беспокоит, что советник Фэрон будет возражать против новых имперских квот на моллюсков. Возможно, мне понадобится ваша помощь, чтобы убедить его, что это в интересах Медазии. И, пожалуйста, смилостивьтесь надо мной и подскажите, где я могу найти порядочное регианское красное. Букканил настаивает, чтобы я попробовал местные напитки. – Скривившись, он поднял кубок со светлым мутноватым напитком. Его аромат был таким густым, что я почувствовала его даже со своего места: восхитительная и завораживающая амброзия мёда и солодки.

– Это «Молоко Земли», – сказала я ему. – Согласно легенде, его пили сами боги. – Это вино было слишком крепким и подавалось на свадьбах, похоронах и праздниках. Об этом мне рассказывал Флориан, когда во время Пира волн мы на рассвете спускались к скалам и наблюдали, как рыбаки окунают в тёмные воды больших вязаных идолов. Они символизировали жертвоприношение древним морским силам.

Глаза уполномоченного скользнули по мне с ноткой весёлого изумления во взгляде.

– Если богам было нечего пить, кроме этого, неудивительно, что их не осталось.

– Лорд Бенедикт, позвольте представить вам мою дочь Антонию, – вмешалась мама. Её тон оставался всё таким же ровным и невозмутимым, но пролёгшая между бровями едва заметная морщинка призывала меня подумать над своим поведением.

– А, да. – В его глазах появился интерес. – Ученица волшебницы. Твои таланты, должно быть, весьма существенны, раз ты учишься у Джулиен Бетрис. Ты сама преобразовала это платье? – кивнул он на мои рукава.

Я взволнованно ахнула:

– Очень заметно?

Неужели мои прыгающие дельфины, которых я добавила в оригинальную вышивку, выглядят настолько топорно, что их распознал даже неволшебник?!

Он обнадёживающе улыбнулся:

– Лишь потому, что я изучал копировальную технику Теренваля. Ведь ты воспользовалась именно ею, не так ли? Прекрасная работа, – добавил он. – Смею предположить, что сам мастер Теренваль бы одобрил, а он обычно кислый, как целая лимонная роща.

Я, наверное, была похожа на выброшенную на сушу рыбу – рот открыт, глаза выпучены. Но потом из меня посыпались вопросы, да так быстро, что я не успела себя остановить:

– Вы волшебник? Вы знакомы с мастером Теренвалем? Он не объяснял вам, зачем включил в последний пункт инструкции условные знаки? Я до сих пор не понимаю, для чего это было нужно. Заклинание из-за них кажется разбалансированным, вы так не думаете?

Бенедикт улыбнулся:

– Он хотел таким образом гарантировать достаточное расстояние между узорами. Но, на мой взгляд, куда проще было бы включить эту фразу в описание после перечисления условий.

Я мысленно повторила магические слова, чувствуя, как они складываются в заклинание, и у меня перехватило дыхание. Он прав! Благодаря пояснению Бенедикта заклинание обрело законченный, сбалансированный вид, ясный и совершенный, как симфония.

– Спасибо, мастер Бенедикт!

Что-то промелькнуло в его голубых глазах, и он на секунду опустил взгляд.

– Я не мастер, мисс Дюрант. К сожалению, мои таланты посчитали… недостаточными… для этого высокого звания. Но каждый из нас по мере своих сил служит императору. – И он изобразил что-то вроде поклона, приложив руку к имперской эмблеме у себя на груди.

– Мы, разумеется, почтём за честь ваше присутствие здесь, – сказала мама, одарив его одной из своих коронных улыбок. Годами я пыталась её освоить, пока не поняла, что мне просто не хватает изящества выглядеть одновременно обрадованной и осуждающей. – Но мне жаль, что вы проделали весь этот путь напрасно. Уверяю вас, наш Совет держит ситуацию с Освобождением под контролем.

– Но тем не менее капитан Порфира остаётся на свободе, – ответил Бенедикт с одной из своих натянутых улыбок. – И слухи о восстании расходятся как ведьмовское пламя.

В этот момент с дальнего конца бального зала донёсся протяжный звон гонга. Я ожидала его, и всё равно моё сердце пустилось в панический галоп. По всему залу молодые люди потянулись к углу, расчищенному для подобия сцены. Настал час моего последнего шанса избежать исключения и спасти свои мечты. Я поймала взгляд маминых зелёных глаз, и в памяти снова прозвучали её слова: «Ты должна преуспеть, любой ценой».

Я нервно заламывала руки и переступала с ноги на ногу в ожидании, когда сын лорда Букканила завершит своё выступление. Лира пела под его тонкими пальцами, а изумительное исполнение старой моряцкой похоронной песни напомнило мне о дедушке. Но успокоения мне это не принесло. После него наступал мой черёд. Я должна была убедить мастера Бетрис, что не заслуживаю исключения.

Я прислонилась к прохладной поверхности большой мраморной урны, мысленно повторяя в голове заклинание. Только это помогало мне держать себя в руках. Неудача была неприемлема. Магия для меня – это сама жизнь, дыхание, биение сердца, отмечающее каждую секунду дня. Кем я буду без неё?

Взрыв аплодисментов прорвался внутрь моего островка спокойствия. Юный музыкант, радостно пританцовывая, вернулся в толпу. Я глубоко вдохнула и посмотрела на Моппи, прохаживающуюся взад-вперёд по нише в стене, где мы с ней ожидали нашей очереди, и что-то беззвучно бормочущую. Наверняка готовится продемонстрировать свой «явно безграничный потенциал». Встретившись со мной взглядом, она прищурилась, и её глаза с вызовом блеснули.

Ладно. Придётся смириться с тем, что та искра товарищества, зародившаяся между нами не без помощи скрытчика, успела окончательно потухнуть. Заурядный уровень или нет, но я покажу ей, что не сдамся без боя. Когда лорд Букканил представил меня, я решительно вышла на сцену.

Мастер Бетрис, невозмутимая и преисполненная достоинства, сидела на одном из стульев, выставленных специально для концерта. Её взгляд остановился на мне, и я уловила в её глазах нечто вроде разочарования. Я ещё даже не произнесла своего заклинания, а уже её подвела. Меня охватили сомнения, и я покосилась на Моппи. А что, если я не так всё поняла? Мастер Бетрис сказала нам, что одних знаний и силы мало. Но на что она намекала?

Меня замутило, но я заставила себя сконцентрироваться на чашке с горячим чаем, поставленной передо мной по моей просьбе, и откашлялась. Была не была.

Я произнесла заклинание.

Под восторженный шёпот зрителей в первых рядах поднимающийся над кружкой пар завернулся спиралью и сформировал трёхмачтовый фрегат. На таком должен был служить Флориан. Точная копия корабля закачалась на серебристом море из пара, идеально повторяя мой мысленный образ.

Правда, он был всего пять дюймов в высоту.

Крошечный фрегат рассекал по кругу невидимые волны, и с каждой секундой нетерпение толпы росло. Какой-то мужчина из задних рядов громко спросил:

– Чего мы ждём?

– И это всё? – удивился второй. – А что-то вообще было? Я ничего не вижу!

Всем своим существом я призывала корабль увеличиться, заполнив зал. Не может такого быть, чтобы мне не хватило силы воли или крепости желания!

– Очаровательно, – пробормотала какая-то женщина.

Подавив стон, я прошептала отменяющее заклинание. Слышать жидкие аплодисменты было ещё больнее, чем мёртвую тишину. Я не посмела даже взглянуть на мастера Бетрис, боясь, что тогда мне точно не удастся сдержать слёзы. Горло сжали тиски страшного разочарования: ну почему у меня никогда ничего не выходит как мне хочется?! Я так старалась! Я не прошу многого – только возможности заниматься магией, но теперь этот шанс мог быть навсегда для меня потерян.

Я убежала со сцены в нишу в стене, где меня встретила Моппи. Не желая доставлять ей удовольствие своим горем, я заставила себя расправить плечи и быстро заморгала.

– Твой корабль…

Но мне было не до её жалости или презрения.

– Что ты собираешься продемонстрировать? – перебила я.

Она вздрогнула, а затем глубоко вдохнула, будто настраивалась:

– Заклинание роста.

Я посмотрела по сторонам:

– На чём?

– На этом. – Она показала мне аппетитное вишнёвое пирожное.

– Как? Тебя кто-то научил магическому слову для «пирожное»?

Она нахмурилась:

– З-зачем оно мне? Я знаю заклинание роста. Я применила его на том дереве перед пещерой.

– Именно. На дереве, – повторила я. – А это пирожное. Не говоря уж о том, что пирожные не растут. Они не живые. Чтобы сделать что-то большим, тебе нужно это увеличить.

Она приоткрыла рот и обеспокоенно вскинула брови. Затем сердито фыркнула:

– Ты просто хочешь сбить меня с мысли.

Я пожала плечами:

– Ну, сама скоро убедишься. – И уже хотела уйти, но она поймала меня за локоть:

– Погоди. Так какое заклинание правильное?

– С какой стати мне тебе говорить?

– Потому что я… – Она осеклась и покраснела. – Ты знаешь, как это важно для Медазии. Скрытчик сказал, что мастер Бетрис даст подсказку своей ученице.

– И ты так уверена, что это будешь ты? Ты в ученицах всего неделю! – Мне в живот будто заползла ядовитая змея. Я могла думать лишь о словах из письма: «Ей никогда не подняться выше заурядного уровня». Моя мечта умирала у меня на глазах.

– Это слишком важно, – настаивала Моппи. – Я понимаю, тебе завидно, но…

– Ладно. Я тебе помогу. – Мама права. Моппи моя соперница, и мне пора начать относиться к ней соответствующе.

– Ты… Правда? – уставилась она на меня.

– «Увеличить» произносится как «увеличить», – сказала я, отогнав непрошеные сомнения. Корона слишком важна. Под угрозой не только моё магическое будущее, но и мастера Бетрис. Вся Медазия. Я не могу позволить, чтобы её заполучила какая-то недотренированная девчонка, разговаривающая как мятежница.

Моппи медленно повторила магическое слово.

– А пирожное?

Я ответила. И указала на сцену:

– Но смотри не произноси заклинание, пока не окажешься там. А не то весь сюрприз испортишь.

Моппи неуверенно кивнула:

– О. Ну. Спасибо, в общем. – Она уже зашагала прочь, но остановилась, обернулась и с целеустремлённым видом вскинула подбородок. – Ты не пожалеешь об этом, Антония. Я обещаю.

Толпа притихла, не считая одного из моих критиков, съязвившего:

– Хотим увидеть настоящую магию!

Моппи откашлялась и подняла перед собой пирожное, будто чашу благословения:

– Приготовьтесь увидеть нечто невероятное! – И произнесла слова, которые я ей сказала.

Результат стал заметен не сразу. Все, кроме меня, смотрели на пирожное. Но вдруг маленькая девочка в первом ряду ахнула:

– Что у неё с носом?!

Моппи испуганно вскрикнула и, уронив пирожное, схватилась за лицо. Её нос распухал прямо на глазах. Увеличивался.

– Он уже как буханка! – воскликнул кто-то. – Только посмотрите на это!

Зрители, хихикая и хохоча, начали наперебой предлагать большие предметы для сравнения:

– Арбуз!

– Свинья!

– Кресло!

Но мне было не до смеха. На лице Моппи стыд мешался с паникой, и мои внутренности словно обратились в зыбучие пески. К этому моменту из-за сдавившего губы огромного носа она могла лишь яростно шепелявить и невнятно бормотать.

– Он нас раздавит! – взвизгнула та же самая девочка. – Бежим!

Гости бросились врассыпную, спасаясь от носа Моппи, который врезался в стоящий рядом десертный стол, сбив на пол несколько прелестных шоколадных пирожных. В зале поднялся перепуганный гвалт. В ужасе от содеянного я прижалась спиной к стене.

Моппи кое-как удалось приноровиться к распухшему носу и освободить губы. Первым делом она выругалась, а затем, скосив на меня глаза, крикнула:

– Ты!

– Я н-не думала, что всё так д-далеко зайдёт, – ответила я, заикаясь и не в силах отвести взгляд от этого кошмара.

– Просто скажи, как это отменить! – Её щёки стали пунцовыми. Под весом своего гигантского носа она повалилась на пол и шумно, со всхлипом задышала. – Пожалуйста!

– Нос. Уменьшить, – хрипло сказала я.

Моппи повторила. И тотчас её нос начал съёживаться. К тому моменту, как он снова стал с буханку, она уже смогла подняться на ноги и сейчас придерживала его, пока он продолжал сдуваться до размеров грейпфрута, затем лимона и наконец не вернулся в первоначальное состояние.

Она очень долго не отнимала руки от лица. Её била дрожь. Как и меня. Всё получилось хуже не придумаешь.

К нам решительно направилась мастер Бетрис, одним взглядом прогнав последних не успевших разбежаться зевак. Мантия со свистом хлестала её по ногам, в глазах клубилась тьма.

– Мне казалось, вчера ночью я высказалась предельно ясно. – Она вскинула руку, обрывая нас на полуслове. – Теперь я точно знаю, кто из вас заслуживает остаться у меня в ученицах.

Мы с Моппи притихли в ожидании.

Мастер Бетрис обвела нас задумчивым взглядом. Меня трясло, каждый мой нерв был накалён в остром желании услышать моё имя.

Наконец она произнесла – холодно, отрывисто и неумолимо:

– Никто.