Текст книги "Магия соперниц"

Глава 7

– Мы уезжаем, – объявила мастер Бетрис. – Сейчас же. – И, развернувшись, направилась к ближайшим дверям.

– Вы… вы отвезёте нас назад домой? – спросила я. В груди затеплилась надежда.

– Я отвезу вас к себе домой, – ответила она не оборачиваясь. – Чтобы вы собрали вещи. А завтра утром отправитесь по домам.

Нет, мне точно послышалось. Этого не может быть.

Но выражение лица Моппи лучше всяких слов говорило, что слух меня не подвёл. Мастер Бетрис исключила нас обеих. В голове глухо запульсировало, и к горлу подступила тошнота. Всё потеряло смысл. Я пыталась следовать маминым приказам, чтобы спасти свою магию, свои мечты, но в итоге всё потеряла. А вдруг Освобождение найдёт корону? Они воспользуются ею, чтобы развязать войну с Регией Террой. Столько людей погибнет. Джулиен Бетрис могут обвинить в предательстве. Весь мой мир обратится в хаос. Под угрозой было не только моё магическое образование.

– Ты об этом пожалеешь, – прошипела Моппи низким и источающим яд голосом, пока мы старались не отстать от быстро шагающей мастера Бетрис. – Вот увидишь.

Я уже обо всём жалела. Я чувствовала себя ничтожной и мерзкой, будто кто-то наложил на мою душу заклинание уменьшения. И вся эта горечь рвалась на свободу.

– Да ну? – огрызнулась я. – И что ты мне сделаешь? Ты даже наложить заклинание без моей помощи не можешь! – Глаза защипало, и я поспешила их вытереть.

Мы вышли на террасу перед садом. Отсюда к улице за высокой живой изгородью тянулись посыпанные измельчёнными раковинами дорожки, вдоль которых горели декоративные жаровни. Их пламя расплывалось в моих слезящихся глазах.

Я так глубоко погрузилась в своё горе, что заметила вышедшего из-за кустов человека, лишь когда чуть не наступила на его блестящие туфли с серебряными пряжками.

Это был пожилой мужчина с бронзовой кожей, седеющими волосами и улыбкой дедушки, собирающегося отчитать любимого внука. Он показался мне смутно знакомым: скорее всего, я встречала его на одном из маминых приёмов.

– Мастер Бетрис, – прогудел он. – Как я рад, что успел перехватить вас до вашего отъезда.

Я взглянула на мастера и заметила, как сжались её губы.

– Советник Фэрон, – она склонила голову в приветствии.

Нахмурившись, я перевела взгляд назад на мужчину. Вот почему он показался мне знакомым. Он вместе с моей мамой и ещё пятью членами составляли совет Семи, местный орган управления Медазией. Я слышала, как мама называла его кораблём без руля, потому что невозможно было предсказать, за что он проголосует, как и понять, кому он симпатизирует – империи или Освобождению.

– Прошу прощения, – продолжила мастер Бетрис, – но вечер выдался крайне утомительным. Мне нужно спешить. – Она было двинулась вперёд, но советник Фэрон преградил ей путь.

Нас окружали высокие живые изгороди, не считая небольшой ниши сбоку с солнечными часами в окружении розовых кустов. Должно быть, именно там советник Фэрон нас и поджидал.

– Прошу вас, Джулиен, – он понизил голос, заговорив хрипло и с нажимом. – Вам известно, что на кону. Вы не можете вечно прятаться в своём кабинете и надеяться, что всё разрешится само собой. Нам необходимо найти мирное решение, пока не стало слишком поздно. Если вы знаете, где корона, вы должны нам сказать.

Мастер Бетрис, не изменившись в лице, произнесла:

– Я уже говорила Совету, что у меня нет доступа к короне. Как и ни у кого другого. И я глубоко сомневаюсь, что в ближайшее время это изменится, – добавила она, бросив суровый взгляд на нас с Моппи.

Я поморщилась.

– Пожалуйста, позвольте пройти, советник, – попросила мастер Бетрис. – Мне больше нечего сказать ни вам, ни кому-либо другому.

– Мы не можем ждать, Джулиен, – не сдавался Фэрон. – Кто-то распускает слухи, что вы заодно с мятежниками. А новый имперский уполномоченный хочет…

Шорох живой изгороди рядом с нами прервал советника, и он ахнул. Под шелест листьев и хруст ломающихся сучков из-за веток протолкнулась человеческая фигура.

Он был почти семи футов ростом и одет в давно устаревшие доспехи вроде тех, что можно увидеть на фресках, изображающих первую высадку на Медазию. И с его кожей происходило что-то странное: она выглядела неестественно бледной, совсем как мрамор. Нет, это и на самом деле мрамор! Перед нами была ожившая статуя! Её плечи и руки покрывали какие-то наросты… Раковины? С головы свисали тёмно-зелёные ленты. Мне в нос ударил едкий рыбный запах. Бледное каменное лицо оглядывалось по сторонам.

– Это часть представления? – робко поинтересовалась я под взглядом его пустых невидящих глаз.

Под скрип и грохот трущихся друг о друга камней мраморный воин пошёл на нас, ритмично поднимая руки и ноги и открыв рот в немом вопле.

– Я так не думаю, девочки, – сказала мастер Бетрис и, сорвав с пояса шарф, хлестнула им по статуе. Лента золотого шёлка обернулась вокруг ног воина, стянув их вместе и лишь каким-то чудом не порвавшись. Существо рухнуло на землю.

Мастер Бетрис пихнула нас с Моппи в нишу, быстро бормоча что-то на магическом языке – я смогла разобрать лишь наши имена и слово «защищать».

– Не поднимайтесь, пока не будете в безопасности! – приказала она, и с её рук слетели ещё два шарфа и обернулись вокруг нас.

Я инстинктивно забилась, пытаясь разорвать просвечивающие путы. Но без толку: шёлк обволок меня всю целиком – руки, рот, даже глаза, – оставив лишь крошечную щёлку для обзора. Укрыв нас с головы до ног, мастер Бетрис обеспечила нам защиту от любого зла, но, к несчастью, это также означало, что я едва могла пошевелиться, разве что неуклюже прыгать. Я покосилась вбок и убедилась, что положение Моппи было точно таким же.

Статуя тем временем успела подняться. С беззвучным рёвом махнув огромной каменной рукой, она поймала Фэрона за шею и подняла его над землёй. Советник жутко, придушенно закричал. А затем крик оборвался. Резко, будто захлопнули дверь. Фэрон замер. Статуя отшвырнула его в сторону, и советник с грохотом упал на землю.

Я в ужасе на него уставилась. Его руки остались подняты к горлу, будто он продолжал бороться с невидимым врагом. Ноги застыли в незавершённом пинке. Бронзовая кожа стала болезненно сероватой. Мне ещё никогда не приходилось воочию наблюдать эту магию, но я читала душераздирающие описания её применения.

Фэрона обратили в камень.

До этого момента я была скорее раздражена, чем испугана, потому что мастер Бетрис могла справиться с чем угодно. Она – лучшая волшебница на всём острове. Но это была не обычная магия. «Окаменение» – это слово-солитер, то есть оно не имеет контрслова в магическом языке. Лишь высокопоставленным волшебникам школы «Магика» разрешалось пользоваться словами-солитерами, потому что их было невозможно отменить.

Фэрон не умер, но он больше никогда не сможет ходить, дышать, говорить и что-либо чувствовать. И мастер Бетрис могла стать следующей. Мы могли стать следующими. Заклинание окаменения было наложено на мраморные пальцы статуи, и одно их прикосновение могло навеки обратить нас в камень.

В беспомощном ужасе я наблюдала, как воин замахнулся на мастера Бетрис. Та порхнула в воздух, где её было не достать, и пробормотала заклинание. Статуя резко погрузилась в землю: плотная почва под её ногами в одно мгновение превратилась в грязь.

Но этого было недостаточно. Мраморные пальцы ухватились за край ямы: несколько секунд – и он будет на свободе.

Мастер Бетрис воспользовалась краткой передышкой, чтобы произнести длинную фразу на магическом языке. Среди прочих слов я узнала «обездвижить». Статуя замерла. Но не успела я вздохнуть с облегчением, как по её телу пробежала мерцающая волна, и она снова пришла в движение.

Волшебник, её ожививший, предусмотрительно наложил на неё контрзаклинание. Мастер Бетрис отпрыгнула назад, врезавшись спиной в живую изгородь, но мраморному воину на этот раз удалось схватить рукав её пальто. Он превратит её в камень! Я издала яростный вопль, приглушённый шёлком до невнятного бульканья, и сделала единственное, что было в моих силах: выпрыгнула из ниши прямо в ноги статуе.

Защитное заклинание не подвело и закрыло меня непробиваемой магической оболочкой, смягчив удар. У меня только клацнули зубы. Зато статуя опасно пошатнулась и замахала руками, стараясь удержать равновесие, но в итоге всё равно с оглушительным грохотом повалилась на землю.

Мастер Бетрис опустилась рядом со мной на колени:

– Благодарю. Но оставь это мне. – Она сжала моё плечо и пробормотала незнакомое мне контрзаклинание.

Статуя встала на ноги и покрутила большой головой, будто кого-то искала. «Меня!» – сообразила я мгновением позже. Защитные чары мастера Бетрис, должно быть, скрыли меня от взора воина. Но он знал, что я где-то рядом, и провёл мраморной ладонью вдоль земли, едва не задев пальцы моих ног. Я попыталась откатиться, но в следующий взмах его рука коснулась кончика обёрнутого вокруг меня шарфа. Шёлк заглушил мой вскрик. У меня оборвалось сердце: я знала, что сейчас превращусь в камень.

– Оставь её! – крикнула мастер Бетрис. – Ты пришёл за мной! – И она быстрой чередой произнесла ещё несколько магических слов.

Внезапно я обнаружила, что лечу. Шёлк порвался, и вдоль моей руки скользнула бледная искорка магии. От страха у меня перехватило дыхание, я даже почти не заметила, как упала на землю. Но что бы это ни были за чары, контрзаклинание мастера Бетрис их отразило. Мне повезло, что это оказалось не окаменение, иначе бы для меня закончилось всё очень плохо. А так я лишь закатилась под кусты, откуда и наблюдала за завершением схватки.

Статуя устремилась на мастера Бетрис, но та не сдвинулась с места, оставшись собранной и непокорной. Спокойно и чётко она произнесла финальное заклинание. Я не разобрала последнего слова, но это определённо было нечто ужасное. Оно вырвалось из неё незримым мечом, и это была такая огромная сила, что мастер Бетрис едва удержалась на ногах.

Мраморный воин обратился облаком каменной пыли. По вытоптанной земле застучали осколки, каждый не больше горошины. Наступила звенящая тишина, нарушенная протяжным и судорожным вздохом мастера Бетрис.

За ним последовали крики и топот ног. Дюжина солдат в золотых мундирах, с мушкетами и саблями в руках выбежали в сад. Двое прыгнули на мастера Бетрис и заломили ей руки.

– Как это понимать?! – возмутилась она. – Я не сделала ничего плохого! Отпустите меня!

Ей ответила их капитан, судя по треуголке на голове:

– Мастер Джулиен Бетрис, именем императора я арестовываю вас по обвинению в нападении на почтенного советника Фэрона, а также по подозрению в содействии презренному и предательскому восстанию против законного правления. Вы будете помещены под стражу и допрошены и останетесь в заключении, пока ваша невиновность или вина в вышеуказанных преступлениях не будет доказана.

Услышав едва различимый вскрик, я повернулась и увидела рядом с собой ещё одну закутанную и напоминающую червяка фигуру. Моппи. Она попыталась прыгнуть вперёд, но споткнулась и рухнула боком в кусты.

Никто из солдат этого не заметил. Но пронзительный взгляд мастера Бетрис метнулся в нашу сторону.

– Докажите, что я была не права. Все наши судьбы зависят от короны. Но чтобы преуспеть, понадобятся как знания, так и сила. Редька…

– Кляп! – скомандовала капитан.

Один солдат торопливо шагнул к мастеру Бетрис и сунул ей в рот тряпку, не дав завершить заклинание.

– Следите за ней, – приказала капитан. – Трижды проверяйте кляп каждые пять минут. Нельзя допустить, чтобы она сбежала.

Я изгибалась и извивалась, но шёлковые путы держали крепко. Мастер Бетрис зачаровала шарфы, чтобы нас защитить. Чтобы сделать нас невидимыми.

Но из-за этого мы не могли вмешаться в происходящее сейчас.

Начали подтягиваться другие гости с приёма, образовав галдящую толпу. Кто-то притащил тачку, и несколько солдат погрузили в неё окаменевшего Фэрона. Его появление породило целый хор возгласов, всхлипов и аханья, пока кто-то не додумался прикрыть советника плащом.

Я высматривала маму, но вокруг были одни незнакомцы, и все они смотрели на мастера Бетрис, которая стояла, безмолвная и с напряжённой спиной, между держащими её солдатами.

– Всё под контролем, – ровным и уверенным голосом объявила капитан. – Пожалуйста, возвращайтесь на приём и знайте, что имперская гвардия здесь, чтобы обеспечить безопасность и порядок.

Её слова встретили потоком выкрикиваемых вопросов. Капитан кивнула:

– Да, боюсь, произошло страшное преступление. Как мы понимаем, мастер Джулиен Бетрис – предательница, обратившая свою магию против верного подданного ради достижения своих презренных целей.

Я открыла рот, чтобы возразить. Мастер Бетрис здесь совершенно ни при чём! Она была выдающейся волшебницей и посвятила всю себя своему делу. Она любила магию и никогда бы не воспользовалась ею во зло. Но шёлковый шарф заглушил мои крики до едва различимого шёпота. Я ничего не могла сделать. В животе ворочались ярость и обида, я кое-как извернулась и встала на ноги.

Махнув солдатам, которые сразу же потащили мастера Бетрис к парадным воротам, капитан повернулась к толпе:

– Будьте уверены, гвардия проведёт тщательнейшее расследование случившегося. Если кто-то из вас обладает информацией о деятельности Джулиен Бетрис, пожалуйста, сообщите об этом. У нас также есть основания полагать, что в этом деле замешаны ещё двое.

Ещё двое? Тошнота в желудке сменилась тяжёлым комом страха. О нет. Нет, конечно же, она не имела в виду…

– По подозрению в государственной измене разыскиваются ученицы Джулиен Бетрис, Моппи Клер и Антония Дюрант.

Глава 8

Все мои мысли были о том, чтобы оказаться как можно дальше от сада. Это непростая задача, так как я всё ещё оставалась закутана в зачарованный шёлк и могла разве что прыгать. Я посмотрела на Моппи: она тоже успела подняться. Её глаза встретились с моими, и я прочла в них отражение своего страха и отчаяния. И мне стало чуточку легче. По крайней мере, не я одна напугана до полусмерти.

Шарфы были нашей единственной надеждой. Прямо сейчас для побега нам необходимо оставаться невидимыми. Я дёрнула подбородком в сторону кованых железных ворот, ведущих из сада лорда Букканила на улицу.

Моппи, к моему облегчению, меня поняла и запрыгала в нужном направлении. Я за ней. Несколько тягостных секунд – и мы оказались на ухабистой мостовой. Я заметила напротив проулок, разделяющий чайную лавку и книжный магазин, и направилась туда.

Здесь нас никто не мог увидеть из сада. Я без сил привалилась к стене. Воздух вырывался изо рта горячими отрывистыми всхлипами, облепивший лицо шёлк мешал отдышаться. От него едва уловимо пахло гвоздикой – любимым душистым маслом мастера Бетрис.

Моппи, шатаясь и с присвистом дыша, запрыгнула в проулок мгновением позже. С улицы донёсся топот множества ног и перестук колёс – скорее всего, гвардейского экипажа, сопровождающего мастера Бетрис в тюрьму при суде.

Эта мысль пронзила мне грудь раскалённым шилом. Я осталась совсем одна. У меня даже не было при себе гримуара. Только моя магия и прощальные слова мастера Бетрис: «Докажите, что я была не права. Все наши судьбы зависят от короны. Но чтобы преуспеть, понадобятся как знания, так и сила. Редька».

Но последнее мне наверняка послышалось. Или в магическом языке было слово, похожее на «редьку», но означающее «свободу», или «спасение», или «зашвырни всех этих солдат вон туда, а я пока сбегу».

Подумаю над этим позже. Сейчас первоочередная задача – избавиться от шарфа. Я предполагала, что будет достаточно простого «обездвижить» – но как это произнести, когда твой рот перетянут шёлком?

Я всё равно попыталась, дополнительно мысленно проговаривая каждый слог. Но наружу вырвалось лишь нечленораздельное бульканье. Ничего не произошло, не считая того, что Моппи на секунду перестала дёргаться в своих путах и посмотрела на меня.

Крайне редко, но встречались маги, способные накладывать заклинания безмолвно, просто продумывая слова, но я к ним явно не отношусь. Я повернула голову в надежде высвободить рот. Мне повезло: полосы шарфа слегка разошлись.

– Шарф. Обездвижить.

Шарф отпустил меня, да так резко, что, лишившись шёлковой опоры, я от неожиданности повалилась на землю.

Стоящая напротив Моппи выпрямилась. Её тёмные косы растрепались, рот был стянут шарфом, но круглые от страха глаза всё равно смотрели грозно и вызывающе. Она что-то промычала – как мне показалось, мольбу о помощи. Или, что тоже было возможно, проклятье.

За прошедшую неделю я не раз жалела о нашем знакомстве. Всё было бы по-другому, если бы не та судьбоносная ночь на кухне с танцующими редьками. Скольких слёз, стыда и отчаяния стоило мне наше соперничество! Но были и моменты триумфа. Вместе мы справились с голосами в пещере Эхо. Если бы не она, я бы и сейчас могла стоять, погружённая по шею в ковёр в кабинете мастера Бетрис. Моппи была частью происходящего, и я не собиралась её бросать.

– Шарф. Обездвижить.

Синий шарф улёгся на землю вокруг ног Моппи. Она сердито уставилась на меня:

– Могла бы и поторопиться. – Отвернувшись, она пошла дальше по проулку.

Я побежала за ней:

– Погоди! Куда ты?

Моппи остановилась:

– Ты слышала мастера Бетрис. Мне нужно найти корону.

– В одиночку?

– Хватит с меня твоей так называемой помощи. Ты выставила меня на посмешище на приёме. Из-за тебя нас обеих исключили. – Её голос сочился горечью, и от стыда у меня вспыхнули щёки.

– А ещё я освободила тебя от шарфа, – заметила я. – Если ты вдруг забыла.

– А ещё ты превратила себя в человеческий фонарь. Если ты вдруг забыла.

Как о таком забудешь: даже сейчас мягкое сияние моей кожи разгоняло мрак узкого проулка.

– Но ты даже не знаешь, откуда начать поиски! – напомнила я.

Она задрала нос:

– Мастер Бетрис ясно выразилась, где искать.

– В смысле? Она лишь сказала «редька».

– Именно. – Она развернулась и зашагала прочь.

Чушь какая-то! Какое отношение «редька» может иметь к короне? Может, Моппи думает, что мастер Бетрис спрятала самый могущественный магический артефакт Медазии на дне ящика с корнеплодами в овощной лавке?

Я заторопилась следом:

– Чем дольше мы будем в бегах, тем подозрительнее будем выглядеть. Мы должны сдаться.

– И отправиться на плаху за государственную измену? – кисло спросила Моппи.

– Никто нас на плаху не отправит!

– В прошлом месяце они избавились от двух мальчиков, написавших какую-то грубость в адрес императора на стене таможенного управления.

Я со свистом втянула ртом воздух. Не может быть! Наверняка это всего лишь грязные слухи, распускаемые Освобождением для подстрекательства к протестам.

– Мы не мятежники и мастер Бетрис тоже! Это просто недоразумение. Если мы пойдём к моей маме, уверена, она во всём разберётся.

Моппи фыркнула:

– Ага. Потому что она у тебя большая шишка в Совете? Может, она и спасёт свою любимую идеальную дочурку – но какое ей дело до какой-то девчонки с гор? Но я не в обиде. Я прекрасно спасу себя сама, – и она ткнула большим пальцем себя в грудь.

Любимая идеальная дочурка? Если бы только Моппи знала, как мама на самом деле ко мне относится, она бы не стала насмехаться.

Ускорив шаг и оставив меня позади, Моппи пересекла широкую улицу и повернула на юг, к берегу. На порт Меду опустился вечерний туман, прикрыв мостовые плотным серым одеялом и завесив тёмные витрины магазинов шалями из полупрозрачной дымки.

Я смотрела ей вслед, стиснув зубы. Всё это чистой воды безумие. И всё же…

«Докажите, что я была не права».

В груди поднялась надежда. Что она имела в виду? Что зря нас исключила? И для этого нам нужно найти корону? Продемонстрировать ей, что мне хватит мудрости не допустить использования её во зло? На кону стоят вещи куда важнее и значительнее, чем моё магическое будущее. Жизнь самой мастера Бетрис висит на волоске. Как и безопасность всей Медазии. Если существует хотя бы малейший шанс, что я могу как-то помочь, я обязана попытаться.

Стуча влажными подошвами по мокрым из-за тумана булыжникам, я побежала за Моппи.

– Ты уверена, что не заблудилась? – спросила я, идя за Моппи по каменистой тропе, ведущей на юг от порта Меды. Прошло уже несколько часов, как мы покинули пределы города. Небо на востоке начало подозрительно сереть, и каждая косточка в моём теле будто без всякого волшебства обратилась в свинец и тянула меня к земле непомерной тяжестью.

– Я тебя с собой не звала, – огрызнулась Моппи.

– Нет. Мастер Бетрис сказала мне пойти с тобой.

Она развернулась ко мне лицом:

– Ничего такого она не говорила!

– Она сказала, что для успеха понадобятся как знания, так и сила. Ты не сможешь сделать всё сама. У тебя не получится. Ты не готова.

– Сама знаю, – глухо и с вызовом ответила она, но в её тоне слышалась печаль. – Но я должна.

– Почему? Ты ещё ребёнок. Никто не просил тебя спасать Медазию в одиночку.

Моппи молча смотрела на меня. Искорка надежды в глазах смягчила её угловатые черты.

– Нам просто нужно найти корону и дать Совету знать, что она у нас и в безопасности, – продолжила я. – И тогда они отпустят мастера Бетрис. Взрослые придумают, что делать с короной, а мы снова станем её ученицами. Она примет нас назад, если мы докажем, что она ошиблась. Может… может, она даже даст нам рекомендации для школы «Магика».

Но мои слова стёрли с лица Моппи всю теплоту.

– Это всё, что тебя волнует?! Примут ли тебя в эту напыщенную школу?!

– Я не это имела в виду! – начала было я, но она уже зашагала дальше по склону к голому гребню горы, окаймлённому молодыми лимонными деревьями.

Прислонившись к одному из них, она достала что-то из кармана юбки. Вишнёвое пирожное. То самое, которое она пыталась увеличить с помощью моего неправильного заклинания. Пирожное слегка смялось, марципан лип к пальцам, но всё равно казалось умопомрачительно вкусным. Особенно после стольких часов ходьбы по тёмной ухабистой тропе и обвинений в государственной измене. Мой желудок заурчал.

Моппи насмешливо изогнула бровь.

– Есть хочешь? – спросила она, после чего жадно откусила от пирожного и принялась намеренно громко чавкать и причмокивать.

– Нет, – отрезала я, обхватив руками живот.

– Жаль, ты так и не сказала мне, как его увеличить, – заметила Моппи, проглотив ещё кусочек хрустящей корзиночки, полной алых и блестящих, как драгоценные камни, вишен. – А то бы нам обеим хватило.

– Пирожное. Увеличить! – скомандовала я.

Пирожное вздрогнуло и стало на дюйм или два больше. Моппи хмыкнула:

– Спасибо. Оно такое вкусное. – И она снова откусила, явно не собираясь делиться.

В животе у меня опять заурчало, рот быстро наполнялся слюной. Я сглотнула.

– Ну и? Так и будешь стоять там и есть пирожное?

– Ага, – она махнула в мою сторону наполовину съеденным лакомством. – Буду стоять здесь и есть пирожное, пока ты не уйдёшь. Зачем ты мне нужна? И если ты думаешь, что сумеешь проскользнуть у меня под носом и украсть мою…

– Что это было? – Я завертела головой по сторонам. – Ты что-нибудь слышала?

Моппи сухо хохотнула:

– А, теперь ты пытаешься меня напугать, чтобы я побоялась идти одна? Ты правда надеешься, что сможешь меня провести?

Но я её не обманывала. Сверху доносился какой-то шорох и шарканье. Может, чья-то коза вышла на раннюю прогулку и сбивает с тропы камешки? Начало светать, но до рассвета ещё оставалось время, и зелёные холмы казались чужим, выцветшим, как призрак, миром с мрачными наростами валунов и зловещими корявыми оливами. Мы ушли далеко от берега, но воздух всё равно пах морем. Для паники не было причин.

Вот только…

– А вон тот валун раньше там был? – я указала на неровный бугор в тени склона над нами.

– Который? – спросила Моппи.

– Который ДВИГАЕТСЯ! – взвизгнула я. Прямо у меня на глазах камень раскрылся как бутон, приняв форму огромной кошки.

– Ещё одна статуя! – вскрикнула Моппи. – Она что, шла за нами?!

Похоже, это действительно было творение того же неизвестного волшебника. Каменный лев был из мрамора, и его, как и воина в саду, покрывали водоросли и раковины, будто он совсем недавно вышел из моря. Судя по тонким трещинам, статуя была старой, а из-за сколотой части уха она выглядела ещё более устрашающе.

Лев припал на передние лапы и, впившись в нас пустыми глазами, глухо зарычал. Звук напоминал скрежет камней. Жуткая мраморная пасть открылась, явив острые зубы, будто намекая, что у нас есть два варианта: окаменеть или быть разорванными на куски.

Если только мне не удастся этому помешать.

– Лев! Поднять!

По телу статуи скользнул мерцающий луч, так быстро, что мой глаз не смог за ним уследить. Меня пробрала дрожь, как от прикосновения к металлу в морозный день. Лев остался твёрдо стоять на каменистой земле.

– Я всё сделаю, – вызвалась Моппи.

– Нет! – воскликнула я, но она уже повторила моё заклинание.

Новая световая волна, на этот раз заметно более яркая, прокатилась по задней части туловища льва, после чего отражённый заряд ударил назад в Моппи. Она вскрикнула:

– Что это?!

На ответ времени не было. Лев прыгнул.

– В сторону! – закричала я, метнувшись вбок.

Моппи упала вслед за мной в заросли дикого тмина, а лев врезался в лимонное дерево, у которого мы стояли всего мгновение назад. Мы тут же вскочили.

– Он контрзаколдован на отражение магической энергии назад на волшебника, – объяснила я. – Помнишь, как мастер Бетрис сражалась с той статуей в саду? Она смогла её победить только потому, что воспользовалась словом-солитером. – По крайней мере, я предполагала, что именно этим объясняется разрушительная мощь её финального заклинания.

– Чем-чем?

– Это слова магического языка, у которых нет известных контрслов. Вроде заклинания окаменения, которое наложили на советника Фэрона. Нужно очень много и долго учиться, чтобы тебя посчитали достойным знать слова-солитеры.

– Ты знаешь хотя бы одно? – с надеждой спросила Моппи.

– Нет.

– Тогда что нам делать?

В этот момент лев снова бросился на нас.

– Бежать! – заорала я.

Мы со всех ног помчались по тропе вниз, мимо скалистого гребня и вглубь узкого ущелья, затем снова вверх, лавируя между пыльными валунами, за которыми начался травянистый склон, пестрящий маленькими белыми цветами. Если бы не гонящийся за нами каменный лев, я бы с удовольствием ими полюбовалась.

– Он когда-нибудь остановится? – пропыхтела Моппи.

– Нет. И никогда не устанет, – прохрипела я, тяжело дыша. – Прямые атаки не пройдут. Нужно что-то придумать.

– Здорово. У меня есть только пирожное. – Она приподняла липкую массу из марципана и вишен.

– Ну конечно! – Я выхватила из её ладони пирожное и оглянулась.

Лев был уже в считаных ярдах от нас. Распахнув челюсти, он издал оглушительный рёв. Это был мой шанс.

Я забросила пирожное прямо ему в пасть.

– Моппи! Увеличь!

Она ошарашенно посмотрела на меня, но затем в её глазах вспыхнуло озарение.

– Пирожное, – сказала она на магическом языке. – Увеличить.

Пирожное сразу же начало распухать. Лев затормозил и попытался его прожевать, но было уже слишком поздно. Страшные клыки увязли в марципане. Статуя затрясла головой, пытаясь выплюнуть огромный ком из вишен и теста, но тот продолжал разрастаться, раздвигая челюсти.

А затем…

Хрусть!

Мраморная голова раскололась: и без того крошащийся древний камень не выдержал давления пирожного. Лев застыл с поднятой будто в прощальном акте неповиновения лапой.

– Сработало! – воскликнула Моппи и хлопнула меня по плечу. – Ну ты молоток!

Я невольно расплылась в улыбке, довольная успехом и возможностью с кем-то его разделить. Мастер Бетрис никогда не скупилась на похвалу, но похлопывания по плечу или короткого «молоток» от неё ждать не стоило.

– Всё сработало, потому что заклинание произнесла ты, – признала я. – И только посмотри. Это… потрясающе.

Пирожное продолжало увеличиваться. Более того, оно уже практически упёрлось нам в ноги. На всякий случай я отступила. Жаль, что пережитый ужас и вид взрывающейся статуи лишил меня аппетита, по крайней мере, на какое-то время.

Моппи улыбнулась. Когда она не плевалась ядом, у неё была очень милая улыбка, сопровождаемая ямочкой на левой щеке.

Но эта улыбка долго не продержалась. Глядя на обломки статуи, Моппи нахмурилась и протяжно выдохнула:

– Похоже, всё куда серьёзнее, чем мы думали, да?

Я кивнула:

– Кем бы ни был этот волшебник, он очень силён. Совсем как мастер Бетрис. И он охотится за короной. Скорее всего, ради Освобождения.

Моппи напряглась:

– Почему ты так думаешь?

Я указала на расколотого льва:

– Судя по её виду, это старая медазийская статуя. Наверное, сохранилась в руинах какого-нибудь древнего храма. И потом – кто ещё может за этим стоять?

Моппи ковырнула землю носком ботинка:

– Действительно. Ну, кажется… нам будет лучше… работать вместе. Какое-то время. Просто потому, что так будет безопаснее.

– Э-эм… да, – протянула я. – Хорошо. Что ж. – Было непросто совершить этот переход от соперничества к сотрудничеству. Всё так сильно изменилось. Может, наши отношения с Моппи тоже изменятся? Что-то во мне отчаянно цеплялось за эту надежду. Мне страшно не хотелось справляться со всем одной. – Так куда мы идём? И при чём тут редьки?

Моппи развернулась и повела меня вверх по травянистому склону:

– Скрытчик сказал, что корона спрятана в некоем месте. Мастер Бетрис успела упомянуть редьку. А теперь смотри туда. – Она указала на очерченную предрассветным заревом гору впереди.

Склонив набок голову, я вгляделась в её силуэт. Она выглядела знакомо: странно округлая и с несуразно тонкой макушкой. Именно эта гора фигурировала в историях Флориана.

– Она ничего тебе не напоминает? – спросила Моппи.

– Толстую морковь, – ответила я. – Или… о.

– Официальное её название – гора Залон. Но большинство местных зовут её Редькой.