Текст книги "Сокровища музея Андрея Рублёва"

Нормативные акты, касавшиеся музейного строительства того периода в основном отложились в фонде музейного архива. Они отражают права музея на пользование зданиями, в которых он располагался, на их реставрацию и на его земельные владения. Зачастую, эти документы, составленные в вышестоящих инстанциях, выражали тенденцию, направленную на сокращение деятельности музея и препятствовали его развитию на протяжении всего периода становления. Одним из примеров такого рода можно назвать Решение Госкомитета Совета Министров РСФСР по делам строительства и архитектуры о работе музея им. Андрея Рублёва от 16 августа 1956 г. (Приложение к протоколу).

Основным источником настоящей работы является архивный фонд ГБУ «ЦГА Москвы» Центра хранения документов после 1917 года под № 2971-Р «Музей им. А. Рублёва Главного управления культуры Мосгорисполкома». Это приказы директора по основной деятельности (планы руководства музея), командировочные отчёты его сотрудников и акты осмотра памятников в провинциальных музеях, материалы, связанные с укреплением, реставрацией и сохранением памятников культурного наследия. Там же находятся документы, связанные с реставрацией и восстановлением памятников архитектурного ансамбля бывшего Спасо-Андроникова монастыря. Сюда же можно отнести переписку руководства музея с вышестоящими инстанциями и учреждениями культуры о перспективах развития МиАР. Большая часть этих материалов делопроизводственного характера малоизвестна и не опубликована.

В работе с этими документами авторы многократно использовали опись фонда. Документальные материалы музея включены в опись по хронологическому принципу; внутри каждого года – по степени их важности: руководящие материалы деятельности музея, положения о музее, приказы директора по основной деятельности, штатные расписания, сметы административно-хозяйственных расходов, планы, отчёты и другие материалы по его научной работе, подготовке к юбилейным датам, материалы по реставрации произведений древнерусской живописи и памятников архитектуры Спасо-Андроникова монастыря, переписка по всем вопросам основной деятельности, книги регистрации экспонатов музея, отзывы посетителей, бухгалтерские отчёты.

Дела с заголовками – «Переписка с Управлением по делам архитектуры, Мосгорисполкомом, музеями, редакциями газет и другими организациями по основной деятельности» – отражают все вопросы деятельности музея: комплектование экспонатами основных и подсобных фондов, фототеки, научной библиотеки; организацию реставрации станковой живописи и памятников заповедника; обмен опытом работы; популяризацию экспонатов и другие вопросы.

В качестве дополнительных материалов авторы также использовали отдельные дела фонда Р-1 (Центральных государственных реставрационных мастерских – ЦГРМ), хранящиеся в том же архиве и раскрывающие историю памятников Спасо-Андроникова монастыря после их национализации и Гражданской войны в России.

* * *

Научная литература по данной теме немногочисленна и в значительной степени посвящена специальным узкопрофессиональным вопросам. Авторы настоящей работы использовали ряд нижеприведённых изданий и исследований.

По истории возникновения обители и создания монастырского ансамбля использовали дореволюционное издание – «Историческое описание Московского Спасо-Андроникова монастыря архиепископа Сергия Спасского, переизданное в 2003 году по инициативе православной общины храма Спаса Нерукотворного образа в Андрониковом монастыре[6]6
  Сергий (Спасский), архиепископ. Историческое описание Московского Спасо-Андроникова монастыря. М., 2003.


[Закрыть].

Большую часть всей литературы, отражающей историю и деятельность музея Рублёва, представляют издания самого музея или работы авторов, связанных с ним своими творческими, профессиональными интересами. В массе своей это – альбомы и буклеты, посвященные анализу, исследованиям и экспозиционно-выставочной работе наиболее ярких произведений музейной коллекции. Эта литература издавалась и издаётся с целью пропаганды и популяризации древних памятников отечественной культуры и искусства. Первыми многотиражными и значительными публикациями стали издания 1970-х годов. К этому времени положение музея в сфере ведущих учреждений культуры и искусства советской России окончательно стабилизировалось, в целом сложился и потенциальный авторский коллектив, в лице ведущих научных сотрудников и профессиональных реставраторов. К изданиям такого рода относятся: альбом «Древнерусская живопись»[7]7
  Древнерусская живопись. Новые открытия (из частных собраний): Каталог выставки. М.: Сов. художник, 1975.


[Закрыть], изданный в 1975 году; каталог выставки «Русская живопись XVII–XVIII вв.»[8]8
  Русская живопись XVII–XVIII веков. Из собраний Госуд. Русского музея, Госуд. Третьяк. галереи, Музея древнерусского искусства им. А. Рублёва: каталог выставки. Л.: Госуд. Русский музей, 1977. 130 с. ил.


[Закрыть], издания 1977 года; буклет «Семен Спиридонов и Федор Зубов, живописцы XVII в.»[9]9
  Семен Спиридонов и Федор Зубов, живописцы XVII в.: буклет. М., 1978.


[Закрыть], увидевший свет в 1978 году.

В 1987 году вышел отлично иллюстрированный и великолепно оформленный для того времени каталог выставки «Фрески Феофана Грека Андрея Рублёва, Дионисия в копиях художника Н.В. Гусева»[10]10
  Фрески Феофана Грека, Андрея Рублева, Дионисия в копиях художника Н.В. Гусева. Каталог выставки. М., 1987.


[Закрыть]. Над составлением каталога работала сотрудница музея Н.Л. Крапивницкая. Автором вступительной статьи стала одна из ведущих научных сотрудников Л.М. Евсеева.

Эти, довольно хорошо подготовленные и добротные проспекты, материалы, освещающие происхождение и значимость памятников, хранимых, изучаемых и представляемых музеем на выставках, явились первым серьёзным шагом в деле широкой популяризации работы и значения МиАР в сфере отечественной культуры. Последовавшее за тем в 1988 году празднование отечественной общественностью тысячелетия принятия христианства на Руси во многом расширило перспективы развития музея, популяризации древнерусского церковного искусства и культуры, позволило приоткрыть завесу молчания, и снять печать запрета с темы, освещающей историко-церковное и культурное наследие России. В то время престиж музея возрос необыкновенно. Это окрыляло руководство, сподвижников и почитателей музея. В среде руководства и ведущих работников родилось множество перспективных планов и проектов сотрудничества с Русской православной церковью. В древнем Спасском соборе сложилась церковная община, началось богослужение, хотя храм находился на балансе ЦМиАР.

Политика перестройки и распад СССР позволили по-новому осмыслить и расставить акценты, связанные с утратой памятников культуры в период 20–60-х гг. прошлого столетия.

В 1990 году увидел свет великолепно изданный, передающий подлинные тона древнерусского искусства, альбом «А. Рублёв. Из собрания Государственной Третьяковской галереи». Автор-составитель Э.К. Гусева рассказала читателям о том, как коллекция галереи пополнялась иконописными шедеврами, принадлежавшими кисти Андрея Рублёва и мастерам его ближайшего окружения.

В конце 1980-х – начале 1990-х годов вышел целый ряд публикаций В.Ф. Козлова – в те годы одного из ведущих научных сотрудников музея. Этот автор посвятил свои работы проблемам утраты отечественных памятников истории и культуры послереволюционного XX века[11]11
  Козлов В.Ф. Источники об отношении к историческим памятникам в РСФСР в 1917–1930-е гг. (По материалам московских архивов и музеев) // Вопросы охраны и использования памятников истории и культуры: Сборник научных трудов НИИ культуры. М., 1990. С. 40–54; Его же. Исчезновение первопрестольной // Краеведческий альманах Отечество. М., 1990. С. 99–106; Его же. Судьбы памятников архитектурной старины в 1920-х гг. – начале 1930-х гг. (По протоколам ЦГРМ) // Археографический ежегодник за 1991 г. М., 1992. С. 240–244; Его же. Трагедия монастырей. Год 1929 // Московский журнал. 1991. № 1. С. 32–41; его же. Черные годы московских обителей // Московский журнал. 1991. № 2. С. 8–15.


[Закрыть]. Одному из первых – ему удалось явить на суд истории и представить современной общественности множество архивных материалов, вскрывающих массовые разрушения, предмет которых даже в середине 1980-х годов являлся «закрытой темой». Работы В.Ф. Козлова свидетельствуют о глубине источниковедческого анализа и обобщении неоценимого отечественного опыта музейной и историко-краеведческой работы в первые десятилетия советской власти в России. Работая над данной темой, этот исследователь в своих работах и выступлениях на конференциях, в частности, уделил внимание и судьбам архитектурных памятников, памятникам церковного искусства, историческому некрополю бывшего Спасо-Андроникова монастыря.

В 1990-м году в Тбилиси вышла в свет книга грузинской писательницы и исследовательницы Н.З. Вачнадзе «Д.И. Арсенишвили. Эскизы к творческому портрету», посвящённая активной, подвижнической деятельности первого директора музея, поставленного на этот пост ещё в 1947 году. Автор книги, пожалуй впервые, широко использовала материал, хранившийся в архиве музейного фонда документов, переданных на государственное хранение. Ей удалось показать, насколько тесно были связаны судьба последнего периода жизни первого директора с судьбой новорождённого музея[12]12
  Вачнадзе Н.З. Д.И. Арсенишвили. Эскизы к творческому портрету. Тбилиси, 1990. 334 с.


[Закрыть]. Так или иначе, но Вачнадзе удалось ярко рассказать о самом первом этапе становления нового, необычного для того времени, учреждения культуры.

В 1995 году увидело свет издание «Греческие документы и рукописи, иконы и памятники прикладного искусства московских собраний»[13]13
  Греческие документы и рукописи, иконы и памятники прикладного искусства московских собраний / авт. каталога: И.И. Вишневская, И.А. Журавлёва, Е.А. Моршакова, Г.В. Попов, Б.Л. Фонкич; сост. и отв. ред. Б.Л. Фонкич. М., 1995. 103 с.


[Закрыть]. В этой публикации большое место уделялось музейному собранию ЦМиАР, что свидетельствовало о его международном значении и признании.

В том же году вышел в свет большой, добротно оформленный, монументальный «Каталог выставки из фондов музея имени Андрея Рублёва “Из новых поступлений” 1988–1992 гг.»[14]14
  Музей имени Андрея Рублёва. Из новых поступлений. Каталог выставки из фондов музея имени Андрея Рублёва 1988–1992. Статьи: Гнутова С., Дорофеева К., Тарасенко Л.; каталоги: Алехина Л., Гальченко М., Зотова Е., Кропивницкая Н., Нечаева Т., Чугреева Н. и др. М., Авангард. 1995.


[Закрыть] Авторами-составителями и авторами тематических статей здесь выступали научные сотрудники музея: Н.А. Кропивницкая, Т.Н. Нечаева, О.В. Смирнова, Л.П. Тарасенко, Н.Н. Чугреева, С.В. Гнутова, Е.Я. Зотова, Л.И. Алёхина, К.В. Дорофеева.

В 1996 году в связи с юбилейным мероприятием, посвящённым деятельности выдающегося отечественного подвижника в сфере спасения памятников истории и культуры П.Д. Барановского, в издании конференции были опубликованы материалы «О времени и месте погребения Андрея Рублёва»[15]15
  Барановский П.Д. О времени и месте погребения Андрея Рублева на объединенном заседании сектора архитектуры и сектора живописи Института истории искусства АН СССР, 11 февраля 1947 г. // Петр Дмитриевич Барановский. Отв. составители: Бычков Ю.А., Барановская О.П., Десятников В.А., Пономарёв А.Н. М., и. «Отчий дом». 1996. С. 12–37.


[Закрыть].

В самом конце прошлого тысячелетия был издан буклет, посвящённый шедевру рукописного искусства, хранящегося в отделе рукописных и старопечатных изданий ЦМиАР «Евангелие Спасо-Андроникова монастыря – московская рукопись начала XV в.»[16]16
  Евангелие Спасо-Андроникова монастыря – Московская рукопись начала XV века. Слово и смысл изображения: путеводитель по выставке. М., 1999. 31 с.


[Закрыть].

В то же время вышли две статьи сотрудника музея Д.М. Абрамова, посвящённые проблемам его организации и становления. Первая носила обзорный характер, так как была опубликована в путеводителе по музеям Москвы[17]17
  Абрамов Д.М. Центральный музей древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублёва // Все музеи Москвы: справочник-путеводитель. М., 1997. С. 126–128.


[Закрыть]. Вторая – «Организация и становление музея имени Андрея Рублёва» – значительная, объёмная и обобщающая, была опубликована в 2000 году в периодическом издании «Вестник архивиста»[18]18
  Его же. Организация и становление музея имени Андрея Рублёва // Вестник архивиста. М., 2000. № 1 (55). С. 159–170; № 2 (56). С. 158–178.


[Закрыть]. В этих работах Абрамов одним из первых исследователей активно применил материалы музейного фонда, хранившиеся в те годы в Центральном архиве литературы и искусства города Москвы. Кроме того, автор использовал и представил читателям материалы фонда поступлений, хранившиеся в архиве музея и имеющие гриф «Для служебного пользования».

В 2003 году в буклете «Дары музею имени Андрея Рублёва»[19]19
  Дары музею имени Андрея Рублева. М.: Пенаты, 2003. 94 с. 32 л. цв. ил.


[Закрыть] был обобщён опыт комплектования музея на основе добровольных даров и вкладов различных граждан. А в последующих изданиях-буклетах «Федоровское Евангелие из Ярославля – шедевр книжного искусства XIV в.»[20]20
  Федоровское Евангелие из Ярославля – шедевр книжного искусства XIV в.: буклет. М., 2003.


[Закрыть] и «Крест хранитель всея Вселенной»[21]21
  Крест хранитель всея вселенной. Памятники христианского искусства X–XX веков в России / автор текста – С.В. Гнутова; отв. ред. Л.П. Тарасенко: буклет. М., 2005.


[Закрыть] специалисты ЦМиАР вновь обратились к темам, освещающим вопросы атрибуции, оценки культурно-исторической значимости, происхождения редчайших памятников рукописного и прикладного искусства средневековой России и России эпохи Нового времени. Во всех этих работах также присутствуют сведения, относящиеся к истории комплектования музея.

Крупной работой, посвященной истории Московского Спасо-Андроникова монастыря, явилась книга Т.В. Барсегян, изданная в 2013 году[22]22
  Барсегян Т.В. Московский Спасо-Андроников монастырь. М.: изд-во МГУ, 2013. 349 с.


[Закрыть]. Она повествует об истории древнейшей православной обители Отечества – Спасо-Андрониковом монастыре, о его святых и святынях, прославленных иконописцах Андрее Рублёве и Данииле Чёрном, архитектуре, планировке и символике монастырского комплекса, значимости обители в духовной и культурной жизни России. Здесь же большое место уделено и музею имени Андрея Рублёва. Издание написано на основе различных исторических источников, начиная от летописей и кончая материалами разных архивов. Правда, материалы архивного фонда ГБУ «ЦГА Москвы» Центра хранения документов после 1917 года под № 2971-Р «Музей им. А. Рублёва Главного управления культуры Мосгорисполкома», ей практически не использовались.

Авторы также привлекли и материалы книги инокини Христины (Буткевич) «Бог поругаем не бывает», изданной в 2016 году православным братством святого апостола Иоанна Богослова[23]23
  Христина инокиня (Буткевич). Бог поругаем не бывает. Православное братство святого апостола Иоанна Богослова. М., 1916. С. 194.


[Закрыть], поскольку это издание теснейшим образом связано с историей и деятельностью музея имени Андрея Рублёва в период конца 1980-х годов практически по настоящее время.

В целом же опубликованные материалы по истории музея немногочисленны и фрагментарны. Именно поэтому основой для подготовки данной книги, послужил упомянутый выше, архивный фонд самого музея.

Глава 2
Идеологическое противостояние; борьба сотрудников новорожденного музея за его выживание

Уже с первых лет существования музея выявились две не вполне совместимых концепции его развития. Первая концепция в основном отражала точку зрения ведущих административных работников, органов управления и Совмина СССР в сфере отечественной культуры. Здесь, на базе архитектурного комплекса Спасо-Андроникова монастыря предполагалось создать историко-архитектурный музей-заповедник. Подобная концепция в большей или меньшей степени учитывала комплексное отражение в работе заповедника вопросов истории отечественной культуры и искусства, при преимущественном развитии историко-архитектурного направления. В данной ситуации имя Андрея Рублёва лишь номинально отражало бы профиль развивающегося учреждения. Вторая концепция была выражена точкой зрения коллектива сотрудников вновь образованного музея, ведущих специалистов в области истории отечественного искусства и культуры и предполагала создание музея, специализирующегося на собирании и изучении памятников средневекового русского изобразительного искусства, связанного с творчеством и наследием Андрея Рублёва. Здесь же по мере возможности должны были найти отражение и другие направления средневековой русской культуры: прикладное творчество, литература, архитектура.

Однако у музея с таким профилем были явные противники, основным из которых уже в 1940-е годы проявило себя Главное управление по делам архитектуры при Совмине СССР. Начальник управления В. Шквариков в октябре 1949 года обращался к председателю Совмина РСФСР с просьбой или изменить уже наметившийся профиль музея по собиранию и изучению памятников древнерусского искусства, или передать музей в ведение комитета по делам искусств и Академию художеств. Подобная просьба повторилась и в октябре 1951 года, где отмечалось, «что дальнейшее сохранение музея Андрея Рублёва является неоправданным»[24]24
  ЦХД после 1917 года. Ф. Р-2971. Оп. 1. Д. 9. Л. 1, 4.


[Закрыть]. Позиция руководства управления по делам архитектуры продолжала оставаться неизменной на протяжении всего периода 1950-х годов, вплоть до передачи музея в ведение органов культуры в 1957 году. На протяжении всего указанного периода руководство управления всячески ограничивало его развитие в данном направлении.

Директор музея имени Андрея Рублёва, назначенный на эту должность «сверху», оказался, однако, убежденным сторонником последней концепции. Давид Ильич Арсенишвили вступил в эту должность в 1949 году и уже в начале декабря обратился с личным письмом к президенту АН СССР академику С.И. Вавилову, где, ссылаясь на проект положения о музее, писал: «Музей обязан вести работу кроме изучения, собирания и популяризации произведений древнерусского искусства, но и работу по обобщению сложнейших вопросов реставрации памятников монументальной фресковой живописи и популяризации этого ценного дела». Таким образом, Д.И. Арсенишвили предполагал широкую научно-исследовательскую перспективу в работе музея. В конце письма он просил ходатайства со стороны академика и АН СССР по передаче музея в ведомство академии[25]25
  ЦХД после 1917 года. Ф. Р-2971. Оп. 1. Д. 8. Л. 1, 2.


[Закрыть].

Позиция Д.И. Арсенишвили укрепилась, когда на работу в МиАР в 1950 году пришла специалист в области истории отечественного средневекового искусства Н.А. Дёмина, работавшая ранее хранителем в Государственной Третьяковской галерее. Она стала сподвижником и единомышленником директора.

Уже в начале 1950 года у Д.И. Арсенишвили созревает мысль обратиться с просьбой в вышестоящие инстанции о передаче «части икон и других материалов художественного значения» из краеведческих музеев периферии и отдалённых от Москвы регионов в музей Андрея Рублёва. Такой передаче, по его мнению, должны были подлежать все материалы, находящиеся в хранилищах и не экспонируемые в связи с профилем этих музеев или в связи с плохим состоянием этих памятников искусства. По свидетельствам источников, с такой просьбой он обратился впервые в комитет по делам культурно-просветительных учреждений при Совмине РСФСР 27 мая 1950 года[26]26
  ЦХД после 1917 года. Ф. Р-2971. Оп. 1. Д. 8. Л. 7, 8–10.


[Закрыть]. Но тогда голос его не был услышан.

Положение о государственном историко-архитектурном заповеднике «Андроников монастырь», разработанное комитетом по делам архитектуры в 1950 году, в основном, отражало историко-архитектурные аспекты работы формирующегося музея, за исключением отдельного пункта, отражающего задачи «обобщения опыта и музейного показа примеров реставрации памятников древней монументальной живописи…».

* * *

В то время музей не имел ещё ни одного подлинного иконописного произведения, артефакта или памятника, кроме самого здания белокаменного собора с имеющимися в нём фрагментами фресок. По поводу организации музея имени Андрея Рублёва выдающийся деятель отечественной культуры и искусства Игорь Эммануилович Грабарь 27 марта 1952 года на заседании в Управлении по делам архитектуры высказался следующим образом: «Я полагаю, что создание такого музея необходимо… – такого музея нет и он должен быть создан… Сначала надо привести в порядок архитектурную часть этого места, нужно создать помещения, в которых этот музей может быть расположен. Надо это сделать. А проводить организационную работу музея надо пока исподволь, на бумаге: подсчитывать произведения древнерусского искусства путём экспедиций, собирать будущий материал… Даже такое собирание… такая регистрация – это уже большое дело. Мы пока имеем только 5–6 памятников (имеются ввиду принадлежащие лично самому Рублёву). А это должно стать ежедневным и ежегодным делом этого музея… Нужно иметь ввиду и другие виды искусства: шитье, резьбу, ткани, изделия из металла, кости. Это имеется в большом количестве и это нужно учитывать. Также надо иметь ввиду необходимость реставрации, приведение экспонатов в порядок, организацию их – всё это займет много лет. А постепенное освоение этой задачи нужно начать с помещения, где будет расположен этот музей. Но дело реставрации помещения совершенно не зависит ни от состава музея, ни от директора музея. Это совершенно особое задание, которое только органы архитектуры Моссовета и строительные инстанции могут выполнить, получив соответствующую директиву». Таким образом, со слов И.Э. Грабаря было понятно, что музей со штатом в 5 единиц, при полном отсутствии охраны и изолированного помещения, приспособленного для хранения памятников искусства, не мог взять на себя ответственность за их сохранность. Присутствие в здании белокаменного собора отделов Управления по делам архитектуры становилось абсолютно недопустимо. Музей мог проводить только подготовительную работу по выявлению памятников и проведение выставочной и научной работы, что по существу являлось разработкой методов показа и плана сбора материалов. Для того, чтобы музей был поставлен в надлежащие условия и приступил к сбору подлинных произведений, его в первую очередь следовало передать в систему Министерства культуры СССР, где необходимо было урегулировать вопрос о праве музея обследовать и собирать для своей экспозиции подходящие материалы из фондов краеведческих и художественных музеев древних городов, с памятников архитектуры, находящихся на государственном хранении.

Широкий масштаб работы по сбору памятников также мог быть организован только в системе министерства культуры, так как подобная работа могла проводиться с привлечением всех имеющихся кадров опытных специалистов – искусствоведов и реставраторов, умеющих разбираться в памятниках. Кадры таких специалистов были в те годы крайне ограничены – от 20 до 25 человек в Москве и Ленинграде. В регионах таких специалистов были только единицы. Потому, учитывая будущие масштабы изучения, показа и популяризации древнерусского искусства для подсобных работ в помощь опытным специалистам следовало привлекать к этой работе студенчество университета, художественных вузов. Для «живой работы с памятниками», необходимо было готовить новые кадры музейных работников, искусствоведов реставраторов и копировщиков. Было необходимо торопиться с организацией такой работы, поскольку каждый год промедления стоил гибели сотен художественно-исторических памятников, утрату которых будущие поколения не простили бы специалистам, взявшимся за это дело. Для должной организации работ по сбору, хранению и реставрации памятников, а также для возможности организаций выставок на специальные темы (например, «Выставка произведений древнерусской монументальной живописи из фрагментов фресок и копий», «Выставка из произведений московской школы живописи» и т. д.) необходимо было позаимствовать произведения древнерусского искусства, находящиеся в фондах других государственных музеев. Таковыми являлись: Государственная Третьяковская галерея, Государственный исторический музей, Русский музей, Ярославский и Вологодский краеведческие музеи и ряд других. Необходимо было, наконец, приступить к реализации постановления о превращении музея имени Андрея Рублёва в «музей-заповедник». Этот вопрос надолго повис в воздухе. Территория, объявленная заповедником имени Андрея Рублёва, находилась в ведении коммунального домоуправления и заселена жильцами. Вопреки запрещению она продолжала застраиваться организациями, не имеющими никакого права размещаться в этих стенах. Это была экспериментально-строительная площадка Академии архитектуры СССР, приспособившая здания в северной части заповедника под слесарные, столярные мастерские и гараж. Здание бывшей монастырской покойницкой площадка использовала под свою контору.

Необходимо было ускорить вопрос об ограждении территории, так как хлопоты музея, фактически не являющегося хозяином заповедника, продвигались крайне медленно. Вопрос об организации заповедника и его ограждении был неразрывно связан и с возможностью обозрения музея широкой публикой, так как для этого требовалось приведение территории заповедника в надлежащий вид. Дальнейшее существование музея имени Андрея Рублёва, имеющего все данные для того, чтобы стать крупнейшим культурно-просветительским центром РСФСР, вне системы Министерства культуры СССР было невозможно. Только в этой системе музей смог бы рассчитывать на всемерную поддержку его деятельности.

Практически организация музея имени Андрея Рублёва началась с мая 1949 года, т. е. с момента назначения первых сотрудников. Первого июля того же 1949-го года Комитет по делам архитектуры при Совете Министров СССР, которому было поручено выполнение Постановления был ликвидирован. Постановлением Совмина СССР за № 3298 от 30 июля 1949 года музей был передан в Управление по делам архитектуры РСФСР. Однако Управление не принимало музей в свою систему вопреки Постановлению в течение шести месяцев – до 31.12.1949 года. Еще Комитет по делам архитектуры при Совмине СССР приказом от 11 июля 1949 года утвердил Положение о музее имени А. Рублёва. Третий пункт Положения гласил: «Музей является научно-просветительским и исследовательским учреждением». Потому основными задачами в этой области становились:

а) выявление, изучение творчества выдающегося иконописца, его сподвижников, а также других мастеров в подлинниках и в копиях произведений монументальной живописи;

б) популяризация творчества русских мастеров-иконописцев эпохи Андрея Рублёва путем устройства постоянных и временных выставок в помещении музея и вне его, а также путем лекционной работы;

в) популяризация древнерусского зодчества и монументальной росписи, путем издания брошюр, трудов, каталогов и т. п.;

г) изучение, сбор и публикация исторических, графических бытовых и других материалов древнерусской монументальной живописи.

Научная деятельность музея начиналась с двух докладов, посвященных творчеству А. Рублёва. Темой первого: «К вопросу об отражении черт национального характера в творчестве Андрея Рублёва и мастеров его круга», подчеркивалась связь творчества великого иконописца с национальной традицией. Второй доклад: «О связи искусства Андрея Рублёва и мастеров его круга с искусством и культурой Киева и Владимира», был посвящен проблеме преемственности и наследию греко-византийского и древнерусского искусства.

Важнейшей сферой деятельности музея было сотрудничество с различными учреждениями культуры. В послевоенную эпоху, когда еще были очень ощутимы утраты прошедших десятилетий социалистической ломки и Великой Отечественной войны, это было особенно важно. Ведущие сотрудники музея постоянно оказывали помощь различным организациям по проблемам, связанным с древнерусским искусством. Так, музей принимал участие в работах по реставрации живописи в Успенском соборе, в храме Положения риз Пресвятой Богородицы в Московском Кремле, в соборе Святой Троицы в Сергиевом Посаде. Музей одновременно проводил консультации, составлял справки и делал рецензии в работе над «Большой советской энциклопедией», в публикациях журнала «Огонек», издательства «Искусство». Необходимо отметить важность популяризации целей и задач музея в работе со студией научно-популярных фильмов при сьемках фильмов: «Иван Грозный», «Борис Годунов», «Андрей Рублёв». Правда, снимались они в условиях разной внутриполитической ситуации в стране.

Музей широко представлял собрание своих фотографий. Студенты Государственного университета им. Ломоносова, сотрудники Государственной Третьяковской галереи, Государственной центральной художественной реставрационной мастерской, Русского музея, Эрмитажа, Пушкинского дома в Санкт-Петербурге, сотрудники Ярославского областного художественного музея, Софийского музея и музея-заповедника в Киеве стали благодарными посетителями этих фотовыставок. Музей также выполнял важные задания по обследованию артефактов отдела охраны памятников Управления по делам архитектуры. Сотрудники МиАР выезжали в Пучеж и Юрьевец. Наряду с этим, началось формирование уникальной библиотеки музея, где был сосредоточен и фотоархив.

Штат музея первоначально был утвержден в 5,5 единиц: заведующий музеем, научный сотрудник, хранитель музея, комендант, половина ставки бухгалтера и уборщица. В 1951 году штатная единица уборщицы была сокращена Управлением по делам архитектуры на половину, хотя обслуживание и охрана помещения собора требовали наоборот увеличения штата. Согласно Положению музей не располагал еще, предназначенным для него, зданием белокаменного собора, занятого в то время (т. е. в 1949–1950 гг.). Музейная территория располагалась буквально в углу трапезной палаты, находящейся в распоряжении Центральной проектно-реставрационной мастерской. У музея отсутствовала какая-либо возможность хранить подлинные экспонаты, художественные фотографии большого формата снятые с произведений А. Рублёва и мастеров его круга. В то же время они были необходимы и для будущей передвижной выставки.

Большое значение в жизни молодого музея имела и выставочная работа. Одной из первых значимых выставок, стало мероприятие такого рода, организованное сотрудниками в 1954 году. Здесь было представлено 12 цветных документальных копий с древних фресок XI–XV веков, 13 гипсовых слепков с белокаменной резьбы Владимиро-Суздальских храмов XII–XIII веков и 250 фото с фресок станковой живописи и миниатюр. Девять копий были представлены для выставки музеем русской архитектуры СССР и высшим художественно-промышленным училищем (бывшим Строгановским).

Кроме того, 116 фотографий были сделаны с фресок, станковой живописи и миниатюр, выполненных А. Рублёвым и его «содругами». Эти произведения только в фотографиях были собраны воедино и сопоставлены друг с другом, что было очень важно для изучения индивидуальной манеры Рублёва и мастеров его круга. На выставке были представлены фото с фресок Успенского собора во Владимире, написанных Рублёвым и Даниилом Чёрным в 1408 году. Они были сделаны при съёмке иконостаса (и отдельных икон) того же собора, хранящихся в Государственной Третьяковской галерее и в Русском музее (Ленинград). Туда же были включены фотографии, снятые с образов иконостаса Благовещенского собора Московского Кремля, выполненных Андреем Рублёвым совместно с Феофаном Греком и Прохором с Городца в 1405 году, с иконостаса Троицкого собора Сергиева Посада, написанного Рублёвым, Даниилом Чёрным и их соратниками в 20-е годы XV века. Туда же включили фотографии миниатюр Евангелия «Хитрово» начала XV столетия и Евангелия Андроникова монастыря того же времени. Искусство Андрея Рублёва и его школы было представлено на фоне высочайших достижений художественной культуры предшествовавшего времени. Здесь были показаны копии мозаик и фресок храма Святой Софии Киевской, образцы фресковой живописи Новгорода, а также скульптура, архитектура и фрески древнего Владимира – стольного града Владимиро-Суздальской земли, где Рублёв писал в 1408 году и должен был видеть памятники периода до монгольского нашествия. Это не могло не отразиться на творчестве великого мастера, не вдохновить самого Рублёва и его «содругов». Музей приобрел также 132 фотографии в рамах под стеклом, подготовленных для выставки, 50 фото меньшего размера с деталями живописи мастеров круга великого иконописца, 30 фото с изображением памятников архитектуры, временно не вошедших в экспозицию за недостатком места. Однако в дальнейшем этот материал был использован в выставочной работе. Передвижная выставка, подготовленная к 30 июля 1954 года, официально не была открыта, т. к. находилась в стадии апробации. Но она всё же «работала», её посещали и знали многие специалисты, она получила известность. Эта работа молодого коллектива музейных сотрудников, «оценивалась научной и художественной общественностью весьма положительно». В частности, оставили отзывы: член-корреспондент Академии художеств СССР, профессор Михаил Владимирович Алпатов (который с 1950 года следил за деятельностью музея и организацией выставки), член-корреспондент Академии наук СССР, профессор Виктор Никитич Лазарев, член-корреспондент Академии наук Михаил Николаевич Тихомиров.

Выставку посетил и президент Академии художеств СССР Алексей Михайлович Герасимов, который приветствовал начинания музея, и выразил пожелание, чтобы музей был передан в ведение Министерства культуры СССР, в системе которого он смог бы «получить более благоприятные условия для своего развития». Было отмечено, что выставка из копий и фотографии делалась с целью широкой популяризации творчества Андрея Рублёва и других мастеров древнерусского монументального искусства не только в Москве, но и в других городах. Она также «могла послужить основой для изданий альбомов, посвященных творчеству Рублёва».