Текст книги "Застенец"
Автор книги: Дмитрий Билик
Жанр: Городское фэнтези, Фэнтези
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Между тем Самарин поднялся на третий этаж и судорожно вздохнув, будто готовился к самому плохому, направился к туалету. Серьезно? Это даже не смешно. Я же говорю, в чем-то миры совсем не отличаются друг от друга.
Хотя это аристократы придумали неплохо. Сюда вряд ли кто поднимется отлить, и можно вдоволь поиздеваться над «лохом». Интересно, что такого им сделал Самарин?
Я постоял еще немного, ожидая самого главного. И дождался. С противоположной стороны поднялась знакомая троица, и тоже двинулась в туалет. Они прошли, окинув меня пристальным взглядом. А я даже не посмотрел на них, в течение минуты завязывая то и дело развязывающийся шнурок на штиблете. Выждал еще секунд десять, после чего направился вслед за троицей.
Как оказалось, весьма вовремя. Потому что именно в этот момент Самарин уже косплеил супермена – оторвался от земли и показывал, как он может летать. Правда, при помощи того самого аристократа, который позвал его поговорить по душам. Последний страховал очкарика, взяв за грудки.
Все четверо недоуменно посмотрели на звук открывающейся двери. И если благородные с явным раздражением, то в глазах Самарина читалась надежда. Не боись, братан, все нормально будет.
– Ты? – спросил самый главный, видимо, узнав. Ну да, я – местная рок-звезда. Хоть временно и оказался за бортом.
Вообще, выглядел он до боли знакомо. Будто я уже с ним когда-то встречался. Правильные, пусть сейчас и злые черты лица, прилизанные волосы и легкий пушок над губой. Хотя всю остальную подростковую растительность он сбривал.
– Чего здесь забыл? – добавил благородный юнкер.
– Справить нужду. Или вы, господа, против?
После непродолжительных колебаний Самарина поставили на пол. Ну вот, не стать тебе суперменом. А аристократ мотнул головой в сторону унитазов. Кстати, последние меня немало позабавили. Они были странной приплюснутой формы, а стульчаки на них и вовсе из темного дерева. Что называется, умели раньше жить красиво.
И что более интересно, с начала учебного года я ни разу не видел в туалетах срач. Скажу больше, тут даже мочой не пахло никогда. Правильно, наверное, Булгаков писал: разруха не в клозетах, а в головах.
– Ты там долго еще?
Я буквально спиной чувствовал, как кипит от негодования заводила. Удивительная у тебя, Куликов, способность – выводить из себя всяких мажоров.
– Господа, у меня очень тонкая душевная организация мочевого пузыря. И, пожалуйста, отвернитесь, я стесняюсь.
Еще минуты через полторы я наконец застегнул ширинку и вернулся к честной компании.
– Теперь катись, – чуть ли не плясал от злости мой оппонент.
– А как же руки помыть? – делано удивился я. – Господа, где ваши манеры?
– Мой, – сквозь зубы процедил аристократ.
И тут я продемонстрировал, что значит скрупулезный подход к вопросам гигиены. Была бы моя воля, я б этот брусок мыла в крохотную щепку стер. Но всему хорошему приходит конец.
– Теперь вали!
– Не так быстро. У меня тут возник вопрос, пока я справлял нужду и мыл руки. Что же такие уважаемые господа, явно из хороших семей, ведут себя как последние гопники?
– Кто? – не понял благородный.
Ну да, у них же гопников, наверное, и не было. Вот они, сложности межмирового общения.
– Как шакалы себя ведете, короче.
– Как ты нас назвал? – теперь глаза благородного налились кровью. Слава Богу, нашлись общие точки соприкосновения.
Он стал перебирать пальцами, явно собираясь сделать что-то плохое. Пришлось предупредить, чтоб мой новый знакомый не делал глупости.
– Вы же помните, что применение атакующих заклинаний на учащихся разрешается лишь для защиты собственной жизни?
– А мы скажем, что ты напал на нас, – ухмыльнулся аристократ.
– Все бы ничего, да только я «нулевка», – пришлось улыбнуться в ответ. Пусть и неискренне.
– Точно, – раздался писклявый голос Крысы из-за спины заводилы. – Его в подготовительную группу определили.
– Ну что ж, – пожал плечами благородный, – тогда придется по-старинке. Зубарев, займись им.
Здоровяк с лицом, лишенным всякого осмысленного выражения, шагнул из-за спины аристократа, демонстративно потирая кулаки. И тут я снова улыбнулся. Только на этот раз – даже не думая притворяться.
Глава 10
Зубарев двигался, как танк. Столь же угрожающе, неуклюже и неотвратимо. Наверное, будь мы на открытом воздухе, лишний вес пошел бы ему в минус. Однако в небольшом помещении он вполне мог задавить меня.
Пока позволяло пространство, я проверил защиту благородного. Пару раз в корпус и боковым по скуле. Тот от удивления даже пошатнулся.
Тот, кто говорит, что нельзя бить первым и правильнее получить в щи, а потом уже защищаться и всех побеждать – явно никогда не дрался. Тут самое главное – эффект неожиданности. Посмотрел бы я на него, когда окружают четверо, и он благородно ждет, пока ему всекут, чтобы на законных основаниях всем навалять. Вангую – наваляют ему.
Вообще на улицах всегда было одно правило – бей первым. Правда, только что я сделал определенную поправку. На улицах и в туалетах. И надо сказать, что моя тактика принесла плоды.
Пока Зубарев соображал, как вообще так получилось и почему вдруг бьют его, я продолжил наступление. Судя по первым секундам – кулаками колотить его можно долго и безуспешно. Хорошо, изменим тактику.
Я быстро подскочил и ударил с локтя в скулу, а следом добавил ногой в живот. И уже сцепив пальцы в замок, приложил согнувшегося противника по хребту. Не скажу что это было очень сложно.
Только я решил, что наша потасовка станет легкой прогулкой среди старой сантехники, как Вселенная посмеялась в кулачок. Выяснилось, что заводила оказался не таким уж простым оппонентом. По крайней мере, два моих дальних боковых – цели не нашли. И только после я понял, что засранец пользуется магией. Непонятно как, вроде, заклинания он не применял. Однако каким-то способом успевал отклоняться.
Если с тобой дерутся нечестно, надо отвечать тем же. Я сделал еще пару выпадов, после чего разрешил аристократу подойти ближе. Более того, дал себя ударить.
Блин, давно мне не прилетало, даже как-то непривычно. Я закусил кровоточащую губу и сделал шаг назад. А вот противник, воодушевленный успехом, как раз подался вперед. И тут же угодил в клинч.
Это в боксе, который на ринге, не разрешают бить по затылку или ниже пояса. Но когда двое дерутся в туалете, и один из них пользуется магией, можно все. Поэтому я, не мудрствуя, зарядил коленом заводиле по шарам, а после рывком подтянул за голову и тем же коленом влепил по переносице.
Поверженный маг рухнул без сознания на кафельный пол. Я перевел взгляд на Крысу, который тут же выставил руки перед собой.
– Сдаюсь, сдаюсь!
– Умное решение, – ободрил я, а сам обратился к Самарину. – Пошли отсюда быстрее, пока нас не спалили.
Не сказать чтобы я чувствовал себя героем. Хотя легкое ощущение удовлетворения появилось. Например, если бы заводила вышел один на один с очкариком, я б даже слова не сказал. Подождал, пока Самарина отлупят, помог подняться и поговорил. Или придумал другой вариант знакомства с ним. Очень уж на дядю надо выйти.
Вместе с тем именно сейчас я ожидал от очкарика хотя бы минимальной благодарности. Короткого «спасибо» было бы достаточно. Но он удивил по полной.
– Нет.
– Что значит, нет? – остановился я на полпути.
– Это неправильно, – он стал перебирать пальцами в воздухе. – К тому же им нужна помощь.
Я слишком поздно понял, что именно Самарин хочет сделать. Поэтому не успел ударить его по рукам. А когда рванул вперед, он уже создал заклинание.
Мы с Крысой схватились за уши, падая на пол. Да и сам очкарик пострадал от собственного творения. Придурок. Надо же скастовать Погребальный звон в закрытом помещении! Если не порвет барабанные перепонки, это будет здорово.
Что хорошо – заклинание напрямую зависит от мага. Стоило ему перестать напитывать его силой, оно закончило свое воздействие. Поэтому оглушительный колокольный звон в туалете звучал секунды две-три, не больше.
– Вот ты идиот! – я с трудом поднялся на ноги.
– Что? – не услышал меня Самарин.
– Ничего. Ладно, разбирайся сам, меня тут не было.
Я открыл дверь, но наружу не шагнул. Потому что неприлично наступать на ноги директору лицея. Пусть у тебя с ним и хорошие отношения. Рядом с Зейфартом стоял наш фельдфебель и еще пара преподавателей. Федор Григорьевич заглянул за мою спину и его лицо приобрело какую-то мрачную торжественность. А я понял: все Куликов, это залет.
* * *
Мне и в своей школе приходилось периодически попадать к директору. Не то чтобы я был тупой или неусидчивый, просто с определенного момента мне надоело играть роль послушного мальчика. Надоело подыгрывать и пытаться понравиться учителям.
Ну и раз в месяц меня таскали к директору. Как правило, занималась этим физичка. Причин у нее была масса – то опоздал, то разговаривал, то самостоятельную специально за двадцать минут закончил, чтобы урок сорвать. В жизни редко встретишь человека, с которым чувства будут взаимны. У нас были именно такие.
Благо, директор наш оказался мужиком разумным. И кстати, он вообще старался ни с кем не ссориться. Ни с физичкой, ни со мной. С этой вредной шестидесятилетней теткой все понятно – у нее стаж, опыт, да кто еще на такую зарплату из пединститута придет? Со мной тоже. Чуть что, так – кто поедет на городские соревнования по легкой атлетике честь школы отстаивать? То-то же.
Поэтому как только физичка закрывала дверь директорского кабинета с другой стороны, тот доставал шахматы, и мы весь урок молча с ним рубились. А на перемене отпускал, к явному удовольствию физички. Она-то думала, что меня там целые сорок пять минут отчитывают.
Что-то мне подсказывало, что с Зейфартом так не прокатит. Не создал я еще столь доверительные отношения с местным директором. Да и, судя по всему, никакие соревнования они тут не проводят.
Сейчас мы, участники великой туалетной потасовки, сидели в коридоре перед дверью директора. И напоминали тех самых собак, которые рвут себе глотки, лая через забор. Но стоит открыть ворота, как они же уже дружелюбно машут хвостами.
Нет, само собой, товарищества между нами не было. И вряд ли оно возникнет. Но сейчас все мы находились в одной лодке, которая плавно следовала к отчислению. Из кабинета как раз вышел Самарин. Но дверь после него не закрылась.
– Ирмер-Куликов, зайдите, пожалуйста, – услышал я голос директора.
Ну все, приплыли.
Зейфарт сидел за антикварным столом (с другой стороны, тут все антикварное), и что-то торопливо записывал. На меня даже не посмотрел. Дурной знак.
– Николай, расскажите, пожалуйста, что произошло? Со всеми подробностями, – сказал он.
Я пожал плечами и стал рассказывать. С самого начала, без утайки. Как услышал про разговор в столовой, где Самарину угрожали. Как последовал за ним и увидел саму потасовку. Ну, и как вмешался.
– Знаете, что отличает юнкера от обычного дворового мальчишки? – директор поднял голову.
У меня вертелось несколько колких ответов, вроде «нас одевают бесплатно», но я благоразумно решил, что в данном случае лучше промолчать. Целее буду.
– Не могу знать, Ваше высокопревосходительство.
– Юнкер никогда не занимается самоуправством, – сурово ответил директор. – А идет и докладывает все вышестоящему по званию. Вы юнкер, не забывайте. С того дня, как поступили в наш лицей, Вы уже на службе у государя императора.
– Федор Григорьевич, времени не было государю императору жаловаться, – не удержался я. Ляпнул и тут же закусил губу. Ну куда ты лезешь, дурачок!
Зейфарт устало посмотрел на меня своими анимешными глазами. Но ругать не стал.
– А Леониду Леопольдовичу, вашему фельдфебелю, можно было сказать? Или мне, на худой конец. Мои двери всегда открыты для лицеистов.
– Виноват, Ваше высокопревосходительство. Признаю свою ошибку.
– И ведь двоих отделал, – покачал головой Зейфарт. – Самого Зубарева и Бабичева. А Красина почему не тронул?
Я еле сдержался, чтобы не засмеяться с фамилии последнего. Это же надо, как совпало.
– Крыса сдался, Ваше высокопревосходительство. А лежачих не бьют.
– Хоть что-то полезное ты принес из того мира. Занимался где-то раньше?
– Футболом только, Ваше высокопревосходительство.
– А драться как так научился?
– Жизнь научила, – пожал я плечами.
Я попытался выдержать взгляд директора, но видя, как морщины собираются вокруг его больших глаз, а рот расползается в улыбке, засмеялся и сам.
– Пафосно вышло, Федор Григорьевич?
– В высшей мере, Николай, – ответил он, вытирая заслезившийся глаз. – Будто кавалергард перед дамой красуется. Ладно, на самом деле веселого здесь мало. Сейчас прибудут ближайшие родственники твоих обидчиков, и мы решим, что делать.
– А что решать будете, Ваше высокопревосходительство?
Зейфарт не ответил, лишь уткнулся в бумагу на столе.
– Понимаешь ли, Николай. У всех есть недоброжелатели. Говорят, если у тебя нет врагов, у тебя нет характера. Но неглупый человек всегда старается выбирать недоброжелателей себе под стать. А умный и вовсе – избегать конфликта. Ты же залез двумя грязными сапогами в высшую лигу. Отец Зубарева – главноуправляющий Третьим Отделением, а родственник Бабичева – председатель Государственного Совета. У Крысина, тьфу ты, у Красина родитель всего лишь граф и действительный статский советник, – Зейфарт возвел глаза к потолку, словно призывая Бога в свидетели. – Всего лишь! Я к тому, что тебе хватит и первых двух. Что-то мне подсказывает, что как минимум Зубарев будет жаждать крови.
– Федор Григорьевич, – серьезно сказал я. – Если надо, то отчисляйте. Не хочу, чтобы из-за меня кто-нибудь еще пострадал. Самарин или сами Вы.
– Разберемся, Николай. Ступай. И жди в коридоре.
Я вышел, словно пыльным мешком ударенный, и сел рядом с Самариным. Ну да, Зейфарт прав. Умею я заводить врагов. Это же надо – нарваться на детей таких шишек. Ну или почти детей. Насколько помнится, я знал только одного председателя Государственного Совета. И фамилия у него была не Бабичев. С другой стороны, Зейфарт так и сказал – не отец, а родственник.
И тут меня осенило. Ну точно, вот кого мне заводила напоминал! Он ведь реально – Максутов на минималках. И лицом похож, и по комплекции. И пушок этот дурацкий под носом – явно под Игоря Вениаминовича косит.
Что самое гадкое, не спросишь. «Бабичев, ты извини, я тут тебе по мордасам надавал. Да еще колокольный звон устроил. Причем, без всякой магии. Ты, случаем, Максутову не близкий родственник?».
И с Самариным не поговоришь. Я было попробовал, только Леонид Леопольдович, наш фельдфебель, выпучил глаза да повелел молчать. Он ветеран какой-то войны, если судить по хромоте, пусть и недом, но злить его лишний раз не хотелось.
Да и странный пассажир, этот младший Самарин. Я бы с ним в разведку не пошел. Его спасаешь, рискуешь своей фотогеничной стороной лица, а он тебя же и сдает. Как-то не по-товарищески.
Тяжелые шаги вдалеке возвестили, что мой конец близок как никогда. В коридор влетел здоровенный толстый мужик с длинными усами и бакенбардами. Синий мундир, грудь увешана какими-то орденами. Хотите, я угадаю, чей это папаша?
Зубарев-старший недовольно окинул нас взглядом, после чего презрительно посмотрел на сына. Ну да, тот выглядел не совсем презентабельно. Разукрасил я его – будь здоров, да еще младшенький при падении мундир на плече порвал. Интересно, как быстро тут новую одежду выдают?
Следом появился Крысин. То есть Красин. Хотя по внешности – один в один, сын. Последнему, кстати, надо внимательно на отца смотреть и делать выводы. Если не будет следить за осанкой, станет таким же.
Незнакомый низенький старичок с седыми вьющимися волосами и хитрыми карими глазами, видимо, и был Самариным. Тем самым Самариным, который мне нужен. Он внимательно поглядел на меня, потрепал по голове младшего и зашел в кабинет.
Внутри что-то грохотало, басило и требовало объяснений. Мне почему-то казалось, что это рвет и мечет Зубарев. По крайней мере, ему подходил такой голос. Зейфарт просил не горячиться и дождаться господина Максутова.
Тот появился только спустя минут пять после того, как собрались все остальные.
Игорь Вениаминович как всегда был неотразим. Тут я понял, кого он мне напоминает. Пантеру, которая медленно перебирается по ветке, готовая в любую минуту прыгнуть на противника. В нем чувствовалась сила, самая настоящая.
Увидев меня, Максутов чуть заметно улыбнулся и поклонился. Я ответил тем же. Точнее, сначала встал со стула, после чего поклонился, к явному неудовольствию фельдфебеля. Видимо, я должен был не только все время сидеть, но желательно и не шевелиться.
– Как твое самочувствие, Николай? – Максутов неожиданно подал руку, а я ее пожал.
– Спасибо, Игорь Вениаминович, все отлично.
– У тебя тут кровь, – указал он на губу.
– Упал в туалете. Не представляете, какой тут скользкий кафель.
– Думаю, Зейфарт сейчас об этом расскажет.
– Брат, – попытался сказать что-то Бабичев, но встретился с тяжелым взглядом Максутова и осекся.
Игорь Вениаминович зашел в кабинет и все споры неожиданно прекратились. Вдруг оказалось, что разговаривать можно вполне тихо и сдержанно. Так, чтобы мы не слышали ни слова.
Бедный Бабичев тем временем сидел белый, как простыня. Он и так не особо обрадовался, когда директор сказал, что вызовет опекунов и родственников. А вот наше знакомство, как теперь выяснилось, с братом, и вовсе выбило его из колеи.
Впрочем, и я веселиться не спешил. Все-таки уработал двух отпрысков аристократических семей. Последствия точно будут.
К счастью, томили нас недолго. Прошло всего минут пять, после чего дверь в кабинет директора открылась, и Зейфарт нарочито равнодушным тоном сказал.
– Господа юнкеры, прошу вас войти.
Внутри и раньше было не то чтобы просторно. Почему-то директор выбрал себе довольно небольшое помещение.
Нас выстроили напротив родственников. А им разве что автоматы в руки не дали. Да уж, очень символично.
– Мы выслушали все стороны, – начал Зейфарт. – И исходя из полученной информации смогли восстановить цепочку событий. Таким образом, юнкер Красин нелестно отозвался о юнкере Самарине. На что юнкер Самарин взаимно оскорбил юнкера Красина. За последнего вступились юнкеры Бабичев и Зубарев. Юнкер Ирмер-Куликов заметил перепалку, проследил за Самариным и пришел ему на помощь. При этом позволил себе физическое насилие, что является недопустимым в стенах нашего лицея.
Директор оглядел нас, будто что-то обдумывая. А после продолжил:
– Поэтому попрошу юнкеров Самарина, Красина, Бабичева и Зубарева в ближайшее время разрешить свой конфликт исключительно мирными способами.
– Уж не сомневайтесь, Федор Григорьевич, разрешим, – угрожающе посмотрел на сына Зубарев. – Не сегодня-завтра в ружье встать придется во имя Его Величества, а они здесь друг другу носы квасят. Как мужики в кабаке, ей-богу.
– Петр Александрович, – сердито оборвал Максутов жандарма. Тот смущенно замолчал, будто и вправду сказал что-то лишнее.
– Юнкеру Ирмер-Куликову, – продолжал Зейфарт, – назначить тридцать часов административных работ, для чего передать его в подчинение фельдфебеля Казакова. Леонид Леопольдович, вы его сильно не гоняйте, не больше часа в день. За месяц и отработает.
Я чуть не задохнулся от возмущения. Этим гусям наказ помириться, а мне – административные работы? Я сжал кулаки, готовый опять разукрасить Бабичева, а потом прикинул – все не так уж и плохо. Меня могли вообще отчислить. Или еще чего хуже. А административные работы – это что? Метелкой помахать. Подумаешь!
– На этом можете быть свободны. И, господа, еще раз повторю, если у вас есть какие-то неразрешимые вопросы, то с ними вы можете прийти ко мне.
Мы стали постепенно покидать кабинет директора. Первыми вышли Зубаревы.
– Застенец тебе навалял, – дал суровый подзатыльник главноуправляющий Третьим отделением.
– Отец, просто все произошло быстро, – оправдывался младшенький.
Максутовы вышли молча. Но судя по напряженным лицам, разговор был неизбежен. Просто состоится он без лишних ушей.
А я остался наедине с Самариными. Если не учитывать Зейфарта и фельдфебеля.
– Николай, простите, не знаю, как Вас по батюшке, – сказал родственник очкарика.
– Федорович, – ответил я.
– Александр Дмитриевич, сенатор гражданского кассационного департамента, действительный статский советник, к Вашим услугам, – поклонился он. – Благодарю, что Вы вступились за моего племянника. Позвольте проводить до экипажа. Вас, наверное, ожидают?
А ведь правда. Жандармы отвозили меня в лицей и обратно, не позволяя сделать шага в сторону. Интересно, они справились, почему их объекта до сих пор нет? Или тупо ждут возле пролетки?
– Конечно, – дал свое согласие я.
– Господа, мое почтение. Еще раз прошу прощения за этот досадный инцидент.
– Всего хорошего, Александр Дмитриевич, – кивнул Зейфарт.
Мы вышли в коридор, после чего Самарин закрыл за собой дверь.
– Мишка, беги вниз, – сказал он очкарику. – Нам с Николаем надо срочно поговорить. Ты уж извини, что пришлось все это устроить. Но другого способа связаться с тобой, не привлекая внимания, у меня не было.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?