Текст книги "Мой город: трагедия одной семьи"

Вера взяла со стола маленькую коробочку и, заглянув в нее, и! Что это такое? Возможно Роман романтик, но я пишу это примирение, как я его себе представляю. Что плохого в том, что мужчина в примирении дарит женщине что-то ценное, ни на один день, а на всю оставшуюся жизнь. Так и Роман-романтик. Что же он подарил Вере? Кольцо с бриллиантом в три карата. А так как я уже написала, что Роман − он романтик, впрочем, и в жизни возможно что-то подобное.

И видя, как Вера остыла после долгого жаркого обвинения в мой адрес и словесного разноса всего кафе и присутствующих в нем людей, она могла сделать что угодно, но ничего такого она делать не стала. Мне кажется, что в подобной ситуации женщина немножко чувствует свою вину. Она не дала Роману раскрыть рот. Говорила только она и обвиняла его во всех смертных грехах. А он, очевидно, бегал по ювелирным магазинам, ища эту прелесть. Она искоса посмотрела на Романа. Ей было нечего ему сказать. Она чувствовала себя, как последняя сволочь. Ее муж искал перстень, нашел и принес. А она? Но все же она была женщиной. Она не упала к нему на колени, не расплылась в улыбки, не бросилась в объятия, она просто спросила твердым голосом:

− Это что?

Тут я хочу заметить, что этот перстень оказался у Романа не случайно: вчера, он говорил со своей мамой по телефону, и она-то предложила ему купить что-то запоминающееся, что-то, что нельзя было выбросить на помойку и забыть об этом. А какой хороший подарок женщине? Их много. Каждый любит что-то особое, и никто не любит цветы. Большинство из них пахнут покойником. Что здесь скажешь? Роман спокойно ответил:

− Это Вам.

Вера вытащила из коробочки перстень и, посмотрев на него со всех сторон, надела его на палец левой руки. Затем она протянула руку к стеклу и, посмотрев на него сквозь окно солнечного света, увидев всю красоту камня, переливающегося в лучах солнце за стеклом, она подумала, что, возможно, она была не права. Что такие украшения дарят не просто так. Видимо, он долго искал его, если пришел в кафе на полчаса позже. Да, он точно искал его. Она посмотрела на него: и что я за дура такая? – ругала она сама себя. – Он хотел сделать мне приятное, а я? Какая же я дура! – говорила она сама себе. − Дура, дура и есть».

Конечно, в разных ситуациях примирение происходит по-разному, а иной раз оно просто невозможно. Но не для Романа. Он был уверен, что этот подарок смягчит сердце Веры, и они хотя бы поговорят.

Вера, посмотрев на Романа, думала о том, что возможно еще не все потеряно. Их брак возможно спасти. Ведь, в конце-то концов, она отчасти виновата в случившемся. Что она была за женой, если не могла родить, а потом побоялась сказать, что вылечилась, и возможно, дело не в ней?

Страх перед неизбежностью разрушить брак обрек эту семью на расставание, теперь надо было исправить эту ошибку.

Вера посмотрела на Романа. Он смотрел на нее, в его глазах было видно, что он раскаивается в содеянном. Он хотел поговорить, попытаться наладить хоть какие-то отношение с ней, со своей женой, Верой.

Вера сказала.

− Я еще никогда не видела такой красоты!

− Нравится?

Вера посмотрела на перстень, а затем на Романа. Ей нравился этот перстень, нравился бриллиант в нем. Казалось, что она вот-вот и простит Романа, но это было не так. Она не могла так простить его. Ведь, по сути, он ей изменил, и то, что он был бесплоден, здесь не было оправданием. Да, возможно она отчасти и виновата в случившемся, но он?.. этого Вера не могла ни забыть и ни простить.

− Что ж, – сказала она так холодно, что со стороны казалось, что ей был безразличен этот подарок. Она смотрела на этот перстень и видела в нем лишь одно − желание, желание прощения. Но сможет ли она простить Романа? Сейчас она была на него обижена, обижена так, что ей было трудно его даже видеть, ни то что говорить с ним. – Я согласна Вас выслушать, и только. – Вся эта фраза была произнесена так, что со стороны казалось, что ей безразлично, сидит он здесь напротив нее или нет. Она согласилась его выслушать лишь потому, что об этом ее попросила мама Романа, Надежда. Так же она сама хотела посмотреть в его бесстыжие глаза и понять, почему он это сделал? Неужели дело только в детях или она не устраивала его как женщина? Это предстояло ей выяснить. Затем она бросила слова в его сторону еще холоднее, так, что Роман испугался. – Говори, что молчишь? Я что, Вас до вечера ждать буду?

По его телу пробежал ледяной холод, и он сделал глотательное движение и, вылупив на Веру свои испуганные глаза, ответил.

− Что ж. – начал он и, замявшись, добавил. – Правда, я не знаю, с чего начать.

Вера тотчас же отпарила.

− Начните с главного. – И сделав недолгую паузу, она начала за Романа. – Дорогая, я Вам изменил. – Затем она спросила, как бы с насмешкой: – Надеюсь, я не ошиблась, я все еще для Вас дорогая?

Роман тотчас же отпарил.

− Конечно. Вы для меня всегда были, есть и останетесь дорогой для меня женщиной!

Вера равнодушно ответила себе в нос.

− Кто бы сомневался.

− Что?

− Я говорю, – начала Вера, – я жду, пока Вы что ни будь родите. Я слушаю, – сказала она и добавила: – Я же Вам сказала, с чего начать: ДОРОГАЯ, Я ВАМ ИЗМЕНИЛ. – Она сделала паузу и продолжила. – А может, Вы не считаете, что мне Вы изменили? Хорошо! Нечего сказать, или все же я услышу от Вас хоть что-нибудь в свое оправдание?

Роман посмотрел в окно. Тучи сгущались на небе, было темно, вот-вот польется дождь. Он посмотрел на Веру и сказал.

− Мне нечего сказать. Вы правы, я Вам изменил. Я был ослеплен желанием иметь своего ребенка, но вышло все на оборот.

Вера ухмыльнулась. Она смотрела на Романа победоносным взглядом. Теперь она не сомневалась, что он все еще любит ее. Она считала, что если б это было не так, то он ни за что на свете не признал бы свою измену. Да, он ее любил, и она это знала. Простит ли она его, посмотрим? Ясно сейчас лишь одно: она все еще любила Романа. Ее чувства не остыли, и она это знала.

− Что ж. – сказала она повелевающим тоном. – Это хорошо, что Вы признали свою измену, и может, я Вас прощу, но? Простите ли Вы сами себя? Вот в чем вопрос.

Роман тяжело вздохнул.

Глава-8

Парализация

Письмо Веры Надежде

Уважаемая Надежда!

Пишу Вам, так как хочу поделиться, как прошел разговор между мной и Романом. В целом разговор был продуктивным. Роман признал свою измену, и возможно я его прощу, когда-нибудь, но не сейчас. Прошло мало времени, и рана еще кровоточит. Забыть это трудно, только время лечит раны. Так что в данный момент я могу только… что только? Я не могу к нему вернуться и простить тоже не могу. Но я понимаю, что все мы небезгрешны, и я в том числе. Сейчас мне надо подумать, все поставить на свои места, так что я уезжаю. Когда Вы будете читать это письмо, меня уже не будет в городе.

До свидания.

С уважением, Вера.

Письмо Надежды Роману

Сынок. Вы идиот, что упустили Веру. Лучше женщины Вы все равно не найдете. Из письма, написанного Верой, мне ясно, что она все еще любит Вас, оболтуса. Вопрос в другом: сможет ли она простить Вас. Вы виноваты в случившемся оба, но Вы? Что, не могли пойти на компромисс? Вы могли бы попробовать завести детей с Верой, согласившись с тем, что Вам нужна суррогатная мать. Но Вы об этом и думать не смели. Теперь ждите, когда она приедет, делайте все возможное, чтобы загладить свою вину.

Ваша мать.

Письмо Романа маме

Дорогая мама!

Я уже попросил прощения у Веры, даже подарил ей перстень, но она не хочет признать того, что на эту измену она толкнула меня сама. Если бы она раньше сказала, что здорова, и дело только во мне, то я бы знал, что делать. Но произошло совсем не так. Она скрыла от меня, что она здорова. А теперь что хочет? Я, конечно, не снимаю с себя вину за случившееся, но она виновата не меньше моего. Я понимаю, что она это сделала не со зла, очевидно, она хотела, чтобы наш брак не был разрушен, но она ошиблась. Ложью брак не спасти, и она это отлично понимала. Ее оправдания основываются лишь на одном: она не хотела иметь детей, очевидно у нее есть какая-то тайна, о которой мы не знаем.

Роман.

Письмо Надежды Роману.

Роман, Вы ошибаетесь. Вера тоже хотела детей, иначе она не лечилась бы.

Мама.

Письмо Веры Роману и Надежде.

Здравствуйте!

Ничто не вечно под луной. Вот и я скоро возвращаюсь домой. Погуляла и хватит. Мой поезд прибудет на Ленинградский вокзал тринадцатого числа в 17:10. Эта скорый, Сапсан.

Буду ждать, Вера.

Ровно в семнадцать часов десять минут по московскому времени на путь номер… прибыл белый скоростной поезд Сапсан. Выйдя из поезда, молодая женщина направилась по платформе к выходу. Пройдя через металлодетектор, она прошла дальше и вошла в вокзал, прошла его весь и вышла на площадь трех вокзалов. Эта была Вера. Она только что приехала из Санкт-Петербурга, где провела свой отпуск.

Ее никто не встречал, хотя она и отослала письмо Роману и Надежде, чтобы они ее встретили, если захотят. Но никто ее не встретил. Она стояла перед дверьми на вокзал, откуда сейчас она вышла, и думала, что Роман все же вернулся к Ларисе, а его мама? Очевидно, она не смогла покинуть Романа. Хоть Роман был ее сыном, он сам, а не она, решал, как ему жить.

Вера подумала, что очевидно Лариса добилась своего, и… в эту самую минуту зазвонил ее сотовый. Вера вытащила телефон из своей сумочки, посмотрела, кто звонил. Это был номер Романа.

− Алло. Роман, это Вы?

− Да, – услышала она в ответ, – это я.

Его голос был взволнован. Очевидно, что-то случилось.

− Вы где? – торопливо спросила она. – Что-то случилось?

− Да! – воскликнул он так, что это «да!» Выглядело скорее, как «Да-а-а!».. он не сдерживал себя от навалившихся на него проблем и с ними эмоций. – Маме плохо! Приезжайте скорее в больницу!

Вера на секунду растерялась: она не могла понять, как вообще такое возможно? Когда она уезжала, то все было нормально, а сейчас? Неужели что-то произошло? Что-то, что она еще не знала? А что она здесь стоит? Она должна сейчас быть с мужем, поддерживать его в трудной ситуации. А она? Почему она еще не там? Почему здесь, на площади трех вокзалов?

Она торопливо спросила.

− Вы сейчас в какой больнице?

− Я в Бурденко. Палата номер тринадцать.

Вера тотчас поймала такси и, продолжая говорить по телефону, поехала в институт имени Бурденко.

Из воспоминаний Веры

Сегодня я была в институте имени Бурденко. Навещала Надежду, мать Романа. Зрелище. Надежда лежала в палате реанимации, она не могла пошевелить руками и ногами. Полный паралич. Роман сидел в коридоре на лавке. Сейчас уместно было выражение «на нем лица нет». Да, никому не пожелала такого. Я у него спросила, как его мать. На что он тяжело вздохнул, и я поняла, что его мать плоха.

Врач сказал, что она парализована, и добавил, что она, возможно, перенесла какой-то стресс. Также он добавил, что возможно она навсегда будет прикована к кровати или к инвалидному креслу, и что ей после выписки из больницы потребуется уход. Также он предложил в этом случае отдать ее в дом инвалидов или хоспис, но Роман сказал, что этому не бывать. Он сам еще в состоянии позаботиться о своей маме.

Я спросила у Романа, что случилось? На что он ответил, что «вчера вечером к ним заявилась Лариса, и предъявила требование, чтобы я на ней женился. Ее не волновали такие понятия, как мораль или какое-либо иное понятие, она хотела, чтобы я на ней женился, мотивируя это тем, что я с ней провел ту злосчастную ночь, и она беременна». На что Роман возразил и, показав ей результаты анализов, сказал, что он просто чисто физически не мог зачать ей ребенка, а то, что она носит в своем чреве, не может даже отдаленно быть его трудом. Но Лариса утверждала, что это не так, что она не обманывала его, что это его ребенок, а не какого-либо другого мужчины. Но Роман ей не верил, и как можно верить тому человеку, который Вас внаглую обманывает − никак иначе это не назовешь. Обман, да и только, что еще сказать?

Его мать была хоть и терпимой женщиной, но и она не могла остаться в стороне. Она вставила свое слово и не сдержалась. Ее можно было услышать где угодно, и сначала сердце, потом нервы не выдержали всего этого ужаса. Ей стало плохо, а затем паралич. Он приковал ее к постели, теперь она не могла пошевелить даже пальцем. А кормили ее через трубку.

Роман выставил Ларису из квартиры, но она, уходя, сказала следующее: что ей очень жаль, и она сделает все, чтобы его мать поправилась. На что Роман просто на нее рявкнул так, что она испугалась его яростного и безумного взгляда.

− Пошла вон!!! Сука!

Лариса ушла, оставив Романа одного с парализованной матерью. Скорая приехала быстро. Врачи забрали пациентку и отвезли в институт имени Бурденко. «Вот и вся история», − закончил свой рассказ Роман.

Я, как могла, утешала своего мужа. Я знала, что это значит − видеть, как кто-то нуждается в помощи и нельзя ничего сделать. Да, я это знала. Проработав всю сознательную жизнь в больнице, я видела неоднократно, как родственники больных смотрят на своих мам и пап, дедушек и бабушек и не могут ничего поделать с тем, что скоро произойдет неизбежное. Это слово можно интерпретировать по-разному: смерть, операция и так далее, но суть от этого не меняется. Все знают, что поздно или рано смерть настигнет их. Мы пытаемся отсрочить ее, но это невозможно: приговор будет приведен в исполнение в назначенный час и день.

Сейчас, видя, как страдает его мама и зная, кто тому виной, он проклинал себя, за то, что связался с этой Ларисой. «Уж лучше бы я тогда опоздал на этот поезд», – ругал он сам себя.

Я же считала, что это судьба, его просто испытали высшие силы, проверили на прочность его любовь. Что или кого он больше любил, и это испытание он с треском провалил. Хотя, считала я, в этом есть и моя вина. Виноваты мы оба, но кто больше другого? Вот вопрос?

Доктор нам сказал, что состояние пациентки стабильно тяжелое, и она сегодня вряд ли придет в себя. Он посоветовал нам пойти домой, отдохнуть. Так же он заверил нас, что если что, он сообщит.

Роман не хотел идти домой, он хотел остаться здесь, в институте, возле этой палаты. Войти к ней и попросить у нее за все прощения. Но это было совершенно невозможно. Я ему говорила, что сейчас он все равно ничем ей не поможет. Он должен поехать домой и отдохнуть.

Роман умоляющим взглядом посмотрел на доктора и спросил так, что доктору показалось, что Роман не в себе. Он не мог примириться с мыслью, что его мать может не дожить до утра. Она умрет, и все будет кончено.

– Доктор, скажите честно, моя мать поправится? – на что доктор ответил, что делать поспешные выводы он не будет, состояние у Надежды было крайне тяжелое. Он пообещал Роману, что сделает все возможное, чтобы его мама встала на ноги. Также он настаивал, что ему нужен отдых и ему надо поехать домой.

Я была солидарна с доктором и так же, как и он, настаивала на том, чтобы поехать домой. Роман долго не желал уезжать, но к вечеру он все же согласился с тем, что ему надо помыться и сменить сорочку.

Мы ехали на такси домой молча, никто из нас не проронил ни единого слова. Да это было незачем. Было понятно итак, что в данный момент лучше помолчать.

Глава-9

Встреча

Из воспоминаний Ларисы

Скажите, я права! Права, если говорю правду, а мне никто не верит. Вот и мне никто не верит, что я беременная от Романа.

Вчера я была у матери Романа в гостях. Ну, скажу я, эта семейка − та еще семейка, нечего сказать.

Во-первых, они не дали мне открыть рта, я так до конца не объяснила Роману, что ошибки быть не может: это его ребенок, я была только с ним и ни с кем еще. Я, конечно, могла забеременеть от этого подонка Виктора. Я тогда в отели даже в номер к нему не поднялась, пусть поищет кого-нибудь другого для своего мужского удовлетворения, в крайнем случае, мастурбацию никто не отменял.

Во-вторых, я не развратная, я простая девчонка.

В-третьих, я бы никогда так не поступила с тем, кого полюбила. Да, я полюбила Романа. Полюбила от всего сердца, всей душой! А он? Что он, оказался женат? Какой же он все-таки подлец.

Ладно, вернемся к инциденту с мамой Романа. Я не хотела, чтобы все закончилось так плохо, но я не виновата в том, что произошло там, в квартире Надежды. Я хотела лишь поговорить с Романом, а она ничего ни хотела слушать. Я хотела объяснить, что я не лгунья, но Надежда меня не слушала. Она говорила мне всякие гадости, всякие непристойности, которые ни одна из уважающих себя женщин не поделится с кем бы то либо другим человеком.

Мне очень жаль, что у Надежды случился инфаркт, но я уверенна, что я в этом не виновата. Хотя я ее не обвиняю, каждая мать вступилась бы за своего ребенка на ее месте.

Так или иначе, разговор так и не получился, и теперь Надежда в институте Бурденко, а Роман видеть меня не может. Я написала Вере E-Mail письмо с просьбой о встрече, и получила на него ответ. Вот что она пишет…

E-Mail письмо Веры Ларисе

Здравствуйте, Лариса. Я, признаюсь, удивлена тем, что Вы мне написали. После того, как Вы поступили с Надеждой, Романом и мной. Вы разрушили мой брак, и у Вас хватает наглости еще писать мне?

В письме Вы просите меня о встречи с Вами? Что ж, я согласна Вас выслушать. Встретимся завтра в три. Приходите к памятнику Пушкина, что на Тверской улице.

Вера.

Из воспоминаний Ларисы. ПРОДОЛЖЕНИЕ

Сегодня ровно в три я пришла к памятнику Пушкина, где была назначена встреча Веры со мной. Было пасмурно. Небо было усеяно густыми сплошными тучами. Сегодня вообще-то у меня было плохое настроение. В душе была какая-то опустошенность. Было такое чувство, что я кого-то потеряла. Потеряла навсегда.

Тут я услышала чей-то женский голос за спиной. Этот голос назвал меня по имени, Лариса. Я оглянулась и увидела стоящую за моей спиной женщину. Я тотчас узнала ее. Эта была Вера.

Из воспоминаний Веры и Ларисы.

«Вера встретила меня холодно. Она считала меня кровным врагом. Сначала она не хотела меня слушать. Она лишь высказывала свое личное мнение, не только по поводу моего поступка, но и по моему поведению. Может она в какой-то мере была права, но не стоит во всем обвинять того, кто совершенно ни в чем не виноват. Я объяснила Вере, что я не знала, что Роман женат. Он об этом мне ничего не сказал. Лишь после нашей связи он признался, что женат. Я тогда хотела порвать отношения, женатики мне не нужны. Но дело в том, что я его полюбила, а вскоре узнала, что беременна. Это его ребенок, он был у меня единственный».

«Я слушала Ларису и не верила ее словам. Мне казалось, что это невозможно! Роман не мог поступить так. Он, по словам Ларисы, воспользовался ей, воспользовался, чтобы получить свое. По ее словам, она ни в чем не виновата. Это он подлец, подлец, которых свет не видывал. Если б Вера не знала, как он хотел своего ребенка, то она бы посчитала все это за чистой воды вымысел. Но это было не так. Вера чувствовала своим всем женским нутром, что Лариса не лжет. Она не могла только одного понять: как это возможно? Роман сдавал анализы, и он оказался бесплоден? Но если это не так? Что если он просто не хотел детей от меня? Что если он все это время не любил меня? И лишь женился из-за приданого? Этот вопрос не давал мне покоя.

«Я видела, видела и чувствовала, что Вера сомневается в том, что ее муж был честен с ней. Он оказался таким же козлом, как и все они вместе взятые − мужики. Никто не способен прожить жизнь в любви и согласии. Все они стараются сходить налево, отдохнуть от семейной жизни. Да, мужиков хлебом не корми, лишь бы сходить налево. И как я могла такого полюбить? Он казался мне красивым и привлекательным мужчиной, и я даже не заметила, что он такой подлец. – Он уже получил свое, – говорила Вера. – Его мать парализована, лежит в институте Бурденко. Жаль мне ее. Она так старалась сделать лучше своему сыну, что сама оказалась беспомощна! – Я спросила ее: – А что Роман? – На что она ответила, что он сын своей матери. Он никогда не отойдет от нее. Я не знала Романа достаточно хорошо, как Вера, но за то время, проведенное с ним, я достаточно узнала его. Я совершенно уверенно могу сказать, что, если бы ему пришлось выбирать между женой или мамой, он, конечно, выбрал свою мать. Иные чихают на своих предков, а он не таков. Он сын своей матери. Я спросила у Веры, что она думает по поводу сложившейся ситуации, и та ответила, что еще рано решать что-либо; вот родиться ребенок, тогда решим, что делать дальше. Она также добавила, что если этот ребенок действительно Романа, а это может определить лишь генетическая экспертиза, она разведется с ним, и пусть он идет на все четыре стороны. Он ее обманул, а этого мы, женщины, не прощаем никогда.

«Что ж, вот и поговорили. Я солидарна с Ларисой. Из разговора с ней, я поняла, что она такая же жертва любовных переплетений и обстоятельств, как и я. Она не хотела рушить семью, она итак разрушилась без участия кого-либо извне. Как же я была слепа, что не замечала очевидных вещей. Он никогда не любил меня. Ему было нужно лишь потомство, потомство − и больше ничего. Если бы он любил меня, то он бы мне не изменили, а он? Что за козел ей богу!?

Из воспоминаний Ларисы

После разговора с Верой я поняла, что ее чувства к Роману у нее охолодели. Она была холодна к нему. Но все же она была не равнодушна к его горю. Она знала, что его мать лежит сейчас на больничной койке отчасти и по ее вине. Она знала о ее состоянии здоровья и не смогла. Невольная жертва наших разборок и я стала их фитилем. Хотя и без меня там было непонятно что.

Глава-10

Рождение Романа

Прошли сутки с тех самых пор, как Надежда попала в институт имени Бурденко. Сейчас, лежа неподвижно на больничной койке, она думала о прожитой ею жизни, за которую она сделала многое и ничего. Она не жалела ни о чем, кроме одного. Она не могла до сих пор понять, как она проглядела сына. Рос он послушным и культурным ребенком, всегда слушался своих родителей, никогда не перечил им. Что с ним произошло? Почему он попрал все законы брака и пошел налево? Неужели дело только в ребенке? Да, это конечно существенный фактор, но есть много способов обзавестись детьми. Усыновление, суррогатная мать, наконец, патронаж. Нет, он хотел своего ребенка, зачатого естественным путем.

«Я для него ничего не значу, он вспомнил обо мне лишь тогда, когда натворил кучу дел: и что, мать понадобилась? Все они такие, дети. Вспоминают о своих родителях только в случае крайней необходимости, а в остальном мы им не нужны. О, Боже, за что мне такие наказания? Возьмите меня к себе, дайте покой. А они сами разберутся, к чему. Но как же мои советы? Неужели никто их не слушает, разве никому они не нужны? Да, никому. Даже близким мне людям, и то на все начхать; почему же я должна о них заботиться, если они обо мне − нет? Из-за того, что они мои близкие родственники? Хороши, нечего сказать. Я же по вине сыночка оказалась здесь, чтоб ему пусто было. Хорош, нечего сказать. Довел меня до парализации − и в кусты. Сын своего отца! Такой же подлец, и сволочь».

Тем временем, Роман волновался о здоровье мамы. Он понимал, что она − единственный человек в его жизни, кто всегда поддержит его в трудную минуту, кто не оставит его при любых ситуациях в жизни. Как-то ему она сказала, что мать – это друг, товарищ и советчик в одном единственном лице, и он запомнил эти слова на всю жизнь.

Лариса, тварь! Какая же она все-таки тварь. Набралась наглости и приперлась к маме. Знала же, что это ни к чему хорошему не приведет. Чтоб Вас черти в аду сожрали, будь проклят тот день, когда я Вас увидел. Простите, мама, простите, я был такой дурак! Все хотел собственных детей, думал, в них мое счастье. А о Вас совсем забыл. Простите меня, простите».

Я не отходила от своего мужа ни на шаг. Роман хоть и подлец, но он все еще мой муж, и в горести, и в радости. Я утешала его, как могла. Он был удручен. Я видела, как он страдает, страдает от беспомощности. Я, как могла, утешала его, но он был безутешен. Он проклинал все и вся, Ларису и ее разговор с ней, она молчала. Сейчас было не до этого. Все надеялись, что Надежда поправится.

Лариса хотела поговорить с Надеждой, объяснить ей всю сложившуюся ситуацию, но не могла. Она так же, как и остальные ждала, что она поправится и выслушает ее, понять.

Я всегда считала, что Надежда не так проста, как могло бы показаться на первый взгляд. Она как-то раз сказала мне: «Вера, я всегда буду любить его и что бы ни случилось, я никогда не причиню ему боль». Так оно и было до этого случая с изменой Романа. Кто же все же виноват в случившемся? Для Надежды ответ был очевиден. Виновата Вера. Не ее сын. Для каждой матери всегда виноват кто-то другой, только не ее чадо. Сейчас, лежа без сознания, беспомощна, она знала, нет, она была уверена, что это так оно и есть. Ах, если б она могла поговорить со своим сыном и все вернуть назад, в прошлое. Она ни за что не дала бы разрешение на этот брак. Она лучше женила б его на Нине Михайловне Лопуховой и она бы знала, что этот брак надежен. Но все случилось не так, как она хотела. Роман женился на Вере, а Нина оказалась в стороне. Казалось бы, что здесь такого, что Роман женился не на той, кого хотела его мать? Но Надежда уже тогда знала, что этот брак ни к чему хорошему его не приведет. Так оно и случилось.

Но это лишь одна сторона этой монеты, есть еще одна. Вера, выходя за Романа замуж, надеялась, что он когда-нибудь полюбит ее, и он полюбил. Не сразу, прошло время, прежде чем он понял, что он ее любит, и он женился на ней. Он стал ее мужем. Вера его покорила. Она влюбила его в себя, и они поженились. Жили они в согласии и любви, пока однажды он не узнал, что Вера не может иметь детей. Он это узнал чисто случайно от ее подруг, которые, будучи на веселее, сказали ему на его день рождения, что его жена бесплодна, а он женился на ней, даже не удосужившись поинтересоваться об этом. Конечно, это должна была сказать ему его жена, но? Она этого не сделала. Дома у него с женой был крупный разговор. Он обвинял ее в том, что она ему не сообщила правду, что она бесплодна. На что Вера уверила его, что он ошибается и что она не бесплодная. Но все ее попытки сказать ему правду были тщетны. Он ничего не хотел слушать, и с тех самых пор они жили как кошка с собакой. Он обвинял ее в том, что она его обманула, она вышла за него замуж лишь потому, что ее больше из-за ее болезни никто не брал замуж. А он, дурак, взял.

Что было делать бедной женщине? Разводиться? Нет, ни за что. Она поехала к свекрови и объяснила всю ситуацию, также она сказала, что ее оклеветали. Она не бесплодная, чего нельзя сказать о Романе. Когда Надежда поинтересовалась, с чего она это взяла, та ответила: «Я, конечно, как вы понимаете, была не девственницей, когда выходила за Романа замуж. В отличие от других, он, как бы это объяснить, на подсознательном уровне, не осознавая того, что делает, хочет что-то доказать. Он всегда пытается как бы сказать, что вот сейчас! Вы понимаете, о чем я говорю?» Надежда понимала, что хотела сказать Вера. Она сама когда-то испытала подобное.

Ее муж Роберт Дмитриевич Панич был малоактивен в этом смысле слова. Он, можно было сказать, был пассивным. Он много раз пытался зачать ребенка, но его попытки были тщетны. Он не мог понять, почему именно он! Он, а не кто другой? Он старался изо всех сил, что было мочи. Вот-вот и, но ничего. И на следующий вечер все начиналось сначала. В конце концов, им обоим надоело пытаться, и они обратились к специалисту. После всех проведенных анализов доктор сказал, что Роберт Дмитриевич не сможет зачать ребенка самостоятельно, и предложил им суррогатное материнство или на худой конец взять ребенка из детдома. Взвесив все за и против, они решились на суррогатное материнство. При этом Надежда спросила доктора, может ли она выносить ребенка? Доктор ее заверил, что она не только может, но и должна это сделать. Она здорова. Ее организм в порядке, и никаких противопоказаний для этого нет. Вот так и был зачат Роман.

Но давайте вернемся к Вере и Надежде. Что произошло между ними тогда, много лет тому назад? Да? Дела. Выслушав Веру, она долго думала над создавшейся ситуацией. Она не обвиняла Веру. Она обвиняла себя. Обвиняла за то, что позволила Роману. Надо было выходить из создавшейся ситуации. Она не любила Веру, но ее сын был счастлив. Счастлив до этого момента, пока не узнал, что Вера не может забеременеть. Он даже не допускал мысли, что он сам не может иметь детей. Эта мысль была противоестественной. Он считал, что только виновата женщина, что не может родить. Мужской пол не причем. Тогда Надежда посоветовала Вере только одно, если конечно она хочет сохранить брак. Она должна пройти курс лечения, а Роману сказать, что именно она не может иметь детей. Если это узнает Роман, узнает, что он, возможно, бесплоден, то он просто придет в отчаяние, и дело может кончиться даже больницей.

− Он что, болен? – удивилась Вера. – Сколько лет я прожила с ним, он никогда не казался больным?

− Но вы сами говорили, что в постели он хочет себе что-то доказать?

− Это так.

− Вот, – сказала Надежда. – Вот и ответ Вам на Ваш вопрос. Он хочет ребенка, продолжателя рода, но хочет естественным способом, а о любом другом он слышать не хочет.

Вера задумалась.

− Понимаю.

− Итак, Вы хотите спасти этот брак?

− Разумеется.

− Тогда Вы должны, как я уже сказала пройти курс терапии, даже если Вы абсолютно здоровы. Что касается Романа, то пока не будем его разубеждать в обратном. Он должен думать, что это Вы, а не он не способен иметь детей. Вы согласны на эти условия?

Вера не могла понять, как можно было быть такой жестокой женщиной? Она способна уничтожить все, лишь бы это было выгодно лишь ей одной. Вера понимала, что Надежда печется о благосостоянии своего сына, но не говорить ему правду? Скажите, кто бы из Вас солгал ради чьего-либо счастья, кроме своего? Никто, это факт. Все пекутся о собственной выгоде, и это правильно, но не стоит забывать о других. Тем более если это Ваша семья.

− Это жестоко, – сказала Вера. – Вы готовы сделать несчастным своего сына? Ради того, что я Вам не нравлюсь.

Надежда удивилась.

− Почему же не нравитесь? Не скрою, я желала в невестки ему другую женщину, но он выбрал Вас. Я давно смирилась с выбором сына, а узнав Вас поближе, я поняла, что Роман не ошибся с выбором своей невесты. Вы любите его и поэтому пришли за советом ко мне, ни к кому-нибудь другому, а именно ко мне, к его матери. И это правильное решение. Кто, как не мать, знает свое дитя лучше кого бы то ни было.

− Я с Вами абсолютно согласна. Но, согласитесь, умалчивать правду?..

− Только ради него самого, – поспешила отпарить Надежда. – Вы не знаете, что будет, когда он узнает правду?