Текст книги "Из пепла. Самый большой недостаток разума – это его безумие"

Из пепла
Самый большой недостаток разума – это его безумие
Дмитрий Юрьевич Цыбулин

© Дмитрий Юрьевич Цыбулин, 2024

ISBN 978-5-4490-5224-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПОСМЕРТНО

 
Гори, гори!.. И вдруг, однажды,
Никто сюда уж не войдёт.
Ещё, быть может, стрелка дважды
Свой путь неспешный обойдёт
 
 
И остановиться пружина.
И комнату накроет тень.
Цветёт повсюду паутина,
Напоминая твою лень.
 
 
Шаги умолкнут, пыль осядет.
Свернутся письма на столе:
За этот стол никто не сядет,
Никто не скажет: «Жить сто лет!»
 
 
И только стены будут немо
Хранить твой быт… Поэт ушёл,
Остыл его горящий демон,
Который был и добр, и зол.
 
 
Пройдут года. Вдруг, ранним утром
В окошке мутном тень мелькнёт —
Там кто-то трепетно и мудро
Рукой дрожащей лист возьмёт:
 
 
Ещё не все расплылись строки,
Бумаги шелест ещё цел.
И вот, отбросив сплетни-склоки,
Мудрец тебя, поэт, узрел!
 
 
И поздней ночью у камина,
Под бликом свечек и вина,
Другие станут с умной миной
Шептать: «Унылая страна,
 
 
Ты породила эту душу —
И гений вырос пред тобой!»
И будут слушать чьи-то уши
О том, как вещею судьбой
 
 
Поэт ведом когда-то был…
Но ты тогда работал тихо:
Таскал мешки с мукой и пил.
Лишь вечером, устав от лиха,
 
 
Ты музу зрел в девичьих лицах,
Марал листы… И жизнь ушла.
Судьба осталась на страницах,
С судьбою смерть тебя свела.
 
 
Кем был ты? Просто работягой,
В котором ютился поэт.
Случайно выжила бумага
И все увидели твой бред.
 

«Уж век начался новый, двадцать первый…»

 
Уж век начался новый, двадцать первый.
И разум наш всё больше познаёт!
Но Истина нам даст урок суровый:
Поднялся тот, кто больно упадёт!
 

ЛЕТУЧИЙ ГОЛЛАНДЕЦ

 
Закатилось солнце за декабрь,
Снежным холодом окутана земля.
Где-то по судьбе плывёт корабль —
Судно жизни завтрашнего дня.
 
 
Не горят огни в пустых каютах,
Инеем покрыт на мостике штурвал.
И хотя под килем девять футов,
Капитан давно уже сбежал.
 
 
Он не вынес тихий шёпот штиля,
И девятый вал ему не мил.
Был один он в этих водных милях,
А причалить не было уж сил.
 
 
Были маяки пустой приманкой,
И в порту его никто не ждал.
На пути консервной ржавой банкой
Были корабли, что он встречал.
 
 
Не было команды, пассажиров,
Только чайки вилися кругом.
Он один в холодном этом мире
Забывался часто вещим сном.
 
 
Снилися ему иные земли,
Пятна белые на атласе судьбы;
Сердце, что его любови внемлет,
И глаза, зовущие в рабы.
 
 
Просыпался он во время шторма
(Когда звёзд на небе не видать),
Поправлял помявшуюся форму,
Продолжал неведомого ждать.
 
 
Но однажды огрубело сердце,
Канули надежды в океан.
И по водной глади через дверцу
Судно покидает капитан.
 
 
Многие года пустое судно
Бороздит превратности судьбы.
Капитаном быть совсем не трудно,
Трудно все аварии забыть.
 

«Нашей жизнью Время крутит…»

 
Нашей жизнью Время крутит,
Оно, играя, далеко зашло:
Всё, что прошло – ещё раз будет,
И всё, что будет, то прошло.
 

ВАВИЛОН

 
Спи, город, спи спокойно,
Ты всё равно глухой слепец:
Каждый второй – уже покойник,
Один из тысячи – мудрец.
 
 
Спи, город. Всадник мчится
Над обездоленными тобой.
Совсем уж скоро всё случится —
Твой обитатель сгинет Злой!
 
 
Ещё целуешь знак кровавый,
Ещё антихрист – твой пророк!
Спи, городище ложной славы,
Уже записан твой порок!
 
 
Уже на небе реют флаги
Знамений резких перемен,
Уже горят твои бумаги
И книги гибнущих систем!
 
 
Уже, склонившись над постелью,
В твой спящий лик взирает кат.
Спи, городище в своей келье,
Проспи свой собственный закат!
 
 
Ещё горят везде экраны
Твоих бесчисленных окон,
Ещё гноятся в людях раны,
Просящих хлеба у икон.
 
 
Ты спишь и видишь сон о мире,
А твоё тело в гроб кладут.
Проснёшься ты в свое могиле —
И так исполнен будет Суд!
 
 
Спи же город, спи спокойно,
Ты всё равно глухой слепец!
Тебе не будет больше больно,
Безумию пришёл конец!
 

РОБОТЫ

 
Кувалда, лом, кирпич, кайло —
Жильё, одежда, пропитанье.
В простой круговорот свело
Живых великое созданье!
 
 
И пот, и зло, и боль, и смех:
Рабочий день рабочих судеб.
С утра похмелье, как на грех,
И сон, что будущее будет.
 
 
Но дни сменяются друг другом,
Кувалда знает крепость рук.
Всё замыкается по кругу,
Смиряет пыл сердечный стук.
 
 
И вдруг, однажды, в выходные,
Глядя в себя, постигнешь суть:
Надежды и мечты шальные
Не сбудутся когда-нибудь!
 
 
И вновь к станку, или на стройку,
И там забыть о мире грёз…
А завтра: старость, боль и койка,
И память, мокрая от слёз.
 
 
И перед смертью взгляд усталый
Увидит ржавый молоток,
На стройках свежие развалы:
Всей жизни трудовой итог.
 

«Давай посмотрим новое кино…»

 
Давай посмотрим новое кино,
Закрыв глаза и двери на замок.
Я лунным светом занавешаю окно,
И ночь войдёт в наш пламенный чертог.
 
 
Давай уснём, пока охота жить,
Давай откроем тайны и пороги.
Отблеск вина нам предлагает пить,
Зовёт забыться и забыть дороги.
 
 
Давай посмотрим новое кино.
Ты так прекрасна в этот лунный вечер!
Я так наивен, падая на дно.
Он так бессилен – за окошком ветер.
 
 
Давай мы вспомним райский уголок,
Когда бродили там Адам и Ева.
Трава коснётся наших босых ног,
А плоть познает плот запретна древа.
 
 
Давай посмотрим новое кино
О том, как жили вирусы на звёздах,
О том, как сделать из воды вино,
О том, как жить на самом деле просто.
 

«Не каждый гений – умный, правый…»

 
Не каждый гений – умный, правый,
Не каждый Истину гласит,
Не каждому плевать на славу…
Но в каждом – идеал горит!
И люди видят это Знамя,
И люди скажут: «Не сравним!»
Но гений сам не видит пламя —
Его идеал сокрыт пред ним.
 
 
Не каждый гений учит здраво,
Но в каждый учится всегда!
Своим шедеврам – реже: «Браво!»
Им чаще скажешь: «Ерунда!»
Но в глубине души поэта
Всё ж остаётся гордый блик,
Ведь гений виден по сюжету
В огне костра сгоревших книг!
 

«Темнеет. Лето прячет краски…»

 
Темнеет. Лето прячет краски.
Включаю свет, сажусь за стол.
Жестокий мир снимает маски
(Передо мной он дик и зол).
И снова вижу в слове – семя,
Но рассказать, – не знаю слов…
Пробьют часы ночное время —
Начнётся таинство стихов.
 
 
Прольёт дождём корявый почерк
И снимет с глаз завесы сна.
И серый воск зажжётся ночью
И капнет мне в бокал вина…
Откуда это – рифмы-строки?
Из-под сознанья, из оков?..
В несчастном мире все итоги
Подводит таинство стихов.
 

«Последний патрон – для себя …»

 
Последний патрон – для себя —
И сон о загубленных душах…
Он понял, что нет сентября
В осенних отравленных душах!
 
 
Он понял, что нет красоты
В разрушенном городе масок!..
Как врали цветные мечты,
Сверкая на дне унитаза!
 
 
Как жадно держались за смерть
Той, жадною, дикою хваткой!..
Как мнился воняющий зверь —
Любовью чистейшей и сладкой!..
 
 
Но вот, позади все ошибки.
Уж ворон голодный кружит.
И пот (отвратительно-липкий)
По коже остывшей бежит.
 
 
И небо, свиваяся свитком,
Сверкнуло последней звездой…
Бессмысленной жизненной пыткой
Жил этот последний герой.
 

ПАМЯТЬ

 
Мы всё кричим, клянёмся в вере,
Мол: память вечная творцам!..
Но всё обман на самом деле —
Мы не хозяева векам!
 
 
И наша память скоротечна
(Археология – в том факт).
Потомки так же всё беспечно
Забудут жизни нашей акт.
 
 
Забудет мир наши молитвы,
Забудет наши имена.
Как будто очень острой бритвой
Разрежет память времена.
 
 
И то, что есть сейчас, что было —
Через века – мрак, забытье…
Уже нас память позабыла,
Забыла наше бытие.
 

«Не та здесь жизнь, не то здесь время…»

 
Не та здесь жизнь, не то здесь время.
Я здесь чужой, чужой для Вас!
Мне этот мир – тяжкое бремя,
Мне этот воздух – смрадный газ!
И Вы – моё родное племя?!
Кому ж я говорю свой сказ?..
Не та здесь жизнь, не то здесь время.
Я здесь чужой, чужой для Вас!
 

ПРИЗРАК ВРЕМЕНИ

 
Здесь одиночество, здесь пустота.
И коридор уходит в мрак,
И стены в трещинах, и тишина.
 
 
По комнатам пустым призрак
Безмолвно бродит (помнит всё,
Чего не помним мы). И знак
 
 
Былых времён живёт ещё,
Но лишь в бумагах прелых.
Обман отцов не отмщён
 
 
И мести нет за гибель смелых.
Мы всё забыли, не простив
И не добив… не сделав дело.
 
 
А призрак времени всё жив!
Да только нам не виден он,
Не ощутим. И вот, закрыв
 
 
Ту память в вещий сон,
Уходим. Впереди – война —
Незримая война корон!
 
 
А после – не достать со дна
И наше время – время драк.
И будет та же тишина
 
 
И одиночество, и мрак.
 

АГОНИЯ

 
Там было мрачно, воздух спёрт.
Свеча на стол роняла слёзы.
Мне показалось, что он мёртв
(Тот, кто застыл в сонливой позе).
 
 
То была женщина. Жива.
Но взрослый сын поторопился —
Уже её покрыта голова
(Овал лица под пледом обострился).
 
 
Она дышала часто-мелко,
Чуть слышно выдохом хрипя.
И мрачный смрад ей был сиделкой,
Священником была свеча…
 
 
Мне стало ясно: умирает
Она – уже почти что Там.
Взор мутный в никуда взирает,
Слух не чувствителен к словам.
 
 
А тот, кого она взрастила,
Спокойно ждал её конца…
Слезу свеча лишь уронила,
Простив жестокие сердца.
 

«Когда нас всех уже не будет…»

 
Когда нас всех уже не будет,
Когда умрём от рук своих,
Спасенья нам уже не будет
От Бога за свои грехи!
Ведь Он гласит: «ЗАЧЕМ, ВЫ, ДЕТИ,
ЖИВЁТЕ ЗЛОБОЙ И ВОЙНОЙ?!»
И правда, были бы добрее люди,
Не стала бы природа злой.
Но мы же глас Его не слышим
И продолжаем убивать!
Бесчеловечность злостью дышит,
А разум начинает умирать!
И очень скоро люди вымрут,
Исчезнут все с лица Земли!
В безмолвия столетья канут!
И к этому нас войны привели!
 

В СТАРОМ ДОМЕ

 
Медленно смеркается округа.
Прозвучало уханье совы.
В воздухе проносится упруго
Запах холодеющей травы.
За стеной недремлющий паук
Но ночь расставляет свои сети.
Закричит безликий ворон, вдруг.
Колыхнёт деревья вольный ветер…
 
 
…И я один в глуши безлюдной?
Вдали от городских витрин,
Вдруг, стало как-то неуютно.
Мне стало страшно. Я один
Сижу в прохладе, жду чего-то,
Смотрю с тревогой за окно.
А за рекой тоскливой нотой
Всё воет кто-то уж давно…
 
 
…И вот, сгустились сумерки и страхи,
Уснули мирно небо и земля.
Повсюду мнятся тайны, знаки,
Безмолвным ужасом маня.
Свеча – мой друг и мой попутчик —
Жестоко тает на глазах:
Исчезнет вскоре этот лучик,
Остынет вскоре сальный прах.
 

«И мнится мне, что жизнь – простой обман…»

 
И мнится мне, что жизнь – простой обман;
Что жизнь давно потухла. И тех стран,
Что очи мёртвые на картах мёртвых созерцают,
Давно уж нет. И люди те, что в муках умирают,
Вообще-то, не рождались никогда.
 

ПАЛАЧ

 
Жизнь идёт вперёд на погибель всем,
Перемалывает тех, кто прав.
Может, нет на земле никаких систем?
Может, чтут все земной устав?
 
 
Но звенела даль, превращаясь в лёд.
Зазвенела, упав, слеза.
И кого-то опять не понял народ,
И над плахой сверкнёт гроза.
 
 
Повели опять в эту злую ночь,
Повели, не спросив о любви.
И холодное небо не в силах помочь,
И топор снова жаждет крови.
 
 
Но берёзы опять по весне ревут
И ветра не хотят смертей.
И глаза обречённых спасения ждут,
И жалеет их взгляд палачей.
 
 
В чём вина его, преступление?
Не убийца, не вор, не игрок!
Но молва людей ищет мщения
Лишь за то, что он Божий Пророк!
 
 
Вроде, добрый люд: у всех дети есть,
Были сами детьми вчера.
Не по нраву им справедливая весть,
И пророки им – хуже вора.
 
 
Но топтались вокруг, опуская взор
(Каждый, вроде, жалел его).
Только зря ли уже наточен топор?
Зря ли здесь собрался народ?..
 
 
Ночь луною шла, обжигая льдом.
Приговор гулял по устам.
Все замёрзли давно и хотели в дом,
И не верили больше словам.
 
 
Возроптал народ: что же медлит кат?
Голова долой – всех делов!
Лишь один палач сквозь церковный набат
Понял истину сказанных слов.
 
 
Только мог ли он изменить толпе
И с пророком встать в один ряд?
Жить хотел палач, да и детки в избе…
Но поднялся от совести смрад.
 
 
Обагрился опять кровью эшафот,
И народ разбрелся по домам.
Лишь один палач плакал у ворот,
А под утро повесился там…
 
 
…Нет, не важно, какой на дворе уже год!
Те же Истины, те же слова!
И пророка опять не понял народ,
Снова с плахи слетит голова.
 

ВЬЮНОК

 
В туалете-сортире дачном,
Под иронию ветра попав,
Поселился вьюнок-неудачник
Без прописки, без денег, без прав.
 
 
Злую шутку сыграла природа,
Бросив семя его у говна.
Но инстинкт продолжения рода
Всё ж заставил плестися вьюнка.
 
 
Он искал и друзей, и подмогу.
Мухи подло сношались внизу.
О любви он молил только Бога
И пускал сквозь миазмы слезу.
 
 
Так и прожил вьюнок в том сортире.
Ему снились весна и покой.
Не был в штатском и не был в мундире:
Не последний, не свой, не герой.
 
 
Так и помер вьюнок в том сортире,
Но цветок всё ж рассеял пыльцу:
На красивых полях его дети
Дань отдали поэту-отцу.
 

ПРОРОКИ

 
Были раньше пророки-провидцы,
Были в прошлом грядущие дни.
Этих дней мы теперь очевидцы
И мы видим бои и огни,
 
 
Что предсказаны были кем-то
Сотни… тысячи лет назад!
Время мчится, как кинолента,
Старит тех, кто в прошедшем млад.
 
 
Предвещая болезни и войны,
Подвергались насмешкам они.
Те, кто слышал их, были спокойны
И не верили в гибель Земли.
 
 
Всё свершилось по вещему слову!
Мы живём в дни последних эпох!
Но ослеп народ бестолковый
И не видит: где Дьявол, где Бог!
 
 
Им кричат миллионы пророков
И стучатся сегодня к ним в дверь!
Единицы услышали Бога,
Остальных обманул демон-зверь!
 
 
И не видят, что видно до боли!
Верят в ложь! А вокруг пустота
И крохи рассыпанной соли,
Что смоет слезами беда.
 

ВИДЕНИЯ

 
Разбился разум на микроны
И мысли разорвали мозг,
Как рваное перо вороны,
Разворошив привычный лоск!
Кривыми стали параллели,
Трёхмерность поглотила слизь!
Два века тянутся недели!
Перемешались дно и высь!..
 
 
…И вот, я вижу: сквозь года
Течёт кровавая вода,
Ракет крылатых смертный вой,
И крик от раны общей, роковой!..
 
 
…Я вижу Свет во мгле пустой,
Исходит он из ниоткуда!
И его яркий луч густой
Изничтожал греховность люда!
Он разливался вездесуще,
Рассеяв злобные тени!
Карать и миловать идущий,
Последние отмерив дни!
 

НА ГОЛГОФЕ

 
Он был безгрешен, чист и благ,
Он – на Голгофу восходящий!
И развевался смерти флаг
Над головой кровоточащей.
 
 
Венок впивался в Его кожу,
А мы кричали: «Смерть Ему!»
И зло смеялись наши рожи,
И молча Он прощал толпу.
 
 
Позорный столп Его давил
И бил по сердцу громкий смех.
Но кротко Он Отца молил,
Что бы простил нам этот грех!
 
 
И вот, распятье над вершиной,
На том злопамятном холме.
А Он с любовью несдержимой
Оборотился к сей толпе.
 
 
Со лба стекают струйки крови,
Глаза затмил густой туман.
И вдруг, сказал, нахмурив брови:
«Вам Сатана гласит обман!»
 
 
И в миг замолкли голоса,
И смех жестокий, вдруг, затих.
На небе молнии сверкнула полоса,
И Он продолжил этот стих:
 
 
«О, люди! – вымолвил Иисус,
– Вас собралось сегодня много…
Зачем вам злобы тяжкий груз?
Зачем вам Дьявол вместо Бога?
 
 
Зачем в священных книгах Торы
Вы дали лишь камням обет?
Отгородившись, как забором,
Вы отреклись от прошлых бед!
 
 
Вы отреклись от Силы Божьей,
Забыв любовь, приняв закон!
Любовь дарить бессмертье может,
Закон подарит смертный сон!
 
 
Бог жизнь вам дал в любви бесценной,
Закон вам дал лишь страх и тлен!..
Грядут отныне перемены —
Я разрушаю этот плен!
 
 
Я смерть приму за ваши жизни,
Очищу кровью вашу кровь!
Пророка нет в своей отчизне,
Но есть безбрежная любовь!
 
 
Я душу чистую вам дам,
Вы будете безгрешны!
И то, что не познал Адам,
Вам будет – жизнь на вечно!
 
 
Сейчас распнёте вы меня,
Металл вобьёте в руки, ноги…
Воскресну я через три дня,
Что будет знаменьем для многих!
 
 
Не долго буду я ходить средь вас.
Когда уйду, наступят войны!
Вы будете молиться Богу, что бы спас.
И Он спасёт, но лишь достойных!
 
 
И даже если смерть придёт,
Он их для Рая восстановит!
С сырых могил их призовёт,
Ведь это – выкуп с моей крови!
 
 
Но лишь немногие спасутся.
Глухо и слепо большинство:
Пойдут за идолом, споткнутся,
И их обманет «божество»!
 
 
Цари Земли во власти Злого
Прельстят словами этот люд:
Пойдут на битву снова, снова,
Но в той войне себя сожгут!
 
 
И многие века продлится та война,
И много жизней унесёт невинных!
И долго будет цивилизация больна,
И слабым станет самый сильный!
 
 
Вы будете безжалостно жестоки,
Вы будете брат брата убивать!
И мир зальют кровавые потоки,
И миллионы будут погибать!
 
 
Но всё – начало Чёрной Мессы.
Ещё увидит мир беду.
И ангел скинет с неба беса,
И я на трон небес взойду!
 
 
Но упадёт во гневе лютом
На Землю Дьявол Сатана!
И правых, и виновных будет
Губить всемирная война!
 
 
И наречётся это время
Последним Днём Системы Зла!
Но очень тяжким станет бремя
Для тех, в ком святость пребыла!
 
 
Да, всё сие произойдёт!
И будут призывать: «Гряди!»
И Время Выбора придёт,
Пред вами встанут два пути:
 
 
Одна дорога ведёт в ад
(Коль ступите по ней,
Не будет вам пути назад —
Сгорите все в огне)!
 
 
И тот огонь вы создадите сами:
Огромен будет он и жарок,
В нём мир сгорит со всеми городами,
Планета станет – что огарок!
 
 
Но есть ещё одна дорога,
И это – лучший из путей —
Дорога Мира, Света, Бога,
Дорога счастья для людей!
 
 
Но труден путь, узки ворота
И ветер огненный в лицо!
И манить будет позолота
На сатанинское крыльцо!
 
 
Но кто всё выстоит, сумеет
Пройти, мученья превозмочь,
Тот станет чище и белее,
Увидит день в слепую ночь!
 
 
И вы объедините мир
На этой праведной дороге!
И я прибуду к вам на пир,
Когда наступит Царство Бога!»
 
 
Иисус сказание закончил,
И небо осветил сам Бог!
Мы все тогда стояли молча
И в страхе слушали Его.
 
 
Но вот, роптание началось;
Вот, кто-то тихо хохотнул…
И в миг лавина зла прорвалась,
И Он в толпе той утонул!
 
 
Пробит гвоздями,
Он был распят!
И драгоценными слезами
Святая кровь стекала с пят!
 

«С рассвета разума и до его заката…»

 
С рассвета разума и до его заката
Людей ждала кровавая расплата.
Ведь Homo Sapiens, начав свой бренный путь,
Обманом жил. Но Бога нам не обмануть!
Не скрыть бесстыдство, алчность… всю греховность!
Не спрятаться за мнимую духовность!
Мы в битвах жили, о мирском мечтая,
Людей невинных массой истребляя.
Теперь мы запоздало видим свою злобу,
Но не отречься нам. Царей напялив робу,
Мы кинули на кон последний жребий,
Деля все массы на господ и на отребье.
Но Бог един, и мы пред ним едины!
Зачем же мы с рожденья до седины
Кого-то судим и считаем ниже твари,
Сжигаем на кострах, своей не чуя гари?
Потом в святых местах проводим дни,
В надежде чуда, молимся на пни!
 
 
Нет, не святые мы, а лютые убийцы!
За ликом Господа укрылись кровопийцы,
Которые Его же и распяли,
Одежду на святыни разобрали!
И смерть Его не очищает наши души,
Ведь мы от Истины заткнули свои уши!
У Бога мы потребовали власть,
И Он позволил утолить нам эту страсть.
Он справедлив и держит своё слово:
Он дал нам время возвратиться снова.
Но знал Господь, к чему цивилизации придут:
Те, кто посеял грех, уж вскоре смерть пожнут!
Глупцы! Мы думали, что будем править миром,
Бардак оставив в собственных квартирах!
Но нами правит злейший Божий Враг,
На наши лбы поставив личный знак!
Заставил верить в ложные знамения,
Назвался Богом!.. Мир – его владения!
 

«О, смейтесь, лицемеры!..»

 
О, смейтесь, лицемеры!
Крутите пальцем у виска!
Без имени, без славы и без веры
Пожрут Вас дальние века!
 
 
Когда пророчества сбываться
Начнут, Вы вспомните о нас!
Ну, продолжайте же смеяться,
Повеселим ещё мы Вас!
 

«Мотылёк летел на пламя…»

 
Мотылёк летел на пламя
Угасающей свечи.
Кто-то первым поднял знамя,
Из болтов сковал мечи.
 
 
И тупая масса судеб,
Слепо веря в ложь и фарс,
Шла на гибель… Люди, люди:
Каждый – Энгельс, каждый – Маркс.
 
 
Мир, как зомби под гипнозом:
Только то, что большинство.
И в какую надо позу
Встало мозга вещество!
 
 
Хочешь, будь врагом народа,
Если совесть – верный путь.
Хочешь, рабствуй год за годом…
Но не в этом, впрочем, суть,
 
 
Суть лишь в зрительном обмане:
Цель задали палачи —
Мотылёк летит на пламя
Угасающей свечи.
 

«Ночь опять принесла нам тоску…»

 
Ночь опять принесла нам тоску.
Осень смертью запахла холодной,
Словно пулю приложила к виску,
Попрощавшись с зимою негодной.
 
 
Словно город решил задавить
Беспросветной ненавистью правду.
Мы продолжим здесь медленно гнить,
Ожидая прогнозов на завтра.
 
 
Стук железных колёс, голоса.
Свет из окон в листву на дороге.
Мы с тревогой глядим в небеса,
Ощущая поджатые сроки.
 
 
Мы умеем немного любить,
Убивая друг друга помногу.
Разум нам приказал долго жить,
Протянув свои грязные ноги.
 
 
Ночь-тоска ни причём, осень – тоже.
Кто устал выживать, тот умрёт.
Кто живёт, вылезая из кожи,
Тот мозоли до мяса сотрёт.
 

«Пусть немеют пальцы рук…»

 
Пусть немеют пальцы рук,
Пусть струна играет звонче!
Мы замкнули этот круг —
Бытия узор закончен!
 
 
Мы стремились в никуда,
Мы играли в жизнь и гибель.
Быстро промелькнут года.
Кончится виток в изгибе.
 
 
И узнают наши дети,
Отрекутся наших дел.
Мы давно за всё в ответе,
И на лбу у нас прицел.
 
 
Нас растили, словно овощ,
Врали нам про ад и рай.
Мы просили небо в помощь,
Первым словом было: «Дай!»
 
 
Мы искали Бога в ликах
И в знамениях клялись.
Выходило это дико,
Все религии слились.
 
 
И когда нам было плохо,
И когда мы рады жить,
Наша вера снова сдохла!
Оборвалась правды нить.
 
 
Что искать и что нам делать?
Совесть спит, продав Христа.
Ложь нам нежно в уши пела,
Что всё будет, как всегда.
 
 
Но скоро мир закончит муки,
Завершив шептанье лжи.
Мы поднимем к небу руки,
Небо бросит нам ножи;
 
 
Мы попросим помощь Бога,
Отречась Его любви.
Бог нам даст ещё немного
Время – мысли обновить.
 
 
Время есть, и разум целый.
Круг замкнулся. Выход есть!
Только мы опять несмело
Принимаем правды весть.
 

«Мир угасал, как плавленый огарок…»

 
Мир угасал, как плавленый огарок,
Под шинами больших грузовиков.
Мы жаждали сломать этот подарок
И закопать в утробе городов.
 
 
Мы брали то, что нам, казалось, надо,
Не видя разрушительных причин.
Мир угасал. Рай обернулся адом,
Как будто спичку бросили в бензин.
 
 
Мир угасал в предсмертной агонии,
В конвульсиях разрушив города.
Винили Бога, веря сатании.
Влачили жадно краткие года.
 
 
Ломалось всё, что сделано на веки;
Болело всё, что создано терпеть!
Мир угасал с безумством человека,
За долгий век отвыкшего стареть.