Текст книги "Борис Немцов. Слишком неизвестный человек. Отповедь бунтарю"

«Немцовки» – лучше, чем шиш с маслом!

Именно Явлинский подсказал Немцову еще одну авантюрную идею – выпустить в оборот собственную валюту… Летом и осенью 1992 года страна столкнулась с новым невиданным доселе явлением – дефицитом денег. В смысле наличных. То есть людям начисляли пенсии и зарплаты, но сами «бумажки» в Госбанке попросту закончились. Безналичный расчет только еще входил в обиход, поэтому получку выдавали исключительно наличными и в магазинах расплачивались тоже наличностью. «Такого даже в худшие времена советской власти не было! Мыла не было, масла не было, бывало, и хлеб был в дефиците, но чтобы деньги…» – поговаривали на улицах и в автобусах. Дело в том, что после введения свободных цен отечественная валюта стала стремительно обесцениваться. Цены росли, правительство и областные власти на местах щедро удваивали оклады бюджетникам и пенсии. Но производство самих наличных за раскручивающейся инфляцией попросту не успевало. Доходило даже до того, что деньги возили в регионы специальными самолетами. С борта которых ящики с купюрами под вооруженным конвоем развозили в местные отделения Госбанка. Ну а губернаторы вынуждены были чуть ли не с поклоном ездить в Санкт-Петербург и Пермь, где находились те самые «печатные станки» – фабрики Гознака, и просить выделить вне очереди пару мешков наличности.

Не являлась исключением и Немцовская губерния. К началу июня задолженность по выплатам населению там составила уже 2,5 миллиарда рублей. Зарплату не получали целые предприятия и учреждения. Дошло до того, что мэр Дмитрий Бедняков вынужден был выступать по телевидению и лично давать гарантии нижегородцам, что «на днях привезут 500 миллионов». Миллионы, или «лимоны», как их вскоре стали называть, действительно подвозили, только вот задолженность государства перед населением росла значительно быстрее. Уже вскоре ее объем вырос до 4 миллиардов, а к концу осени мог увеличиться еще на 2–3 миллиарда рублей. В итоге Немцов и тут нашел выход. Он попросту решил ввести в оборот собственные – нижегородские деньги! Точнее, так называемые «казначейские потребительские билеты». Как официально сообщила областная администрация, таковые вводились из-за дефицита наличных денег и должны были иметь хождение только на территории Нижегородской области. При этом Немцов лично съездил на Пермскую фабрику Гознака, где договорился с ее директором о выпуске «билетов», которые в народе тотчас окрестили «немцовками». По аналогии с «керенками» – казначейскими билетами, которыми Временное правительство расплачивалось по долгам свергнутого царизма в 1917 году.

«Определено, что общая сумма казначейских билетов не должна превышать суммы задолженности по выплатам населению – во избежание роста инфляции, – сообщали СМИ. – „Немцовки“ будут обеспечиваться областным бюджетом, т. е. магазин, сдав в банк определенную сумму казначейских билетов, получит на свой счет точно такую же сумму по безналичному расчету. „Немцовки“ обязательны к приему во всех муниципальных магазинах. На рынках, в коммерческих ларьках хозяева будут действовать по собственному усмотрению. „Немцовки“ будут выдавать по принципу добровольности. Достоинство казначейских билетов пока не определено. Власти встали перед дилеммой: нужны не очень крупные, но не очень мелкие. По предварительной информации, из областного бюджета на оплату труда пермяков будет выделено около 20 миллионов рублей. Срок действия казначейских потребительских билетов пока не определен… Что будет дальше и какова реакция людей на все это – одному Богу известно. Главное – без паники. Пусть лучше такие деньги, чем шиш с маслом, который предлагает нам непопулярный внук популярного деда». Граждане журналисты, разумеется, намекали на премьер-министра Егора Гайдара.

При этом Немцова в его начинании даже сравнивали… с древними римлянами. «Нехватка наличных денег – не изобретение нынешнего российского правительства, – писала „Ленинская смена“. – Во время одной из войн римляне обратились к богине Юноне: как ликвидировать острый денежный дефицит. И, как писал византийский историк Свида в X веке, римляне получили ответ – недостатка в деньгах не будет, если война со стороны римлян носит справедливый характер. Победоносно завершив войну, римляне стали почитать Юнону как Советчицу. А советовать по латыни означает – монетиум. От этого латинского слова и произошло „монета“. Похоже, что Борис Немцов, заказав в Перми потребительские казначейские билеты, объявил справедливую войну правительству Гайдара. И если он ее выиграет, то у нас с вами не будет, как и у древних римлян, проблем с денежным дефицитом… Гайдару, конечно, не понравится решение губернатора области о введении нижегородских денег, как уже не понравилось предложение Бориса Немцова выбросить в оборот пятидесяти-сторублевые деньги, изъятые год назад Павловым. Их, к слову сказать, в подвалах Нижегородского банка хранится на сумму 1 700 000 рублей. Но нашему губернатору, по достоверным данным, безразлична реакция Гайдара на сей счет. Он озабочен одним: взрывоопасной ситуацией, сложившейся в области из-за дефицита наличных».

А озаботиться было от чего. Многие рабочие на предприятиях объявили скрытую забастовку. То есть приходили на работу, но к станкам не вставали. А иные и вовсе продавали свою продукцию (в том числе военную) прямо у проходных! Гайдар же в ответ советовал Немцову создавать в области группы для поиска наличности в составе работников милиции, сотрудников КГБ и народных депутатов. Прямо как продотряды в годы Гражданской войны! Только если в 1919 году речь шла о продразверстке, теперь правительство предлагало что-то вроде денежной разверстки!

Однако до выдачи зарплаты «немцовками» все же не дошло. Ведь Гайдар, как и Немцов, тоже имел прямой выход на Ельцина и, видимо, смог убедить того, что выпуск своих денег в отдельно взятом регионе может привести к самым непредсказуемым последствиям. В том числе повсеместному отказу от рубля и в конечном счете даже к развалу страны. В то же время в середине октября в Нижний Новгород самолетами доставили-таки крупную партию наличности, что несколько облегчило ситуацию. Однако полностью отказываться от своей идеи Немцов все же не собирался. Уже отпечатанные казначейские билеты в итоге были использованы губернатором для так называемого «энергетического займа». В ноябре объединение «Нижегороднефтепродукты», которому в то время принадлежали практически все заправки в регионе, получило первый миллиард «немцовками». В свою очередь это предприятие начало распределять облигации по нефтебазам, а те по автопаркам. Так появились «бензиновые деньги», уникальный пример начала 90-х годов! Выглядела схема просто. Конкретный водитель конкретного таксопарка или грузовой конторы перед рейсом получал на бензин те самые «немцовки». Которыми он и расплачивался за топливо. Потом заправщики сдавали выручку обратно в «Нижегороднефтепродукты», а те опять распределяли «облигации» между потребителями. Эдакое замкнутое бензиново-финансовое хозяйство получилось. Понятно, что и красть, присваивать такие «деньги» особого смысла не было.

По замыслу Немцова введение в оборот «немцовок» таким способом должно было обеспечить бесперебойную работу транспорта и бензоколонок, ликвидировать дефицит наличности, создать стратегические запасы нефтепродуктов и защитить сбережения граждан от обесценивания. «Фактически это конвертируемая валюта, – говорил он. – Деньги стремительно обесцениваются, а топливо растет в цене. Будет увеличиваться и курсовая стоимость обесцененных нефтепродуктами облигаций». Среди прочего Немцов решил бороться с помощью «немцовок» и с преступностью. По его данным, к концу года рэкетиры уже обложили многие автозаправочные станции «поборами». Подъезжали к заправке парни в спортивных костюмах на вишневых «девятках» и говорили: «Или платите, или сожжем тут все». А тут примчатся они в очередной раз за данью, а им вместо денег «немцовки» вручают! Рэкет сам собой отпадет. «Похоже, что рэкетиры действительно расстроятся, – писала по этому поводу пресса. – „Немцовки“, и без того имеющие сомнительную ценность, выходят в свет в куцем виде. Прежде всего, теперь на них можно приобрести только бензин. К тому же держатели „энергетических“ облигаций не смогут их сдать, получив назад свои деньги по безналичному расчету». Позднее «немцовки» еще несколько раз возвращались в оборот, но уже в виде облигаций, которые продавали всем желающим. С целью пополнения бюджета.

В 1992 году Немцов начал развивать еще один свой любимый проект – Нижегородскую ярмарку. С тех пор появилось утверждение, что именно он эту самую ярмарку «возродил». Стоит отметить, что как таковой Нижегородской ярмарки, известной в царские времена, к тому времени давно не существовало. Вся ее бывшая территория была застроена типовыми панельными хрущевками и кирпичными многоэтажками, а к 100-летию со дня рождения Ленина на месте торговых рядов выросла помпезная одноименная площадь. Прибрежную часть, куда некогда приставали купеческие баржи, заняли широкие дороги и грузовой порт. От старой Ярмарки остались только несколько старых домов и здание Главного ярмарочного дома, который в советские годы был перепрофилирован в горисполком, а позднее в «Детский мир». Так что возрождать там было уже нечего и негде. Если же говорить собственно о торговле, то еще в 70-х годах вокруг этого самого «Детского мира» постоянно проводились сезонные ярмарки. Собственно, тогда и возродилась «ярмарочная» торговля. Немцов лишь углубил эту идею, притащив туда танки, ракеты и автомобили. «Нижний Новгород может стать одним из центров международной торговли оружием, – рассказывала статья „Оружие как средство обогащения“. – Первый шаг к оружейному бизнесу сделан Всероссийским акционерным обществом „Нижегородская ярмарка“. 8 сентября там открылась выставка „Нижегородская осень“, состоявшая из трех блоков: „Конверсия“, „Товары народного потребления“ и „Мода России“. Впервые в России на всеобщее обозрение были выставлены некогда секретные образцы военной техники. Казалось, вот он, путь к процветанию региона! Сейчас съедутся представители из разных стран и все расхватают. Первый и долгие годы бессменный директор Ярмарки тогда прямо говорил, что цель военной выставки: „пробить брешь в монопольной торговле оружием российского правительства“. Вроде как заводы наши – нижегородские, значит, мы должны иметь свою долю от продаж и собственный рынок сбыта бронетранспортеров и самолетов! „Наша организация намерена получить у правительства лицензию на право продажи оружия, – говорил он. – Это позволит улучшить положение наших оборонных предприятий. Конечно, и сама ярмарка внакладе не останется, получая определенные проценты от сделок. Здесь начнет действовать постоянная военная комиссия, которая будет выступать в качестве своего рода посредника между производителями и покупателями военной продукции“».

Рыночная экономика ударила по предприятиям ВПК особенно больно. А таковых в бывшем городе Горьком была тьма-тьмущая. Крупные и средние военные заводы, многочисленные НИИ и КБ, много лет благополучно жившие за счет огромных и щедро оплачиваемых госзаказов, оказались предоставленными сами себе. Мол, мы вас рассекретили, «легализовали», теперь продавайте свою продукцию кому хотите!

Но что могли продать предприятия ВПК? И главное – кому? В итоге на упомянутой выставке машиностроительный завод, еще недавно в целях секретности даже не имевший своей автобусной остановки (она называлась скромно – «Техучилище»), выставил на всеобщее обозрение и продажу артиллерийскую установку, транспортно-заряжающую машину, миномет, несколько салютных установок и другую спецтехнику, пару лет назад являвшуюся совершенно секретной. Вышел из тени и соседний авиазавод № 21. До 1992 года предприятие тоже было секретным, на его проходных не висело никаких вывесок, а близлежащая автобусная остановка также носила неприметное название – «Почта». И вот «почта» стала авиазаводом «Сокол» и тоже показала на упомянутой выставке свою десятилетиями скрываемую продукцию – истребители МиГ-31.

Кое-кому в то время казалось, что наша военная техника лучшая в мире и стоит только начать ее продавать по рыночным ценам, как заводы и страна просто-таки озолотятся. Однако тут ВПК ждал новый моральный удар. Выяснилось, что продукция оборонки, которую столько времени прятали от чужих глаз, не только не произвела фурора, но и вообще не вызвала никакого интереса. Посему «нижегородской осенью» продать ничего не удалось… Что касается Ярмарки, то она превратилась в место проведения различных выставок и форумов, которые продолжаются там по сей день. Однако большого будущего проект так и не получил. В частности, заложенный еще при Немцове выставочный центр так и остался на стадии котлована, а «временные» павильоны, загородившие вид на Главный ярмарочный дом (в народе их прозвали «конюшнями»), так и остались там на постоянной основе.

«Светлое ваучерное будущее»

Широкую приватизацию в Нижегородской области Немцов и Бедняков решили начать с магазинов. При этом кампанию курировали специально приглашенные специалисты корпорации при Международном банке. Немцов, видимо мнивший себя чем-то средним между Петром Столыпиным и Петром I, вообще открыл шлюзы в город всем желающим, в том числе иностранным менеджерам, экономистам и финансистам. И те хлынули в бывший закрытый город сплошным потоком. Продажи магазинов начались в апреле 1992 года, раньше всех в России. Правда, аукционы, о которых большинство новоявленных капиталистов знали только из художественных фильмов и книг, поначалу проходили довольно комично. Нередки были случаи, когда покупатели в азарте взвинчивали цену за какой-нибудь продмаг, а потом победитель оказывался не в состоянии оплатить лот. Некоторые все же выкупали магазин, но уже через пару недель отказывались от него и пытались вернуть обратно, мол, нерентабельно оказалось… К тому же областная администрация, основываясь на советах иностранных специалистов, немедленно устанавливала для частных торговых точек большие налоги. Это же капитализм! Получил частную собственность, заработал деньги, изволь стать налогоплательщиком.

В итоге даже магазины на Большой Покровской улице, бывшей Свердловке, центральной улице в исторической части города, в первое время работали на грани убыточности. Вера Павлова – бывшая заведующая известным магазином сыров «Дмитриевский», сумела сама выкупить «свой» же магазин у государства за 4,5 миллиона рублей (45 тысяч долларов по тогдашнему курсу). Однако, чтобы сохранить даже небольшую прибыльность, ей тотчас пришлось ввести семидневную рабочую неделю и удлиненный рабочий день. Сейчас многим может показаться странным, но в советские времена продуктовые магазины действительно имели и выходные дни, и обеденный перерыв и работали до 18–19 часов. Продавщицам же тоже отдыхать надо! «Мы не хотели, чтобы нас продали, – жаловалась Павлова американским журналистам через несколько месяцев после приватизации. – Пока мы существовали в системе распределения, наш магазин всегда имел хорошую репутацию. Сейчас нас душат налогами. Того, что к концу месяца останется от выручки, едва хватает на зарплату».

Летом, когда первый приватизационный ажиотаж немного спал, цены на магазины несколько упали. А местами даже имели место акции протеста против распродаж. Организовывали их в основном сами работники торговли, опасавшиеся быть изгнанными на улицу новыми хозяевами, а также покупатели, опасавшиеся потерять привычные удобные торговые точки. Тем не менее процесс шел, к концу августа Немцову и Беднякову удалось распродать около 450 магазинов.

Вторым на очереди оказался «Нижегородпассажиравтотранс». Это было огромное предприятие, в состав которого входило шесть автобусных парков, два таксопарка и множество грузовых автопарков. «Приватизация нужна для разукрупнения экономики, – говорил губернатор. – По сравнению с Западом у нас очень мало предприятий. И приватизация проводится для того, чтобы создать множество мелких и средних. Быстрый рост экономики возможен только через малые формы. Малые и средние предприятия способны пробудить инициативу и обеспечить занятость, поэтому приватизация грузового автотранспорта стала логическим продолжением рыночных преобразований области. Нижегородцам мало одного мощного предприятия по перевозке грузов „Нижегородпассажиравтотранс“, им понадобится много „автотрансов“». «Монополист „Нижегородпассажиравтотранс“ сейчас (да и раньше тоже) какую цену хочет, такую и заломит, и никто ему не указ, – вторил Немцову на соответствующей пресс-конференции мэр Дмитрий Бедняков. – С созданием приватных компаний по перевозке грузов у „монстра“ появится масса мелких конкурентов».

Приватизация грузовых автопарков вызвала еще большие протесты, чем в случае с магазинами. Польский представитель МФК Мариуш Волоньевич, специально нанятый Немцовым для этой миссии, даже получал анонимные письма с угрозами. А в городе появились объявления с его фотографией и обещанием заплатить 10 тысяч долларов за его голову. «Да будет вам известно, что уже две тысячи нижегородцев ездят на персональных автомобилях. Грузовых, – писала пресса. – В скором времени таковых будет еще тысячи полторы, и по количеству частных грузовиков на душу населения наша область, по всей вероятности, поедет впереди России всей. Купить автомобиль может каждый, у кого есть деньги и желание. Первые торги грузовиками пройдут в середине октября». Для России владение личным грузовиком действительно было в диковинку. Ведь в Советском Союзе таковые частным владельцам не продавались ни при каких условиях, даже в подержанном виде. Более того, гражданам долгое время не разрешали владеть даже легковыми универсалами вроде «Волга» ГАЗ-22! Не говоря уже о пикапах. Делалось это по двум причинам. Во-первых, из-за банальной нехватки этих самых грузовиков и пикапов, носившей хронический характер. В наибольшем дефиците были не крупнотоннажные МАЗы и КрАЗы, а среднетоннажники и грузовики малого класса, фургоны и пикапы. Во-вторых, это был один из методов борьбы со спекулянтами.

Вскоре грузовые автопарки ударно распродали, а НПАТ, некогда представлявший собой целую империю, с тех пор стал чисто пассажирским транспортным предприятием. В народе уже пошли слухи, что скоро на продажу выставят и крупные предприятия: ГАЗ, «Красное Сормово», «Двигатель революции» и др. Мол, то, что большевики в свое время отняли у буржуев, снова им отдадут! И действительно, ведь как хорошо, продал по дешевке завод частнику и умыл руки. Теперь предприятие частное, пусть владелец сам и решает все проблемы и выгоняет лишних рабочих на улицу. Однако на этот шаг областное руководство все же не решилось, вероятно опасаясь роста протестов и волнений. «85% всех предприятий, которые у нас есть, совершенно бесполезны, – признавался мэр Бедняков американскому журналисту Сержу Шмеманну. – Мы могли бы их просто разогнать. Но наша работа состоит в том, чтобы не допустить кризиса, смягчить темп коллапса промышленности. В этом принципиальная разница между нашей программой и правительственной». И в общем он был прав. Большинство предприятий ОПК, лишившись военных заказов, оказалось попросту не востребовано в условиях рынка. Некоторым казалось, что вскоре эти конторы развалятся сами собой, а народ из них ринется в сферу обслуживания. «В Соединенных Штатах и Европе 70% населения заняты в сфере обслуживания. А у нас одни бюджетники и рабочие заводов» – так звучал модный лозунг того времени.

Тем временем все россияне уже узнали новое необычное слово – «ваучер». Точнее, приватизационный чек. Согласно нехитрой задумке правительства Гайдара, воспользовавшись этими бумажками, все граждане России, «от мала до велика» (чеки выдавались даже на детей, родившихся в период их выдачи – с 1 октября по 31 декабря 1992 года), должны были бесплатно получить в общей сложности 35% от приватизируемого в 1992 году государственного имущества. Вроде как раньше это было народное достояние, построенное силами же народа, а теперь этот народ вправе бесплатно получить свою долю в нем. Гражданам клятвенно обещали, что, несмотря на довольно скромный номинал – 10 тысяч рублей, ваучеры будут стоить огромных денег, на них будто бы можно будет купить пару автомобилей «Волга». Последнюю в качестве примера ценности привели не случайно. Ведь именно легковая «Волга», сначала ГАЗ-21, потом ГАЗ-24, долгие годы была мечтой миллионов советских людей. Народу постоянно внушали с газет и телеэкранов, что жизнь в стране неуклонно улучшается, а благосостояние трудящихся неизменно растет. Однако, чтобы купить, живя на одну зарплату, даже простенький «запорожец», нужно было копить деньги несколько лет, во всем себе отказывая. Не говоря уже о «москвичах» и «жигулях». А тут наконец-то мечта сбудется! Получили ваучеры, и через год любой желающий наконец сможет купить себе по «Волге». «Срок действия чека – весь 1993 год, – писала пресса. – За это время его можно обменять на акции предприятий (акционерных обществ) в местном отделении фонда федерального имущества. Если владелец чека слабо разбирается в ценных бумагах, то он вправе обменять ваучер на акции специализированных фондов. Фонды будут аккумулировать чеки, приобретать на них ценные бумаги различных акционерных обществ и выплачивать владельцу „заложенного“ чека определенный доход». Заманчиво звучало!

В начале сентября вице-премьер и председатель Госкомимущества Анатолий Чубайс, выступая перед руководителями предприятий и органов власти Амурской области, заявил, что уже к 1 октября будет напечатана первая партия из 40 миллионов приватизационных чеков. «С учетом повышения цен приватизационный чек, оцененный по положению на 1 января 1992 года в 10 тысяч рублей, будет стоить с началом широкой приватизации 150–200 тысяч рублей», – обещал Чубайс. Конечно, уже тогда были люди, которые скептически относились к обещаниям правительства. «Хлестаковщина? Маниловщина? – писала „Ленинская смена“. – Как сказать… Во-первых, за деньги акции не купишь, только за чеки. И при суперинфляции они в цене подскочат. А во-вторых, чем объяснить россиянам, почему их доля в собственности – всего три ящика водки, лучше напустить туману про светлое ваучерное будущее.

А в-третьих, накануне новых резких повышений цен (на хлеб, на энергоносители) срочно нужна подслащенная пилюля ценой – ориентировочно 150–200 тысяч рублей». «О ваучерах говорят по-разному, – писал журналист Михаил Иванов. – Одни считают, что владелец приватизационного чека – потенциальный миллионер. Другие видят в чеках пустую бумажку, от которой следует как можно быстрее избавиться. Ни один нижегородец еще не получил пропуск в царство собственников. Но сбыть его с рук уже можно. Одна из брокерских контор Нижегородской биржи объявила о желании приобрести опцион (право на покупку) ваучера. И готова заплатить за это право тысячу рублей. Потом, когда продавец получит и сам чек, брокеры купят его за 3 тысячи. Таким образом, ориентировочная цена ваучера составляет 4 тысячи рублей. Не слишком много, зато верные деньги и сразу». Впрочем, специалисты советовали не спешить с продажей чеков, так как предсказывали постепенный рост цен на них. Правда, в то, что кто-то даст за ваучер его номинальную стоимость – 10 тысяч рублей, уже тогда никто всерьез не верил.

Ну и конечно же на этом фоне просто не мог не появиться новый вид преступлений! На первых порах преступники действовали по примитивной схеме. Например, висит на какой-нибудь конторе вывеска «куплю ваучер». А возле нее шныряет пара типов. Подходит гражданин к двери или окошку, а ему говорят: если хочешь ваучер продать, дам вдвое дороже! Если доверчивый продавец соглашался, ему предлагали отойти в подворотню и там совершить сделку. Ну а потом злоумышленники попросту выхватывали приватизационные чеки из рук и убегали. И оставались некоторые и без доли в промышленности, и без денег…