Текст книги "Над десятью сталинскими ударами. Противостояние в воздухе от Ленинграда до Белграда. 1944"

«Транспортная авиация противника, несмотря на очень плохую погоду, продолжала действовать»

В начале февраля немцам стало ясно, что усилий одной транспортной TG3 и бомбардировочной KG27 для снабжения группировки 11-го и 42-го армейских корпусов недостаточно. В связи с этим 6 февраля авиагруппа I./KG4 майора Ханса Бётхера перебазировалась из Сарабуза (Крым), где она поддерживала оборону 17-й армии, на аэродром Ново-Николаевка, расположенный в районе Винницы. Уже днем бомбардировщики совершили первые вылеты в котел. «Хейнкель», самолет самого Бётхера, согласно записям в его летной книжке, поднялся в воздух в 12.30. Это был уже 645-й боевой вылет летчика, который больше года тому назад принимал активное участие и в снабжении Сталинграда. На сей раз Бётхер сбросил пять грузовых контейнеров Mun С250, после чего в 14.35 благополучно вернулся на базу. Следующую миссию командир I./KG4 выполнил в 06.55 7 февраля. Продолжительность полета составила ровно два часа.

8 февраля Бётхер уже дважды поднимался в воздух. Первая миссия началась в 07.20, а в 09.00 бомбардировщик вернулся обратно. Отдохнув чуть больше двух часов, в 11.20 Бётхер взлетел повторно. В этот день Не-1 ПН-16 «1G+MN» из 5./KG27, пилотом которого был обер-лейтенант Шмолка, выполнял особую миссию. Находившийся на борту фотокорреспондент снимал процесс сброса контейнеров для военного журнала «Адлер». Но отснятые материалы по какой-то причине не очень понравились редакции. То ли вид у котла с воздуха был слишком мрачный, то ли лица у летчиков не очень героические. Поскольку фотошопа в то время не было, в издании была просто помещена часть фотографий из совсем других вылетов, которые смотрелись более красочно!

Что касается «тетушек Ю», то в ночь на 8 февраля и днем в котел вылетал 51 транспортник, но только 31 из них смог достичь цели. Они доставили окруженным частям 37,8 тонны боеприпасов, 14 кубометров горючего и 127 контейнеров с другими грузами. При этом сразу пять «Юнкерсов» застряли в грязи на аэродроме Корсунь и не смогли улететь обратно.

5-я воздушная армия в течение 8 февраля осуществила 232 вылета, в основном на атаку наземных целей в районе Городища. При этом советские самолеты сбросили 22 тысячи пропагандистских листовок, но сбили (по советским сведениям) всего 2 самолета. В этот день советское командование предъявило ультиматум окруженным войскам от имени маршала Жукова, генералов Конева и Ватутина. Его текст был типовым и фактически копировал аналогичный ультиматум, выдвинутый 13 месяцев назад 6-й армии в Сталинграде. Немцам предлагали в полном составе сдаться и сдать неповрежденной всю боевую технику. В обмен им гарантировали сохранить военную форму, знаки различия, ордена и офицерское холодное оружие, обеспечить питание, медицинскую помощь, а после войны – отъезд в любую страну мира.

Однако окруженные даже не ответили на это предложение. Тем более наступление деблокирующей группировки развивалось успешно. Не сумев прорваться к котлу с южного направления в районе Шполы, III танковый корпус начал наступление с юго-западного направления по оси Тихоновка – Лысянка– Шандеровка. Входившие в него четыре танковые дивизии смогли быстро прорвать фронт. 7 февраля немцы захватили поселок Виноград, а на следующий день заняли Татьяновку, Косяковку и Репки. В штабе 2-го Украинского фронта оптимистическое настроение сменилось на тревожное. Стало очевидно, что немцы прорываются к Лысянке – Шандеровке с тем, чтобы в этом районе соединиться с окруженными войсками 8-й армии.

Однако начавшаяся оттепель сделала дороги почти непроходимыми. В ударной группировке насчитывалось 126 танков и штурмовых орудий, которые из-за распутицы расходовали в три раза больше топлива, чем обычно. Немцы были бы не немцы, если бы они чего-нибудь не придумали! Экипажам ничего не оставалось, как прибегнуть к доставке бензина из застрявших бензовозов в ведрах. Впрочем, сделать это было легче босиком, так как у «переносчиков» каждые 10 минут сапоги застревали в грязи. В связи с этим было принято поистине невероятное решение! А именно снабжать наступающие танковые дивизии по воздуху.

Получилась весьма драматичная ситуация. Деблокирующая группировка медленно двигалась узким клином в направлении котла, подвергаясь контратакам с обоих флангов. При этом периодически на бреющем из тумана появлялись забрызганные грязью «тетушки Ю», сбрасывая на парашютах или без них контейнеры с боеприпасами, бензином и продуктовыми пайками. Грязь и снег настолько смягчали удар контейнера об землю, что даже упакованные в тяжелые ящики 75-мм и 88-мм снаряды не получали никаких повреждений. С бензином было хуже. В среднем одна из пяти сброшенных бочек с топливом взрывалась при ударе. Чтобы уйти от зенитного огня, отчаянные пилоты опускались почти до самой земли, буквально прячась за леса или низкие холмы! По ночам, когда мороз сковывал грязь, наиболее опытные летчики совершали посадки в открытой местности вдоль дорог.

9 февраля в районе Корсуня стоял сильный туман, шел мокрый снег, температура воздуха составляла около 0 градусов. Советские наблюдатели зафиксировали пролет 200 транспортников над кольцом блокады. По немецким данным, в котел вылетали 199 Ju-52 и Не-111, доставившие туда 140 тонн боеприпасов, 34 кубометра горючего, еще 396 контейнеров было сброшено с воздуха. Обратными рейсами транспортники вывезли 668 раненых солдат. Такой интенсивности удалось добиться благодаря подключению к воздушному мосту дополнительных сил – эскадры TG1.

Среди летавших в тот день в Корсунь были и бомбардировщики из I./KG4. Майор Бётхер в этот день поставил очередной рекорд в своей насыщенной летной карьере. Он осуществил сразу четыре миссии по снабжению котла (в 12.30, 15.45, 19.45 и 22.35). Такая интенсивность была следствием отчаянных запросов от деблокирующей группировки и окруженных войск. Суммарно в течение суток Не-111 Бётхера сбросил 5 тонн грузов. При этом только во время первого «обеденного» вылета экипаж самолета видел в небе два советских истребителя. Остальные полеты проходили в «чистом» небе.

Группе бомбардировщиков из 1./KG27, вылетевших с воздушной базы Голта, повезло меньше. В районе Корсуня они были атакованы советскими истребителями, которые сбили He-111H-16/Rl W.Nr. «IG+АН». Бомбардировщик упал на территорию котла, и весь его экипаж (фельдфебели Теодор Кляйн и Конрад Шмидт, обер-ефрейторы Рудольф Бониш, Вернер Кухлен и Эрнст Шуволка) погиб. Другой He-111H-16/Rl W.Nr. «IG+СН» получил попадания в кабину (ранены штурман и радист), но смог вернуться на базу.

5-я воздушная армия выполнила 88 вылетов. Летчики доложили о 10 сбитых Ю-52. По немецким данным, во время полетов в котел пропали без вести Ju-52/3m W.Nr. 640420 «IZ+ОК» лейтенанта Петера Гронвальда из 2./TG1 и Ju-52/3m W.Nr. 5180 «IZ+РК» командира 4./TG1 гауптмана Вернера Грубера. Также в районе котла был потерян Ju-52/3m W.Nr. 7387 «IZ+ВК» унтер-офицера Ханса Бергмайера из 1./TG1. Но его экипаж смог спастись.

Самолеты 2-й воздушной армии дважды атаковали авиабазу Винница. В первом налете участвовали 12 Ил-12 и 16 Ла-5, во втором – 13 Ил-2 под прикрытием 18 истребителей. Советские летчики заявили о 20 выведенных из строя транспортных самолетах. Группы Ил-2 из 8-й ГШАД обстреливали и бомбили немецкие войска внутри котла, в том числе посадочную площадку самолетов в районе Черепени. Летчики доложили о 6 уничтоженных на земле Ю-52. Фактически был разбит только один Ju-52/3m W.Nr. 131153 «4V+XI» из 5./TG3.

Тем временем 4-я гвардейская армия захватила опорный пункт Городище, расположенный юго-восточнее Корсуня. Все улицы разрушенного города были забиты брошенными и сгоревшими автомобилями, всюду были разбросаны ящики, различные грузы и оружие. Немцы больше не могли удерживать весь периметр обороны, сосредоточив все войска в крупных опорных пунктах.

10 февраля был зафиксирован пролет 159 транспортных самолетов в Корсунь. Среди них снова был и Не-111 майора Бётхера. В этот день он осуществил только один полет в котел. Всего в котел удалось доставить около 370 тонн грузов, а обратными рейсами вывезено 760 раненых. Таким образом, по своим масштабам воздушный мост в Корсунь сравнялся со Сталинградом! Потери тоже были соответствующими, сразу 13 Ju-52 потерпели аварии и вышли из строя.

5-я воздушная армия осуществила 80 вылетов, в том числе 43 на атаку наземных целей и посадочных площадок немецких самолетов в котле. Летчики доложили об 11 уничтоженных на земле самолетах, но эти данные снова являлись сильным преувеличением.

В этот день опытный экипаж из 597-го НБАП (пилот капитан К.В. Рыжаков, штурман младший лейтенант В.М. Фирсов) получил боевую задачу непосредственно от Сталина. Их миссия состояла в том, чтобы днем на биплане У-2 сбросить на Корсунь 12 вымпелов с личными письмами от генерал – фельдмаршала Паулюса и других генералов, которые попали в плен в Сталинграде. Они предназначались для командования окруженной немецкой группировки, так сказать, для подрыва их морального духа. В журнале боевых действий авиационного полка записано: «16.15 вылет с аэродрома Фурсы. 17.15 посадка в Дашуковка для дозаправки. Вылет в 17.30. Над целью сильный зенитный огонь. В 18.15 с высоты 50 метров сброшены вымпелы. 19.15 посадка на аэродром Фурсы. У-2 получил 8 прямых попаданий мелкокалиберных снарядов». Дошли ли письма до адресатов, неизвестно, но после успешного выполнения миссии по сбросу вымпелов экипаж У-2 был награжден орденами Красного Знамени.

11 февраля в районе Корсуня по-прежнему стояла теплая и дождливая погода, температура воздуха составляла +4 градуса по Цельсию. 5-я воздушная армия осуществила 39 вылетов, в том числе 24 на атаку наземных целей. Наши несколько раз бомбили и обстреливали посадочные площадки немецких самолетов в районе Корсуня и доложили о 17 уничтоженных на земле Ю-52.

В этот день Ханс Бётхер осуществил три миссии по снабжению окруженных войск. И каждый раз нагрузка состояла из пяти 250-килограммовых контейнеров с едой и боеприпасами. Последний вылет в 14.45 11 февраля стал для летчика 655-м и, как оказалось, последним на Восточном фронте. Несмотря на то что бомбардировщик пыталась атаковать пара советских истребителей, в 16.10 он благополучно приземлился в Ново-Николаевке. Через три дня Бётхер был откомандирован в штаб 4-го воздушного флота, вместо него командиром I./KG4 стал гауптман Эрнст Гёпель.

Тем временем 12 февраля наступила кульминация битвы. Немецкие танки достигли реки Гнилой Тикич и вышли к окраинам Лысянки. Одновременно с этим окруженные войска начали прорыв из района Стеблев – Тараща в юго-западном направлении. «Транспортная авиация противника, несмотря на очень плохую погоду, продолжала действовать, сбрасывая грузы окруженным войскам, – говорится в журнале боевых действий 2-го Украинского фронта. – Всего зафиксировано 150 пролетов боевой авиации и 60 пролетов транспортной авиации». В полдень произошел необычный случай. На развилке дорог севернее Скалеватки находился в засаде (закопан в землю и замаскирован) трофейный танк «Пантера» из советского 20-го танкового корпуса. Неожиданно из-за деревьев на небольшой высоте появился Ju-52. Самолет сделал пару кругов над танком, после чего сбросил рядом с ним контейнер со 120 75-мм снарядами и бочку с бензином. Летчики хорошо знали силуэты немецких танков и приняли эту машину за свою.

Советское командование отчаянно принимало меры для того, чтобы не выпустить немцев из котла. Но сосредоточению войск мешала все та же ужасная распутица, вызванная дождями и таянием снега. Танки Т-34 застревали и тонули в непролазной грязи, бензовозы не могли доставить им топливо. Артиллерия тоже не могла проехать к районам сосредоточения, потому что даже лошади не могли пролезть через образовавшиеся топи. «Войска действуют в исключительно трудных условиях при полной непроходимости дорог, при дефиците топлива для танков и автомобилей, – констатировал штаб 2-го Украинского фронта. – Питание солдат осуществляется за счет местных ресурсов».

ВВС КА тоже испытывали серьезные проблемы. Из-за распутицы аэродромы были непригодны для интенсивных взлетов и посадок, большая часть самолетов простаивала. Многие летчики после выполнения миссии не могли найти свою авиабазу и приземлялись, где попало, прямо на снег. Командование сухопутных войск требовало от авиации добыть точные сведения о противнике и его передвижениях, но она не могла это сделать из-за плохой погоды и нехватки самолетов-разведчиков. 12 февраля командиру 1-го штурмового авиационного корпуса генералу Алексею Рязанову даже пришлось сформировать специальную разведывательную эскадрилью в составе 6 самолетов-разведчиков Ил-2. Опытные экипажи «черных смертей», хорошо ориентировавшиеся на местности, должны были на низком уровне летать над немецкой территорией и контролировать движение танков.

Советской авиации тоже приходилось тратить много сил на снабжение своих войск в районе котла. Например, с 8 по 16 февраля 326-я ночная бомбардировочная авиадивизия (НБАД), оснащенная самолетами У-2, осуществила 822 транспортных рейса. При этом часть грузов сбрасывалась с воздуха, часть выгружалась при посадках. Всего за этот период было доставлено войскам 49 тонн горючего, 65 тонн боеприпасов, 620 реактивных снарядов для «Катюш».

13 февраля бомбардировщики Не-111 бомбили позиции 5-й гвардейской танковой армии, препятствовавшей прорыву из котла. Над прячущимися от бомб танкистами регулярно пролетали Ju-52, следующие в район Шандеровки и обратно. 5-я воздушная армия осуществила 128 вылетов, включая 64 на атаку наземных целей и аэродрома Корсуня. Летчики доложили об уничтожении на земле 12 транспортных самолетов.

14 февраля в районе котла шел сильный снегопад. «Сталинские соколы» бездействовали, благодаря чему командование понятия не имело, что происходит внутри кольца блокады. Когда вечером солдаты 52-й армии в тумане достигли города Корсунь, они обнаружили там только пустые улицы и 15 неисправных самолетов Ju-52. Немцы уже ушли на юго-запад, перемещая все оставшиеся подразделения в район Шандеровки.

Но одиночные советские истребители все же барражировали в районе котла. Во всяком случае, Не-1 ПН-16 W.Nr. 162 104 был атакован над Корсунем. На борту самолета были ранены бортстрелок фельдфебель Эрвин Шротт и бортрадист унтер-офицер Фридрих Бруннер. Бомбардировщик благополучно вернулся на аэродром Проскуров (повреждения 45 %), но 20-летний Бруннер через восемь дней умер в госпитале. «Военная судьба» другого экипажа из 6./KG27 оказалась более суровой. Вылетевший в 06.30 с аэродрома Проскуров Не-111Н-16 W.Nr. «IG+МР» по неустановленной причине упал в районе Стоблова (Quadrat 10542/35Ost). Весь экипаж самолета (пилот унтер-офицер Йоханнес Фоллмер) пополнил длинный список пропавших без вести.

В ночь на 15 февраля бомбардировщики из I./KG27 продолжили рейсы снабжения. При этом в 00.31 Не-1 ПН-16 W.Nr. 161 915 «1G+DN» по неустановленной причине совершил аварийную посадку внутри котла. Впоследствии четыре члена экипажа смогли выйти к немецким линиям, но пропал без вести штурман унтер-офицер Эрих Кухне.

Советские наблюдатели зафиксировали пролет 20 транспортных самолетов над кольцом блокады. Они с малой высоты сбрасывали грузовые контейнеры в районе Шандеровки. По немецким же данным, в течение ночи и светлого времени суток в котел было выполнено в общей сложности 190 вылетов, из которых 124 пришлись на Не-111 и 66 – на Ju-52 из TG1 и TG3. Потери составили три самолета. Ju-52/3m W.Nr. 10040 «1Z+BL» обер-фельдфебеля Хайнца Штюклера из 1./TG1 вследствие сильного обледенения совершил аварийную посадку в районе котла. Впоследствии три члена его экипажа попали в плен. Еще один «Юнкере» пропал без вести, а третий приземлился на территории, занятой советскими войсками.

15-го числа советская разведка выяснила, что немцы сжигают и взрывают технику, которую невозможно взять с собой, и готовятся к решающему прорыву из окружения. Но подготовиться к нему из-за распутицы нашим войскам по-настоящему так и не удалось. Советские танки к этому моменту остались без топлива и снарядов. Например, в 27-й танковой бригаде имелось 50 Т-34, но дизельного топлива осталось только на 0,3 заправки, а боеприпасов – 0,5 боекомплекта. На кольцо блокады были срочно переброшены две гвардейские воздушно-десантные дивизии. Десантникам приказали окопаться на открытой местности и отражать атаки немецких танков с помощью противотанковых ружей и гранат.

В ночь на 16 февраля над позициями 5-й гвардейской танковой армии, отчаянно пытавшейся сдержать деблокирующий удар в районе Лысянки, пролетело 70 транспортных самолетов. От окруженных войск пришла радиограмма о том, что боеприпасы подходят к концу, поэтому некоторые экипажи TG3 на пределе человеческих возможностей совершили по пять миссий! В этот период транспортники летали в основном по ночам. На то были две причины. Ночью грязные аэродромы подмерзали, и посадка на них становилась более безопасной. К тому же ночное небо было чисто от советских истребителей. Продолжали жертвовать собой и экипажи немецких бомбардировщиков. Во время ночного вылета на снабжение окруженных войск в районе Христиновки потерпел катастрофу He-111H-16/Rl W.Nr.161 929 «IG+ВН» из 1./KG27. Во время полета на малой высоте «Хейнкель» задел землю, после чего упал и загорелся. Очередной экипаж в составе пяти человек (пилот фельдфебель Курт Шперлинг) погиб.

16 февраля немцы полностью захватили Лысянку и расширили плацдарм на северном берегу реки Гнилой Тикич. К 19.00 был захвачен поселок Октябрь. В результате ожесточенных боев ударной группировке удалось пробить в сторону котла коридор длиной в 20 километров. Теперь части III танкового корпуса и группу Штеммермана разделяло около 7 километров.

В ночь на 17 февраля на фронте шириной в 4,5 километра начался прорыв из котла. В 03.00 огромная колонна, во главе которой двигались танки и штурмовые орудия, вышла на позиции 180-й стрелковой дивизии и 5-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, оборонявшиеся в районе поселков Комаровка и Хильки. Пехотинцы и десантники, почти не имевшие артиллерии и снарядов, были быстро смяты. После этого немцы сплошным потоком устремились в юго-западном направлении. Когда рассвело, красноармейцы увидели, как из Шандеровки на Хильки двигалось несколько колонн пехоты, танков и обозов с ранеными. Штаб 2-го Украинского фронта приказал командирам авиационных подразделений собрать все исправные самолеты и наносить удары по прорывающимся немцам. Но он не был выполнен. Из-за сильной метели, сокращавшей видимость до 1 километра, ни один советский самолет в небо так и не поднялся.

Уже утром большей части немцев, преодолевая неимоверные трудности, по сугробам и через замерзшие реки, удалось соединиться с подразделениями III танкового корпуса. После этого немецкие войска начали отход на юго-запад. Хотя потребность в снабжении с воздуха с этого времени отпала, Ju-52 продолжали совершать полеты в этом районе и даже совершали посадки на двух аэродромах вдоль маршрута отступления, чтобы забрать больных и раненых. Во время этих миссий пропал без вести Ju-52/3m W.Nr. 7193 «IZ+КМ» унтер-офицера Хорста Шрёдера из 4./TG1, еще один «Юнкере» из 1-й эскадрильи потерпел аварию. Экипаж последнего не пострадал.

Успех операции по деблокированию Корсуньского котла был в основном обеспечен отчаянной работой немецких транспортных самолетов. В течение 17 дней они совершили 1310 миссий, из которых 832 пришлось на Ju-52 и 478 – на Не-111. За это время окруженным было доставлено свыше 2000 тонн грузов и вывезено 2400 раненых.

По советским данным, было сбито и уничтожено на земле 329 самолетов, в том числе 179 Ю-52. Конечно же, эти цифры являлись сильным преувеличением, но люфтваффе действительно понесли в этой операции тяжелые потери. Например, TG3 потеряла при снабжении Корсуня 32 Ju-52/3m (включая застрявшие в грязи и брошенные на аэродромах). Еще 113 самолетов получили различные повреждения, в основном от стрельбы с земли и вследствие мелких аварий. KG27 «Вёльке» потеряла сбитыми и пропавшими без вести 5 Не-111, еще 3 были повреждены. При этом погибло и пропало без вести 22 члена экипажей бомбардировщиков.

Хотя прорыв удался, и «второй Сталинград» не состоялся, урон для вермахта все равно был огромен. Из 56 тысяч солдат, оказавшихся в окружении, 37 тысяч в итоге смогли пробиться к своим. Но при этом им пришлось бросить всю артиллерию и тяжелую технику. 11 тысяч немецких, бельгийских солдат и коллаборационистов попало в плен. Причем большая часть из них представляла собой уже не боеспособные части, а деморализованный и изнуренный сброд.

Среди вырвавшихся из котла не оказалось 55-летнего генерала Штеммермана, который еще на рассвете лично вел свои войска в атаку. 18 февраля в районе поселка Петровского (на полпути между Шандеровкой и Лысянкой) красноармейцы обнаружили на снегу труп в генеральской форме. При нем оказалась солдатская книжка № 2, водительское удостоверение, выданное 28 августа 1930 г., охотничий билет, выданный 1 апреля 1941 г., и другие документы с фотографиями. На них стояли имя и фамилия Вильгельм Штеммерман. Кроме того, труп опознали пленные, которые были лично знакомы с генералом. По приказу генерала Ивана Конева Штеммерман (Гитлер наградил его посмертно Дубовыми листьями к Рыцарскому кресту) был похоронен с воинскими почестями в отдельной могиле на кладбище села Журжинцы. Так будущий маршал проявил уважение к нацистскому военачальнику.

Параллельно Конев составил рапорт Сталину, в котором значительно приукрасил свои успехи. «Наши войска – пехота, танки, конница и артиллерия – обрушились на врага, огнем, штыком, гусеницами и саблями в течение дня вели беспощадное уничтожение противника», – писал он. Совинформбюро тоже объявило о полном разгроме вермахта и даже о его деградации. «Пленные немцы рассказали, что за последние 3–4 дня солдаты и офицеры окруженных войск совершали массовые самоубийства, – говорилось в сообщении. – Раненые немецкие солдаты и офицеры по приказу Главного командования умерщвлялись и сжигались… Окруженные войска немцев оставили на поле боя 52 тысячи трупов, сдалось в плен 11 тысяч солдат». Сталин остался доволен и уже 20 февраля присвоил командующему 2-м Украинским фронтом звание маршала.