Электронная библиотека » Дмитрий Дубинин » » онлайн чтение - страница 3

Текст книги "Узурпатор ниоткуда"


  • Текст добавлен: 1 января 2014, 00:54


Автор книги: Дмитрий Дубинин


Жанр: Криминальные боевики, Боевики


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Глава четвертая

Первой мыслью было шарахнуться в сторону и снова драпать. Потом подумал – а почему, собственно, я не слышал даже ни малейшего шума со стороны монстра? Никакой носорог, даже если он вдруг научился бы ходить на цыпочках, не мог красться по лесу подобно представителю семейства кошачьих… И вообще, что-то никакого движения не происходит… Дохлый слон? Тогда почему не воняет?

Как воняет туша слона, убитого браконьерами, я уже имел удовольствие обонять. Не приведи господь почуять еще раз хоть что-то подобное!

Не животное это, понял я. И уже без всякого опасения стал приближаться к темному «монстру». Который, как почти сразу выяснилось, обитал в лесу вовсе не в одиночестве.

Более того, когда я поравнялся с этой махиной, то почти сразу же обнаружил дорогу! Вернее, хорошо заросшую травой и молодыми деревьями просеку.

Но дорогу здесь когда-то действительно пытались строить! Во всяком случае, начали расчищать джунгли. А «толстокожим животным» оказался обычный бульдозер-скрепер, старый, ржавый и почти по оси ведущих колес погрузившийся в почву. Чуть поодаль стоял другой бульдозер, поменьше, за ним – грейдер и трелевочная машина. Вся техника оказалась советского производства. Хозяев этой техники, надо думать, поблизости нет и уже очень давно.

Дорогу, безусловно, начинали строить с запада. Со стороны заходящего солнца и шла старая просека. Заросла она действительно сильно, пеший поход по ней почти не отличался бы от передвижения по девственному лесу. Зато вот если бы удалось добраться до «Мерседеса» и завести его…

Стоп! Ведь это, кажется, очень похоже на выход из положения… Если только…

В баке бульдозера позади кабины явно что-то было, судя по звуку. Я добрался до топливопровода и попытался открутить задвижку. Она подалась не сразу, но все же скоро подалась, и запах солярки ударил в нос. Уже неплохо!

Я не был в курсе, насколько велик срок годности у дизельного топлива, тем более местного разлива, но это был, пожалуй, единственный шанс. Разумеется, сдвинуть с места дорожно-строительную технику, ржавевшую под африканскими дождями не один год, я даже и не собирался пробовать. Действовать надо было иначе. Одно вот только беда – вокруг ни одной канистры, ни одного более-менее приемлемого бачка, чтобы таскать на себе. Значит, придется возвращаться. Но это завтра, только завтра. Сегодня я отсюда никуда не двинусь, не заставите!

На ночлег я собрался расположиться именно здесь – при мысли о темном лесе становилось неуютно. Я проверил кабины у всех машин, убедился, что для ночевки лучше всего подходит трелевочник, а заодно разжился зажигающимися спичками, неплохим ножом и пачкой сигарет неизвестной мне марки. Сигареты несчетное число раз отсыревали и высыхали, и курить их было уже невозможно. Пришлось оставить гадкую привычку до лучших времен.

Но плоская бутылка почти не выдохшегося виски в половину пинты, когда-то початая машинистом скрепера, меня обрадовала больше. Словом, когда я укладывался на пружинящее сиденье кабины с надежно закрытыми дверями, то уже почему-то не сомневался в том, что попаду в цивилизованные места не позже, чем через два, максимум три дня.

Думаю, все мои знакомые уверены в том, что я очень уж большой оптимист.

* * *

Первую посадку на африканском континенте я толком не запомнил – то был промежуточный аэродром в Каире. Тут мне делать было особенно нечего, да и Дэйв никого с борта не выпустил, за исключением Анатолия. Ему было поручено сходить за беспошлинным спиртным, а заодно уладить дела с заправкой самолета и со службой безопасности полетов, поскольку у ее представителей возникли сомнения в том, сможет ли наш лайнер взлететь еще хотя бы один раз.

Не буду врать насчет технического состояния нашего «Антонова», но воздушное судно было далеко не самым древним из линейки «двадцать шестых». Дэйв и Толя относились к летательному аппарату философски – «только не надо мешать ему лететь». Майк, как я почти сразу понял, был довольно бестолковым бортмехаником; Фенглер соображал в авиационной технике куда больше. Раза три во время полета он задирал свой крючковатый нос, словно бы к чему-то принюхивался, а затем обращался к Дэйву явно с советом, а то и с настоятельной рекомендацией. Причем по-немецки. Дэйв, как я убедился, немецкий понимал отлично, потом звал к себе Майка и что-то орал ему на родном языке, минуя самолетное переговорное устройство. Майк, который явно не знал по-немецки почти ничего, тихонько злился, но шел выполнять поручения командира, касающиеся как раз именно технического обслуживания материальной части.

Еще один длительный перелет – и мы прибыли к месту, где, собственно, и нужно было один груз сдавать, другой – получать. Наш самолет совершил посадку в аэропорту города Банги, столицы Центральноафриканской республики, получившей известность в широких кругах, скорее всего, благодаря знаменитому Бокассе, президенту и людоеду. Тому самому, у которого на почве хронического пьянства развилась мания величия, и он объявил себя императором, после чего, если я не ошибаюсь, в отношениях между ЦАР и СССР, и без того не слишком теплых, появился политический ледок. А когда диктатор сожрал человек двести студентов и разворовал казну страны, лопнуло терпение и у французов, которые тоже имели на страну свои виды. Причем более традиционно.

На французском общался и Дэйв с наземной службой по радио. Я в очередной раз задал себе вопрос – какого черта меня все-таки взяли на эту работу без знания многих языков, употребляемых на континенте? Или меня на самом деле будут использовать как болвана? Для чего?

… Самолет тряхнуло. Нас бросило в воздушную яму, потом Дэйв заложил вираж, и в иллюминаторе появилась центральная Африка с птичьего полета. Красновато-желтая земля, ярко-зеленые развесистые деревья… На хорошей скорости «Антонов» грохнул колесами по взлетно-посадочной полосе и понесся по ней такими скачками, что даже крыльями стал махать, словно гигантский орел. Дэйв тормозил не только двигателями, но и колесами – полоса здесь имела почти критическую длину.

Мы подрулили к месту стоянки, где стоял отчаянно жестикулирующий абориген, и Майк распахнул люк. В самолет ворвался горячий и сырой воздух. К нам подкатила древняя пожарная машина, лихо тормознула у самых лопастей, после чего два дюжих черных парня немедленно развернули рукав и начали заливать водой колеса нашего лайнера. Снизу начал подниматься пар. Пожарные несомненно получали удовольствие от своей работы – они даже приплясывали и широко скалили зубы при этом.

Несмотря на то, что самолеты здесь не в диковинку, на летное поле вылезло человек десять явно праздных зевак. Аэродромные службы здесь словно бы слыхом не слыхивали ни о контртеррористических операциях, ни о металлоискателях, ни о других изобретениях цивилизованного мира. С улицы, минуя маленькое здание аэровокзала, на поле мог пройти любой, какие бы намерения у него ни были.

Следом за пожарной цистерной к самолету подъехал открытый «Лендровер», в котором привезли местного инспектора безопасности полетов – громадного негра свирепого вида со всеми признаками хронического алкогольного отравления. На странном языке, отдаленно похожем на французский, он потребовал у Дэйва полетный журнал, а когда получил требуемое, начал придирчиво его листать. Мне было видно, что журнал велся на английском.

Инспектор хрипло и нудно начал к чему-то придираться. Дэйв терпеливо его выслушал, затем провел в кабину. Оттуда донесся до боли знакомый стеклянный звон, а затем совсем уже не свирепый инспектор вернулся обратно в отсек, таща в одной лапе бутылку с купленным в каирском аэропорту виски, а другой лапой – запихивая в карман зеленоватые купюры.

– Выходим, – сказал Дэйв. – Сегодня всем отдыхать. Работать будем завтра. Поэтому сильно не увлекайтесь.

– А таможня? – тихо спросил я, спускаясь вслед за командиром по трапу.

– Пошлина уже оплачена, – усмехнулся Дэйв. – До момента взлета мы на полностью легальном положении.

– Если кто потребует деньги, это жулики, – сказал Толя. – Захотят развести, пугай полицией.

В его сумке заманчиво звякали бутылки.

Дэйв запер двери, бросил хозяйский взгляд на крылатую машину, и мы направились в сторону вокзала. «Лендровер» с инспектором немедленно вернулся, подъехал к нам, и чиновник, ставший очень даже любезным, сообщил, что если мы оставим трап снаружи, ему ночью непременно приделают ноги. Поэтому трап погрузили в машину, туда же посадили Толю, и «Лендровер», подняв тучу пыли, помчался к какому-то бараку близ вокзала.

– Посмотрите на конкурентов, – усмехнувшись, произнес командир.

Но я уже и сам давно приметил готовящийся к полету Як-40 с желто-голубым флажком на хвосте. Украинцы. В самолет, давясь, лезло несколько человек негров, причем каждый пер на себе багаж – в основном фрукты и кур в плетеных клетках. Вопли, ругань… Один чудак притащил на веревке козу. Украинец возле трапа с выражением неимоверной скорби на лице пытался ему объяснить, что с козой он его в самолет не пустит, а тот в ответ брызгал слюной: он, видите ли, летит на свадьбу, а коза – это калым, без которого свадьба может вообще не состояться. И вообще, что за наглость – меня, да еще в моей стране, учит порядкам залетный белый хам…

Пройти мимо было невозможно, и украинский летчик очень обрадовался смене обстановки. Мы быстро познакомились, выяснилось, что явную конкуренцию друг другу составлять не будем, потому что украинцы специализируются на пассажирах. Летчика звали Владом, он рассказал, что они летают по центральной Африке уже полтора года, зарабатывают неважно, но домой даже и не собираются пока. «Завтра вылетаете?.. Жаль, а то мы завтра вернемся, можно было бы погулять и всю эту «Бангуевку» на уши поставить…»

Главная улица «Бангуевки» брала свое начало у аэровокзала и называлась авеню Жискар д’Эстен. Я поразился ровному, почти без кочек и ям покрытию, но мне объяснили, что эта улица – не что иное как бывшая взлетная полоса. В свое время французы построили две таких полосы, но аборигены спустя несколько лет решили, что легко обойдутся одной.

Влад позвонил по мобильнику кому-то из приятелей, и возле стоянки «матату» – местных маршрутных такси – нас встретил украинец на ядовито-зеленого цвета древнем и громадном «Плимуте», наверное, шестидесятых годов выпуска. Водителя, здорово почерневшего под африканским солнцем, звали Сашей Короленко. Он тоже был рад видеть бывших соотечественников по соцлагерю и заявил, что без проблем разместит нас у себя, вернее, в доме, снятом украинской авиакомпанией.

Нас это устраивало как нельзя больше. Скоро появился Толя, мы погрузились в «Плимут» и под радостные вопли местных жителей (они вообще радовались почти всему, что только попадало в их поле зрения), двинули по улице имени французского лидера, поднимая клубы пыли и облака зловонного черного дыма.

На авеню Жискар д’Эстен стоило посмотреть хотя бы раз в жизни – таких улиц я больше не видел нигде. По ее обочинам росли развесистые пальмы, среди них прятались похожие то ли на сараи, то ли гаражи лачуги, увешанные рекламными щитами популярных сигарет и напитков. Ковбои Мальборо были черны словно ночь, также как и кока-кольные девицы.

Сами же аборигены имели кожу буквально всех негритянских оттенков – от розовато-коричневого до черно-серого. Удивляло, что практически все мужчины напоминали ярых приверженцев бодибилдинга, хотя и вели себя как праздношатающиеся лодыри. Безделье было написано даже на лицах дюжих оборванцев, торгующих вдоль дороги фруктами, сувенирами и всяким хламом. Впрочем, почти каждый из них, едва завидев наш экипаж, расплывался в белозубой улыбке, да принимался что-то счастливо орать, хватая свои цацки и потрясая ими в воздухе.

Все это нетрудно было рассмотреть, поскольку «Плимут» никак не мог разогнаться – старые аэродромные плиты скоро кончились, пошла довольно корявая бетонка, на которой тусовались куры и свиньи, похожие на диких бородавочников – африканских кабанов.

Впрочем, до центра города мы добрались достаточно быстро. Дорога стала чуть лучше, оборванцы исчезли, лачуги уступили место коттеджам и серым бетонным зданиям, насчитывающим по два-три этажа. К одному из них, стоящему метрах в семидесяти от шоссе, после поворота на грунтовку, и подъехал «Плимут».

– Ласкаво просимо до хаты! – провозгласил Саша. Литовцы все поняли, мы начали выгружаться.

«Хата» представляла собой двухэтажный особнячок с тремя офисными помещениями на первом этаже (здесь же в холле был устроен пищеблок), а второй этаж с четырьмя комнатами отвели для жилья. Саша сейчас остался в доме один, поскольку прочие пилоты разлетелись, а два офисных сотрудника свалились с симптомами неизвестной науке лихорадки, и их отправили болеть в какой-то институт в Уганде, финансируемый правительством Британии.

Удобства оказались во дворе, вернее, в очень симпатичном садике с большим бассейном и тропической растительностью. Если бы не насекомые и запах, доносящийся от удобств, лучшего места для отдыха после длительного полета не придумать.

Рядом находился курятник, от которого тоже здорово несло. Какой-то пожилой негр извлек из клетки большую трепыхающуюся курицу, положил ее на колоду и резким движением отсек жертве голову. Потом отпустил бегать. Роняя перья и капли крови, обезглавленная птица, подлетая, пошла нарезать круги по двору – не самое приятное зрелище на свете.

Душевую украинцы тоже организовали во дворе, по образу и подобию таких, что строят на дачах в некоторых странах СНГ.

– Мыла наводите больше, – посоветовал Саша. – Здесь вода такая, что можно легко подцепить шистосоматоз, потом лечиться замаетесь.

Все это прозвучало очень обнадеживающе, но выбора не было – от всех нас и без того уже несло козлом, а впереди еще несколько дней взлетов и посадок… Какая будет вода ТАМ, сейчас трудно было загадывать.

– В бассейне тоже купаться не стоит? – спросил Толя.

Саша криво усмехнулся.

– Там только местным можно.

– В гости к вам приходят, что ли? – удивился я.

Саша ушел от ответа, сменив тему для разговора и пригласив к столу.

В столовой уже орудовал давешний убийца куриц – черный повар в белом фартуке, едва ли не более чистом, чем подобная спецодежда в отечественных столовых.

– Альбер, – представил нам повара Саша. – Между прочим, когда-то работал в английском посольстве. А сейчас обслуживает несколько отелей и контор поблизости. Мастер! И вообще, работяга, что для местных – большая редкость.

– А ну-ка, – загадочно произнес Толя и поставил на стол бутылку виски «Блэк лейбл». Вопреки ожиданию, Саша не проявил большого энтузиазма.

– В Лагосе брали? – спросил он, изучив этикетку.

– Обижаешь! В Каире! – заявил Толя.

Литовцы в подтверждение загудели.

– Ну, это еще куда ни шло… Подождите-ка…

Саша подошел к большому холодильнику со скругленными гранями (настоящий ЗИЛ, чтоб мне провалиться!), извлек оттуда запотевшую бутылку без этикеток.

– Вас ист дас? – поинтересовался Курт.

– Узнаете, – подмигнул нам Саша, открывая емкость.

Мы разлили мутноватую жидкость по стаканам и приготовились выпить «за встречу европейцев на африканской земле». Я хватил немного пойла… Самогон, конечно, но с удивительным вкусом.

– Оу, – произнес Курт одобрительно.

– Банановая водка? – спросил Дэйв.

– Точно. Называется «горилла». Африканская горилка. Сами гоним, сами пьем. А если кто переберет, утром в зеркале вместо себя гориллу видит.

Мы посмеялись, потом отдали должное закуске. Альбер сготовил пару куриц с местными овощами. Сладковато, но мясо отменное, да и соус хорош… Хлеба нет, но украинцы и лепешки из сорго навострились печь сами. Нормально. Могло быть и хуже.

Разговор с еды плавно перетек на беседу о здоровье, вернее, о том, что от него остается у белого человека после хотя бы трех месяцев жизни в Африке. Малярию и расстройства желудка здесь вообще за хворь не считают – так, легкая мигрень с насморком. Опытные «африканеры», жуя курятину, поделились друг с другом рецептами борьбы с поносом и местными паразитами.

После третьей беседа от паразитов перешла к прекрасному полу. Саша охарактеризовал ситуацию с ним как «дюже поганую», поскольку белых женщин в Банги буквально экземпляров сорок, и они все под присмотром. Более-менее доступных среди них не более десятка особей, и здешнее сарафанное радио каждый день передает, сколько дней остается до отъезда кого-либо из присматривающих.

Что касается черных… О, это отдельная песня! Со СПИДом в столице дела обстоят чуть лучше, чем на периферии, но риск подцепить что-нибудь особенно экзотическое все же есть. После того, как четвертая бутылка виски улетела под стол, мы выяснили, почему Саша поначалу отмалчивался насчет бассейна. Став откровеннее, он сказал, что на бассейн с некоторых пор наложено табу – там купались местные девушки по вызову… Летчики терпели долго, но однажды, в процессе хорошей выпивки, не удержались, съездили на «Плимуте» в центр за добычей. Одному не повезло – заболел «малиной», его отправили домой. Окончательно выздороветь от этого дела, как выяснилось, невозможно.

Долго ли, коротко ли, но трапеза скоро закончилась. Я слегка осовел, да и не я один. Саша посоветовал нам провести сиесту в доме, и показал, какие комнаты безопасны для жилья – то есть, где надежно заделаны щели и окна, и имеются пологи над кроватями. Нелишняя предосторожность в краях, где не кусаются только бабочки.

В моей комнате, кроме всего прочего, нашелся исправный кондиционер, что было совсем хорошо. Я чувствовал, что спать меня совсем не тянет, и вышел в коридор, чтобы позвать Толю на перекур, да поболтать с соотечественником. Литовцы и немец, конечно, говорят на русском как на родном, украинцы же вообще почти что братья, но…

Однако Толи в комнате не оказалось. Я заподозрил, что по велению желудка ему пришлось отлучиться в район садика-дворика, но искать мне его там не хотелось. Я выкурил сигаретку на лестничной площадке, а потом все же направился подремать – в жарких странах надо уважать местные обычаи, к коим, вне всякого сомнения, относится и послеобеденный пассивный отдых.

Глава пятая

Я проснулся от легкого стука в стекло кабины… Или оттого, что почувствовал сквозь сон чей-то пристальный взгляд. Я не сразу сообразил, где нахожусь – но ясно, не дома. Грубое пружинящее сиденье – на самолет вроде тоже не похоже…

Перед носом торчали ржавые рычаги управления. Все понятно. Кабина брошенного в лесу трелевочного трактора. В африканском, черт бы его драл, лесу.

Лучи солнца, пробивающиеся сквозь листву, светили прямо в лобовые стекла, поэтому я не сразу понял, что за фигура скорчилась на капоте машины.

Но она, видимо, заметила мое движение, придвинулась ближе, и прижала разинутую пасть к стеклу. Обезьяна! Черная шерсть, розоватая морда, большие уши. Похоже, шимпанзе.

Я даже обрадовался и помахал рукой обезьяне. Та немедленно оскалилась и повторила мой жест. А потом пошла вприсядку скакать по капоту. Мне стало совсем весело. И я понял почему. Потому что если бы вместо шимпанзе с утра пораньше увидел негра с «Калашниковым», веселья могло и не быть…

Ладно, пора вставать и браться за работу… С голодухи об этом думать не очень приятно, но если я буду просто так сидеть и страдать, вон та симпатичная обезьяна скоро сможет поиграть в футбол черепом Андрея Маскаева. Не самый лучший финал для моей африканской эпопеи.

Я выбрался из кабины, немного размялся, пробежавшись вокруг трактора (обезьяна от восторга разразилась писком и уханьем), а потом, не теряя больше времени, отправился на восток. Животное, видя, что я ухожу, жалобно заверещало.

– Ну так пошли! – позвал я. – Эй ты, как там тебя… Жаконя!

Как ни странно, обезьяна приняла подобное обращение, перепрыгнула с капота на ближайшее дерево и не спеша двинула по веткам в ту же сторону, что направлялся я. Забавно. Интересно, этого молодого самца изгнали из стада соплеменники, или он сбежал от человека?

Я толком не знал, по какому принципу организованы обезьяньи сообщества, но этот шимпанзе несомненно был мужского пола. Наверное, все-таки ручной…

Походило на то, что Жаконя знал, куда идти. Время от времени он высовывал морду из зарослей и, жестикулируя, пищал, пока я не менял направление в ту или иную сторону. Тогда шимпанзе вновь скрывался и только легкий шорох в листве указывал на его передвижение.

Однако наш курс по-прежнему лежал на восток. Размышляя о том, куда в конечном итоге приведет меня мой странный проводник, я угодил ногой в яму, и с треском рухнул в кусты. Огромный птицеед, которого я чуть не раздавил головой, в ужасе кинулся прочь.

Чертыхаясь и отряхиваясь, я поднялся. К счастью, обошлось без повреждений. Ступня немного побаливала, и это тревожило.

Примчался Жаконя. Охая и причитая, он сделал пару кругов над моей головой, затем умчался. Не прошло и двух минут, как сверху упала гроздь бананов. Ай да примат!

– Спасибо, малыш! – крикнул я. Обезьяна заверещала, наверное, говорила «пожалуйста».

Бананы оказались слегка недозрелыми. Я посочувствовал своему желудку, который не раз приходил в ужас от африканской еды, но выбирать не приходилось. Я слопал пару плодов, остальные сунул в сумку.

– Ну, пошли дальше! – крикнул я обезьяне, копошившейся где-то над моей головой.

В знак согласия Жаконя пустил струйку (я едва успел отскочить), а потом поскакал по веткам дальше. Да-а, очень своеобразного приятеля я себе тут нашел…

Долго ли, коротко ли, но в самый солнцепек мы добрались до аэродрома – по моим прикидкам, я прошел километров тридцать. Не буду хвастаться, но я понял, что мы скоро придем на место, понял еще где-то за полчаса до прибытия на место. Я заметил в небе трех парящих птиц, круживших над одним местом, а так кружат только падальщики. Если вспомнить о том, сколько трупов валялось возле летного поля, становилось ясно, что их привлекло.

Когда я вышел из леса на знакомую местность, то убедился, что пиршество еще продолжается. Бинокль помог мне разобрать, что на месте взрыва вертелось пять каких-то животных, похожих на полосатых собак, причем одно из них валялось без движения рядом – наверное, издохло, обожравшись бандюшатины. Два грифа тоже подпрыгивали неподалеку, ссорясь между собой.

Там мне делать было нечего. Меня интересовал только гараж.

Жаконя явно был немного не в себе – он жалобно бормотал, попискивал и прятался за меня. Когда я направился в гараж, он заорал особенно скорбно.

– Ну, чего ты? – спросил я. – Пошли, там никого нет.

С большим недоверием шимпанзе заглянул в дверь, когда я прошел внутрь, к машине. Обезьяна убедилась, что посторонних в гараже действительно нет, но оставалась встревоженной. Ухая и пища, Жаконя влез в машину, прямо на сиденье водителя, вцепился руками в баранку и принялся урчать и раскачиваться. Потом посмотрел на меня, сказал: «бух-бух», а затем истошно заорал и повалился на спину, дрыгая ногами. После чего затих, полежал несколько секунд, вылез на багажник и молча уставился на меня своими умными глазами.

Готов поклясться, что обезьяна изобразила насильственную смерть парня, который когда-то водил этот рыдван.

– Что, стреляли? – спросил я. И, подняв автомат, сделал вид, будто целюсь. – Бух-бух, да?

Жаконя заверещал, колотя по железу машины кулаками.

– Это был твой хозяин? – поинтересовался я. – Друг, да? Френд? Ами?

Видимо, шимпанзе меня не понял… Ну, да ладно.

Я достал пару бананов, один подал обезьяне, другой съел сам. Потом открыл капот «Мерседеса» и более внимательно оценил состояние. Работы, конечно, будет…

Прохлаждаться было нельзя. Я подобрал канистру, бросил в сумку несколько инструментов и, позвав Жаконю, снова отправился в путь.

* * *

Под вечер у летчиков возникло неодолимое желание «развлечься» – видимо, вспомнили про слова украинца насчет «поставить Бангуевку на уши». Саша Короленко оказался более осторожным, чем его коллега: он выслушал возможные варианты развлечений и заявил, что почти все они чреваты интимным знакомством с дубинками местных полицаев. На вопрос, что тут еще можно найти, кроме посиделок в кабаке, Саша предложил для начала экскурсию в экзотику. По его словам, она будет интересной как для впервые прибывших в ЦАР, так и для тех, кому Африка – дом родной… Я и относился к числу новобранцев, но прежде в Банги из нашего экипажа бывали только Дэйв и Курт.

Мы загрузились в «Плимут» и для начала, пока не стемнело, направились на «хуторок», расположенный на берегу широкой Убанги и называвшийся Бинбо.

«Хуторок» Бинбо, нечто вроде маленького спутника столицы, представлял собой несколько шалашей и глинобитных хижин размером с муравейник с тощими – не чета городским – неграми, копошащимися поблизости. Явно не то место, куда возят туристов, заметил Дэйв.

– Зачем мы сюда приперлись? – проворчал Толя. – Ему хотелось выпить и покуражиться, а не пялиться на олицетворение нищеты. Я тоже был слегка разочарован, потому что ожидал увидеть ловлю крокодилов или еще что-нибудь в этом духе.

– Побачим настоящего колдуна, – сказал Саша. – Мы к нему иногда ходим перед полетами, он, если не пьяный, может прогноз дать. Однажды нас спас натуральным образом – сказал, что мы по возвращении должны бояться броненосцев.

– В каком смысле? – не понял Майк.

– Животные такие. Мы думаем, это как они могут нам помешать в полете. Вылетели в Анголу – а там знаете, какие аэродромы. Перед обратной дорогой командир всю ночь потом толком уснуть не мог, поутру пошел смотреть на летное поле. И ведь точно – там в середине полосы покрытие уже никакое, и как раз броненосцы постарались – вырыли яму. Угоди туда колесо при разгоне – и все.

Мы помолчали. Саша остановил «Плимут» возле одной из лачуг, на вид самую малость приличнее, чем прочие трущобы.

– Он на каком языке говорит? – спросил Курт.

– Со мной – на английском. А вообще может по-французски и на суахили.

– Так он образованный, выходит, – заметил Толя.

Саша пожал плечами.

– Увидите, – коротко сказал он. – Ну что, пойдемте? Кажется, колдун сегодня трезвый и без денег, значит, работа будет. По доллару с носа – для иностранцев он за меньшие деньги ни черта не скажет.

Доллар за шоу настоящего африканского шамана – куда ни шло. Мы вышли из авто и подобрались к лачуге, из которой тянуло кислым запахом.

Саша три раза похлопал по стенке и произнес нечто, прозвучавшее примерно так:

– Мгетунду сомба котмала гбенде.

Это уже само по себе походило на заклинание, но я все же решил, что он так просит шамана выбраться на свет.

И шаман выбрался. Я опять немного обманулся в ожиданиях – колдун выглядел не более странным, чем любой из здешних обитателей. Довольно крепкий еще старик, черный как уголь, с седыми вьющимися патлами. Голый по пояс, босой, но в синих джинсах и с бусами необычного вида на шее.

– Хай, бвана, – сказал он. Дальнейшая беседа пошла на примитивном английском.

– Здравствуй, Мгетунду, – произнес Саша. – Ты можешь сегодня говорить для моих друзей?

Колдун подумал.

– Да, могу, – просто сказал он. – Они тоже летчики?

Слово «летчики» прозвучало примерно как «люди, которые летать на шумный железный лодка с крыльями».

– Да, они завтра улетают в чужую страну.

– Хорошо. Веди их на берег, ты знаешь, куда. Я приду позже.

И старик скрылся в хижине.

– Идемте, – позвал Саша. – Машину можно оставить здесь.

Мы двинулись вниз, к береговым зарослям. Вечерело. Солнце почти заметно для глаз опускалось к горизонту. Со стороны реки послышался громкий плеск.

– Крокодилов там нет? – спросил Толя.

– Говорят, водятся, – спокойно сказал Саша.

– Что это? – я даже остановился. Этот звук ни с чем спутать нельзя – с того берега простучали несколько автоматных очередей.

– Заир, – коротко ответил Дэйв.

– Или, как его сейчас называют, «Демократическая республика Конго», – с ернической интонацией произнес Саша и сплюнул.

– Что-то я запутался… Ведь Конго гораздо южнее, – сказал я.

– Это ты говоришь о Французском Конго, – сказал Курт. – Или о Браззавиле. Там, где Аркашка Лысенко сидит.

– Ну, сейчас там ни одного француза, наверное, не осталось, – заметил Саша. – А веселая страна по ту сторону реки – это бывшее Бельгийское Конго. Долго называлось Заиром… Да и сейчас все больше его так называют, чтобы не путать.

Беседуя, мы дошли до места – небольшой поляны со следами костра. До реки отсюда было метров двадцать.

– Местное капище? – спросил Дэйв.

– Ну да, вроде того. Сейчас увидим ритуал вуду, вернее, то, каким он был, пока его не извратили гаитяне.

Послышался легкий шум шагов, и на поляну вышел колдун. Он нес поклажу – две длинные палки за спиной крест-накрест, в одной руке – мятое жестяное ведро, в другой – клетку с живой белой курицей, которая панически квохтала и хлопала крыльями. На ремне джинсов висел длинный нож в петле.

Кое-кто из нас почтительно попятился.

Волшебник описал рукой круг над кострищем и слегка махнул ладонью. Глядя на Сашу, мы, кто как, уселись на землю, покрытую жесткой травой. Колдун вытащил из-за спины обе палки, воткнул их в грунт, черными набалдашниками кверху. Щелкнула зажигалка, и вспыхнули факелы – более ярко, нежели обычные смоляные. Донесся странный запах, слегка похожий на жженую курительную коноплю. Колдун сел на корточки, закатил глаза и несколько раз громко промычал. Мне показалось, что пламя факелов задрожало. Судя по тому, как тревожно завозились литовцы, это показалось не мне одному.

Видимо, к ритуалу все было готово. Старик вынул из ведра большой кусок грубой белой ткани, расстелил его на земле, вывалил из того же ведра несколько плоских камней, затем расположил их в порядке, ведомом только ему одному. Снял свои бусы, которые оказались скелетом змеи, кусающей себя за хвост, и тоже бросил на ткань. Теперь очередь была за жертвой.

Курица истошно завопила, когда Мгетунду принялся извлекать ее из клетки, но короткий взмах ножом – и птица, потеряв голову, замолчала, однако тотчас же судорожно захлопала крыльями. Колдун, бормоча свои заклинания, принялся сливать кровь в ведро. Потом отрубил курице лапы, отложил тушку в сторону, а лапы принялся макать в ведро и разбрызгивать ими кровь по холсту, попутно затянув хриплым голосом то ли песню, то ли языческую молитву…

Мы внимали. Я хотел, чтоб этот обряд закончился поскорее, и насколько это возможно, благополучно. Но пока никаких оснований для тревоги не было.

Между тем солнце закатилось окончательно, и поляну освещал только свет факелов, горящих за спиной колдуна, чье лицо теперь казалось просто черно-серым пятном. И даже звуки песнопения словно бы слышались не из его рта, а откуда-то не то из леса, не то с реки, как будто подали голос невообразимо древние духи Африки.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации