Текст книги "Необъявленная война. Россия в огненном кольце"
Автор книги: Дмитрий Егорченков
Жанр: Политика и политология, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
«Цветные революции» позволяют инициатору (внешней управляющей силе) избежать негативных издержек от горячей фазы боевых действий и без фактического объявления войны, следуя лучшим традициям англосаксонской геополитики – оставаться над схваткой, но при этом контролируя и направляя события в нужное русло.
Финальными бенефициарами этих процессов становятся западные корпорации, многие из которых имеют американский «порт приписки», но в реальности представляют наднациональный капитал, интересы которого в предельной своей стадии не имеют ничего общего с интересами и потребностями тех или иных государств и народов.
Гипотетически именно влияние этой неоформленной силы на политические элиты США может вести к той политике «пули со смещенным центром», которую мы наблюдаем на мировой арене в последние десятилетия.
Нельзя при этом списывать со счетов и объективный фактор общего падения уровня «советологии/русистики» в американской экспертной среде, а такая тенденция все чаще отмечается самими представителями этой среды. В свою очередь это приводит к возникновению авантюристских или откровенно бредовых концепций выстраивания политики США в отношении России. Даже в новых условиях, когда к власти за океаном приходят прагматики, «оранжевый сценарий» для нашей страны с большой долей вероятности вновь может появиться на столе Овального кабинета Белого дома. Не об этом ли думал «Большой Збиг»?
Тогда как, исходя из анализа имеющихся данных, такой сценарий может выглядеть?
Дестабилизация ситуации в стране-мишени осуществляется с опорой на объективно существующие в ней социально-экономические и политические проблемы. Главным образом деструктивные политические технологии применяются во время электорального цикла, когда политическая система страны наиболее уязвима. Основная роль при этом отводится подготовке и использованию так называемых подрывных сил. В первую очередь политической агентуры, которая должна расшатывать внутриполитическую ситуацию, способствовать консолидации оппозиционных групп для того, чтобы в нужный момент возглавить протестное движение и добиться смены существующего политического режима. После этого внешняя управляющая сила получает в свои руки необходимые властные рычаги, добивается геополитической и геоэкономической переориентации государства-мишени. То есть осуществляет фактическую виртуальную оккупацию.
Как любая другая технология, «цветник» не стоит на месте. Постоянно совершенствуется и извлекается опыт из прошлых ошибок и неудач. Так, например, в виду отсутствия у российской «несистемной оппозиции» успехов в организации майдана в столице России нашими оппонентами были предприняты действия по усилению протестной активности в ряде крупных регионов страны. Этот процесс необходимо рассматривать как подготовительный этап в рамках запланированной кампании по дальнейшему расшатыванию общественно-политической ситуации перед очередным электоральным циклом и президентскими выборами соответственно.
Кроме того, можно констатировать, что активизация протестного потенциала в узловых точках страны будет разными средствами поддержана упомянутыми внешними силами, традиционно координирующими и направляющими острие «цветных революций» по всему миру.
Таким образом, главная опасность, содержащаяся, судя по всему, в планах, уготованных России западными политтехнологами, может быть предварительно определена. Ее суть в том, что организация протеста из центра уступает место стратегии поступательных действий по расшатыванию политической ситуации в субъектах Федерации. Как мы увидим, силы и средства туда уже вложены. Это серьезный вызов, и работа с ним может оказаться многократно сложнее контроля за деятельностью «несистемщиков» в пределах Садового кольца.
В конечном итоге проектировщики «оранжевых» процессов в текущих условиях могут попытаться «творчески переработать» опыт протестных выступлений в России в 2011–2012 годах, а также киевского Евромайдана 2014 года. Поскольку отработанные шаблоны непрямых действий по отношению к современной российской действительности оказались во многом несостоятельными. А значит, их тиражирование, с учетом беспрецедентного внешнего давления на нашу страну, может быть признано нецелесообразным.
Понимая, что объять необъятное невероятно сложно, в этой книге мы сфокусировали взгляд на Уральском регионе. Такой выбор неслучаен. Многие эксперты полагают, что деструктивные технологии в рамках ведущейся против России гибридной войны «хаоса-порядка» будут направлены в первую очередь на промышленные региональные центры Урала и Сибири – Екатеринбург, Новосибирск, Красноярск. При этом старая мечта западных политтехнологов «разорвать Россию по Уралу» также никуда не делась из дискуссионного поля.
Чего же в этой связи ждать? Почему Урал так важен для нас и для них? Как деструктивные силы пытаются дестабилизировать регион? На эти вопросы мы постараемся ответить на конкретных примерах.
26 марта: призрак в консервной банке
26 марта 2017 года в целом ряде городов, преимущественно в крупных административных центрах субъектов РФ, состоялись протестные акции, объединенные оппозиционной тематикой и ориентированные на персональную критику в адрес председателя Правительства РФ Д. А. Медведева.
Инициатором протеста выступил все тот же «политик», руководитель Фонда борьбы с коррупцией и лидер незарегистрированной «Партии прогресса» А. Навальный. Организаторами на местах стали так называемые руководители региональных предвыборных штабов Навального.
Обращает на себя внимание то, что основная часть «митингов против коррупции», которые были проведены в городах-миллионниках представителями «команды Навального», оказались несанкционированными.
В общей сложности география протестной активности охватила 24 городских центра, в том числе Москву, Санкт-Петербург, Екатеринбург, Новосибирск, Владивосток, Краснодар.
Несанкционированный характер протестных действий предопределил конфликтные ситуации между участниками данных акций и представителями правоохранительных органов. Так, например, в Москве, по информации СМИ, было задержано до тысячи участников митинга. В других населенных пунктах счет задержанных исчислялся десятками. При этом в целом действия органов охраны правопорядка были достаточно корректными: спецсредства для принуждения демонстрантов к соблюдению порядка не применялись, уличных столкновений допущено не было. Впрочем, и участники несанкционированных акций не строили баррикад, не разбивали палаток и не бросались камнями. Использовалась другая тактика. Весьма красноречиво общую атмосферу несанкционированного митинга в Москве отражает следующая журналистская зарисовка.
«Героями дня стали два подростка, которые еще в самом начале акции залезли на фонарь рядом с памятником Пушкину. Полицейские не обращали на них внимания, пока один из юношей не облил пробегавших мимо стражей порядка водой из бутылки. Омоновцы остановились, отпустили схваченную девушку и окружили фонарь.
– Упс, запалились, – с нервным смехом приветствовал их подросток. – У нас денег нет, но мы тут держимся!
Толпа зашлась в хохоте.
– Слезайте давайте, иначе вы будете задержаны, – потребовал один из омоновцев.
– Ну мы так и так будем задержаны, – вполне логично указал юноша. – Лучше здесь посидим.
Весело улыбаясь, подростки начали делать селфи на фоне стоящих внизу омоновцев.
– Молодые люди, немедленно выполняйте законное требование сотрудников полиции! – не выдержав, закричал один из стражей порядка прямо через закрытое забрало шлема. Подростки пару секунд посовещались, а затем выдвинули встречное предложение:
– А давайте мы слезем, но вы нас не задержите?
– Мы не торгуемся, ребята, – веско произнес омоновец. – Мы предупреждаем.
– Мы тут тоже не торгуемся, – крикнул кто-то из толпы, и все начали скандировать: “Не слезай!” Один из полицейских вскарабкался на фонарь и полминуты что-то объяснял парням, потом спрыгнул на землю. Активисты восприняли это как поражение полиции и снова стали кричать “Позор!”, после чего шеренга полицейских начала выдавливать их в подземный переход»[14]14
http://www.kommersant.ru/doc/3253994.
[Закрыть].
В этом диалоге достаточно наглядно отразилась позиция отдельных участников акции – двум подросткам важны были не столько требования «борьбы с коррупцией», сколько «движ», работа на широкую публику, эпатаж.
Молодежный характер акции отметило большинство наблюдателей и экспертов, а фотографии старшеклассников и студентов различных учебных заведений стали визитной карточкой мартовских митингов. Отметим, что часть материалов такого рода была заимствована оппозиционерами с просторов Интернета, поэтому на фото появлялись то латиноамериканские полицейские, то странные участники «шествия».
С точки зрения мотивации участия в несанкционированных акциях представителей соответствующих возрастных групп явно преобладали не политические требования, а естественное подростковое желание выделиться среди сверстников, показать свою «бунтарность». Сыграл роль и основной инструмент социальной мобилизации – интернет-ресурсы и социальные сети. Мы уже говорили выше о феномене привнесения в политику молодежной моды на протестность. Очень ярко он был использован в ходе событий «арабской весны» и Евромайдана.
И разумеется, флешмоб как модель социального действия 26 марта проявил себя в полной мере – участники разного рода монстраций, проводившихся годами в отдельных областных центрах, явно чувствовали себя в знакомой атмосфере. Чему способствовали многочисленные плакаты с провокационным содержанием, желтые детские «утки» в самых разных формах и видах, кричалки и т. д.
Среди лозунгов часто фигурировали следующие призывы: «Коррупция ворует будущее», «Не забудем, не простим», «Жалкий трусливый вор», «Медведев, отчитайся!», «Это наша страна», «Не врать», «Не кради», «Россия – это мы». В ряде городов протестанты запустили кричалку «Кто не скачет, тот Медвед». Использование «майданной» практики в данном случае нисколько не смущало координаторов протестных акций, что, конечно, можно и нужно рассматривать как симптом.
Но вообще, конечно, символом несанкционированных митингов стали не лозунги против коррупции, а именно желтые утки.
Эта технология – визуальный символизм – практически полностью повторяет белую ленту (и ей подобные символы), которую использовали представители несистемной оппозиции в 2011–2012 годах. Тем не менее зачем через пять лет от прежнего символа «болотных процессов» отказались в пользу именно желтой утки. Почему?
«Образ уточки привлекателен своей миловидностью, невинностью, юмором. В эпоху информатизации общества, “мемизации” сознания, особенно в молодежном контингенте, смешная и славная желтая уточка выполняет особую роль.
“Крякание” на улицах, прогулки с игрушками создают видимость забавы и даже аполитичности, миролюбивости толпы, что на первом этапе помогает собрать больше сторонников. Дело в том, что на заведомо прямой конфликт с правоохранителями идти готовы далеко не все. Участвовать в мирном, с элементом забавы, мероприятии согласно намного больше людей»[15]15
https://cont.ws/@iliabelous/573615.
[Закрыть].
То есть детская игрушка становится своеобразным допуском на несанкционированную акцию протеста, превращая политическое действие в некий карнавал. И эффект тем сильнее, чем серьезнее правоохранительные органы относятся к исполнению своих прямых обязанностей непосредственно в ходе митинга.
Добавим, так сказать, в скобках, что мем «желтая утка» был запущен блогерами в 2016 году в Китае в очередную годовщину разгона демонстраций в Пекине 4 июня 1989 года. А символ желтой утки на улицах был апробирован в 2015 году в Белграде в ходе протеста против новой застройки[16]16
https://cont.ws/@iliabelous/573615.
[Закрыть]. И конечно, нельзя не упомянуть появление классической эмблемы «цветных» процессов – сжатого кулака – на плакатах в ходе несанкционированного митинга в Москве (так же, как и немногим ранее в ходе выступлений «нетунеядцев» в Белоруссии).
Наиболее многочисленные по количеству участников акции предсказуемо состоялись в Москве и Санкт-Петербурге. Всего, по мнению К. Ярмыш, пресс-секретаря А. Навального, «митинги против коррупции» мобилизовали по всей стране до 150 тысяч человек, но это, очевидно, завышенная и тенденциозная оценка. Реальное же количество участников этих акций в масштабах РФ вряд ли превысило цифру в 30 тысяч человек[17]17
По оценкам МВД, в московских «гуляниях» принимали участие 6–8 тысяч человек.
[Закрыть]. Среди них наверняка присутствовали и лица, не разделяющие политических взглядов А. Навального. Так, например, в северной столице России в митинге против коррупции участвовали и противники передачи Исаакиевского собора структурам РПЦ, воспользовавшиеся мероприятием для выражения своей личной позиции.
Тем не менее протест действительно получился достаточно широким с точки зрения территориальных проявлений, хотя в таком разрезе во многом повторил локализацию выступлений «рассерженных горожан» в 2011–2012 годах.
При этом характерной чертой протестной волны марта 2017 года стала ее внешняя аполитичность с точки зрения спикеров: митинги против коррупции оказались бессубъектными. Несмотря на разнообразие и многочисленность лозунгов, с которыми вышли митингующие, их политическая «артикуляция» в виде программных заявлений лидеров соответствующих социальных групп не произошла.
Важной особенностью мартовских выступлений против коррупции стало подключение к ним локальной протестной повестки. В частности, Е. Минченко в своем докладе «Brexit-эффект в российской политической системе?», посвященном анализу протестных акций 26 марта в РФ, выделил несколько «кластеров» локального протеста, заявившего о себе в рамках воскресных выступлений, тем самым добавив им массовости:
«1. Непопулярность местных властей: Самара, Челябинск, Новосибирск, Санкт-Петербург, Омск, Тольятти.
2. Тарифы ЖКХ: Тольятти, Новосибирск, Пермь, Самара.
3. Экологические проблемы: Красноярск, Пермь, Иркутск.
4. Нерешенные проблемы дольщиков, вкладчиков: Казань, Кострома»[18]18
http://www.minchenko.ru/analitika/analitika_68.html.
[Закрыть].
Таким образом, митинги 26 марта имели более сложную внутреннюю структуру, нежели массовые выступления против коррупции. В то же время в медиа основной акцент был сделан как раз на консолидацию протестующих по признаку борьбы с коррупцией – и это, по всей видимости, являлось целью «команды Навального».
Более того, мероприятия, организованные «предвыборными штабами», остались без поддержки оппозиционных политических сил – в большинстве случаев на митингах, состоявшихся 26 марта, присутствовала визуальная атрибутика лишь партии «ПАРНАС» (М. Касьянов) и движения «Артподготовка» (В. Мальцев), то есть настоящих «маргиналов» политического поля современной России. Что также было вполне предсказуемо в рамках общей логики дрейфа «либеральной оппозиции» в сторону латентной фашистской идеологии. Отметим, что ставку именно на альянс подобных политических флангов, как представляется, делают внешние кураторы возможной попытки претворения в жизнь в России «цветного сценария».
Результаты парламентских выборов в сентябре 2016 года показали, что ни оппозиционеры-одномандатники, ни оппозиционеры-списочники не получили серьезной поддержки со стороны подавляющего количества избирателей, принявших участие в голосовании. Отсюда и стремление «маргиналов от политики» заявить о себе через визуальную атрибутику на акциях, подготовленных другими структурами, застолбить за собой имидж «революционных сил».
Особенностями несанкционированной акции 26 марта в Екатеринбурге стали не только ее массовый характер (по разным оценкам, от 3 до 5 тысяч участников), но и символическое шествие к Ельцин-центру, расположенному в столице Среднего Урала.
Вот как об этом сообщает издание «Вечерние ведомости».
«Спустя полчаса (после начала акции. – Примеч. автора) часть наиболее активных участников в количестве около 20 человек неожиданно для большинства начала спускаться по ступенькам к набережной Исети, к подземному переходу, откуда двинулась к “Ельцин Центру”. За ними потянулись все остальные, включая автобусы и уазики с бойцами ППСП, которые следили со стороны, не вмешиваясь в происходящее, – в общем, дали порезвиться.
Толпа у “Ельцин Центра” была настроена уже более агрессивно, и это было заметно не только по эмоциональному напряжению внутри митингующих, но и по готовности полицейских, наконец, разобраться с беззаконием – митинг, напомним, был несанкционированным. К “Ельцин Центру” подъехали автобус и два уазика с бойцами ППСП в касках.
Митингующие, среди которых, к слову, больше половины были простые зеваки, ждали цепной реакции – приготовив гаджеты к съемке (многие вели прямой эфир), готовились к задержаниям – и дождались. Бойцы ППСП, выдвинувшись в середину толпы к памятнику Ельцина, задержали молодого человека с плакатом “Жулик, не воруй”»[19]19
http://veved.ru/press/85761-obshhestvenno-politicheskij-vuajeri769zm-v-ekaterinburge.html.
[Закрыть].
Этот фрагмент примечателен несколькими деталями.
Во-первых, мы видим высокую организованность участников акции – без мегафонов и иных средств массового оповещения значительная часть молодежи в короткий срок перемещается на другую площадку. Вполне возможно, что среди участников митинга были координаторы, то есть те, кто непосредственно управлял движением протестующих.
Во-вторых, обращает на себя внимание стремление участников мероприятия заявить о себе – отсюда многочисленные прямые эфиры с использованием различных гаджетов и коммуникационных программ. То есть налицо победа социальных медиа над традиционными каналами распространения информации, которые используют профессиональные журналисты.
В-третьих, как отмечает автор материала в «Вечерних ведомостях», эмоциональный настрой протестующих изменился, несмотря на отсутствие спикеров, звукоусиливающей аппаратуры и иных традиционных инструментов массовых публичных мероприятий.
Таким образом, перед нами фактически готовая модель самоорганизации значительной массы протестующих, чаще всего не знакомых друг с другом, объединенных по возрастному признаку и «завязанных» на восприятие информационных потоков, генерируемых в определенном сегменте социальных сетей.
Традиционные каналы мобилизации – по принадлежности к конкретному предприятию/организации, через распространение печатных листовок, флаеров, телевидение, радио, посредством пикетов, сбора подписей и т. д. – в рамках акции 26 марта оказались практически невостребованными.
В то же время привлечение к несанкционированным акциям молодежи, в большинстве своем не участвовавшей в силу возраста в событиях 2011–2012 годов, продемонстрировало не силу, а слабость оппозиционных структур. По сути, А. Навального отказался поддерживать условный «рассерженный горожанин», который принял деятельное участие в «болотных процессах».
Вместо среднего класса, к которому ранее апеллировал Навальный, в акциях приняли участие граждане, многие из которых еще даже не являются избирателями. То есть весь пафос «антикоррупционных» расследований Фонда борьбы с коррупцией (ФБК) оказался востребован лишь в сегменте молодежи, увлеченной не столько содержанием, сколько красочной упаковкой.
Безусловно, успехом Навального является «уличная мобилизация» этого сегмента молодежи, но в таком случае популярность «борца с коррупцией» оказывается сопоставимой с известностью отдельных «звезд» молодежного Интернета. И формулирует вопрос о способности «команды Навального» вести продуктивный диалог с широкими массами граждан, обладающих избирательным правом и ведущих активную социально-экономическую жизнь.
В заключение скажем, что прошедшие протестные мероприятия были внешне слабо организованы, напоминали спонтанные коллективные действия, развивались стихийно, без таких элементов, как выступления ораторов, подписание обращений и петиций, сбор подписей и т. д. Однако за всем этим «хаосом» читается истинная цель – отработка методов и приемов сбора разнородных протестных выступлений и управления потоками, тестирование технологии «омоложения» протестности. Наиболее ярко это было видно в рамках даже не столичных, а региональных выступлений.
Почти же повсеместное участие ультраправых активистов «Артподготовки» в митинге «команды Навального» демонстрирует, что это замеченное ранее взаимодействие носило не эпизодический, а системный характер. Такая радикальная политическая связка, без сомнения, проявит себя в будущем. Опасным считаем то, что в рамках цепи подобных якобы незначительных акций будет проведена полноценная подготовка к массированным выступлениям в 2018 году, приуроченным к президентским выборам в России. Чем все это может закончиться, никому, наверное, пояснять не нужно.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
