Текст книги "Сердце двушки"

Глава девятая. Банка с медузой

– Я не понимаю: почему его в рай, а меня в ад? За что? Я же старался, барахтался! Я же и сейчас лучше его! Мы оборвались в одном лифте! В одном! И я знал его все эти годы! Редкостный гад был!

– Тут многое зависит от направления движения души в самый последний момент. Он, когда оборвался в лифте, пожалел тебя. А ты его, как видишь, нет.

Из дневника невернувшегося шныра

Дул пронизывающий ветер. Подняв ворот куртки, Витяра стоял на краю бетонной плотины. Верхняя четверть одного уха была у него срезана ведьмарским болтом. Рана затянулась, пластыри сняли, и обнаружилось, что слоновьей своей сущности Витяра нисколько не утратил. В конце концов, и слоны нередко теряют части ушей в результате неблагоприятных жизненных событий. Косясь в сторону будки охраны, рядом с которой тлела сигарета гробящего свое здоровье сторожа, Витяра бросал в воду камешки. Один, второй, третий. Через некоторое время ему показалось, что он бросает не там. Стал отходить в сторону – и тут на поверхность поднялся большой пузырь воздуха. Вслед за пузырем вынырнула круглая, с тройным подбородком капельмейстерская морда. Огляделась и, обнаружив, что в руках у Витяры нет рыбы, обиженно фыркнула.

– Бот ты буся! Бривет, Абфибрахий! – поздоровался Витяра.

Он был простужен и гнусавил, смешивая звуки. Опять у него в комнате поселились пауки Боба, Балера и Бася, которых он кормил «бухами». «От ты дуся!» стала «бот ты бусей!», а вместо «просто-навсего» он говорил «бросто-дабсего».

Морда скрылась, и тотчас вслед за ней из водохранилища появилась голова светловолосой русалки. В ушах поблескивали сережки с голубым камнем. Скользя по заросшему водорослями краю, русалка выбралась на бетонную плотину. Она была в гидрокостюме и ластах. Витяра поцеловал ее в пахнущие тиной волосы.

– Сторож тебя де трогает? – спросил Витяра.

– Теперь уже нет, – сказала Оля. – Он три раза вызывал водолазов. Мол, тут девушка какая-то плавает, выныривает раз в час, а ночью посреди водохранилища играет на трубе. Меня искали, но ни разу не нашли. Да где им меня найти, когда их аквалангисты, как жуки ползают! В третий раз водолазы, чтобы сюда не ехать, вызвали ему психиатрическую «Скорую». Мол, там у мужика русалки на трубах играют. Не посмотрите, с ним все хорошо? Теперь он меня в упор не замечает. Я с ним здороваюсь – он отворачивается. На трубе играю – не реагирует.

– А где ты трубу бзяла? – спросил Витяра.

Оля махнула рукой в сторону пересекающего водохранилища моста.

– Нашла. Там вечно что-то бросают… То обручальные кольца, то цепочки. Один раз выбросили пистолет! Но больше всего, конечно, мелочи… Просто дождь из монет, особенно если день солнечный и много туристических автобусов. Всем почему-то хочется вернуться туда, где с моста бросают медные трубы, кольца и пистолеты! Погоди, я сейчас!

Оля нырнула, исчезнув в густом рогозе, который вечно путают с камышом, и несколько минут спустя появилась уже со стороны берега. Она была в теплой куртке и в шапке. На зеленоватую, в холодных неприветливых бликах воду посматривала хмуро и недоверчиво. Невозможно было поверить, что это та самая девушка, которая недавно вылезла из холодного подмосковного водохранилища.

– Пойдем есть шоколад! – сказала она.

Через четверть часа они уже были в магазинчике. За шоколад Оля расплачивалась монетами, которых у нее было очень много – целая банка. Витяра понимающе посмеивался – спасибо туристам. Магазин представлял собой сдвоенный строительный вагончик, стоящий на разветвлении шоссе. Они еще полчаса побродили, после чего Оля начала беспокоиться, что оставила Амфибрахия одного, и опять повернула к водохранилищу.

– Бы как дребдие греки! – сказал Витяра. – Про греков, бот ты буся, гоборили, что оди как лягушки расселяются бдоль боря. А бы всегда гуляеб бокруг бодохрадилищ!

– Ну да, – кивнула Оля. – Тут уж ничего не поделаешь. Связался с девушкой-водолазом – так водолазь!.. Да, кстати! Я нашла себе комнатку для зимовки! У одной бабульки! У меня отличный адрес: поселок Водопроводное, улица Водоканальная, дом один.

– Яркое дазбадие! Захочешь – так бросто-дабсего де забудешь! – сказал Витяра.

– Название как название! В Водопроводном жили строители, возводящие дамбу. Стройка века. В нем все улицы на водопроводную тему. Есть даже Влажный переулок.

– А-а! – сказал Витяра.

– Бот тебе и «а»! Бот ты буся! – передразнила Оля и, пальцем ткнув его в нос, шагнула в рогоз, где у нее был надежно припрятан гидрокостюм, который она нежно называла «гидрик» либо, когда злилась, «гидра».

Витяра же побрел в ШНыр. От поселка Водопроводное ему надо было пройти до станции, а дальше обычно, через поле.

* * *

Витяра понятия не имел, что в полукилометре по раскисшей полевой дороге тащился разрисованный микроавтобус. За рулем сидел чернобородый краснолицый мужчина, похожий на цыгана. Позади него дремал нахохлившийся старичок, поджавший ноги и подложивший под голову подушечку.

Напротив старичка между двух энергичных женщин помещался невероятно круглый человечек, похожий на два слипшихся мыльных пузыря. Человечек этот был Шукша – лучший из уцелевших телепатов-ведьмарей. В руках у круглого человека находились ложка и банка с вареньем. Шукша зачерпывал ложкой варенье и ел, но не лакомился, а ел серьезно, без всякого выражения радости на лице. Мозг его потреблял огромное количество сахара.

– Ты ведешь его? Не потерял? – озабоченно спрашивала Млада.

– Нет, – отвечал Шукша, и еще одна ложка варенья исчезала у него во рту.

– Где он сейчас?

Шукша показал направление ложкой.

– У Водопроводного?

Ложка Шукши сделала неопределенное движение. Названий он не запоминал. Его задача была подвести Витяру к назначенному дому и немного усилить собственное желание Витяры выполнить определенные действия. Со своей задачей он справится – тут главное, чтобы расстояние между Шукшей и Витярой было не слишком большим. Чем оно больше – тем сильнее рассеиваются мозговые волны.

Автобус забуксовал в грязи. Млада и Влада, объединившись, принялись в два голоса ругать Птаха. Птах не выдержал. Он вылез из автобуса и забегал, размахивая руками. Птаху было досадно, что его – профессионала до мозга костей – заставили делать то, что изначально было обречено на провал: съехать с асфальта на убитую грунтовку. Теперь же еще и назначили виноватым.

Млада и Влада вытащили микроавтобус магией, но через двадцать метров он застрял опять. От дальнейших попыток Млада и Влада отказались. Псиоса на магию уходила целая куча – а ведь все за свой счет. Будить Белдо они не решились – спросонья старичок отличался особенной злобностью.

Делать было нечего. Птах пешком отправился искать трактор, а Млада с Владой пошли по перекопанному полю, таща за собой коротконогого Шукшу. Им важно было, чтобы Шукша не потерял с Витярой контакт. По дороге обнаружилось, что у Шукши опустела банка с вареньем. Телепат начал истерить. Без сахара он не мог, его мозг пожирал сам себя. Истерящий Шукша распространял во все стороны такие волны дискомфорта, тревоги и страха, что Млада и Влада не могли устоять на ногах и то и дело падали. Против Шукши не помогали никакие блокировки, да еще на таком расстоянии.

– Жди здесь!

Оставив Владу в поле с Шукшей, Млада бросилась к ближайшему магазинчику и начала спешно сгребать с полок джемы. Сгребала она их в железное ведро, которое тоже купила. Вернулась к Шукше. Влада была уже никакая. Сидела на земле, хихикала и грызла свеклу, покрытую жидкой грязью.

– Наш украинский буряк – не то что ваша москальская свекла! – сказала она Младе и принялась безудержно ржать. Она ржала и плакала, плакала и ржала. Все ясно. Эмоциональной волной накрыло.

Млада торопливо выдавила в рот Шукше две мягкие упаковки джема. Владе же надела на голову ведро, чтобы ослабить действие мозговых волн телепата. Влада постепенно перестала сравнивать свеклу и буряк и резво вскочила на ноги.

Вдвоем «вороны» подхватили телепата под руки и побежали с ним к Водопроводному. Витяра успел уйти довольно далеко. Надо было как можно скорее сократить расстояние. Млада и Влада понеслись наперерез и затащили Шукшу на холм. Успели. Витяра, практически миновавший перекресток, остановился и задумался. Прямо шла широкая и ясная дорога к станции. Дорога слева вела, вероятно, туда же, но она была какая-то узкая и кривая.

Витяре стало вдруг очень жалко эту узкую и кривую дорогу. По ней же никто не ходит! Никому она не нужна! Несколько секунд он колебался, а потом повернул на левую дорогу. Он шел и не замечал, что дорога все сильнее заваливается в сторону. Неожиданно для себя Витяра оказался в заброшенной части поселка. Дома здесь стояли гнилые, с пустыми окнами.

На одном из участков росла развесистая яблоня. На ее ветке Витяра увидел крупное яблоко. Его легко можно было достать с земли. Витяра огляделся и протиснулся между калиткой и отвалившимся от нее забором. Он почти сорвал яблоко, когда внимание его привлекла банка от кабачковой икры. С виду банка была пустой, но с уцелевшей крышкой.

Витяру поразило несоответствие между сохранностью крышки и запущенностью банки. Он поднял банку – и его сразу захлестнуло множество желаний. Желания были противоречивые, быстро сменяющие друг друга. В пустой и грязной банке он увидел одновременно и прекрасную девушку, и кусок ветчины, и беговой браслет, и пачку денег, скрепленную медицинской резинкой. Все эти предметы проносились один за другим очень быстро, будто кто-то проверял его отклик, и сразу исчезали. Правда, ощущалась в этих предметах и какая-то неправильность. Так, у красивой девушки вместо волос были ежиные колючки, на купюрах нули и единицы были переставлены местами, а ветчина подозрительно шевелилась. Но все мелькало так быстро, что и сама неправильность сходила с рук.

«Тут нет отвердевающего пластика для фигурок», – рассеянно подумал Витяра. Около месяца назад он увидел его в магазине для художников, но пожадничал покупать из-за высокой цены.

Когда Витяра думал, он не гнусавил. И заики думают не заикаясь. Мысли вообще не нужны слова. Мы можем думать о какой-то вещи, не помня, как она называется. Мысль скачет как стремительная кавалерия, и лишь потом, с большим отрывом, ее догоняет медлительная пехота слов.

Спустя секунду Витяра обнаружил, что и заветный пластик в банке есть! И именно такой, как он видел в магазине.

«Минуту! Упаковка была зеленой! Я еще удивился, чего они такую зеленую сделали!» – спохватился Витяра – и сразу же упаковка сделалась зеленой.

Но Витяра уже был настороже. Он торопливо выпустил банку. Упав на мягкую землю, банка не разбилась. Присев на корточки, Витяра заглянул через стекло. На дне банки копошилась маленькая медуза. Верхние покровы ее тела напоминали старый бинт. Медуза пыталась залезть по стеклу, но срывалась.

«Маленький эльб! – сообразил Витяра. – Интересно, кто его сюда засунул? Неужели он думает, что я куплюсь на его дешевые приманки?»

Он занес ногу, чтобы пинком отправить банку в канаву. Личинка заметалась внутри, складываясь то в кривые машинки, то в перстни с алмазами. Она явно не знала, что ей делать, и паниковала. Было в ней что-то жалкое, потерявшееся.

Сам не зная зачем, Витяра поднял банку, обошел полуразрушенный дом со стороны двора и присел на крыльцо. Немного посидел. Затем встал, сорвал с ветки яблоко и снова вернулся на крыльцо. Краска с перил облезла и висела белыми хлопьями. Держа банку на коленях, Витяра вгляделся в эльба. Тот еще некоторое время безнадежно завлекал. Он был как бомж, который подходит к вам у магазина и, клянча денег, начинает нести пургу, что он бывший десантник-спецназовец или тайный миллионер, а у самого трясутся руки, и глаза смотрят жалко и искательно, отыскивая хоть каплю сострадания.

Витяра грыз яблоко, смотрел на эльба и мрачно думал, что скоро тот умрет от голода. Слишком ослабел, не получил первой добычи. Через месяц в банке будет мертвая тряпочка. Даже не тряпочка, а так… Перхоть какая-то. И кто его в банку-то сунул? Не могли раздавить? Это было бы гуманнее.

Эльб жалобно шевельнулся в банке и через стекло коснулся его ладони своим маленьким щупальцем.

«Хочет немного посидеть на моей руке и погреться биением пульса! – догадался Витяра. – От ты дуся! Да что с ним делать? Пустить его на руку – он усилится и просто-навсего меня уничтожит. Но он ведь такой жалкий!»

Витяра опять откусил от яблока. В яблоке таилась белая гусеничка с черной головкой. Недовольно уставившись на Витяру, который только что едва не отгрыз ей голову, гусеничка спряталась в уцелевшую часть яблока. Витяра осторожно положил яблоко на крыльцо.

«Вот так все и будет! – продолжал думать Витяра. – Для эльба я такое же яблоко, такая же пища! И глупо требовать у гусеницы, чтобы она оставила яблоко в покое».

Эльб продолжал жалобно подрагивать в банке. Он больше не пытался ничем прикидываться, а только тосковал и грустил.

«Что же мне делать? Может, разбить банку – и пусть ползет куда хочет? Да нет, тут поселок… Заберется в какой-нибудь дом, а там люди…» – соображал Витяра.

Дальше произошло короткое выпадение времени, после которого Витяра обнаружил, что сидит на крыльце, прижав к груди банку с эльбом, и покачивается взад и вперед, будто утешает ребенка. Стекло банки было целое, но эльб заметно оживился. Витяра зашел в заброшенный дом. В прихожей полы прогнили, но сверху все еще были покрыты линолеумом. Витяра шел по нему как по тонкому льду. В бывшей кухне он нашел шкафчик, облепленный переводными картинками, и спрятал банку с эльбм в него. Затем захлопнул дверцу шкафчика и торопливо вышел.

Млада и Влада вернулись к автобусу. Шукша уже съел все джемы и теперь скулил, спеша добраться до автобуса, где у него были запасы варенья. Птах, отправившийся искать трактор, был еще где-то в пути. Белдо проснулся и хлопал глазами, как сова.

– Ну как? – спросил он.

– Вроде клюнул! Но я грязный! Я устал! – капризно отозвался Шукша, вкатывая свое круглое тело в автобус.

Дионисий Тигранович потрепал телепата по щечке.

– Гай будет рад!.. Но что делать, когда Витяра будет в ШНыре? Ты сможешь к его мыслям пробиться? Допустим, мы подкатим тебя к их защите?

Шукша дернулся от боли и едва не перелетел через стенку сиденья. Таково свойство телепатов высшего уровня: они настолько слиты с тем, что представляют, что мысль становится для них новой реальностью. Стоит им слишком живо представить, например, огонь – как на теле у них могут появиться ожоги.

– Я почему-то так и думал! – сказал Белдо. – Значит, поищем кого-то, кто ночует сегодня не в ШНыре и кто протащит для нас через шныровскую ограду усиливающий камешек.

– Зачем? – спросила Млада.

– Шукша будет транслировать свои мысли через этот камень. Весь гнев защиты обрушится на камень, а уж он-то к шныровской защите устойчив, потому что он просто камень.

Глава десятая. Третий сон Макара

Короче, дело такое. Надо взять популярного актера и заставить его притвориться человеком.

Штопочка

Макар в тот день ночевал в Москве у бабушки. Подъезд пропах супом, рамы на лестницах не закрывались, и ступени были исшарканы до безобразия. Зато батареи были покрашены очень пестренько, а домофон внизу новый и с такой огромной камерой, что заглядывал тебе в самую душу.

Бабушка стала маленькой и кругленькой. Макар сидел на кухне, которая тоже стала маленькой, и хвастался, как он хорошо учится и работает, как его все уважают и какой он незаменимый. Слово «ШНыр» старался не произносить, а если иногда и произносил – знал, что все равно бабушка не запомнит. Можно сказать хоть сто раз «ШНыр, ШНыр, ШНыр», а потом развлекаться странными ответами бабушки, которой каждый раз померещится что-то свое.

Бабушка радовалась, кормила Макара, хлопотала, но посматривала на него с затаенным вопросом. Причем чем больше он хорохорился, тем меньше у нее во взгляде было доверия. Так смотрят женщины, когда при них кто-то говорит, что он «завязал» и что вот сейчас в последний раз, а потом ни-ни!

После ужина Макар некоторое время посидел у себя в комнате. Нашел в компьютере музыку, включил. Порылся в старых вещах. Заглянул в ящик стола. Случайно наткнулся на тетрадку со вклеенными газетными и журнальными вырезками. Была у него когда-то тетрадка, куда он собирал поразившие его объявления и фотографии качков из журналов. Макар пролистал тетрадь. Из нее выпорхнуло объявление, отвердевшее от старого клея: «Преступление месяца. Безногий человек на инвалидной коляске подъехал к двум спортсменам в районе станции метро «Тульская» и, угрожая словами, отнял у них планшет».

Макар усмехнулся, вспомнив, что это объявление было у него наклеено в рубрике «Герои». В ящике стола обнаружился телефон, который он стащил лет двенадцать назад. Это была едва ли не первая его кража, нелепая и непродуманная. На спортивной площадке кто-то уронил дешевый кнопочный телефончик. Маленький Макар схватил его, сунул в карман и убежал домой. Телефон долго возмущенно трезвонил – раз, наверное, сто подряд, а Макар только зажимал пальцами уши. Был маленький и понятия не имел, что телефон можно отключить и вытащить из него карту. Спрятал его под диван. Постепенно телефон перестал звонить, разрядился и умер. Никогда в жизни Макар его больше не заряжал. У него и зарядника такого не было.

Макар подержал телефон на ладони, покачал головой и опять убрал в стол. Лег на узкий диван и уснул. Через некоторое время в комнату осторожно заглянула бабушка. Укрыла внука, не зная, как выключить компьютер, вытащила из розетки питание колонок и ушла.

Снаружи к дому тихо подъехал микроавтобус. Остановился поодаль, у жестяной загородки мусорника. Встал криво, практически воткнулся в бровку. Водительская дверь распахнулась, и из автобуса мешком вывалился Птах. Борода торчала мочалкой. Птах плакал, смеялся, рвал на себе одежду и бодал землю. Трудно было поверить, что в таком состоянии он вообще смог довести машину до места.

Из автобуса выбрались Млада и Влада, под локти выволокли скулящего Шукшу. Шукша переел варенья и, страдая от рези в животе, разливал волны ненависти. От этих волн все вокруг ругалось и кипело. Сцепились и покатились по земле двое каких-то случайно проходивших мимо мужичков. В окне первого этажа за синенькими занавесками послышался вопль «Ты мне жизнь загубил!» – и прямо через стекло вылетела скороварка.

Млада и Влада держались с трудом. Уже несколько раз они кидались друг на друга, но в последний момент брали себя в руки.

– Не смотри в мою сторону! – шипела Млада.

– А ты не дыши в мою сторону! – отвечала ей Влада.

– А ты не разговаривай со мной! Кто накормил дурня прокисшим вареньем?!

– А откуда я знала? Стояло себе на полке! – огрызнулась Влада.

– А Дионисий-то с нами не поехал! Понял, куда ветер дует… Ладно, кати толстяка!

В середине двора было непонятное спортивное сооружение. Оно напоминало отчасти парусник, отчасти качели, отчасти детскую горку. Млада и Влада водрузили Шукшу на нос парусника и вымазанной в варенье ложкой указали ему на одно из верхних окон. Шукша заупрямился, не желая трудиться, но Млада и Влада были такие сердитые, что он побоялся, что той же ложкой его и побьют. Тем более что ложка была длинная, чтобы дотягиваться до дна банки.

– Он спит! – заявил Шукша.

– Вот и чудно! – сказала Млада. – Что такое сон? Это когда человек ведет себя подлее, чем наяву. Наяву может удержаться от какого-то сомнительного дела, а во сне нет. Во сне он лишен воли. Он твой.

Шукша что-то забормотал.

– Работай! – повторила Влада и больно ущипнула Шукшу за ухо. Млада, подпрыгнув, ущипнула телепата за другое ухо.

Такая солидарность вечно ссорящихся ведьмочек устрашила Шукшу. Он заскулил и начал трудиться. Макар во сне поджал колени к груди. Ему приснилось, будто кто-то настойчиво закричал ему в ухо:

– Собирайся, герой, и потопали!

– Куда? – сквозь сон спросил Макар.

– Кузепычу бесплатно отдали десять тонн моркови! Морковь ждет нас на же-дэ вокзале. Но надо погрузить ее ночью, предварительно связав сторожа!

Макар, не желая просыпаться, лягнул кого-то ногой. Не подходите к спящему зайцу: он умеет бегаццо, лягаццо, кусаццо и бодаццо ушами! Будящий отлетел, и Макар понял, что это Кирюша. Кирюша бросился на Макара и укусил его за палец.

– Кусаться?! Дерись, как мужчина! – заорал на него Макар.

– Здрасьте! – спокойно ответил Кирюша. – Про львов слышал? Символ мужества, а грызутся так, что мама не горюй! У меня ручки слабые, но зубы сильные!

Макар попытался пнуть Кирюшу еще раз, но рядом выросла Лена. На ее нерпи сидел живой лев.

– А ну успокоился! Руки прочь от моего Кирюши! – предупредила она.

С Леной Макар связываться не рискнул и от Кирюши отстал, хоть и пригрозил:

– Бойся меня, подлый мелкий гадик!

– Запросто! – пообещал Кирюша. – И вообще: что плохого в укусе? Что такое, по-твоему, поцелуй, как не смягченный игровой укус? Мол, мог загрызть, а не загрыз! Нежность, однако!

Не успел Макар до конца осмыслить такой бред, как лев с нерпи Лены прыгнул на него, и ему пришлось спешно удирать. Во сне он несся через парк. Увидел какой-то сарай. Спрятался в нем. Лев остался снаружи и, сделавшись для сна маловажным, исчез. Макар поднялся на ноги и стал с интересом осматриваться, горя желанием выяснить, что прячут в этом запертом сарае. Увидел серый камень, покрытый шевелящимися наростами. И почему-то, хотя камень выглядел жутковато, Макар стал приближаться к нему. За спиной у него кто-то строго кашлянул. Перед Макаром стояла решительная женщина в очках-половинках и держала в руках рычащую собачку.

– А, вот и вы, голубчики! – укоризненно произнесла женщина, отчего-то обращаясь к Макару во множественном числе.

Во сне Макар не узнал Кавалерию, как узнал Кирюшу и Лену. Ему захотелось украсть обросший камень. Он казался ему дороже всех золотых слитков мира. А женщина мешала. Ну ничего! Сейчас он схватит камень и рванет к забору. Пусть его ищут в лесу хоть три недели. Он и сам сможет днем приехать и помочь себя поискать.

Макар собрался метнуться и, если потребуется, смести женщину с дороги, но она внезапно повернулась, захлопнула дверь и закрыла ее на ключ. Макар засопел. Теперь, чтобы освободиться, нужно выкручивать ей руки, слушать визг, ну и так далее. Этого Макар не любил. И решил сыграть на жалости. Эдак понадрывнее, поистеричнее. Такие дамы с собачками всегда сердобольны. Мгновенно подредактировав сон, Макар схватил с пола рюкзак, которого секунду назад и рядом тут не было, рванул горловину, тряхнул. Хлынули консервы, баранки. Выкатились котлеты в банке.

– Я взял только хавчик! Три дня ничего не жрал! У меня отец в тюрьме, а сидит он потому, что мою мать убили, а он за нее отомстил! – крикнул Макар так отчаянно, что даже поверил сам себе.

Дама прошла мимо Макара и, придерживая очки, брезгливо на него посмотрела. В ушах у нее были серьги – маленькие опаловые ромбики.

– Просто на будущее, – доброжелательно посоветовала она. – Когда врете, молодой человек, не надо так настойчиво пялиться собеседнику в переносицу. Это выглядит омерзительно! Натуральная цыганщина!

– Ну да, я все наврал! Мать знать меня не хочет. Бабка меня боится! А знаете почему? Я обокрал соседа, а она ползала перед ним на коленях, чтобы он меня не сдал! Он меня не сдал, а я ему дверь за это поджег! – опять крикнул Макар. Он бросился на женщину, а что было дальше – не понял и сам.

Мир перевернулся. Мелькнули опрокинутые стеллажи. Макар обнаружил, что лежит на холодном полу метрах в шести от дамочки. И у нее на нерпи сидит тот самый лев. Макар сел. Потряс головой. Дамочка же аккуратно отцепила от связки ключей один и бросила его Макару.

– Не хочешь быть шныром? Хочешь взять этот камень? Прекрасно! Держи! – сказала она.

Макар схватил камень и метнулся к двери. Торопливо вставил ключ. Оказалось, не той стороной. Ключ вошел на три четверти и застрял. Макар торопливо вставил его по-другому. Дверь открылась. Его вспотевшее лицо обдуло холодной струйкой сквозняка. Макар увидел серый длинный забор и за ним лес. Был тот предрассветный час, когда все, на что смотришь, выбеливается. В такие минуты кажется, что внешнего света как такового не существует, а все предметы светятся изнутри.

Макар обернулся. Женщина без сочувствия наблюдала за ним.

– В тот момент, когда ты перешагнешь порог, ты перестанешь быть шныром! – предупредила она. – Посмотри на камень! И вот за это ты себя продаешь!

Макар увидел липкую, отвратительно пахнущую дрянь, запустившую щупальца ему в тело и в мозг. Он рванулся, с болью вытащил из себя щупальца, швырнул камень на землю – и… проснулся, пробкой вылетев из своего сна.

Во дворе Шукша мешком свалился с носа парусника. Он лежал на земле и копошился, как жаба.

– Не получится! – пискляво выговорил он. – Если он во сне отказался его брать, не возьмет и наяву! У меня башка болит! Варенья хочу! Варенья! Умираю!

Млада и Влада поволокли Шукшу к автобусу. По дороге Млада связалась с Белдо. К ее удивлению, старичок воспринял неудачу спокойно.

– Вы старались, девочки! Я говорю: результата нет – тоже результат!.. – похвалил он.

Млада стояла на цыпочках, держа телефон так, чтобы слышно было обеим. Когда Дионисий это сказал, она быстро оглянулась на Владу. Та только руками развела.

– Ах, девочки, как смешна жизнь! – продолжал Белдо. – Взять того же Макара! Жулик, хвастун! Оставь на столе банку с мелочью – он мелочь отсыплет в карман. «Это был не я! Свидетели есть? Видеофиксация есть? Все, в пролете!» И этот вот тип не продался нам даже во сне!.. А хороших шныров к нам перебежало два вагона! Да что там два – двадцать два!

Млада, что-то учуяв, быстро уставилась на Владу.

– Да-а! – хихикнул Белдо. – Не хочет Макар – и не надо! На коленях умолять не будем. Жизнь длинная, где-нибудь еще споткнется… Есть у меня на примете другой человечек! Венд, герой, а усиливающий камень протащит как миленький!