Текст книги "На струе"

Рыбный суп, нах…
Стэн

Я – Стэн. Стэнни. Стэнли-мать-его! Мега-крутой стос, типа. Сечете, нах? Я слушаю рэп, чуваки. Именно рэп – настоящий и неповторимый. Рэп – это… как бы вам объяснить доходчиво? Ну, это сила, это круто, врубаетесь? Я когда слушаю рэп, эту музыку улиц, я просто балдею, просто, как от дефочки! Гы-гы. Тексты, чуваки, вот оно что главное! Их идея – вот что меня вставляет, вот от чего меня прет! Ну да ладно…

А угадайте с трех раз, чем я сейчас занимаюсь, пока моя старушка, любимая мамочка копается на кухне и варит для меня мой любимый рыбный суп?

Вариант первый: я мастурбирую!

Ответ: бип-бип! Неверно, чувак!

Вариант второй: я курю травку!

Ответ: бип-бип! Ты – мудак, чувак! Я в ахуе! Как я могу курить травку, если по соседству моя любимая мамочка варит мне рыбный суп?!

Вариант третий (последний, чувак, соберись, эй, соберись, ты ведь еще в игре, чувак!): я нюхаю свои грязные трусы.

Ответ: you win! Это твой звездный час, чувак!!!

Чувак, ты прав, я в натуре сейчас как раз этим и занимаюсь. Ну, просто вот беру и тычусь мордой прямо в грязные трусы. Прикинь?

* * *

Все началось еще днем, когда я закинулся в «Двух собаках» колесом экстази, которое мне продал чертов ублюдок Бэкс. Нет, вообще-то Бэкс – нормульный крендель, но какой же он все-таки ублюдок.

Все было так, чуваки. Я проснулся себе утром часиков так в десять и пошел на кухню. Там моя мамочка готовит завтрак и спрашивает меня так мило, типа, заботливо, понимаешь?

– Сынок, ты что будешь, омлет или яичницу?

Ну, я думаю, типа, пох мне, омлет или яичница. А сам смотрю так на свою мамочку, с таким нескрываемым обожанием, неподдельным, понимаете? Настоящим и искренним, просто пай-мальчик, и отвечаю:

– Яичницу, мам.

Ну, мамочка моя, конечно же, говорит, что все для тебя, сынок, сделаю, а я отвечаю: спасибо, мам, и иду, значит, в ванную комнату.

Чищу зубы, мою себе подмышки, которые я подбриваю каждую неделю и мне пох, если какой-то сучке это не нравится! Потом так хорошенько брызгаю туда спреем Lacoste – я, типа, реальный стос, ха-ха. Подмываю свой член и валю на кухню.

На столе уже стоит тарелка с тройной яичницей и чашка мятного чая. Это все моя мамочка!

Я нехило так затачиваю, запиваю все это дело чайком и говорю мамочке, что я, типа, пойду, кой-какие вопросы порешаю. Я, типа, чувак деловой, ха-ха.

– Я сварю тебе рыбный суп, сынок, – говорит мамочка.

Я ее так нежно, как настоящий любящий сын, целую в щечку и ухожу. Хорошая у меня мама, добрая, и супчик сварит, и денег сыночку даст. За это я ее и люблю.

На улице холодно, но приятно. Хорошее утро. Солнце светит, но не греет, никакая срань с неба не падает. Кра-со-та!

Если вы думаете, что я как какой-то рэпер-гопачек ношу всякое дерьмо с широкими штанинами и карманами на пятках, непонятного турецкого покроя, то вы жестоко ошибаетесь. И я не говорю, как мудак последний, всякую фигню типа «yo brother!» Я – нормальный белый, который просто прёцца от рэпа, вы врубаетесь в тему, чуваки?

И я люблю всякие дизайнерские штучки. Сейчас я одет следующим образом: полуботинки Lloyd, классика Levis 501, вязаный свитер Lacoste и «аляска» Timberland.

Я сипую сразу же, без всякого промедления в «Две собаки». Это, типа, наша гавань. Наш оплот. Короче, неплохое местечко… это, типа, уже традиция – висеть в «Собаках».

Мне нужна подзарядка, чуваки. Мои внутренние батареи уже порядком разрядились. Синенькая волшебная таблеточка будет как раз то, что надо. Спасительная, чудесная, волшебная и вообще божественная энергия всего в одной миленькой маленькой таблеточке!

Я вваливаюсь в «Две собаки». Я тут свой, чуваки, и мне пох на всех. Какой-то кекс машет мне из-за своего столика рукой в знак приветствия. Я лишь киваю в ответ. Меня не интересует какой-то мудак, который попивает свое сцаное пиво. Моя цель – вот этот мудила Бэкс. Этот крендель, типа, драгг-дилер. Их тут, вообще-то, двое: Бэкс и Стомп. Иногда они тусуются тут вместе, иногда – по отдельности. У них можно затариться реальным товаром. Беру я только у них. Они чуваки проверенные. У них тут все на мази и хозяин бара (чертов мудак Вальдемар) имеет с Бэксом и Стомпом устную договоренность, типа контракта. У них существует тут взаимопотребность друг в друге. Вальдемар разрешает парням толкать на своей территории товар, ну, а кренделя ему отстегивают какой-то процент, да еще и привлекают клиентов, которые, хотят они того или нет, обязательно пропустят бокальчик пива. Это все бизнес, чуваки, и они уважают его кодексы и всякие там законы.

– Привет, – киваю я и заказываю себе пиво.

Бэкс сидит прямо тут, за барной стойкой, и посасывает Absolut со льдом.

– Здорово, – отвечает Бэкс и жмет мне руку.

Бэкс хоть и ублюдок, но одет, как и положено настоящему драгг-дилеру из модного английского кино: полуботинки Clarks, черные Motor и серое шерстяное пальто Ralph Lauren.

Бармен подает мне пиво (сегодня я заказал Tuborg), и я начинаю его попивать. Пивко свежее и, как всегда, в тему.

– Как жизнь? – спрашивает Бэкс и отпивает свою водку со льдом.

– Энергия нужна, Бэкс, энергия, – говорю я и по-заговорщицки подмигиваю ему левым глазом.

– Какие траблы, Стэн? – улыбается Бэкс и ставит стакан с водкой на стол.

Мы заходим в туалет (прикрытие прикрытием, но лишняя засветка ни к чему), и Бэкс достает из нагрудного кармана пальто пакетик с разноцветными колесиками. Таблеточки радуют глаз в неоновом освещении.

– Какой цвет хочет наш малыш? – спрашивает Бэкс и смеется.

– Синий, сегодня я хочу синий, – отвечаю я.

Мы весело ржем. Хотя мой смех несколько натянут. Энергия, где ты?! Мне нужно срочно подзарядиться!

Я протягиваю Бэксу лавэ, и он дает мне две таблетки «Е».

Мы возвращаемся в бар, и я глотаю одну таблеточку, запивая пивком, вторую прячу в карман.

Какое-то время я пью пиво. Бэкс просит еще одну водку со льдом. Жирный мудак не скучает.

В бар заходит компания мелких уродов, знаете, этих щенков, которые рядятся сплошь и рядом в Lonsdale и базарят о том, как они кого-то когда-то в первый раз отмудохают. Карланы садятся за столик и начинают обсуждать тактику будущих, гы, сражений. Мы с Бэксом весело на них смотрим.

– К Лэдди завтра не собираешься? – спрашивает Бэкс.

– Не-а, а, типа, что там за движуха? – спрашиваю я, чувствуя, как энергия понемногу возвращается.

– Будет Факер, еще кобылки будут…

– Какие?

– А я еще точно не знаю…

– Нах, – отвечаю я. Тусить в одной компании с мудаком Факером, с его вечным трепом на тему кэжуализма мне не хочецца.

– Зря, чувак, – пожимает плечами Бэкс и допивает свою водку со льдом.

– Не, мэн, я бы с радостью, – вру я, – просто ко мне тут чикса приезжает, я не могу, типа, реально сорри.

– Ну, тогда без базара, – отвечает Бэкс и просит еще порцию водки со льдом.

Мудака пойло, похоже, не берет, видно, водку вышибает коксом.

Мы прощаемся с Бэксом, и я херачу домой. Таблеточка как раз подействовала так, как надо, и моя мамочка, открывая мне двери, видит перед собой полного энергии и вообще всего цветущего сыночка, а не удолбанного по самые яйца дауна.

И вот сейчас у меня полный кайф. Батарея заряжена по максимуму. И меня пробило не на жрачку, порево или еще что-то банальное. Нет, чуваки, меня пробило нюхать свои грязные трусы! Прикиньте? Для этого я специально полез в корзину с грязным бельем и нашел труханы, которые носил на прошлой неделе в период с четверга по воскресенье. Они в моих выделениях – ха-ха! Утаскиваю их к себе в комнату, подношу их к фэйсу и утыкаюсь в них носом. Пахнут они кисло-сладко, почти как смазка у чиксы.

Я жадно вдыхаю запах и меня прет, меня конкретно прет, чуваки!

– Сынок, суп готов! – слышу голос мамочки с кухни.

Черт, она ломает мне весь кайф! Чозонах? Я нервно отбрасываю трусы в сторону и сажусь ровно на кровать. Пытаюсь унять предательскую дрожь в руках. Твою мать…

Раз, два, три и еще так до десяти… Я считаю… Типа, медитация, врубаетесь?

– Сынок, суп стынет! – слышу ее голос.

Все, я в норме. Я, нах, айрон-мэн.

– Щас, мам! – кричу я.

Иду на кухню, по дороге забросив труханы в корзину.

Мама наливает мне тарелку моего любимого рыбного супа.

– Сынок, я пойду к Касковым играть в покер, – говорит мне мамочка.

Это, типа, такая традиция, каждый четверг у Касковых играют в покер, ну вы же понимаете, чуваки?

– Да, мам, я, типа, посижу дома, тут, кой-какие вопросы решу, – говорю я, брызгая кусками вареной рыбы, и продолжаю жрать суп.

Еще одна вечеринка
Лэдди

От этого сейшена ждать ничего хорошего не приходится. Слишком много моральных уродов соберется в одном месте – это может нарушить мировую гармонию. Конечно, самым благоразумным шагом было бы отказаться от всего этого безобразия, взять Марину в охапку и отправиться куда-нибудь вдвоем. Например, в кино, и не важно, что американские блокбастеры с каждым годом становятся все тупее и тупее… Но мои так называемые друзья сумеют уговорить любого. Я – не исключение. Мои долгие отнекивания разбивались о суровое добродушие и убийственные доводы: «Чувак, ты обещал, чувак, мы тебя любим, чувак, все будет очень классно, мы у тебя сильно хулиганить не будем, все пройдет тихо и без драки, а с утра пораньше мы все уберем, да еще и посуду помоем»…

– Весна пришла, – перешел на лирику Факер, видимо считая меня чертовым романтиком, – все пробуждается, и ты давай, не тормози, чувак.

Действительно, на настенном календаре гордо красовалась цифра «один» и слово «март», вот только снег за окном да морозный воздух абсолютно не свидетельствовали в пользу весны.

Бэкс и Стомп заявились раньше всех. Когда-то я готов был заподозрить в них пидоров, но вскоре выяснилось, что они всего лишь совместно толкают наркоту. В конечном счете, это почти то же самое. Только разные они совсем, но, видать, работа вместе держит.

Марину не было слышно – она строгала на кухне салатики, и ее энтузиазм таял просто-таки на глазах. Уже сейчас было понятно, что вся жрачка будет в кратчайшие сроки переработана такими мудаками, как Стомп, в блевотину.

А пока Бэкс и Стомп уныло хлебали баночное пиво перед телевизором, тыча пальцами в голые телеса Бритни Спирс. Учитывая то, какой боекомплект наверняка дожидался своего часа в их карманах, это было затишье перед бурей. Вскоре заявился и Факер, настроение в квартире поднялось, словно член на Playboy.

– Здорово, крендельки, – загоготал мудила, упал на диван и потянулся за банкой пива.

– А почему Guinness нет? – обиженно спросил он, рассматривая банку.

– Ну-у, блин, извини, брат, забыли про твои вкусы, – усмехнулся я.

– А-а-а, – Факер уже вовсю хлебал то пиво, которое было в его распоряжении.

Я пошел на кухню, помог Маринке, а потом отправился в туалет. В унитазе уже плавал выпотрошенный табак.

Ну, все, поехали.

Всерьез говорить о контроле над ситуацией было глупо, стоило приготовиться к неизбежному.

Я вошел в комнату.

Экран телевизора скрывался за мощным облаком серо-голубого дыма. В комнате стоял сладковатый запах травки.

Похоже, их уже зацепило. Факер нес какую-то херню о своих былых похождениях, на девяносто процентов состоящих из разбивания рож болельщикам чуждых его душе клубов, а еще на десять – из протирания штанов в обезьянниках нашей необъятной родины. Я решил послушать его, но врубиться в тему оказалось делом нелегким. Факер втирал длинную и дико запутанную историю о каком-то матче, посреди которого прямо с трибуны их увезли прямехонько в мусарню, причем по дороге они умудрились накуриться. Вот уж действительно…! В результате, обдолбавшись, он подрался с каким-то уродом из вражеского моба прямо в клетке, после чего их оттуда выгнали от греха подальше.

– Ты крут, парень, – я все-таки решил вклиниться, – не каждый день выгоняют из обезьянника за плохое поведение.

– Ну-у, это я, – накуренный урод самодовольно распластался на диване.

В дверь позвонили. Для милиции еще рановато, значит, нашим ублюдкам пришло пополнение. Посмотрел в глазок и… лучше бы я ошибся! Мудак Кэп собственной персоной! Черт возьми, у Кэпа мозгов не наберется даже на олигофрена, хотя что-то он знает. Но «знать» и «мозги» – разные вещи. А вот мудизма у него хватит на четверых террористов-камикадзе. С другой стороны, камикадзе следует назвать парня, который пускает подобных уродов к себе домой. Я невзначай заглянул в настенное зеркало. Видок у меня был слегка испуганный.

– Эй! – донеслось из-за закрытой двери. – Открывайте, это я!

Черт, лучше бы он помолчал. Я, не здороваясь, впустил Кэпа и пошел на кухню. Потерянная Марина с огромной бадьей салата в руках смотрела на меня почти умоляюще.

– Ну, что стоишь? – я решил поддержать ее собственной бодростью, но получилось хреново. – Давай я отнесу.

– Может, я домой пойду?

– Да не, ты что! Оставайся, нормально будет.

Я обнял ее за плечи.

В комнате уже орали.

– Под салатик хорошо вову!

– Я уже наливаю!

– Э-э, не проливай!

– Отвали!

Факер затянул какую-то английскую песню, которая в его исполнении больше походила на предбрачный вой павиана.

Пока мы дошли до комнаты, все умудрились хряпнуть уже по второй. Что до меня, то я не выпил и первой, потому что в дверь опять позвонили. Женская рота: Лиля, Аня и Кэтти. Я рассыпался в галантных приветствиях, за что получил укол вилкой в задницу.

Мариночка ревнивая девочка.

После появления девчонок все принялись бухать с такой скоростью, словно мы находимся на тонущей субмарине и единственный способ выжить – это выжрать водку досуха. Пьянка понеслась без тормозов.

Надо сказать, Маринкина ревность не была такой уж беспочвенной – я всегда немного поглядываю на других девчонок. А что тут такого?

Сегодня мне чем-то приглянулась Аня. Должно быть, своей худобой – мне всегда нравились стройные девушки. Девочки-мальчики, понимаете? Впрочем, на парней, включая меня, она не реагировала, целиком отдавшись перешептыванию с Кэтти. А вот Кэтти, наоборот, не нравилась мне абсолютно, хоть тоже была высокая и худая. Но что-то резкое было в ее чертах лица, какая-то вечная готовность к прыжку. Короткая стрижка, низкий голос. Классическая активная-лесби, короче.

Я покосился на Маринку и не поверил своим глазам – она то ли со страха, то ли, блин, от ревности своей не выпускала рюмку из рук и, сама наливая из бутылки, опрокидывала явно не первую. Моя малышка – она это делала, как профессиональный алконафт.

Я, честно говоря, немного опешил, но сделал вид, что не замечаю. Пусть пьет, может, не так будет нервничать…

– Хорошо сидим, – Факер, зажав в зубах сигарету, разливает всем водку.

Разговоры достаточно интеллектуальные.

– Самое экстремальное место, где вы занимались сексом, парни? – спрашивает Кэп и радостно ржет, приобняв Лилю.

– У тебя со своей рукой, в школьном туалете, да, Кэп? – смеется мудак Факер и опрокидывает еще одну рюмку Smirnoff.

Стомп, как всегда, убитый. Он тупо втыкает в одну точку, но вдруг оживляется.

– У меня, чуваки, было на прошлой неделе в туалете… в… это… «Две собаки», – бормочет он со своей дебильной улыбочкой.

– Да ты что, правда, чувак? И кто это тебя там в задницу трахал? – Факер весело смеется.

Все подхватывают смех, а Стомп непонимающе смотрит на Факера.

– Чего? – мямлит Стомп.

– Расслабься, бруда, – Бэкс хлопает его по плечу.

Через две литровые бутылки Аня висела на плече Кэтти, словно свежепойманная блядь на бандюге с центрального рынка. Пока еще они целовали друг друга только в щечку. Для меня все эти наблюдения были в новинку, я просто плохо их знал с этой стороны. С другой стороны, пьяные отморозки кидали на них хищные взгляды, и было понятно, что у каждого есть свои виды.

– Я себе свитер Burberry купил, – Факер гордо тычет пальцем себя в грудь.

– Ух ты, серьезно? – глумится Кэп.

Все смеются. Обидевшийся Факер вливает в себя еще одну рюмку водки.

– Не, реальная дизайнерская вещь, последняя коллекция, да? – подбадривает его Аня.

Факер с благодарностью смотрит на нее.

– Ты мой хороший, – Аня на секунду отрывается от Кэтти и целует Факера легонько в губы.

Странно, но я чувствую легкий укол ревности.

Неожиданно воцарилась пауза. По торжественным минам Бэкса и Стомпа я понял, что веселье только начинается.

– А теперь можно и чего-нибудь покрепче, – официальным тоном изрекает Стомп и достает из недр своей помятой куртки Brooks целлофановый пакетик.

– Что это? – визгливо спрашивает Лиля.

По ее возбуждению я понял, что, независимо от ответа Стомпа, она уже готова всосать весь кулек.

– Кокс, ясный перец, – улыбнулся Бэкс. – И еще, – из заднего кармана Levis он извлек пакетик с цветными таблеточками. Экстази.

– Мать Святая, – Факер деланно перекрестился и потянулся к колесам.

– Зеркало есть? – спросил Бэкс, доставая десятидолларовую купюру.

Кэп сбегал в коридор и снял там наше зеркало со скоростью, удивительной для его умственных способностей. Я даже разозлился.

– Глазки-то успел подвести? Или только губы покрасил?

– Че? – кроме предвкушения дорожки в его мозгах ни хрена не было.

– Проехали.

Уговаривать их не нюхать у меня дома было бесполезно. В Маринкиных глазах я увидел настоящий ужас. Она прежде ни разу не сталкивалась с тяжелой наркотой. Девочка заглотила очередную порцию водки, но это ее явно не успокоило.

– Кредитной карточки нет? – у Стомпа тряслись руки. Беднягу, похоже, подламывало.

– Есть, – я полез в бумажник и достал свою MasterCard.

– Понты, – весело улыбнулся Факер.

Скрутили десятку, выстроили дорожки.

– Первую хозяину, – Бэкс смотрел на меня ехидно, знает, гад, что я не нюхаю.

– Без мазы, сами давайте.

Их не надо было долго уговаривать. Ублюдки, толкающиеся у зеркала, напоминали очередь за водкой во времена перестройки. Мою кредитную карточку облизали так, словно это была задница наркодилера, пообещавшего вмазать всех бесплатно. Чтобы не терять времени, выпили еще водочки. Судя по звукам, Стомп уже блевал в ванной. Гондон, не мог дойти до туалета.

– Охуительный салатик! – Кэп ржал, как дебил, впрочем, он и есть настоящий дебил, – с колбаской и огурчиком.

Я понял, что Маринка вот-вот заплачет. Хотя, конечно, она уже хорошенько набралась.

– Успокойся, нормально все, – я попытался обнять ее за плечи. – Она недовольно взбрыкнула…

– Все ништяк, – Стомп снова научился говорить, – блевать просто супер.

– Заткнись, мудак, – я тоже разозлился не на шутку, – у тебя вид, как будто тебя самого выблевали, причем не сейчас, а уже давно.

– Не нервируйте хозяина, – подали голос наши розовые подруги.

Спасибо, поддержали.

Судя по рожам, народ вставило не на шутку.

– Это… – бахвалится Стомп, – мы на прошлой неделе толкнули раз колес на четыре сотни зеленых…

Говнюк, о чем он еще может рассказать? Но его уже никто не слушает.

Бэкс вовсю лезет к Ане, та весело брыкается под смех Кэтти.

– Свали, урод, – ржет Аня.

– Да ну, Ань, не ломайся, ты же не целочка, – смеется Бэкс.

– Все равно, ты мудак, Бэкс, – отвечает она.

Факер залег с банкой пива и что-то рассказывает Кэпу, которому, кажется, очень интересно.

Лиля снюхала все, что дали, намешала все, что только было, и сейчас пялилась на обои и шевелила губами, силясь выразить что-то похожее на мысль.

– Я летать хочу…

Речь давалась ей с трудом. Мне всегда казалось, что, выходя из дома, она оставляет мозги в аквариуме. Теперь мои подозрения усилились, тем более что вместо аквариума могла сгодиться небольшая рюмка.

– Я летать хочу…

Этого только не хватало.

– Так лети, – Бэкс, мудак, ее подзадоривал. – Открывай окно и хуяк!

– У-га-га, – Кэпу было пох.

Черт! Окно уже было открыто нараспашку! Когда успели? В комнату залетали одинокие снежинки. Третий этаж – не хрен собачий. С неожиданной для ее состояния быстротой Лиля оказалась на подоконнике.

– Лечу! – она оттолкнулась ногами и исчезла из зоны видимости.

Все на мгновение ошалели. Я бросился к окну первый. Пьяным и дуракам всегда везет, а Лиля и то, и другое, так что исключением не стала. Ей и повезло! Она умудрилась застрять между сучьев здоровенного дерева. Большая удача, что она именно прыгнула, а не просто вывалилась. Что делать? Все пялятся в окно и ржут, но делать-то все равно что-то нужно.

Я взял с балкона стремянку и отправился вниз. В прихожей меня попыталась остановить пошатывающаяся Маринка – она сказала что-то невразумительное, потом махнула рукой и, держась за стену, ушла в комнату. Надо признаться, я и сам уже основательно поднажрался, так что спуск с лестницей дался мне нелегко. Я разместил стремянку под деревом и залез на верхнюю ступеньку. Ох, высоко! Черт! Я схватил Лилю за руку и стал тянуть на себя. Она ни хрена не соображала. Впрочем, упасть с этой высоты было не так страшно, учитывая сугробы, и я потянул ее сильнее.

Удерживать равновесие было не просто, я постоянно смотрел на ствол дерева и раму стремянки. Поэтому и не придал Лилиному хрипу и бульканью должного значения. А зря! В следующую секунду она уже смачно блевала мне на голову. Ублюдки, смотревшие на все сверху, ржали так, что должны были бы выпасть из окна. Но нет, удержались. Я рухнул вниз вместе с Лилей и стремянкой. Больно, сука! А смех наверху не прекращался.

Протерев рукой глаза, я увидел над собой две фигуры в форме.

– Отдыхаем?

Точно, менты.

– Типа того, все нормально.

– Нормально?

– Да, лежим вот, – неуверенно сказал я, – в снегу. Весна пришла.

Через минуту они бы оставили нас в покое, но Лиля, идиотка обдолбанная, активизировалась.

– Лэдди! Знаешь, почему менты всегда ходят парами? – точно, мозги лежат дома, в аквариуме. – Потому что один из них умеет только читать, а второй только писать.

Недурно дура пошутила, главное, вовремя.

– Вот так вот, да? – менты набычились. – Документики ваши можно?

Неожиданно для меня Лиля вытащила паспорт и протянула стражу спокойствия. Тот принялся его листать в поисках данных о прописке. Должно быть, что-то нашел.

– Так, Леха, записывай, – буркнул мент.

У меня самого от ржачки подкосились ноги, и я захохотал, как полный кретин. Черт возьми, с облёванной головой и нанюханной в хлам бабой лежу бухой в снегу около принесенной из дома лестницы и разговариваю с ментами. Вот она, здоровая доля абсурда!

– В отделение пройдемте. – Черт, только этого не хватало.

Я посмотрел наверх. Любопытные хавальники свешивались с подоконника.

– Мне в душ надо, неужели не видно? Вон тех ублюдков пошерстите, чего они пялятся? Может, у них мешок кокса?

Через секунду окно моей квартиры было плотно закрыто. В принципе, я был спокоен. Во-первых, у них сейчас нет ни ордера, ни вызова, а во-вторых, поверить человеку с блевотиной на голове – значило бы упасть в своих глазах. Пробубнив что-то типа «за собой лучше следи» менты скрылись, решив не связываться с «облёванным человеком».

Я предвкушал перекошенные от страха рожи у меня дома.

Минут через пять мне удалось затащить Лилю на третий этаж. Меня уже ждали.

– Ты что, совсем припух? – Стомп был белый, словно полотно.

– А что? – я – наглый ублюдок, если меня достать.

– Ты че им про кокс впаривал?

– Отвянь, я им правду сказал. Ментам надо правду говорить, в школе это проходили. Что, обоссались уже?

Странно, на лестнице стояли только Стомп и Кэп. Я нашел этому объяснение, войдя в комнату. На полу розовые подруги с Бэксом устроили маленькую оргию. Было совершенно очевидно, что в этой куче-мале кто-то кому-то делает минет, но если кому – еще можно было понять, то кто – бесполезно.

Я бросил отключившуюся Лилю на диван.

Меня неожиданно стремануло отсутствие Факера и Марины. Ублюдки Стомп и Кэп смотрели на меня как-то странно. Я рванул к ванной. Заперта.

– Откройте, блядь!

– Чего надо? – точно, Факер.

– Открой, сука!

– Подожди.

– Да я убью тебя нах, а если ты думаешь, что я шучу, то выходи, и поржем вместе! Убью, ублюдок!

Должно быть, тембр моего голоса повлиял на его усратые в хлам мозги, потому что замок щелкнул и дверь приоткрылась.

– Чего такое?

– А ты угадай!

– Я тут никого не насилую.

– Вали отсюда.

– Никуда он не пойдет, – в проеме показалась растрепанная Маринка.

– Иди, ладно? – я посмотрел Факеру в глаза, и он кивнул.

Хлопнув меня по плечу, он направился в комнату. Я вошел в этот храм любви и закрыл дверь.

– В чем дело? – Я пытался посмотреть ей в глаза, но она упорно пялилась в стену.

– Ни в чем.

– То есть как?

– Так.

– А что ты с Факером делала?

– Ты сам на баб глазеешь все время! На лесбиянок этих, на эту сучку, что на дереве висела! Думаешь, не вижу? Мне тоже можно!

Яркий пример типичной женской логики.

– Блин, Марина…

– Отвали, ладно? Иди к девочкам.

– Марина!

Она обняла меня за шею и придвинула мое лицо к своему.

– Пошел вон!

От нее сильно несло алкоголем.

И я пошел. Вытряс на зеркало все, что оставалось в кульке, вынул из кошелька новую десятку. Зажав ее пальцами, провел по середине купюры ногтем так, что она сама начала сворачиваться в трубочку, сложил пылесос и вдул две здоровенные дорожки. Стомп и Кэп просто одурели от моей ловкости. Дебют удался.

То ли от нервов, то ли от водки, может от двух дорог, но в голове мгновенно образовался какой-то туман, я сел в кресло и прикрыл глаза. Безразличие накрыло меня своей успокаивающей волной. Я слишком устал. Это все было понарошку, наверняка завтра все будет совсем иначе, да… все будет хорошо, обязательно будет…

Проснулся я ближе к полудню со странной головной болью.

Я сидел в кресле, и мое бедное тело затекло, превратившись в кусок гипса. С трудом, но я все же смог подняться на ноги.

На диване, вперемешку, лежали голая по пояс Аня, Кэтти, прикрытая своей же рубашкой, и Кэп… без трусов, но в свитере. Одеяло валялось на полу.

На полу же, обнявшись, спали Бэкс и Лиля, которую самым бесцеремонным образом сбросили с кровати.

Под батареей, свернувшись в позе зародыша, лежал Стомп. В голове мелькнула тревожная мысль. Потрогал пульс. Живой, слава тебе, господи.

Маринки не было.

Из кухни доносились звуки. Зайдя туда, я обнаружил Факера, который с аппетитом, прямо из сковородки уплетал яичницу с жареной колбасой и запивал все это кефиром из литрового пакета.

– Привет, дружище, – усмехнулся Факер, – завтракать будешь?

– Чашку кофе, – ошарашенно попросил я, почему-то обиды или злости на него я не чувствовал, было лишь чувство полной пустоты, если можно так сказать. – А где Марина?

– Ушла вчера, – бросил мне Факер, наливая в чашку кипяток, – ты отключился, дружище.

Факер сделал грустную мину и похлопал меня по плечу.

– Все нормально будет, брат, – не переживай, – подумав, он добавил, – ну с кем не бывает, она тебя любит, я уверен.

– Ага, – тупо ответил я.

Нормально. Квартира была засрана не на шутку. Маринки не было. Мы завтракали с Факером.