Текст книги "На струе"

Дефочка from Питер
Стэн

Интернет – это fucking классная штука, чуваки! Эта сеть, от нее прёт. Реально прёт, чуваки. Ты зависаешь в ней, ты подсаживаешься на неё словно на драгги, на эту чёртову сеть. Ты не можешь без неё жить.

Реальная жизнь – это отстой, чуваки. Это полное дерьмо, скажу я вам. Потому что в реальной жизни – вы все ничтожества, конченные неудачники и онанисты. Вы только и можете, что пить пиво, курить травку и дрочить в ванной комнате, любуясь на своё отражение в зеркале. Вы никому нах не нужны, чуваки, вы врубаетесь? Повторяю для тех, кто не фтыкает, реальная жизнь – дерьмо.

В реальной жизни – полно ограничений и условий. У вас есть обязанности, чуваки, а прав – децл, или хрен собачий, в переводе на русский.

Интернет – круче, чем наркотик. Интернет – это вам не виртуальная реальность! Интернет – это пространство новых возможностей, чуваки. Ваших нереализованных возможностей. Это мир без обязанностей, условностей, ответственности и прочей шняги.

Я сижу в сети, да, чуваки. Для меня – это мой мир номер один. И всё остальное – лишь дерьмо. Реальность – лишь жалкая конченная декорация, чуваки. Нет, я не отрицаю её, но нуеёнах.

У меня случилась «любовь», парни, настоящая, «виртуальная любовь». Что я чувствую? Я чувствую, что мой болт в штанах просто-таки рвется в бой и хочет трахнуть вот эту малышку, которая улыбается мне с фотки.

Это моя миссия, чуваки, моё задание, моя работа, беспесды!

Это – гарантированный секс раз в месяц! Это – гарантия! То есть ты трахаешься сколько хочешь, но знаешь, что раз в месяц у тебя будет любовь. Круто, правда?

Она: добрая, милая, рыжая, вся такая сексуальная.

Я видел ее только на фотке. Ну и что? Интернет тем и лучше реальной жизни, что он дает нам возможность сосредоточиться именно на основном, понимаете? То есть в моем случае я сосредотачиваюсь на ее рыжих волосах, огромных глазах, классных сиськах и упругой попке, короче, ниибацо эксклюзив.

Ее легенда следующая: ник Лолита, имя Маша, 22 года, рост метр шестьдесят пять, из Питера, учится на пятом курсе какого-то там института.

Это основное, чуваки, понимаете? Меня ничего не отвлекает! Мне нах не нужна фигня такая, как, типа: умеет ли она готовить, сколько таблеток заменителя сахара кладет себе в чай, любит ли домашних животных, вежливо ли разговаривает со старшими.

Это все шелуха, чуваки, понимаете? Это все нах никому не нужно. Передо мной стильная рыжая сучка, которая говорит, что любит меня, и у которой вроде бы есть мозги. Вот и все! Остальное меня не колышет!

Моя легенда? Нах ей надо знать о том, что я глотаю наркоту, живу с мамочкой и нюхаю свои грязные трусы?

Для нее данные таковы: ник Стэн, 20 лет, среднее телосложение, рост метр девяносто, крутой весь из себя чувак.

История любви? Банальна, чуваки. Все отточено до автоматизма. Она не первая и не последняя.

Шаг первый: знакомство в чате.

Шаг второй: обмен фотками и краткими данными про себя (легендами).

Шаг третий: я признаюсь ей в любви (ждать от чиксы, что она признается первой – это глупо!).

Шаг четвертый: дура говорит, что чувствует по отношению ко мне: «я тоже, кажется, люблю тебя, дорогой».

Шаг пятый: она приезжает ко мне в гости на один день, и она уезжает домой вечером.

На все про все ушло 15 дней.

Задача: трахнуть цыпочку за 10 часов, которые она пробудет в городе.

Статистика: в 9 случаях из 10 все выходит тип-топ.

Перспективы: расставание через неделю.

Повод: «так не может больше продолжаться, дорогая».

Дальнейшие действия: поиск новой сучки.

Итак, сегодня приезжает моя любимая. Поезд номер 651, вагон номер 5. Прибытие в 9.45 утра.

Я просыпаюсь в 8 утра. Иду в ванную, мою свой член, сегодня дружку придется поработать. Вообще весь моюсь, о-очень тщательно, чуваки.

Завтракаю: тосты, кофе, сыр, половинка колеса экстази для подзарядки.

Одеваюсь, как реальный стос: джинсы Levis, ботинки Clarks, олимпийку Fred Perry, куртку Lacoste, вязаную шапочку Lacoste. Немного парфюма Armani. Уха-ха, берегись, сучка!

В кармане несколько новеньких двадцатидолларовых купюр и пачка резинок Durex.

Here We Go-o, нааах!

Приезжаю на вокзал в 9.40. Объявляют: поезд из Питера прибывает на вторую платформу. Отлично.

Подхожу к нужному мне вагону. Так, это она? Да! Вау, какая цыпочка, еще круче, чем на фотке, что редко бывает.

– Привет, солнышко, – я сразу, чтобы не давать пути к отступлению, целую ее взасос и начинаю французскую борьбу с ее языком.

– Привет, милый, – после поцелуя говорит она мне.

Я делаю беглый обзор: джинсы Armani, ботинки Lloyd, спортивная куртка Tommy Hilfiger, свитер такой же, за плечами рюкзачок Daniel Ray.

Вывод: типа топ-девочка. Это плохо, труднее будет вешать ей лапшу на уши.

– Сорри, малышка, у меня дома куча народу, – нагло вру я, – но мы можем снять номер в гостинице.

– Зачем же? – улыбается она, – у меня поезд через 10 часов, погуляем, посидим в каком-нибудь баре.

Не в струю…, сучка портит мне все планы. Ну, да ладно, все еще впереди.

Я беру ее за руку, и мы валим с вокзала.

О чем говорим? О всякой херне: обсуждаем знакомых чатлан, хотя они мне и не нужны, мне нужна твоя дырочка, малышка.

Весна пришла в наш город, птички поют, и даже какая-то херь пробивается из-под последних кусков черного снега. Я несу какую-то чушь о небе, птичках, ромашках и скошенной траве. Едва стихи не читаю.

– Стэн, а почему вы расстались с Аней, Лилу (и еще… бля, она перечисляет целый список), – спрашивает Маша, когда мы едем в такси в «Две собаки».

Так, девочка явно что-то подозревает. С моей стороны это, конечно, опрометчиво – иметь столько бывших девушек в одном чате и продолжать там тусоваться, ну да ладно.

– Понимаешь, Маша, – начинаю грустно я, – это была не любовь, я ошибался, путал любовь со страстью.

Старая песня, но действует практически стопроцентно.

– А у нас любовь, ты уверен, что это не обычная страсть? – спрашивает сучка.

– Конечно, я люблю тебя, солнышко, – я давно был готов к такому вопросу.

Мы начинаем дико целоваться, я расстегиваю ей куртку и залезаю рукой под свитер. Ого, она без лифчика! Я начинаю мять сучке грудь.

– Стэн, – шепчет она мне возбужденно, – таксист…

– Пох, – отвечаю я, – расстегивая свободной рукой чиксе ширинку.

– Не здесь, не здесь, – стонет она смущенно.

– Поехали в гостиницу? – спрашиваю я.

– Нет, давай сперва в бар, посидим, я еще не готова, Стэн, милый, – отвечает она.

Ну-у… Ведет себя, словно натуральная целка!

– Конечно, солнышко.

Мы останавливаемся напротив «Двух собак», и я расплачиваюсь с таксистом.

Бэкса и Стомпа нет. Какая, блянах, удача.

Мы садимся за свободный столик, заказываем пиво, жареные сосиски, вяленое мясо и сыр.

Надеюсь, здесь не нарисуется этот придурок Факер. Хотя мои страхи, скорее всего, беспочвенны: мудила редко тусуется здесь.

Мы пьем пиво, хаваем сосиски и продолжаем вести всякие тупые разговоры.

Это как какое-то мудацкое анкетирование.

– Как дела?

– Хорошо.

– Как учеба?

– Хорошо.

– Как мама?

– Хорошо.

– Ты меня любишь?

– Хоро… то есть да.

Ну, и в том же духе.

Мое ангельское терпение начинает заканчиваться, счетчик тикает, время идет, мой член уже ломит от перевозбуждения, да и сучка, даю палец на отсечение, уже течет! Так нах вся эта комедия?

Я не выдерживаю и совершаю ошибку. Я не ожидал, честно признаюсь, что девочка такая серьезно-депрессивная.

– Маша, – говорю я, – я хочу тебя.

Она молчит и вся как-то напрягается.

– Я тоже тебя хочу, Стэн, – наконец отвечает она.

– Ну, так в чем проблема? – начинаю злиться я.

– Я говорила с Аней, с Лилу, – печально качает она головой.

Тут уже напрягаться начинаю я. Чозонах? Зачем она говорила с моими бывшими?

– Ну, и? – спрашиваю я безразлично.

– Ты спал с ними, Стэн, – в ее глазах, кажется, появляются слезы.

– Маша, можно подумать, что ты ни с кем не спала, – злюсь я.

– Они из нашего чата, – парирует сучка.

– И что? А ты забыла свой роман с Хулиганом? – спрашиваю я, жопой чувствуя неладное.

– Мы с ним из одного города, Стэн, мы встречались с ним два месяца, перед тем как переспали, – она смотрит на меня как-то неприятно.

– Какое счастье, – изрекаю я.

– Ты же спал с ними на первом свидании, а потом бросал их, – отвечает чуть не плача Маша.

– И что, ну и что? Я не любил их! – я едва не перехожу на крик.

– Где гарантии, Стэн? – спрашивает она.

– Ну, и не надо, – я делаю вид, что обиделся.

– Были не только Аня и Лилу, – зло говорит сучка.

«Ну, и нах ты приехала?» – хотел было спросить я, да промолчал.

Дерьмо и никакого секса. Все, чувак. Меняй чат. Тут тебе уже ничего не светит.

Мы допиваем пиво.

До ее поезда еще несколько часов, мы гуляем по городу, она старается выглядеть веселой, я тоже из последних сил выдавливаю из себя улыбку, но все уже испорчено. Них… не будет. Game over. Как это часто бывает, для того, чтобы заглушить ощущение полной отстойности случившегося, я покупаю на каждом углу пиво: не потрахался, так хоть напьюсь. Маша спрашивает меня о разных улицах, по которым мы ходим, разных памятниках, возле которых сидим на лавочках. Я ипу, что это за памятники? Обгаженные птицами мужики с бородами или во фраках… Мы бесцельно ходим по городу, я нехотя покупаю ей мороженое возле метро «Театральная»… когда же ты, жаба, уже свалишь…, и она говорит мне «спасибо». Засунь себе свое «спасибо» в одно место, тупая дура. Мне ужасно хочется ссать, думаю метнуться в ближайшие кусты, но вокруг тусуется слишком много народа. Наконец попадается «Макдональдс». С облегчением отливаю, наслаждаясь обрывком льющейся из-под потолка песни. Кажется, это Moby. У меня появляется мысль свалить через задний ход, бросить ее нах, но я почему-то решаю сохранить лицо, лицо ипаного джентльмена. Обделанного по самые уши джентльмена. Поэтому, вместо того, чтобы уйти, я возвращаюсь к Маше. Она ждет меня с улыбкой на лице. Ей весело, ей хорошо… Ржунимагу, что ли?

Я провожаю Машу на вокзал, сажаю в поезд, целую на прощание. Она просит прощения, «если что не так». Все не так! Я тебя не трахнул, и вот это уже «не так»!

Она обещает написать, как только приедет.

– Увидимся завтра в чате, – говорю я.

– Да, милый, – отвечает она и уезжает в свой Питер.

Все, на этом чате можно поставить крест. Я возвращаюсь домой, мамочки нет. Загружаю на компе свою коллекцию порнографии и зло мастурбирую. Я в ахуе!

We are casuals and fuck off all the others!
Алекс

Мне 22 года. Я увлекаюсь этим уже около семи лет; почти с самого начала являясь непосредственным участником столкновений. Я – кэжуал, или футбольный хулиган, чтобы вам было понятнее.

Вот сейчас я лежу в своей однокомнатной квартире, на шикарном диване, с ультрамодной обстановкой вокруг. Да, вот лежу и думаю: а зачем мне все это нужно? Что мне, спокойно, что ли, не живется? Наверное, для меня это нечто большее, чем просто поддержка любимого клуба, это как наркотик. Причем такой, которого требуется все больше и больше. Раньше было удовлетворение только оттого, когда толпой в пятьдесят рыл мы налетали на врага и выигрывали битву. Бывало, и проигрывали, что вгоняло нас в нехилую депрессию. При этом организм получал все, что необходимо. Потом пришло привыкание к победам, увеличивалось количество часов, проведенных в тренажерном зале, настраивались только на победу, и это, знаете ли, помогало. Результаты стали гораздо лучше, чем были раньше. При этом мой мозг всегда думал, что и как сделать. Если раньше к моим советам парни из моба прислушивались, но меняли лишь часть плана, то сейчас я один из тех, кто лично планирует наши перемещения. Я – топ-бой, у меня есть власть над людьми из фирмы. Это тоже наркотик, может, даже посильнее тех, которые мне приходилось глотать.

Да, сначала тебе кажется, что ты все можешь, но первый махач быстро расставляет акценты и показывает, кто есть кто и чего ты действительно стоишь. В лучшем случае у тебя просто разбит нос, в худшем – сломаны ребра, и после ты сращиваешь их в больнице. Без постоянного поддерживания формы боксом, кикбоксингом, другими единоборствами в мобе делать нечего. Все проходят через это. И не надо говорить себе, что со следующего месяца точно начну. Надо просто взять и пойти в зал, и стать тем, кто превратит фейсер врага в кровавую кашу всего за несколько секунд! В общем, одним из главных показателей в этом деле является хорошая боевая форма. Приходит опыт. Да только нечего и думать, что все так просто. Всякое случается, и даже твой любимый свитер за триста гринов может порваться, но ты должен стоять до конца, должен выстоять и стать героем. Ведь ими становятся, а не рождаются. Авторитет в фирме завоевать нелегко: порой не один перелом получишь, не одну рубашку кровью перепачкаешь.

Да, я шмотки еще люблю, и свитер за триста гринов – это не предел того, что я выкладывал за шмотки. Семь сотен бачей за курту, но зато ты спокоен: тебе не холодно, она не промокает. В общем, хорошая одежда – залог крепкого здоровья. Да, стиль такой – тратишь бабло на шмотки и не задумываешься. Зато на трибуне тебя выделяют взглядами те, кто понимает. А гопникам, им пох, они как были быдлом, так им и останутся навсегда. Это талант – одеваться правильно. Мы, реальные стосы из моба, не ставим себе целью привлечь внимание к себе, мы не выряжаемся, как мелкие, в Umbro и берцы. Наше искусство – слиться с толпой, но по лейблу, по неуловимой на первый взгляд детали вы определяете – перед вами кэжуал. Не скрою, на шмотки уходят практически все деньги, поэтому пахать приходится по полной. Слава богу, природа меня мозгами не обделила, и я нормально зарабатываю. Делаю персональные странички в Интернете для разных крутых и не очень компаний. Богатые клиенты готовы платить по несколько сотен зеленых за несколько дней работы? Я только приветствую такой подход к делу.

Сейчас на стадионы ходит достаточно народу, по сравнению с началом 90-х. Но кто, собственно, этот народ?!

Большинство из тех, кто приходит на стадион, жрут семечки, пьют дешевое пиво из пластиковых «сисек», одеваются в спортивные штаны и туфли-лыжи и нех… не понимают в самой сути этой великой игры.

Мы же готовы расстаться с сотнями зеленых за понравившуюся вещь, знаем толк в моде, музыке, собираемся перед футболом в любимом пабе за кружечкой хорошего пива. И главное, мы любим эту игру!

А ведь дело не во внешнем виде и не в том, кто что пьет или курит, дело ведь в понимании ситуации, в оценке противника и своих собственных сил, в мозгах ведь дело, а они либо есть, либо их нет.

Насилие на футболе, говорите? Естественно, а как же без этого: стычки происходят, происходили и будут происходить всегда. Футбольное насилие – это своеобразный протест против диктатуры капитала. Одни водку пьют, другие на футболе приезжих фанов бьют. Это нормально.

Так уж сложилось с древних времен, что единственный способ доказать, кто сильнее – сделать это при помощи силы. Но мало кто знает, что за этим кроются длительные обсуждения, хитрость и ловкость. На одной лишь тупой позиции физической силы много не сделаешь, необходимы тактика и умение предугадать действия соперника. А к этому способны далеко не все, а точнее – ограниченный круг лиц, остальные же – это просто так, кто-то в шарфе, орущий какую-то пьяную муть и одевающийся на ближайшем рынке. И таких большинство, но они, к счастью, особой роли в фанатских передрягах не играют, но сильно портят имидж настоящего фэна в глазах окружающих – ведь у людей сложился стереотип такой, что фанат – это пьяный, орущий баклан, который ведет себя неадекватно к гражданскому населению. А это печально.

Сейчас вообще попандос из-за гопачей разных – если заранее не позаботишься о билете, то и на матч хер попадешь. Руководство клуба объявило нам негласную войну: мы, типа, агрессивные малообразованные уроды. Ага, конечно. Короче, не буду я вам тут прописные истины рассказывать, почитайте книги на эту тему, ну, «Мы идем», например.

Короче, стосы, be strong and love your club!

До встречи на футболе нах…!

Ревности
Марина

Всегда ненавидела эти взгляды. Когда он смотрит на задницы других девчонок, я бешусь. Но, с другой стороны, наверное, я бы не уважала Лэдди, если бы он не поглядывал на других. Но когда он принялся пялиться на бабу, обнимавшуюся со своей подругой, мне стало по-настоящему хреново. Неужели мое тело неинтересно и скучно оттого, что он столько раз видел его без одежды? Может, у меня жировые складки? Может, я потолстела? Да что за идиотские мысли? Но представьте, что я должна чувствовать, когда он мнет мои ягодицы, а сам представляет увиденную на улице задницу в стильных джинсах? Я люблю его, но ревную к девчонкам на улице, к подругам, к этим дурам, которые снимаются в рекламных роликах… Представляю, как они обсуждают этих шалав в мужской компании.

Вот и сейчас я физически чувствую, когда его взгляд скользит по ее фигуре. Вокруг пьяная болтовня, Факер рассказывает что-то о своих футбольных похождениях, не забывая время от времени оглядывать меня таким взглядом, что мне невольно начинает казаться, что я голая. И это при моем парне! Впрочем, он уже изрядно набрался. Меня колотит, и я тоже начинаю выпивать. Рюмку за рюмкой. Чертов Лэдди! Меня водка не берет, так я зла на него!

В принципе Факер неплохой парень, но бездельник. Давно бы бросил всю эту бодягу, этих уродов, которые сидят сейчас в комнате, – из него бы могло что-нибудь получиться. Собственно, Факер – единственный из этой компании, к кому Лэдди испытывает уважение. Они могли бы стать настоящими друзьями, но общих дел у них нет, и они немного опасаются друг друга. Оба – достаточно циничные и язвительные ребята, оба способны на сумасшедшие выходки. Вообще, парни странный народ – Лэдди, мне кажется, завидует Факеру, потому что тот трахается все время с разными шалавами, а Факер завидует, что у Лэдди есть постоянная девушка. Наверное, дело в том, что это за девушка. Мне кажется, я симпатичная. Довольно высокая; если надеваю шпильки, то становлюсь немного выше Лэдди. Его это задевает, но он стесняется признаться. У меня довольно милое лицо, но когда нет настроения, я считаю себя дурнушкой, но все-таки я ничего. Довольно худенькая, да и клеши на мне смотрятся супер. Грудь, судя по взглядам Факера, тоже ничего, могу позволить себе обтягивающую футболку. И живот можно открыть – подтянутый, даже видны мышцы пресса. Собственно, именно так я и одета. Мне ведь тоже приятно, когда на меня смотрят.

А веселье в комнате продолжается. Все заглатывают еще по стопке, я не отстаю от народа. Потихоньку все начинает плыть перед глазами… Больше всего мне не нравятся те двое, я слышала, они торгуют наркотой. Их что, уже поперло? Я ведь ничего в этом не понимаю, запросто могу спутать пьяного с наширявшимся. Одна девчонка ведет себя совсем странно – сидит и бормочет что-то под нос. Остальные над ней ржут. Толкаю Лэдди в бок. Надо же, какая досада! Ему пришлось отвести взгляд от ног шлюхи напротив.

– Слушай, они что, совсем обдолбанные? – немного испуганно спрашиваю я.

– Некоторые да, я нет, честно. Все нормально будет, – бормочет Лэдди.

– Тебе не стыдно при мне пялиться на баб? – делаю я замечание.

– Да не пялюсь я ни на кого, – надувает губы Лэдди.

– А то я не вижу, – огрызаюсь я.

– Слушай, задолбала. Где бы ни были, ты всегда со своей ревностью, – в свою очередь начинает злиться Лэдди.

– А если я начну заигрывать с твоими друзьями? – спрашиваю я в шутку… или нет?

– Заигрывай, – спокойно отвечает он.

– Вот так, да? – он меня разозлил.

Значит, я ничего такого не сделаю? Я заглатываю очередную порцию водки. Да пялься ты на кого угодно! Поглядим еще…

Его взгляд опять прошелся по ногам пьяной шлюшки.

– Ну и куда ты сейчас смотришь?

Лэдди резко обернулся и взбешенно на меня уставился. Но он умеет держать себя в руках, голос его звучал мягко.

– Вон на ту девушку, что втыкает в одну точку. Потому что за ней лучше проследить, – он улыбнулся, – я не собираюсь трахать ее в ванной, тайком от тебя, милая.

Как всегда, он казался прав. Похоже, я выглядела, как дура, а он снова уставился на своих ненаглядных. Вдруг та баба, за которую так переживал мой кавалер, вскочила и, что бы вы думали? Выпрыгнула в окно. Все кинулись смотреть. Оказалась, что она повисла на дереве. Все принялись ржать, а Лэдди кинулся вниз. Как всегда, больше всех надо. Почему бы не побежать ее парню? Я даже попыталась его остановить, но алкоголь уже не давал быть особенно настойчивой… Пусть катится со своей стремянкой… Я так ему и сказала: катись, Лэдди, со своей стремянкой, к чертовой матери… Зашла в комнату. Там все высунулись из окна по пояс и ржали. Я стояла в стороне и снова поймала на себе взгляд Факера.

– Иди посмотри, там весело, – улыбнулся он.

– Да пошли вы все, – оказывается, я разозлилась не на шутку.

Я вывалилась из комнаты и направилась в ванную. Хотелось побыть одной. Не вышло. Факер вошел следом.

– Марин, что с тобой, – Факер, кобель чертов, обнял меня за плечи.

Я решилась. В конце концов, меня это все достало. Я обняла его за шею.

– Ласки хочется, – тихо сказала я.

Факер выглядел обалдевшим. Бормотал что-то о товарищеских чувствах, но все-таки мужики – скоты. За бабу готовы мать родную переработать на удобрения. Я почувствовала его губы на своей шее. Клеши и обтягивающая футболка классно смотрятся, но снимать их довольно проблематично. Впрочем, мы справились. Факер прижал меня к двери, я обняла его за шею и повисла, охватив ногами его талию, он вошел в меня…

… В общем-то, ничего особенного, секс как секс. Он двигался резкими, сильными толчками. Мне прежде не доводилось заниматься сексом стоя, а Факеру явно было не впервой. До оргазма было далеко, но все равно приятно. Мне так и не удалось застонать – совесть… Факер шумно дышал мне в ухо, его руки впились в мою задницу. Будучи знакомой с моральными устоями настоящих подонков, к которым Факер с гордостью себя причислял, я не сомневалась ни секунды, что он рад оставить во мне весь свой запас.

– Не в меня, ладно? – попросила я.

– Возьми в рот, – он почти задыхался. Бросай курить, дружок.

– Нет уж, спасибо, – замотала я головой…

Отсасывать? Я выше этого.

– Да ладно, заела бы йогуртом, – он уже кончил, обрызгав меня от талии до колен.

Я принялась вытираться лэддиным полотенцем для лица, внутренне наслаждаясь отвратительностью содеянного. Тщательно протерла промежность. Моя смазка и сперма Факера на полотенце моего парня. Какая же я сука, все-таки.

В дверь стучали. Это был Лэдди.

– Кто там? – Факер еще не понял, кто это.

Лэдди принялся орать, как сумасшедший.

Отпираться было бесполезно, и мы открыли дверь, едва успев кое-как одеться. Все-таки Факер не такой ублюдок, как его дружки. Первый удар он принял на себя. Впрочем, Лэдди было не до Факера. Объект ревности для него важнее, чем субъект измены. И тут я почувствовала, что именно сейчас я сильнее. Он смотрел на меня, как побитая собака, и не мог подобрать слов. Диалог получился идиотским. Он выглядел слабым и жалким, мне стало противно.

– Пошел вон, – просто сказала я.

Лэдди развернулся и ушел, не сказав ни слова. Я заперлась в ванной и разрыдалась.

Когда я вышла, он был в полной отключке. Я собрала вещи и убежала домой. Всю ночь я проплакала, хотелось кому-то позвонить, но уж точно не хотелось никому ничего рассказывать.

Во мне жили два противоположных ощущения – что я не могу жить без Лэдди и что я больше не могу с ним встречаться. Весь день я ждала звонка Лэдди. Если бы он стал меня обвинять, я бы его послала. Если бы принялся извиняться, я бы сделала то же самое. В принципе, результат был бы один и тот же, но я все равно ждала.

Но он не позвонил. Спать не хотелось, и я пошла к подруге, живущей в моем подъезде, с предложением напиться. Свое желание объяснила тем, что напилась вчера и почему бы не сделать это и сегодня… Ну, и напилась.

Проснулась я с ужасного похмелья. Меня разбудил телефонный звонок.

– Привет, – вот и Лэдди.

– Привет.

– Слушай, я поступил глупо, ты поступила глупо, и все это глупость, ладно?

– Что глупость?

– Что вчера случилось.

– А что случилось?

– Марин, слушай. Я знаю, за что ты на меня сердишься. Но я пошел за той девчонкой, потому что никто бы этого не сделал, понимаешь?

– Что «понимаешь»?

– Марина, пожалуйста…

– Что «пожалуйста»?

– Мы ведь любим друг друга? Я забуду, что было.

– Позавчера, если ты не помнишь, я сказала тебе одну очень важную вещь.

– Что за вещь?

– Оставь меня в покое! – заорала я и бросила трубку.

Улеглась на постель и заплакала.

Когда плакать надоело, я позвонила одной из подруг. Как же я выпала из их круга за то время, что встречалась с Лэдди. Как давно я не слышала лекций о том, что бросать надо этого козла, что мне, оказывается, нужна машина, как минимум Audi A6, пятикомнатная квартира и бесконечные поездки по курортам. Что без какого-нибудь годзилы в галстуке я не человек, а кусок дерьма. Залив мне голову помоями доверху, подружка убежала на свидание. Сколько десятков членов побывает в ней, прежде чем она получит свою Audi? И получит ли?

С другой стороны, где истина? Где Лэдди? Где пятикомнатная квартира? Мужики говорят в таких ситуациях «в пизде». А ведь, возможно, они правы.