Текст книги "На струе"

Мы – самые правильные щщи!
Алекс

Значит так, вот мы идем, да, нах, это мы, и мы идем пить пиво, вернее, не просто пить и не только пиво. Мы пришли сюда нажраться. Это почему еще «мы» и «нажраться»? А, бля, потому, что наш клуб, да, именно «наш клуб», и он победил этих ипаных мудаков в этом Великом-Блядь-Дерби на Кубок Страны!

Ну вот, нас пять человек. Все прямо такие из себя, даже ломает снять кепку в клетку Aquascutum. Это вам, не задроты карланы в тряпках с сэконда. Мы ниипаться правильные щщи, все на моде, по самые уши. У кого-то на рукаве до боли знакомый компас Stone Island, кто-то нескромно показывает клетку от Burberry, купленную, естественно, в официальных сторах Лондона и Милана, на ногах тапки от Lacoste или Ессо. Ну, мы же не бабы, бля, какие-то течные, чтобы этим гордиться, ведь так? У нас есть яйца, а кроме этого, все эти пятеро парней, которые сейчас идут жрать пиво, разобьют епальник врагу при первой же возможности, чтобы неповадно было ссаным псам называть себя номером один! Идите нах! Мы тут номер один!

Ну, короче, черт с ним, с прикидом, это образ жизни. Заходим мы, значит, в наш любимый паб «Каменный бокал», он в районе Ботанического сада, слышали о таком? Заведение, значит, выглядит, как в старой доброй Англии: деревянные стулья, такие же столы, причем все из добротного дуба, а не какого-нибудь ДСП, это вам не тошниловка, это и есть то культовое место, где рулят настоящие парни! Все тут в тему!

Ну, заходим, сдаем верхнюю одежду в гардероб, получая взамен тяжелые металлические номерки. Они такие удобные, так ложатся идеально в ладонь, и удар получается намного сильнее, нежели без них, чтобы враги знали, кто тут номер один. Гы.

Проходим в зал, сажаем наши задницы на высокие стулья около барной стойки, меню посылаем нах и так все знаем.

– Эй, парень, нам два галлона Guinness и пять стаканов, – командует Бат гарсону.

– Закуску?… – паренек вежливо склоняет голову.

– А, ты же новенький, нам, пожалуй, фирменную сырную закуску от шефа и крылышки с острым соусом. Ведь все любят этот чудесный острый Чили-соус, да, парни? – ржет Бат.

– Ну, так, сам же знаешь… – подмигивает Кларк.

– Сейчас будет пиво, подождите немного, – гарсон вежлив. А как же иначе?

– Да без проблем, – отвечаю я, бросая на стойку пачку сигарет.

– Ну, так чего, Алекс, как мы сегодня вздрочнули этих ссаных псов на их территории-то, а? Они теперь долго будут точить когти и свои сколотые клыки на первоклассных парней нашего Великого Нах Моба, так? – спрашивает меня довольный Бат.

– Конечно, так! – отвечаю я, затягиваясь.

– Вроде наших даже не повязали никого, да и щщи у всех целы, так… пара разбитых носов, – говорит Питти.

– Нет, вроде одному нехило наварили по голове, но он ходить сам мог, это у них пять щщей поди в больнице. Блин, это же их аргументы были, мы-то тут ни при чем, – громко смеется Кларк.

Нарастающий смех, хлопки по плечу.

– Ваше пиво, – парень ставит перед нами бокалы.

– Спасибо, за тобой ещe закуска, вроде, – напоминаю я.

– Да, будет все, чуть попозже.

Народу становится все больше, открывают большой экран. Крутят матч английской Премьер-лиги, везет же парням – почти каждый уик энд праздник, но мы, нах, не хуже, покажем им на Евро этим летом, кто есть кто! Чтобы знали, что мы тоже много стоим. Хе-хе.

– Закуска…

– Ок. Ещe столько же пива, – командует Бат.

Пивко начинает потихоньку расслаблять. Эх, щас бы затянуться хорошо, но нельзя. Типа, приличное заведение… Да легализовать продажу марихуаны в стране и проституцию! Хрен дождешься, мудаки поганые.

Ко мне подваливает какой-то мелкий, кажись, я видел его в baby-crew. На малыше голубые Levis, мартинсы, из-под толстовки Umbro выглядывает какая-то клетка, возможно, даже Tommy Hilfiger, конечно же, из секонда, и розетка, на коротко стриженой башне кепка Lonsdale. Хулиган, нах! Умереть и не встать! От горшка два вершка, дурик, ха-ха.

– Алекс, Алекс, – мелкий смотрит на меня полными любви и преданности глазами.

– Чего тебе, малыш? – спрашиваю я и делаю хороший такой глоток Guinness.

– Круто мы их, да, Алекс? Я сегодня одного вальнул цепью, – карлан гордо показывает на присобаченную на бедре цепь.

Парни начинают глумиться. Всем весело.

– Молодец, парень, тебя как звать? – спрашиваю я, весело подмигивая Бату.

– У меня еще нет погоняла, Алекс, а так, я – Саша, – говорит малыш.

– Очень приятно, – я жму карлану руку под хохот парней, – теперь ты будешь, – я смотрю на малыша, – Лонсдейл Мелкий.

«Каменный бокал» просто-таки сотрясает хохот.

– Парни, вы не против? – спрашиваю я.

Те только кивают головами, весело лыбятся и пьют пиво.

– А можно с вами посидеть? – спрашивает осмелевший Лонсдейл Мелкий.

– Валяй, – я показываю ему на свободное место.

А пиво-то, пиво – как всегда, отменное, хотя я знаю, что они, суки, чуток разбавляют этот напиток богов, но это самый сносный Guinness в городе.

– Парни, а прикиньте, ща сюда карлики псов зайдут и начнут всe крушить, вот кора-то? – говорит Бат. И вроде серьезно.

– Да ты чего, совсем мозги пропил? Сам знаешь, сюда только основа может приехать, и то под конец, когда все нажрутся, – хмурится Питти.

– Да не, я те реально говорю, ща придут и уроют тебя, мудака, гы-гы, чтобы знал, кого бояцца, – веселится Бат.

– Да пошел ты…, рожа тупая, – ржет Питти.

– Да успокойся, я ж шучу, стос, – примирительно говорит Бат.

– А-а… повелся, у-ха-ха, – смеюсь я над Питти.

Пьем пиво.

– Алекс, а какой вкус у чиксы, когда ты ей делаешь… ну, занимаешься с ней оральным сексом? – неожиданно спрашивает Лонсдейл Мелкий. Вот уж неожиданно, так неожиданно!

Народ аж прибалдел и смотрит с дебильными улыбками то на меня, то на карлана.

– Мелкий, а те сколько годков-то? – спрашивает, улыбаясь, Бат.

– Шестнадцать – отвечает малыш.

– А-а, ну тогда можно, – говорит Бат, и паб вновь сотрясает взрыв хохота.

Мелкий немного смутился.

– Ну, чего вы? – заступаюсь я за карлана. – У тебя девочка есть?

– Ну, есть, – понурив голову, бормочет тот.

– Ты ее трешь уже? – ржет мудила Кларк.

– Не-а.

– Короче, Лонсдейл… это… Мелкий, – говорю я, закусывая Guinness куском сыра, – вкус такой… Как сыр с пивом…

Поднимается такой хохот, что едва не падает крыша.

– А-а-а, – кивает малыш.

– И ты молодец, что хочешь сделать своей девочке приятно, – подбадриваю я его.

Лонсдейл Мелкий радостно улыбается.

– Я пойду, – говорит он, показывая на небольшую группу из baby-crew, распивающих светлое пиво по соседству.

– Давай, чувак, рад был познакомиться, – жму я ему руку.

Парни следуют моему примеру. Лонсдейл Мелкий чувствует себя просто-таки звездой. Да он и стал звездой среди мелких после терки с такими крутыми парнями, как мы, гы-гы.

– Парни, может, шлюх снимем и в баню с ними на ночь? – предлагает Бат.

– А что, реальная тема. Кто банкует? – подает голос Мясо.

– Вы чего, припухли, я и так пиво ставлю, совсем мудаки? – шутит Питти.

– Ладно, я скидываю сотню зелени, – говорит Бат.

– Согласен.

– Я тоже.

– Лады, гуляем, парни, – подвожу итог я.

Раз в недельку можно и расслабиться, тем более после такой отменной победы.

Но это что за шум? Не понял. Двери паба открылись, и к нам в гости влетает моб уродов числом в дюжину рыл. Какого хера они тут делают?

– Слышь, ты, шутник. Нострадамус сраный. Наговорил тут, сука, – шипит Питти, хватая бокал.

Их больше. Тут уже не до фэйр плэй.

– Правда, нах! Хули сидим, парни? Давай! Давай!

Мелкие из baby-crew, которые сидят ближе к выходу, чем мы, отстегивают свои цепи и бросаются в бой. Силы явно неравны, и уроды начинают мочить наших карланов. Мы хватаем кружки, стулья и прочую барную утварь.

– Вперед, парни! – ору я, вооружившись кием.

Мы спешим на помощь молодняку.

Начинается неиповый махач.

Сука, лови правый хук, на и тебе с ноги, пидору мелкому. Засунь себе свой кий в жопу, чмо! В воздухе летают бокалы, бутылки, стулья. Смачно хрустят чьи-то кости и мебель. Мимо меня пролетает здоровенный бугай, обрушиваясь всей тушей на стол. Ублюдок пытается подняться, но я наношу ему сокрушительный удар кием по голове. Мое оружие разлетается на куски, а сучара отрубается. На меня, сжимая в кулаке бутылку, прыгает бритый козел в безрукавке Lacoste, я умело ухожу в сторону и бью его куском кия в табло. Гы, я ему глаз, что ли, выбил, и он стeк в стакан с виски, гы.

– Вали их, бля! – ору я.

Возле моей башки пролетает файер и врезается в стену с алкоголем. Слышен оглушительный звон бьющихся бутылок, барную стойку охватывает пламя. Кто-то зажигает дымовую шашку. Ничего не разберешь, где свои, где враги, них непонятно. Я прорываюсь сквозь дымовую завесу к выходу. Кто-то наконец-то додумался открыть дверь. По дороге я сбиваю с ног еще одного врага и валю на него стол. Нах отсюда, нах…

Все не так просто. На выходе появляется охрана. Человек пять, не так много, чтобы сдержать нас, но ублюдки вооружены бейсбольными битами и прочими аргументами. Я пытаюсь вырваться наружу, но получаю удар по голове. Да-а, посидели… попили пиво…

– Руки, руки, сука! Да пошел ты вместе со своим кабаком, мудак!

Наконец, схватив куртку, мне удается вырваться на воздух.

– Валим отсюда! – ору я.

Моб налетевших уродов свалил в соседний двор, где слышны звуки продолжающейся битвы. Туда уже валит наш молодняк. Мелкие за своих мстят жестоко. Охрана ссыт бежать вслед, нас больше.

– Вы за все ответите, уроды! Вы тут больше не появитесь, – орет нам кто-то вслед, наверное, самый главный и толстый мудак из службы охраны.

В ответ в его сторону летит пустая бутылка.

Рядом пробегает Лонсдейл Мелкий.

– Алекс, мы их завалим, – весело кричит он, размахивая переломленным кием.

– Давай, малыш, я в тебя верю, – говорю я.

Лонсдейл Мелкий со своим мобом скрываются в темноте, откуда слышны крики и звон бьющегося стекла.

Слышен вой акабовских машин. Мы быстренько сваливаем подальше от паба, уходим в подворотни, петляем, шифруемся одним словом. Спустя пять минут, оказавшись в безопасности, останавливаемся и переводим дух.

– Ну что, едем по блядям? – отдышавшись, спрашиваю я.

– Ты что? Мне ребра чуть не переломали, я домой, – заныл Питти.

– Я тоже пас, пасть болит, охранник, сука, он вон какой здоровяк, ему бы с Циклопом нашим перемахнуться, – зло говорит Бат, мотая лысой башней.

– Ну, значит, никто не едет? Парни, а вы? – расстраиваюсь я.

– Неее, мы тоже домой, извини, старик, пропало настроение, в другой раз, – отвечают ребята.

– Жаль! Ну, ладно, удачи вам, чуваки, залечивайтесь.

– Пока, старик, не болей.

– Арривидерчи.

Вот же дерьмо. Домой не хочу, а придется. Или нет, поеду к Алине, может, она погреет моего малыша? Конечно, она-то его точно погреет.

Короче, всем вам в алые губки, болезные, а я иду по бабам! Пора по бабам!!!

Собачка, гы-гы-гы
Кэп

– Кэп, милый, наша собачка хочет в туалет, – Лиля толкает меня в голое плечо, типа, будит.

– Дай еще поспать, любимая, – бурчу я, пытаясь перевернуться от моей девочки к стене.

– Кэп, если собака насрет в комнате, я заставлю убирать именно тебя, дорогой, – кошечка выпускает коготки.

– О-о-о, – я издаю протяжный стон, но все же поднимаюсь с кровати и начинаю шарить по комнате в поисках одежды.

Я не выспался, полночи встречал машины, которые «по воздуху», ну, то есть совсем с левыми документами пригнали из Белоруссии. Да потом еще и как следует ударили с бульбашами по герычу. Кое-как уснул, а уже подъем.

Но моя Лиля, моя девочка, она – такая, если сказала, значит, так и будет, а убирать собачьи экскременты мне совсем не хочется.

Мой булька (парни, ему скоро уже четыре года!), весело прыгает вокруг меня, чуть не сбивая с ног. Чувствует, что сейчас наконец-то посрет.

– Ди Канио, отвали, – бурчу я, натягивая помятые джинсы и продолжая искать все еще сонным взглядом свитер.

Это не я дал такую мудацкую кличку псу, парни! Честное слово! Это все Факер, мудак, с его английским футболом. А дело было так, ребята. Я купил себе этого милого щеночка и, ясен перец, обмывал покупку с Факером.

Ну, Факер и спрашивает:

– Кэп, а Кэп, а ты ему уже кличку придумал?

– Не-а, – говорю я, потягивая пивко себе.

– Ди Канио, – изрекает Факер и отрыгивает.

– Чего? – я уже пьяный и туго соображаю.

– Ди Канио, чувак, самый рульный игруля самого рульного клуба всех времен и народов, под названием «Вест Хэм», – Факер, словно учитель, поднимает вверх указательный палец.

Ну, вот так мы его и нарекли. А на следующее утро я проснулся, вижу, Факер бросает щенку мячик и кричит: «Ди Канио, мяч в игре, сынок». Я пораскинул мозгами: Ди Канио, так Ди Канио, хули мне? Да и другу приятно.

Я все-таки нахожу свой реглан с капюшоном Lotto и беру собаку за ошейник.

– Пошли, парень.

Собака разве что не ссыт от радости и весело машет хвостом. Ну и правильно, и я как раз растрясусь с утра, типа, зарядка у меня будет, а потом можно и закинуться чуток.

Влезаю в старые кроссы Puma, надеваю на собаку стремена и намордник, и мы идем гулять.

Погодка супер! Людей на улице почти нет: какой дурак, кроме собачника, будет вылезать из берлоги в такую рань, да еще в субботу?

Около моего дома такая нехилая дубовая аллея, прямо туда мы с собачкой и направляемся.

Значит, так. Гуляю я с Ди Канио, он делает все дела: ссыт, срет, деревья обнюхивает, все как положено, кусты метит. Я же спокойно себе так смотрю по сторонам. Дошли мы до конца аллеи, пес посрал нормально так, развернулись мы и уже собираемся идти домой, как вижу: в полста метрах от нас мудила в каком-то гопском прикидоне, а рядом с ним какой-то затраханный Тузик бегает, типа, как доберман.

Тузик замечает моего пса и мчит к нам.

«Ха…, вот и развлекуха», – думаю я.

– Тузик, Тузик, – кричит ему мудила.

Ага, щас! Тузик его нех не слушает!

Ну, я, бля, снимаю со своего красавца намордник. Ди Канио уже весь из себя – в боевой стойке, шерсть дыбом, все как положено. Когда расстояние сокращается до пяти метров, я приспускаю поводок и тихо так говорю собачке:

– Откуси этому уроду яйца, чувак.

Ди Канио делает рывок вперед и смачно так впивается своей пастью прямо в шею Тузику.

Все, захват мертвый. Тузик лишь злобно рычит и пускает слюни.

Подбегает хозяин этого чмо, тоже чмо. Мудачок реальный – лет семнадцать, спортивные штаны и куртка «Абибасс» с надписью на всю грудь. Короче, типичный лох.

– Ой, бли-ин… – бормочет он, – ой простите, извините… и все дела.

– Ты своего двортерьера на поводке води, – лаконично замечаю я, наслаждаясь видом, как мой Ди Канио душит Тузика.

– А… это, – начинает мудак.

– Чего? – я вопросительно смотрю на него.

– А ты… э-э-э… вы, вы можете ему пасть раскрыть, – мудак уже чуть не плачет, – а то он моего… того – загрызет.

– Пасть раскрыть? – спрашиваю я.

– Ну, да, – гундосит мудак.

– А моральные издержки, чувак? – грозно спрашиваю я.

– Чего? – мямлит лох.

– Ты нанес моральный ущерб мне и моей собаке, – говорю я, показываю на Ди Канио, который уже попросту трясет Тузика, словно тряпку.

– Но… я, – хнычет чмо.

– Живо, бля, – уже реву я, – ты же хочешь, чтобы твоя собачка жила, – сладенько добавляю и лыблюсь по-доброму так.

Мудак поспешно роется в карманах и извлекает из них несколько мятых купюр разного достоинства. Начинает что-то их считать, я же вырываю лавэ из его ипаных рук и прячу в карман. Пустячок, а приятно!

– Ты согласен, что так будет справедливо? – спрашиваю я.

– Конечно, конечно, – быстро говорит чмо.

– Ты же не обидишься? – я смотрю на него так, будто мне действительно не пох, гы-гы-гы.

– Нет, нет… мужик… моя собака, – задрот показывает пальцем на почти уже мертвого Тузика.

– Ах, да, – киваю я.

Я подхожу к Ди Канио и аккуратно бью его ногой под дых. Пес икает и на секунду отпускает шавку. Этого достаточно, чтобы я успел схватить Тузика и отшвырнуть в сторону.

– Води собаку на поводке, – говорю я на прощание, надеваю на Ди Канио намордник и иду домой.

Зайдя в квартиру, я запираю пса в ванной.

– Лиль, помой собаку, – кричу я и иду в комнату, на ходу пересчитывая честно заработанные деньги.

Просто порно
Алекс

– Эй, открывай дверь. Давай быстрее, я ссать опять хочу, пива-то сколько выпито, а ты там свою дырку, наверное, ласкаешь, быстрееееей.

Я стою у дверей Алининой квартиры и упрямо жму на кнопку звонка.

Ну, где ты лазишь, сука! Открывай, бля!

О! Хвала небесам! За дверью слышны шаги… секундная пауза, Алина смотрит в глазок… звук открывающегося замка.

– О, дорогой, входи, милашка, – радостно говорит Алинка, открыв двери.

Она обворожительна, как всегда: хлопковая юбка Prada, расстегнутая рубашка СР Company и футболочка, аппетитно обтягивающая два неиповых арбуза.

– Привет, лапуся, – я целую девочку в губки и вваливаюсь в квартиру.

– Ты не предупредил, я бы приготовилась, – кокетничает она.

– Пох, – улыбаюсь я.

– Как добрался-то?

– Я ссать хочу, потооом, – смеюсь я, на ходу снимаю куртку и бегу в туалет.

Ну, где этот ипаный сортир, а… во-о-т. Оооо-оооо, даааааа, клево. Струя так рвется наружу, что прямо боюсь, как бы унитаз не расколоть, гы, ааа-а, хорошо.

– Что у вас автобусы такие вонючие? – спрашиваю я, выхожу из толчка и застегиваю на ходу джинсы.

– Ну, какие есть, ты, может, кофе хочешь? – спрашивает Алинка и идет на кухню.

– С коньяком? – я иду вслед за ней и падаю на мягкий кухонный диванчик, обитый натуральной кожей. Подарок от богатого папочки любимой дочери.

– Ну да, с коньяком, – улыбается она.

– Я вообще-то трахаться хочу, – говорю я, типа в шутку.

– Все будет, – подмигивает Алинка.

Нимфоманка, бля!

Ну, шевелись же быстрее, хочу алкоголя. Вот это дойки, а соски какие, величиной с крупную вишню! Эх, я же ее сегодня трахну во все щели, и самое клевое, она ведь это знает и она ведь тоже этого хочет, наверное, обтеклась вся уже, гы-гы-гы. Нет, всe же круто, что нам надо трахаться, причем не как всяким там животным – для размножения, а просто, ну просто потому, что нам хочется тепла и ласки. Во-во, вроде дельфины так ещe трахаются, ну, типа ради ласки, остальные глупые, просто так, для размножения. У них даже, наверное, лесбух и пидоров нету, как эти, наши Аня и Кэтти. Гы. А нет, помню, я малой ещe был. И помню, как сношались два кобеля, правда, мы их потом долго лупили палками и одному кирпичом ногу сломали, гы-гы-гы. Не люблю пидоров.

Ну, где эта шлюшка ходит с моим коньяком?

– Ты где?! – реву я, типа злобно.

– Лапуся, я уже иду, и не надо проклинать меня всеми страшными и неприличными словами. Малы-ы-ш, иду-у, – кричит из гостиной Алина.

Какой я ей малыш? 182 см росту, почти 90 кг весу и сплошные мышцы. От удара череп любого пса разлетается, гы-гы-гы. И член у меня в порядке, да она и сама знает, не один раз он в нее входил, да и сегодня потерзает.

– Ну, как ты, малыш? Как твоя жизнь? Все футболом увлечен, да? – спрашивает сучка, наливая мне в кофе конину.

– Ну, типа того, – отвечаю я и показываю свежую ссадину – работа одного из тех мудней из бара.

– Ой, малыш, может, промыть? – начинает причитать Алина.

– Нах, – отвечаю я и принимаюсь пить кофеек.

– Вроде взрослый уже, а как же семья? – спрашивает Алина, садится напротив меня и забрасывает ногу на ногу. Шарон Стоун, нах!

Будь у меня семья, я бы к тебе так спокойно заныривать не смог, аслица тупая.

– Ну, всему своe время, – отвечаю я, любуясь ножками кобылки.

– Да-да, как скажешь, ты ведь умный у меня, малыш, – улыбается Алина и треплет меня по щеке.

Как грудничка какого-то тупого! Но, вынужден признать, прикосновение ее нежных пальчиков доставляет мне удовольствие, и я чувствую, как дружок в трусах начинает оживать.

– Слушай, если я на пару годков младше тебя, это не значит, что я малыш, правда ведь, мамуля? – смеюсь я.

– Даааа, даааа, мой малыш, я не такая и старая, – мурлычет Алина, раздевая меня своими огромными глазами.

Девочка становится передо мной на колени, расстегивает ширинку и достает мой член.

– О-о, – вздыхает Алина и проводит по нему языком.

Куда она торопится? Я хочу коньяк допить, а потом только тебя вые…, о-о-о…, а твой язычок всe ещe так же ловок и прово-о-рен, как и ра-аньше…

Да, да… я хочу тебя. Вот моя рука уже мнeт твой арбуз 3-го размера, клево. Вот уже второй арбуз, а вот уже и футболку мы закидываем в угол, зачем она нам? Мы парни простые, занимаемся этим без трусов. Да-да-да.

Я случайно задеваю чашку с остатками кофе и слышу, как она глухо ударяется о пол.

– Алекс, малы-ы-ш, – шепчет сучка мне на ухо.

Я кладу чиксу на стол и начинают ласкать губами ее соски.

– Да-да, да-а, – томно шепчет она, поглаживая мой член.

Уже собираюсь засадить, когда в голову приходит идея.

– Может, в ванную? – мне пох на ответ, и я рывком поднимаю ее со стола.

– Да-да, малыш, даааа, – быстро отвечает она.

– Ну, пошли.

– Угу, – стонет Алина.

Еe попка, вот это орех, сегодня напросится на грех. Обидно, что орех не мой, во мне просыпается собственник, и что его пробуют почти все, кто захочет, сука ты.

Вооо, горяченькая, бляяя, да не кипяток, во, прям так. Массирую еe спину, живот, запускаю пальцы в еe пещерку. Тепло, влажно, гы-гы-гы, нежная ткань такая, вот бы мне чехол на член такой, гы-гы-гы. Давай, давай, сука. Да, вхожу, резко так, по-мужски. Она вскрикивает. Взад-вперед, генетически заложено, по этому принципу работает все вселенная. Туда-сюда, обратно, тебе и мне приятно, вроде такими мы в детстве считалочками баловались. Держу руками эти шикарные бедра, она сама опускается на мой член, руками приподнимаю еe, прям как на тренажере, мышцы качаю, гы-гы-гы. Клево, отлично. Она по ходу кончает, ну а я ещe успею, покачаю пока еще… Наклоняйся, давай, шевелись. Задаю бешеный темп в догги-стайл. Да-да-да, да-да-да! Ща, бля, сейчас он выплюнет столько живчиков, что этого хватит, чтобы Антарктиду заселить. Ааааааа, оооо. О да, всe.

Немного спермы сползает по ванной, но большая часть осталась на еe заднице. Даааа, круто.

Я мою ее расслабленное тело, смываю все с моей девочки и вытираю ее полотенцем. Теперь можно и на диванчик.

Поднимаю хрупкое, гладкое и вообще классное тело Алины и несу в гостиную. Осторожно кладу ее на уже расстеленный диван (малышка, наверное, собиралась поспать alone, гы-гы-гы) и сажусь рядом.

После секса во мне просыпается какая-то нежность, и я ласково так глажу ее по волосам.

– Ну, как? – спрашиваю я Алину, целуя ее в лоб.

– Ты великолепен, малыыыш, – выдыхает она и улыбается.

– Я же тебя очень люблю, мамуля, гы-гы-гы, – отвечаю я.

– Да уж, – улыбается Алина.

– Слушай, мамочка, а у нас есть что-нибудь стимулирующее? – спрашиваю я.

– Проблемы с эрекцией? – улыбается Алина.

– Нет, солнышко, просто я уже целый день как дунуть хочу, – отвечаю я.

Алинка протягивает руку и берет с журнального столика коробку из-под печенья. Из нее на свет божий появляется пакетик явно с травкой и целлофановый пакетик с Е.

– Мамочка! – радостно кричу я и целую Алину в губы.

Ну, как ее после этого не любить?!

– Продолжим в кровати? – спрашивает Алинка.

– Сейчас, солнышко, дай я только… – я открываю пакет с экстази и заглатываю таблеточку, запивая прямо из бутылки коньяком.

– О-о-о, дааа, – выдыхаю я.

– Будешь? – предлагаю я чиксе.

– Одну, – отвечает Алина, – только водички, если можно.

Я сходил на кухню и принес стакан воды.

Потом мы сидим и курим один косяк на двоих. У девочки в глазах появляется дьявольский блеск, и я понимаю, что сейчас уже не я ее трахну, а она меня изнасилует.

Что же до моего дружка, то он просто-таки гранитный…

– Иди сюда, – Алина тянет меня к себе, и я едва успеваю добить косяк.

Да-да, давай… Оооооо, ее язык, он просто божественен, моя головка просто уже блестит от такой шлифовки-полировки, е-е е-е-е е-е… О-о…

Теперь я целую ее в нос, в шею, в грудь, в живот и вот, вот эта пещера, да она вся течeт, вся такая готовая к употреблению. А губки-то у нее такие пухленькие, аппетитные, прямо язык ходит вверх-вниз, вправо-влево, влево-вправо, внутрь. Да, вкусно, клево. Да, да. Опять то же самое, опять и снова. Ну, мне надоело уже, язык устал, давай же… Хе, на вкус Guinness, правда, все равно лучше. Да, бабы говорят, после пива вкус у спермы хуже, но ничего, мою съела всю, ещe бы съела, но больше нету, я же вам не самец гориллы там или какого-нить другого примата-ебаната.

Лежим мы, значит, балдеем после очередного оргазма, курим сигареты, приход еще тот. Как вдруг звонок в дверь.

– Какого там приперся кто-то? – зло спрашиваю я.

– Да хрен бы его знал, кто это, – отвечает Алина, но все таки встает, надевает на голое тело футболку (трусы одеть не додумалась!) и валит открывать.

Слышу, открыла моя девочка двери, и какой-то базар начался. Ну, я встал и пошел посмотреть, что там за херь происходит.

Святая мать! Мудила Факер собственной персоной! Стос уже нормальный: пьяный в смысле, и так похотливо на Алину посматривает.

– Привет, бруда, – говорю я и жму Факеру руку.

– Здоров, – отвечает он, нисколько не смутившись, увидев меня у Алинки.

Коридорчик узенький. Факер прижал Алинку к стене и что-то ей шепчет, а эта дура смеется.

– Вы проходите или что? – говорю я.

Стоять в одних трусах прохладно, и я сипую обратно в комнату.

Следом заходят Факер и Алина.

Сучка аппетитно так попкой голой виляет. Ну, шлюшка…

– Я вам тут не помешал? – смеется мудила и показывает на диван.

– Нет, милый, только тебя и ждали, – смеется Алинка.

Мне уже хорошо, и тема секса втроем кажется мне довольно-таки перспективной и интересной. С Факером мы начали играть в такие игры еще в школе. Была у нас одна подружка, веселая девчушка. Гы. Так что вспомним известные расклады. Гы-гы.

– Я с радостью, – смеется Факер.

Я достаю еще один косяк и предлагаю бруде.

– Давай, чувак, с радостью, – довольный Факер кивает башкой, падает в кресло, берет конину и начинает пить прямо из горла.

Алинка садиться на край кровати и начинает переводить свой похотливый взгляд с меня на Факера.

Тот только улыбается и коньяк попивает.

Я раскуриваю косяк и передаю Факеру. Он делает несколько напасов и возвращает его мне.

– Будешь? – предлагаю Алине.

Девочка будет.

Факер берет пакетик с экстази. Рассматривает его несколько секунд.

– Кислота есть? – спрашивает он.

– Не-а, сорьки, – отвечает Алинка.

– Ну и ладно, – улыбается Факер, – нам нужна энергия, правда, Алекс?

– Ага, – киваю я.

Мы с Факером забрасываем Е. Алинка присоединяется.

– Как там дерби? – улыбается Факер и отхлебывает конину.

– Тебя, мудака, не было, а так все чики-пики, – улыбаюсь я.

– Я не мог, чувак, реально не мог, – грустно качает головой Факер.

Ага, не мог! Бухал где-то, урод. Факер однозначно начал отходить от фирмы. С каждой акцией это все более и более очевидно.

– Ты хоть на сбор пойдешь? – спрашиваю я.

– Говно вопрос, бруда, – глаза Факера начинают сверкать – «Е» действует.

Я докуриваю косяк и подмигиваю Алинке. Девочка уже готова полностью. Готова ко всему! Ну, тогда держись, малышка!

Мы с Факером налетаем на нее словно коршуны. Приготовься к большой порке, девочка! Факер сбрасывает с себя Levis и спортивные трусы от Armani. Культовый свитер Burberry за пять сотен зеленых летит на пол. Факер остается в одной футболке Ben Sherman.

– Ты готова быть оттраханной? – ревет он, улыбаясь во все тридцать два.

– Да-да, мальчики мои, да, – Алинка чуть ли не визжит!

Ого, да чиксу реально прорвало!

Она совсем потеряла контроль над собой и ведет себя, словно сучка во время течки.

Она вся превратилась в одну большую дырку, которая только и мечтает, чтобы ее славненько оттрахали.

– Бля, Факер, не толкайся, – ржу я.

Не сразу, но нам удается удобно пристроиться к чиксе: гы-ы-ы!

– Получи, получи, игра только начинается, – ревет Факер.

Алинка мечется на кровати. Работает девочка с таким усердием, что я боюсь, как бы она не откусила мне конец.

– Да-да! – стонет Факер и, похоже, дает залп в самые глубины.

Я вынимаю член у нее изо рта и кончаю на лицо.

Она вытирается полотенцем, стонет и просит еще.

Еще? Будет тебе еще!

Мы меняемся с Факером местами.

Я начинаю трахать Алину, чувствую своим членом сперму этого мудака, но благодаря экстази (да святится имя твое!) мне абсолютно пох…

Потом все было, как в тумане. Мы снова закинулись по «E», выкурили косяк и долбили Алинку по очереди еще и еще.