Текст книги "Великий режиссёр"

Только дело не в его симпатиях и антипатиях. Он понимает теперь только одно – у него нет пути назад. Как только будет дана возможность дискуссии, как только начнётся объективное изучение того, что происходит в отечестве, то его сразу объявят аферистом. Простое сопоставление фактов и цифр даст объективный ответ, что никаких чудес вовсе не было. В сжатые сроки развивалась промышленность и строились каналы за счёт ограбления русской деревни и голодной смерти миллионов человек с использованием рабского труда заключённых, а над его концепцией просто посмеются. И места в истории у него уже никогда не будет.

Он сам не заметил, как концепция создания божественной власти для поддержания здравого смысла превратилась в концепцию, противоречащую здравому смыслу, а потом просто в его технологию чуда.

Теперь его творение опутало невидимой паутиной своего создателя. Он вынужден реагировать на любое проявление логики, на всякую идею постепенного достижения результата с опорой на реальные научные, производственные и человеческие ресурсы. Как только выяснится, что это – единственный путь вперёд, так сразу его идеи станут никому не нужны.

Маги и чародеи всех времён и народов не могли даже мечтать об этом. Волшебство оказалось не просто возможным, а стало основным стержнем и движущей силой, определяющей ритм жизни огромного государства. Его производство поставлено на невидимый, непрерывно работающий конвейер, с которого ежедневно сходят новые фантастические победы и рекорды. Вся психология и изнурительная работа высшего партийного и государственного аппарата страны теперь нацелена только на одно. На создание чудес, больших и малых, различных по форме и содержанию, влияющих на жизнь сотен миллионов человек и помогающих выполнить план небольшому предприятию. Но это ещё не всё. Та же философия ежедневно вбивается в головы простых граждан. Советские люди могут всё! Поворачивать реки, совершать полёты через Северный полюс, а в будущей войне им придётся громить любого самого коварного и до зубов вооружённого врага, не имея нормального вооружения, обмундирования и даже толковых командиров, которых придётся истребить. За что? За их приверженность правилам военной науки, которая не может вписаться в его теорию. И он вынужден будет делать ставку на всяких бездарностей, неспособных освоить тактику и стратегию современного боя.

Ему абсолютно ясно, что нельзя бросаться такими гениями, как Вавилов, человек, способный накормить всю страну. Поэтому придётся отдать его на съедение неучу, проповедующему лженаучные идеи о возможности быстрого «перевоспитания» любого биологического материала. Того требует его концепция.

И если бы футболисты не выиграли этот матч, то их пришлось бы уничтожить, так как в мозг каждого из них могла закрасться мысль об эфемерности чуда. Такое понимание всегда заразительно.

Хотя это даже не пиррова победа. Они уже не будут учиться футболу – ни послезавтра, ни много лет позже. Зачем постигать что-то новое и изматывать себя на тренировках, когда существует чудо. Советская сборная никогда не выиграет мировой чемпионат по этой игре, потому что остальные страны уйдут многократно вперёд.

Когда он умрёт, то вместе с ним уйдёт в небытие и технология чуда. Тогда всё население огромной державы расколется, по сути, на два лагеря: тех, кто его боготворит, и тех, кто его ненавидит. Людей, которые будут ему благодарны за жизнь в атмосфере чуда, и людей, которые не простят ему обмана.

Так кем он останется в истории? Великим гением или великим палачом? Великим строителем или великим диктатором? Ему неинтересны существительные, ему важны только прилагательные. Великим или, лучше, величайшим.

Глава 4
Буря над стадионом

Макс с Матильдой заняли места в ложе почётных гостей. Стадион прекрасно просматривался отсюда во всех ракурсах.

– Чего ты желаешь, дорогая? – поинтересовался молодой человек у девушки.

– Того, что и все остальные, собравшиеся здесь: хлеба и зрелищ, – ответила она с небольшой иронией.

Макс заказал мороженое, и они стали внимательно наблюдать за автодромом. Шестнадцать болидов изготовились к старту. Машины были расположены по четыре в ряд согласно предварительному рейтингу гонщиков. «Всё, как и в жизни, – подумал Шемп. – Чем ты ниже изначально находишься на социальной лестнице, тем тебе сложнее выбраться наверх».

Алекс имел девятый рейтинг, соответственно он находился в третьем эшелоне. Всё это выглядит забавно, подумал Макс. Чего он хочет показать нам сегодня? Для него эти гонки, конечно, и есть жизнь. А что увидим мы? Как монотонно железные лошадки наматывают тридцать кругов на глазах у скучающей публики? Нет, дело не в этом, решил Шемп. Гофман, наверное, понял, что уступил, и решил сделать нам с Матильдой прощальный подарок. По крайней мере, как он это понимает. Что же, похвально и очень благородно.

Наконец был дан сигнал к старту. Машины ринулись в бой. Алекс сразу вырвался чуть вперёд других болидов из своего эшелона. Тактически им было сделано всё правильно. Гофман сразу отсекает тех, кто стоит ниже в рейтинге, и пытается зацепиться за второй эшелон. Только зрителям это совсем не интересно. Они заплатили деньги, чтобы увидеть зрелище, а не мелкие разборки.

Три первых круга не запоминаются чем-то выдающимся. Всё идёт согласно табели о рангах. Братья Кромбахеры величаво двигаются впереди эшелона, и их лидерство непоколебимо. Все остальные участники заезда даже не думают претендовать на что-то большее. И только гонщик с девятым рейтингом отличается от всех остальных. Ему явно необходимо что-то другое, чем место между вторым и третьим эшелоном.

На четвёртом кругу Алекс врывается во второй эшелон. Он воспользовался ошибкой одного из участников и проскочил вперёд по внутреннему радиусу. Это выглядело очень рискованно. Одно лёгкое движение его противника влево – и болид Гофмана выскочил бы с дороги.

Теперь он уже восьмой. Стадион слегка поаплодировал ему. В общей скуке предсказуемого результата это было хоть и маленькое, но всё-таки зрелище. Небольшое подтверждение того, что деньги потрачены не совсем напрасно.

Рискнувший раз не должен останавливаться на достигнутом результате. Алекс начинает постоянно прессинговать следующего соперника. Что же, их класс примерно равный, а значит, у номера девять появляются реальные шансы. Два круга они идут «ноздря в ноздрю», колесо в колесо. И, наконец, противник сдаётся. У него нет больше никакого желания упираться за свою седьмую позицию. Гофман хочет чуть-чуть попозировать перед публикой, ему и флаг в руки. Зрители скоро забудут про эти мелкие тактические бои, а в памяти у неё останется только чемпион. Кто-то из братьев Кромбахеров.

Макс думает точно так же. Единственная неприятность для него заключается в том, что внимание Матильды всё больше переключается на события, разворачивающиеся на автодроме. «Это не страшно, – подумал Шемп. – В конце концов, я привёл её в это место, чтобы доставить удовольствие. Так что же плохого в том, что моей невесте здесь нравится?..»

Алекс прекрасно понимает, что его проблемы только начинаются. Он уже обошёл равных себе гонщиков, но впереди него на дистанции теперь остались те из них, кто сильнее. Да, эти соперники более мастеровитые и более опытные, но у него есть один козырь. Его психология. Им уже сделано два шага вперёд, и никто не осудит девятого номера за бесплодность дальнейших попыток.

Гофман продолжает «дёргать» соперников. Стадион постепенно заводится. Буря ещё не грянула, но действие становится всё более и более интригующим. Они говорят мысленное «спасибо» гонщику под номером девять, который уже идёт седьмым. И всё же никто не сомневается, что этот намёк на сенсацию скоро закончится, и поэтому надо наслаждаться текущей борьбой.

Алекс с этим не согласен. Его соперники увлеклись соревнованием друг с другом, не обращая никакого внимания на своего преследователя. Абсолютно напрасно. Он дождался своего момента. Один из впереди идущих гонщиков перекрыл коридор соседу. Гофман воспользовался резким снижением скорости обоих спортсменов. Теперь его болид на пятой позиции.

Стадион замер. На секунду повисла тишина, а потом трибуны взорвались громом рукоплесканий. Сказка продолжается – а значит, в настоящий момент и в данном месте все счастливы. Нет, всё же два человека не участвуют в овациях. Макс прекрасно видит, как глаза его возлюбленной полностью переключились на гоночный трек, как она следит за каждым манёвром, каждым движением одного единственного гонщика, сегодняшней сенсации заезда – Алекса Гофмана.

Макс не одинок в том, что не рукоплещет своему другу. Ещё один человек на противоположной трибуне также не вскочил с места и не колотил до боли ладонями. Но ему, напротив, это всё становится более и более интересным, поэтому его рука продолжает делать пометки в блокноте.

Пятнадцать кругов позади. Пройдена половина дистанции. Алекс прекрасно понимает, что наступает пора решающих выпадов. Сейчас фавориты заезда начнут пытаться обеспечить себе комфортное существование до конца дистанции. Он уже видит краем глаза, как братья Кромбахеры начинают уходить в отрыв от третьего гонщика.

У Гофмана ничего не получается. Мастерство четвёртого гонщика значительно выше. Искусными манёврами тот не даёт возможности возмутителю сегодняшнего спокойствия прорваться вперёд. Алекс чувствует спинным мозгом, как постепенно начинает успокаиваться стадион. Следовательно, и Матильда вот-вот начнёт переключать внимание на его друга и главного конкурента.

Близится остановка для дозаправки. Два гонщика, третий и четвёртый номера сегодняшней битвы, заезжают в боксы. Это его шанс. Алекс игнорирует эту остановку. Удивлённые взгляды устремлены на него. С точки зрения здравого смысла, это чистое сумасшествие. Гонщик, отыгравший уже четыре позиции, рискует теперь потерять всё. Одному Богу известно, сможет ли он дотянуть до следующей возможности пополнить бак.

Но эта авантюра уже привела к небольшой психологической победе. Теперь Гофман уже идёт третьим, а впереди осталась только стена в виде братьев Кромбахеров. В то же время один из заехавших в бокс даёт ему дополнительный шанс. Механики провозились с одним из болидов, а значит, на одного претендента на призовое место стало меньше.

Стадион встал и в едином порыве гонит Алекса вперёд. Макс с ужасом видит, что Матильда окончательно забыла, что пришла на стадион не одна. Девушка сжала кулачки и истошно кричит вместе со всеми остальными зрителями. Только один из зрителей на противоположной трибуне абсолютно игнорирует эту бурю над стадионом и ставит в свой блокнот восклицательный знак.

Ему сегодня откровенно везёт! Болид Гофмана дотянул до дозаправки, а механик не потерял ни одной лишней секунды. Алекс вырвался из бокса чуть впереди одного из отставших гонщиков. Это сильный спортсмен, третий номер сегодняшнего дня, но ему очень сложно справиться с девятым номером, который уже оказался впереди него и рвётся дальше.

Алекс понимает, что теперь ему может помочь только чудо или шанс, который дадут противники. В противном случае все его сегодняшние амбиции разобьются об эту монолитную стену в виде братьев Кромбахеров, уверенно мчащихся к своей десятой победе на двоих. И маленькая надежда кроется только в том, что победитель должен быть только один.

Пять кругов до финиша. Выверенная и отшлифованная командная тактика Иоганна и Себастьяна Кромбахеров не даёт сбоя. Но напряжение реет в воздухе и не ослабевает ни на секунду. Зрители продолжают надеяться на сенсацию. Матильда не сводит глаз с болида Алекса. Макс проклинает себя, что привёл её на эту гонку. Человек на противоположной трибуне сделал очередную пометку: «То, что нужно».

Четыре круга до финиша. Происходит невероятное! Болиды Кромбахеров постоянно перестраиваются, меняя радиусы движения. Это и есть хвалёная командная тактика. Противник, находящийся сзади, не знает, что ему предпринять. Себастьян уходит на внутренний радиус – и в этот момент следует резкое движение Иоганна, выбрасывающее машину его брата с трека! Гонка за победу для одного из них теперь закончена.

Манёвр Иоганна уничтожил семейную командную тактику, их главное оружие. Для чего ему это понадобилось? Из девяти семейных побед семь были добыты им. Восьмая победа будет рекордной, больше раз чемпионом не становился никто и никогда. Но и Себастьян хочет стать чемпионом в третий раз. Иоганн только что устранил наиболее серьёзного конкурента, с выскочкой Гофманом он как-нибудь справится.

Иоганн Кромбахер всегда считался любимцем богини Фортуны. Но эта капризная барышня не прощает таких поступков даже своим избранникам. Только она имеет право выбирать чемпионов и призёров, только ей дано право расставлять спортсменов по их местам.

Александр Гофман уже понял это, и у него появляются дополнительные силы. Иоганн верит в себя, а он верит в двух богинь – Фортуну и кареглазую Матильду, сидящую в ложе почётных гостей рядом с его другом.

Три круга до финиша! Иоганн начинает нервничать. Что ещё нужно этому наглецу? Он и так уже фактически подарил ему второе место, предел мечтаний для любого гонщика. Стартовать с девятого места – и сразу попасть так высоко. Об Александре Гофмане и так завтра будут писать все газеты, но, может быть, чуть меньше, чем о чемпионе и рекордсмене Иоганне Кромбахере.

Стадион замолчал. Люди не верят своим глазам. Запланированному победителю брошен вызов. Такого не было уже целое десятилетие. И кто это делает? Неизвестный гонщик, на победу которого букмекерские конторы принимали ставки сто к одному. Но сенсация может случиться на их глазах. Или её не произойдёт?

Два круга до финиша. Макс сжал кулаки и мысленно взывает к Иоганну: «Ты же настоящий чемпион! Сбрось этого авантюриста с дороги, как и своего брата. Не уступай ему, прошу тебя, своего места на верху пьедестала!»

Кромбахер как будто слышит его. Он сегодня хорош как никогда. Его манёвры и виртуозная техника вождения не дают усомниться в превосходстве над тем, кто движется сзади. У Алекса нет ни единого шанса даже сравняться с ним. Чемпион уже чувствует опасность, прекрасно понимая, что в этой гонке что-то происходит не так, а значит, он полностью отмобилизован.

Стадион смирился с тем, что сегодня не случится абсолютной сенсации. Осталось досмотреть соревнование до конца и поблагодарить Александра Гофмана за интригу, державшую их в возбуждении почти всё время.

Один круг до финиша… Алекс идёт в последнюю атаку! Кромбахер понимает это. Он уже приготовил ловушку этому наглецу. Маленькая щёлочка между его болидом и каймой трека как бы приглашает Гофмана рисковать.

Алекс бросает свой железный механизм в эту щель, и тут же следует резкое движение Кромбахера, прихлопывающего своего противника.

Стадион резко вдохнул. На мгновение кажется, что болид девятого номера вылетел с дороги, гонка для него кончилась! Так и происходит обычно с людьми, забывшими о своём месте…

Происходит чудо. Колёса машины Алекса всё-таки цепляются за поверхность трека. Какие-то миллиметры решили дело в его пользу. Миллиметры – и покровительство богини Фортуны! Следующим движением Гофман выходит вперёд и мчится к финишу. Стадион радостно выдохнул.

Иоганн ещё продолжает бороться. Тщетно!.. Ему уже не хватает расстояния, времени и элементарной удачи. Сенсация случилась у всех на глазах. Сегодня он только второй. Иоганн в ярости сбросил шлем и выскочил из болида. Себастьян Кромбахер также уже финишировал. Один брат смотрит на другого с нескрываемой усмешкой: «Что, братишка, добился своего?»

Церемония награждения тонула в овациях. Цветы и призы были вручены победителю и обоим призёрам. Наконец был принесён микрофон, и Алекса начали чествовать:

– Вы сегодня настоящий король этого настоящего праздника мощи, воли и смелости… – произнёс ведущий.

Внезапно Алекс выхватил у него микрофон и прокричал стадиону:

– Король не может существовать без королевы! И она здесь присутствует!

Гофман сорвался с пьедестала и с букетом цветов подбежал к ложе, где сидели Матильда и Макс. Лёгким движением руки он бросил цветы девушке. Та вскочила с места, пробежала несколько ступенек вниз, отделявших её от победителя, и бросилась Алексу на шею, впившись губами в его губы.

«Завтра этот снимок попадёт во все газеты… У меня больше нет невесты», – подумал абсолютно подавленный Шемп.

«Кажется, возникла небольшая проблема», – подумал человек с блокнотом, сидевший на противоположной трибуне.

Зрители уже почти разошлись, а Макс всё не мог тронуться с места. Наконец он поднял глаза и посмотрел на дорожку стадиона, ставшую славной для его друга. Или уже бывшего друга?

Алекс с Матильдой стояли, обнявшись, обмениваясь лёгкими поцелуями. Им были безразличны взгляды окружающих, мир теперь принадлежал только им двоим.

Макс набрал телефон девушки. Он привёз её в это место, значит ему в любом случае следует отвезти её домой.

– Пора ехать домой, дорогая, – произнёс Шемп, пытаясь, насколько это было возможно, убрать отпечаток горя из своего голоса.

– Не стоит тратить на это время, Макс, – ответила Матильда голосом, полным радости. – Алекс вознёс сегодня меня на невероятную высоту, сделал самой счастливой! Ни один мужчина в мире не смог бы сделать подобного для женщины. Извини, что так случилось.

Глава 5
Никто другой

Максимилиан Шемп сидел в своём любимом кафе и пил пиво кружку за кружкой. Но боль не уходила. Наконец он понял, что пора идти. Как бы плохо не шли дела, ему всё равно необходимо сохранять форму. Мужчина из высшего общества должен уметь держать удар. Так его воспитывали родители.

Молодой человек запустил руку в карман, чтобы достать кредитную карточку. Рядом с ней лежала какая-то бумага или квитанция. Шемп развернул её. «Сегодня я стал богатым человеком», – подумал Макс с грустью. Это был документ, подтверждающий ставку, сделанную в букмекерской конторе. Шемп поставил пять тысяч евро, чтобы просто поддержать друга, – и выиграл полмиллиона. Первым его желанием было разорвать этот клочок на сотню мелких частей, но он не стал это делать. В Максе заиграла не корысть, а благородство. Эти деньги будут его свадебным подарком. Алекс не является пока обеспеченным человеком, а Матильда не должна нуждаться ни в чём. В конце концов, Гофман заслужил это своей гонкой на треке.

Он расплатился и уже собирался уходить, когда ему показалось, что за его спиной кто-то стоит. Человек тронул его за руку:

– Не стоит так расстраиваться, – произнёс незнакомый голос.

– Что вам от меня нужно? – спросил Макс с нескрываемым раздражением. Молодому человеку совсем не хотелось делиться с кем-либо своим горем.

Алекса уже третий день мучили сильнейшие головные боли. «Наверное, сказывается переутомление», – подумал Гофман. Что же, это нормальная цена за обладание такой женщиной. И Макс, слава Богу, понял, что ей нужен не он, а другой – решительный и энергичный авантюрист.

Шемп сам позвонил ему, поздравил его с победой и пожелал счастья с Матильдой. Настоящий друг, ничего не скажешь.

Боль не отпускала. Алекс внезапно понял, что необходимо сделать визит к врачу, и он вспомнил о Максе.

Шемп приехал к нему домой и внимательно осмотрел друга.

– Что скажешь, Макс? – спросил Алекс.

– Давление и пульс в норме, но мне не нравится твой внешний вид. Я думаю, что тебе стоит пройти обследование.

– Может быть, это пройдёт само собой, – пытался Алекс убедить Макса, а заодно и себя.

Молодой врач похлопал друга по плечу:

– Возможно, но я не хочу рисковать твоим здоровьем. У Матильды должен быть здоровый муж. Жду тебя завтра в клинике.

Неделю спустя Шемп пригласил к себе Алекса.

– Дела плохи… У тебя обнаружена опухоль, – сказал он.

От полученного шока лицо Гофмана вытянулось, но Алекс нашёл в себе силы не потерять дар речи.

– Мои шансы? – спросил он.

– Cкажу только, что необходимо долгое лечение. Поэтому обязательно предупреди Матильду.

Гофман задумался. Наконец победитель гонки произнёс:

– Она не должна ничего знать об этом. Дай слово, что и ты будешь молчать о причине моего долгого отсутствия.

Матильда попросила Макса о встрече.

– Я не знаю, что думать и что мне делать! Алекс исчез, и он не отвечает на мои звонки, – пожаловалась девушка.

Макс прекрасно видел, как она была расстроена, но слово, данное им лучшему другу, было сильнее всего.

– Я также ничего не знаю о его местонахождении, – солгал Шемп. – Надо ждать.

Впрочем, он видел, что Матильда уже была готова одеть траур. «Надо её поддержать в этой ситуации, как невесту Алекса», – подумал Шемп.

Молодой человек стал пытаться выводить девушку из депрессии. Они встречались, гуляли по парку, обмениваясь безрадостными сообщениями об отсутствии информации об Алексе. Шемп пытался развлекать Матильду, как он мог. Диспуты на различные темы, лодочные прогулки и посещение кафе и ресторанов – всё это было опять к её услугам.

– Почему ты так добр ко мне? – поинтересовалась однажды девушка.

– Потому что ты невеста моего лучшего друга. Я должен поддержать будущую жену Алекса, пока он отсутствует.

Матильда задумалась.

– Странно, я думала, что ты никогда не простишь меня, – сказала она с небольшим чувством вины в голосе.

Шемп с удивлением отметил, что она произнесла «меня», а не «нас».

А от Алекса всё не было известий. То есть, строго говоря, новостей о нём не знала Матильда, а Макс был в курсе всех дел. Однако слово, данное им другу, было священным.

Прошло два месяца. Матильда уже начала забывать об Алексе, а Макс практически регулярно навещал его в клинике. Каждый раз он задавал ему один и тот же вопрос: рассказать ли об этой ситуации его возлюбленной, и всё время получал отказ.

Несмотря на страшный диагноз, Гофман чувствовал себя хорошо. Головные боли у него прекратились несколько дней спустя после госпитализации, а других проявлений плохого самочувствия совсем не было. Однако Макс возражал против выписки. «Болезнь только отступила», – утверждал он.

– Может быть, стоит подумать об операции? – спросил однажды Алекс.

– Это будут решать специалисты, – возразил его друг. – Хирургическое вмешательство несёт в себе значительный риск, а тенденция к выздоровлению в данном случае наблюдается положительная.

Неделю спустя Матильда сама назначила встречу Максу.

– Нам надо поговорить, – обратилась девушка с просьбой к молодому человеку.

– Я всегда к твоим услугам, – ответил Шемп.

Она сразу взяла его под руку. По всему виду молодой женщины было ясно, что эта встреча коренным образом будет отличаться от предыдущих свиданий.

– Я очень виновата перед тобою, Макс… – произнесла Матильда с горечью.

– Дело прошлое. Жизнь продолжается… Я очень рад за вас с Алексом, – успокоил её Шемп.

– Я думала, что он сделал меня счастливой, но, по-видимому, это был только мираж, – продолжила девушка. – Твой друг исчез, не попрощавшись, а женщине необходим человек, который находится всё время рядом. Такой нежный и надёжный, как ты. Может быть, у нас есть шанс всё начать заново?

– Мне надо подумать над этим, – закончил разговор Макс.

Шемп решительно зашёл в кабинет главного врача клиники.

– В чём дело, Макс? – спросил его начальник, догадавшийся по выражению лица подчинённого, что случилось нечто из ряда вон выходящее.

– Разговор пойдёт о пациенте Александре Гофмане, – коротко объяснил предмет разговора Шемп.

– Что-то идёт не так? По-моему, ты абсолютно правильно назначил лечение и наблюдается положительная динамика. Хотя я должен отметить, что у этого больного очень сильный организм. Человек так быстро пошёл на поправку с диагнозом, дающим в половине случаев летальный исход.

Макс сделал небольшую паузу. Ему предстояло сейчас полностью раскрыть карты. Наконец Шемп произнёс:

– Этот диагноз поставлен неверно. Александр Гофман был абсолютно здоров.

– Я совсем не понимаю тебя… – искренне удивился главврач. – Результаты его обследования нельзя трактовать двояко.

– Они были умышленно подменены мною, – подвёл итог разговору Макс.

Алекса удивил не сам факт выписки, а то, что её осуществлял не Макс.

– В чём дело? Где доктор Шемп? – спросил он.

Врач, мужчина лет тридцати пяти, ответил только одно:

– Самое главное, что с вашим здоровьем всё в порядке, а доктор Шемп, насколько я знаю, больше не работает в этой клинике. Будьте добры, сделайте визит к главному врачу, перед тем как покинете наше заведение.

Господин Магат, главный врач клиники, принёс Алексу свои извинения:

– Мне очень жаль, что из-за одного нашего бесчестного сотрудника вам пришлось пережить такой стресс! Надеюсь, что этому мерзавцу Шемпу теперь будет закрыт путь в профессию медика. Подменить результаты обследования, морочить голову пациенту и персоналу клиники в течение двух месяцев – подобных прецедентов в моей практике не было…

Первым делом Алекс позвонил Матильде. Девушка не очень была рада ему. Оно и понятно – сказывалось его долгое отсутствие. Но Гофман не стал жалеть её, сразу рассказав страшную правду об их общем знакомом.

– Не знал, что Макс окажется таким негодяем, но теперь нам с тобой уже никто не помешает быть вместе, – закончил Алекс.

Шемп нажал звонок у дома Матильды. Дверь открыл отец девушки, увидев посетителя, он попытался сразу её закрыть.

– Подождите! – взмолился молодой человек. – Я навсегда уезжаю и хочу попрощаться с вашей дочерью.

– Думаю, что она не желает этого, – хмуро ответил мужчина.

Внезапно из комнаты вышла Матильда.

– Мне надо тебе кое-что сказать! – прокричал Макс.

– Нам не о чем разговаривать, – резко ответила девушка.

Шемп был настойчив:

– Предоставь мне только десять минут на объяснения, ты же ничем не рискуешь! Даю тебе слово, что этот разговор закончится по первому твоему требованию.

Матильда задумалась на мгновение. Видимо, сочувствие к этому человеку всё-таки колыхнуло её сердце, и девушка произнесла безразличным голосом:

– Хорошо. Жди меня за дверью.

Он ждал её минут пять. Матильда никак не выходила на улицу, и Шемп уже решил, что его возлюбленная передумала говорить с ним.

Наконец она появилась.

– Я тебя слушаю, – произнесла девушка металлическим голосом.

Макс начал говорить:

– Помнишь, ты сказала, что выберешь только того мужчину, который сможет сделать для тебя то, что не под силу любому другому?..

– Припоминаю… Только не ясно, какое это имеет отношение к твоему отвратительному поступку.

Шемп сделал паузу. Он должен был хорошо продумать логику дальнейшего разговора.

Наконец молодой человек продолжил:

– Да, конечно, подобный поступок выглядит как поведение законченного негодяя, но ведь я ни на йоту не воспользовался сложившейся ситуацией.

Матильда презрительно ухмыльнулась:

– Это нисколько не оправдывает Максимилиана Шемпа!

Он не повёл и бровью и продолжал гнуть свою линию разговора:

– Я мог бы продержать Алекса в клинике ещё длительное время. За это время мы могли пожениться, а Гофмана потом бы выписали как чудесно выздоровевшего пациента. Зная твой характер, ему всё равно не было бы дано прощение за столь длительную отлучку. Тем более, что этот человек виноват во всём сам.

– Это почему же?! – произнесла девушка с гневом. Дерзость Шемпа почти вывела её из себя. Макс хочет переложить проблему с больной на здоровую голову.

Макс не отступал:

– Потому что Гофман не хотел, чтобы ты знала о его болезни. Алекс запретил и мне говорить об этом.

Матильда парировала собеседнику:

– Я знаю все обстоятельства дела. Что же в этом плохого? Настоящий джентльмен никогда не захочет, чтобы его женщина страдала.

– Гофман думал в первую очередь о себе. Хотел быть опять героем в твоих глазах. А ты, Матильда, никогда не думала, что семейная жизнь означает желание быть вместе не только в радости, но и в горе. Делиться всеми проблемами с близким человеком… Он вознёс тебя один раз на Олимп? Ну и что? Неужели ты думаешь, что это будет происходить очень часто?

Матильда резко прервала его:

– Хватит говорить об Алексе! Объясни лучше мотивы своего поступка.

– Причина моего поведения только одна. Доказать тебе, что Максимилиан Шемп и есть тот самый «никто другой», – ответил молодой человек и эмоционально продолжил своё объяснение: – Я уже лишился семьи, так как отец с матерью, узнав о случившемся, сказали, что у них нет больше сына. Кроме этого, меня изгнали с позором из медицины, лишив хороших перспектив на то, чтобы сделать карьеру. Наверное, я лишился лучшего друга, так как Алекс никогда не простит меня, потому что такое нельзя простить. Говоря проще, Максимилиан Шемп полностью растоптал себя только ради того, чтобы быть с тобой, Матильда. И повторю, что я не стал пользоваться плодами своей подлости, хотя и мог. Ты можешь немедленно прогнать меня и выйти замуж за Гофмана. Ну, и какой ещё мужчина может совершить такой поступок ради любимой женщины?

Матильда молчала. То, что сказал сейчас Макс, полностью перевернуло её отношение к тому, что совершил этот человек. Она сама втянула закадычных друзей в заочный спор, но Шемп прав: его жертва действительно несравнимо больше, чем сделал ради неё Алекс.

Наконец она произнесла:

– Допустим, я услышала тебя. Только нам уже не построить семью. Максимилиан Шемп теперь является синонимом прокажённого в нашем городе.

– Мы можем уехать из этих мест, – выдохнул с радостью Макс. – Я поставил в той гонке на Алекса большие деньги и выиграл целое состояние. Кроме профессии медика, есть много других интересных дел, так что всё зависит только от твоего решения. Мне будет для кого жить и добиваться успеха. Прошу тебя, прими это предложение!

Выйдя за ворота дома Матильды, Макс чуть не столкнулся с Алексом. Она, видимо, была права: теперь его следовало считать прокажённым. Лучший друг – и тот шарахнулся от него в сторону.

Алекс увидел свою невесту, стоящую на пороге дома.

– Что нужно было от тебя этому мерзавцу? – спросил он девушку.

– Попрощаться. Он уезжает.

– Ну, и скатертью дорога! – вырвалось у Гофмана со злостью.

Матильда взяла Алекса нежно за руку.

– Мне надо тебе кое-что сказать, – произнесла она чуть слышно.

Молодой человек не уловил странную интонацию её голоса. Его голова была сейчас занята совсем другим.

– Конечно, мы должны обсудить сроки нашей свадьбы, – решительно произнёс он. – Не стоит откладывать торжество надолго. Из-за этого негодяя нами потеряно и так много времени.

Он не поверил своим ушам, когда услышал то, что сказала Матильда:

– Дело в том, что я уезжаю с Максом.

– То есть? – недоумённо переспросил Алекс, приняв слова девушки за неудачную шутку.

– Я выхожу за него замуж. Сегодня мне стало понятно, что твой приятель и есть тот самый «никто другой». Когда я поставила вам это условие, то и сама не знала истинного смысла этого понятия. Только благодаря Максу мне стало ясно, что может сделать искренне любящий мужчина для женщины… Извини, Алекс, что так получилось. Ты ещё обязательно встретишь свою вторую половину.