Текст книги "Фрагменты пазла"

Фрагменты пазла
Дмитрий Николаевич Финоженок

Иллюстратор Юлия Валентиновна Иванова

Корректор Юлия Валентиновна Иванова

© Дмитрий Николаевич Финоженок, 2017

© Юлия Валентиновна Иванова, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4485-5104-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Тридцать лет назад было модно заниматься исследованием своей родословной. Каждый день мы слышали новости о том, что вот тот происходит из дворян, а корни вот этого уходят к Людовику XIV. Мне тоже хотелось побольше узнать о наших венценосных предках, и я стал расспрашивать бабушек об истории нашей семьи. Довольно скоро стало ясно, что даже про своих дедов они мало что знают. Но я подробно записывал наши беседы в надежде, что какая-нибудь деталь поможет мне в дальнейших самостоятельных поисках.

Ни королей, ни даже дворян в нашей семье не нашлось. Зато записанные истории, которые я считал лишь рабочими материалами, оказались настоящим сокровищем. Добавив к ним рассказы родителей и личный опыт, я получил не только собрание основных текстов нашей семейной субкультуры, но и историю последних полутора веков, рассказанную ее непосредственными участниками.

В ней добро причудливо переплетается со злом, казавшееся вечным исчезает, пережитки прошлого становятся будущим, ничто не существует само по себе, а все вместе и есть завораживающий калейдоскоп судеб.

Важно помнить, что любая история в этой книге рассказывается среди оглушительного молчания тех, кто уже ничего не может рассказать, и тех, кто отказался от своего права на голос.

По пути к сингулярности
Глава, где герои встречаются с техническим прогрессом

 
***
1915, Кимры
 

Когда Александре исполнилось 12 лет, ее отдали в помощники кухарки какой-то знатной дамы. Кухарка не только учила ее своему ремеслу, но и житейской мудрости вообще. Главным врагом кухарки была кондитер, которую звали один раз в год, на Пасху, печь куличи. Та не только не разрешала кому-либо помогать ей, но и выгоняла всех с кухни. По ее словам, тесто не терпело никаких вибраций и готово было осесть от малейшего шороха.

Кухарку чужой человек на ее кухне оскорблял до глубины души. Обращаясь к хозяевам, она взывала к здравому смыслу: «Нормальное тесто из кадки лезет, а не падает в обморок»; призывала вспомнить, что остальные дни года она легко справляется с задачей накормить сытно и вкусно, и с куличами как-нибудь справится. Но каждый год хозяева звали эту зазнайку делать куличи-недотроги.

 
***
1973, Ленинград
 

После того как все характеристики и анкеты были сданы, моей маме предстояло получить выездную визу в Чехословакию. Выдавали ее в здании, которое в народе называлось Белый дом. Огромный холл, высокие колонны, холодный и вежливый персонал. И подспудное знание о том, что у нее одна тетя в Венгрии, а другая в Югославии11
  Евдокия влюбилась в военнопленного и уехала к нему на родину в 1918 году, Анну со всей семьей выслали в Венгрию перед войной.


[Закрыть], по тем временам в стране почти капиталистической, а в анкетах написано, что родственников за рубежом нет. И вот она сидит и ждет решения своей судьбы, а на стенах висят камеры наблюдения, и что будет, если раскусят ее блеф, страшно представить.

 
***
Начало 1980-х, Белоруссия, Витебская область
 

В Заслоново мы жили в Белых ДОСах22
  ДОС – дом офицерских семей.


[Закрыть], крепких четырехэтажных кирпичных домах довоенной постройки. Вокруг на соснах гнездились аисты, невдалеке шла железная дорога. За ней начиналась деревня Даниловка. Нам, детям военных, побывавшим уже за рубежом и сменившим несколько школ, местные жители казались кем-то вроде хоббитов, никогда не покидавших свой Шир. Они гордились своей малой родиной и друзьями на всю жизнь, и на входе в эту деревню стоял самодельный указатель: «Даниловка, центр мировой цивилизации».

 
***
1950-е, Ленинград
 

У Евгения дома была своя печатная машинка. Печатал он на ней материалы к лекциям и научные работы. Раз в пару месяцев к нему заходил сотрудник из органов, проводил беседы, интересовался тем, что печатается, рассматривал на просвет использованные листы копирки.

Государство изо всех сил стремилось сохранить контроль над средствами производства информации. Еще в конце 80-х годов перед долгими праздниками первые отделы предприятий в обязательном порядке проверяли, что вся копировальная и множительная техника на месте и находится в опечатываемых помещениях. Почти те же правила, что и в отношении горючих и взрывчатых веществ.

 
***
1953, Ленинградская область, Сиверская
 

У Дукальских появился первый на улице телевизор. Это был «КВН» с большой линзой перед экраном. И соседи, и родственники хотели посмотреть на новинку. Поэтому хозяева очистили от мебели небольшую комнату, оставив там только телевизор и несколько рядов стульев. Получилась то ли продвинутая изба-читальня, то ли предвестник будущих видеосалонов.

 
***
1951, Ленинградская область, Сиверская
 

Пелагею кусает бешеная собака. Ни в Сиверской, ни во всем районе не нашлось сыворотки, чтобы сделать нужные уколы. Через несколько недель моя прабабушка умерла. Это простая история про то, как раньше люди обходились без лекарств.

 
***
1960-е, Ленинград
 

В больших гастрономах появились первые машины для нарезки мясных изделий. Продавцы были в восторге: нарезка твердокопчёных колбас была занятием непростым, требовала силы и сноровки. Но покупатели приняли новинку в штыки и просили делать это вручную, им не нравился неживой, механический вкус колбасы, нарезанной машиной.

 
***
1975, Чехословакия
 

Когда я был первоклассником, в журнале «Юный техник» опубликовали статью о том, как самому сделать настольный футбол, и мой отец загорелся этой идей. Следуя инструкциям, он выпиливал, шкурил и клеил, пока, наконец, игра не была готова.

Предполагалось, что я буду рад новой игрушке, и она по-настоящему мне нравилась. Но проигрывать я не любил, заливаясь слезами каждый раз, когда это случалось. Однажды, когда после очередного поражения я привычно заревел, отец не выдержал и в ярости растоптал это чудо инженерной мысли.

 
***
Начало 1990-х, Санкт-Петербург
 

В Публичной библиотеке заказываю грамматику церковнославянского языка. Приносят тоненькую книжицу столетней давности, учебное пособие для сельских училищ. С удивлением обнаруживаю две вещи: листы книги до сих пор не разрезаны и на первой странице стоит печать Союза воинствующих безбожников.

 
***
Начало 1970-х, Чехословакия
 

Колонна бронетехники привычно идет ночным маршем на учебный полигон. Забравшись на один из холмов, машины останавливаются. Внизу сияет огнями красавица Прага, и все смотрят на нее как завороженные. Но остановка была минутной, солдаты садятся в свои БТРы и едут воевать с условным противником.

Отказывать себе во всем, сражаясь с воображаемыми злодеями, – это и есть, похоже, наш особый русский путь.

 
***
1976, Ленинградская область, Сиверская
 

Вечером первого января мы пошли в гости к своим дальним родственникам Дукальским. Они с гордостью расхваливали нам свой новый цветной телевизор. В нем на фоне цветового шума пьяный Лукашин с лицом цвета маджента с трудом объяснял что-то в интерьерах циановых оттенков. Взрослые обсуждали Чехословакию и достоинства нового гаджета, и за сюжетом нового фильма Рязанова никто не следил.

 
***
1970-е, Ленинградская область, Сиверская
 

Стены мезонина нашего дома на Вишневской улице33
  Дом моей матери в Сиверской находился по адресу: улица Вишневская, 51. Он был куплен еще Пелагеей в начале 20-х годов, сразу после переезда сюда из Кимр.


[Закрыть] были обклеены рулонами этикеток сигарет «Лайка». Сотни копий отважной, но немного грустной собаки смотрели на меня каждое утро.

История Лайки такова. После успешного запуска космического корабля ТАСС сообщило об очередном достижении советской космонавтики и вскользь упомянуло о четвероногом пассажире. Неожиданно мир влюбился в Лайку и семь дней, не отрываясь, следил по сводкам ТАСС за полетом всеобщей любимицы. И агентство эти сводки регулярно передавало, несмотря на то, что все причастные знали, что Лайка умерла от перегрева уже через четыре часа после выхода на орбиту.

 
***
1950-е, Ленинград
 

На Большом проспекте Петроградской стороны была пышечная, главной достопримечательностью которой являлась большая стеклянная витрина. Она позволяла наблюдать за работой машины, давала шанс проследить весь путь от кусочка теста до готовой пышки. Перед ней вечно толпились дети и гости города. Работа автомата завораживала, он был популярнее экскурсий на заводы и фабрики.

 
***
Конец 1980-х, Ленинградская область, Сиверская
 

В пятницу вечером я еду на Вишневскую. Приезжаю поздно, бабушка Вера встает с постели, включает слабую 40-ваттную лампочку на кухне, которая освещает лишь стол да угол печи, жарит мне яичницу. Дом слишком большой для нее одной, жилое пространство сжалось до размеров кухни и небольшой комнатки рядом с ней.

Нуклеарная семья победила, наше родовое гнездо доживает последние дни. Вскоре дом продадут, а Вера переедет к Ирине.

 
***
 

Мир глобален уже давно. Например, распад колониальной системы империализма в середине прошлого века привел к неожиданному побочному эффекту: обнаружилось много стран, готовых менять кофе на оружие. Как следствие, уже с середины 1960-х в Ленинграде зерновой кофе появляется в свободной продаже. И на протяжении последующих тридцати с хвостиком лет каждое утро Александра будет готовить себе кастрюльку кофе из зерен сорта «Планштейн».

Москва – чай, Петербург – кофе. Этот культурный разлом прошел через нашу семью. Двое из сестер, Наталья и Вера, остались москвичками, а Александра выбрала напиток новой родины.

И жили они долго и/или счастливо
Глава, где герои встречаются со своим счастьем

 
***
Вторая половина XIX века, Тверская губерния
 

В 1846 году владелица Кимрской вотчины Юлия Павловна Самойлова продала её государству. И если большинство крестьян довольно равнодушно отнеслись к смене хозяина, то жители села Кимры и нескольких прилежащих деревень увидели здесь шанс. Они выкупили себя с землей и строениями за 495 тысяч рублей с рассрочкой на 37 лет и 6% годовых. На 70 лет эта вотчина становится центром предпринимательства и вольнодумства.

Одним из тех, кто вовремя поймал ветер перемен, стал Андрей, мой прапрадед по материнской линии. Большой дом, поля, свой лесок. Дети, сын Спиридон и дочь Екатерина, – сыты и обучены грамоте. Сбывшаяся мечта русского крестьянина.

 
***
1970-е, Чехословакия, Високе-Мито
 

Первое мая для нас был особенный день. Мы шли на центральную площадь города. Там не было никакого праздника, красных флагов или духовой музыки, только тишина выходного дня небольшого европейского города. В витринах небольших магазинчиков отражался стоящий в центре площади чумной столб, память о последней из эпидемий чумы в Европе.

И мы ели бананы. Единственный день в году, зато без ограничений. Дева Мария печально смотрела на нас с высоты своей колонны. С тех пор чума и бананы для меня связаны.

 
***
Рубеж XIX и XX веков, Тверская губерния, Корчева
 

Спиридон был неплохим сапожником и шил обувь на заказ. Дело шло так хорошо, что он смог купить себе дом и вскоре был принят в мещанское сословие. Остепенившись, Спиридон женился, и у него родились две дочери: Анна и Евдокия. Девочки росли, и к дому пристроили еще один дом. В нем же разместили и его библиотеку: книги на нескольких языках, много богословской литературы. Жена не справляется с хозяйством, и они нанимают девушку из соседней деревни Титово.

Пелагея оказалась девушкой хозяйственной и обученной грамоте. Хотя писала она с трудом, но компенсировала это острым умом и тягой к знаниям. Это не осталось незамеченным, и вскоре она получила беспрепятственный доступ к книгам в библиотеке: привилегия, не доступная даже дочерям.

И тут в истории начинаются разночтения. Более или менее одновременно происходит умышленный поджог дома, Анна и Евдокия отправляются в Москву, а жена Спиридона исчезает из списка действующих лиц. Погибла ли она на пожаре или ушла, застав мужа со служанкой? Кто поджег дом: конкуренты или эта родственники жены в отместку за измену? Кто отправил дочерей в Москву: мать или мачеха? Это неизвестно.

Факт, что в свои семнадцать лет Пелагея становится женой Спиридона. Новый дом они строят уже в Кимрах, подальше от уездных снобов. С интервалом примерно в шесть лет у них рождаются Наталья, Александра и Вера.

 
***
1980-е, Ленинград
 

Седьмого ноября праздник проникает в комнату на Большой Пушкарской еще во сне. Просыпаешься от радостного гомона на улице. Подбегаешь к эркерному окну и видишь, что по-питерски строгая улица преобразилась. Флаги, воздушные шарики, плакаты и грузовики, превращенные в передвижные платформы, – все расцвечено в десятки цветов. Не работают светофоры, нет правил, народ заполонил улицы.

Боковые улицы Кировского проспекта – место формирования праздничных колонн, люди стекаются сюда со всего города. Построившись, они идут к Кировскому мосту, а там по улице Халтурина уже и на Дворцовую площадь.

Какой был восторг влиться в поток, не вслушиваться в бесконечные здравницы, ловя лишь ключевое «Ура, товарищи!», и вместе со всеми кричать «Ура!». Единственный день в году, когда можно идти по центру города и орать, что есть мочи.

 
***
1977, Ленинград
 

В этом году умер Михаил, уже третий муж Александры. Но поток претендентов в мужья не иссякает. Когда очередной полковник предложил ей свою руку и сердце, она ответила решительным отказом.

– Почему? – спросил ее раздосадованный жених.

– Надоело вас хоронить.

 
***
 

После заключения советским правительством Брестского мира венгерский военнопленный Янош Козьма решает не возвращаться на родину и остается в Москве. Здесь он встречает свою будущую жену Анну. Он устраивается работать сначала водителем при министерстве, а затем попадает в штат посольства Венгрии. В конце 1920-х у них рождается первенец Лацис, а затем и дочка Валика.

Во время большого террора в стране начинается борьба с пятой колонной, и перед НКВД поставлена задача по ликвидации в СССР шпионско-диверсионной базы стран капиталистического окружения. Приходит черед и бывшего подданного Австро-Венгерской империи, ему дают 48 часов для того, чтобы покинуть страну.

Семья оказывается в Венгрии и начинает жизнь заново. К счастью, Янош был слишком стар для призыва в действующую армию, а Лацис – слишком молод. Проходят мимо них и депортация венгров в СССР на принудительные работы, и террор, развязанный собственной службой госбезопасности. Даже 1956 год, который для многих венгров стал крушением надежд, дарит семье Анны возможность осуществить свою мечту – вместе с детьми приехать в Ленинград и увидеться с сестрами.

 
***
 

В 1978 году на киноэкраны вышел многосерийный фильм Романа Кармена «Великая Отечественная», ставший живой классикой советской документалистики. В третьем фильме эпопеи, посвященном блокаде Ленинграда, есть особые пять секунд. На них Александра стоит за прилавком хлебного магазина и режет хлеб на восьмушки.

Пять секунд, которые сделали ее 39-летней навсегда. Пройдут годы, видеопоток научатся грузить прямо в мозг, появятся первые колонии на Марсе, а Александра так и будет нарезать хлеб там, в замерзшем, умирающем от голода городе.

 
***
Начало XX века, Тверская губерния, Кимры
 

Племянник Спиридона Макарий с детства решил посвятить себя служению Господу и, когда настало время, принял монашеские обеты. Но годы постов и молитв пропали даром, когда он встретил Татьяну. Любовь была столь сильной, что он ушел из монастыря. Вскоре у них уже было трое детей. Макарий светился от счастья, но юную жену заботы о доме и детях не радовали, и она сбежала с любовником. Новая любовь оказалась скоротечна, и вот уже Татьяна стоит на пороге дома, просит понять и простить. Макарий дает ей кров, но принять в семью отказывается. Так и жили они, бывший монах с детьми в одной половине дома, а ветреная жена – в другой.

 
***
1923—1934, Ленинград
 

Несмотря на все ужасы послереволюционной России, для Александры жизнь в бывшей столице была не чета деревенской. Большие дома, трамваи, даже биржа труда, на которую она ходила регулярно, была расположена в величественном здании на стрелке Васильевского острова.

И однажды Александре повезло, ей предложили работу в трамвайном парке. Грамотная и работящая, она была замечена начальством и вскоре стала депутатом Городского Совета, членом комитета по жилищным вопросам. Ее жизнь стала другой. Толстая пачка газет на столе, постоянные совещания в Смольном, прямой доступ к Кирову.

 
***
1970-е, Ленинградская область, Сиверская
 

Чаепитие на Вишневской всегда было особым ритуалом. Приготовление к нему начинались рано утром. Пока мы, дети, видели седьмой сон в своих кроватях на мансарде, внизу на кухне подходило тесто.

К тому времени, как мы вставали, ватрушки уже были готовы и остывали на противне. Нас посылали во двор насобирать сухих еловых шишек, кто-то из мужчин ножом колол лучину. Позже все это в особом порядке складывалось во внутреннюю трубу самовара. Это таинство, как и периодические продувания трубы сапогом ставили своей задачей не столько вскипятить воду в самоваре, сколько создать запас горящих углей, чтобы поддерживать нужную температуру воды на все время чаепития (от часа до двух). Чай следовало пить кипящим и никак иначе.

Когда нас было немного, чаевничали на кухне, большую компанию поили на веранде. После того как на стол водружался самовар, начиналась заварка чая: ополаскивание кипятком, заливание чая небольшим количеством воды, потом, когда чайный лист разбухнет, долив воды и добавление щепотки сахара. Последним шагом было водружение чайника на специальную конфорку сверху самовара.

Лучший сахар для чая был из сахарных голов, но их давно уже не продавали, поэтому обычно использовали сахар Ходоровского комбината, твердый, требующий специальных щипцов для деления каждого кусочка на четвертинки.

Крепкий чай наливали в большие темно-синие, цвета глубоких сумерек, чашки с золотым ободком, а пили из высоких блюдец с кусочком сахара вприкуску. После второй или третьей чашки наступало время неги. Уставшие от чая, мы были готовы слушать истории или просто молчать, наслаждаясь летом и тем, что мы вместе.

Противостояние
Глава, где герои встречаются с Левиафаном

 
***
1912, Тверская губерния, Кимры
 

В честь 50-летия реформ, в селе открыли памятник Александру II Освободителю. Девятилетняя Александра вместе со своим классом двухгодичного сельского училища принимала участие в праздничной церемонии. После исполнения классом «Боже, царя храни» попечители дарили ученицам подарки. Несколько Сашиных одноклассниц, недостаточно искренне сказавших «спасибо», получили от классной дамы удар линейкой и были отправлены к дарителям просить прощения за свою неблагодарность.

 
***
1980-е, Ленинград
 

Невский проспект, четыре полосы движения. Светофор не работает, и у пешеходного перехода скопилось довольно много людей, но машины едут сплошным потоком. Уставшая ждать старушка с кличем: «Всех не задавите!» устремляется на проезжую часть, увлекая пешеходов за собой.

 
***
1956 год, Ленинград
 

Воодушевленная докладом Хрущева на XX съезде КПСС ленинградская интеллигенция в штыки воспринимает подавление Венгерской революции. По вузам начинают циркулировать листовки с осуждением действий советского руководства. В поисках источника распространения смуты органы безопасности проводят массовые обыски. Приходят они и к Евгению. Листовок у него не находят, но изымают всю переписку с зарубежными корреспондентами, в том числе с Папой Римским Пием XII.

 
***
1970-е, Чехословакия
 

Високе-Мито было небольшим и спокойным городом. Уже через пару недель учебы в первом классе школы №40 ЦГВ44
  ЦГВ – Центральная группа войск, дислоцировавшаяся в Чехословакии


[Закрыть] я возвращался домой сам. Но каждый ученик «знал», что 20 апреля, в день рождения Гитлера, в темных барах города собирается недобитое чехословацкое подполье, и не дай вам бог оказаться там в этот неурочный час.

 
***
 

Для Первого Украинского фронта Великая Отечественная война завершилась в Польше. Многие из его частей приняли участие в борьбе с «лесными братьями» в Прибалтике. Туда же отправили полк, в котором служил Кирилл. И хотя задачей регулярных войск было лишь блокирование районов, а основную работу по зачистке выполняли подразделения НКВД, заметить, что Советская власть использует методы, не достойные победителей фашизма, было несложно. Неосторожное слово стоило Кириллу свободы. Восемь лет тюрем и лагерей превратили лейтенанта гвардии, кавалера ордена Красной Звезды в пациента психбольницы. Любовь родных и многочисленные попытки лечения так и не вернули его к нормальной жизни.

 
***
1970-е, Чехословакия, Високе-Мито
 

Одним из фронтов противостояния советскому присутствию в Чехословакии был хоккей. Каждый матч был событием политическим. С началом трансляции город пустел, каждый гол, забитый в наши ворота, отзывался взрывом радости по всему городу. После очередной победы чехословацкой сборной, увидев русских, самые отчаянные водители сигналили счет: короткие гудки – пропущенные чехами шайбы, длинные – забитые.

 
***
 

В 1923 году Наталья жила в Петрограде, но венчание решили устроить в Сиверской, в Святотроицкой церкви. Расположенное на пересечении улиц Федоровской, Торговой и Республиканского проспекта, это место известно в Сиверской как Пять углов. Свадьба была пышной, а приданое – богатым.

В безбожную пятилетку церковь закрыли, но, как и многие храмы, она была заново открыта при немцах. В 1945 году ее снова закрыли, теперь уже окончательно. Сначала в этом помещении работал цех по производству карнавальных масок, затем производство по изготовлению пуговиц. В семидесятые пришедшее в полный упадок здание снесли.

 
***
 

Мой отец много раз пытался узнать у своей матери что-нибудь о родне, и каждый раз получал отказ. Иногда уклончивый: «Вот приедешь – расскажу», иногда подозрительный: «А к чему все эти вопросы?». Прошло сорок лет со смерти Сталина, а она так и не поверила, что это навсегда и те времена уже не вернутся, что можно перестать бояться за родных и друзей.

 
***
1976, Чехословакия
 

Я во втором классе, и мы на новогоднем празднике в какой-то воинской части. В конце праздника нас выстраивают в очередь, и каждый берет из-под елки свой подарок. Я подхожу последним, шарю под ветками, но там ничего нет. Но я встаю и спокойно иду за всеми. Я говорю себе, что надо быть выше этого, улыбаться, nolite te bastardes carborundorum55
  Не позволяй ублюдкам тебя растоптать


[Закрыть] и все такое.

 
***
1987, Латвия, учебка в Лиепае
 

Каждому новобранцу перед тем, как он в первый раз заступит дневальным, рассказывали историю про то, что один из предыдущих призывов был вырезан двумя местными жителями, пробравшимися ночью на территорию военной части. Сняв дневального, они убили всех спящих солдат в казарме. Чтобы жертва не успела вскрикнуть во сне, солдата будили и, как только он открывал глаза, втыкали шомпол в ухо.

Эта городская легенда была распространена по всему Советскому Союзу. Показателен выбор злодеев. В зависимости от расположения воинской части ими оказывались душманы в Афганистане, поляки в СГВ66
  СГВ – Северная группа войск, дислоцировавшаяся в Польше


[Закрыть], китайцы на Даманском. И латыши в Прибалтике.

 
***
1970-е, Чехословакия
 

Руководство Центральной группы войск стремилось минимизировать контакт войсковых соединений с местным населением. Поэтому любые массовые перемещения войск происходили по ночам и, как правило, вдали от основных трасс.

Передвижение в темное время суток в отсутствии дорожных указателей требовало умения ориентироваться по картам, и не всем оно давалось легко. Нередки были случаи, когда подразделения сбивались с пути, некоторые даже умудрялись уехать в соседнюю ГДР.

Так родилась народная примета: военные достали карту – скоро дорогу будут спрашивать.

 
***
Начало 1960-х годов, советско-норвежская граница
 

Норвегия была единственной страной НАТО, с которой Советский Союз имел сухопутную границу, поэтому военкоматы к выбору призывников на эти пограничные заставы относились чрезвычайно тщательно. Кандидаты должны были быть не только идеологически стойкими, но и физически готовыми к трудностям предстоящей службы.

Отец рассказывал о своей службе: «И вот выходит пограничный наряд на охрану границы. По одной стороне контрольно-следовой полосы на лыжах идут восемнадцатилетние, полные сил советские пограничники, а с другой – норвежские, и многим из них уже сильно за тридцать. Ты прибавляешь ходу, визави следует рядом. Ты начинаешь спурт, и норвежец, улыбаясь, идет вровень, а, если захочет, то и обойдет советского разрядника».

Проигрывать было обидно, ведь никто не ждал Уле-Эйнара Бьёрндалена77
  Самый известный норвежский лыжник, тринадцатикратный олимпийский чемпион. Родился в 1974 году.


[Закрыть].