Текст книги "Защитник – близкий родственник"

– в случае недостаточной ясности или полноты заключения может быть назначена дополнительная экспертиза;

– в случае необоснованности заключения эксперта или сомнений в его правильности может быть назначена повторная экспертиза, поручаемая другому эксперту.

Представляется, что этот путь малопродуктивен. Дополнительные или повторные экспертизы служители Фемиды очень не любят, и заставить их это сделать весьма трудно, – а ну как результаты новой экспертизы не совпадут с результатами первой. Поэтому, имея в виду, что на измерения, проводимые по поручениям правоохранительных органов, распространяется государственный метрологический контроль и надзор, то в спорных случаях более эффективным было бы проведение по поручению следователя, суда, прокурора или по ходатайству защиты метрологической экспертизы соответствующих материалов органами метрологической службы. И хотя подобной практики экспертизы пока нет, уголовно-процессуальное законодательство, по-видимому, не исключает такого способа разрешения спора в состязательном судебном процессе.

Как пример пренебрежения требованиями метрологической допустимости доказательств, приведу приговор суда по уголовному делу о дорожно-транспортном происшествии, повлекшем за собой гибель губернатора Алтайского края М. Евдокимова. Обстоятельства происшествия известны в той мере, как они описывались в ряде печатных изданий. Как можно было понять, «Мерседес» губернатора, с огромной скоростью мчавшийся по шоссе, совершил наезд на автомобиль «Тойота», движущийся в попутном направлении и намеревавшийся сделать поворот. Водитель «Тойоты» Щербинский остался жив и был признан судом виновным в преступлении, предусмотренном ч. 3 ст. 264 УК РФ – «Несоблюдение Правил дорожного движения, повлекшее смерть двух и более человек».

С самого начала в среде опытнейших автомобилистов установилось мнение о невиновности Щербинского. И вот, неожиданно, приговор суда: «Суд считает, что подсудимый проявил небрежность, не оценил обстановку и допустил возникновение ДТП, повлекшее смерть 3 человек… в то время как водитель Мерседеса» не располагал техническими возможностями предотвратить столкновение… Суд не принимает во внимание доводы защиты, так как они бездоказательны» (Цитирую по тексту в изложении корреспондента газеты, приведенному в «Комсомольской правде» от 4 февраля 2006 г.)

К сожалению, не располагая подлинными материалами уголовного дела невозможно оценить, доказательны или не доказательны доводы защиты, и что это за доводы. Так же, как неизвестно, доказательны ли доводы обвинения. Однако, изучив помещенные в газете схему ДТП и факты, на которые обращает внимание читателя «Комсомольская правда», смею утверждать, что принципиально важные для установления истины «доказательства обвинения» являются недопустимыми доказательствами. Я имею в виду оценку судом скорости автомобиля Евдокимова. Корреспондент пишет, что, несмотря на то, что по делу прошло множество свидетелей, скорость «Мерседеса» так и осталась невыясненной: «На суде была названа скорость губернаторского «Мерседеса», установленная экспертами – 149 км/ч (поразительная точность – не 148 и не 150, а ровно 149!). Но очевидцы аварии утверждали, что автомобиль Евдокимова мчался со скоростью под 200 км/ч».

Значение скорости «Мерседеса» является доказательством по делу. Эта скорость является исходной для вычисления других параметров, которые могли оказать влияние на установление степени вины участников ДТП. В условиях, когда истинные значение скорости «Мерседеса» было невозможно установить инструментальными методами (т. е. приборами), пришлось прибегнуть к экспертным оценкам. Следовательно, достоверность экспертных оценок (т. е. погрешность определения скорости) приобретает огромное значение. Но, если верить газетной публикации, погрешность в определении скорости не оценена. Если эксперты и суд оперировали значением скорости ровно 149 км/ч, а какие-то очевидцы называли цифру – под 200 км/ч, без оценки погрешности, то и первое и второе значения не отвечают требованиям метрологической допустимости, не отвечают требованиям Федерального закона «Об обеспечении единства измерений». Вспомним ч. 2 ст. 50 Конституции РФ: «При осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением закона». И это, на наш взгляд, давало основания защите опротестовать приговор. А погрешность экспертных оценок может быть весьма значительной (десятки процентов). Предположим, что скорость «Мерседеса» была бы оценена экспертами с погрешностью всего лишь в ±20 %, т. е. не 149 км/ч, а (149±30) км/ч. Такая оценка означала бы, что скорость «Мерседеса» с одинаковой вероятностью могла находиться в интервале от 119 до 179 км/ч. Не исключено, что анализ дорожно-транспортной ситуации с учетом этого обстоятельства, привел бы следствие и суд к иным результатам. Возможно, что при скорости 119 км/ч водитель «Мерседеса» при нормальном времени своей реакции имел бы техническую возможность избежать наезда. Таким образом, наличие погрешности (неопределенности) в определении скорости породило бы сомнение в выводах суда. Повторяю, – независимо от того, получено значение скорости экспертным методом или со слов очевидцев, результат должен сопровождаться оценкой погрешности. Это требование закона. Но оценки погрешности то нет! Следовательно, ни результат 149 км/ч, ни «под 200 км/ч» не могут иметь юридической силы. Известно ли это было судье, вынесшему приговор Щербинскому? Сомневаюсь.

К счастью для Щербинского, метрологический анализ полученных результатов не потребовался. Развернувшееся по всей России массовое движение в его защиту вынудило суд при повторном рассмотрении дела вынести оправдательный приговор. Но это уж кому как повезет.

Кассационная жалоба по уголовному делу

Защитник – близкий родственник наравне с адвокатом имеет право обжаловать приговор суда первой инстанции. При этом, он не вправе подать кассационную жалобу на состоявшееся судебное решение без ведома и согласия на то подзащитного. Очень важно, чтобы жалобы защитника и адвоката не противоречили друг другу. Что и как обжаловать?

При ознакомлении с обвинительным заключением, с материалами дела, поступившими в суд и непосредственно в ходе судебного заседания, у защитника могут возникнуть две категории вопросов. Первая – это вопросы оценки допустимости доказательств, приводимых следствием в обоснование вины обвиняемого. Для разрешения некоторых из них ему потребуются определенные технические познания в той или иной области, чтобы обоснованно сформулировать соответствующее ходатайство или жалобу, оспорить доказательства и выводы следствия или экспертного заключения, обосновать доказательства защиты и т. п. Вторая группа вопросов, требующих обязательного реагирования защиты – это элементарные нарушения уголовно-процессуального закона и та «липа», которой недобросовестные следователи наполняют дело в интересах далеких от «поисков истины» (фальсифицированные доказательства, подлоги и откровенное жульничество). Нередко эта «липа» переходит в приговор суда. Уголовное дело, в котором автор участвовал в качестве защитника, в обоих отношениях весьма показательно. Изучив обвинительное заключение и материалы дела, участвуя в судебных заседаниях, приходилось просто поражаться некритическому отношению суда к необоснованным «доказательствам» следователей, когда, игнорируя допущенные при расследовании нарушения закона, вопреки технически обоснованным доводам защиты принимались судебные решения. Конечно, возможно, то, что видно человеку, обладающему даже элементарными познаниями в области естественных наук, не улавливают высококвалифицированные юристы-гуманитарии (в том числе и профессиональные адвокаты). И это, по-своему, было бы понятно. «Технари» ведь, в свою очередь, также мало соображают в сложных юридических коллизиях. Но ведь нередко доказательства защиты не понять было невозможно, настолько они очевидны и убедительны. Было бы желание у суда. И, тем не менее, государственным обвинителем и судом они игнорировались полностью.

Не имея права обобщать собственный опыт на другие процессы по уголовным делам, констатирую, что заставить деятелей судопроизводства принять во внимание наши доводы в защиту подсудимого и признать грубейшие нарушения уголовно-процессуального закона на стадии предварительного расследования и в суде, оказалось возможным лишь после подачи подробнейшей кассационной жалобы на приговор.

Очевидно, чтобы кассационная жалоба была эффективной, прежде чем приступить к ее составлению защитник должен:

– изучить закон, чтобы правильно с позиций защиты его истолковать и обосновать необходимость его применения судом при рассмотрении уголовного дела и постановлении приговора;

– изучить судебную практику, общие принципиальные указания Верховного Суда РФ по аналогичным категориям уголовных дел. Особое значение для обжалования приговора имеет постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. № 1 «О судебном приговоре» (Бюллетень ВС РФ, № 7, 1996 г).

Оспаривая в жалобе утверждения приговора в целом или отдельные его части (эпизоды обвинения, квалификацию, избранную меру наказания), защитник должен ссылаться на те или иные указания этого постановления, раскрыть применительно к ним нарушения, допущенные судом.

В этом постановлении обращено внимание судов на необходимость строжайшего соблюдения закона при рассмотрении уголовных дел и, в частности, указывается, что

– приговор может быть основан лишь на тех доказательствах, которые были непосредственно исследованы в судебном заседании. Поэтому суд не вправе ссылаться в приговоре на доказательства, если они не были исследованы в судебном заседании и не отражены в протоколе судебного заседания.

Суд не вправе ссылаться на показания близких родственников подсудимого, данных ими в стадии предварительного расследования, если они не только не были оглашены и исследованы в судебном заседании, но и этим лицам не были разъяснены положения ст. 51 Конституции РФ, согласно которой никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников.

– При постановлении приговора должны получить оценку все рассмотренные в судебном заседании доказательства, как подтверждающие выводы суда, так и противоречащие этим выводам. При этом суд должен указать в приговоре, почему одни доказательства им признаны достоверными, а другие отвергнуты. По групповым многоэпизодным уголовным делам защитник при составлении жалобы должен обратить особое внимание на то, имеются ли в приговоре достаточные и бесспорные доказательства, обосновывающие вину его подзащитного и по каждому эпизоду.

– В основу приговора могут быть положены только такие доказательства, которые добыты законным путем.

В случае признания доказательства полученным с нарушением закона, суд должен мотивировать свое решение об исключении его из совокупности доказательств по делу, указав, в чем выразилось нарушение закона.

– Обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены. Признание подсудимым своей вины, если оно не подтверждено совокупностью других собранных по делу и исследованных в судебном заседании доказательств, не может служить основанием для постановления обвинительного приговора.

– Обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана.

– Если преступление совершено группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, в приговоре должно быть четко указано, какие конкретно преступные действия совершены каждым из соучастников преступления.

– В приговоре необходимо привести всесторонний анализ доказательств, на которых суд основал выводы, при этом должны получить оценку все доказательства, как уличающие, так и оправдывающие подсудимого.

– В описательной части приговора (приговор состоит из описательной и резолютивной частей) должно быть также отражено отношение подсудимого к предъявленному обвинению и дана оценка выводам, приведенным им в свою защиту.

– В случае изменения подсудимым показаний, данных им при производстве предварительного следствия, суд обязан тщательно проверить те и другие его показания, выяснить причины изменения показаний и дать им оценку в совокупности с иными собранными по делу доказательствами.

– В приговоре необходимо мотивировать выводы суда относительно квалификации преступления по той или иной статье уголовного закона, его части либо пункту.

Суд обязан в обоснование своих выводов о виновности подсудимого привести доказательства, обосновывающие правовую квалификацию вмененных подсудимому действий.

– По делу в отношении нескольких подсудимых или по делу, по которому подсудимый обвиняется в совершении нескольких преступлений, суд должен обосновать квалификацию в отношении каждого подсудимого и в отношении каждого преступления.

В кассационном порядке проверяют законность и обоснованность приговора на основе всех материалов дела в их совокупности, в том числе и дополнительных, отраженных в протоколе судебного заседания.

После изучения протокола судебного заседания защитник, в необходимых случаях, должен подать на него замечания. Замечания могут быть принесены по двум основаниям:

– в протоколе судебного заседания не отражены важные для защиты подсудимого обстоятельства, установленные в судебном заседании;

– в протоколе судебного заседания неправильно либо неточно записаны установленные и исследованные судом доказательства.

Замечания должны быть поданы раздельно по каждому из оснований.

Необходимо иметь в виду, что после утверждения судом принесенные защитником замечания становятся составной частью протокола судебного заседания в целом, и поэтому на содержащиеся в этих замечаниях факты защитник может ссылаться как на доказательства, установленные по делу.

В тех случаях, когда защитник лишен возможности в установленный законом срок изучить приговор суда, протокол судебного заседания, ему следует подать соответствующее заявление в суд. В заявлении просить официально уведомить его о том, когда ему будет предоставлена реальная возможность изучить эти процессуальные документы, и с этого дня исчислять установленные законом сроки для принесения замечаний на протокол судебного заседания и кассационной жалобы на приговор суда.

Одновременно следует подать предварительную (хотя закон этого не предусматривает) жалобу, в которой указать, что мотивированная жалоба со ссылками на конкретные доказательства и обоснованиями будет подана после изучения материалов судебного заседания и, в частности, протокола судебного заседания.

При составлении кассационной жалобы защитнику необходимо иметь в виду, что при отмене или изменении приговора суд второй инстанции обязан указать в своем определении требования каких статей закона нарушены и в чем конкретно заключаются нарушения или в чем состоит необоснованность приговора. Поэтому в кассационной жалобе должны содержаться указания на то, какие законы и соответствующие им постановления Верховного Суда РФ были нарушены судом и органами предварительного расследования, в чем конкретно они выразились, как эти нарушения привели суд к неправильным выводам, оспариваемым защитником. Жалоба должна содержать критический анализ оспариваемых судебных решений и убедительные доводы, которыми защитник пытается опровергнуть те или иные утверждения приговора.

Большую помощь при составлении кассационной жалобы защитнику может оказать методическое пособие М. С. Мельниковского «Составление кассационных и надзорных жалоб по уголовным делам» [3].

Глава 2
Оборотни

А теперь обратимся к конкретному уголовному делу, и моему опыту участия в нем в качестве защитника. Все началось с нескольких дерзких преступлений. В период с мая 1995 г. по март 1996 г. в городе Санкт-Петербурге были совершены три схожих по характеру преступления. Первоначально по каждому из преступлений были возбуждены самостоятельные уголовные дела, расследовавшиеся по отдельности. Позже, учитывая, что общим почерком этих преступлений было участие в них людей, одетых в камуфляжную форму и выдававших себя за сотрудников ОМОН, эти три уголовные дела были соединены в одно. В соединенное дело вошли три описанные ниже эпизода. По подозрению в участии в одном из эпизодов был задержан, а потом и арестован мой сын – Городецкий Алексей Дмитриевич, 23 лет отроду.

Алексей, человек общительный, контактный, спортивный, тянущийся к общению со старшими ребятами, перепробовал к окончанию школы уже несколько видов спорта. Из-за своей разбросанности он никак не мог определиться с выбором профессии. После школы поступил в технический вуз. Не понравилось. Спортивная карьера показалась более привлекательной. Решил перевестись в институт физкультуры. А потом вдруг, поддавшись настроениям молодежи тех времен, пошел на курсы охранников. На сетования отца, профессора, возражал: «Кому сейчас нужен институт. Толку-то оттого, что ты всю жизнь вкалывал? Разве у тебя, доктора наук, заслуженного деятеля науки и техники, нормальная зарплата? Что ты конкретно заслужил? А я хоть деньги буду иметь».

Окончил Алексей курсы отлично, устроился в какую-то охранную фирму. Опять не понравилось. Вроде бы и платили неплохо, но что-то в деятельности фирмы настораживало, – уволился.

А потом в спортивном зале, где тренировался, он познакомился с бизнесменом и тренером по восточным единоборствам Володиным. По-видимому, Алексей чем-то приглянулся Володину и тот привлек его к работе по организации своей охранной фирмы. Алексей старательно исполнял его поручения, бегая по разным организациям и оформляя многочисленные бумаги, нужные для регистрации фирмы. Работал бесплатно, под обещание, что когда фирма будет окончательно организована, то хозяин примет его на работу с оплатой.

Санкт-Петербург. 3 мая 1995 г

3 мая 1995 г. водитель одной из городских транспортных фирм Ильин, в составе колонны из трех машин отправлялся в рейс в Москву с грузом бразильского кофе. Машины грузились в разных концах города и водители договорились встретиться на выезде из города, чтобы продолжать путь вместе. Этого требовала инструкция фирмы. Инструкция требовала также, чтобы в целях безопасности машины с грузом не останавливались в неположенных местах. База, где загружалась «Скания» Ильина, находилась совсем недалеко от его дома. Поэтому, погрузив коробки с кофе и оформив необходимые документы, он заехал домой, чтобы перекусить и забрать собранные ему в дорогу женой продукты и вещи. Подкрепившись, выехал к условленному месту встречи. Было около часа дня.

Проезжая по проспекту Мориса Тореза, Ильин почему-то остановился около одного из домов и вышел из машины. Неожиданно впереди его грузовика резко затормозили красные «Жигули». Два человека в камуфляжной форме подошли к Ильину, представились сотрудниками ОМОН и надели ему наручники. Ильин, крепкий мужчина, ростом под 190 см, не сопротивлялся. Его усадили в «Жигули», натянули на глаза вязаную шапку и куда-то повезли. Машина «Скания» с грузом кофе на сумму около ста тысяч долларов осталась стоять на проспекте.

В пути один из «омоновцев» – блондин, стриженый ежиком, настойчиво требовал от Ильина сведений о перевозимых им вместе с кофе наркотиках. Разговор, тем не менее, был довольно миролюбивый, говорили за жизнь, предлагали выпить за знакомство. Так в разговорах доехали до какого-то гаража на окраине города. Остановились. Снова предложили выпить, Ильин согласился. Из багажника «Жигулей» достали бутылку водки, стаканы и немного выпили. Закусить было нечем, и Ильин дал денег, чтобы сходили что-нибудь купить. Кто-то сбегал, принес колбасы и плавленых сырков. Достали из багажника еще бутылку водки, снова выпили, развеселились и стали все вместе петь песни. Что было дальше, Ильин не помнил. Домой вернулся около десяти часов вечера следующего дня, весь в грязи. На вопросы жены – где был и что делал, ответить не мог. Уголовное дело по факту похищения автомашины с грузом возбудили в Выборгском РУВД. Позднее его машину обнаружили в Москве, в каком-то тупике. Естественно, – без груза кофе! На первом допросе в качестве потерпевшего Ильин показал, что на поясе у одного из преступников висела кобура, однако, через некоторое время, когда уголовное дело передали в Следственное управление ГУВД, свои показания изменил, утверждая, что оба преступника были вооружены автоматами.