Текст книги "S-T-I-K-S. Рихтовщик 2. По ту сторону жалости"

Глава 9, в которой я остаюсь в одиночестве и встречаю старого знакомого

– Ну? Чего о Жгуте узнал? – спросил я, когда отосланный с заказами официант плотно прикрыл за собой дверь кабинета, оставив нас с напарником тет-а-тет.

– Пока мало, – проворчал Груз. – Он здесь, точно. Поселился с пленницей в какой-то местной гостинице. В Свинарнике их пять.

– Мля! А поконкретнее?

– Сейчас это вся информация.

– Да как так-то! Вы ж с Тараканом полчаса лясы точили, пока я с Пружиной договаривался.

– Мы год почти с приятелем не виделись, просто болтали…

– Мля! Ты вообще Жгута разыскивать собираешься?

– Чё за тупой наезд! Разумеется.

– Оно и видно. Мне расспросить Таракана не дал, а сам потом о фигне всякой вместо деда полчаса трепался.

– Надо же было как-то прикрыть твой косяк.

– Чего?!

– Того, мля! Ты какого ляда в разговор наш влез и заострил внимание на Жгуте? Между прочим, Жгут такой же приятель Таракана, как и я. Просить Таракана стучать на него – дохлый номер. А ты практически открытым текстом лупанул ему в лоб, что ищешь Жгута. Как думаешь, что будет, когда Жгут от приятеля узнает о нашем появлении в Свинарнике?

– Сбежит отсюда… Эх ты ж!..

– Во-во. Ищи потом ветра в поле.

– Млять!

– Ладно, не кисни. Я Таракана вроде уболтал – забыл он о твоём интересе к Жгуту…

Груз был вынужден замолчать из-за вернувшегося с тележкой официанта.

Мы сидели в отдельном приватном кабинете самого крутого местного кабака с помпезным названием «Под крышей Свина», куда напарник привёл меня сразу по возвращении из подвального хранилища. Здесь, с его слов, было идеальное место, чтобы на время затаиться и не отсвечивать.

Через несколько секунд стол был заставлен тарелками с заказанным шашлыком, овощной нарезкой, соленьями, соусами и маринадами. В качестве аппетитных капель по центру стола был выставлен запотевший пузырь «Столичной». Роль запивона исполняли дорогие моему сердцу банки нефильтрованного, от обилия которых на столе рябило в глазах.

Дождавшись ухода официанта, мы жадно накинулись на еду и следующие полчаса лишь ели и пили, а немногословные реплики, которыми обменивались, сводились исключительно к тостам.

Груз первым насытился и отвалился от стола, лениво потягивая пиво из очередной банки.

– Как в тебя до сих пор лезет? – проворчал напарник, наблюдая, за наполнением моей тарелки мясом с девятого шампура.

– Не офтафлять фе, – профырчал я набитым ртом. – Офень вкуфный фафлык!

– Ну-ну… Ты тогда сиди тут пока, кушай. А я пойду прогуляюсь, знакомых в стабе навещу. Глядишь, и о Жгуте чего полезное разузнаю.

Напарник поставил банку с недопитым пивом и решительно поднялся из-за стола.

– Погофи, и я ф тофой! – попытался подорваться следом, но был остановлен строгим приказом напарника.

– Нет. Сиди здесь. Лучше, если я буду один.

Груз вышел. Тяжко вздохнув, я потянулся за последней палкой шашлыка.

Ещё через несколько минут, когда с тарелки исчез последний аппетитный кусочек, я решился опробовать халявные трофеи. Положил на дно тарелки чёрную звезду и залил пивом из очередной вскрытой банки. Тут же последовала бурная реакция. Раствор знатно забурлил. Над тарелкой даже заклубилось облачко пара и пахну́ло кисляком.

Когда пена над раствором осела, оказалось, что пиво в тарелке поменяло цвет с медово-жёлтого на угольно-чёрный. Через добытый в рюкзаке кусочек бинта я перелил содержимое тарелки обратно в банку. Бинт с ядовитым осадком выбросил в стоящую в углу кабинета мусорную корзину, а очищенный раствор, закрутив винтом, проглотил залпом, как бутылку водки.

При стремительном поглощении вкуса изменённого звездой напитка я практически не почувствовал, но послевкусие осталось неожиданно приятным, словно от копчёного немецкого пива.

Перед глазами ожидаемо загорелись строки системного уведомления:

Внимание! Вы употребили чёрную звезду.

Шкала Бодрости: +1. Показатель Ловкость: +1. Характеристика Реакция: +71.

– И всё… – разочарованно пробормотал я. – За такую хрень полсотни споранов! Кидалово какое-то.

– Это лотерея, – хмыкнула неожиданно откликнувшаяся Шпора. – В этот раз вышло так. Звезда подстегнула Бодрость – шкалу, завязанную на самый бесполезный для тебя показатель. Но заметь, при этом она подтянула до нулей самую развитую характеристику Ловкости. А наиболее развитые характеристики остальных четырёх показателей завязаны на четыре твоих дара.

– Хочешь сказать, звезда без штрафа может прокачать даже трёхтысячную Медитацию?

– Если уйдёт в развитие шкалы Духа Стикса – так и будет.

– Так это же охренительно!

– Потому звёзды и ценятся так дорого, даже чёрные.

– Вот чёрт! У меня ж ещё две есть. Страсть как охота узнать, чего они принесут. А теперь придётся ждать двенадцать часов. Я ж за эти часы свихнусь нхрен от любопытства!

– Не переживай, – усмехнулась наставница. – Стикс двенадцать часов баклуши бить тебе не позволит. Скоро завертится вокруг твоей охочей до приключений задницы очередная смертельно опасная канитель, и мысли о нереализованных звёздах уйдут на задний план. Пока же тебя никуда не дёрнули, наслаждайся минутами покоя. И употреби уже, наконец, золотую горошину. Чё ты её между пальцами, как шарик, катаешь?

– Жалко, блин! Сто двадцать споранов стоит!

– И гарантированно прокачивает четыре характеристики Духа Стикса.

– Мля! Да знаю я. Эх!..

Достал из рюкзака бутылку с уксусом, налил в обёрнутую бинтом ложку, опустил на утопленный бинт золотую горошину, выждал, пока усядется пена, снял позолоченный выпавшим осадком фильтр и проглотил оставшийся в ложке прозрачный раствор.

Строки системного уведомления не заставили себя ждать:

Внимание! Вы употребили золотую горошину.

Опыт: +39. Характеристики: +32 к Силе Стикса, +34 к Броне Стикса, +28 к Медитации, +38 к Познанию скрытого.

От кисло-горького вкуса горохового раствора защипало горло и язык. Пришлось спешно откупоривать очередную банку пива и заливать мерзкий вкус большими глотками нефильтрованного, получая от системы очередное, бог весть какое за последний час уведомление о прибавке очков к Алкоголизму.

Но наряду с ростом уникального навыка бесконтрольное злоупотребление алкоголем имело и негативные последствия. Мочевой пузырь вскоре наполнился до рези в животе, и ребром встал вопрос поиска туалета.

Очень кстати с услужливым «Ещё чего-нибудь желаете?» проведать меня заглянул официант. Разумеется, я его тут же заарканил и потребовал проводить к ближайшему сортиру.

Идти пришлось недалеко, всего полтора десятка метров по скрытому от общего зала коридору, и я даже не нарушил данное напарнику обещание не светиться.

Сделав свои дела, задержался возле раковины. Смывая с рук мыло, разглядывал в зеркале заросшее полуторанедельной щетиной лицо и вдруг услышал сзади знакомый весёлый голос:

– Здорово, братуха!

В зеркале из-за плеча показалось хитроглазая бородатая рожа менялы, обеспечивавшего меня в клетке сигаретами и пивом.

– Серьга?

– Узнал! – Меняла растянул губы в щербатой улыбке. – Какими судьбами в Свинарнике, Рихтовщик?

– Долгая история, – хмыкнул я.

Завернул кран, вытер руки о висящее рядом не первой свежести полотенце, повернулся и пожал протянутую менялой руку.

– А я, братуха, здесь по делу, – объявил Серьга. – Привёз в Свинарник диски с последними сезонами «Кровавой мясорубки». Так шоу наше называется. Ну, где ты…

– Я понял, – перебил я, не желая будить неприятные воспоминания.

– У местных почитателей холодного оружия «Кровавая мясорубка» пользуется бешеным успехом. Да что я тебе говорю, сам же видел, здесь на экранах серии из клетки нон-стоп крутят.

– Не видел, – ответил я, протискиваясь мимо менялы к выходу.

– Как так? – удивился Серьга. – Ты чё, с улицы в туалет зашёл?

– Чё сразу с улицы-то?

– Так ведь в зале с любого стола экраны видно.

– Я приватный кабинет снял, – зачем-то признался я, выходя из туалета.

– Ишь ты, кучеряво живёшь, Рихтовщик, – фыркнул Серьга мне вслед.

Вернуться в кабинет я не успел. Стоило чуть отойти от двери, как за спиной раздались быстрые шаги бросившегося вдогонку менялы.

– Братуха, ты просто обязан на это посмотреть, – заявил Серьга, хватая меня за руку и останавливая в коридоре. – Пошли за наш столик, а! Я тебя с такими парнями познакомлю! Там, считай, весь цвет стаба собрался.

– Нет, не могу, – попытался вырваться я, но настырный меняла и не подумал разжать пальцы.

– Дуешься, что в клетке автоматом тебе угрожал? Но пойми, там по-другому нельзя было. Жёсткие правила «Кровавой мясорубки». А тебе, кстати, грех жаловаться. Ты в клетке три уровня поднял и остановился всего в полушаге от чемпионства.

– Да плевать мне на твою «Кровавую мясорубку». Руку отпусти!

– Представляю, как обидно было проиграть из-за предательского удара в спину. Я видел бой, всё сделал ты, а та сука… Как там её, не помнишь?

– Роза.

– Во-во. Украла сука Роза твои лавры, Рихтовщик.

– Да и пофиг!

– Не, братуха. Мы это так не оставим! Пошли со мной. У меня на диске есть серия с твоим финалом. Покажем людям, пускай рассудят. Вот увидишь, сразу станет легче.

– Иди, Рихтовщик, – неожиданно поддержала барыгу наставница. – Искупайся в лучах заслуженной славы. Тебе это надо!

И я позволил себя увести…

Глава 10, в которой я получаю признание и страдаю из-за апельсина

…Ничуть об этом не пожалев.

В большом зале ресторана оказалось гораздо интереснее, чем в скучном приватном кабинете, голые стены которого напоминали монашескую келью.

Здесь на стенах и даже под потолком висели огромные экраны, где непрерывно транслировалась мастерски смонтированная нарезка из «клеточных» боёв. Неаппетитных сцен с вываливающимися потрохами и фонтанирующими кровью оторванными конечностями в нарезке не было – только непосредственно сами схватки, с яростными бросками прыгунов и бегунов и ловкими или неуклюжими потугами низкоуровневых игроков уклониться и контратаковать. Без мерзких звуков реального боя, под бодрый рок-н-ролл зрелище получилось захватывающим и достойным. Чисто спортивное состязание в клетке между иммунными и заражёнными, типа реслинга. Повышает у зрителей адреналин, который, в свою очередь, стимулирует аппетит, без вызывающих рвоту перегибов типа отвратительно кровавой расчленёнки.

Серьга подвёл меня к центральному круглому столу, и я в очередной раз невольно подивился тому, как тесен мир. Из сидящей за столом шестёрки двое оказались уже знакомыми мне людьми – старик Пружина, с важным видом восседающий по левую руку от мощного краснолицего блондина-усача в джинсовой рубашке, и безымянный азиат, несколько дней назад перерубивший своей читерской катаной мою Шпору. За столом он сидел между двумя лысыми, как куриное яйцо, близнецами в чёрных цивильных костюмах. Справа от красномордого усача сидела очень красивая черноволосая дама средних лет в роскошном вечернем платье.

– Господа и дама, – Серьга отвесил шутливый поклон единственной представительнице прекрасного пола за столом, – позвольте представить моего хорошего приятеля, Рихтовщика. Мы только что случайно встретились, пардон, в туалете.

– Ну ты, блин, в натуре, шут, каких поискать, – хмыкнул красномордый усач, судя по развязной манере, бывший здесь хозяином. – Какого-то типа в сральнике подцепил и тут же потащил за мой стол.

– Фи, Свин, ведёшь себя как деревенщина, – фыркнула дама, брезгливо поморщившись, и, покосившись в мою сторону, вдруг подмигнула.

– Заткнись, курва! – взревел ещё больше побагровевший владелец стаба и ударом могучего кулака по столешнице опрокинул добрую половину рюмок и фужеров на столе.

Сидящие рядом люди и не подумали обижаться на выходку хозяина. Подскочившие официанты мигом расставили упавшую посуду и по новой наполнили рюмки и фужеры. А отчаянная дама с ледяным спокойствием продолжила нарываться на скандал:

– По башке себя так постучи, может, поумнеешь.

– Люсьен! Мать твою за ногу! Решила, что ли, сделку мне сорвать?

– Больно надо! – фыркнула дама и демонстративно отвернулась, перед этим украдкой вновь стрельнув шаловливым взглядом в мою сторону.

Красномордый боров даже глаза закатил от бешенства.

– Уважаемый Свин, – рискнул встрять в семейную перепалку Серьга. – Рихтовщик – ещё один из наших чемпионов последнего сезона. Свежачок, так сказать. В предлагаемой вам коллекции, так уж совпало, есть клип с его финальным боем. И если пожелаете, мы все сейчас могли бы…

– Ладно, уболтал, чёрт языкастый, – махнул рукой Свин. – Запускай драку с этим…

– Рихтовщиком, – подсказал Серьга.

– Во-во, – кивнул краснорожий усач и, обернувшись, рявкнул официантам: – Чё рты раззявили, халдеи! Живо стул гостю моему! И тарелку!..

Меня тут же усадили на выхваченный из-за соседнего стола стул, обеспечили таким же, как у всех за столом, набором посуды и столовых приборов. Севший рядом на свой стул Серьга подхватил лежащий у тарелки большой пульт, с разноцветными кнопками, навёл на самый большой экран на стене напротив Свина и запустил перемотку, отчего «клеточные» клипы замелькали с калейдоскопической скоростью, а рок-н-ролл слился в шипяще-скворчащую какофонию. На Серьгу тут же обрушился шквал свиста и злобного мата из-за соседних столов. Но негодование гостей заведения длилось недолго. Всего полминуты потребовалось Серьге, чтобы добраться до нужного клипа, и он вновь запустил воспроизведение.

На экранах я увидел себя в клетке, в заляпанной бурыми пятнами рванине, с куском заточенной арматуры в руке, рядом с такими же растрёпанными и грязными Шилом и Розой. В другом конце клетки из отрывшейся решётчатой двери вырвался наш противник – матёрый бегун двенадцатого уровня. Даже сейчас грозный вид твари невольно заставил поёжиться.

– Обратите внимание на хладнокровие Рихтовщика, – начал комментировать Серьга происходящее на экранах. – Передал для броска оружие меткому напарнику. Ловко увернулся и отскочил из-под когтей бегуна. И тут же сам атаковал сверху, практически бескровно пробив споровый мешок твари. Очень изящная и красивая победа.

– Любопытное оружие использовал в концовке, – уже совсем иным, заинтересованным голосом обратился ко мне Свин. – Подозреваю, нечто персональное?

Я кивнул.

– Можешь показать?

Вместо ответа я извлёк из ячейки Шпору и сунул Свину под нос. Хищная пила грозно зашелестела всего в четверти метра от его лица, но хозяин стаба на столь опасное соседство даже ухом не повёл. Зато живо отреагировали остальные люди за столом. Пружина и кокетливая спутница Свина дружно отшатнулись от стола. Старик при этом смачно выматерился, а дама взвизгнула.

Близнецы в костюмах синхронно сорвались с мест, раздвоившимся вихрем обогнули с разных сторон стол и приставили к моей шее скрестившиеся лезвия длинных ножей. Причём проделали это «костюмы» так быстро, что отброшенные в момент старта стулья грохнулись на пол уже после того, как я ощутил на шее холод оточенной стали.

Хмурый, как туча, во время просмотра клипа азиат после моей выходки со Шпорой радостно заржал. А сосед Серьга схватился руками за голову и прошипел в мою сторону:

– Убери это немедленно, идиот!

Моя правая ладонь покорно опустела – виновница переполоха вернулась обратно в Инвентарь. Но ножи телохранителей от шеи не убрались. Лысые близнецы продолжали стоять за спиной, ожидая приговора от шефа.

– Рихтовщик, совсем, что ли, с башкой не дружишь! – заверещал оправившийся от шока Пружина. – А если б порезал кого?!

– Так сами ж просили посмотреть, – прошипел я, стараясь не шевелить горлом.

– Вот умора! – продолжал ухахатываться азиат.

– Да, сюрприз удался, – нервно хихикнула дама.

– Занятная пила, – хмыкнул Свин, раскуривая извлечённую из кармана рубашки трубку, и сделал знак телохранителям убрать ножи.

Мгновенно утратившие ко мне интерес «костюмы» неспешно вернулись на свои места.

– Серьга, налей-ка своему приятелю, – распорядился Свин, поднимая рюмку. – Хочу выпить за твою славную победу, Рихтовщик.

Все мужики за столом дружно подняли стопки и выпили водки, дама пригубила вино из фужера. Я проглотил свою порцию, из-за пережитого стресса не почувствовав даже вкуса, и зажевал куском грудинки, подброшенным в мою тарелку заботливым соседом.

– Да чё там славного-то? – неожиданно заспорил после выпитой стопки азиат. – С такой пилой в руках любой бы с бегуном справился!

– О! Чемпионская ревность к чужому успеху, – хохотнул в усы Свин, выпуская из ноздрей струи ароматного дыма. – Познакомься, Рихтовщик, это Заточка. Он тоже чемпион «Кровавой мясорубки». Более раннего сезона.

– Я-то чемпион, – подхватил неуёмный азиат, – а вот он не пойми кто! Не смог даже от раненой тётки в конце увернуться!

– Заткнись, придурок! – возмутился Серьга. – Я там был и своими глазами всё видел. Рихтовщик спас её от верной смерти и никак не ожидал вместо благодарности получить удар в спину.

– Сам придурок! Чистоплюй, мля!

– Ну, Заточка, вернёмся в стаб, я тебе устрою!..

– Да пошёл ты!..

Азиат выскочил из-за стола и направился в сторону туалета.

– Извините, господа и дама, не знаю, что вдруг на него нашло, – Серьга первым решился нарушить неловкое молчание, воцарившееся за столом после ухода Заточки.

– Неприятный тип, – поморщилась Люсьен. – Как вы с ним только работаете.

– Чемпионы, они все такие, по себе знаю, – неожиданно признался Свин. – На дух соперников не переносят… Ничего, сейчас водой холодной умоется, успокоится, вернётся и извинится.

Я вдруг почувствовал нестерпимый зуд в затылке. Наклонил голову, чтобы почесать, и ощутил, как возле щеки просвистел увесистый снаряд. Что произошло дальше, я не разглядел. Спокойно лежащая на столе рука Свина вдруг оказалась вскинута на уровень глаз, с широкого лезвия зажатого в ней ножа на стол падали капли апельсинового сока. Две половинки рассечённого фрукта ещё падали в стоящие на столе миски и тарелки, а близнецы-охранники уже сорвались с места и размытыми тенями неслись наперехват злодею.

– Ну и на хрена ты это сделал? – спросил Свин у доставленного «костюмами» азиата с закрученными назад руками, мигом растерявшего всю боевитость.

– Я в него целил, – прошипел Заточка, кивком головы указав на меня. – А он в последний момент башкой шевельнул, и я промахнулся.

– Выходит, от твоего снаряда Рихтовщик запросто увернулся. А не ты ли только что упрекал парня в неповоротливости?

– Ему повезло.

– А тебе, похоже, нет, – хихикнула Люсьен, выжимая из собранных со стола половинок апельсиновый сок в свой стакан.

– Покушение на мою жизнь – дело серьёзное, – объявил Свин, возвращая очищенный салфеткой нож обратно в поясные ножны и выпуская из ноздрей очередную порцию белого дыма. – Чую, наши переговоры, Серьга, зашли в тупик.

– Погоди, уважаемый, – запаниковал сосед. – От лица компании приношу глубочайшие извинения за неподобающее поведение Заточки. И готов обсудить скидку за этот вопиющий инцидент.

– Скидка – это хорошо, – улыбнулся Свин. – Но одной скидки мало.

– Говори, чего хочешь.

– Крови обидчика, разумеется.

– Э-э, – забился в руках охранников азиат. – Чё за беспредел! Я никого не ранил, не покалечил, и вообще, в другого целил! Я законы знаю. За такое максимум изгнание из стаба светит, но уж никак не кровавая вира! Свин, в натуре, ну какой я тебе обидчик?

– А я разве сказал, что ты мой обидчик? Не, брат, в Свинарнике законы чтут. Лично у меня к тебе предъявы нет. А вот моего друга Рихтовщика ты, в присутствии шести свидетелей, оскорбил словом и обидел действием. Это, в натуре, косяк, решать который бескровно – не вариант.

– Базара ноль. Готов разрешить конфликт поединком, – фыркнул Заточка и, вывернув голову в мою сторону, прохрипел со злорадной лыбой: – Эй, Рихтовщик, слышишь меня? Вызываю тебя на ножевой бой. Если не ссыкло, доставай нож и докажи уважаемым, что ты достойный чемпион.

– Мля, братуха, честно, не хотел, чтобы так вышло, – проворчал рядом Серьга.

– Ты не обязан принимать вызов! – закудахтала наседкой встревожившаяся наставница. – Откажись, да и всё! Какое тебе дело до того, что местные придурки о тебе подумают?! Свалим из этого чертового Свинарника и…

Шпора продолжала ещё что-то втолковывать, но я её больше не слушал. Глумливая лыба азиата действовала на меня, как на быка красная тряпка. Я не мог ему уступить.

– Сам смотри в штаны не напруди, клоун, – бросил обидчику в ответ. – Я принимаю вызов!

Глава 11, в которой я примеряю Чистые перчатки и утопаю в кровавом душе

Арену для поединка организовали здесь же в ресторанном зале. Особо не заморачиваясь, официанты расчистили середину зала от столов и стульев, сместив их к стенам. Потревоженных при этом гостей заведения мигом успокоил Свин, разрешив им смотреть чемпионский бой вживую, бесплатно и практически из первого ряда. Судя по тому, что на время боя двери заведения закрылись, а на экраны вместо нарезки «Кровавой мясорубки» с камер наблюдения вывели изображение импровизированной арены, остальные жители Свинарника увидеть кровавое зрелище смогут только в записи.

– …Когда ты уже начнёшь вместо жопы головой думать! – уже вторую минуту кряду выносила мозг крайне недовольная моей инициативой Шпора. – Это ж чистой воды подстава! Тебя развели, как лоха! Ну вот скажи на милость: кому нужен этот грёбаный бой?!

– Выбесил меня косоглазый, извини, не сдержался, – пробурчал я.

По примеру Заточки, готовясь к поединку, я в своём углу пытался выписывать кренделя ножом. Выходило не очень. Да чего там. И ежу было понятно, что у Заточки работать с ножом получалось гораздо сноровистее и быстрее. Азиат наверняка имел в арсенале навык Ножевого боя.

– Дурацкий, бестолковый, неоправданный риск! – припечатала наставница и, смягчившись, добавила: – Ладно, не кисни, ты ж у нас везунчик, может, снова выкрутимся. Главное, слушай меня и без рассуждений, сразу делай всё, что прикажу.

– Замётано.

– Сам-то как планируешь бой вести?

– «Сокрушителя преград» активирую и в бараний рог ублюдка согну.

– Даже не думай. Против такого ловкача, как Заточка, этот дар не прокатит. Ты посмотри на него – он юркий, быстрый. Это тебе не заражённый, при любой возможности бросающийся сломя голову в лобовую. «Сокрушитель преград» сделает тебя на короткое время силачом. Но что толку от огромной силы, если при этом ты попросту не сможешь дотянуться до противника? А Заточка, уж поверь, мигом прочухает твоё усиление и начнёт ужом изворачиваться, уходя от захвата. Десять секунд пролетят быстро, и на смену усилению придёт откат, под которым ты превратишься в неповоротливое бревно. Заточка сможет на куски тебя нашинковать.

– Мля, и чё тогда делать?

– Постарайся не сдохнуть в первые секунды. Отобьёшь первый натиск – появится шанс, что самоуверенный придурок занервничает и подставится…

От дальнейшего инструктажа наставницы отвлёк Серьга, на правах приятеля вызвавшийся в предстоящем бою быть моим секундантом.

– На вот, Рихтовщик, надевай.

Он протянул замшевые перчатки, с наружной стороны густо обшитые стальными клепками и пластинами, вероятно, призванными защитить кисть от пореза, а с тыла густо покрытые резиновыми пупырышками – для улучшения сцепки ладони с рукоятью ножа.

– По традиции Свинарника, на поединок можно выходить только в Чистых перчатках, – пояснил Серьга, забирая нож и вручая взамен эдакую мечту металлиста.

– Не очень-то они чистые. Вон ржавчина на пластинах. А здесь вообще пятно какое-то коричневое, на дерьмо похожее.

– Сам ты… Это название такое у них – Чистые перчатки.

– Почему?

– Да я откуда знаю? Какой-то придурок назвал, и повелось… Короче, Рихтовщик, надевай давай и не бузи.

Рассмотрев со всех сторон перчатки, я не обнаружил в них ничего подозрительного. Обычный элемент защитной экипировки, укрывающий кисть от ножа противника. Натянул обе на руки и тут же глухо выматерился, прочтя загоревшееся перед глазами уведомление:

Внимание! Вы надели предмет, блокирующий доступ к Инвентарю.

Попытался вызвать Шпору и наткнулся на глухую стену отчуждения.

– Братуха, фиг ли ты творишь?! – зашипел Серьга, хватая меня за руки и не давая стащить обратно опасную обновку.

– На хрен мне нужны эти перчатки? – зашипел я в ответ. – Рукам в них жарко.

– Потерпишь, мля!

– Да иди ты!..

– Не быкуй, Рихтовщик! Говорю, перчатки – местная традиция.

– Клал я на неё!

– Моли Стикс, чтобы кроме меня никто тебя не услышал. Если Свину такое сказанёшь, мигом на ремни порежет.

– Мля, Серьга, это дерьмо блокирует мой Инвентарь!

– Ну и хрен с ним! Нож у тебя в руках, а другое оружие применять в поединке запрещено. Кстати, вот и ответ, почему Чистые.

– Ты не понимаешь…

– Это ты, мля, по ходу, ни хрена не просекаешь. Без перчаток Свин сто пудов тебя к поединку не допустит. А начнёшь кочевряжиться – прирежет, как барана тупорылого.

– Да млять!

– Короче, хорош бузить, на нас вон уже народ оборачивается. Держи свой нож и делай что хочешь…

Серьга отпустил мои руки, сунул в них нож и вернулся обратно в середину зала, где о чём-то шушукались бугай Свин и сухопарый Пружина, по просьбе хозяина стаба ставший секундантом Заточки.

Не решившись снять перчатки, я продолжил упражняться в углу с ножом. И, едва не выронив его в первом же выпаде, обречённо понял, что с закрытыми ладонями моё и без того невеликое мастерство Фехтовальщика вовсе превратилось в бездарный пшик.

От отрезанной вместе с Инвентарём Шпоры ждать подсказок в поединке, увы, теперь было бесполезно. И шансы мои против Заточки, появление перчаток на руках которого ничуть не сказалось на сноровке обращения с ножом, скатились практически до нуля.

В таком удручённом состоянии я по команде вызвавшегося быть судьёй Свина побрёл из угла в центр зала навстречу судьбе.

– Значит, так, парни! – обратился к нам с последними наставлениями задержавшийся в центре Свин. – Можно рубить, резать, колоть, махаться, лягаться, бодаться, кусаться и даже плеваться. Но попрошу обойтись без трёхэтажного мата! У нас, мля, приличное заведение! – Он заржал, как конь.

Не оценив шутки, мы с азиатом продолжили мериться ненавистными взглядами. И Свину тоже пришлось вернуть на лицо серьёзную мину.

– Теперь о награде… Чтобы потом не говорили, что в Свинарнике живут жлобы, зажавшие приз в чемпионском бою, победителю вручу самое дорогое, что у меня есть! Выкованное лично, вот этими руками, – Свин растопырил бугристые мозолистые пятерни у нас перед глазами, – мачете. Ну всё, парни, удачи. Покажите красивый бой. Погнали!..

Хозяин стаба мгновенно сместился в сторону, заняв место в ряду кольцом окруживших арену зрителей.

А я едва успел отшатнуться от коброй метнувшегося в лицо ножа Заточки. Следующий косой удар каким-то чудом отбил стальными пластинами левой перчатки. Попытался в ответку достать ножом открывшийся бок противника, но промахнулся и получил первый порез. Нож азиата полоснул по не успевшей отдёрнуться правой руке, распахав предплечье до кости.

Кровь хлынула ручьём. Рукав мгновенно намок и побагровел. Капли частым градом посыпались на плиточный пол. Несмотря на обилие крови, рана оказалась неопасной, рука по-прежнему двигалась и чутко реагировала на команды. Единственный дискомфорт от ранения – теперь любое резкое движение болью отдавалось в ране. Приходилось терпеть, стиснув зубы.

Вдохновлённый быстрым успехом, азиат бросился добивать подранка. Сдержать его порыв удалось лишь ценой активации дара.

– Пухом!

Превратившееся в невесомую пушинку тело позволило следующие пять секунд вытворять на полу ресторана чудеса акробатики. Серией кульбитов, кувырков и перекатов я ловко ушёл от шквала ударов и шутя ускользнул от погони. Тут же неожиданно контратаковал, царапнув руку зазевавшегося противника. Коварным выпадом я в глазах зрителей превратил ярящегося Заточку в неуклюжее посмешище, в клоуна на потеху толпы.

Противник меня зауважал, начал опасаться. Его атакующий порыв я сбил, но и мои пять секунд триумфа уже на исходе. Вес возвращается, и я уже превращаюсь в неуклюжего бегемота.

От неминуемой смерти спасает нерасторопность противника. Утомлённый раной и головокружительной чехардой, Заточка не сразу замечает перемену моего состояния. Когда он атакует, я уже успеваю прийти в себя и вновь привыкнуть к весу. Ухожу в глухую оборону, по-рачьи пячусь назад и, не помышляя больше о контратаке, использую нож исключительно для защиты. Каким-то чудом удаётся довольно долго сдерживать яростный напор Заточки, спасаясь от ножевых ударов уклонами и отскоками, неуклюже прикрываясь ножом и перчатками.

Сдерживать-то я сдерживал, но царапины от юркого клинка азиата пропускал удручающе часто. Пусть не такие глубокие, как первая, но не менее болезненные. Следом за правым вскоре побурел от крови и левый рукав. Потом стали распускаться алые цветы резаных ран на боках и спине…

Что Заточка давно уже играет со мной, как кошка с мышкой, стало понятно, когда, поскользнувшись на своей крови, я нелепо раскорячился и позорно шлёпнулся на задницу. У проворного, как мангуст, азиата было достаточно времени, чтобы пришпилить меня к полу смертельным ударом в сердце или банально перерезать горло. Но Заточка проигнорировал возможность и даже отступил, давая мне время снова встать на ноги…

Сквозь застилающий глаза кровавый туман я продолжаю уворачиваться от пугающих росчерков ножа. Из-за потери крови движения мои неотвратимо замедляются, я становлюсь неуклюжим, как слон в посудной лавке, и всё чаще допускаю ошибки. В наказание получаю новые царапины на руках, спине, боках… Появляются кровавые росчерки уже даже на животе.

Чувствую себя быком на корриде, до полусмерти загнанным мастером-матадором. Как острые рога у быка, у меня по-прежнему в окровавленной руке зажат нож – смертельное оружие, которое теоретически я могу ещё использовать. Но практически на это уже нет ни сил, ни желания. Перед глазами всё тонет в кровавом тумане. Я лишь каким-то чудом держусь на ногах. Меня пошатывает, переступающие на месте ботинки хлюпают в накапавшей кровавой луже.

Заточка видит моё состояние и уже считает себя победителем. Под одобрительные крики зевак он подскакивает с занесённым ножом и за секунду до рокового удара шепчет мне на ухо:

– Передавай привет Незабудке!

– Круши! – шепчу в ответ.

Он замирает в секундном замешательстве, пытаясь разгадать значение предсмертного «ругательства», и безнадёжно теряет драгоценные мгновенья.

Удесятерённая даром сила творит чудеса с едва живым телом, превращая меня на десять секунд из полудохлого от потери крови инвалида в супермена.

Бью лбом в ошарашенное лицо Заточки, ломая кости черепа и превращая физиономию азиата в кровавое месиво. Он уже покойник, хотя окружающим зрителям кажется, что занесённый над моей шеей нож сейчас опустится и отправит меня на перерождение.

Рука не опускается, а мёртво опрокидывается вдоль тела. Из разжавшихся пальцев вываливается нож и со звоном катится по плитке пола. Толпа зрителей изумлённо охает.