Текст книги "S-T-I-K-S. Рихтовщик 2. По ту сторону жалости"

Я же, упиваясь долгожданной местью, втыкаю нож в пах ещё стоящему на ногах азиату и с завораживающей зрителей лёгкостью тащу его вверх, вспарывая мёртвому врагу брюхо до самого горла.

Из огромного разреза нам под ноги вываливаются внутренности и разливается настоящее озеро крови, в которое наконец с плеском валится труп врага.

Действия дара хватает мне, чтобы выбраться из кровавой лужи. Я иду к зрителям, в ужасе разбегающимся с пути убийцы, с головы до пят залитого кровью. Успеваю дойти до ближайшего стула и неуклюже на него плюхнуться.

Дальше меня накрывает откат, и я проваливаюсь в спасительное беспамятство.

Глава 12, в которой я кайфую в опытных руках самого очаровательного знахаря на Континенте и вижу странный сон

Очнувшись, обнаружил себя лежащим на больничной койке под двумя капельницами с какой-то прозрачной дрянью и с живцом. Из одежды на мне была лишь натянутая до подбородка белая простынь. Хотел заглянуть под неё, но не смог шевельнуть ни рукой, ни ногой. От подкатившей паники спас ворчливый голос наставницы:

– Да всё норм. Не дёргайся.

– Что со мной? Почему? С позвоночником что-то?

– Угомонись, истеричка, – фыркнула Шпора. – Просто тебя один местный умелец Парализатором отоварил, чтобы во время операции не дёргался. Время действия этого дара два часа. Прошло час пятьдесят пять. Мозг у тебя очнулся, глазки забегали, заговорил, значит, уже помалёху отпускает. Погоди ещё пять минут – и снова затрепыхаешься, как миленький.

– Чё ещё, на хрен, за операция?

– Аппендицит тебе вырезали.

– Чего?!

– Того, блин! Чё за дурацкие вопросы? На тебе после боя живого места не было. Кровь лилась, как из лейки. Если б не Парализатор, сдох бы на стуле в ресторане через несколько минут после победы. А под Парализатором все жизненные процессы у тебя в теле как бы заморозились, кровь остановилась. Тебя перетащили в больничку, заштопали все царапины. Латали минут сорок. Чем не операция?.. Поставили капельницы с физраствором и живцом. И вот, начинаешь оживать…

Пока Шпора говорила, я с облегчением почувствовал, что начинают шевелиться пальцы рук и ног, и улыбнулся от облегчения. За что тут же получил нагоняй:

– Чё, блин, любишься, придурок! Весело тебе? Ты ж просто чудом не сдох! И ладно бы за дело, а то на потеху толпы! Устроил на пустом месте гладиаторские бои!

– Меня спровоцировали. Заточка работал на Незабудку. Он сам мне признался.

– Не удивил. О чём-то подобном я догадывалась. – Голос наставницы смягчился. – И Груз о такой возможности предупреждал. Ладно, отдыхай, восстанавливайся. И не торопись подниматься, полежи под капельницами.

– Да куда вставать-то? Я ж голый.

– Вот и лежи.

Шпора замолчала. А я наконец смог вытащить руки из-под простыни и прифигел от обилия покрывающих их вкривь и вкось багровых рубцов с чёрными нитками швов. Ещё успел подумать, что от такого обилия свежезаштопанных порезов руки должно выкручивать от боли, а я отчего-то ничего не чувствую. Но буквально через несколько секунд меня накрыло настоящее цунами боли.

Перекошенными губами я зашептал мантру самогипноза:

– Я не чувствую боль в раненых руках. Я не чувствую боль в раненых руках. Я не чувствую боль в раненых руках…

Отпустило. Ослепительная вспышка боли затухла до терпимого зуда. Но тут же дали о себе знать многочисленные порезы на спине, боках и животе. Пришлось спешно вносить дополнения в мантру.

Сражаясь с болью, не заметил, как в палату проник первый посетитель. Вернее, посетительница.

– Спокойно, чемпион, сейчас я тебе помогу, – шепнул на ухо знакомый женский голос.

Люсьен – а это оказалась подруга Свина собственной персоной – в белом халате врача, склонившись надо мной, наложила руки на лоб и затылок, точно так же, как когда-то Скальпель. И мне сразу стало потрясающе хорошо. Боль исчезла, как будто её никогда и не было.

– Ты куда уставился, шалунишка? – выдернул меня из нирваны игривый голос спасительницы.

Очнувшись, я обнаружил, что бессовестным образом пялюсь на шикарную грудь, практически вывалившуюся из широкого декольте халата.

– Я не… просто… вы так вдруг…

– Ой, а засмущался-то, засмущался, – хихикнула Люсьен. – И на «вы»… Люблю таких скромников. Но потерпи, малыш, ещё несколько часов резкие движения тебе противопоказаны.

– Вы самый очаровательный знахарь на Континенте!

– О Стикс! Как же ты меня заводишь своим «вы»!

Люсьен вдруг припала к моим губам жарким поцелуем. Мои руки сами собой зашарили по манящим изгибам её халата.

– Остановись, придурок! Я слышу в коридоре чьи-то шаги! – ушатом ледяной воды отрезвил крик Шпоры.

Я успел оттолкнуть слегка растрёпанную даму буквально за секунду до того, как в палату друг за дружкой ворвались Свин и Серьга.

– А ты что тут делаешь?! – нахмурился Свин, едва не сбив с ног раскрасневшуюся Люсьен.

– Вообще-то, я здесь работаю, – фыркнула мигом разобравшаяся в ситуации дама и кокетливо заправила за ухо выбившийся из причёски локон. – Поставила пациенту болевую блокаду.

– Почему в таком виде?! – не унимался ревнивец.

– В каком?!.. Свин, сколько можно! Чё ты меня перед людьми позоришь? Я в больнице всегда хожу в халате!

– Ну смотри! Если узнаю!..

– Параноик! – фыркнула Люсьен и выбежала из палаты.

– А ну, стоять! – рявкнул Свин, бросаясь вдогонку.

Обойдя выясняющую отношения парочку, первым добрался до кровати и потряс мне руку Серьга.

– С победой тебя, братуха! Теперь ты, в натуре, чемпион чемпионов!

– В гробу я видал такое чемпионство.

– Вот, прими от меня подарок. – Серьга вложил мне в руку обрезок оранжевой лески, длиной с ладонь, очень похожий на кусок оранжевой обмотки белых жемчужин, которую полторы недели назад мне пришлось потрошить ножом Скальпеля. – Чтобы непонятки между нами загладить. Конечно, нить простого янтаря не бог весть какая ценность, но у любого менялы сможешь выручить за неё не менее ста сорока споранов. А если желаешь использовать, так сказать, по прямому назначению, я уже приготовил сахарный раствор.

Серьга достал из кармана куртки полулитровую пластиковую бутылку, наполовину заполненную бесцветной жидкостью.

– Янтарь развивает физические характеристики и ускоряет регенерацию, – живо отреагировала на моё недоумение наставница. – Идеальное средство для быстрого заживления ран. В твоём состоянии – как раз то, что нужно.

– Благодарю, братан, за подгончик. Пожалуй, использую по назначению.

– Мудрое решение, – кивнул Серьга и, забрав оранжевую нить, сунул её в бутылку с сахарным раствором. Взбултыхнул, отчего жидкость мгновенно стала оранжевой, как морковный сок.

– Эй, чем ты там Рихтовщика спаиваешь? – выхватил бутылку у менялы вернувшийся из коридора злой, как чёрт, Свин. Понюхал содержимое. Скривился и передал мне с советом:

– Янтарь – штука хорошая, но, когда станешь пить, лучше не нюхай.

Спрашивается, вот кто его за язык тянул? Разумеется, я тут же понюхал. И даже прослезился от шибанувшего в нос сероводорода.

– Пей давай, не капризничай! – подбодрила наставница.

Затаив дыхание, я опрокинул в распахнутый рот содержимое бутылки и поскорее проглотил. Гадостного послевкусия во рту не почувствовал, позывов к рвоте не ощутил. Успокоился и расслабленно выдохнул. Прочитать загоревшиеся перед глазами строки уведомления помешал Свин. Пришлось сморгнуть.

– Рихтовщик, поздравляю со славной победой и от лица всех жителей Свинарника награждаю тебя этим замечательным ножом. – Свин вложил мне в ладонь рукоять мачете.

Начищенное до зеркального блеска лезвие, зауженное у рукояти и расширяющееся на конце, в длину имело около тридцати сантиметров. Несмотря на массивный вид, мачете показалось мне достаточно лёгким, чтобы попробовать спрятать его в свободную ячейку Инвентаря. Рискнул. И по лёгкости, с которой это получилось, определил, что весил грозный нож меньше килограмма.

– Правильно, – одобрил моё действие Свин. – Такой нож всегда должен быть под рукой. Ну, не буду напрягать тебя своим присутствием. Выздоравливай, Рихтовщик. А мне пора. Ты идёшь? – вопрос адресовался уже Серьге.

– Да, да, конечно, – закивал меняла.

Свин первым вышел из палаты. Серьга чуть задержался, пожимая мне руку, и бросился вдогонку за хозяином стаба.

Оставшись в одиночестве, я смог наконец прочесть отложенное уведомление, а заодно и ещё несколько более ранних.

Внимание! Ликвидирован игрок 14-го уровня.

Награда за ликвидацию:

Опыт: +1 119. Характеристики: +23 к Картографии, +12 к Наблюдательности, +6 к Удаче, +11 к Физической силе, +26 к Фехтованию, +2 к Меткости, +10 к Физической броне, +25 к Выносливости, +8 к Скрытности, +11 к Скорости, +17 к Реакции, +8 к Гибкости, +9 к Интуиции, +12 к Силе Стикса, +13 к Броне Стикса, +19 к Познанию скрытого. Навыки: +28 к Кулачному бою, +36 к Лёгкой атлетике, +29 к Тяжёлой атлетике, +9 к Ораторскому искусству.

Разблокирован навык: Ножевой бой! +31 к Ножевому бою.

В процессе ликвидации активирован дар Легче пуха.

Характеристики: +2 к Медитации, +14 к Силе Стикса. Навык: +22 к Левитации, +22 к Лёгкой атлетике.

В процессе ликвидации активирован дар Сокрушитель преград.

Характеристики: +2 к Рукопашному бою, +11 к Физической силе, +12 к Силе Стикса (Дух Стикса +1). Навыки: +17 к Кулачному бою, +12 к Тяжёлой атлетике (Защита +1).

Внимание! Выполнено отложенное задание: Победитель турнира.

Награда за выполнение задания:

Опыт: +100. Свободных очков распределения характеристик: +1000.

Повышение уровня +1.

Все показатели +1. Характеристики: +77 к Картографии, +58 к Физической силе, +62 к Выносливости, +80 к Гибкости, +43 к Познанию скрытого.

Одерживайте славные победы дальше! Удачной игры!

Характеристики: +16 к Выносливости, +11 к Регенерации. Навык: +26 к Алкоголизму, +24 к Гипнозу.

Внимание! Вы употребили простую нить янтаря.

Характеристики: +12 к Физической силе, +10 к Рукопашному бою, +15 к Физической броне, +8 к Регенерации, +14 к Скорости, +15 к Гибкости.

От вдумчивого перечитывания уведомлений отвлёк визит очередного посетителя.

– Мля! Чё за дела, напарник?! – с порога стал отчитывать меня Груз. – Как путного чела, оставил тебя в укромном месте, чтобы ни перед кем не отсвечивал. Возвращаюсь через два часа и узнаю, что ты теперь звезда Свинарника.

– Извини. Трагическое стечение обстоятельств.

– Всё у тебя через жопу!..

Напарник сел на приставленный ещё Серьгой к кровати стул.

– М-да, неслабо тебе, конечно, досталось. И чё мне с тобой, таким изрезанным, прикажешь делать? Считай, сутки, по-любому, придётся тебе здесь отлёживаться.

– Вообще-то, я недавно нить янтарную принял. А она регенерацию ускоряет.

– Ишь ты! Где взял?

– За победу приятель подогнал.

– Который в поножовщину тебя втравил?

– Он не хотел. Случайно вышло. За столом, куда он меня позвал, оказался ещё один мой знакомый. Лютый враг. Ну и, слово за слово, хреном по столу… Короче, пришлось нам подраться.

– Это ты называешь подраться?

– Не цепляйся к словам.

– Мля! Ладно, чего уж теперь… Ну, коли янтарь принял, может, к полудню и оклемаешься.

– А сейчас сколько?

– Без десяти полночь.

– Про Жгута что-нибудь узнал?

– Разумеется. Вот, пришёл за тобой. Хотел позвать, навестить приятеля с подружкой. А на тебе места живого нет.

– Мля!

– Точно подмечено. Мля – и только.

– Надеюсь, они до утра никуда не свалят?

– Рихтовщик, ты, часом, не провидец? Прямо мысли мои читаешь.

– Да пошёл ты…

– Нормально. Сам накосячил, а напарник пошёл.

– Харэ издеваться.

– Ладно, болезный, выздоравливай. Завтра ближе к полудню зайду за тобой.

Груз вышел, и я снова остался в палате один. Заснул, но через какое-то время был разбужен жарким поцелуем Люсьен, радостно прощебетавшей, что сбежала от Свина, как только тот захрапел.

Живо представив кровавую отбивную, в которую превратит меня Свин, если прознает о шашнях с его дамой, я попытался сослаться на плохое самочувствие и отправить любвеобильную Люсьен восвояси. Но в ответ на мои доводы красотка скинула белый халатик, под которым оказалась абсолютно без одежды. И я тут же выкинул белый флаг…

Снова уснуть удалось только через полтора часа, когда, сжалившись наконец над едва живым пациентом, Люсьен перестала пытать меня умопомрачительными ласками и, накинув халатик, сбежала из палаты.

Мне снова приснился сон про странного разумного бегуна, только на этот раз действо происходило не на лесной поляне, а…

Перс, пленником тела которого я был во сне, крался по залитым электрическим светом коридорам. Медленно, осторожно, с оглядкой. Он приблизился к неплотно прикрытой пластиковой двери и в щёлку услышал звуки страстного соития любовников. Осторожно приоткрыл дверь и заглянул в расширившийся проём.

Не знаю, какие чувства при этом испытал перс, но я был в шоке.

Его глазами я увидел свою палату и нас с Люсьен, слившихся в одно целое в неистовом любовном экстазе. Перс отшатнулся от увиденного, как от пощёчины.

– Говорил же, не стоит к нему ходить, – раздался над плечом чей-то смутно знакомый голос.

– Кобель! – по-звериному хрипло бросил в ответ перс и заторопился по коридору в обратном направлении…

Я проснулся от какого-то стука. Свет в палате отчего-то не горел. Было темно, как в угольной шахте.

– Кто здесь? – задал я дурацкий вопрос окружающей тьме. Не ради ответа, просто чтобы разбавить зловещую тишину звуком голоса.

Но ответ пришёл. Быстрый и точный. Аккурат по темечку.

Невидимый злодей отоварил меня чем-то увесистым, и я отключился.

Глава 13, в которой враги из-за ненависти ко мне режут друг друга, а я готовлю сюрприз победителю

– Чё среди ночи-то? – услышал я отдалённый рык Таракана, когда пришёл в чувство.

– Дела, мля, срочные, – проворчал в ответ, тоже словно через вату, незнакомый сочный бас.

Я снова лежал, но уже не на кровати, а на каком-то жёстком резиновом коврике. По-прежнему голый, но вместо простыни, как мумия, закутанный в липкий кокон из скотча. Толком разобраться, где нахожусь, не смог из-за мешка на голове. Позвать на помощь не позволил кляп во рту.

– Слышь, кваз, те не пофиг? – совсем рядом хрипло гаркнул чей-то явно знакомый голос. – Мы в Свинарнике вели себя тихо, ни с кем ни разу не поцапались. Так с хрена ли ты к нам цепляешься?

– Заткнись, Псих, – приструнил крикуна бас.

Я глухо застонал через кляп от отчаяния.

– Командир, не обижайся на придурка, – возобновил переговоры бас.

– Штраф за оскорбление…

– Без базара. Сколько?

– Двенадцать споранов.

– Вот, держи. Теперь можем ехать?

– Валите. Ща ворота открою.

Понятно, откуда резиновый коврик. Похоже, я лежу на полу в кузове какой-то большой тачки, типа фургона.

Догадка подтвердилась хлопком водительской двери впереди.

Через секунду заурчал мотор, мы плавно тронулись и куда-то покатили.

Следующую минуту в машине царила зловещая тишина, сопровождаемая урчанием мотора и шелестом шин по асфальту. Похитители осторожничали, не желая привлекать к себе внимание невидимой охраны в окрестностях стаба.

Первым молчанку решил нарушить сидящий за рулём обладатель басистого голоса:

– Псих! Какого хрена ты сунулся?

– Да я помочь хотел! – откликнулся прирезанный мною почти сутки назад мур.

– Помог, мля! С тебя двенадцать споранов.

– Гвоздь, братан, ты ж знаешь, я ща на мели. Барахло загони, со своей доли сразу отдам.

– Тогда пятнадцать.

– Без базара.

– Чё там твой корефан?

– Да какой он мне на хрен корефан!

– Очухался, кажись, – раздался над головой третий голос. – Но лежит смирно. Вида не подаёт. Нас слушает. Хитрый, гад.

– Ах ты ж, сука! – взревел Псих. И я задохнулся от боли, получив серию сочных ударов носком ботинка по печени.

– Мля, парни, оттащите придурка от клиента! – распорядился бас.

В салоне началась какая-то возня. Пинки тут же прекратились. Раздалась звонкая оплеуха.

– Клещ, братан, меня-то за что! – уже чуть не плача, возмутился Псих.

– За дело, мля!

Тачка свернула с ровного асфальта, несколько метров поскакала по ухабам и остановилась.

– Вытаскивайте его на волю, потолкуем, – распорядился Гвоздь и, судя по щелчку открывшейся водительской двери, первым покинул машину.

В ногах хлопнули створки раскрывшихся задних дверей. Несколько рук жёстко цапнули меня за ноги и, как мешок, поволокли по полу. Я всерьёз испугался, что сейчас, вылетев вслед за ногами, звезданусь затылком о землю. Но в последний момент к процессу моего извлечения из салона подключилось ещё несколько рук, ухвативших за плечи и волосы и удержавших на весу.

Меня подтащили к дереву и, прислонив спиной к стволу, зафиксировали скотчем в вертикальном положении. После чего, наконец, стащили с головы мешок.

Жмурясь от лунного света, я стал жадно оглядываться по сторонам. Ни одного знакомого ориентира, увы, не углядел. Я был привязан к дубу, мощной кроной очистившему вокруг небольшую полянку, со всех сторон окружённую мрачными в ночи деревьями и кустарником. Спереди меня полукольцом обступили семеро угрюмых бородачей с такими свирепыми рожами, что прибившийся с краю восьмым Псих со своей покоцанной бородёнкой казался безобидным пионером на слёте вурдалаков.

– Клещ, вытащи кляп, – распорядился стоящий по центру тощий тип басом Гвоздя.

Крайний справа двухметровый Квазимодо рванул торчащую изо рта тряпку так мощно, что чуть не вырвал её вместе с челюстью.

– Фля! Фоафуфафней! – кое-как пробормотал я непослушным языком.

– Заткнись! – рявкнул Клещ и пихнул пудовым кулачищем по многострадальной печени.

Я замычал от боли, а Гвоздь как ни в чём не бывало начал налаживать диалог:

– Здорово, Рихтовщик! Я Гвоздь. Это мои парни, имена их тебе знать необязательно. Но кое с кем ты уже знаком. – Кивок в сторону Психа. – Извини, что столь грубо с тобой обошлись. Но так вышло, что ты наш должник. А с должниками мы не церемонимся.

– Ф фефа фи? – как смог, прошамкал я.

– Мля, ни чёрта не понятно, чё бормочет, – поморщился Гвоздь. – Сытый, дай ему воды.

Стоявший рядом с лидером низкорослый крепыш, похожий на бочонок, ухватив меня за челюсть, заставил открыть рот и напоил водой из фляжки.

– Теперь можешь нормально говорить? – спросил Гвоздь.

– Вроде, – прохрипел я. – Парни, вы чё-то попутали. Я ничего у вас не брал. И ни фига вам не должен.

– Ой, дурак! – попеняла очень некстати встрявшая Шпора.

– Шутник, мля, – ухмыльнулся Гвоздь. – Ну-ну… Не хочешь по-хорошему, дело твоё… Клещ!

Уже после второго удара я очень – даже, мля, очень! – захотел по-хорошему. Но Квазимодо с двух рук продолжал мутузить меня, как боксёрскую грушу, пока Гвоздь не велел ему остановиться. Просто чудо, что я дожил до конца избиения и не сдох в процессе. Отбитое нутро теперь отдавалось болью на каждый вздох – как будто в грудь и живот мне напихали битого стекла, и острые осколки при малейшем колебании кромсали окружающую плоть. Ещё под градом ударов лопнули несколько свежих швов на руках и животе, и из открывшихся ран по новой побежала кровь.

– Память прочистилась? – спросил Гвоздь после того, как мне на голову вылили остатки воды из фляжки.

– Прочистилась, мля, – прошипел, кривясь от боли. – Пересекались мы… недавно… в Киреевке.

– Отлично. Продолжай.

– Чё продолжать-то? – Я сплюнул набежавшую кровавую слюну. – Пришли убивать – убивайте.

– Толку нам с твоей смерти. Сперва долг верни.

– Ни хрена не понимаю, чё ты от меня хочешь.

– Те мало, что ли? – набычился Клещ, снова замахиваясь.

– Угомонись, – шикнул на здоровяка Гвоздь, и Клещ послушно отступил.

– Псих, покажи упрямцу свой кошелёк, – распорядился Гвоздь.

Подскочивший Псих сунул мне под нос распотрошённый мешок-кошелёк, оставленный несколько часов назад в подвале-хранилище Пружины.

– Как видишь, отпираться бесполезно, – развёл руками Гвоздь. – Это кошель Психа, споранами из которого ты сегодня расплачивался в Свинарнике. Также ты представил своими автоматы Мухи и Бивня.

– Это трофеи. Всё по закону.

Игноря мою реплику, Гвоздь продолжил:

– Вывод очевиден: ты прибрал наше барахло в Киреевке. Отправленные мною сборщики выпавшего имущества час назад вышли по рации на связь и доложили, что, помимо одного кошеля и двух автоматов, не нашли ещё внедорожник с пулемётом. Так вот, кошель с автоматами, так уж и быть, тебе прощаем. Но угнанную тачку нужно вернуть. Иначе на тебе подвешиваем долг в размере её цены. А это тридцать пять косарей.

– Да подвешивай долг, срать я на него хотел. – Я попытался хохотнуть, но лишь зашёлся в кровавом хриплом кашле.

Гвоздь цыкнул на злобно загудевших подельников:

– Идиоты, он специально вас провоцирует! Прихлопнете, улетит за тридевять земель на воскрешение, и ищи потом ветра в поле!.. А ты, Рихтовщик, напрасно хорохоришься. Я вон смотрю, у тебя Регенерация отлично развита. Значит, живучий, как таракан. И тебя можно очень долго и страшно пытать – уж поверь, у моих молодцов в этом деле рука ого как набита. Потом подлечить и снова пытать, пока не расскажешь, где тачку оставил. А ты обязательно расскажешь. Раскроешь нам все свои грёбаные секреты и сдашь самых лучших друзей. Как тебе такой план?

Я обречённо молчал. Чё тут скажешь, когда Шпора лаконичным: «Эти могут!» – убила на хрен надежду на спасение.

– А можно поступить с тобой ещё интереснее, – продолжил запугивать Гвоздь. – Отвезти тебя на Ферму и продать тамошним вивисекторам. Там тебя выпотрошат, отрежут часть органов, подождут, когда заново отрастут, и снова отрежут… Конечно, в бабках при этом потеряем – за такого помятого тебя больше двадцати косарей не дадут. Но хрен со споранами. Зато получим моральное удовлетворение, зная, в какой ад тебя отправили в отместку за угнанную тачку… Ну чё, в партизана будем играть, или начнём уже договариваться?

– Я покажу тачку.

– Разумный выбор, – кивнул Гвоздь.

– Только мне нужны гарантии, что потом отпустите.

– Приведёшь к тачке, лично тебе башку прострелю, – ухмыльнулся Гвоздь и, вскинув руку, торжественно объявил: – Клянусь Стиксом.

Неподалёку в кустах хрустнула ветка. Муры тут же дружно ощетинились стволами в направлении хруста.

– Псих, проверь, – приказал Гвоздь.

– Чё опять я-то, – проворчал Псих, но покорно двинулся к подозрительным кустам.

Как только он вплотную подступил к скоплению чёрной в ночи листвы, кто-то рывком затащил его внутрь кустарника, да так быстро, что Псих даже пикнуть не успел.

По кусту дружно ударили семь автоматных очередей, но они лишь облегчили страдания бедняги Психа. Затаившемуся же в густой листве чудовищу пули муров были что слону дробина.

Могучий рубер тигриным прыжком выскочил из засады. Луна лишь мельком осветила его страшную оскаленную пасть, но этого мгновенья мне хватило, чтобы разглядеть болячку на месте правого глаза и догадаться, что по мою душу наведался очередной мститель.

Рассыпавшиеся по поляне муры отбивались до последнего, никто не задал позорного стрекача. С разных точек они пытались поразить споровик твари, но калибра «калашей» не хватало, чтобы пробить роговые пластины затылочной брони прямым попаданием. Загнать же пулю в крошечную трещину между пластинами даже днём из снайперской винтовки – задачка практически невыполнимая. Мурам же приходилось уповать лишь на слепое везение.

Пока они отчаянно сопротивлялись, отвлекая на себя рубера, я беспомощно стоял у дуба и обречённо ждал своей очереди. Что Крушитель всех порвёт и в конце займётся мной, можно было даже не сомневаться. Ведь я его кровник, и здесь он появился как раз по мою душу.

«А что, если?» – Мысль, неожиданно пришедшая мне в голову, была настолько безумной, что могла сработать. Только её воплощение требовало небольшой предварительной подготовки.

– Да поможет мне Стикс! Хочу использовать очки свободного распределения характеристик для активации второй ступени дара Чужая лапа.