Текст книги "Дети паутины"

Часть II
Норка Паука

Глава 1

– Шиша, ты слышал стон? Кажись он очухивается… Эй, Лил, слышишь меня? – Голос Студента донёсся как будто из другого измерения. У только что очнувшегося Лилипута страшно болела голова, да и все тело ломило так, как будто по нему пару раз катком прокатились. Он с трудом открыл глаза и попытался оглядеться – усилия оказались напрасными, со всех сторон его окружала непроницаемая тьма. Пошарив рядом с собой рукой, молодой человек обнаружил, что лежит на ворохе какого-то пропахшего тухлой рыбой тряпья.

– Стьюд, что происходит? Где это мы? И почему здесь так темно? – спросил Лилипут у темноты.

Но вместо ответа, Студент сам задал вопрос:

– Лил, как твое самочувствие?

– Спасибо, хреново. Лапы ломит и хвост отваливается…

– Стьюд, он обезумел, – раздался испуганный шёпот Шиши. Самого трактирщика, как и друга-рыцаря, надежно скрывал непроницаемый мрак.

– Да нет, все нормально, это он так шутит, – поспешил успокоить толстяка Студент.

Между тем, Лилипут продолжал плакаться:

– Башка трещит, спасу нет. Но самое обидное – я совершенно ничего не помню.

– Ну еще бы! – В голосе друга послышалось искреннее сочувствие. – Если бы меня так отделали, то я бы сейчас еще не так плакался. На тебе же эти гады места живого не оставили. У тебя сейчас все тело в синяках и ссадинах. А вместо лица одна большая радуга.

– Какая ещё радуга, чего болтаешь? – озадаченно проворчал Лилипут, дотрагиваясь до лица руками. И, растревожив многочисленные шишки и синяки, застонал от боли.

– Эх, жаль зеркала нет, а то бы ты увидел какие роскошные радужные переливы у тебя под глазами, – отозвался Студент.

– Ну ты!.. Офтряк! В этом подфале, между профим, и фвета нет, – напомнил Лилипут, пальцами на ощупь проверяя все ли зубы на месте – хоть здесь, к счастью, обошлось без потерь. – Так что, ничего бы я не увидел, – добавил он.

– Сэр Лил, это не подвал, – возразил Шиша.

– А что же это такое? – раздраженно буркнул Лилипут. – Стьюд, ответь мне наконец: где мы находимся и что с нами стряслось?

– Честно говоря, мы и сами с Шишей толком еще не разобрались, – предупредил Студент и стал рассказывать: – Последнее, что я припоминаю: вы с Корсаром стоите на палубе и о чем-то неспешно разговариваете, ну а мы с Шишей в каюте вынимаем вещи из дорожных сундуков и укладываем их в шкафы. Вдруг дверь распахивается и в каюту врываются трое громил, и один из них с ходу бьет меня дубинкой по голове. Дальше я ничего не помню. Очнулся уже здесь. Шиша рядом лежит. Ну я его растолкал, как мог успокоил: мол, терпи казак, сам в попутчики напросился, никто силой не тянул. Стали мы с ним потихоньку все вокруг обшаривать, чтобы узнать, где находимся. Тут над нашими головами распахивается люк, и тебя сбрасывают, как куль какой-нибудь. А высота была – метров пять, запросто мог башку свернуть. На твое счастье, в тот момент аккурат под люком Шиша стоял. Он смягчил твое падение. Вот собственно и все. Посовещавшись, мы с Шишей пришли к единому выводу, что сейчас мы, скорее всего, находимся в трюме корабля. Но кто на нас напал и почему – для меня до сих пор загадка.

– Ага, я кажется начинаю что-то припоминать, – сообщил друзьям Лилипут.

После рассказа Студента, в частности, упоминания им о дубинке – память к избитому рыцарю вернулась и он рассказал друзьям: о неожиданном появлении на палубе их корабля множества пиратов, о вероломном нападении на Корсара и о своей яростной битве.

– Завидую я тебе, Лил, – снова заговорил Студент, как только друг замолчал. – Столько гадов на тот свет отправил, прежде чем тебя оглоушили! А я, вот, простофиля, расслабился, мечи на стену повесил, так что даже послать толком этих козлов не получилось.

– Нашел чему завидовать, – фыркнул Лилипут. – Эх, Стьюд, Стьюд, казалось бы столько лет я уже с тобой знаком и вроде бы знаю о тебе все, но иной раз ты такое завернешь. Ну прирезал бы ты пару-тройку этих уродов, а потом бы они тебя все равно оглушили и отделали, вон, как меня. Вообрази, сейчас бы охал, ахал, все бы у тебя болело. Голова, вообще, раскалывалась…

– Да! Здорово! – продолжал гнуть свое Студент. Самое смешное, что говорил он абсолютно искренне. – Как я тебе завидую!

– Интересно, а куда эти гады упекли господина Корсара? – спросил Шиша.

– Как? – удивился Лилипут. – Разве его сюда не сбросили следом за мной?

– Нет. Кроме нас троих в этом трюме больше никого нет, – заверил трактирщик.

– Странно. Последний раз я его видел распластавшимся на палубе, с разбитым затылком. Неужели они его…

– Лил, не надо никаких предположений, – поспешно перебил товарища Студент. – И так тошно, да ты еще тут будешь беду накаркивать… Лично я уверен, что Корсар жив. Ничего с ним не случится. Для такого здоровяка, как он, один удар дубинкой, что слону дробина. Нас, вон, всех по очереди колотушкой приложили и, как видишь, ничего страшного, очухались. А маг поздоровее нас всех, вместе взятых, будет. Наверное его просто отдельно от нас держат, может связали как-нибудь по-особому, кляп в рот засунули, чтобы колдовать не мог. Но то, что он жив, можешь не сомневаться. Я это чувствую, а чутье меня еще никогда не подводило.

– Так уж и никогда? А помнишь…

– Лил, кончай цепляться к словам! – осадил Студент. – Мне сейчас не до смеха.

– Ишь ты, недотрога, – скривил в болезненной усмешке свою «радугу» Лилипут. – Ладно, все, молчу… Стьюд, а Стьюд?

– Ну, чего еще?

– А ты правда не заешь, кому это мы так сильно насолили? И что с нами теперь сделают?

Студент возмутился:

– Лил! Уж от кого от кого, а от тебя-то я подобного ну никак не ожидал! Прямо, как Шиша, ей-богу! Да откуда ж я знаю! Что я – сам Господь Бог, что ли? Ведь вместе с вами оказался в этом вонючем трюме! Тоже по башке дубиной получил! Я, конечно, понимаю, что в это совершенно невероятное событие очень сложно поверить, но факт остается фактом – никто из головорезов не потрудился доложить мне о своих планах.

– Да ладно, что ты так завелся, я всего лишь задал вопрос.

– Не надо задавать дурацких вопросов, – огрызнулся Студент.

– Ой, ой, ой, какие мы умные, – не удержался от подколки Лил.

– Слушай, я сейчас как!..

Но Лилипут не дал другу закончить угрозу, перебив его:

– Нет, это ты слушай меня! И слушай внимательно! Не надо из меня делать идиота, я не первый день тебя знаю и уверен на все сто пятьдесят, что, когда откинулся люк и кто-то скинул меня в трюм, ты этому «кому-то», наверняка, задал целую тучу вопросов. Так что, уж будь так добр, сделай одолжение, расскажи, что тебе этот «кто-то» ответил. И не надо мне пудрить мозги, что ничего подобного не было. Я знаю, ты мертвого разговоришь… Ну же, я жду!

Пламенное выступление друга помогло Студенту вновь стать самим собой. В его глазах засияли привычные искорки озорства.

– Ты хочешь знать, что они мне ответили?.. Ха! А это презабавно. Не уверен в абсолютной точности выражений, но выглядело это приблизительно так… – и Студент обрушил на голову друга поток таких отборных ругательств, что в бедной-несчастной искалеченной черепушке Лилипута аж колокола загудели.

– … Ну как, дружище, надеюсь, я тебя не утомил столь подробным пересказом? Но ты ведь так жаждал узнать. – Студент просто лучился от ехидства.

– Ага, огромное тебе спасибо, – не менее язвительно ответил Лилипут. – Просто потрясающие подробности. И главное – масса полезной информации. Как ты только все это безобразие умудрился с первого раза запомнить?.. Твое счастье, что здесь ни зги не видно, а то я преподал бы тебе урок хороших манер!

– Кто кому чего преподал бы – это еще вопрос!

– Господа рыцари! Не надо ссориться! – вмешался Шиша. – Сердце разрывается наблюдать за вашими нападками друг на друга. Сейчас надо сообща искать выход из этой передряги. Не надо ругаться. Давайте лучше подумаем, что же нам теперь делать?

– Во-во, Шиша, у тебя голова большая, ты и думай, а я лучше вздремну чуток. Что-то я, действительно, перенервничал, переволновался. – Громко зевнув, Студент отполз в сторонку, где удачно пристроился на куче какого-то барахла и, как ни в чем не бывало, через минуту уже храпел.

– Да, Шиша, ты подумай, а мне бы тоже не мешало бы поспать часок-другой, – поддержал идею друга Лилипут. – А то голова, знаешь ли, болит, руки, ноги… Ну ты у нас парень сообразительный, сам понимаешь. Ежели чего накумекаешь – не стесняйся, буди. – Поудобней устроившись на мягком тряпье, он закрыл глаза и очень скоро во все легкие подсвистывал Студенту.

Исполнительный Шиша уселся и стал думать.

Корабль ощутимо раскачивался на волнах, вероятно там наверху разыгралась нешуточная буря. На дне трюма качка была не такой сильной, как на палубе, но тоже чувствовалась.

Мерные покачивания из стороны в сторону быстро убаюкали трактирщика, и он присоединился к рыцарскому дуэту.

На этот раз Лилипута разбудила разбушевавшаяся стихия. Он открыл глаза и с отвращением ощутил, что его ноги лежат в зловонной луже. Тряпье под спиной и головой насквозь промокло и от него еще сильнее засмердело тухлятиной. В скрытом тьмой трюме по полу взад-вперед перекатывались какие-то пустые бочонки. К счастью, Лилипута они не задевали, но издаваемый ими грохот очень действовал ему на нервы.

Рыцарь поежился от холода и крикнул в пугающую черноту:

– Эй, есть тут кто?

– Еще один, – отозвался недовольный голос Студента.

И сразу же Лилипуту стало гораздо легче жить, захотелось дышать полной грудью и петь. Хотя нет, не петь, а пить.

Тут же, как будто подслушав мысли Лилипута, раздались возмущенные крики Студента:

– Ты что делаешь! С ума сошел? Пить эту отраву! Прекрати немедленно! Шиша, я кому говорю! Это же океанская вода!

– Да какая разница, я пить хочу!

Лилипут поначалу даже не узнал голоса трактирщика, такой он был осипший.

– А я тебе говорю, не смей! – продолжал орать Студент. – Она же солёная, от нее тебе только еще больше пить захочется!.. Наверняка скоро эти остолопы наверху догадаются нам принести что-нибудь пожрать и воды пресной! Потерпи чуток, толстяк. Ну же, Шиша, я же знаю, ты парень сильный!

– Я пить хочу! – сипло простонал в ответ Шиша.

– А в глаз? – предложил неадекватную замену Студент.

– Еще друг называется, – заканючил трактирщик.

– То-то же! Смотри у меня, так отделаю – мама родная не узнает, – пообещал безжалостный Студент и, обращаясь ко второму своему другу, поинтересовался: – Лил, ну ты как?

– Да все нормально, приятель, – откликнулся Лилипут. – Только вот качает…

– Сдается мне, дружище, что мы угодили в шторм. Уж не обессудь – над стихиями я не властен. Вот если бы здесь был Люм…

– Не трави душу, – тяжело вздохнул Лилипут. – Жаль все-таки, что это был не сон. А я-то надеялся: вот сейчас проснусь, протру глаза и…

– Я тоже так думал, только десятью минутами раньше, – посочувствовал Студент и, обращаясь к трактирщику, весело добавил: – Шиша, ну, что я тебе говорил, вон видишь, люк открывают! А ты: не придут, нас забыли, шторм. Слушай Стьюда, он парень не промах, с ним не пропадешь!

– Это ты сам придумал или подсказал кто? – не удержался от колкости Лилипут.

– Сам себя не похвалишь, никто не похвалит, – с жизнеутверждающим напором парировал Студент.

А между тем действительно крышка люка с треском распахнулась. От ударившего по глазам вечернего полумрака пленники подслеповато сощурились и поспешно отвернулись от дыры над головой.

Друзьям под ноги упала веревочная лестница. И тут же, перекрывая завывания ветра и грохот бочонков, сверху прогремел густой, мощный бас:

– Эй, там, внизу! Давай, по одному на выход!.. Только без глупостей, а то мигом голов лишитесь! Я шутить не умею!

– Эх, была не была, где наша не пропадала! – подбодрил себя Студент и первым полез по лестнице навстречу судьбе.

Следом за сорвиголовой полез толстозадый Шиша, и Лилипут был вынужден несколько долгих секунд с волнением наблюдать, как трещит хрупкая лесенка под немалым весом трактирщика. При этом ему в голову лезли довольно мрачные мысли: «Вот сейчас лестница под толстяком оборвется, а другой не окажется. Люк захлопнется, и я останусь в трюме наедине с трупом разбившегося насмерть Шиши. Если, конечно, он не рухнет на меня – тогда здесь будет уже два трупа».

Но веревки, к счастью, выдержали, и Лилипут, кряхтя и стеная от боли в избитом теле, принялся карабкаться наверх, следом за друзьями.

Увы, но надеждам Студента на обильную, вкусную еду и много-много воды не суждено было сбыться. Никто из пиратов не почесался проявить к несчастным пленникам и капли сострадания. Друзьям быстренько, буквально в двух-трех словах, объяснили, что полчаса назад вышедшее из-под контроля весло жестоко изувечило трех рабов-гребцов, и теперь придется занять места этих несчастных.

Студент, разумеется, тут же вспылил на тему восьмичасового рабочего дня, трехразового питания и полноценного, активного отдыха после рабочей смены. Однако ему быстренько объяснили – ногами! – что спать он будет часов пять, есть перед сном и после сна, а все остальное время будет грести, грести и еще раз грести. Причем, если он это будет делать плохо, то его заставят тренироваться – вместо сна, разумеется! – ну чем не активный отдых? И ведь, что удивительно, объясняли Студенту всего минуты две, но он все так здорово понял, просто-таки наизусть выучил.

Да, умение найти к человеку правильный подход – это очень полезное умение!

Странно, но ребята оказались на совершенно незнакомом корабле, под бдительным присмотром шайки головорезов. Как они здесь очутились, никто из их разнесчастной троицы не имел ни малейшего представления – удар дубинкой по макушке, и вот они уже в трюме пиратского корабля. Так уж вышло, судьба у них такая – не повезло. На то, чтобы задумываться о произошедшей невероятной «телепортации», теперь у друзей не оставалось ни времени, ни сил.

Еще вчера Лилипут полагал, что пережил все ужасы ада, работая гребцом на купеческой ладье, какой он был наивный. По сравнению с их теперешним положением, те его страдания попросту вызывали мечтательную ностальгию.

Как же тогда было здорово! Ударный труд на свежем воздухе поощрялся полноценным, трехразовым питанием и вполне достаточным для восстановления сил отдыхом. Теперь же друзей приковали к семидесятикилограммовому веслу – это в сухом состоянии, потому что, когда весло размокало от воды, оно весило все сто, – и хлесткими ударами бичей заставляли ворочать эту громадину от рассвета до заката. Кормили их какими-то отбросами, поили тухлой водой. А, если вдруг, не дай бог, от переутомления кто-то из рабов-гребцов терял сознание, несчастного быстренько приводили в чувство исключительно пинками. Мрак! Ужас! Беспредел! Вот он – самый настоящий ад на земле!

Как они там выжили, одному богу известно!

Как ни странно, но за веслом труднее всего пришлось именно Лилипуту со Студентом. Не обремененные подкожными отложениями рыцари быстро выбивались из сил и их бедные спины из-за частых побоев скоро превратились в один огромный синяк. Шише же подобные физические нагрузки, удивительным образом, даже как будто пошли на пользу. За три-четыре дня изнурительной гребли он заметно постройнел. Весь его жирок перелился в широченные плечи и мощные, как два бревна, руки. Теперь рядом со Студентом и Лилипутом восседал не исходящий потом жиртрест, а самый настоящий богатырь, пропорциональности сложения которого позавидовал бы сам терминатор.

Шиша стал настолько силен, что уже на четвертый день плавания стал позволять друзьям в течение каждого часа работы пяти-десятиминутные передышки. В эти промежутки времени он полностью забирал под свой контроль неподъемное весло. Подумать страшно, что бы стало с бедолагами-рыцарями, не окажись рядом трактирщика! А Студент еще не хотел брать парня в опасное приключение!..

Шел тринадцатый день плена. Вернее, дневной кошмар уже, наконец, закончился, и пиратский корабль спокойно дрейфовал в ночи.

Лилипут наслаждался прелестями сна – единственной радостью жизни все еще изредка доступной живому скелету по прозвищу Лилипут. Как же ему было жалко всех их троих в целом, и самого себя в частности. Настолько жалко, что он даже рассуждал на эту тему во сне:

«Во что я превратился всего лишь за одну неделю гребли! Ни кожи, ни рожи – одни сухожилия, выступающие кости и почерневшая от побоев спина. Да что толку попусту рвать душу, Студент выглядит еще паршивее. Вон как во сне стонет, сердешный. Заговаривается, бедолага, меня зовет…»

– Лил, Лил, да очнись же ты! Чёрт! Ну и дрыхнуть горазд!

«… Да нет, что-то здесь не так. Уж больно голос у него настойчивый… Не может быть! Нет! Только не это! Не лишайте меня последней радости, ну, пожалуйста! Дайте отдохнуть…»

– Просыпайся, Лил, ну же! Дело есть!

«… Какие дела? Ночь скоро кончится, а я еще толком не выспался. Скоро снова за весла, а я… А мне… Дела могут и подождать, а вот сон…»

– Ну как знаешь! Считай, что я тебя предупредил. «… Наконец-то отвязался. Вот и ладненько… На чем мы там остановились, ах да: бедный я, разнесчастный чело…»

– Не хочешь по-хорошему, пеняй на себя! – отчаявшись добудиться Лила уговорами, Студент попросту дал ему пинка.

– Ты что, с ума спятил? – От возмущения Лилипут чуть было не заорал на весь корабль. Вернее он-то заорал, но Шиша ему вовремя зажал рот своей огромной мозолистой ладонью.

– Отпусти! У-у, сладил, бугаина здоровый? Слышишь, что говорю: отпусти сейчас же! – На злобное шипение Лилипута трактирщик не обратил внимания. – Справился, гад, с истощенным непосильной работой человеком. Вот ведь… – Осознав тщетность своих попыток вырваться, Лилипут позорно капитулировал и сменил гнев на милость: – Ладно, я все понял, можешь отпускать.

Шиша ослабил хватку, и Лилипут оказался свободен как птица, скованная стальной цепью по рукам и ногам. Обозленный рыцарь все еще продолжал бормотать себе под нос проклятья в адрес Студента.

– … Друга, ногой, под копчик! Садист ты, сэр Стьюд, скотина, бандит с рожей праведника…

– Извини, Лил, что так все получилось, – заговорил Студент. – Но ты должен меня понять, времени в обрез, а слова от тебя отлетали, как от стенки горох… И потом, я же тебя предупредил.

– Все равно не прощу, – продолжал полушепотом неистовствовать обиженный Лилипут. – Надо же – поднять… гм… ногу на спящего друга. Животное, зверь, палач…

– Ну все, хватит, надоело! – в свою очередь осерчал Студент. – Сам заткнешься или попросить Шишу тебе помочь?

– Оба вы… – начал было Лилипут очередную обличающую злодеяние друзей речь, но Шиша угрожающе зашевелился, и он передумал: – Все, все, молчу. Хорошие вы ребята, прямо-таки распрекрасные… Так что за дело, я весь внимание. – Мысленно он, разумеется, высказал все, что думает об этих живодерах, но вслух больше ничего не произнес, лишь мило улыбался.

– Такое дело, Лил: мы тут с Шишей посовещались и решили, что терпеть это безобразие больше нет никакой возможности. Еще неделя такой каторги – и мы попросту потеряем человеческий облик, превратившись в послушный, тупой и безропотный скот…

– Гениально! Надо же, какая прозорливость, – перебил друга Лилипут. – Ты что, Стьюд, спятил? Будить меня среди ночи, чтобы сообщить подобный бред! Да что с тобой, парень? Очнись! Пора уже начинать трезво смотреть на вещи, а не витать в облаках! Им тут, видите ли, вдруг разонравилось. Да мне, доложу вам по секрету, с самого начала здесь как-то не по душе. Но что толку размахивать руками и молоть попусту языком, если реально что-либо предпринять мы все равно не имеем возможности?

Студент хладнокровно выслушал эту обличительную тираду, после чего заговорил сам:

– Вечно ты, Лил, до конца не дослушаешь, а уже все знаешь, все видел и везде побывал… Уж будь спокоен, мы тебя разбудили вовсе не для того, чтобы сообща поплакаться в жилетку о тяжкой жизни нещадно угнетаемых трудовых масс. Выброси эту дурь из головы. У нас есть конкретный план, так что молчи и слушай… Давай Шиша, расскажи ему, что ты сегодня видел.

– Да тут и рассказывать-то особо нечего, – пожал могучими плечами трактирщик. – Просто, я сегодня заметил у одного из пиратов за спиной ваш меч, сэр Лил. Рассказал об этом Стьюду, и у него в голове зародился план.

– Что-то я никак в толк не возьму, какая связь между увиденным тобою мечом и планом Стьюда? – недоумевал Лилипут.

– Ну, дык ведь… – развел руками трактирщик.

– Эх, Шиша, Шиша, – пришел на помощь косноязычному товарищу Студент, – рассказчик из тебя… Лил, слушай сюда. Он рассказал тебе далеко не все. Дело в том, что из разговоров соседствующих с нами гребцов, так сказать, собратьев по несчастью, следует, что завтра наш корабль войдет в бухту какого-то пиратского островка, где простоит дня два-три, пополняя запасы воды и еды. Пожалуй, это наш единственный шанс попробовать удрать с этой посудины и затеряться среди разбойников, обитающих на острове. Единственная проблема – оружие. Но поскольку твой меч, Лил, на корабле, то и наши железяки, наверняка, хранятся где-то рядом. Так что следующей ночью я планирую провести разведку боем. К счастью Шиша запомнил, в какой каюте скрылся дядька с твоим мечом. Ночью мы внезапно врываемся и…

– Стоп, стоп, стоп! Ишь разошелся, – Лилипут еле сдерживал рвущийся на волю невеселый смех. – Ну ты даешь, Стьюд! План просто гениальный, но есть одна крохотная проблема. Так мелочь, сущий пустяк… Как мы поступим вот с этим? – молодой человек указал на цепь, которой намертво был прикован к скамейке.

Подобной реакции от друзей на свое последнее заявление Лилипут никак не ожидал. Они не возмущались, не рвали с досады волосы на голове. Напротив, ребята искренне и от души расхохотались. Причем, совершенно точно этот задорный, веселый смех не имел ничего общего с истерикой.

– Вы чего это?.. Ну в чем дело? Что я не так сказал?

– Да все нормально, Лил, не бери в голову, – сквозь смех простонал Студент. – Мы с Шишей просто вдруг представили, какими же казались тебе болванами. Ведь ты же не знаешь…

– Прекратите ржать и объясните, наконец, толком, в чем дело! Чего я не знаю?!

– Ладно, ладно, не волнуйся ты так… Покажи-ка ему, Шиша, а то парень сейчас лопнет от возмущения.

Новоиспеченный богатырь Шиша, ни слова не говоря, поднял сковывающую Лилипута цепь и, совершенно не напрягаясь, одним движением, разорвал ее на две неравные половинки.

– Вот видите, сэр Лил, обычная сила рук и никакой магии не надо, – ухмыльнулся трактирщик.

– Но как же?! Такие здоровенные звенья, – пробормотал обескураженный Лилипут.

– Объясняю. – Студент аж воссиял от удовольствия. Даже на скелета перестал походить. – Во-первых, наш бывший толстяк теперь парень очень даже не хилый. А во вторых, Лил, они только с виду такие крепкие и надежные, но, похоже, срок их годности уже давным-давно истек, так что они все проедены ржавчиной чуть ли не насквозь… Ну, приятель, что ты теперь скажешь насчет моего плана?

– А чего тут говорить, – ответил Лилипут. – Все равно терять нам нечего, отчего же не попробовать. В случае чего, хоть умереть сумеем достойно – в бою, с оружием в руках. А то подыхать рабом, меня как-то…

– Смотри, Шиша, – осклабился Студент, – сам уже в бой рвется. И спать ему как будто уже расхотелось. Прямо на глазах в совершенно другого человека превратился, вон, как гляделки засверкали. А ты еще уговаривал не давать ему пинка, мол, пусть дальше спит.

– Ах ты…

От праведного гнева Лилипут на несколько секунд совершенно потерял дар речи. Когда же пресловутый дар к нему вернулся, он уже перегорел. Да и что толку? Студента все одно не переделать. Уж лучше посвятить оставшиеся до рассвета пару часов сну.

Остров показался на горизонте около полудня. С места гребцов крохотную полоску суши разглядеть было невозможно, поэтому друзьям пришлось верить на слово пиратам, которые вдруг забегали по палубе и с восторгом завопили: «Земля! Земля!»

Чаще защелкали безжалостные бичи. Но подобное «стимулирование» выбивающихся из сил рабов сейчас было совершенно излишне – предчувствие скорого отдыха действовало на истощенных гребцов лучше всякого допинга, побуждая их отдавать «любимой» работе все силы без остатка.

Еще ни разу за все время плавания друзей пиратский корабль не несся так быстро, он буквально летел над спокойной рябью океана. Неподъемные весла вращались на удивление слаженно и с невероятной быстротой.

Лилипут, Студент и Шиша поддавшись всеобщему воодушевлению, тоже надрывались из последних сил. Сухожилия трещали от нечеловеческого напряжения, иссушенные мышцы, пытаясь удержать контроль над непослушным веслом, вытягивались в звенящую струну. Ребята прекрасно понимали, что завтра их тела станут одним большим сгустком чудовищной боли, вызванной сегодняшним самоистязанием, но сейчас они не могли работать не на износ – кипучая энергия гребущей толпы оказалась чересчур заразительной.

Через полтора часа подрывающей остатки здоровья гребли скалистые берега острова, наконец-то, стали доступны даже глазу гребущей братии.

На первый взгляд остров показался скорее маленьким, нежели большим. Окруженный со всех сторон исполинскими скалами, он в действительности являл своим видом неприступную твердыню. Крепость, самой природой созданная среди океана, – лучшего места для пиратского логова и не придумаешь.

В одном месте скалы чуть расходились в стороны, образуя небольшой проход в глубь острова. Ширина этого «канала» составляла всего метров пятнадцать, в то время как у пиратского корабля была никак не меньше десяти метров. А, если учесть наличие вокруг острова сильного, прибрежного течения, то нетрудно догадаться, какое облегчение испытали наши герои, оказавшись в этом узеньком коридорчике.

Капитан оказался на высоте. Разогнав корабль до совершенно сумасшедшей скорости – а только так можно было преодолеть прибрежное течение – он приказал задрать весла и, самолично стоя на румпеле, практически впритирку вогнал большой корабль в узкий канал – и тут же заставил его остановиться, выбросив за борт сразу с десяток якорей. Что и говорить, хоть и морда пиратская, но «тачкой» управлять капитан умел классно!

Причину столь резкой остановки друзьям удалось выяснить из разговоров соседствующих гребцов, людей бывалых, «забавляющихся» с веслом на пиратском корабле уже не первый месяц. Бывалые объяснили новичкам, что сейчас путь в бухту отрезан подводными рифами, и чтобы попасть в островную бухту, кораблю придется ждать прилива и лишь тогда, по высокой воде…

«Ну и ладушки, нашим легче», – возликовал невыспавшийся предыдущей ночью Лилипут. Его тело, измотанное греблей, с благодарностью приняло возможность отдохнуть. Веки мгновенно налились свинцом, и молодой человек заснул, уронив голову на грудь.

Первый раз Лилипута бесцеремонно растолкали через час. Он, по привычке, стал было возмущаться, но Шиша произнес волшебное слово «еда», и сны пришлось отложить на потом.

Вот уж действительно чудо, иначе и не скажешь! Где это видано, где это слыхано, чтобы пираты кормили рабов-гребцов обедом? Возможно радость от близости встречи с домом растопила их суровые, не знающие сострадания сердца, а может попросту необходимо было отчистить бочки от остатков загнивающей баланды – рабской кормежки. Впрочем, какая разница! У бедолаг гребцов появилась возможность чем-то заполнить ссохшийся от голода желудок – и упускать подобный подарок судьбы им было никак нельзя.

* * *

Второй раз Шиша растолкал Лилипута спустя еще примерно часа два.

Уже вечерело. Спросонья Лилипут схватился было за весло и попытался грести, но трактирщик своей камнеподобной десницей на корню пресек его порыв.

– Не горячитесь, сэр Лил, до прилива еще два часа, – пояснил Шиша.

– Да что же это такое, – застонал в очередной раз вероломно разбуженный Лилипут. Возмущению его не было предела. – Да чем же я вам так насолил, что вы мне второй день не даете толком выспаться?

Лилипут готов был наброситься с кулаками на примирительно улыбающегося здоровяка, но в критический момент в роли громоотвода выступил Студент.

– Лил, прекрати ныть! Лучше посмотри, что вокруг корабля творится. Мы конечно могли бы тебя не будить, но ты же потом нас достал бы своими: «А что тут было? А как все происходило?» Так что прекращай корчить из себя смертельно обиженного дитятю и посмотри-ка вон туда.

Окончательно примирившись с мыслью, что поспать ему сегодня все равно не дадут, ежели он на что-то там не полюбуется, Лилипут протер кулаками заспанные глаза и, повернув голову в указанном Студентом направлении, сразу же узрел причину приставаний друзей. Сонливость его как рукой сняло.

По обе стороны ущелья, на дне которого покачивался корабль, выстроились сотни две арбалетчиков, и смертоносные болты их оружия были направлены в сторону корабля. О том, во что их превратят эти кровожадные игрушки, взбреди стрелкам в голову шальная мысль нажать на спуск, Лилипуту думать очень не хотелось. Но, с другой стороны, не думать об этом он не мог – услужливая память помимо его воли восстанавливала картинки не такого далекого прошлого. Лилипут живо вспомнил речное нападение пиратов, шипение разрывающих воздух белооперенных смертей, и рухнувшего замертво в шаге от него, молодого лучника, получившего в грудь сразу три стрелы…

– Стьюд, что происходит? – спросил побледневший Лилипут.

– Понятия не имею, – не замедлил отозваться Студент. – Вон, видишь, веревочная лестница на скалах покачивается. Пять минут назад трое мужиков спустились по ней к нам на борт, и теперь они о чем-то с капитаном разговаривают. А эти с арбалетами, судя по всему, прикрывают тех троих… Ха! Не иначе, что-то вроде местной таможни. Пираты – пиратами, а служба безопасности у них на уровне. Кстати, вон видишь за спинами у арбалетчиков башенки деревянные. Так вот, это самые что ни на есть натуральные метательные машины.

– Те, что камушки метают?

– Ага камушки, весом, эдак, тонны две-три. А могут и горшочки с угольками раскаленными. Как тебе нравится перспектива: сгореть заживо?

– Ну спасибо, дружище, умеешь ты ободрить в трудную минуту, – поежился Лилипут.

– Ни в чем себе не отказывай! – кивнул отчаянный сорвиголова. – В случае чего не стесняйся, спрашивай. Как говорится, чем могу…

Лилипут не преминул воспользовался предложением и снова спросил:

– Стьюд, откуда ты все это знаешь? Ну насчет метательных машин и горшков с углями?

– Обижаешь, начальник, – ухмыльнулся Студент. – Что же думаешь, я пять лет, пока ты в ауте был, только и делал, что с мечом упражнялся? Понимаю, верится конечно в подобное с трудом, но представь себе, временами на меня находило и я сутки напролет проводил за чтением книг. У Шиши, между прочим, очень неплохая библиотека. Вот, из книг-то я про катапульты и вычитал…

– Господа рыцари, – наставительная речь Стьюда была прервана взволнованным шепотом Шиши, – они кажется уже уходят. Вон, смотрите.