Текст книги "Волею богов"

Глава 3. Поручение первосвященника

Больше года прошло со времени прощания Несауальтеколотля с Чикуатемоком. Несмотря на обещания, друг так и не появился в Тламанакальпане. От прибывавших на царские работы людей из Атокатлана доходили вести о судьбе наследника текутли. По возвращении в родную деревню сын вождя с большим рвением начал насаждать новые порядки. Первым делом приказал всем носить одежду. Далеко не каждый подчинился, но многие облачились в кожаные набедренники и плащи из шкур. Кроме того, в центре селения начали возводить дом по типу зданий в столице. Юный воин называл его дворцом. Во внутреннем дворике он устроил небольшой алтарь, где три раза в день молился, а по праздникам жертвовал богам кровь. Кроме того, Нисходящая Сипуха велел изготовить копья, щиты и макуауитли столичного образца для каждого стража селения и без устали проводил тренировки с оружием. Ну разве можно вырваться на встречу с приятелем, когда так много начинаний?

Тем временем тлатоани Уэмак по совету верховного жертвователя решил распространить государственную религию на подчинённые территории. Он разослал гонцов к наиболее лояльным касикам с указанием построить пирамиды в честь Таинственного Владыки. Дабы не обидеть тоуэйо, государь также велел рядом соорудить небольшие платформы для наиболее почитаемых местных божеств. Со свойственным всем новообращённым рвением бывшие дикари взялись за работу.

В день три-дом года тринадцать-кремень Истаккальцин, Хозяин Белого Чертога, призвал Несауальтеколотля к себе. По мысли первосвященника обучение дикарей являлось лишь первой ступенью карьеры молодого жреца. «Справится с новой миссией, а он справится, так говорил Великий Тлакацинакантли, – получит статус главного служителя Господина Венеры Тлауискальпантекутли, а с ним и место в совете. Мал он, конечно, печься об интересах державы, но ничего, научится. А покамест будет следовать общей линии, моей и Уэмака. Нельзя допустить верховенства противостоящих нам кланов. Им дай волю – развалят страну. Уже вон на земли туземцев покушаются. Нет, беззакония творить нельзя. Сейчас любое волнение – и вся непрочная конструкция обрушится, и нас под собой погребёт. Нам нужны люди надёжные, преданные», – рассуждал осмотрительный сановник, потягивая горький какауатль в кресле икпалли[69]69
  Икпалли – кресло со спинкой, но без ножек. Обычно плетёное или деревянное. На икпалли в кодексах часто изображают правителей и сановников.


[Закрыть].

Циновка, закрывавшая проход, откинулась, и на пороге показался Голодная Сова. Гость почтительно поклонился и поприветствовал главу духовенства. Тот поздоровался в ответ и окинул взглядом своего воспитанника. Хорош, ничего не скажешь. Теперь парню двадцать лет. Он окреп, возмужал, как говорится, мясо начало нарастать на костях. Да, это уже не тот худенький мальчик, который бился в лихорадке три года назад. Однако глаза по-прежнему блестят, а лицо совсем молодое, должно быть, юношеское рвение не иссякло. На голове красная повязка с нашитыми белыми раковинами и плюмаж из перьев попугая ара. Заострённая кость и шип агавы воткнуты в тугой пучок чёрных как смоль волос. Белая набедренная повязка с расшитыми краями завязана изящным бантом. Скромный серый плащ с красной окантовкой спускается ниже колен. Простые сандалии с кожаными завязками уже порядком истоптались. Для предстоящего задания надо бы подыскать новые.

– Садись, не стой так, – наконец предложил первосвященник. Несауальтеколотль опустился на циновку напротив.

– Ты знаешь, сейчас в нескольких селениях тоуэйо возводятся дома Таинственного Владыки, а также платформы для почитания местных богов и духов. Время самое подходящее. Ойаменауак сейчас нас долго не станет тревожить. Конечно, тлатоани Кецалькойотль не забыл нанесённой обиды и, безусловно, собирается мстить. – Хозяин Белого Чертога глотнул ещё какауатля. – Но сейчас он по уши влез в войну с Амоштонцинко, и ему не до нас. А мы пока будем укреплять союз со здешними племенами, прежде всего на основе веры. Таинственный Владыка станет сильнее, если будет получать подношения в нескольких поселениях, а не в одном. Конечно, человеческие сердца сейчас найти сложно, мы не настолько сильны, чтобы затевать войну, но продукты, животные и драгоценная влага также питают детей Дарителя Жизни. Однако, как бы ни желали касики присоединиться к столичному культу, у них недостаточно знаний для отправления всех необходимых обрядов. И нам опять требуются твои способности преподавателя. Тебе предстоит отправиться в одно из селений тоуэйо и обучить кого-то из местных жителей проводить главные ритуалы и праздники.

На этих словах у молодого жреца перехватило дыхание, сердце забилось в предвкушении. «Хоть бы туда, хоть бы в Атокатлан, великий Тескатлипока!» – подумал юный жертвователь. А Истаккальцин продолжал:

– Я помню, у тебя есть друг в Атокатлане, хороший паренёк, способный. – Тут Несауальтеколотль еле подавил расплывающуюся по лицу улыбку. Неужели Титлакауан внял молитвам? Но чувств проявлять не должно, и служитель культа лишь прикусил нижнюю губу. – Так вот, думаю, тебе хотелось бы повидать приятеля. Не так ли?

Голодная Сова чуть не вскрикнул от восторга. Внутри всё клокотало. Еле сдерживаясь, он произнёс:

– Спасибо, господин. Воистину, вы – хозяин доброго и сострадательного сердца.

– Не благодари. Моё сердце в руках Таинственного Владыки и Дымящегося Зеркала. Как понимаю, ты доволен. Тогда к делу. Отправляешься завтра. Возьми с собой церемониальный костюм, жертвенный нож, жезл, заострённые кости и колючки агавы, сменную одежду. Еду и воду в дорогу мы тебе предоставим. Атокатеки обязаны обеспечить тебя питанием и жильём на время всей миссии. Кроме того, тебе дадут статуэтки наших богов – Таинственного Владыки, Тескатлипоки, Тлауискальпантекутли и Миктлантекутли, курильницы, мешочек копала – береги его, не расходуй без особой надобности, подарки вождю тоуэйо, священный свёрток для храма – никому не показывай его содержимого. Всё это погрузят в лодку завтра. Приедешь – сразу же пройдёшь к вождю, поклонишься, вручишь дары. Веди себя скромно, но с достоинством. Уважай местные традиции, но не делай ничего, что бы противоречило нашим законам и воле богов. Велено предоставить тебе отдельное жильё. Осмотри внимательно, особенно на предмет колдовства. Ходи с оглядкой. Будь настороже, враги в любой миг могут сбросить маски и устроить бунт. Помни, твоя жизнь в опасности. – Глава культа наградил собеседника тяжёлым буравящим взглядом и продолжил, чуть смягчившись: – Следи за тем, как строят храм, ты сам знаешь, как должен выглядеть дом бога. Если получится, не упускай возможности принести в жертву человека. Захорони его под полом святилища. Но специально на жертве из местных не настаивай. Выбери себе преемника и помощника, который будет отправлять обряды после твоего отбытия. Думаю, в данном случае долго искать не придётся. – Хозяин Белого Чертога усмехнулся. – Обучи всему, заставь повторять несколько раз, проверь, как он всё усвоил. Расскажи об обрядах каждого месяца, о лечении болезней, о благословении в бою, покажи самые простые заклинания и заговоры. Другого и не требуется. Большой дружбы ни с кем не води, но будь приветлив с каждым. Не теряй мудрого лица и сердца, твёрдого, как камень. При каждой возможности наблюдай, крепка ли власть, нет ли волнений, как жители селения относятся к Тламанакальпану, не зреет ли мятеж, достаточно ли пищи, здоровы ли люди. Да, и будь осторожен. Ты всё понял?

– Да, господин, – ответил Несауальтеколотль.

– Тогда подойди, – сказал первосвященник и встал. Верховный жертвователь развернул лежавшую рядом пёструю тряпицу, вынул оттуда два пера кецаля и воткнул их в волосы юного жреца.

– У меня нет слов благодарности. Я не достоин такой чести, – произнёс Голодная Сова и преклонил колено.

– Может, и не достоин сейчас, но непременно будешь. Встань, – ответил не по годам мудрый служитель и крепко обнял ученика, – всё, иди, тебе нужно собираться. Лодка будет ждать на рассвете. Исполни волю богов.

– Ещё раз благодарю, господин. Я не подведу. Прощайте.

Мужчина низко поклонился, вышел и быстро зашагал прочь. Думал он сейчас об одном: какой подарок привезти Чикуатемоку и на что бы его выменять.

Глава 4. Лики богов за подарок

Времени в обрез. Аудиенция у Истаккальцина состоялась довольно поздно, а рынок вечером закрывается. Нужно торопиться. Хотелось побежать. Но жертвователь не может позволить себе такого. Служителю культа подобает ходить степенно. Ведь он не какой-то крестьянин. Несауальтеколотль поспешал как мог. Благо общежитие жрецов находилось не так уж и далеко.

Что же привезти другу? Он – воин, а воинов интересует, прежде всего, оружие. Нужен атлатль. Копьеметалка и места занимает мало, и считается благородным предметом, да и украшают такие изделия обычно богато. Если удастся раздобыть такую, Чикуатемок будет доволен. Он ещё во время учёбы заглядывался на подобные вещи в мастерских.

Наконец-то дом – маленькая узкая комната в большой, наскоро сработанной хижине. У одной стены циновка, у другой – пара сундуков. Очаг посредине. Вот и всё убранство. Голодная Сова с досадой обозрел скудные запасы. Мера маиса, по одному мешку бобов, соли и перца чили, двести зёрен какао. Ценные перья отдавать нельзя – их выделили для церемониальных облачений. Добавить ещё пару жадеитовых бусин? Нет – только одну. Вот и всё. Кукурузу тяжело тащить, да и стоит она недорого. А остальное можно смело отдать. Еду в дорогу выделят. В Атокатлане его обязаны кормить. Ну а по возвращении обратно можно как-то пережить первое время. Парень завернул скромные пожитки, закрепил их лямками и налобной повязкой, взвалил на спину и двинулся в сторону торжища.

Ноша оказалась не из лёгких. С таким грузом при всём желании быстро не пойдёшь. Солнце уже низко, а путь лежал на другой конец города. Служитель вышел на главную улицу. Её недавно начали мостить плитами и штуком. Сзади – строящаяся пирамида Таинственного Владыки. Впереди – главная площадь с несколькими платформами и стадионом. Его вырыли только в нынешнем году и наспех облицевали стены. Навстречу попадались усталые люди. Большинство возвращалось домой, некоторые несли увесистые корзины – им удалось сделать покупки вовремя. Слева группа тоуэйо заканчивала работу. Одни варвары собирали инструменты, другие – препирались о чём-то с распорядителем. У стены стояли двое друзей в костюмах ягуаров при полном вооружении и оживлённо беседовали. Показались три женщины с вязанками дров, за ними бежали измазанные грязью детишки. Все удивлённо взирали на Несауальтеколотля. Куда это собрался жертвователь с такой объёмной поклажей? Плечи ныли, шея затекла, безумно хотелось сбросить с себя тяжесть, разогнуться и хоть на миг передохнуть. Но медлить нельзя.

Вот и рынок – простое огороженное пространство с несколькими навесами для чиновников на краю города. Далее – лишь пустыри да оборонительные укрепления. Через забор возжигатель копала увидел, как торговцы заворачивают товары и отправляются по домам. Он опоздал. Отчаянно парень бросился к воротам, но стражники с копьями преградили проход:

– Очень жаль, господин жрец, но на сегодня торговля закончена. Приходите завтра.

– Но мне надо…

– Нам не велено пускать никого после закрытия. К тому же посмотрите сами, все продавцы уже уходят. Вы всё равно ничего не купите.

Пришлось уступить. Проклиная судьбу, Голодная Сова скинул груз и сел на землю. От досады сводило скулы и хотелось выместить злобу на ком-то или на чём-то. Но хозяину каменного сердца не подобает вести себя подобным образом. Последняя возможность приобрести атлатль по закону упущена. После окончания работы торжища любые сделки во всём Тламанакальпане находились под запертом. Однако священник решил рискнуть. Он подобрал пожитки и направился в сторону ремесленного квартала.

Вечерело. Прохладный ветер принёс затхлый запах болота, в вместе с ним тучи назойливых комаров. Мастерские располагались неподалёку. Помещались они во временных хижинах, которые оружейники построили, ожидая начала возведения государственного жилья. Мощёных улиц здесь уже не было, однако сами люди поддерживали чистоту и порядок в районе. Несауальтеколотль постучался в дом своего знакомого, к которому не раз водил учеников-тоуэйо:

– Я понимаю, уже поздно. Но мне срочно нужно купить атлатль. Пожалуйста, помогите.

– Простите, господин, но указ тлатоани нарушать нельзя. Приходите завтра, – отвечал мужчина.

– Но завтра будет уже поздно.

– Извините, но я не имею права торговать вне рынка.

Второй, третий, четвёртый – всё впустую. Никто не осмеливался нарушить раз и навсегда установленные правила. Ни один изготовитель изделий из дерева не пустил юного жертвователя. Придётся обойтись без подарка. Конечно, Чикуатемок будет рад приятелю и так, но всё же ехать к другу с пустыми руками совсем не хорошо. Может быть, вручить ему какао? Да только какауатль оценил бы столичный аристократ, а варвары совсем не любят бодрящие напитки. Голодная Сова сидел один на песке посреди пустой вечерей улицы. Смеркалось. Последние отблески заката догорали на западе. На мрачном небе взошла бледная ущербная луна. И вдруг кто-то тронул его за плечо. Парень повернулся. Перед ним стояла немолодая женщина в белом уипилли.

– Тихо, господин, – прошептала она. – Следуйте за мной.

Возжигатель копала обрадовался. Неужели всё-таки повезло? Незнакомка повела его через весь квартал, а затем свернула в проулок между домами. Они зашли в хижину с заднего хода. Вот убогое жилище ремесленника. Одна большая комната для всей семьи, вторая за загородкой – мастерская. Именно там хозяин, полный, коренастый человек средних лет, весьма неприятной наружности, и встретил ночного гостя.

– Как я вижу, вам действительно нужен атлатль, – заявил он с показной важностью мерзким мяукающим голосом. – Вы понимаете, я сильно рискую. Поэтому никому не говорите о нашей, так сказать, встрече, а то пострадаем мы оба.

– Да, конечно, – заверил его Несауальтеколотль.

– Вот они! – с гордостью произнёс мужчина, скинул крышку одного из ящиков и поднёс факел. Три хорошие копьеметалки лежали сверху. Но избранник бога пришёл не за такими.

– Нет, спасибо. Я ищу что-то богато украшенное, с резьбой или инкрустацией, подарок для друга. Понимаете, он сын вождя Атокатлана. Завтра я уезжаю к нему. Такому человеку подобает иметь оружие исключительного качества.

– А, понимаю, – протянул мастер. Хитрющие глаза его загорелись, а лицо расплылось в улыбке. – Сейчас-сейчас покажу. Вот.

Он достал откуда-то длинный свёрток и подал жрецу. Священник откинул кусок кожи и достал на самом деле прекрасный предмет – чёткие линии, идеально обработанная поверхность, удобная рукоятка, а самое главное – прекрасные вставки из перламутра, которые составляли удивительный узор, строгий, но в то же время изысканный.

– Дам за него меру соли, меру бобов, меру перца и восемьдесят бобов какао, – предложил Голодная Сова, предчувствуя непростые торги.

– Обижаете, господин, – усмехнулся оружейник, – четыреста бобов, не меньше, и то потому, что мы не на рынке и не придётся платить пошлину.

– А чего тут на четыреста-то? – изумился покупатель.

– Как? Да тут одних только морских раковин на двести.

– Морских? Не смеши меня. Я вижу только речные. Их твои дети тут под городом насобирали. Ты их только хорошо отполировал.

– Ваша правда, но шлифовал я их добрую половину дня.

– Да я тебе продуктов на несколько дней предлагаю.

– А у меня жена и дети, да ещё мать старая. Сами знаете, как сейчас всё дорого. Между прочим, я его для самого Кокольтекуи делал. Знаете, сколько он мне пообещал за него? Шестьсот бобов.

– Врёшь, – отрезал Несауальтеколотль.

– Может быть, и вру, но всё равно больше восьмидесяти.

– Так чего же он не забрал заказ-то?

– О, господин, – вздохнул мастер. – Пришёл он ко мне, покрутил, повертел его да и сказал, будто не по руке ему, видите ли. А я-то знаю. Он почти всё проиграл, делал ставки на игру в мяч. Вот теперь и платить нечем стало. А «не по руке» – так, отговорки.

– Так, хорошо, двести бобов, больше у меня нет, честно.

– Господин, да я его несколько дней делал, и дети мои, и жена помогали. Не купите вы, другие купят. У меня спешки нет, пусть лежит. А вот вы, как я погляжу, торопитесь. – Старый плут лукаво улыбнулся и обнажил редкие жёлтые зубы.

– Ещё одна жадеитовая бусина, и всё.

– Да к чему мне ваша бусина? Только в рот покойнику положить. Так у меня, почитай, никто умирать-то и не собирается, хвала богам.

– Послушай, любезный. У меня действительно ничего больше нет сейчас. Потом, как приеду, могу ещё чего-нибудь добавить, – отчаялся жертвователь.

– Потом? Вы уж простите, господин, я вам зла не желаю. Но ведь только сам Ипальнемоуани знает, вернётесь вы или нет. Нет уж, мне надо всё и сейчас. Двести сорок бобов, и мы в расчёте.

– Сорока нет. Есть только двести, – с грустью проговорил парень. Надежда таяла с каждым мигом. Так хотелось метнуть в мерзкую рожу хитроумного дельца стрелу тьмы.

– Ну, тогда и разговор окончен.

– Подождите, послушайте…

– Нет-нет, господин, – дерзко оборвал ремесленник. – За двести не отдам. Вон возьмите первые три копьеметалки. Любую берите за соль, бобы, перец и сорок бобов. Но не эту.

– Но, пожалуйста, уступите мне как служителю бога.

– Знаю, вам, жрецам, тоже не сладко. Но ведь и я выживаю, как могу. Двести сорок – последняя цена.

– Двести. Точно нет?

– Точно, и не просите. – Мужчина бесцеремонно вырвал атлатль из рук гостя, положил его на место и прошёл в другую комнату.

Несауальтеколотль взвалил тяжёлый груз на плечи и печально двинулся к выходу.

– Постойте, – у самого дверного поёма окликнул его оружейник. – Вы же умеете рисовать лики богов?

– Конечно, – отвечал Голодная Сова, не понимая, к чему клонит торгаш.

– Видите ли, господин. Я – человек простой, как рисовать богов, не знаю. Но хочется мне сделать мой товар лучшим во всём городе. Вот если я украшу его образами великих, то воины будут покупать всё у меня. Ведь они захотят заручиться поддержкой свыше. Правильно? Нарисуйте мне несколько образцов, а я перенесу их на свои изделия. Ну а с вас тогда двести бобов, мера соли, перца и бобов, а также бусинка.

– Чернила-то у тебя есть? – недоверчиво спросил священник.

– Не извольте беспокоиться, всё есть.

– А рисовать на чём?

– Право, даже не знаю, мы, люди бедные, бумаги не держим, да и не зачем нам она, мы же ни читать, ни писать не умеем. Нарисуйте вот тут на стене. – Хозяин показал на участок ровной сухой глины.

– Эх, ладно, хитрый койот, неси чернила и кисть, – согласился жрец.

Пришлось надолго задержаться в доме изворотливого торговца. Юный служитель начертал не менее десятка разных мотивов. А делец причмокивал и потирал руки, предвкушая скорую наживу. Домой жертвователь вернулся незадолго до полуночи, зато прекрасный атлатль теперь был у него.

Несауальтеколотль долго не мог заснуть. На смену радости от скорой встречи с другом пришла тревога. Он ведь никогда не отлучался надолго от соплеменников, не жил среди других людей. Угрожает ли ему опасность? Если всё пройдёт по плану Истаккальцина, то нет. Но на чужбине следует ожидать чего угодно. Вдруг атокатеки решат сбросить власть Тламанакальпана? Такое уже бывало в двух других деревнях. Конечно же, последовала незамедлительная расплата, но убийство посланника из столицы как раз и стало поводом для карательной операции.

Утро выдалось туманным. Надев новые присланные вечером сандалии и повязав простой плащ, юноша взял мешок с вещами и направился к пристани. Мокрые от росы каменные плиты мостовой скользили под ногами, влажный воздух заставлял дышать чаще без чувства насыщения. Сонные дома неясными тёмными силуэтами выстроились вдоль улицы. Казалось, и природа, и здания, и люди спали или даже умерли, а только он один нарушал спокойствие почившего мира, шлёпая ногами в рассветной тишине. Голодная Сова пришёл через ворота городской стены и спустился по лестнице, вырубленной в скалах. Из белой пелены, словно призраки, один за другим выступали стоящие в воде кипарисы. Безветрие – длинные пряди мха пачтли даже не колыхались. Никакой ряби на зеркальной блестящей глади озера. «Неужели я уже прибыл в мир мёртвых?» – подумал жрец и содрогнулся от мысли – настолько недвижимым представало всё вокруг в спустившемся на землю облаке. Тем более чужеродным и пугающим показался пронзительный крик болотной птицы. Зачем он тут?

У каноэ, привязанных к вбитым в берег кольям, стоял первосвященник, рядом переминались с ноги на ногу двое слуг. Видимо, они принесли поклажу. В долблёнке уже сидел лодочник, немолодой человек в одной набедренной повязке, несмотря на холод, – видимо из тоуэйо. Он кивал головой и о чём-то беседовал с Хозяином Белого Чертога. Попрощались быстро. Истаккальцин дал последние указания, пожелал счастливого пути и растворился в тумане, а Несауальтеколотль сел в утлое судёнышко и отплыл навстречу неизвестности.

Гребец оказался молчаливым. Равномерные удары весла о воду убаюкивали. Глаза закрывались сами собой, тело обмякло, словно кукурузная каша – сказывалась бессонная ночь. Подложив мешок с вещами под голову, парень завернулся в плащ, лёг и растянулся в блаженной неге. Руки и ноги налились тяжестью и отказывались двигаться. Густую тишину нарушали лишь ритмичные всплески воды то по одну, то по другую сторону. Над головой проплывали длинные ветви болотных кипарисов, увитые лозами и укутанные, словно разорванным саваном, длинной бахромой пачтли. Мысли смешались и превратились в одну монотонно кружащую в голове массу. Незаметно для себя Несауальтеколотль погрузился в тревожный неглубокий сон.

Когда молодой жрец проснулся, солнце стояло уже высоко. От утреннего тумана не осталось и следа. Лодка быстро шла по большому открытому пространству воды, затянутому широкими листьями кувшинок. Далеко впереди вставала стена высоких деревьев – видимо, там находился очередной мелкий участок. А чуть поодаль, обгоняя каноэ, следовала стая уток. Внезапно прямо под одной из них раскрылись длинные, усаженные острыми зубами, челюсти. Вмиг они сомкнулись и потащили несчастную жертву в глубину. Та пыталась выбраться, но панцирная щука не упускала добычу, а только поменяла хватку. Рывок – и птица исчезла под зеркальной поверхностью озера. Плеснул большой треугольный хвост – и от разыгравшейся трагедии не осталось и следа. От удивления крик вырвался из груди священника. Он никогда ещё не видел таких больших рыб. «Плохой знак, – невозмутимо произнёс тоуэйо, – духи предупреждают тебя, тламанакальтек, опасность близка». Тревожные нотки в голосе попутчика почему-то не на шутку взволновали Голодную Сову. Он хотел переспросить, да только собеседник оказался неразговорчивым и продолжал править к приближающимся зарослям.

Заночевали на небольшом островке. Юный служитель заметил следы старого костровища, видимо, местные жители периодически останавливаются здесь на пути. Угрюмый гребец, молча, собрал дрова и развёл огонь. Ели в тишине, каждый своё. Несауальтеколотль попытался разделить трапезу, но дикарь наотрез отказался и презрительно смерил парня глазами. Над затопленным лесом взошла бледно-жёлтая, словно тортилья, луна, по одной высыпали на небосводе маленькие яркие звёздочки. А вот и Венера – вечерний облик Владыки Зари Тлауискальпантекутли. Дневной гомон уступил место тревожным ночным звукам. Совсем рядом над головой раздался леденящий кровь крик сипухи, похожий на громкое шипение змеи. Вскоре перевозчик и вовсе повернулся спиной. Он глядел на костёр и напевал что-то себе под нос. Возжигатель копала прислушался и сначала не поверил своим ушам. В бормотании спутника он разобрал слова: «Хозяин Смерти», «Смертный час» и «Великий Мертвец» на языке жителей Атекуаутлана.

– О чём ты поёшь? – осведомился жрец.

– Я призываю к защите духов смерти, – отстранённо проговорил лодочник.

– А почему их? – недоумевал столичный посланник.

– Владыки смерти отмеряют каждому свой час и следят за тем, чтобы каждый погиб тогда, когда ему суждено. Если кто-то пытается погубить человека ранее, то это не нравится владыкам смерти. Никто не потерпит, если без спросу полезут в его дела, – со вздохом ответил тоуэйо и посмотрел на луну. А жертвователь завернулся в плащ, откинулся назад и уснул под мерное потрескивание костерка да шелест ветвей в вышине.

Утром Несауальтеколотля растолкал попутчик. Вещи собраны, костёр потушен, каноэ готово к отправлению. Плыли быстро на северо-запад. Яркое солнце слепило даже сквозь полог затопленного леса. Большие открытые пространства чередовались с густыми дебрями кипарисов.

День уже перевалил за половину, когда утлое судёнышко вышло на середину большого безлесного участка. Здесь даже кувшинки не росли – видно, глубина составляла много больше человеческого роста. Внезапно вода по левому борту забурлила и в тот же миг прямо на путешественников выпрыгнул огромный крокодил. Тоуэйо резким движением повернул лодку. Смертоносные челюсти хлопнули, не схватив добычу. Тварь ушла на глубину, но уже через пару мгновений выскочила с другой стороны и с размаху рухнула головой на каноэ. Гребец и здесь не растерялся, а начал с силой молотить веслом по морде зверюги. Пошла кровь. Нехотя рептилия оставила людей и вновь скрылась из глаз. Но ненадолго, вскоре послышался глухой удар о дно – посудину качнуло. Видимо, ящер сменил тактику и решил перевернуть судно. Ещё и ещё. Умный, мыслит словно человек. Крокодил бился всё сильнее, но до упора нагруженная долблёнка оказалась на редкость устойчивой. Перевозчик оглядывался с веслом наготове в надежде осадить разбушевавшегося хищника. «Чего сидишь? Сделай что-нибудь!» – вопил он. Пора вмешаться. Жрец поднял руки вверх и мысленно воззвал к Тескатлипоке. Нужно видеть цель. Но, как на зло, животное скрылось из глаз. «Греби! – крикнул он. – Греби быстрее». Наконец-то. Показался кончик хвоста. Несауальтеколотль немедленно пустил в него стрелу тьмы. Крокодил метнулся в сторону – неверное решение. Парень немедленно добавил болевой шок – чудовище затряслось в конвульсиях. «Быстрее, трогай, плыви!» – заорал заклинатель, выпучив глаза. Тоуэйо не пришлось долго просить. Лодка быстро двинулась по направлению к лесу.

– Об этом предупреждали нас духи? – спросил возжигатель копала, когда опасность миновала.

– Быть может, да только сдаётся мне, всё ещё впереди у тебя, юный господин, берегись. Непростой то был зверь, ой непростой, – отвечал варвар.

– А кто тогда? – удивился Голодная Сова.

– А я почём знаю? – отмахнулся мужчина, и тихо пробормотал, будто бы себе под нос: – Зверь-человек, человек-зверь.

«Боится, – подумал священник, – видно, считает, что могут услышать. Но кого? Ладно, больше от него уже ничего не добиться».