Текст книги "Человек языкатый"

2.3. Язык для сверхчеловека

Сколько лет можно работать над конлангом до того, как представить даже первую его версию?

Ну год… два… пять… нет, не так.

Джон Кихада, американский лингвист-самоучка, потратил двадцать шесть лет, чтобы создать свой конланг. Он начал это дело в далеком 1978-м, несколько раз, по собственному признанию, бросал «из-за разочарования (усугублявшегося еще и тем, что всякий раз, когда я думал, что язык уже близок к завершению, я решал переделать до 75 % того, что уже было сделано, и начать заново с более интересными идеями)»[21]21
  Цит. по: Гертельман М. Ithkuil и его философский дизайн.


[Закрыть]. К 1999 году грамматика оказалась практически закончена, еще несколько лет ушло на то, чтобы привести в порядок лексику и письменность.

Изначально все это именовалось аекуит (Aecuith), но автор решил, что бренд неудачный, и первая версия, представленная публике в 2004 году в статье «Ифкуиль: философская концепция гипотетического языка» (Ithkuil: A Philosophical Design for a Hypothetical Language), получила название ифкуиль или ыфкуил (Ithkuil). Потом, во многом из-за жалоб на трудности с произношением, он свой язык усовершенствовал и назвал илакш (Ilaksh, 2011). Характерно, что от старого языка Кихада не отказался и оба мирно сосуществуют на авторском сайте[22]22
  .


[Закрыть].

Почему работа шла так долго?

А потому, что илакш на данный момент вполне обоснованно претендует на то, чтобы называться венцом рационального, философского лингвоконструирования.

Сам автор описывает цель создания: идеальный язык, обладающий высочайшей логикой, эффективностью, точностью выражения и изложения мысли в речи, язык, в котором сведена к минимуму двузначность и двусмысленность, нелогичность, многословие, полисемия и произвольность, столь характерные для естественных человеческих языков. Под этими словами охотно подписались бы и Уилкинс, и Браун.

Кихада не скрывает, каким именно языковым материалом он вдохновлялся: совершенный и несовершенный вид из славянских языков, трехбуквенная система корней из семитских, труднопроизносимые согласные кавказских языков и многочисленные гласные уральских и алтайских, эвиденциальные маркеры и прочая экзотика из индейских. Кроме того, он опирался на возникшую в начале 1980-х когнитивную лингвистику, которая связала язык и процесс мышления, в особенности на работы Джорджа Лакоффа, Рональда Лангакера, Жиля Фоконье и Лена Талми, использовал всякие хитрые штуки вроде теории прототипов, радиальной категоризации, нечеткой логики и семантического взаимоисключения.

Все это вгоняет в трепет одними названиями…

В результате получился рацланг, где «мысли, для выражения которых на английском языке понадобилось бы пятнадцать-двадцать слов», можно выразить лишь одним словом»[23]23
  Козловский С. Скорость мысли.


[Закрыть]. Язык исключительно необычный и сложный, как грамматически, так и фонетически.

Тут же вспоминается упомянутый уже Роберт Хайнлайн и его повесть «Бездна» (издана в 1949 году). Там описан язык, названный спидток (speedtalk), он же «быстроречь». Язык этот идеально логичен, полностью соответствует нашему мышлению, и на нем человек думает в семь раз быстрее, чем на английском. В основу спидтока положены сто фонем из разных человеческих языков, каждая (из тех, с которыми это возможно проделать, как мы понимаем) подвергнута вариациям по длине, ударению, тону, и в зависимости от сочетания этих параметров от нее производится несколько разных фонем.

Сам Кихада говорил, что узнал о спидтоке только в 1999 году, когда ифкуиль был почти готов.

И лингвист, пусть и без степени, зашел много дальше, чем фантаст, в создании сверхъязыка, способного ускорить мышление в разы, сделать его более богатым, рациональным. Хайнлайн кратко описал свой конланг, и мы о нем еще поговорим, Кихада же потратил треть века, чтобы создать полную картину: словарь, синтаксис, морфологию и фонетику.

И вишенкой на торте – оригинальную письменность.

Попробуем теперь описать творение Кихады…

Первая ключевая особенность ифкуиля-илакша – он полисинтетический или инкорпорирующий, в нем используются не слова и не предложения, а нечто среднее, второстепенные члены предложения встраиваются внутрь глагола. Подобные языки встречаются среди естественных, но говорят на них небольшие народы (чукчи, отдельные племена американских индейцев), и поэтому выглядит это экзотикой не только для европейца, но и для носителей китайского или арабского.

Приведем пример лингвистической инкорпорации[24]24
  Позаимствован из: Патерсон Дэвид Дж. Искусство создания языков. – С. 112.


[Закрыть].

В одном из эскимосских диалектов Канады слово «карибу» выглядит как tuktu.

«Маленький карибу» (мы используем два слова) будет tuktuaraaluluk (одно).

«Лишний старый маленький карибу» (четыре слова) – tuktuaraalualutqiun (опять одно).

«Уличный торговец лишними старыми маленькими игрушечными карибу» (полноценная именная конструкция) – tuktuaraalualutqiunngualiqiyl (вновь одно слово).

Добавление глаголов не меняет ничего, предложение выражается словом, только длинным, со множеством суффиксов, и точно так же обстоит дело в ифкуиле-илакше. Последний располагает набором из 250 суффиксальных категорий – достаточно много, но не чрезмерно по сравнению с некоторыми естественными языками, однако кое-какие из них выглядят очень своеобразно: ироничное высказывание помечается аффиксом ’kçç, заявления с преувеличением помечаются суффиксом ’m.

Зато в языке Кихады всего две части речи: словообразующие и адъюнкты.

Основу лексики составляют первые: 3600 семантических корней (описано 900 и 16 500 производных), сформированных априорным образом с учетом принципа «лексического сокращения». По этому принципу в лексикон включается только базовое слово, от которого с помощью строго определенных морфологических правил происходит группа родственных понятий.

Например, корень -TF- обозначает «психологические или психолингвистические манипуляции», а в число производных будут входить «психиатрическое лечение», «нахождение в иллюзорном состоянии» и само «иллюзорное состояние», глагол «играть в психологические игры», прилагательное «загипнотизированный», ну и так далее, до бесконечности. Или корень -MR- – «передача собственности», от него происходят глаголы «заимствовать», «давать», «получать», а также существительное «пожертвование».

Все это немного напоминает классификацию Уилкинса, воссозданную на совершенно новом уровне.

Адъюнкты, они же определяющие, изменяются согласно 22 морфологическим категориям, среди которых выделяются падежи. В ифкуиле был 81 падеж, илакш унаследовал 72 из них, но к ним добавилось еще 24, в результате получилось 96. Невероятное количество, что-то подобное есть в отдельных кавказских языках.

Кроме того, в ифкуиле-илакше имеются тона – то есть изменение высоты голоса несет смыслоразличительное значение (как в китайском[25]25
  Особенно в севернокитайском или «мандаринском» диалекте. – Прим. науч. ред.


[Закрыть]) – и тонов много, целых семь. Широчайший набор фонем (58 штук), в их числе, например, гортанная смычка, которая отсутствует в основных европейских языках, хрюкающие, кашляющие, щелкающие и свистящие.

Вот так, например, на илакше выглядит начало «Литании против страха» из знаменитого цикла Фрэнка Герберта «Дюна»:

 
Tei svasuřfal.
Svuic t^han-n izadhumsiuţ.
Svac t^han-n uitacioxine icai’cók^hiţe.
 

Дословный перевод:

 
Я не должен бояться.
Страх, я утверждаю, доводит разум до разрушения с максимальным эффектом.
Страх, я утверждаю, метафорически является маленьким разрушителем жизни, который в итоге уничтожает существование.
 

И для сравнения приведем литературный перевод с английского:

 
Я не должен бояться.
Страх – убийца разума.
Страх – маленькая смерть, ведущая к тотальному уничтожению.
 

Или вот предложение, отражающее емкость илакша:

Aukkras êqutta ogvëuļa tnou’elkwa pal-lši augwaikštülnàmbu.

Перевести можно так: «Воображаемое представление обнаженной женщины посредине спуска по лестнице пешком ступенчатой серии тесно переплетенных образов телесных движений, которые формируют трехмерное изображение позади нее, создавая безвременное, появляющееся целое, которое предназначено для того, чтобы рассматривать его эмоционально, интеллектуально и эстетически».

На самом деле это описание картины «Обнаженная, спускающаяся по лестнице» Марселя Дюшана.

Ну а фраза «характеристика единичного компонента среди синергического объединения вещей» переводится на ифкуиль одним-единственным прилагательным: oicaštik.

Есть в языке и простые словечки для общения, например, «Привет, здравствуйте» будет Attál, а «Как дела?» – Ki glawulač?

На илакше даже можно сочинять стихи, образцы представлены на сайте Кихады.

Ну а чтобы добить пользователя языка, предложена особая, нелинейная система письма, причем не буквенного, а слогового (каждый знак обозначает пару согласный – гласный[26]26
  Эта слоговая система письма немного напоминает корейский хангыль. – Прим. науч. ред.


[Закрыть]). Необычного вида символы предназначены для того, чтобы отобразить все оттенки смысла и ужать высказывание как можно сильнее, передать максимум информации минимальным количеством знаков. Их внешний вид создан под влиянием клингонского алфавита (об этом конланге мы еще поговорим) из сериала Star Trek, и на пути к нынешней версии автор опробовал и отбросил четыре варианта, остановившись на пятом.

Логическая же основа, принцип мутации и объединения букв заимствован из эфиопской письменности (используется в языках амхара и тигринья) и одного из вариантов ныне не использующейся индийской системы письма. Берется ядро-символ, обозначающий ключевое понятие, и он определенным образом (опять же по строгим правилам) изменяется, чтобы передать одновременно и фонетику, и морфологию.

Можно ли на всем этом говорить или писать более-менее свободно?

Сам Кихада признается, что неплохо ориентируется только в морфологии, достаточно хорошо знает письменность, но вынужден заглядывать в словарь, поскольку не помнит все слова. На перевод простого предложения он тратит около пятнадцати минут, на сложное может уйти более часа. Чтобы произнести грамматически и фонетически корректное высказывание, требуется обычно три-четыре попытки.

И это создатель языка! Что же говорить о простых пользователях?

Ну да, если при составлении предложения типа «Идет дождь» нужно учитывать, откуда говорящему известно, что идет дождь, стадию, в которой находится процесс выпадения осадков, является ли передаваемая информация выводом, или выводы будут делать те, кто ее воспримет…

Увы, этот представитель семейства рацлангов выглядит столь же непрактичным, как и его предшественники. Пока мы не разовьем свои мозги до сверхчеловеческой скорости и объема, мы не сможем пользоваться тональным, невероятно кратким, емким и логичным языком с девяноста шестью падежами, способным выражать намерение и смысл с исключительной точностью.

Интересно, как последнюю фразу можно перевести на илакш?

Кихада, что интересно, однажды приезжал в Россию: в 2010 году его пригласили на очень своеобразную конференцию, которая проходила в столице Калмыкии, Элисте. Знаменитый Шахматный город, построенный в 1998-м для проведения чемпионата мира по шахматам, собрал тогда внушительную аудиторию из буддийских лам, философов, социологов… и поклонников «психонетики», псевдонауки о развитии сознания, съехавшихся под знамена некоего Университета эффективного развития.

Счастье еще, что американец не вступил в их секту, ушел живым и в трезвом рассудке.

Но в России он не использовал шанс познакомиться с конлангером, создавшим «русский ифкуиль».

Иван Карасёв живет в Краснодаре, а от Краснодарского края до Калмыкии не так далеко.

Рацланг Карасёва именуется арахау, и он появился на свет в 2006-м.

Цель создателя – максимальное сокращение речевого потока, то есть ускорение процесса общения и мышления (привет, Хайнлайн). Язык построен на основах полисинтетизма (привет, Кихада), упрощенной грамматики (вот тут не-привет, Кихада) и натурфилософии (привет, Уилкинс).

Порядок слов строгий, каждая буква имеет смысловое значение, гласные – основа (a – человек, o – имя, u – животное, ai – камень), согласные определяют грамматические показатели. Грамматика и в самом деле несложна, сводится к дюжине правил, не знающих исключений. Выделяется сложная и оригинальная система местоимений, которые даже по набору используемых фонем отличаются от существительных и глаголов, других частей речи в арахау нет. Произношение упрощенное, в отличие от того же ифкуиля, исключены шипящие звуки, хотя простым оно кажется в первую очередь носителю русского, а, например, для испанца звуки «ы» или «ц» создадут некоторые трудности. Еще одна не самая обычная черта – отсутствует различие между вторым и третьим грамматическим лицом.

Иван Карасёв предложил свой алфавит на основе латиницы и разработал базовую лексику в 1200 слов, с декабря 2009 года на арахау выходит журнал Asa («Знание», на настоящий момент 24 номера). Рацланг использовали в нескольких художественных текстах, а вслед за первым журналом появился и второй, Golor («Апокриф»), в Сети можно найти грамматику и словари[27]27
  Например, на сайте Ивана Карасёва: или на сайте языка:


[Закрыть].

Как это выглядит на практике?

Скажем, фраза «Добро всегда побеждает зло» передается одним словом: Ëreihuulsyr, произносится «Ерихуулсыр».

А вот начало стихотворения Александра Пушкина «Пророк» (KĂFRAZ, «Тот-кто-видит-очень») на арахау:

 
Tmafmalubl
Gauserahulst
Hacäärduanaparkizit
 

Дословный перевод:

 
Я полз по пустыне безжизненной (буквально – «без животного»)
Жажда (то, что хотят) души поедала – меня
Шестикрылый остановился (на) перекрестке.
 

Ну и что, собственно, писал сам Александр Сергеевич:

 
Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился,
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
 

Некоторое сходство содержания есть, осталось дождаться, когда на арахау начнет писать свой Пушкин, чтобы создавать оригинальные шедевры.

Честно говоря, рацланг Карасёва выглядит проще и намного практичнее, чем творение Кихады. Станет ли какой-то из них основой для суперязыка грядущего сверхчеловека или хотя бы базой для философских конлангов следующего поколения?

Ответ может дать только будущее.

Глава 3. Языки для этносов

 
Вы дома здесь, и больше дома,
Чем там, на родине своей,
Здесь, где господство незнакомо
Иноязыческих властей.
 

Федор Тютчев

Что такое этнос?

Удивительно, но ответа на этот вопрос до сих пор нет, хотя ученые мужи ломают толстые копья по поводу термина больше века. Очевидно только, что этнос неким очень сильным образом связан с языком, которым пользуется.

Например, историк и этнограф академик Бромлей определил этнос так: «Исторически сложившаяся устойчивая межпоколенная совокупность людей, обладающих не только общими чертами, но и относительно стабильными особенностями культуры (включая язык) и психики»[28]28
  Бромлей Ю. В. Очерки теории этноса.


[Закрыть].

И это выглядит логично – кто такие поляки, как не люди, говорящие на польском языке, кто такие кечуа, как не этнос, пусть даже разделенный между несколькими странами (Перу, Боливия, Эквадор, Аргентина, Колумбия, Чили), но пользующийся единым наречием?

Но дело не всегда обстоит так просто.

Встречаются ситуации, когда этнос вроде бы есть – и особенности культуры в наличии, и психика единая, и история общая, но языка своего… бац, совсем не имеется. Либо забыт, и вместо него используется чужой, либо в ходу множество диалектов, носители которых понимают друг друга не так уж и хорошо, порой куда хуже, чем иностранцев.

Поправить дело можно с помощью языкового нормирования.

Включается оно не само по себе, а волей и желанием конкретных людей, тех, кто воспринимает описанную выше ситуацию как критическую, исключительно опасную для этноса, связанную с риском потерять «лицо» и исчезнуть, раствориться меж соседей. Обычно занимаются подобными вещами лингвисты или писатели.

Как именно они этим занимаются, мы в данной главе и увидим.

3.1. Протоколы индийских мудрецов

Если спросить образованного читателя, когда случился первый проект языкового нормирования, то он вспомнит эпоху формирования современных этносов и назовет век шестнадцатый.

И ошибется.

Гипотетически один из первых проектов языкового нормирования, пусть не совсем этнического, – санскрит, один из индоарийских языков, возникший в середине первого тысячелетия до нашей эры и до сих пор не ушедший в небытие. Во время переписи населения в Индии в 2001 году почти пятнадцать тысяч человек указали, что санскрит является для них родным.

Классическое описание санскрита – знаменитая грамматика Панини, составленная, скорее всего, в устном виде, в V веке до н. э. и превзойденная по уровню лингвистического анализа только в Новое время. В своем «Аштадхьяи» («Восьмикнижии») индийский лингвист изложил фонетику, морфологию и синтаксис, используя не устаревшие до сих пор термины «фонема», «морфема», «корень» и «часть речи». Трактат представлен в исключительно сжатой форме – четыре тысячи правил, многие из которых состоят из нескольких слогов. Возможным это стало благодаря формальному анализу языка и символическому изложению – местами оно сводится к формулам вроде математических.

О самом ученом мы знаем очень мало: вроде бы жил в государстве Гандхара, учился в городе Таксила и за заслуги «перед отечеством» был зачислен в ряды божественных мудрецов-риши… Но столь выверенное, полное описание языка намекает на существование разработанной грамматической традиции, настоящей школы.

Да, до Панини был ведийский санскрит, которым написаны древние «Веды», был эпический санскрит, представленный в знаменитых поэмах «Махабхарата» и «Рамаяна». Но только после создания учебника появляется тот язык, который именуют «классическим». Понятно, что Панини осознанно не создавал норму, он лишь фиксировал то, что дано свыше, богами, но… результат есть результат.

Название samskrtá означает «язык, доведенный до формального совершенства», и как таковой он противопоставлялся пракритам (prakrtá), то есть языкам, такой обработке не подвергавшимся. И что особенно показательно, ни в одном из дошедших до нас письменных памятников санскрит не представлен именно в таком виде, как его изобразил Панини, он везде и всегда отличается от «нормы».

Так что можно предположить, что грамматика не столько описывала, сколько нормировала язык, создавала его. Об одном из аспектов санскрита санскритологи пишут так: «Глагольная система классического санскрита включала чрезвычайно большое количество симметрично построенных форм, многие из которых носили потенциальный характер и скорее устанавливались древнеиндийскими грамматиками по определенным принципам, чем извлекались из имеющегося языкового материала»[29]29
  Иванов В. В., Топоров В. Н. Санскрит. – С. 114.


[Закрыть].

Если ведийский язык ограничивался тремя падежами: именительным, винительным и родительным, то в классическом падежей уже семь. В классическом языке появились ограничения на место ударения в слове, которых ранее не было, и выглядят они не результатом естественной эволюции языка, а искусственным нововведением.

Да, Панини в своей попытке нормирования достиг определенного успеха, его язык стал общим для интеллектуальной элиты Северной Индии вне зависимости от племени и государства, но народным, всеобщим наречием классический санскрит так и не сделался. Его использовали для ученых дискуссий и трактатов (буддийский санскрит, джайнский санскрит), он звучал со сцены индийского театра, но широкое признание завоевали его двоюродные братья, возникшие примерно в то же время: пали, магадхи, шаурасени, махараштри.

От них произошли современные языки Индостана.

Сама же технология языкового нормирования оказалась прочно и надолго забыта. Наследники же у индийского лингвиста действительно появились только через много столетий, в XVI веке, когда в Европе начали формироваться современные этносы.

3.2. Оружие Реформации

Тридцать первого октября 1517 года на двери Замковой церкви в Виттенберге (Саксония) был повешен некий документ. Приколотил его туда гвоздями доктор теологии, преподаватель Виттенбергского университета тридцатичетырехлетний монах Мартин Лютер.

Современные историки называют мифом тот факт, что знаменитые 95 тезисов были предъявлены миру именно таким образом. Но никто не отрицает, что с этого документа и с этого имени началась Реформация, грандиозный раскол, после которого Западная Европа распалась на католическую и протестантскую, а Святому Престолу оказался нанесен жесточайший урон.

Библия Мартина Лютера – с нее во многом начался современный немецкий

И с этого же имени началось языковое нормирование в современном виде.

В 1483 году, когда в саксонском городке Айслебен родился Мартин Лютер, Германия представляла собой рыхлый конгломерат слабо связанных между собой государств. В языковом отношении страна делилась на нижненемецкий и верхненемецкий ареалы, последний распадался на средненемецкий и южнонемецкий субареалы, и все вместе состояло из многочисленных диалектов. В зону нижненемецкого входили нижнефранкский, северонижненемецкий, вестфальский, остфальский, остэльбский и бранденбургский. В зону средненемецкого включались среднефранкский, рейнскофранский с гессенским, тюрингенский и новые восточносредненемецкие диалекты; в зону южнонемецкого – алеманский, баварский, южнорейнскофранкский и восточнофранкский.

Некоторые из них распадались на субдиалекты, плюс существовало еще общее городское койне (возникшее на основе диалектов средство повседневного общения разноязычных групп населения).

Короче говоря, везде писали и говорили по-разному, понимали друг друга не очень хорошо, а в качестве средства общения меж образованными людьми использовалась латынь. Как заметил сам Мартин Лютер, «в Германии есть множество диалектов, то есть говоров, так что люди в двадцати пяти милях друг от друга не могут понять друг друга»[30]30
  Luther M. D. Martin Luthers Werke. Kritische Gesamtausgabe. Tischreden. 5. Band. – Weimar: Hermann Böhlaus Nachfolger, 1919. – S. 512.


[Закрыть].

Но при этом люди от Гамбурга до Мюнхена, от Кёльна до Лейпцига осознавали себя немцами, активно использовались прилагательное deutsch (немецкий), словосочетания Diutschiu liute, Diutischi man (немецкие люди), субстантив die diutisken, tiutsche (немцы). Осознание этого единства появилось примерно в конце первого тысячелетия, когда из множества древних германских народностей сложилось нечто единое, связанное границами Священной Римской империи, которая с 1512 года стала называться Священная Римская империя германской нации.

Термин же «немецкий язык» в виде diutisk появился в VIII веке; в письменном виде он был зафиксирован в латинизированной форме theodiskus, theodisca lingua в 786-м, в империи Карла Великого. Общеупотребительным diutisk становится примерно через двести лет и даже появляется в трактатах занимавшегося переводами аббата Ноткера Губастого (ок. 950–1022) и в поэтических текстах, например в «Песне о епископе Анно» (ок. 1080).

Тогда же начинает развиваться письменный язык, стоящая над диалектами общая форма, зародыш будущего языка немецкого этноса. В процессе развития ему приходилось конкурировать и с диалектами, и с латынью. Печатные книги на немецком появились вскоре после латинских (Библия на латыни вышла в 1456 году, а отдельные книги на немецком – в 1466-м), но единой нормы, общего языка все еще не было, в каждом регионе печатали так, как привыкли говорить и писать.

А в таком – общем – языке страна, вне всякого сомнения, нуждалась.

Над ним пытались работать печатники, создававшие свои варианты, внесли свою лепту и канцелярии отдельных немецких княжеств, формировавшие собственную норму. В результате к концу XV века существовали две нечеткие разновидности письменного немецкого языка, обладавшие высоким престижем, – восточносредненемецкий и восточноюжнонемецкий. Вот только не было силы, политической или интеллектуальной, которая позволила бы либо объединить их, либо выбрать какой-то один вариант.

Такая сила появилась несколько позже.

После 1517 года Лютер стал лидером Реформации, авторитетом для значительной части страны, для простого народа, дворян и клириков. Обычный монах, он публично сжег буллу с отлучением его от церкви, а вскоре принялся за неслыханное дело – перевод Священного Писания, Библии, с латыни на обычный язык простого народа!

Вот только какой из «немецких» выбрать?

Если взять диалект одной из земель, скажем венский или нижненемецкий, то жители других областей ничего не поймут… даже если взять один из письменных языков, то его не примут те, кто читает на другом… а ведь задача в том, чтобы немецкую Библию приняли везде, от Северного моря до Альп и от Рейна до Кёнигсберга!

Задача невероятно сложная.

Но Мартин Лютер с ней справился.

Во-первых, благодаря многочисленным путешествиям он был знаком с диалектами разных частей Германии и поэтому мог сравнивать варианты и выбирать более удачные. Во-вторых, он прекрасно знал древние языки (латынь, древнегреческий и древнееврейский). В-третьих, он штудировал труды авторов Античности по грамматике, риторике и философии. В-четвертых, он был умным и наблюдательным человеком, его интерес к родному языку был искренним, глубоким и долгим.

Сам он в обычной обстановке пользовался западнотюрингским диалектом и латынью, писал либо на той же латыни, либо на региональном, восточносредненемецком варианте письменно-литературного языка[31]31
  Филичева Н. И. История немецкого языка. – С. 223.


[Закрыть].

Но для своей Библии (Новый Завет вышел в 1522 году, полный текст – в 1536-м) он придумал нечто иное.

За основу Лютер взял язык документов и чиновников Майсенской канцелярии (герцогство Саксония). Но дополнил его элементами разных диалектов, в первую очередь баварских (оттуда, например, слово oft – «часто», совершенно не похожее на саксонское dicke), хотя не забыл и о средненемецких (например, die Brücke – «мост», хотя по-баварски оно звучало бы как Brucke).

Среди слов, закрепившихся в немецком языке благодаря Лютеру, было и заимствование из славянских языков: grenize (совр. die Grenze – «граница»). В начале XVI века оно являлось региональным, существовало только на востоке страны.

Насколько удачным вышел этот проект, названный нововерхненемецким (Neuhochdeutsch), можно судить по тому, что всего за десять лет вышло более восьмидесяти изданий написанного на нем Нового Завета, а полный перевод Библии за полвека разошелся тиражом в сто тысяч, что неслыханно много по меркам XVI века, когда типичный тираж был 300–500 экземпляров.

Один из немецких богословов того времени писал: «Новый Завет Лютера был настолько растиражирован и распространен печатниками, что даже портные и сапожники, вот именно, даже женщины и необразованные люди, воспринявшие это лютеранское Евангелие и хоть немного умевшие читать на немецком, изучали его с великим энтузиазмом как источник истины. Некоторые заучивали его наизусть и носили с собой за пазухой»[32]32
  Schaff, Philip. History of the Christian Church. – New York: Charles Scribner’s Sons, 1910 (т. VII, гл. IV, § 62).


[Закрыть].

А раз читали и заучивали, то понимали и привыкали использовать именно нововерхненемецкий, а не местный диалект в процессе общения с гостями из других земель.

Нет, нельзя сказать, что Мартин Лютер в одиночку создал немецкий язык. Подобная точка зрения господствовала в XIX веке, но современные ученые ее отвергли. Библия Лютера благодаря колоссальному авторитету, которым пользовался лидер Реформации, стала инструментом, ускорившим языковое выравнивание на уровне лексики и словоупотребления, образцом языка, на который можно было ориентироваться. В ней оказались сближены два варианта письменно-литературного языка, и из этого сближения в конечном счете родилась норма.

Выравнивание морфологии не было тогда возможным, оно пришло позже, как и унификация орфографии.

И еще Лютер своим переводом избавил немецкий от ярлыка «неполноценного», «деревенского» языка, продемонстрировав, что на нем можно говорить и писать обо всем. Уже в 1525 году Альбрехт Дюрер в «Обучении измерению» попытался изложить принципы геометрии и стереометрии на немецком, в 1526–1528 годах врач и натурфилософ Парацельс впервые прочитал на нем курс лекций, а в 1531-м в Германии вышла из печати первая историческая хроника не на латыни.

В 1534 году была опубликована первая грамматика немецкого языка – Ein Teutsche Grammatica – Валентина Иккельзамера, именно он впервые использовал термин Muttersprache – «родной язык». Параллельно оказались созданы латино-немецкие словари (Дазиподиуса – в 1537 году, Альберуса – в 1540-м, Фризиуса – в 1541-м), а чуть позже – немецко-латинский (Малер, 1561).

Достаточно быстро нойхохдойч стал письменным для всей Северной и Центральной Германии, а к XVIII веку завоевал и юг.

Да, потом были братья Гримм, составившие первый этимологический словарь, Кристоф Аделунг нормализовал и унифицировал литературную норму, появился «Дуден»[33]33
  Duden – орфографический словарь немецкого языка, впервые опубликованный в июле 1880 года филологом Конрадом Дуденом (1829–1911).


[Закрыть], что издается уже сто сорок лет, но основы современного немецкого языка и единого немецкого этноса заложил Мартин Лютер со своим переводом Нового Завета.