Текст книги "Мужская работа"

Макс слушал с отвисшей челюстью, и даже вроде не моргал.

– Но тебе я помогу, видит Гегемон! – продолжила Диль. – Ты вернешься домой! Буду молиться за тебя! Прикрою, когда надо! – она нахмурилась, вытерла мокрые глаза. – Чего уставились? Кто начнет болтать о моем прошлом – того сама прирежу!

– Никогда, – сказал я, Макс принялся клясться и божиться, что он будет нем, как забытая могила насмерть мертвого трупа, а Дю-Жхе просто кивнул.

А потом я закончил с бронезащитой, а ферини рассказал до конца байку о том, как Первый Охотник в Предвечном Лесу выслеживал Катящегося Медведя.

* * *

Не знаю, откуда работники кухни узнали, что у меня есть какой-то инструмент и я на что-то способен. Но меня поймали сразу после ужина, и попросили глянуть «на одну проблемку», а то дежурного техника вызывай не вызывай, не дождешься, а готовить каждый день нужно.

Артачиться я не стал – за каждую починку мне капало немного опыта, а я уже знал, что он пригодится. За первый класс мне позволили взять на складе еще один элемент снаряжения, и я выбрал упаковку перчаток – тонких, но прочных, которые не помешают стрелять и нащупывать, что надо, зато руки в них останутся целыми.

«Проблемка» оказалась старым, забарахлившим распределительным щитком, где пришлось зачистить и вставить на место контакты. Когда все заработало, меня накормили еще раз, и сам шеф-повар уставил стол передо мной блюдами из офицерского меню.

Я особенно есть не хотел, но тут слюни потекли сами.

Ножки вроде куриных в панировке, но маленькие, нежные косточки хрустят на зубах, и сладкий костный мозг течет по языку. Слоеная запеканка из мармелада с картошкой и мясом – никогда не думал, что это может быть не то что съедобно, а вкусно. Десерт – хрустящая сахаристая корочка, а под ней нежнейший то ли зефир, то ли творожный крем, и в нем орехи вроде грецких.

Так что с кухни я вышел, икая и сыто отдуваясь.

Из обрывков толстой ткани вроде брезента, которой покрывали бронезащиту, я сшил себе сумку для инструментов – удобно, висит себе на плече, все в нее умещается, и все под рукой, а то карманы маленькие, а таскать с собой рюкзак по линкору не очень сподручно. Пока сложил внутрь все те же отвертки, но вот получу второй класс, посмотрим, что еще можно будет взять на складе.

От входа в столовку до нашей казармы, крайней слева по коридору, метров пятьдесят, но едва я вышел в коридор, как на дороге у меня оказался Равуда.

– Поговорить надо, да, да, – сказал он, презрительно щуря разноразмерные глаза.

Я подобрался:

– О чем?

– Ты знаааешь, – он улыбнулся, и показал руками две округлости перед грудью.

Юнесса? О чем мне с ним говорить?

– Нет, – я решительно двинулся на него: прямо тут он драку не затеет, слишком уж оживленное место, на шум мигом явится кто-нибудь.

– Что, струсил? – Равуда презрительно улыбнулся и отступил к стене.

Я остановился, не донеся ногу до пола, кровь бросилась мне в голову, лицо обдало жаркой волной.

– Боиииишься, – продолжил он, выдавливая слова точно густую пасту из тюбика. – Понимаю. Мне ли не знать?

– Где? – спросил я.

– Через десять минут в святилище. Молельня Возвышенной Бабушки.

Так именовали Тринадцатого Гегемона, который принадлежал, как легко догадаться, к женскому полу, и произвел (или произвела?) на свет отца нынешнего правителя. Имен представители династии лишались, вступив на трон, после этого у них оставался лишь титул и номер.

– Хорошо, – сказал я. – Через десять минут.

Не знаю, о чем он собирался со мной говорить, но вот мой шанс узнать, за что он меня так ненавидит… А если повезет, то и набить эту самодовольную морду, отомстить за прошлый раз… Синяки мои сошли, ушибленный бок перестал болеть, но я ничего не забыл и прощать не собирался.

Я забежал в казарму, чтобы бросить сумку в шкафчик и ополоснуть потную морду. На вопрос Макса «Куда ты?» я лишь отмахнулся, с сожалением подумал, что жрать можно было и поменьше, и отправился в святилище.

Там все было так же, как в тот вечер, когда мы встретились с Крыской: мерцающие лампадки, черные изваяния правителей, одного живого и четырнадцати умерших. Вспомнив тот эпизод, я помрачнел – не устоял, отдался похоти, и не вышло ничего, и Юле чуть снова не изменил.

Вот кобелина.

– Эй, ты где? – позвал я, заглянув в молельню Возвышенной Бабушки.

Она стояла в вечернем платье, с мягкой улыбкой на круглой физиономии, с предметом вроде скипетра в полных руках. Резьба на стенах тут изображала не битвы, как в других помещениях, а дела условно мирные – строительства огромных зданий, сход со стапелей звездных кораблей вроде нашего; тяжелые занавеси поблескивали в полумраке кровью и золотом.

– Я тут, – Равуда шагнул мне навстречу, и сердце мое забилось чаще.

Врезать ему сразу в челюсть, и потом разговаривать? Нет, не годится…

– Что у тебя… – я осекся, услышав слабые шаги за спиной.

Оглянулся я лишь для того, чтобы обнаружить надвигающийся из полумрака огромный силуэт. Из-за спины Фула выступил Молчун, очень похожий на привидение давно погибшего солдата.

– Эй, что за дела? – воскликнул я. – Ты боишься говорить один на один?

Страха в этот момент не было, только удивление – могучий Равуда, первый альфа-самец нашей казармы, зовет своих дружков, чтобы не встречаться со мной в одиночестве?

– Ты думаешь, я буууду марать о тебя свои руки? – спросил он презрительно.

Я отступил к стене, мелькнула мысль, что можно бы пустить в ход занавес – набросить на одного из них, лучше на Фула, самого огромного, чтобы вывести из строя.

– В чем вообще дело? – спросил я.

– Ты тискал мою девочку, – холодно сказал Равуда. – Юнессу.

– Чего? Бред! – прозвучало это не очень уверенно, я помнил тот момент в душевой, и хотя там скорее она меня трогала, хватала за коленку, лизала в ухо, но и я ее касался. – Никого я не тискал.

Молчун кинулся на меня без предупреждение, и если бы не большой опыт драк, я бы получил по морде. А так я уклонился, и кулак его просвистел мимо, и я шарахнул в ответ – прямо в открывшуюся печень, от души.

Альбинос хекнул и упал на одно колено.

Я ринулся в сторону выхода – не до гордости, когда их трое на одного!

Молчун ухитрился схватить меня за ногу, несильно, еле захватил, но чуть замедлил. А в следующий момент мне прилетело в висок, до так, что я отлетел к стене, и ободрал спину о резьбу.

– Отличный удар, Фул, – расслышал я через гул и звон в ушах.

Как я ухитрился остаться на ногах, я не знаю, но встряхнул головой и поднял руки, прикрывая лицо.

Огромный вилидаро надвигался на меня – низкий лоб, ежик черных волос, настоящий шкаф размером с Николая Валуева. Молчун поднимался с пола, и скалился точно бешеный хорёк, на губах у него пузырилась пена, и я не знал, кто из двоих опаснее.

– А теперь отмудохайте его как следует, – велел Равуда. – Убивать не нужно, да, да. А вот инвалида из него сдееелайте.

Глава 9

Первый удар Фула я ухитрился заблокировать, хотя предплечье заныло, словно по нему стукнули палкой. Второй пришелся мне в центр груди, меня будто саданули бревном, так что дух вылетел со свистом.

Молчун оказался рядом, меня дернуло за ухо, дикая боль вспыхнула в паху. Холодный твердый пол очутился под руками – я упал на четвереньки.

– Это что? – удивленно воскликнул Равуда, и его голос заглушила какофония писка, хрюканья и верещания.

Моего лица коснулось нечто тепле и мохнатое, и я обнаружил перед собой Котика. Тот глянул на меня обеспокоенно, зашипел и метнулся в сторону, донесся изумленный вскрик Фула.

По молельне сновал десяток шерстистых разноцветных клубков, черных, серых, коричневых – они бегали по полу, по потолку и стенам, колыхали занавеси, наскакивали на моих врагов, и судя по вскрикам последних, радости им это не доставляло. И при этом звери орали не переставая, издавая неприятный, терзающий уши шум.

– Отвали! – Равуда попытался сбить приземлившегося ему на лысую макушку Котика, но тот перепрыгнул на статую Возвышенной Бабушке, торжествующе оскалил зубастую пасть.

Меня шатало и трясло от боли, но я кое-как ухитрился подняться, оперся о стену. Вспомнил, как Молчун на моих глазах начал жрать одну из этих симпатичных тварюшек едва не живьем, и мне подурнело.

А если он доберется до Котика?

– Стой! – выпалил Фул, шагая ко мне, хотя я убегать и не собирался, не смог бы.

– Стоять всем! Это что такое?! – прозвучал в молельне новый голос, и услышав его, на миг замерли все, даже Котик и его сородичи, хотя последние мигом рванули в стороны и пропали, словно их и не было.

Лиргана! Снова! Либо явилась на шум, либо она каждый вечер ходит в святилище! Никогда бы не подумал.

– Что вы тут затеяли, мешки с дерьмом? – центурион вышла в центр святилища, оглядела нас, презрительно кривя губы.

Равуда с вытаращенными от злости глазами и расцарапанной макушкой, Молчун со свежим фингалом – а я и не помнил, когда ему вмазал, тяжело дышащий, распаренный Фул с порванной на плече майкой. Да и я наверняка ничуть не лучше, а то и хуже других. Прелестное зрелище.

– Мы… – начал кайтерит.

– Не воняй! – оборвала его Лиргана, и тут я заметил, что она не в форме, в узкой юбке, что подчеркивала сильные бедра и упругие ягодицы, и в изящных сапожках. – Совсем ума лишились?

– Никак нет, – ответил Фул, на которого она в этот момент смотрела.

– Ты совсем идиот, о чем с тобой разговаривать, – редкий случай, когда я был всецело и полностью согласен с нашим центурионом. – Вам всех на гауптвахту нужно! Суток на пять! Или в горячую зону!

При воспоминании о последней я содрогнулся.

– Если бы я не услышала эти вопли, и сюда бы не заглянула, чем бы все кончилось?

Значит пришла на тот тарарам, который затеяли Котик сотоварищи, и тем самым меня спасли. Интересно, как он узнал, что мне нужна помощь, или после того случая, когда я его спас, решил за мной присматривать – на тот случай, если будет шанс отплатить.

В любом случае спасибо ему, а то «сделали бы из меня инвалида», и точка.

– Мы на войне! – продолжала разоряться Лиргана, и мы стояли перед ней как школьные хулиганы перед директором. – А вы тут друг другу морды бьете! Дерьмовщина! Только не говорите, что это он на вас троих напал! Один! Из-за чего все дело? Отвечай!

Равуда, к которому относился вопрос, отвел взгляд.

– Бабу не поделили? – центурион была сумасшедшей взбалмошной сучкой, но вот мозги у нее в голове точно имелись: умение наблюдать и потом складывать два и два, или бешеная интуиция.

У кайтерита хватило ума промолчать.

– Еще раз – разлетитесь по своим вшивым планеткам с черным билетом, – пообещала Лиргана. – За вашей троицей я буду приглядывать с особенным вниманием.

Судя по морде Фула, ему это обещание не понравилось, Молчун скривил белую физиономию, только Равуда остался спокойным.

– Все марш отсюда, – велела она и повернулась ко мне. – А с тобой я не закончила. Стой где стоишь.

Меня ошпарило тревогой – что ей от меня нужно?

Равуда с приятелями резво выскочили из молельни, звук их шагов затих вдалеке, осталось только мое тяжелое дыхание и далекий гул каких-то механизмов, словно удары громадного сердца линкора. Лиргана осмотрела меня с головы до ног, приподняла бровь над средним глазом – да, человеку такой трюк не проделать.

Я старался не пялиться на ее блузку, туда, где под полупрозрачной тканью явственно угадывались соблазнительные выпуклости – на самом деле три штуки.

– Красавчик, – сказал центурион. – Рассказывал мне про дочку, про операцию. Наверняка жена есть…

Я вспомнил Юлю, ее взгляд, добрый, мягкий и немного укоряющий, от него захотелось спрятаться, как и от взгляда стоявшей напротив стервы с голубыми, холодными глазами… хотя нет, не такими уж и холодными, ведь ненависть в них мешалась с желанием.

Эта что, тоже мужа убила, как и Диль? И за это должна всех мужиков трахнуть?

– А потом я ловлю тебя со спущенными штанами и той бледной тварью на коленях! В то, что ты ее заставил, я не верю, но ведь мог ее послать? Мог?

Мне стало стыдно, но почти тут же на смену стыду пришел гнев – кто она такая, чтобы меня воспитывать, да еще щеголяя передо мной сиськами и пялясь как на танцора в стрип-клубе?

– А ты хотела быть на ее месте, чтоб я сдох? – спросил я. – Потому и бесишься?

Лиргана отшатнулась, словно ее ударили по лицу.

– Неет… – протянула она. – Мне нравятся другие развлечения… совсем другие… Думаешь, что ты для них годишься, что ты настоящий самец? Ой, не льсти себе, рыжий…

И она наклонилась вперед, так что под блузкой нарисовались крупные соски.

– Думаю, что ты не сможешь даже правильно вылизать мои сапоги. Куда тебе? – центурион фыркнула. – И так-то замухрышка, а судя по тому, как ты корчишься, тебе еще и по яйцам засветили. Ведь так?

И снова она угадала.

– У тебя ведь и не встанет наверняка? – спросила Лиргана.

И тут кровь закипела у меня в жилах – я ненавидел трехглазую тварь, хотел унизить ее, отомстить за все, что она со мной делала, и одновременно хотел ее как женщину, прямо здесь и сейчас. Да, в этот раз она ошиблась – кровь не только закипела, а и потекла туда, куда нужно.

Центурион говорила что-то еще, но я не слушал.

Я шагнул к ней, правой рукой обхватил ее за ягодицу, левой – за среднюю грудь, а губами впился в ее губы. Лиргана дернулась, задница под моей ладонью напряглась, губы сначала омертвели, а затем ответили.

И уже не я целовал ее, а она меня, яростно и страстно, и гладила меня по спине, по плечам, впиваясь ногтями через одежду.

– Но… ты… не… трус… – пропыхтела центурион в перерывах между поцелуями.

Она зацепила свежий ушиб на моем теле, и я поморщился от боли, но в следующий момент о нем забыл, поскольку Лиргана сделала мне подножку, ловко и уверенно. Счастье, что я успел согнуть шею, а то бы шарахнулся затылком и лишился бы всего пыла!

Она лежала сверху, и я тискал ее груди через блузку, одну за другой, и это было… необычно и возбуждающе.

– Давай… – вжикнула молния на юбке, и ее рука поползла у меня по животу. – Неплохо, неплохо…

Центурион мурлыкала, точно огромная кошка, но в голосе ее звучала и ненависть.

Штаны она содрала, и в следующий момент оказалась сверху, придавила меня к холодному полу. Задвигалась вверх-вниз, тяжело дыша и постанывая, поглаживая мой живот коготками – вроде бы нежно, но в то же время и больно, на самой грани, а если еще чуть добавить, то вспорет плоть, оставив кровавые следы.

Лиргана играла со мной, точно кошка с мышью… но я был не против, совсем нет.

Мелькнула стыдливая мысль, что я снова изменяю Юле, но я ее отогнал, решил, что тут деваться мне некуда, все ради того, чтобы наладить отношения с командиршей… Ее сменила другая – что кто-то может зайти в молельню, обнаружить, как мы тут корчимся прямо под ногами Возвышенной Бабушки…

Но потом мне стало не до мыслей, поскольку Лиргана нагнулась и укусила меня за губу – сильно, до крови. Задвигалась чаще, лицо отвернула в сторону, зато вцепилась крепче, я ощутил, как когти ее входят через кожу в мясо.

– Ааааахххх… – протянула она, и расслабилась. – Ты как там, не кончил еще? Передерну затвор, чтобы не мучился…

В голосе центуриона не было теплоты, он звучал холодно, по-деловому: ну перепихнулись по-быстрому, обычное дело. Честно говоря, я и не ждал от нее нежностей, но все равно чувствовал нечто вроде разочарования.

Лиргана выполнила обещание, грубо и резко, брезгливо обтерла руку о мою штанину.

– Кому расскажешь – я тебя убью, так что не воняй, – сказала она, поднимаясь. – Наверняка понял уже, рыжий, что слово я держу.

Снова вжикнула молния, пары движений ладонями хватило, чтобы оправить юбку. Центурион пригладила волосы, бросила на меня взгляд, полный совсем не любви, и в следующий момент ее в святилище не было.

Я остался в компании бабушки нынешнего Гегемона и сумбура в мыслях.

* * *

Нас выгнали из линкора очень ранним утром, и в транспортеры мы загрузились в полной темноте. Когда рассвело, стало ясно, что едем мы по узкой лесной дороге, по сторонам высятся огромные деревья, сплошь в мохнатых ветках, густые кроны нависают над самыми шлемами.

Рассвет чащоба встретила криками, гамом и шумом, среди листвы замелькали то ли маленькие птицы, то ли огромные бабочки с головами.

– Бодренько тут у них, вапще, – сказал Макс сонно и зевнул во всю пасть. – Интересно, куда нас везут?

– Не доложили, – ответил я, провожая взглядом сидевшую на стволе многоножку размером с мое бедро: зелено-коричневая и словно покрытая шерстью, она пялилась на меня парой глаз на стебельках.

И в тот же момент транспортер остановился, да так резко, что меня мотнуло и я навалился на Дю-Жхе, а Макс в свою очередь, упал на меня.

– Выходим! Строимся, – приказал ехавший с нами Йухиро, и мы начали подниматься.

Я зевнул и потер то место на груди, куда пришелся удар Фула – там все так же болело. Перекинул тело через низкий борт, мягкая земля во мху ударила в подошвы, под ними чвакнуло.

Нас ждал бой, и я нервничал, и я боялся, но все же меньше, чем в первый раз. Поджилки тряслись слабее, и я более-менее представлял, что буду делать, когда мы столкнемся с бриан.

И еще очень хотелось узнать больше о враге – как он вооружен, как воюет. Информацией нас совсем не баловали, а из первого столкновения я знал только, как обитатели этой планеты выглядят, и все.

Лиргана прошлась вдоль строя, осмотрела нас, я поежился под ее свирепым взглядом. Из приказов стало ясно, что центурия разбивается на группы и движется к цели, нашу поведет Йухиро – у нас отлегло от сердца – выйдя на рубеж, мы ждем артобстрела и налета, а затем атакуем и захватываем стратегически важный пункт, еще одно селение.

Нам дали оправиться, глотнуть воды, и мы цепочкой зашагали через джунгли.

Под ногами чавкало, с визгом и писком сигали в стороны прыгучие твари вроде пауков. Пахло гнилью, из чащобы иногда доносился тяжелый монотонный рев, и мне совсем не хотелось встретиться с существом, этот звук издававшим. Огромные цветки, ало-фиолетовые, с гнилостно-серой сердцевиной, тянулись к нам, словно хотели уцепить за рукав, сверху падали листья, жеваные ветки.

Там, в кронах, тоже кипела жизнь, но мы ее не видели.

– Стоять! – шагавший первым Йухиро вскинул руку, мы замерли, а я подумал, почему мы не выслали передового дозора, никого не отправили в стороны.

Это планета бриан, они знают этот лес, и если устроят засаду, то нам крышка!

– Не знаю, ха-ха, – растерянно пробормотал Макс, когда я поделился с ним мыслями. – Мы им покажем, ведь мы могучая Гегемония и все такое, а они дикари… Расслабону хочешь?

Но я отказался – не стоит одурманивать себя перед боем, хотя та же Азини явно шагала под кайфом, и слюняво улыбалась всем вокруг, деревьям, цветкам, паукам и огромной спине Фула перед собой.

Но атаковали нас не бриан, а местные комары, мелкие, но лютые, готовые лезть в любую щель ради крови. Вскрикнула Диль, хлопнула себя по щеке, я ощутил болезненный укол в подмышку – и как он туда забрался, кто-то в хвосте цепочки разразился тихими проклятиями.

Тут очень пригодился спрей, которым обрызгал нас Йухиро.

– Накопите опыта – берите со склада такую штуку, – посоветовал он, выкидывая опустевший баллончик в кусты. – Всякую живность отпугивает, змей, пиявок, насекомых.

У него шлем отличался от наших – наращения на затылке и над ушами, забрало толще, явно больше функций, не только прицеливание, и я надеялся, что десятник знает, куда нас ведет. Мы топали через лес еще час, комары сопровождали нас звенящим облаком, но больше не досаждали.

А потом Йухиро остановился и скомандовал:

– Ждем тут. Ложимся.

Никакого селения я не видел, во все стороны тянулись заросли, такие густые, что видно метров на десять, не дальше, но начальству виднее, так что я послушно опустился на живот. Примял напоминавшие лопухи растения, запахло горьким травяным соком.

– Слушай, а ты ведь бываешь у доктора? – спросил я у Макса, который неуклюже шлепнулся рядом.

У того постоянно что-то болит, то живот, то голова, то спина.

– Ага, а что? – буркнул он. – Бок чешется, а не дотянуться, броня проклятая…

– Татуировку видел?

Загадка татуировки в виде трех когтистых пальцев, щеголял которой не только наш врач, но и мой родич Иван на Земле, не давала мне покоя. А если кто-то что-то и знал о ней, то именно Макс – первый балагур не только центурии, а всего манипула, чемпион по протухшим анекдотам и мерзким песенкам.

Он охотно болтал обо всем на свете, вот только о том, как оказался на «Гневе Гегемонии», молчал как убитый.

– Конечно, ха-ха. Я… – он осекся, поскольку далеко над нами, в вышине, что-то пронеслось со свистом.

А в следующий момент земля встала на дыбы, закачались деревья, затрещали стволы и ветви. Меня подкинуло, тяжелое ударило по затылку, я упал обратно, как выброшенная из ведра лягушка, мой желудок с сочным «чвак» прилип к позвоночнику, челюсти лязгнули.

Разрыв, второй, яркий свет хлестнул по глазам, и только потемневшее забрало помешало мне ослепнуть.

– …стрел! – прокричал Макс рядом, и я понял, что он имеет в виду «артобстрел».

Но почему они лупят по нам, а не по селению бриан? Или мажут?

Но видимо сработал воздушный корректировщик, и разрывы ушли дальше, земля перестала трястись. Несколько деревьев упали прямо перед нами, остались иззубренные огромные пни, над свежей прогалиной закружились с тревожными криками черные, стремительные птицы.

– Братья и сестры, – Йухиро поднялся на ноги, голос его перекрыл гул обстрела. – Очистим же в пламени души мы наши, свободы добудем священные чаши, и сбросим мы плоти завяленный груз, свободы нас ждет неизбежный союз!

Он пел, неуклюже, немузыкально, пел что-то вроде религиозного гимна, сложенного искренне верующим, но паршивым рифмоплетом.

К счастью эта пытка закончилась быстро, и началась, не побоюсь этого слова, проповедь. Йухиро напомнил, что мы не просто убийцы, что мы отправляем на тот свет «нечистые» души, и что каждый, кто будет делать это хорошо, покинет Колесо Воплощений.

Это мало напоминало официальную религию Гегемона, наверняка было той самой верой, которую исповедовали гирваны.

– Он же фанатик, – пробормотал Макс мне в ухо. – И хочет обратить нас всех! Вапще!

Я кивнул, и в этот момент, словно по команде, разрывы стихли.

– …и благословение Надзирающих снизойдет на нас, и уберегут они нас, и силы даруют! – закончил десятник. – А теперь за мной, братья и сестры! Докажем же чистоту! Вперед!

Я вскочил, шепча «священную мантру» собственного сочинения, не имеющую отношения ни к одной из религий – я вернусь, я выживу и вернусь, ради дочки, ради Юли. Страх на этот раз окатил меня с головы до пят, словно волна Ледовитого океана, но я напрягся, и он отступил.

За поваленными деревьями обнаружился овраг, ведущий к большой прогалине, где виднелись те же бурые купола. Мы понеслись к ним, и я удивился, что только один купол был вскрыт, прочие остались целыми – то ли наша артиллерия стреляла вообще не туда, то ли снаряды никуда не годились.

Затрещали винотовки, пуля шарахнула мне в плечо, но задела вскользь, так что я лишь пошатнулся.

– Огонь! – скомандовал Йухиро, и я вскинул автомат.

Совместить прицел с выскочившей из-за купола фигурой… нажать на спуск… проклятье, успел скрыться… Перевести вправо, где сразу двое бриан прячутся за упавшим деревом… Залечь вместе с остальными, переждать, а затем снова вскочить и бежать… Главное – не задумываться…

Встретили нас не так яростно, как в первый раз, и зря я ругал наших артиллеристов. Раздолбали они всего один купол, но кого-то убили, кого-то напугали, и мы взяли врагов тепленькими.

Пятеро легко раненых, один труп, и мы столкнулись со второй группой во главе с Лирганой, наступавшей с другой стороны поселка.

– А где они все? – спросила она. – Добрая сотня была перед нами? Упустили?

Я огляделся – аборигенских трупов всего с десяток, и похоже защитники смогли большей частью удрать.

Но куда?

– Егор, иди сюда, – позвал Макс, и я подошел к тому самому разбитому куполу.

Словно огромное вкопанное в землю яйцо, только верхушка разбита, бурые стенки потрескались. В нижней части яйца начинался уходящий во мрак тоннель, и на пороге тоннеля лежал труп бриан, молодого, в цветастой безрукавке и мешковатых штанах, с застывшим на лице удивлением.

А в руках он держал что-то вроде автомата времен Великой Отечественной, и этот предмет притянул мой взгляд.

– Интересная ботва, – пробормотал я, и примерился забраться внутрь купола, который вовсе не был жилищем, как я решил во время первого боя, лишь прикрывал вход в подземелья.

Это что, местные живут как муравьи или кроты?

– Егор! – окликнула меня Лиргана, и я замер, едва не примерз к земле.

Голос центуриона не предвещал ничего доброго.

– Тебя срочно требуют к трибуну Геррату, – сообщила она, когда я повернулся, а увидев недоумение на моем лице, добавила. – Он возглавляет Службу надзора на линкоре. Так что первым же транспортером обратно…

– О нет, только не это, – сказал Макс, когда Лиргана отошла. – Сам Геррат! Кошмар!

– Да кто он такой?! – не выдержал я.

– Служба надзора – это военная контрразведка, – ответил он со страхом и тревогой в голосе, и оглянулся, словно ждал увидеть трибуна Геррата прямо у себя за спиной. – Рядом с ними КГБ и ЦРУ – жалкие дилетанты, и пытки у надзорников круче, чем в инквизиции…

Было жарко, но спина моя покрылась холодным потом.