Текст книги "Высшая раса"

– Что там происходит? – спросил Петр, в то время как служители проскользнули ему за спину и исчезли в том проходе, откуда ранее пришли.

– Арманы проводят Посвящение, – ответил Виллигут отстраненно. – В первые часы после «рождения» сознание сверхчеловека податливо, словно у ребенка, и он очень хорошо поддается обучению. Посвящение заключается в том, что в мозг закладываются основные принципы расовой арийской доктрины, моральный кодекс и правила поведения, в которые включается беспрекословное повиновение воле арманов. Как бы иначе мы держали этих парней в подчинении?

– Гипноз? – поинтересовался Петр, решив не обращать внимания на непонятное слово «арман». – А почему прошедших Посвящение не ведут нам навстречу?

– Их выводят наверх через специальный выход, – ответил бригаденфюрер. – По поводу гипноза могу сказать, что используется не только он, но еще кое-что из секретных арийских техник, которые я не могу описывать человеку, не являющемуся одним из нас.

– И не собирающемуся становиться! – с отвращением пробормотал Петр.

Занавес отдернулся, и из-за него вышел невысокий круглолицый человек. Лицо его блестело от пота, а в глазах жила непонятная ярость. Словно он злился на весь мир и только ждал момента, чтобы выплеснуть гнев на окружающих.

– А, это вы, Карл? – спросил человечек быстро, подходя к одним из носилок. – Прохлаждаетесь?

– Нет, Йорг, – ответил Виллигут спокойно. – Исполняю поручение, данное мне Фридрихом. Но скоро присоединюсь к вам.

– Поторопитесь, – проговорил круглолицый, наклоняясь и хлопая лежавший на носилках «зародыш» по щекам. – А то мы уже выбились из сил.

«Зародыш» словно пробудился ото сна. Взгляд, которым он обвел помещение, был совершенно пуст, словно у безумца, и капитан вздрогнул, встретив его. Повинуясь жестам Йорга, будущий сверхчеловек встал с носилок и покорно последовал за занавес.

– Нам пора назад, – проговорил бригаденфюрер Петру. – Пойдемте.

– Кто это был?

– Йорг Ланц фон Либенфельс, хозяин замка, – рассеянно ответил Виллигут.

Они миновали коридор, вступили в зал каменных гробов. Затем окунулись в душный аромат набитой рождающимися сверхчеловеками рукотворной пещеры. Всю дорогу Петр ощущал жуткую подавленность. Материалистическая картина мира, впитанная с детства, в школе, укрепленная в университете, готова была рухнуть под напором другой, безумной, но предъявляющей убедительные доказательства собственной правоты…

Воздух во дворе замка показался обжигающе горячим, но пришлось сделать несколько глотков, чтобы немного прийти в себя. Когда Петра привели в его комнату, впечатления несколько поблекли, и подземное путешествие казалось реальным до жути сном.

За эту спасительную мысль пленник и решил держаться.

Нижняя Австрия,

город Санкт-Пельтен.

27 июля 1945 года, 17:33–18:57

Бригаденфюрер Беккер слушал донесения подчиненных с непроницаемым лицом, но на душе его царила радость. Город был взят после получасового боя практически без потерь. Важный в стратегическом отношении пункт почти с сорока тысячами жителей захватили и водрузили над ним знамя Рейха.

Те, кто вздумал защищаться, оказались убиты. Правда, удивительным стало то, что в городе практически не было гарнизона. Мысль о том, что его, возможно, эвакуировали, не надеясь отстоять Санкт-Пельтен, слегка портила триумф бригаденфюрера, но он не давал ей особенно разгуляться.

Да и какая, собственно говоря, разница, где уничтожать противника?

– Хорошо, – кивнул Беккер, когда последний из офицеров закончил доклад. – Сейчас позаботьтесь о размещении вверенных вам подразделений на отдых. На Вену выступим под утро. И, кроме того, наверняка в городе остались наши люди. Попробуйте связаться с ними. Если найдете кого – сразу ко мне.

Для размещения самого Беккера выбрали здание магистрата в центре города.

Офицеры дружно рявкнули «Хайль!» и один за другим вышли. Проворный ординарец позаботился об ужине, и вскоре бригаденфюрер наслаждался свиными сосисками и хорошим пивом. Первый успех новой, победоносной войны стоило отметить.

Едва он покончил с ужином, как в дверь постучали.

– Да! – крикнул Беккер. – Заходите.

– Герр бригаденфюрер, штандартенфюрер Циклер просится к вам, – доложил, открыв дверь, ординарец, выполнявший также обязанности секретаря.

– Пусть проходит, – кивнул Беккер.

После еды он пребывал в благодушном настроении и готов был встретиться с кем угодно, не то что с штандартенфюрером.

– Хайль! – Циклер, двухметровый детина, прозванный еще на Восточном фронте Великаном, появился в дверях.

Бригаденфюрер лениво ответил на приветствие и спросил:

– Что там у вас?

– Согласно вашему приказу я привел к вам человека, который… – В отличие от физических, умственными способностями Циклер не блистал, и даже Посвящение не много его изменило. Речь его всегда была запутана, и Беккер, который быстро все понял, позволил себе прервать штандартенфюрера.

– Спасибо, – проговорил он поспешно. – Пусть войдет.

В комнате появился низкорослый человечек, мявший в руках черную шляпу. Вид он имел потрепанный, а голубые глаза возбужденно блестели на загорелом лице. Пах человечек тестом.

– Здравствуйте, герр офицер, – проговорил он, низко кланяясь, и тут же, заметив, как нос бригаденфюрера сморщился, поспешно начал оправдываться. – Пекарь я, герр офицер. В обществе друзей СС[31]31
  Реально существовавшая организация, в которую мог вступить каждый гражданин Рейха арийского происхождения.


[Закрыть] состою с сорокового года. Взносы платил всегда, и никогда…

– Стойте, – прервал его Беккер. – Ваша биография мне не интересна. Сможете рассказать о том, кто из жителей города сотрудничал с коммунистами? Имена, фамилии, адреса, а также – родственники.

– Конечно, герр офицер, – человечек закивал, глазки его сделались масляными. – Я всегда знал, что все вернется. Я…

– Надиктуйте список моему ординарцу, – бригаденфюрер безжалостно прервал верноподданнические излияния пекаря. – А вы, герр Ве… Циклер, позаботьтесь, чтобы преступники из этого списка через полчаса были собраны на центральной площади.

Огромная ручища ухватила друга СС за плечо, и Циклер буквально выволок пытавшегося кланяться человечка из комнаты. Некоторое время из-за двери доносилось приглушенное бормотание, затем стало тихо.

Бригаденфюрер отдыхал, откинувшись в кресле.

Когда примерно спустя полчаса вежливый стук нарушил полудрему, Беккер преобразился мгновенно. Он стал собран и бодр, словно принял холодный душ.

– Что, Йенс? – спросил бригаденфюрер заглянувшего в комнату ординарца.

– Штандартенфюрер Циклер докладывает, что все готово, – ответил тот.

– Я сейчас, – кивнул Беккер.

Поднявшись с кресла, он надел фуражку. Посмотрелся в зеркало, проверяя, как она сидит, и вышел из кабинета. Когда явился на центральную площадь, обнаружил, что свежий ветер, налетевший с Альп и сбивший жуткую жару, принес сладкий аромат луговой травы.

Посреди площади, под взглядами охранников сбившись в кучу, стояло около трех десятков человек. Вид у них у всех был испуганный и недоумевающий. И это не казалось странным. Вряд ли кто из обитателей Санкт-Пельтена ожидал вновь увидеть солдат СС с оружием в руках.

– Это все? – спросил Беккер у Циклера.

– Так точно, – ответил тот. – Несколько человек успели сбежать.

– Ладно, обойдемся без них, – бригаденфюрер задумчиво посмотрел на приспешников коммунистов, что сбились в стадо, словно бараны. На миг он действительно ощутил себя пастухом рядом со стадом овец. Пастырем, чья задача – уничтожить паршивых, пока они не заразили остальных.

– Расстрелять всех, – сказал Беккер спокойно. – Сейчас и здесь. Трупы родственникам не давать убирать до утра. Жители Санкт-Пельтена должны очень хорошо запомнить этот урок. Выполняйте!

– Есть! – Циклер козырнул и зычным голосом принялся отдавать приказы автоматчикам.

Предателей, явно не веривших в собственную скорую гибель, выстроили в линию. Один из них закричал что-то, но его утихомирили хорошим ударом приклада. Застрекотали автоматы.

Беккер равнодушно смотрел, как пули впиваются в тела. Как предатели дергаются и падают на булыжную мостовую. Крики звучали пронзительно и жалобно, но мало трогали бригаденфюрера.

Когда стрельба стихла, где-то рядом, может быть, за углом, закричала, запричитала женщина. Следом послышался детский плач. Не обращая внимания на раздражающий звук, бригаденфюрер повернулся к солдатам.

– Еще раз напоминаю – падаль должна лежать здесь до самого нашего ухода, до утра! – сказал он.

Верхняя Австрия, замок Шаунберг.

27 июля 1945 года, 22:13–23:57

Целый день Петра не беспокоили, и он даже решил, что его оставили в покое. Съедал приносимую пищу, а остальное время лежал на кровати и пытался выдумать способ побега. Надо удрать, чтобы доложить обо всем, что здесь творится, командованию, но щелочки для бегства пока видно не было.

Увиденное в подземельях тяготило рассудок, смущало дух полной несовместимостью со здравым смыслом. Но в реальности того, что ему показали, капитан не сомневался. Глупо затевать такой спектакль ради демонстрации его одному человеку, и кому – обычному, пусть даже и опытному разведчику.

Надежды избежать неприятного общества нацистов рухнули вместе с появлением Виллигута. Бригаденфюрер пришел, когда начали сгущаться сумерки и противоположный берег реки скрылся в легком тумане. Петр начал подумывать, что можно лечь спать. Но старый немец без стука возник в дверях, и на физиономии его, несколько усталой, сияла жизнерадостная улыбка.

– Добрый вечер, Петер, – сказал он. – Собирайтесь.

– Куда? – вяло ответил Радлов. – Я уже насмотрелся на ваши ритуалы.

– Еще не на все, – покачал головой Виллигут. – Нас ждут.

В коридорах замка было тихо и темно, около дверей стояли часовые, неподвижные и бесстрастные, точно статуи. Петра вывели во двор, казавшийся огромной чашей, в которую залит полумрак.

К удивлению капитана, повели его совсем другим путем. Через правое крыло Радлова вывели на узкую винтовую лестницу, чьи ступеньки грохотали под ногами. Подъем казался нескончаемым, и когда в квадрате люка наверху проглянуло черное, как кожа негра, небо, испещренное оспинами звезд, он вздохнул с облегчением.

В лицо ударил ветер, пахнущий листвой и цветами. Петр огляделся и обнаружил себя на небольшой площадке, окруженной зубцами. Судя по всему, пленника привели на самый верх центральной башни замка.

В старые времена здесь, скорее всего, стоял стражник, призванный наблюдать за окрестностями. Сейчас же мир внизу был темен и почти невидим, вместо облаченного в доспехи дальнозоркого воина на площадке стояли высокопоставленные эсэсовцы.

Охранники остались на лестнице.

Виллигут жестами показал Петру встать к самому парапету, и, когда тот выполнил указание, ритуал начался. Послышался удар, и во мраке засияла оранжевая искра. Кто-то с необычайным искусством высек огонь.

От искры занялось пламя, которое распалось на огни факелов, и в их неверном свете стали видны лица фашистов, жесткие, сосредоточенные, исполненные сознания важности и необходимости происходящего.

Факелы не гасли, несмотря на ветер, и Радлов подумал, что они пропитаны каким-то горючим составом. Их носители выстроились в линию, и тут Петр насчитал, что их восемь. Отсутствовал бригаденфюрер Беккер, поведший войска на Вену.

От этой мысли стало тошно. Петр мрачно сглотнул, глядя, как стоявший первым немец подошел к северному краю башни и принялся рисовать в воздухе причудливые фигуры. Пламя оставляло след во тьме, словно быстро испарявшаяся краска на черном бархате, и некоторые из символов Петр узнал. То были руны, про которые Виллигут рассказывал днем.

Когда первый нацист закончил, на его место встал второй и в точности повторил все движения. В это время начавший ритуал перешел к восточной стороне башни, и вновь факел в его руках принялся безжалостно полосовать ночь.

Так они двигались по кругу, перемещаясь по ходу солнца, и когда первый, а им оказался Хильшер, повернулся лицом к западу и прошел рядом с Петром, то капитан почувствовал аромат горячей смолы.

Лицо бывшего профессора было отрешенным, а в глазах пылало оранжевое пламя факела.

Размахивание огнем на все четыре стороны завершилось, и участники ритуала выстроились кругом, обратив факелы внутрь. Петру они в это мгновение показались рыцарями, склонившими мечи в общей клятве.

Но клятвы не последовало. Над башней по-прежнему царило молчание, нарушаемое только лишь свистом ветра, треском пламени да уханьем совы в дальнем лесу. А факелы неожиданно опустились ниже, и вспыхнула пламенем невидимая ранее странная плоская поленница.

Дрова пылали, огонь высовывал вверх багровые жадные языки, словно надеясь облизать склонившиеся над ним лица. Немцы стояли недвижно, словно нелепые статуи, раскрашенные в разные оттенки черного, серого и алого.

Но что-то совсем непонятное началось, когда костер прогорел и осталась россыпь углей, переливавшихся во мраке завораживающим сиянием, словно огромный клад золота и драгоценностей. Участники ритуала разулись и один за другим, ничуть не боясь ожогов, принялись ходить по раскаленной поверхности!

Петр с трудом сдержал изумленный крик.

Угли под ногами ходоков крошились, теряли сияние, превращаясь в невидимую черную пыль. Постепенно площадка погружалась во мрак, и вскоре стало совсем темно. Лишь моргали слабыми глазками звезды, а на востоке высунулся из-за леса край лунного диска, грозя вскоре выйти и облить мир серебристым сиянием.

К ошарашенному Петру подошел обутый, судя по стуку сапог, Виллигут и спросил с загадочной улыбкой:

– Ну как?

– Совершенно непонятно, – преодолевая окостенение губ, ответил Петр. – Что все это значит? И как можно ходить по угольям?

– Вы пребываете во мраке невежества, – начал бригаденфюрер, по обыкновению, напыщенно, – не ведая истинно арийской доктрины «Вель»[32]32
  Сокращенное от нем. Welteislehre – Учение о мировом льде.


[Закрыть]! Именно она помогает нам находить силы для борьбы, для поддержания плоти и духа.

– И что это за доктрина?

– Великий открыватель «Вель» Ганс Гербигер объяснил нам, что любое движение во Вселенной порождается вечной борьбой между льдом и огнем, между силами отталкивания и притяжения. Эта борьба, меняющееся напряжение между противоположными полюсами бытия, вечная война в небе, являющаяся законом планет, царит также и на Земле над живой материей и определяет историю человечества. Именно она, а не вымышленные евреем Марксом законы…

Петр слушал с неослабным вниманием. Логика в сказанном была, но какая-то неправильная, извращенная, вызывающая страх и отвращение. А Виллигут продолжил:

– Опровергая бредни еврейской астрономии и космогонии, профессор Гербигер открыл, что некогда в бесконечной пустоте космоса покоилось огромное тело с высокой температурой, в миллионы раз больше нашего теперешнего солнца. И однажды оно столкнулось с гигантской планетой, состоявшей из скопления космического льда. Эта масса льда глубоко проникла в сверхсолнце. В течение сотен тысяч лет ничего не происходило. Но потом водяные пары произвели чудовищный по силе взрыв! Часть осколков льда была отброшена так далеко, что затерялась в холодном пространстве, – бригаденфюрер говорил, все более увлекаясь. – Другие либо упали на центральное тело, либо образовали планеты нашей системы. Первоначально их было тридцать. И все они состоят изо льда. Только Земля не была полностью охвачена холодом – и в ней продолжается борьба между льдом и огнем. Кроме этих осколков и солнца, в космосе нет ничего.

– Как же, а звезды? – не выдержал Петр и взмахом руки указал на небо. – Вот же они!

– Вы слишком легковерны, – на лице Виллигута появилась снисходительная улыбка. – На самом деле все не так, как твердят зараженные еврейской заразой ученые. На расстоянии втрое большем, чем от Солнца до Нептуна, находится огромное ледяное кольцо. Официальные астрономы упрямо называют его Млечным Путем, но на самом деле ничего этого нет, а фотографии отдельных звезд являются подделкой.

– Но это же бред! – возразил Петр. – Зачем нужен такой обман?

– Недочеловеки боятся возвращения господства высшей нордической расы, арийцев, – бригаденфюрер яростно потряс кулаками. – Они идут на любую фальсификацию, лишь бы помешать возрождению германского духа! Готовы совершить все, лишь бы не дать людям осознать истинное положение дел. А таковое осознание только и пробуждает арийский дух!

– Да уж, – пробормотал Петр, поняв, что спорить с сумасшедшим бесполезно.

А Виллигут вещал так, будто стоял на кафедре перед тысячей слушателей:

– Все планеты системы, к которой принадлежит и наша Земля, повинуются двум силам: первоначальной центробежной силе взрыва и гравитации, притягивающей планеты к самой большой массе, расположенной по соседству. Эти две силы не равны. Сила начального взрыва уменьшается, потому что пространство не пусто – в нем есть некое вещество, состоящее из водяных паров. Таким образом, начальная центробежная сила последовательно уменьшается, тогда как гравитация постоянна. Вот почему каждая планета приближается к другой, более массивной и более близкой планете, притягивающей ее. Рано или поздно каждая планета упадет на ближайшую, а вся система кончит тем, что, обледенев, рухнет на Солнце. Произойдет новый взрыв, и все начнется сначала. Лед и пламень, отталкивание и притяжение вечно борются во Вселенной. Эта борьба определяет жизнь, смерть и вечное возрождение космоса!

Нарисованная безумным немцем картина дышала грозной красотой, могучей поэтикой. И она выглядела куда более привлекательной, чем основанные на высшей математике и откровенно скучные рассуждения астрофизиков.

Понятно, что арийские «голубоглазые бестии», жаждавшие власти над миром, и не только политической, но и духовной, поверили в нее. С ужасом Петр осознал, что такая картина мира гораздо более понятна простому человеку, чем основанная на науке. Сам собой родился вопрос:

– Так что, Луна когда-нибудь тоже рухнет на Землю?

– Конечно, – с радостной усмешкой ответил Виллигут. – Ведь это не первый спутник, что озаряет ночи нашего мира. Эта Луна совсем новая, она появилась на небе двенадцать тысяч лет назад.

– А что было до этого?

– Долгий период темных ночей, время без спутника. А до него – эра предыдущей Луны. Четыре геологические эпохи связаны с приходом четырех лун. Во время приближения очередного спутника наступает период, длящийся несколько сот тысяч лет, когда новая Луна вращается вокруг Земли на расстоянии четырех-шести земных радиусов. Когда спутник подходит вплотную, наступает период гигантизма. В конце первичной эпохи – огромные растения, колоссальные насекомые. Завершение вторичной – динозавры, тридцатиметровые животные и первые люди.

– Люди – так давно? Откуда они взялись? – Петр пытался постичь логику рассказа, но казалось, что какие-то аспекты постоянно ускользают, пропадают во мраке, мешая осознать целостную картину.

– Во время приближения Луны начинаются мутации, и первый человек появился из чрева животных в силу мутаций. Это были наши духовные предки, и жили они от пятисот до девятисот лет. Общественное устройство в те далекие времена строилось по подобию того, которое было у гигантских насекомых первичной эпохи.

– Это умозрительное заключение?

– Нет, археологические раскопки, проведенные «Аненэрбе» в Южной Америке, открыли нам города того периода, – замахал руками бригаденфюрер. – Расположенные высоко в горах морские порты говорят о том, что море тогда стояло очень высоко в силу высокой мощи лунного притяжения. А наши эмиссары в Тибете видели тела первопредков, сохраненные в специальной пещере!

– И что же с ними случилось? – поинтересовался Петр. – Вымерли?

– Нет, – Виллигут не заметил иронии в словах собеседника. – Взрыв второй Луны поставил точку в истории этой цивилизации. Когда появилась третья Луна, сформировались обычные люди – меньше ростом, менее разумные. Это были наши настоящие предки. Но и великаны, сумевшие пережить катаклизм, еще существовали. Они-то и передали первым ариям старинные знания, и они стали для наших пращуров кем-то вроде богов. Пользуясь советами великанов, новые люди создали два могущественных государства, две Атлантиды; одну – в Арктике, где тогда было тепло, другую – в Северной Атлантике.

– Я думал, что Атлантида – миф.

Это заявление заставило бригаденфюрера мягко улыбнуться. Некоторое время он качал головой.

– Ничего себе, – сказал Виллигут после паузы. – Марксизм – это миф, равно как и какой-нибудь психоанализ. А в Атлантиду должен верить любой человек, проникшийся арийским духом. Всем известно, что она погибла в тот момент, когда Земля приобрела четвертый спутник, нашу теперешнюю Луну. В результате этого произошла очередная катастрофа. Земной шар приобрел нынешнюю форму – сплюснутый у полюсов эллипсоид. Северные и южные моря стеклись к экваториальному поясу. Атлантическая цивилизация исчезла за одну ночь. Наступили долгие сумерки, длящиеся до сих пор, время господства недочеловеческих рас, полуразумных животных!

– И сколько нам еще осталось под этой Луной, по вашему мнению?

– Я не знаком с точными вычислениями Гербигера и его учеников, – Виллигут развел руками. – Но мне кажется, что они говорили о сотнях тысяч лет. В течение нескольких десятков тысячелетий расстояние от одной планеты до другой будет казаться неизменным. Но мало-помалу, с течением лет, Луна приблизится. Сила гравитации, влияющая на Землю, будет увеличиваться. Воды земных океанов поднимутся, покрывая сушу, затапливая тропики и окружив высочайшие горы. Живые существа увеличатся. Появятся новые животные, растения и люди-гиганты. Затем, еще более приблизившись, Луна взорвется и превратится в огромное кольцо из скал, льда, воды и газа. Кольцо это обрушится на Землю, и наступит Апокалипсис, предсказанный Иоанном Богословом. Пережить его дано только самым лучшим, сильным, избранным. Именно к выживанию мы и должны готовить человечество, ведь если оно останется слабым, как сейчас, то погибнет. Но есть вариант избежать катаклизма!

– Какой же? – Петр ощутил утомление.

Тело не нуждалось в отдыхе, но забастовал мозг, надорванный обилием обрушенных на него невероятных сведений.

– Если мы сможем стать равными богам, Господам Земли, – бригаденфюрер на миг застыл, словно прислушиваясь, – то сможем вызвать их из подземных убежищ и заставить помочь нам удержать спутник от падения!

– Это как?

– С помощью магической силы, именуемой од, управлять которой могут только посвященные, – вздохнул Виллигут. – Мы сами, как арманы, обладаем контролем над ней в незначительной степени.

– Все это занимательно, – проговорил Петр, с трудом ворочая затекшей шеей, – но я несколько устал.

За время разговора луна целиком выползла из-за горизонта, явив белесый лик, если верить нацистам, состоящий изо льда. Словно в подтверждение этого тезиса, с восходом ночного светила похолодало.

– Конечно, – улыбнулся Виллигут несколько виновато. – Ритуал Огня и Льда дает очень много сил, и я совсем забыл, что вы его не проходили. Пойдемте, я провожу вас до комнаты.

Весь обратный путь Петр преодолел без единой мысли в голове. Он механически переставлял ноги и старался не уронить зудевшую изнутри голову. Попав в комнату, снял внушавшую отвращение одежду и заснул, едва голова коснулась подушки.