Текст книги "Тиховодье"

Несмотря на рассеянное красноватое свечение солнца, скрытого багряными тучами, внутри клетки, от стены к стене растекается тяжелый венозный полумрак. В центре с потолка свисает огромный раскачивающийся кокон. Сквозь бледную паутину проступают детали одежды, пальцы плотно прижатых к телу рук и кроссовки.

В коконе человек.

Свободные от паутины подбородок и нижняя челюсть в густой щетине. Морщинистый лоб прикрывает бейсболка, развернутая козырьком назад. Руки стянуты и плотно примотаны к телу тонкими, но прочными нитями. Под зажмуренными веками, лихорадочно двигаются зрачки, губы едва заметно шевелятся. Ей кажется, она слышит его шёпот.

– Не меня. Нет. Только не я. Оставь меня.

Обитает ли на земле существо, которое смогло бы сплести подобный кокон? Из темного бездонного океана памяти показываются лишь гигантские пауки-людоеды из фильмов и книг ужасов. Наверняка тело мужчины уже заполнено личинками и маленькие паучки, питаясь его внутренностями, пробираются наружу.

Неожиданно глаза человека распахиваются. Он смотрит сквозь нее как алкоголик, проснувшийся после затяжного запоя.

– Вы живы? Эй!

Взгляд человека проясняется. Он замечает ее.

– Ты?… Слава всемогущему, – мужчина отплевывается от налипшей на губах паутины. – Посмотри, в дверях справа от клетки торчит ключ?

Противоположные углы, заваленные всевозможным хламом – колоннами из стоящих друг на друге коробок, раздутыми мусорными пакетами, – скрадывали тяжелые тени. Только сейчас она обращает внимание на тихий шорох, раздающийся из-за них.

Что это? Мыши? Или…

… воображение услужливо нарисовало прячущейся в темном углу выводок огромных мохнатых пауков…

… крысы?

– Ключ? – не унимается человек. – Видишь ключ?

– Нет, – она дергает ручку. Неприметная среди нарисованных джунглей дверь не сдвинулась даже на миллиметр.

– Посмотри. Может он валяется где-то поблизости?

Трава под ногами вытоптана. На жирной, раскисшей под дождем, земле подсыхают следы рифленых подошв. Чуть в стороне, у чахлого куста, сереет вдавленная в грязь обертка от мороженого.

– Не вижу.

– Значит, он уволок его с собой, – кокон закачался: человек силился выбраться. – Прошу, найди его. Он где-то рядом. Я уверен. Найди и попроси открыть дверь. Скажи ему, что ты жива!

Слышится тихий треск похожий на звук рвущейся бумаги. Одна рука мужчины на свободе, и он остервенело раздирает паутину. Широкие лопухи падают на грубый деревянный пол.

– О чем вы?..

… Что? Она должна найти ключ и попросить его открыть дверь? И как ей следует ей сделать? Детсадовскрй кричалкой? Ключик, ключик золотой, в сказку дверку мне открой! Там сердитый дядька ждет, топором меня убьет?..

– … Кому и что я должна сказать?

– Ему! Кому же еще?! – он смог отлепить от тела вторую руку и с отвращением сдирает паутину с головы. – Скажи, что теперь винить меня не в чем.

Показалась серая бейсболка и воротник рубашки в крупную клетку. Испуганные блестящие глаза, щетина. Она понимает, что видела его раньше.

– Я не заслужил всего этого, – мужчина достает из кармана рубашки мятую пачку «балканской звезды» и вынимает из нее дешёвую китайскую зажигалку. – Конечно, я не снимаю с себя ответственности совсем.

Чиркает кремень, вспыхивает маленький огонек, и остатки паутины, скручиваясь, падают к его ногам.

– Мне надо было смотреть по сторонам, снизить скорость, но, черт побери, ты ведь жива, на тебе вообще ни царапины. Значит, все обошлось. Все просто замечательно. Разве нет?

Катя узнала его.

– Вы…

… На нее вновь надвигается радиаторная решетка, над которой, через покрытое грязными разводами стекло, видно удивленное лицо небритого водителя «Скании». Бейсболка сдвинута козырьком назад, из уголка рта торчит на половину выкуренная сигарета, глаза широко раскрыты …

– … водитель. Управляли фургоном, который чуть не сбил Максима.

– Тихо… – шофер прикладывает к губам палец. – Слышишь?

Из темного угла за коробками и мешками опять раздается шуршание.

– Что это? – спрашивает она полушёпотом. – Там кто-то есть?

– Это либо крылья, либо лапы по полу скребут. Я понятие не имею что это. Никогда не видел ничего подобного. От одного вида этой твари можно обделаться.

– Твари? Той, что оплела вас паутиной?

– Ну. Ёпть. Последнее что я помню после того как твой лживый пацан заманил меня сюда, – удар в спину, и толчок. Затем все, провал…

– Погодите, – она поднимает руку, чтобы прервать шофера, но он не обращает на ее жест никакого внимания.

– … Открываю глаза, а я уже весь оплетен липкой гадостью. Она же сидит напротив, что-то среднее между тараканом и комаром, размером с овчарку. Мерзкая отвратительная тварь. Огромные глаза как у мухи и длинный загнутый хобот-жало…

– Остановитесь, наконец! – она хватается за прутья, сожалея, что не может таким же образом схватить шофера за воротник рубашки и хорошенько его встряхнуть.

– … Боюсь, она не просто прячется, – окончательно выбравшись из кокона, водитель подходит к краю клетки, – она выжидает момент, чтобы сожрать меня.

– Вы сказали мой лживый пацан? Вы говорите о моем сыне?

– Да! О нем! Это все его рук дело! Он нацепил на себя отвратительную маску, думал, что я его не узнаю. Вынудив меня забраться в клетку, маленький говнюк запер дверь и сказал, что каждый должен искупить свою вину. Искупить вину, слышишь? Он кем себя возомнил? Богом? Кто дал ему право судить меня? Что я должен был делать, когда ты вылетела прямо под колеса? Он что-нибудь знает о времени реакции, о тормозном пути? Да я при всем желании не смог избежать столкновения с тобой. Скажи ему, что я не заслужил этого.

– Где он? Вы видели, куда он пошел?

– Каким образом? Я же потерял сознание. Но думаю, он где-то рядом.

– Макс! – кричит Катя, оглядываясь по сторонам. – Максим!

Но вокруг лишь пустые клетки, за которыми застывшими всполохами молний, бьющими сквозь землю из самой преисподней в низкие нависшие над головой багровые тучи, ветвятся голые кроны деревьев. Мертвые каштановые и красновато-коричневые кирпичные «хрущевки». Огромный, зловеще молчаливый, карминовый с серым колосс Дворца спорта «Взлет». Залитый кровавым дождем, более безмолвный, чем сама смерть, мир пуст и одинок. В нем нет никого кроме усталой потерянной женщины с выбивающимися из-под капюшона мокрыми слипшимися волосами и испуганного шофера.

Обступившая Екатерину тишина рассыпается миллионами осколков. В онемевший мир врывается мелодия «Крейзи Фрог» из мультипликационного клипа про лягушонка с отчетливо выраженными первичными половыми признаками.

У нее перехватывает дыхание: эта мелодия стоит на звонке ее сына.

Пару лет назад она ему очень нравилась. Каждое утро, уходя в садик, он переключал телевизор на канал Bridge TV, где, в то время как раз шла программа «Baby Time». Набор мультипликационных клипов всегда был один и тот же на протяжении всех этих лет. И обязательно среди них присутствовал Crazy Frog. Максима невозможно было заставить собираться, пока не начинался этот клип, и только увидев своего любимого «лягушонка с пипиской», он, зевая, принимался надевать носки.

Она достает из сумочки смартфон и видит на экране фото сына.

– Где ты, мамочка, – слышит Катя, когда подносит телефон к уху.

– Я в зоопарке.

– Почему? Когда ты придешь?

– Я уже иду, мышь. Уже скоро. Скажи – это ты был на лестнице?

– На какой лестнице? Я все время был в своей комнате. Смотрел на дождь и ждал тебя. Но тебя все нет.

У нее сжалось сердце. Захотелось оказаться рядом с сыном и, обняв его, прижать к груди.

– Максим, уже скоро. Я уже рядом с домом.

– Я тут так давно. Кажется, целую вечность. Тут плохо и одиноко.

Ей показалось, что он сейчас расплачется.

– Сыночек, мама уже рядом, скоро мы увидимся.

– Правда?

– Правда-правда. Ты же знаешь, я никогда не обманываю своего мышонка.

– Но злой человек с бородкой как у чёрта он говорит, что это не так. Он говорит такие ужасные вещи. Я не хочу его слушать, пожалуйста, вернись.

– Оставайся. Оставайся дома! И никому не открывай! Я уже иду!

Она убирает телефон и оборачивается к шоферу.

– Вы ошибаетесь. Я только что говорила со своим сыном, он ждет меня дома. Так что запер вас тут не он. Он не мог хотя бы, потому что Максиму всего семь. Мальчик в жуткой красной маске это кто-то другой. Они похожи, я тоже приняла, его за сына.

– Хорошо. Ладно. Вероятно, это был не твой сын. Просто я постоянно думаю о нем. Сам не знаю почему. Он не выходил у меня из головы с того момента, как я проснулся. И это странно. Я бы понял, если бы это была ты, ведь сбил-то я тебя.

– Вы видели Макса потом? После того как… ну после ДТП? Он все говорит о каком-то человеке, мужчине с бородкой как у черта. Я просто боюсь, не похитили ли его?

– Я не помню. Помню, как столкнулся с тобой, как мне казалось, что твои мозги должны быть размазаны по капоту, и я выбрался из машины, чтобы посмотреть на то, что от тебя осталось. Меня трясло. Полагаю, это был шок. Я раньше никогда никого не сбивал. Только собаку однажды ночью. Выбрался, значит, или только подумал, что выбрался, и дальше все – провал. Не помню ничего до того, как очнулся за столиком кафе в компании трех пустых бутылок «Балтики». Полагаю, напугала ты меня со своим личинусом до усрачки, и я отправился в «Марсель» чтобы, нажравшись, снять стресс.

Она разворачивается и направляется к разрыву между фургонами.

– Эй, погоди! – вначале изумленно, а затем рассерженно кричит ей в спину шофер. – А как же я? Ты, что бросишь меня тут с этой тварью? Стой, говорю!

– Я не верю ни одному вашему слову, – отвечает Катя, не оборачиваясь. – Вы просто обычный алкаш.

Когда она отодвигает ограждение, запертый в клетке с надписью «Виновен» мужчина начинает кричать что-то нечленораздельное.

Она оборачивается и видит странное мохнатое существо. Оно вылезает из-за коробок и пакетов с мусором. Огромные полупрозрачные крылья с прожилками распрямляются. Тварь поднимается на задние ноги. С лихорадочно двигающихся жвал стекает сероватая слизь. Водитель сначала пытается протиснуться в щель между прутьями, но, когда понимает, что это ему не удастся, истошно вопя, вжимается в угол. Существо отводит передние конечности, приготовившись к удару, и затем, в один миг, прогнувшись, вонзает в живот мужчины тонкое длинное жало.

Катя закрывает глаза и, отворачиваясь, ускоряет шаг.

Все это сон. Это просто кошмар. А кошмары когда-нибудь кончаются. Когда-нибудь обязательно наступает утро, и ты просыпаешься.

У нее нет сомнений в том, что она узнала это создание. Это не что иное, как обросшая мясом и хитином цветочная скульптура стерляди, присутствующей на гербе города. Та самая, в которой ее сын разглядел одно из своих персональных чудовищ – Стрекозомонстру.

И еще в одном у нее нет никаких сомнений. Она уверена, что видела едва колышущееся марево человеческой формы. Эфемерная фигура карлика, склонившись, наблюдала за муками обреченного шофера.