Текст книги "Зона: перезагрузка. Топь"

Он справится, выкрутится, прорвется, как всегда. А если за методы, которыми он добьется своего, его предадут анафеме, так ли это, в сущности, важно, если результат будет таким, как нужно?

Недаром память Олега Катаева подбросила Посвященному историю с перепрограммированием Источников и Сидом-Пауком. Она, его память, никогда не работает вхолостую. И сейчас – не исключение. Сейчас, когда тело Посвященного уже шагало в направлении помещения, в котором находился Белоярский Источник, мозг его уже обрабатывал грубую и угловатую глыбу вчерне родившегося плана. Плана, словно бабочка из кокона, появившегося из «хорошо забытой» истории девятилетней давности. Плана небезупречного, в очередной раз использующего всех вокруг в качестве шахматных фигур и пешек, но вполне рабочего. Часть фигур уже задействована, некоторые еще только готовятся появиться на доске, кстати, надо бы их поторопить, а кое-кого он будет вводить в дело прямо сейчас, ибо тянуть уже некуда. Дотянули до края пропасти. И пусть его снова проклянут, пусть. Лишь бы получилось…

Глава 11
Алина

Таганайская Зона. Златоуст

– Твою ж налево! – Удивительно не вовремя попавший под ногу камень едва не свалил Алину Хомчик с ног. Но лодыжка все же слегка подвернулась, что несколько сказалось на скорости бега.

А бежали все, словно сдавали зачет в беге на средние дистанции. И бежали не то чтобы здоровья ради и физической формы для: стимул в виде стаи прыгунов, напавшей на отряд АПБР на углу Аносова и Ключевской, работал очень даже эффективно. Визит в полицейское отделение напротив вокзала слегка помог отряду с оружием и боеприпасами, но задержал. И прыгуны начали стягиваться к месту бойни на запах крови и смерти – они его ох как хорошо чуют. С самыми шустрыми отряд столкнулся уже на выходе из отделения. Их было немного, так что драгоценные патроны не тратили, тем более в этих стремительных и резких, как понос, тварей еще и хрен попадешь. Поработали «лояльные» – кинетик и пиромант. А вот дальше началось…

Такого трюка, как для истребителей, для прыгунов у Прохоренкова припасено не было, так что весь отряд дружно улепетывал в сторону ближайшей заправки, демонстрируя редкостную прыть и обновляя все личные рекорды скорости в беге с полной выкладкой.

Ближайшей… В Златоусте с ними не очень-то разбежишься – парочка на весь город. К счастью, одна из них оказалась сравнительно близко. И вот весь их отряд в количестве тринадцати человек… вернее, одиннадцати человек и двух «лояльных» – псионик еще не завершил свою страшную миссию казни златоустовских истребителей – теперь бежал к ней как к единственному спасению. Она им, собственно, и являлась. У Алины был план. Добежать бы только…

Угу, всего лишь… Она-то с бойцами добежит, «лояльные», наверное, тоже, а вот среди научников были так себе бегуны. Как ни странно, Прохоренков к ним не относился – бежал наравне с бойцами, пока без признаков сильной усталости или одышки. Нормальный такой сухарь – живчик. Его бы на полигон да в спортзале погонять – вполне себе боец бы получился, данные-то есть, хоть и возраст уже не юный. Конечно, главное оружие Эдуарда – его мозг, только когда надо драться с истребителями и уматывать от прыгунов, одного мозга мало…

То, что за небольшим возвышением дороги притаился канализационный люк, к тому же открытый, Алина заметила, только когда из него, как камень из катапульты, вылетел прыгун. Прямо в лицо Хомчик. Ни вскинуть оружие, ни уклониться она уже не успевала… Но кто-то врезался ей в спину и сшиб ее с ног. Тварь пролетела над Алиной, застрекотал автомат. Скосив глаза, Хомчик увидела бьющегося в конвульсиях мутанта. Глянула вперед и сквозь зубы выругалась – из люка лезли еще прыгуны. В первого Алина всадила пулю из пистолета, второго срезал очередью кто-то из бойцов, а затем в люк полетела граната. Обычная. За ней вторая, уже зажигательная. Усовершенствованная, со временем горения больше двух минут. В канализации загудело пламя, но его тут же заглушили вопли сгорающих заживо прыгунов. Очереди сзади подсказали, что прохлаждаться некогда – основная стая мутантов настигала.

Алина вскочила на ноги, мимоходом отметив, что с ног ее сбил не кто иной, как Прохоренков. Короткий благодарный кивок в его сторону – и ноги в руки. Заправка уже совсем недалеко. Мимоходом обернуться, убедиться, что не отстали научники. Отставали, конечно, но не так чтоб очень. Впрочем, самые резвые прыгуны могли настичь… Кинетик сработал без подсказки: незримая волна его Силы от души врезала по мутантам, возглавлявшим погоню, и они разлетелись в стороны, обзаведясь попутно тяжкими телесными, похоже, вплоть до множественных переломов.

«Силен! – в очередной раз изумилась Хомчик. – Чем в научном корпусе кормят своих «лояльных», что они такую мощь обретают?» Впрочем, она тут же задвинула эту мысль подальше, для более удобного времени и места, например, на привале, в разговоре тет-а-тет с Эдуардом… если у них еще будет этот привал.

Алине вдруг пришла в голову дикая мысль о волшебном гребне из сказки, который кинешь за спину – и непроходимый лес вырастет. Вот бы сейчас не помешал! Черт, и о чем она только думает? Это что, от пси-давления Зоны крыша съезжать начала? Да рановато вроде – только недавно зашли, да и пси-блокираторы пока работают. Стало быть, на себя надо писать жалобу… Ладно, все проблемы в порядке поступления решаем. Сейчас на повестке дня – долбаные прыгуны и заправка… Кстати, вот уже она, родимая!

Близость цели придала всем сил, даже порядком вымотанным научникам… Впереди машина с открытой дверцей со стороны водителя. Там что-то шевелится. Вряд ли водитель… Окровавленная морда прыгуна высунулась из машины. Тимур рефлекторно вскинул оружие, но Алина ударила его по руке:

– Рехнулся?! Тут же бензина, как…

Тварь между тем вылезла и ненадолго замерла – похоже, глаза разбежались от обилия целей. Но прыгнуть не успела: в следующий миг удар кинетика впечатал ее в металл задней дверцы. Краем глаза Алина увидела, что у «лояльного» из носа побежала струйка крови – он, похоже, на пределе.

– Вперед, вперед! – заорала она. – Пробегаем насквозь! И никому не стрелять, так вашу налево!

Откуда-то слева метнулась стремительная тень. Прыжок – и один из научников, прижатый к земле, отчаянно сопротивляется, пытаясь не дать мутанту вырвать себе горло. Черт! И стрелять нельзя, и так не успеть… Пока Алина соображала, Василий, помощник Прохоренкова, дернул из кармана транквилизаторный пистолет и всадил в спину прыгуну становый дротик. Двое бойцов спихнули отрубившегося мутанта с несостоявшейся жертвы, вздернули последнюю на ноги и потащили вперед…

– Ходу, ходу!

Пятнадцать шагов, десять, восемь, пять, два… Последний рывок – и заправка позади, а стая прыгунов только втягивается на ее территорию. Пробежать еще немного… Близко, черт, как близко! Но медлить больше нельзя – иначе преследователи проскочат. Алина повернулась к пироманту и гаркнула:

– Давай!

«Лояльный» кивнул – понял. Обернулся. Сейчас каааак…

– Ложись!!! – отчаянно закричала Алина, и все попадали, кто где был.

А несколькими секундами позже сзади полыхнуло… и бабахнуло. Жар опалил спину лежащей Хомчик, но это была фигня по сравнению с мировой революцией – прыгунам, которых пожирало пламя внезапно пробудившегося бензинового вулкана, приходилось гораздо хуже…

* * *

Бывшая центральная усадьба бывшего национального парка Таганай. Они стояли и смотрели на нее, не решаясь приблизиться, и напитывались гнетущими флюидами, которые испускало это строение. Вернее, то, что было на месте этого строения. Даже постапокалиптические картинки кишащего мутантами мертвого Златоуста меньше давили на психику. Тут казалось, что человечества нет уже давным-давно, а Зона поглотила и переварила почти все, что от него осталось.

Это не было домом. Не было даже воспоминанием о нем. На месте центральной усадьбы, казалось, возлегло нечто жутковатое, смешанного растительно-животного происхождения, некий организм, бесконечно чуждый как делу рук человеческих, так и привычной для этих мест природе. Зеленая масса, пожравшая центральную усадьбу, пульсировала, шевелилась, перебирала щупальцами-лианами и паучьими когтями веток. Местами в слегка волнующихся зеленых «боках» этого нечто возникали и тут же схлопывались темные провалы, ведущие неведомо куда, а вокруг него твердой земли больше не существовало. Вместо нее – волнующаяся, постоянно двигающаяся жижа зеленовато-бурого цвета с периодически вспухающими и лопающимися на поверхности пузырями. Жижа, которая казалась чем-то большим, чем грязь. От нее исходило что-то странное. На ментальном уровне. Что-то, от чего виски Алины налились тяжестью, и в них медленно начинала нарастать тупая, тянущая боль. Причем Хомчик готова была поставить всю свою амуницию против раскрошившегося сухаря, что, если б не пси-блокираторы, ей и всей ее команде пришлось бы гораздо хуже.

Топь. Вот только сейчас многие из апэбээровского отряда впервые увидели ее воочию. Таганайский Обломок тут капитально поработал не только над биосферой, но и над краеугольными основами реальности. То, на что сейчас смотрела Алина и ее спутники, казалось, перестало быть частью планеты Земля. Это был словно кусок чужого мира, инопланетная заплатка, грубыми стежками неведомого вселенского портного вшитая в земную одежку. Небольшой кусок – только бывшая центральная усадьба и площадь вокруг нее сотню метров в поперечнике…

Здесь небольшой, и это только начало. Все же Обломок находился еще далеко, и его загребущие лапы сюда дотягивались лишь местами. Дальше, в глубь территории Зоны, таких участков наверняка больше, и размеры у них – не чета этому. Алина сплюнула себе под ноги: от таких мыслей делалось совсем погано. Если их так колбасит здесь, всего лишь у малого клочка Топи, что же будет там, куда они направляются, туда, где власть Обломка над биосферой и физическими основами реальности куда больше, чем здесь?

Кто-то из научников, Василий, кажется, достал ан-детектор и двинулся было вперед, к Топи, но Эдуард поймал его за локоть и покачал головой.

– Не сейчас. И не здесь.

Обычно ассистенты Прохоренкова слушались его беспрекословно, что, кстати, слегка удивляло Алину: Эдуард вовсе не казался тираном, но тут Василий осмелился возразить:

– Но, Эдуард Андреевич, такой случай исследовать! Здесь, где Она относительно слаба!

– Ты не понимаешь, – спокойно и терпеливо, как ребенку, объяснил Прохоренков. – Обломок здесь изрядно покуражился над реальностью, и Кусок Топи, который ты видишь, здесь специально для нас. Это обманка, фикция, чаруса.

– Что?! – разговор заинтересовал Алину и не только ее. Остальные члены отряда тоже подтянулись послушать.

– Чаруса, – мрачно повторил Эдуард. Выступать перед аудиторией он, мягко говоря, не любил. – Есть такие места на болоте – вроде бы заливная лужайка с зеленой травкой и даже цветами, так и тянет прилечь отдохнуть или пикничок устроить, а там, под этой травкой, скрывается как раз самая серьезная трясина, такая, что затягивает без шансов на спасение. Но в Зоне Топь особенная, стало быть, и чаруса тоже необычные. Высокая ментальная активность здесь означает не только сильнейшее пси-давление. Зона считывает нас, наши реакции, эмоции, даже мысли.

– Мысли? – не выдержала Алина. – То есть это… как телепатия?

– Почти. – На хмурое лицо Прохоренкова смотреть не хотелось. Оно, как свинцово-серый облачный фронт, казалось, предвещало грозу, и нешуточную. – Вот это, – научник мотнул головой в сторону зелено-бурой жижи, – не просто грязь, а биологически активная биомасса с сильнейшим мутагенным воздействием. Но в Зоне биомасса – не просто живая, она еще и псевдоразумная… А там, в глубине, поближе к месту, где находится сам Обломок, возможно, и без всякого «псевдо». Вы все слышали про фантомов, которых иногда создают Зоны. Фантомы – не абстрактные образы, они считаны с человеческого сознания – чьи-то знакомые, близкие, друзья, любимые… Зона ищет уязвимое место любого, кто туда попадает, а когда находит – безжалостно бьет в него. Можно не сомневаться, Она уже поняла, зачем мы здесь, и кинула нам эту кость – дескать, нате, изучайте. А когда Зона что-то вот так откровенно предлагает, стоит крепко задуматься, не дары ли это данайцев. Если Белоярская Зона – просто чужая, то эта еще и явно враждебная. Ее враждебность надо принять как базовый постулат и в будущем исходить из него. А это значит, что: А – все здесь не случайно, и Б – это либо обманка, либо ловушка. Город пытался нас убить, Топь пока пытается не пустить глубоко. Стало быть, именно туда, глубоко, нам и надо добраться, а не вестись на всякое… – Теперь Прохоренков просто рукой махнул в сторону жутко-странного образования, почти уже переварившего центральную усадьбу.

И тут чаруса наконец отреагировали. Зеленый холм, накрывший усадьбу, зашевелился, а Топь у его подножия забурлила. В склонах «холма» вдруг возникло несколько провалов, но не абы где, а расположенных в странном порядке, напоминающем… ох, твою ж налево! Алина едва справилась с искушением протереть явно врущие ей глаза, которые видели какую-то дичь, похоже, навеянную рассказом Прохоренкова… Нет, это глюк, у нее просто сдох пси-блокиратор и резко поехала крыша, иначе придется поверить, что…

– Твоюууу мааать! – потрясенно прозвучало слева, где стоял Миша, самый молодой из оперативников ее отряда, и его возглас вдруг пробил глухую стену парализующего ступора, накрывшего Хомчик, ибо говорил о том, что не только она видит на месте «холма» кошмарный скалящийся череп.

А пока командир отряда лихорадочно соображала, что со всем этим делать, в почти полной тишине из бурлящей Топи на апэбээровцев полезли какие-то фигуры, отдаленно напоминающие человеческие, но состоящие, казалось, из одной лишь грязи.

Тишину разорвала в клочья автоматная очередь.

Глава 12
Дрон

Таганайская Зона

Ох, черти полосатые! Врезать бы мне хорошенько по башке! Чем-нибудь тяжелым, чтобы меня с копыт свалить. Как говорилось в одном старом мультике: «Может, через трещину в голове войдет немного ума». Хотя кто мне врежет: еще толком не оклемавшийся Волчара и Блонди, до сих пор трясущаяся от нервяка после наших приключений в торговом центре, были не в том состоянии, чтобы бить морду командиру отряда, пусть даже он этого заслуживает… Лидер хренов! Почти одиннадцать лет зонного стажа – одна смерть спутника в пассиве. Всего одна! А тут взять и по собственной тупости потерять полгруппы! Галл, Викинг, Шахматист… Лучшие из лучших. Вот где их сейчас искать?! В какую дыру их забросила чертова аномалия? Разброс, конечно, не должен быть очень уж велик, но в Зоне и сотня метров – фактор: тут на каждом шагу до фига опасностей. И связь не работает. Никакая, кроме спутниковой, да и та – через пень-колоду.

Нам, по сути, здорово повезло. Митькины скалы – место возвышенное, каменистое, такое даже эта чертова Топь не вдруг сожрет. Я огляделся. Зелено-бурая жижа была почти везде. Кое-где из нее торчали курумники, хаотическое нагромождение здоровенных валунов, которых тут, слава богу, хватало. Прыг-скок с камня на камень – возможно, единственный способ передвижения здесь. Мы сразу, как выпали из аномалии, отбежали от нее подальше, насколько сил хватило. Вверх по склону, само собой. Ну на фиг эту горящую годзиллу из торгового центра – вдруг она настолько разозлилась, что сюда за нами сунется, а нам только ее и не хватает для полного счастья…

Не сунулась. Это плюс. А минус я увидел на ан-детекторе. Он, конечно, тут хандрил не по-детски, ибо вокруг сплошная аномальная энергетика, но вот четкий и явственный сигнал перенесшей нас сюда пространственной аномалии с него пропал. В голову тут же непрошеным гостем полезло мрачно-пророческое Волчарино «Хрен дождешься, пока она откроется…». А даже если откроется, куда она нас приведет? В огненный ад пылающего торгового центра? На фиг, на фиг! Пока там все прогорит до пепелища, несколько часов пройдет…

– Что делать-то будем, Дрон? – выдернул меня из болота безрадостных мыслей – тот еще, блин, каламбур получился – нервный голос Блонди.

Пока я подбирал слова, за меня ответил Волчара:

– А он не знает, верно, командир? – голос его был еще слабоват, но яд в нем ощущался совершенно четко. – Потому что план его закончился на том, чтобы попасть сюда. Ну вот, твою бабушку, мы и попали! И не только сюда, а вообще в принципе. Полгруппы хрен знает где, аномалия закрылась, сравнительно безопасного маршрута отсюда на выход мы не знаем, пробираться придется методом проб и ошибок. Одна радость: дряни, за которой мы сюда поперлись, вокруг – хоть залейся. Ведрами тащить можно. – Волчара замолчал, обличительная речь сменилась приступом удушливого кашля. – Гребаная тварь! – прокашлявшись, поставил он точку и сплюнул.

Последнее, видимо, все же адресовалось годзилле, угостившей Волчару в супермаркете своим голоском в самом убойном тембре и интенсивности. Блонди молчала, но ее взгляд жег не хуже ядовитых слов Волчары, которого она на сей раз даже и не подумала обозвать вечно каркающим. Стало быть, во многом была с ним согласна. Симптом, учитывая, что обычно Блонди принимала мою сторону. Да черти полосатые, я и сам готов был приколотить себя к позорному столбу, если б это могло хоть как-то помочь в сложившейся поганой ситуации. Но не могло, а раз так, обвинения и посыпание головы пеплом пока на хрен задвигаем. Нужен новый план. Но меня опередили:

– Берем пробы жижи и пытаемся выбираться?

Ох, черти полосатые! Вот от кого-кого, а от Блонди я такое услышать никак не ожидал. Она из правильных, настоящих… так я думал по крайней мере… Это что же, надлом? Вот так, почти сразу? Да, мы в заднице, но в первый раз, что ли? Из скольких подобных мы уже выбирались! Эти слова, скорее, пошли бы Волчаре, и я, честно говоря, ждал, что он эту песню подхватит. Но не подхватил. Только угрюмо молчал и пялился на жижу внизу.

– Нет. – То, что это слово сорвалось с моих губ, даже я понял не сразу. Инстинкт, видимо, сработал. – Мы своих не бросаем.

– Думаешь, есть еще кого бросать? – горько уронила Блонди. – Если их выбросило где-то там, – она мотнула головой в сторону бескрайних пространств, покрытых биомассой Топи, – ты и тел не найдешь, и не узнаешь…

– Нет. – Я даже голову нагнул упрямо, будто готовился принять на несуществующие рога все аргументы против. – Викинг, Галл и Шахматист через слишком многое прошли, чтобы вот так просто сдохнуть в каком-то болоте. Они живы, нутром чую! Надо их искать.

– Грехи свои замаливаешь? – процедила Блонди и отвернулась.

Это был удар ниже пояса. Думаю, Блонди и сама это понимала, но ей было плевать. Впрочем, имела право, конечно… но только на камни в мой огород. Бросить половину группы, парней, с которыми мы через всякое прошли, не убедившись, что все безнадежно… это уже поступок из совсем другой оперы.

– Даже если так, не важно! – зло бросил я. – Хочешь списать ребят в архив – как угодно. Можешь брать пробы и валить, а можешь ждать открытия аномалии, что тебе больше нравится, но мне тогда с тобой не по пути.

Она дернулась, словно от пощечины, сверкнула гневно глазами и повернулась к Волчаре в поисках поддержки. Но тот покачал головой.

– Прости, Блонди, ты не права. Если есть хоть какой-то шанс, парней надо найти и вытащить.

– А если нет? – Ее голос звучал совсем убито.

– Шанс есть всегда! – бросил я резко. – Не спеши их хоронить!

Она снова сверкнула на меня глазами, но спорить не стала: похоже, крепко надеялась на то, что Волчара встанет на ее сторону, а когда этого не произошло, из нее словно стержень выдернули.

Странная штука: услышь я такие речи от кого угодно из нашей шестерки, хотя от Галла или Викинга – это очень вряд ли, я бы, наверное, не отреагировал так остро. Просто Блонди… это Блонди.

– Ну, что ты решила?

– Да пошли вы! – в сердцах бросила она. – Чтоб я с вами еще хоть раз куда-нибудь… – Обреченный взмах рукой. – Ладно, Дрон, считай, пристыдил. У тебя есть хоть какой-то план поисков или одни лозунги?

Я уже открыл рот для ответа, но меня вновь – да что ж такое-то, черти полосатые?! – перебили, и как!

Со стороны Топи донесся вой. Чудовищный, протяжный, полный дикой, неизбывной тоски и злобы. Тембр воя пробирал до костей, а внутренности сжимались от этого адского звука и начинали вибрировать на частоте незамутненного, первобытного ужаса. Жуткое соло длилось добрых две минуты, и пока оно не закончилось, мы стояли молча и неподвижно, будто это могло нас уберечь от источника кошмарного звука.

– Ч-что это, мать его так, было?! – наконец выдавила из себя Блонди.

Выглядеть спокойным при таком раскладе было дико сложно, но столь же необходимо. Хочется верить, что у меня получилось. Я пожал плечами:

– Не знаю… Болота иногда издают странные звуки, когда в трясине происходит взаимное движение различных ее слоев… А уж эти болота – и подавно…

– Ты щас издеваешься, да?! – В глазах Блонди горело такое бешенство, что мне пришлось сделать усилие, чтобы не отступить на шаг. – За дуру меня держишь?!

Резкий сухой смешок Волчары заставил нас обоих повернуться к нему.

– Нееет, братцы, это не трясина! Так воет собака Баскервилей, когда ищет свою жертву! – И сухой смех его перешел в нервный и прерывистый лающий хохот.

* * *

Простой и незамысловатый план сейчас для нас – то, что доктор прописал. Когда делаешь что-то совершенно понятное и очевидное и при этом требующее предельной концентрации внимания, на страх и посторонние мысли у мозга просто не остается ресурсов. Именно этим я и руководствовался, предложив восхождение по спирали. Бараньи Лбы, одна из вершин Двуглавой сопки, оставалась по левую руку от нас, внизу простиралась Топь, а вверху, на фоне сумрачного неба, просвечивали останцы Митькиных скал, кажущиеся пальцами вытянутой вверх руки целиком ушедшего в землю великана. Сопку Три сестры и Слюдяную горку я хорошо помнил еще по дозонным временам, когда Таганай был одним из любимейших мест моих походов. Конечно, наблюдать, как сильно они сейчас изменились, было тоскливо и страшновато, но об этом я старался не думать.

А думал вот о чем. Если парней выбросило на другой склон этих горок, куда они пойдут скорее всего? Вряд ли к Топи. Подняться наверх, чтобы с останцов как следует оглядеться, выглядело самым логичным решением. А мозг у той троицы – несомненно, Шахматист, и с логикой у него все в порядке – прозвище дано недаром. Обходя горки по спирали вверх, мы имеем неплохие шансы наткнуться на наших пропавших спутников, а в худшем случае – хотя бы возможность поглядеть на окрестности с вершины и принять решение, куда идти… а заодно оказаться подальше от того, что выло в глубине Топи. Там, наверху, сейчас, вероятно, ветер в скалах завывает. Это совсем другой вой, нормальный, вполне себе земной. А еще там свежо, и спертый, гнилостный запах близкой Топи наверняка почти не чувствуется.

Ан-детектор я выключил, чтоб не разряжался почем зря. Все равно толку от него немного – он тут на все реагирует. А с высотой шансы наткнуться на опасную аномалию куда меньше, чем внизу, в безраздельных владениях Топи. И все же внимание, внимание и еще раз внимание: за здоровенными скальными выступами и группами деревьев вполне мог скрываться, например, небольшой Провал или жаркая климатическая аномалия, раскаленные вихри которой сварят тебя вкрутую секунд за двадцать. Ну и тварей всяких тоже нельзя сбрасывать со счетов. Мутанты, правда, предпочитали города, как и Измененные, а Топь большей частью была пустынной. Но откуда-то же взялась та почти невидимая годзилла в торговом центре! Я готов был голову дать на отсечение, что ее туда из Топи пространственной аномалией закинуло. И вой еще этот не давал покоя. Правильно на меня Блонди наехала: ни черта это не трясина. Что-то живое, злобное и голодное.

В общем, движемся вверх, клювом не щелкаем, периодически подбираем камни и кидаем прямо по курсу – очень полезная привычка в Зоне. Бдительность, кстати, плоды принесла: очередной камень вдруг взмыл в воздух и на высоте нескольких метров разлетелся в мелкое крошево. Я помянул про себя чертей полосатых: «летучка» – довольно редкая, но крайне поганая аномалия, которую не вдруг и обнаружишь без детектора: действует только на то, что движется. Лежащие в ее «владениях» камни даже не думают летать, но стоит кому-то туда шагнуть… Брр! Доводилось мне как-то видеть попавшего в «летучку» зонного «туриста». То еще зрелище – стремительный взлет и… кровавые ошметки во все стороны. В этот раз нам пришлось с минуту кидать камни, чтобы определить границы «летучки» и обойти ее.

У меня помаленьку начинала болеть голова. Чертово пси-давление! Блокиратор пока худо-бедно работает, так что кукушка моя – тьфу-тьфу-тьфу! – еще на месте, но на сдачу я получаю мигрень. И что особенно противно, со временем она будет только нарастать. И все я прекрасно знаю про расчетную предельную длительность пребывания в Зоне – для сталкеров это как библия. Но какая тут РПД, когда своих спасать надо?

Слава богу, хоть Волчара более-менее оклемался. Да, его лапищи не так мощны, как до знакомства с годзиллой, – отстает слегка, да, пыхтит натужно и время от времени капает на камни кровью из носа, но сжал зубы и терпит, хотя забираться на Три сестры, в общем, неслабое такое упражнение для ног и дыхалки. Идем, высматриваем всякое движение и все необычное. Например, рыжее пятно среди серых камней – шевелюру и бороду Викинга, который с самого начала своей сталкерской карьеры ходил с этаким костром на голове и чихать хотел на то, что он его демаскирует. В теплое время не признавал никаких кепок, только бандану, и наотрез отказывался бриться – на фарт. Сталкеры – народ суеверный, так что, глядя на то, как работает фарт Викинга – а раз столько лет живой – значит работает, – отстали от него. Сейчас это нам на руку: такого яркого потеряшку легче искать…

Порой лучше не искушать Зону просьбами. То есть не то чтобы я Ее ясно и конкретно просил, но когда идешь и о чем-то настойчиво думаешь на территории, которая словно губка впитывает твою ментальную энергию, – считай, что просишь.

Первым его увидел Волчара, так как я в этот момент смотрел в другую сторону, но тихое «Твою бабушку!» привлекло мое внимание. Я повернулся, посмотрел вверх, прямо по курсу, и замер: на здоровенном валуне с плоской верхушкой стояла мужская фигура в камуфляжном сталкерском облачении. Смотрели мы против света, так что лица видно не было, но костер на голове не позволял усомниться, кто перед нами.

– Викинг?!

Он никак не отреагировал на мой возглас – продолжал все так же неподвижно стоять этаким памятником самому себе, но что-то в нем было не так, неправильно, я спинным мозгом чуял. А в следующий момент за одну из таких неправильностей зацепился мой взгляд – ствол автомата, направленный в нашу сторону.

– Ложись! – прошипел я и первым подал пример, упав ничком.

А секунду спустя затрещало оружие Викинга, и воздух над нами вспорол рой свинцовых ос.