Текст книги "Зона: перезагрузка. Операция «Альфа»"

«Знаю. Меня тоже. Но без нее шансов у нас нет вовсе».

Он покачал головой.

«Слушай, это жесть какая-то: без стана, без четкого плана, без группы прикрытия…»

«Мы справимся. Должны справиться! Нам есть за что биться!»

Нет, Игорь ничего не сказал. То есть не передал мне по ментальному каналу никаких мыслеобразов, сдержался. Но все же сувайворская интеграция – такая штука, что почти ничего не позволяет скрыть. Я уловил смутный отголосок его мысли-эмоции, которую можно было истолковать так: «Это тебе есть». Плохо. Очень плохо! Все-таки одна совместная битва, экстрим-операция по выживанию и это безумие с перепрограммированием Источников – слишком мало, чтобы узнать человека по-настоящему. С Ритой мне было бы спокойнее – ей я доверял абсолютно и знал как облупленную. Но она не сувайвор и мне тут не помощник. А Игорь Бахтин… Я только сейчас понял, что он если не сломлен, то близок к этому. Понял, какое опустошение царит у него внутри.

Игорь потерял все, что составляло смысл его жизни. Причем потерял дважды – сначала жену, а потом эту Измененную Ари. Я и представить не могу, что он испытывает: мои-то близкие живы – Рита и Глеб там, под защитой Посвященного, и бьюсь я в том числе и за них. Вернее, в первую очередь за них. А если б их не было? Да, страшно подумать, но вот если б, а? Смог бы я себя поднять, замотивировать на смертный бой просто за абстрактное человечество? Оно слишком велико и многолико, чтобы глубоко чувствовать родство с ним, особенно учитывая, что я – уже не совсем человек.

Но черт подери, надо срочно выдергивать моего напарника из этого убитого состояния, иначе бой мы проиграем, даже не начав. Только как? Есть ли шанс? Или там и впрямь глухая безнадега? Удастся ли мне найти в душе Игоря хоть один маленький живой росток среди пепелища? И желательно до того момента, как мы встретимся с армадой фиолетовых туч.

«Игорь…»

«Да?»

«Я все понимаю, настроение “положите меня в гроб и закройте крышкой”… Дай закончить, пожалуйста! Так вот, повторюсь, я понимаю. И причин для него у тебя более чем достаточно. Только и ты пойми: твой настрой – это не только твое личное дело… Давай так, ты желаешь, чтобы то же самое произошло со мной? А с Ритой, Глебом, Алиной, Эдуардом… да со всеми нашими?»

«Нет, конечно, что за бред ты несешь?!»

«Это не бред, Игорь. Помнишь стих такой:

 
Лошадь захромала —
Командир убит.
Конница разбита —
Армия бежит.
 
 
Враг вступает в город,
Пленных не щадя,
Оттого, что в кузнице
Не было гвоздя»[2]2
  Самуил Маршак. «Гвозди и подкова».


[Закрыть].
 

Блин, как же тяжко передавать стих мыслеобразами, но я справился, к собственному удивлению… потому что нужен он был тут, стих этот. Необычайно к месту. И я продолжил:

«Игорь, от тебя зависит очень многое. Без тебя я не справлюсь. Если ты опустишь руки, мы проиграем. Проиграем мы – выброс Новы сотрет с лица земли Белоярскую Зону вместе с Посвященным, Ритой, Глебом… Враг одним ударом снесет голову сопротивлению, и тогда такая же душевная чернуха наступит у всех жителей Земли, кто, конечно, жив останется. Я не говорю, что ты хочешь такого развития событий. Но если тебе безразлично – результат будет тот же. Если так, честнее будет сразу же это сказать и отойти в сторону, чтобы мы на тебя не рассчитывали».

На несколько секунд воцарилась ошарашенная пауза. Мне даже показалось, что сейчас Игорь выйдет из интеграции и просто съездит мне по физиономии в реале. Кулаком. Оно бы, наверное, и неплохо: встряска, терапевтический эффект и все такое. Но он не вышел. Не съездил. Просто в следующий миг я его боль ощутил как свою собственную. И мне… нет, не то чтобы стыдно стало – я просто не мог поступить иначе, должен был ударить в эту болевую точку, иначе до него не достучаться. Прости, мужик, я сволочь, конечно, но…

«Еще какая! – А, ну да, интеграция, мысли скрывать сложно. Ладно, тем лучше, что он услышал. – К тому же чокнутая сволочь, – добавил Игорь. – На всю голову. Но я с тобой, больной ты сталкер. С тобой и с остальными. До конца. Устраивает?»

«Вполне».

«Тогда с психоанализом завязываем – аномалии на подходе!»

Это он вовремя напомнил, конечно. Мне даже на ан-детектор смотреть не требовалось: весь горизонт представлял собой мрачно-фиолетовый зловещий фронт туч. Они шли сомкнутым строем, этакая небесная фаланга. Шли убивать. До судного часа Петрозаводска осталось совсем немного, а стало быть, нам тоже надо спешить, если мы хотим не только выполнить свою миссию, но и город спасти. А мы очень хотим. Если вовремя вырубить Источник, может, тучи тоже выдохнутся? Не факт, но попробовать стоит.

Армор тормознул было, но я прикрикнул:

– Отставить! Двигайся как двигался. Но будь готов поставить щит, если эта дрянь на нас польется!

Измененный кивнул – понял. Мы с облачным фронтом стремительно сближались. Я почувствовал себя камикадзе, ведущим самолет на американский корабль. «Колпак пустоты» мы довели до максимума. Момент истины. На простых смертных тучи заряд тратить не будут: одиночки и так сдохнут там, куда направляются, а ядовитый дождь весь понадобится над Петрозаводском. Логично? Да. Только это наша логика, человеческая. А у Сеятеля она может оказаться совсем иной.

И щитовик… Он меня тревожил. Вот у него как раз и могут сдать нервы от напряженного ожидания. Вполне объяснимо: готовая в любой момент политься с неба смерть выведет из равновесия кого угодно. Только если он не выдержит и поставит щит… Реакцию Сеятеля я предсказать не могу. Возможно, последует приказ одной из туч на всякий случай отбомбиться по нам. И я не поставил бы наши жизни на то, что щит Армора выстоит против смертельного дождя. А значит, надо исключить случайности. В следующее мгновение я подключил Измененного к нашей с Игорем интеграции. На птичьих правах, конечно, но достаточно, чтобы почувствовать, когда он готов будет сорваться, и предотвратить катастрофу.

Между тем фиолетовые тучи заполнили уже четверть неба… половину… две трети… Мы продолжали ехать как ехали, хотя нервы у нас только что не звенели. Собственно, вот сейчас все и решится. Вернее, даже не все. Это первый момент ветвления событий. Если я в своих предположениях ошибся – мы умрем, если нет – это еще ничего не будет значить: у нас будет еще как минимум два момента, когда все может пойти прахом. Но это – первый, и сейчас все мысли только о нем. Держим «колпак», свои нервы и контролируем Армора…

Тучи закрыли все небо. У меня в висках зверски заломило, и в голову пришла дикая мысль, что словить сейчас от нервов и напряжения инсульт будет совершенно идиотским финалом нашей истории… А в следующий миг я рубанул Армора ребром ладони по шее и перехватил руль из его обмякших рук. Машина вильнула, но на дороге удержалась. Все-таки я успел в последний момент: почувствовал нервный импульс Измененного – он готов был уже применить свои способности. Этой опасности я избежал, зато, если сейчас польется дождь смерти, мы будем беззащитны…

Хорошо, что дорога была сравнительно прямой и совершенно пустой, потому что вести машину с пассажирского сиденья при лежавшем бесчувственной колодой водителе было чертовски неудобно – затекала шея и натянутые мышцы рук и плечевого пояса… И нервы. Будь они как мышцы, их бы уже судорога схватила. Фиолетовая жуть проплывала над нами, словно издеваясь, – как будто находящийся в игривом настроении палач перебрасывал свой топор из руки в руку над шеей приговоренного…

Мне показалось, что эта пытка длилась вечность. На самом деле, наверное, минуты три, я не засекал. Ядовитый дождь на нас не пролился. Я опять не ошибся. Пока. Именно здесь и в этом. Облачная армада миновала нас и понесла тонны жидкой концентрированной смерти на восток, к Петрозаводску. Жаль, что я не верю в разные там Высшие Силы, иначе молил бы их о помощи тем, кто остался в несчастном городе. Увы, больше я им ничем помочь не мог… разве что успеть сделать свое дело быстрее, чем Петрозаводску придет конец…

Со стоном облегчения я наконец-то остановил машину. Потом вместе с Игорем переложил бесчувственного щитовика на заднее сиденье и сел за руль, чтобы продолжить наш путь… Возможно, тоже навстречу смерти, но в моих планах было сплясать с безносой еще одну тарантеллу, чтобы, благодаря за танец, вновь услышать: «Не сегодня».

Глава 5. Майкл Дикон

США. Пригород Балтимора

От моего дома до Форта-Мид примерно полчаса езды, если не гнать изо всех сил. Ага, мне только и гнать в моем состоянии! Fucking birthday[3]3
  Чертов день рождения! (англ.)


[Закрыть]! С виски я вчера не скромничал, а поспать вот не получилось. Похоже, придется вызвать такси, остановиться в квартале от нужного места и пройти остаток пути пешком – проветриться слегка. Вообще-то такси я не люблю. Предпочитаю сам контролировать ситуацию, а не вверять свою жизнь абсолютно незнакомому человеку… Вот только в данный момент я сам себе не очень-то доверяю. У меня в смарте имеется парочка приложений для такси… Вхожу в одно, делаю заказ… Тишина. Никакого ответа. Повторяю процедуру со вторым – та же история… Пытаюсь добраться до них звонком. По нулям – глухая тишина, примерно такая же, как с моими коллегами… WTF?! В нашем насквозь цифровом мире в цивилизованных странах все должно быть доступно практически из любой точки. Откуда этот глобальный сбой техники? Моя психика из состояния «что-то не так» постепенно переходит в формат предпаники. Это непорядок, с этим надо бороться. Высокопоставленного сотрудника АНБ не должны выбивать из колеи такие вещи. Я должен лучше держать удар. Совсем не к месту приходит мысль, что вот русские бы на моем месте…

Так, стоп! Прекратить самоуничижение! Думай, Майкл, думай! Что это может быть? Я знаю, что технический директорат ведет разработку глобальной системы электронных помех «Тишина», которая, по идее, сигналом со спутников должна вырубить всю электронику на Земле, кроме той, которая защищена специальным образом. Проект, конечно, мощный и амбициозный, и я о нем осведомлен (мне по должности положено), но весьма поверхностно. Насколько они продвинулись, я не знаю. Могли ли выйти на этап финальных испытаний, на которых что-то пошло не по плану? Теоретически могли, но на практике… шансов мало. Хотя эта гипотеза была всяко приятнее той, которая предполагает воздействие Сеятелей… «Война уже на пороге», – сказал мне вчера Алекс, но я был раздражен и не захотел его слушать. Возможно, он и преувеличивал… А если нет? Вдруг он прав и вот эти технические сбои означают, что началось? А Локхарт сказал о красном коде…

Озноб ледяными пальцами бежит снизу вверх по позвоночнику. Чертыхнувшись, я все же направляюсь к гаражу. С красным кодом не шутят. В конце концов, у меня есть анталк. Одно из лучших и самых быстродействующих протрезвляющих средств, которое первым после изобретения поступило в распоряжение спецслужб. Блистер анталка у меня всегда с собой… На всякий случай, мало ли что. Выдавливаю капсулу и глотаю на ходу. А поеду я спокойно. Мне все равно нужно привести свои эмоции в порядок, хорошенько все обдумать и разработать какую-нибудь приемлемую стратегию разговора с Локхартом. Необходимо быть готовым к разным сценариям, в зависимости от того, что случилось и не подозревает ли он меня в чем-нибудь.

Задумчивость за рулем – не есть хорошо. Толстый намек на это я получаю, отъехав от дома всего пару миль. И откуда, черт возьми, в пятом часу утра тут взялся этот старик?! Словно призрак, материализовавшись из ночной темноты, он ныряет прямо под мою машину. Я едва успеваю отвернуть, избежав наезда. Вместо лобового удара бампером, почти наверняка превратившего бы старика в покойника, я лишь вскользь задеваю его крылом, сбив с ног, но, кажется, без серьезных последствий.

Сердце все равно колотится как сумасшедшее, и, когда мне через десяток футов все же удается затормозить, я еще несколько секунд сижу за рулем, успокаиваясь, прежде чем выйти из машины. Старик еще не может подняться. Он неуклюже ворочается, пытаясь встать и что-то бормоча по-испански. Я неплохо знаю этот язык, однако с дикцией у него серьезные проблемы. Сквозь стариковское шамканье мне с трудом удается разобрать, что он не желает мне здоровья и долгих лет жизни. Кто бы сомневался… Впрочем, его вина в этой ситуации ничуть не меньше моей.

Я подхожу к нему ближе и, на ходу извиняясь по-испански, протягиваю руку, чтобы помочь подняться на ноги. Но старик реагирует дико: его ненавидящий взгляд пару мгновений сверлит мое лицо, а затем он делает рывок вперед, хватает мою руку и впивается в нее зубами. Я ору от неожиданности, испуга и боли и рефлекторно бью его с левой в скулу. Пусть из-за кабинетной работы я несколько потерял спортивную форму, но удар у меня поставлен неплохо. Слышится хруст, и старикан с воем опрокидывается навзничь.

Шипя от боли, я трясу правой рукой, которую этот псих прокусил до крови, и пячусь к машине. Тут же лезут в голову различные кошмары от фильмов ужасов типа «Обители зла» или «Ходячих мертвецов» до банального бешенства. В автомобильной аптечке у меня универсальный антидот, поэтому ускоряю шаг, стараясь не думать о том, что, если зараза исходит от Сеятелей, универсальный антидот может оказаться бессилен.

В этот момент из ближайшего коттеджа выскакивает миловидная женщина лет сорока в накинутой поверх пижамы куртке (явно только что с постели) с дробовиком наперевес и устремляется к нам с самым решительным видом. Коротко выругавшись, я прыгаю за руль и вдавливаю в пол педаль газа. Сзади гремят выстрелы, но для дробовика дистанция все же великовата. Хорошо, что она не прихватила охотничий карабин…

Какого черта?! Что за безумие?! Это вам не технический сбой электроники, тут сдвиг по фазе у населения, причем не единичный. Останавливаю машину за углом футов через сто, достаю из аптечки антидот, инъектор и вгоняю себе дозу в плечо. Меня слегка лихорадит. Надеюсь, это от стресса, а не последствия укуса. Мысли несутся вскачь: сбой техники, два агрессивных психопата на улице… Совпадение? А что может быть причиной одновременно и того, и другого? Ответ напрашивается сам собой. Сеятели. Но как же не хочется в это верить! «Война на пороге», значит? Нет, Алекс, похоже, война уже началась.

Так, опять стоп, Майкл! Не рановато ли для таких далекоидущих выводов? Ты слишком мало знаешь, а едешь, между прочим, туда, где почти наверняка знают больше. Вот только опаздывать, когда тебя вызвали по красному коду, особенно если это Локхарт, – так себе идея. Шеф СБ – весьма неприятный человек с теми, кто у него вызывает подозрения. А ты рискуешь эти подозрения вызвать. Так что вперед, господин второй заместитель начальника ДАД, не тормози!

Я трогаюсь с места и быстро набираю скорость до предельно допустимой на этой дороге – мне еще только неприятностей с полицией не хватает для полного счастья. Следующие десять миль проходят спокойно, и я уже начинаю надеяться, что доберусь до Форт-Мида без дальнейших приключений, когда до меня доносятся истеричные женские вопли. Я даже сбрасываю скорость от неожиданности, пытаясь определить их источник.

Сворачиваю за угол. На лужайке возле дома опять-таки в одной пижаме мечется новая чокнутая. Она, выкрикивая что-то бессвязное, активно наскакивает с плотницким топором на троих полицейских, тщетно пытающихся ее утихомирить. Один из полицейских направляет на чокнутую пистолет, что, впрочем, не производит на нее ни малейшего впечатления. Двое других начинают обходить женщину, беря в клещи. Рассудив, что мое присутствие тут однозначно лишнее, я вновь прибавляю скорость. Возможно, мне всего лишь кажется, но, уезжая, я слышу сзади одиночный выстрел.

Черт! Черт!! Черт!!! Интересно, сколько народу поехало крышей в этом районе? И почему? Внезапно приходит мысль о пси-воздействии, которое оказывают на людей Сеятели, и я начинаю остро жалеть, что не воспользовался служебным положением и не взял в личное пользование один из пси-блокираторов, которые остались в научном корпусе ДАД. Но как я мог знать? Как мог даже подумать о таком? Надо поскорее разобраться в этой дряни!

Между тем странностей становится все больше. Ну как странностей. Вещей, нетипичных для нормального и спокойного района, где я живу, а характерных больше для бандитского квартала в Бронксе[4]4
  Район Нью-Йорка с высоким уровнем преступности.


[Закрыть], например. Две столкнувшиеся машины с основательно поврежденными капотами и окровавленный человек, торчащий в лобовом стекле одной из них, а рядом еще двое, схлестнувшиеся в яростной схватке. Клубы черного дыма, вырывающиеся из окон какого-то коттеджа. Тип с бейсбольной битой, разносящий в хлам чью-то припаркованную машину…

М-да, фраза «мир сошел с ума» начинает играть новыми красками…

* * *

На территории агентства царят нездоровое оживление и нервозность. Повсюду вооруженные люди из СБ и внутренней охраны.

Один из охранников долго проверяет мой пропуск, затем подзывает напарника с красной повязкой на рукаве, и они о чем-то шепчутся. Красноповязочник подходит к моей машине.

– Как добрались, специальный агент Дикон?

Любезность его кажется вымученной. Он явно утомлен и раздражен, однако его, видимо, обо мне предупредили. Подозрительный взгляд красноповязочника просвечивает меня словно рентгеном.

– Нормально. Если не считать нескольких психов, встреченных по дороге…

– Понимаю… – Удивленным он не выглядит, но предпочитает не комментировать мои слова. – Выйдите из машины, пожалуйста.

– Может, позволите мне хотя бы припарковаться?

Такой заход мне активно не нравится – уж больно напоминает арест.

– Не беспокойтесь. Просто выйдите и отдайте мне ключи. Ваш автомобиль отгонят на стоянку.

– Это что, новые правила?

– Будьте так добры, заглушите двигатель и выйдите из машины, – медленно, с расстановкой повторяет он и кладет руку на кобуру пистолета. Стоящий за ним охранник также напрягается, но у него оружие посерьезнее – автоматическая винтовка.

– Ладно, нет проблем.

Проблемы, конечно, есть, и с каждой минутой это становится все более очевидным, однако, если я дальше продолжу в том же духе, запросто могу нарваться на пулю. В общем, я делаю все, как просит красноповязочник. Но до этого успеваю незаметно нажать вызов на смарте спецсвязи. Первая буква алфавита – Алекс. Идут гудки. Мысленно костерю себя – надо было позвонить ему до того, как заезжать на территорию агентства. Зачем? Чисто для страховки. Кто-то, кому я доверяю, должен быть в курсе, где я и что со мной. Алексу я доверяю, а он мне? После вчерашнего разговора – не факт. Вряд ли, конечно, он способен вызволить меня из цепких лап Локхарта (в случае необходимости), но предупредить его не помешает. Если дело действительно швах, пусть спасается.

– Теперь сдайте ваше оружие и смарт, – продолжает красноповязочник.

Даже так?

– Я могу узнать, что происходит?

– Код красный, – сухо отвечает он, будто это все объясняет.

Я делаю вид, что немного запутался в одежде, пытаясь отстегнуть кобуру. Третий гудок. Ответь, Алекс!

– Но согласно инструкции… – продолжаю тянуть время я, и тут мой взгляд замечает нечто особенное. Во рту у меня пересыхает: за левым ухом красноповязочника виднеется черная бусина пси-блокиратора. Держу пари, у второго она тоже есть. Дьявол, да что творится-то?!

Смарт Алекса включается после пятого гудка.

– Инструкции изменены.

– Кем? – Я отдаю ему свое оружие.

– Позже вам все объяснят. Ваш смарт, специальный агент Дикон.

Алекс молча слушает и, надеюсь, уже успел в общих чертах понять ситуацию, в которую я влип. Дальше упираться невозможно, а потому вызов придется завершить. Я нажимаю отбой и вынимаю из уха наушник…

Если у вас под прицелом автомата отбирают столь необходимые вещи, тому должна быть весомая причина, потому что кому-то потом придется отвечать за все это – я ведь не мелкая сошка. Надеюсь, это не арест. Но насколько все серьезно? Есть ли у охранников полномочия открывать огонь на поражение в случае моей недостаточной лояльности? Очень даже может быть – красный код все спишет.

Я отдаю и смарт. Безопасник удовлетворенно кивает и кладет отобранное в пластиковый пакет.

– Гомес вас проводит, специальный агент Дикон.

Итак, Алекс не ответил. Ни «да», ни «алло», ни «привет». Я слышал его дыхание, но он так и не произнес ни слова. С одной стороны, оно, может, и правильно: больше слушай, меньше говори – дольше проживешь. Что он, в самом деле, мог мне сказать? Мог только слушать и выжидать. Если он не в курсе происходящего, теперь насторожится. Но если в курсе, мог бы хоть как-то намекнуть, если только… Если только его тоже не накрыло крышесносом, как и тех психов по дороге… Нет, о таком варианте не хочется думать просто категорически.

Один из вооруженных охранников становится позади меня и указывает на корпус СБ. Я молча киваю, и мы двигаемся к центральному входу. Выглядит это все уважительным конвоированием.

Пока мы идем, на территорию АНБ въезжают пять крытых тентами грузовиков. К ним тут же подбегают человек тридцать и, откинув борта, начинают разгрузку.

Мы проходим достаточно близко, чтобы иметь возможность «оценить» груз. Пластиковые контейнеры, в которых обычно транспортируется автоматическое оружие, взрывчатка и тяжелая артиллерия в виде переносных ракетных комплексов. Черт побери, похоже, все-таки война…

При входе в здание вновь личный досмотр, после чего Гомес передает меня двум охранникам, и уже в их сопровождении я добираюсь на четвертый этаж. В агентстве он пользуется заслуженной недоброй славой: именно там находятся комнаты для «доверительных бесед», в ходе которых посетители добровольно-принудительно доверяют сотрудникам СБ свои секреты.

Коридор четвертого этажа переполнен. Народу нагнали много и всякого, причем абсолютно бессистемно. Функционеры серьезного уровня всех директоратов соседствуют с оперативниками, мелкими клерками, техническими специалистами и даже уборщиками. Видимо, то, что случилось, некоторым образом нивелировало социальные различия. Вот только одни в цивильном, а другие – в домашней одежде, чуть ли не в пижамах. Похоже, некоторым, как и мне, разрешили приехать самостоятельно, а остальных забрали прямо из дома посреди ночи. В общем, неудивительно, что царит полный хаос. Похоже, никто вокруг понятия не имеет, что происходит. Это озадачивает и нервирует: если речь о террористической угрозе, войне или атаке Сеятелей, то странно, что центр действия – именно служба безопасности.

Если же ситуация по стандартному профилю СБ, то они обычно так не работают. Подозреваемых берут поодиночке, не позволяя им встречаться друг с другом, и уж тем более не сажают в общем коридоре с толпой разношерстной публики. А широкий спектр должностей присутствующих и вовсе наводит на не слишком приятное предположение, что и в самой СБ растеряны и не знают, что делать, раз похватали всех, кто под руку попался.

Странно, однако, что при таком обилии «приглашенных» я не вижу почти никого из ДАД. Мой взгляд шарит по приемной, выискивая среди присутствующих знакомые лица. И вскоре таковые находятся.

Вот эти двое парней – из директората РЭР[5]5
  Радиоэлектронная разведка.


[Закрыть]. С ними я знаком очень поверхностно, встречались изредка на межотдельских совещаниях… А вон монументальная фигура Джеффа Андерса, главы «Эшелона»[6]6
  Общепринятое название глобальной системы радиоэлектронной разведки АНБ, работающей в рамках соглашения о радиотехнической и разведывательной безопасности Великобритания – США (Австралия, Канада, Новая Зеландия, Великобритания, Соединенные Штаты Америки).


[Закрыть]. Он сидит чуть ссутулившись, кажется каким-то надломленным и нервно крутит в руках расческу. Так, а в углу нахохлился один из наших – айтишник Сэм Декстер, специалист по защите данных. Он явно тоже чувствует себя не в своей тарелке. Мне стоит большого труда поймать его бегающий взгляд. На мой кивок он отвечает с отсутствующим видом, после чего концентрирует внимание на собственных руках. Возникшее было желание обсудить с ним сложившуюся ситуацию тут же гаснет: коридор СБ, где каждый кубический дюйм пространства просматривается и прослушивается, – не самое подходящее место для откровенных бесед на острые темы.

Внезапно накатывает адское желание закурить. Однако эта мысль даже не успевает толком оформиться в моей голове, как открывается один из офисов и появляется незнакомый мне безопасник в костюме. В руках он держит листок бумаги. Безопасник начинает говорить сухим и холодным тоном, отбивающим всякую охоту задавать вопросы:

– Должен сразу предупредить, что по причине чрезвычайной ситуации по красному коду от всех вас требуется полное и безоговорочное сотрудничество. Любое неподчинение приказам работников службы безопасности будет расценено как проявление нелояльности с самыми тяжелыми для вас последствиями.

Обведя всех взглядом и не дождавшись возражений или вопросов, он продолжает:

– Сейчас я буду называть ваши имена и номера офисов, в которые вам надлежит пройти для беседы. Не задерживайтесь и следуйте туда немедленно. Охранники вас проводят. Итак, Эдвард Бенсон, офис четыреста сорок пять, Ричард Броуди…

Офисов в СБ хватает, так что мне везет – я оказываюсь в первом потоке допрашиваемых. После весьма ясных намеков безопасника я сразу же, как только звучит моя фамилия, следую через коридор к комнате четыреста одиннадцать.

Меня встречает человек в белом халате и с инъектором в руках, а еще бизоноподобный охранник в бронежилете и с автоматом, очевидно, на случай, если я вздумаю проявить нелояльность. Из обстановки имеется стол с компьютером, рядом с которым… holy shit[7]7
  Ругательство (англ.).


[Закрыть]! Прибор, стоящий на столе, мне очень хорошо знаком. Слишком хорошо. Обтекаемой формы агрегат белого цвета со вставленными в него несколькими склянками с разноцветными жидкостями и кресло со шлемом наподобие VR и приспособлениями для фиксации рук и ног. От шлема к прибору, а от прибора к компьютеру идут кабели, соединяющие их в единый комплекс. Биоментосканер BMS-1 – последнее изобретение наших научников, вроде бы даже при участии Измененных Сеятеля из Дакоты, предназначенное для выявления паранормального воздействия на тело и сознание человека. Грубо говоря, он обнаруживает, не начал ли ты изменяться или не находится ли твой разум под внешним воздействием. Хитрая штука, насколько мне известно, даже у русских такой нет… Интересно, откуда она у Локхарта? Я не слышал, чтобы ДАД делился со службой безопасности этим прибором. Сюрприз, однако! Причем неприятный…

Но куда неприятнее то, как этот прибор работает и что испытывает тот, кого сканируют. Похоже, ситуация действительно серьезная, если уж безопасники решились подвергнуть BMS-сканированию функционера моего ранга: помимо всего прочего, побочки этой процедуры так и не изучены до конца.

– Послушайте, док, ей-богу, в этом нет необходимости. Я в порядке…

– Боюсь, это решать не вам, – невозмутимо отзывается человек в белом халате. – Алкоголь употребляли сегодня?

– Несколько часов назад.

– Наркотики?

Я молча отрицательно мотаю головой. Человек в белом халате (назвать его врачом у меня не поворачивался язык) заряжает в инъектор ампулу с розоватой жидкостью из крайней склянки. Даже думать не хочу, что за термоядерная смесь там.

– Сядьте в кресло.

В голосе белохалатника звучит металл, а мышцы вооруженного охранника напрягаются. Он явно готов к любым эксцессам с моей стороны. Но я трепыхаться не намерен: я знаю, какие волкодавы служат у Локхарта, и не мне с моим любительским разрядом по боксу тягаться с ними. Сажусь в кресло, мои руки и ноги фиксируют, а следом в левое плечо словно оса кусает. Инъектор…

Химия на меня, конечно, действует не очень, только эта штука – всего лишь разминка, чтобы сканеру в шлеме было с чем взаимодействовать. Постепенно я начинаю чувствовать внутри нечто инородное, чуждое моему организму, с чем он тут же принимается бороться. Жар пробегает из руки в грудную клетку, после чего перемещается через шею в голову, где и поселяется, рассылая волны тепла по всему телу.

– Не советую сопротивляться, – голос белохалатника сух, как долина Смерти, – иначе эта штука выжжет вам мозг. Вы меня поняли?

Я снова молча киваю, готовясь к худшему.

– Тогда удачи, – человек в белом проверяет мой пульс и зрачки.

В глазах у меня начинает мутиться, а виски постепенно наливаются тупой болью. Охранник подносит ко рту рацию и что-то говорит, а несколько секунд спустя в комнату входят двое – мужчина и женщина. Мужчину я знаю – это Мэйсон Локхарт. Честь-то какая, с ума сойти! А женщина… Есть в ней что-то странное. Пытаюсь понять что, но тут в моей голове открывается филиал ада.