Текст книги "Зона: перезагрузка. Операция «Альфа»"

Алина хотела было шагнуть вперед, на прогалину, как вдруг заметила, что остальные стоят, словно парализованные. Взглянула – и сама застыла точно так же. Это было не так просто разглядеть с края прогалины, поскольку середину ее занимал небольшой поросший кустарником холм, но за ним, почти перед самым бункером, затаилось что-то черное, похожее на… Нет, не может быть!

Алина бросила взгляд на ан-детектор в руках мужа и поняла, что, увы, может, – между их маленьким отрядом и вожделенной целью находился Провал… Та-а-ак, стало быть, охрана у бункера все-таки есть, только не апэбээровская. И можно было не сомневаться, что Пятна из него полезут прямо вот-вот: враг менял правила на ходу, и ночь ему для этого больше не требовалась.

– Что делать будем? – спросила Алина, сильно подозревая, что вопрос этот риторический: нечего тут делать, они сами себя загнали в ловушку. Еще одного прорыва через огонь тут не выдержит никто, кроме, быть может, пироманта.

И все же она не слишком удивилась, когда услышала от Эдуарда: «Прорываться!» Ее ответное хмыканье больше напоминало истерический всхлип, ибо… как?! Как, твою налево?!

– Мы его закроем, – просто и буднично сказал Эдуард, словно речь шла о двери подъезда. – Мы с тобой. Вместе.

Это звучало чертовски хорошо. Возможно, слишком хорошо, чтобы в это поверить. Потому что Провалы – это покруче «зыбунов» и «заморов», с которыми Алина с Эдуардом уже наловчились справляться. Потому что Провалы затягивают в себя и извергают Пятна. Потому что… да просто все они уже безумно устали. Эх, если б имелся хоть какой-нибудь другой выход! Но не было его, другого, только этот. Только…

– Мы закроем глаза, – угадал ее возражение Эдуард. – Пойдем вслепую.

Впрочем, какое там «угадал», они же шли в полуинтеграции: как иначе реальность корректировать – в одиночку это в разы тяжелее. И Алина тоже угадала предложение мужа раньше, чем он произнес его вслух, и проглотила очередное «ты с ума сошел». Потому что не сошел, совсем не сошел. «Замор» или «зыбун» невидимы, с ними сознанию работать проще, их можно временно или совсем «отключить». Но закрывать бездну, глядя на нее, невозможно. Сколь бы велика ни была твоя сила самовнушения, ты не сможешь заставить свои глаза не видеть то, что они видят, не сможешь убедить себя в том, что этого нет. А вот вслепую шанс был. И пусть выглядело это форменным безумием, но только так они и могли справиться с ситуацией. Да, Алина помнила, как на Каменной реке, на Таганае, кинетик Федор перебросил весь отряд через такой провал. Но сам остался и пожертвовал собой. Здесь это не вариант: единственным кинетиком в их отряде была Алина, а ей умирать было пока рановато – слишком много дел впереди. Так что, как ни страшно было идти на Провал, не видя его, сделать это придется. А Измененные подстрахуют.

– Ладно, твою налево! – процедила Алина сквозь стиснутые зубы. – Мы сделаем это.

* * *

Разум во главе угла. Разум и воля. Тело – лишь придаток, безоговорочно подчиняющийся командам разума и игнорирующий панические вопли инстинкта самосохранения. Разум волевым усилием стирает из памяти черную бездну Провала, перекрывающую подход к бункеру. Перекрывающую… перекрывавшую… перекрывавшую? Когда? Какую бездну? Не было же ничего. Абсолютная воля контролирует уже и память, максимально точно воспроизводя картину прогалины, по которой они осторожно шагают вслепую, без… без чего? Ничего и не было, слышите! Ни-че-го! Просто трава, просто холм, просто кочки. До самого бункера.

Телу трудно. Оно привыкло видеть, куда идет, и сейчас чувствует себя очень неуверенно, неловко прощупывая ногами дорогу. Хорошо хоть, пневматик сзади поддерживает – если что, не даст упасть. А остальные – щитовики и пиромант – защищают от… чего? Просто на всякий случай – тайга ведь, зверье всякое, а чему-то другому откуда здесь взяться? Нет решительно никаких причин. Картина перед мысленным взором, ею и руководствуйся. И так шаг за шагом, пока не дойдешь до бункера, не упрешься в него. Ты ведь помнишь, в каком направлении надо двигаться? Впрочем, пневматик не даст промахнуться. Он рядом, поддержит, направит. А ты только шагай. Шаг, еще шаг и еще…

* * *

Сирк был пиромантом второй ступени, с большим стажем. Долгое время его разрывало от внутреннего конфликта: не во всем понимал он действия своего лидера, Посвященного. С другой стороны, на то он и лидер, чтобы понимать и знать больше своих подчиненных. Но все же, все же… Вот, например, то, что с отжившими, то есть, пардон, с людьми, надо жить в мире и даже сотрудничать, это как? Измененные более совершенны, они пришли, чтобы заменить человечество, стать новой, более высокой ступенью эволюции, а сейчас… И ладно бы просто сотрудничать, это еще куда ни шло, но подчиняться! А ведь это именно их, представителей уходящей в прошлое расы, Посвященный назначил главными в этой миссии. Да, они сувайворы, то есть не совсем обычные люди, что несколько примиряло Сирка с этим странным приказом. И да, Сирк уважал иерархию и хорошо умел исполнять приказы. В конце концов, разве не на этом держится порядок? Люди частенько нарушают правила, наверное, именно поэтому в их мире все так, через… В общем, плохо. Иначе не пришли бы Сеятели. Но Сирк подчинился. Он был, можно сказать, идеальным исполнителем, признавал за лидером абсолютное право решать. И все же оставался внутренний дискомфорт, но ровно до того момента, как аномалия уничтожила самолет.

Вот тогда у него в мозгу словно тумблер щелкнул: сувайвор, хоть и человек, сумел в критической ситуации и полном цейтноте принять единственно верное решение и спасти всю команду от гибели. А следом второй пример – прорыв через огонь. К собственному изумлению и стыду, Сирк вынужден был признать, что, командуй отрядом он сам, все были бы уже покойниками. Причем дважды. А сувайвор опять всех вытащил. И мысль о том, что такому предводителю не стыдно и подчиниться, закрепилась в голове Измененного. Поэтому, когда его посвятили в очередной план Эдуарда, пиромант особо не сомневался: надо – значит надо. Нет, в системе ценностей Измененных отсутствовало такое понятие, как «умереть за кого-то». Во главу угла ставился сухой прагматизм, который в данный момент диктовал: «чтобы выжить, держись сувайворов». Это если забыть о важности их миссии в глобальном смысле. Посвященный четко донес до Сирка и его команды простую истину: сейчас все они действуют без права на ошибку. Вообще. Три группы, отправившиеся к вершинам «треугольника», не имеют права проиграть. Поражение любой из них обернется катастрофой для всех. Включая Измененных. Сторонники Альфы не примут тех, кто заражен «вирусом миролюбия», так что переходить на сторону противника – самоубийство. Остается лишь сражаться до конца.

Собственно, расклад был предельно ясен, и функции в их маленьком отряде распределены четко: сувайворы вслепую двигаются на Провал и каким-то им одним понятным образом его закрывают, пневматик Грегор их направляет и страхует, щитовики Арк и Клай держат силовые экраны против Пятен, которые наверняка вот-вот полезут из Провала, а Сирк эти Пятна сжигает. Все просто… вроде бы. Разве что расклад сил не в его пользу: один пиромант против орды порождений Провала – как-то маловато будет. Да и поверить в то, что сувайворам удастся их безумная авантюра, было сложно. Как хорошо, что в данном случае от веры Сирка ничего не зависело – просто делай свое дело, пиромант. Жги!

И тут они полезли словно по заказу. Пятна, будто чернильные кляксы, вылезающие из бездны, воплощения вечного, неутолимого голода, пожирающие все, до чего дотрагиваются. Щитовики опустили силовой экран, защищая маленький отряд от черной напасти. Энергетическое поле не пропустило тварей, но Сирк увидел, как дрогнули лица Измененных. Похоже, Пятна принялись прогрызать силовой экран, словно крысы деревянную дверь, и поддерживающим его щитовикам от этого приходилось очень несладко. А значит, долго они не продержатся. Осознание этого наконец вывело пироманта из легкого ступора, в который он впал при виде Пятен. Пора. Теперь его выход. И первые языки пламени пироманта начали жечь тварей.

Пятна не умели кричать. У них не было голоса в обычном понимании. Но голову в их присутствии заполнял пугающий ментальный шум, к которому лучше не прислушиваться. Обычного человека он парализует страхом, загипнотизирует, лишит воли, но даже Измененные не имеют полной невосприимчивости к ментальной атаке Пятен. Однако тут произошло нечто иное: твари завопили от боли и ярости в ментальном диапазоне, причем настолько сильно, что голова Сирка стала раскалываться от боли. Судя по гримасам на лицах его спутников, они испытывали схожие ощущения. Однако все терпели и продолжали делать свое дело. Делал и пиромант. Жег.

Пятен становилось все больше, они лезли и лезли из Провала неостановимым потоком, но самое главное было не в этом. Увидев происходящее, Сирк аж рот открыл от удивления и едва не перестал испускать пламя. Тут и впрямь было чему удивляться: Провал все же сужался, его край словно в страхе пятился от приближающихся к нему сувайворов.

Но каждый шаг вперед, казалось, усиливал сопротивление врага. Провал сжимался, словно адская пружина, и каждую секунду извергал из своего бездонного чрева все новых чернильных тварей чуть ли не десятками. Сирк видел побелевшие от боли и напряжения лица щитовиков, их закушенные губы, испарину на лбах. И сувайворы выглядели немногим лучше. Похоже, все выходили на предел своих возможностей, а конца-краю полчищам Пятен не предвиделось. Свой предел Сирк уже ощущал очень явственно. Он жег и жег, сжигая уже не только Пятна, но и свою жизненную силу. Ближайшие перспективы рисовались аховые: либо полное истощение, либо… Второй вариант выглядел так жутко, что о нем даже думать не хотелось. Но не думать было невозможно. И мысль про «умереть за…» невольно не только всплыла снова, но и сделалась чуть ли не доминирующей. Пусть не за кого-то… За что-то. За то, что Сирк считал правильным и лучшим… да простится ему этот пафос, для всей планеты.

«Умереть за…» Ха! Еще месяц – да что месяц! – неделю назад Сирк бы рассмеялся от этой фразы. Измененные – высшая раса, жизнь Измененного драгоценна. Мирное сосуществование с обычными людьми? Ладно. Но воспринимать их как равных – извините! Жертвовать собой ради них – да вы с ума сошли! Но несколько совместно пережитых смертельных опасностей, а также демонстрация не только особых, но и умственных, и волевых способностей сувайворов изменила мнение пироманта. Пока агрессивных Сеятелей были единицы, сувайворы тоже являлись штучным товаром, но если прав Посвященный (а он очень часто бывает прав), то во время большой войны эти аномальные люди начнут множиться, как грибы после дождя. Что может натворить армия сувайворов… ух! Дыхание перехватывает. Именно поэтому сторонники Альфы пытаются сломать хребет сопротивлению именно сейчас, в начале войны, потому что время работает против них. Именно поэтому так важна их нынешняя миссия, поэтому нельзя дать погибнуть сувайворам, поэтому нужно, чтобы они добрались до своей цели. И это… страшно даже произнести такие крамольные слова… важнее жизни отдельно взятого пироманта или даже целого войска Измененных.

Вот так, пока Сирк извергал огонь, из последних пиромантских сил уничтожая порождения Провала, в его голове созревало решение, которое еще недавно показалось бы невозможным, немыслимым любому Измененному, ибо самопожертвование все-таки требует эмоций… нет, даже чувств, а их у этой новой высшей расы практически не было. А вот тут он пришел к выводу, что самопожертвование – рационально и разумно, что это оптимальное решение возникшей проблемы. Звучит дико, но факт.

И оставался в общем-то пустячок: как сделать так, чтобы его героическая смерть не осталась пустым красивым жестом, а принесла нужный результат. Способ имелся, причем именно для него, Измененного второй ступени, – режим берсеркера.

Черная рана Провала на теле тайги делалась все у́же, но и штурм Пятен становился все яростнее – сейчас толпа их сгрудилась вокруг силового поля щитовиков, силясь добраться до сувайворов. Очень удобно скопилась. И Сирк понял: пора!

В принципе любой пиромант знает, как войти в режим берсеркера. Теоретически. На практике это билет в один конец. Тут не может быть никакого обучения и тренировок, да и кому взбредет в голову этому учиться? Дураков нет. Не было. Один нашелся – пиромант Сирк.

Страх. Одна из немногих эмоций, оставшихся у Измененных. Сейчас бы Сирк не отказался лишиться и ее тоже. Но увы и ах. Воля у Измененных довлеет над эмоциями. Любыми. В считаные секунды был повержен и страх – единственное, что стояло между Сирком и его самоубийственным планом. Но больше не стои́т. Рывок вперед – и пиромант оказался в самой гуще порождений Провала за пределами кокона щитовиков.

Вывести свою энергетику на максимальный уровень оказалось делом нескольких секунд, а потом последний психологический барьер пал, и предельная интенсивность сделалась запредельной. Точка невозврата осталась позади, и в топку вспыхнувшего костра режима берсеркера была брошена вся без остатка жизненная сила пироманта второй ступени Сирка. Он еще успел удивиться, почему не больно, когда пришла боль. Дикая, невозможная, адская. А потом сознание пироманта милосердно погасло, а инфернальное пламя устроило безумный шабаш смерти вокруг зоны, прикрытой энергетическим экраном щитовиков. Те, кто мог воспринимать псионические вопли черных порождений Провала, ненадолго оглохли на ментальном уровне: массово гибнущие Пятна заполняли пси-эфир криками агонии. Жаль, что Сирку не суждено было это увидеть и услышать – ему бы понравилось…

* * *

Алина и Эдуард тоже не могли этого видеть, ибо вслепую двигались вперед, огромными усилиями и своим ви́дением реальности заращивая черную рану в плоти леса. Не целиком, конечно, так как для этого, пожалуй, усилий двух сувайворов было бы маловато, а создавали узкий проход нормальной земли, своеобразный мост на ту сторону бездны. Шли медленно, поддерживаемые пневматиком Грегором, шаг за шагом ощупывая ногами землю перед собой. Слышали треск пламени вокруг, пси-вопли гибнущих Пятен, понимали, что происходит что-то экстраординарное, но не отвлекались, просто не могли себе этого позволить. Они делали свое дело шаг за шагом, сами находясь чуть ли не на пределе собственных возможностей, и оставалось только гадать, что раньше наступит – этот самый предел или завершение их похода. Однако гадать было некогда – оба сувайвора максимально концентрировались на процессе. Все остальное перестало для них существовать. Поэтому Алина вздрогнула, когда ей на плечо легла рука и голос пневматика Грегора выдохнул:

– Все, прошли.

Глава 10. Майкл Дикон

США. Гринбелт, штат Мэриленд

До Центра космических полетов имени Роберта Годдарда от Форт-Мида одиннадцать миль. Сущий пустяк, казалось бы. Но по нынешней обстановке, которая каждую минуту меняется самым диким образом, черт его знает. Мы едем на трех машинах – я, Кара и десять проверенных эсбэшников. Все с оружием и пси-блокираторами. Конечно, присутствие в нашей команде сильного псионика несколько добавляет оптимизма, но не сказать чтоб очень. Да и мои сувайворские способности пока что – кот в мешке. Сам я их еще не ощущаю, только знаю о них из результатов теста. Стало быть, они у меня в зачаточном состоянии. Сколько времени понадобится, чтобы они развились, и что это будут за способности – без понятия, а ждать некогда, проблемы надо решать прямо сейчас.

Карту доступа я получил от самого Локхарта: код СБ – чрезвычайные полномочия для военного времени. Круто, что и говорить. Только все эти полномочия стоят мало, когда миру вокруг приходит конец. В партии, ставка в которой ни много ни мало – всеобщее выживание, они лишь маленький козырь. Шестерка-семерка, не больше. Тузов и королей нам судьба не сдала, приходится играть тем, что есть.

Пока я «гостил» у Локхарта, ситуация вокруг успела резко ухудшиться: горят многие дома и машины, другие щерятся осколками выбитых стекол, тут и там вспыхивают драки, нет-нет, да и начинают звучать выстрелы. Хорошо, что автомобили бронированные – пару раз шальные или весьма даже нацеленные пули рикошетили от нашего бампера и стекла пассажирской дверцы.

По мере приближения к Балтимору на дороге начинает встречаться бронетехника и вооруженные до зубов солдаты в камуфляже. Воображение у меня богатое, а потому мне легко представить, что будет с этими бравыми вояками, если сюда придут психотропные аномалии, и меня продирает неслабый такой озноб. Только сделать по этому поводу я ничего не могу. Предупредить их? О чем? Что придет невидимое нечто и свернет вам мозги набекрень? Что надо уходить? А куда? Где безопасное место? Нет его – эта дрянь может прийти куда угодно. Пси-блокираторов мало, а противогазы не спасут. Да и станут ли меня слушать? На фоне эпидемии безумия вокруг посчитают очередным чокнутым. Не пристрелят, так подальше пошлют.

Holy shit! Ненавижу это ощущение бессилия! Впрочем, рановато я про бессилие. Если в Центре Годдарда мы найдем действующие образцы по проекту «Панцирь» и сможем их применить, это уже будет очень неплохо. И «если» тут ключевое слово.

В небе кружат военные вертолеты, при взгляде на которые у меня становится еще паршивее на душе. Конечно, плохо, когда мозги съезжают у пехотинца с автоматической винтовкой или гранатометом, но масштаб бедствия вполне переносимый, а вот вертолеты, вооружение и боезапас которых вполне позволяют стереть с лица земли небольшой городок, – это уже совсем другой уровень проблем. Бронетехники вокруг все больше, но наши жетоны АНБ пока срабатывают, и нас пропускают. Особенно мой «вездеход». Правда, у меня постепенно растет подозрение, что долго такое счастье не продлится. Так в итоге и оказывается: на границе Гринбелта нас останавливают. Возле наспех сооруженного пропускного пункта стоит с десяток машин гражданских. Наш кортеж огибает очередь, и головной джип резко тормозит перед металлическим ограждением. Я привычно сую удостоверение капитану с красной повязкой на рукаве. Он едва удостаивает документ взглядом и жестом приказывает разворачиваться. Я пытаюсь возражать, но он хмурится и кладет руку на кобуру, а солдат рядом нервно передергивает затвор автомата.

Так, понятно: вояки наверняка уже пару раз столкнулись с результатом воздействия психотропных аномалий и словили friendly fire[9]9
  Огонь от своих (англ.).


[Закрыть], а потому магические значки АНБ на них уже не действуют. И никакие другие тоже. Дергаться смысла нет, многозначительно кружащие вертолеты намекают на это довольно ясно. Чуть что, от наших трех машин останутся лишь обгоревшие остовы с трупами внутри: ракеты «воздух-земля» об этом позаботятся.

Ладно, черт с вами! Зачем таран, когда есть универсальная отмычка? Смотрю на сурового капитана и не вижу у него за ушами черной бусины пси-блокиратора. Оборачиваюсь на Кару и едва заметно киваю: мол, действуй. В таких случаях псионик второй ступени – очень сильный аргумент. Каре даже выходить из машины не надо: один пристальный взгляд на капитана – и дело в шляпе. На несколько секунд в его глазах поселяется растерянность, потом он подходит к пассажирской дверце, открывает ее и смотрит на меня. В первое мгновение меня охватывает страх, что он сейчас достанет пистолет и выстрелит мне в голову. Но нет – внушение Кары действует, и он произносит:

– Чем могу вам помочь?

Я не веду даже бровью, словно только этого и ждал, а по-иному и быть не могло. Отвечаю сухо и холодно, с должной долей раздражения из-за проволочки:

– Нам нужно в Центр Годдарда… и сопровождение ваших людей. Всех, кого сможете дать. Бронетехника тоже не помешает.

Последнее добавляю уже по наитию и ловлю чуть удивленный взгляд Измененной. Капитан кивает и идет отдавать распоряжения, а я, не оборачиваясь, поясняю:

– Нам может понадобиться огневая поддержка, да и препятствий на дальнейшем пути хотелось бы избежать.

– А если им свернут мозги аномалии?

– Так постарайтесь, чтобы не свернули. Прикройте их пси-экраном.

– А вы так уверены, что я это смогу?

– Не забывайте – я работаю… работал в Департаменте по аномальным делам. Возможности Измененных второй ступени мне известны.

Может быть, мне это только кажется, но я ловлю в салонном зеркале едва заметную усмешку Измененной.

– Да, вы точно будущий сувайвор: наглость уже в наличии, способности в перспективе, – небрежно роняет она. – Ладно, посмотрим… Ну, чего ждете?

И действительно, ограждение перед нами уже раздвинули, можно трогаться, что мы и делаем.

* * *

Дальше едем уже в усиленном составе: плюс три армейских «Хаммера» и бронетранспортер «Страйкер» последней модификации со взводом морских пехотинцев. Вертолет для прикрытия нам бы тоже не помешал, да только капитан на блокпосту «вертушками» не распоряжается – тут пришлось бы «зомбировать» кого-то посерьезнее. Впрочем, один «Апач» все равно летит за нами – видимо, наблюдает на всякий случай.

Один из «Хаммеров» с морпехами едет впереди как разведка. Изредка поглядываю в сторону блондинистой леди-псионика. Кара нацепила покер-фейс, ничего не прочитать, разве что капли пота на лбу выдают, что прикрывать разведку пси-экраном для нее не легкая прогулка.

Во мне все сильнее поднимает голову дурное предчувствие. Неистово жалею, что все запасы опытных приборов, в том числе и детекторов аномалий, находятся в лабораториях Центра Годдарда. Конечно, мы туда и направляемся, их там можно будет забрать, но нужны-то они сейчас…

Гринбелт выглядит практически вымершим. Людей на улицах нет, кое-где дымят пожары, дома стоят с выбитыми стеклами, по дороге местами попадаются раздолбанные машины. Трупов не видно, что, впрочем, вовсе не означает их отсутствия. Ну прямо «Обитель зла», только орд зомби на улицах не хватает… Ну как не хватает, я без них прекрасно обойдусь – мне и помешанных достаточно (а я предвижу, что вот-вот мы на них наткнемся).

Оживает моя рация – выходит на связь разведгруппа в головном «Хаммере»:

– Первый, мы на въезде в Центр Годдарда. Шлагбаум закрыт, охраны нет, визуально активность на территории пока не наблюдается. Думаем заехать внутрь. Прием.

– Постойте, дождитесь… – начинаю, но не успеваю закончить я: остаток моей фразы заглушается грохотом взрыва. Оттуда, со стороны Центра Годдарда. Связь обрывается. Похоже, разведгруппе конец.

Только я хочу отдать распоряжения по дальнейшему движению, как в окне одного из близлежащих домов появляется человеческая фигура с чем-то громоздким в руках, подозрительно напоминающим…

– Влево! – ору я, и водитель резко выворачивает руль.

Только это нас и спасает: огненная струя реактивного следа снаряда «джавелина», выпущенного из окна, направлена точно в нас. Вернее, в то место, где мы только что были. Близкий взрыв сотрясает джип. Очень близкий. У меня аж зубы лязгают, а огонь и дым сокращают видимость почти до нуля. Как машина не переворачивается, одному богу известно. Тарахтит крупнокалиберный пулемет бронетранспортера, перемалывая в кроваво-бетонную кашу стрелка с «джавелином» и окружающие его элементы постройки. Нас оглушает грохот, и окно расцветает этаким сюрреалистическим маком взрыва – это сдетонировали боеприпасы противника.

Кошусь на Кару и вижу, как испарина на ее лбу становится крупнее, а лицо заливает восковая бледность.

– Начинается, – едва слышно произносят ее губы. – Волна…

Больше мне можно ничего не пояснять: накатили психотропные аномалии, а Измененная сейчас отчаянными усилиями сдерживает пси-натиск на ту часть нашей увеличившейся команды, которая не защищена пси-блокираторами. Включая барражирующий сверху вертолет. Страшно подумать, что было бы с нами, если б не она. Но не надо думать – страх отнимает силы, да и нет времени бояться: кто знает, насколько хватит ресурсов Кары или как быстро аномалия доберется до тех военных, что остались позади, и до вертолетов, кружащих там. И как скоро «вертушки» с поехавшими крышей экипажами обрушат на нас огненный шквал.

Высовываюсь из машины, недвусмысленно машу рукой и кричу:

– Все вперед, к Центру Годдарда! Скорее!

Наша небольшая армия резво трогается с места. У меня мелькает мысль, что, может, стоит разгрузить нашего псионика и отпустить военных, но тут же отметается: взрыв головного «Хаммера» однозначно намекает, что в Центре Годдарда нас ждут не с цветами, и неизвестно, с насколько сильным сопротивлением мы можем там столкнуться. А при таком раскладе морпехи и «Страйкер» будут донельзя кстати.

А вот и въезд в Центр Годдарда – снесенный шлагбаум, дымящиеся останки «Хаммера», трупы и раскуроченная будка охраны. Holy shit! Это чем же в них засадили – из танка, что ли? Если так, мы в заднице.

– Люди… впереди… – Каре уже говорить трудно. Это что же, усталость или здесь нарастает интенсивность пси-поля? Самая сильная аномалия? Или что похуже?

Так, не отвлекаться! «Люди впереди» вполне могут быть с подарочками типа «джавелинов». Эти штуковины запросто могут учинить такие разрушения, как с «Хаммером» и будкой охраны… Только где они? В прошлый раз нам повезло вовремя заметить стрелков, а здесь… Хотя это, конечно, лучше, чем танк.

Здание прямо по курсу, насколько я помню, административное. Лабораторий там нет. А вот засада вполне может быть. Но у нас над головой как раз висит средство, чтобы решить эту проблему.

Поворачиваюсь к Каре:

– Передай команду «вертушке» – пусть отработают здание впереди.

В ответ получаю укоризненный взгляд, но не возражения. Да понимаю я, что леди-псионик работает на пределе, но что делать?

– Там могут быть наши, – звучит внезапно голос водителя.

Действительно внезапно – я уже, если честно, привык воспринимать безопасников Локхарта как что-то вроде биороботов, запрограммированных на беспрекословное подчинение. А вот надо же!

Пока я справляюсь с возникшим когнитивным диссонансом, вместо меня отвечает Кара:

– Ваших там нет. – Это «ваших» неприятно режет слух, напоминая, что с нами чужачка, временная союзница, не более. Ладно, учтем. – Там или трупы, или опасные безумцы, которые убьют вас, не колеблясь ни секунды. А времени у нас нет.

Тут она права. И подрагивающий голос Измененной, как ни странно, добавляет ее словам убедительности, потому что дает понять: надолго ее не хватит, а значит, события нужно форсировать.

И в этот момент словно кто-то наверху почувствовал наши сомнения и решил дать нам толчок, ибо сзади, там, где остался блокпост, начинают трещать автоматные очереди и греметь взрывы. Оборачиваюсь и вижу потянувшиеся в небо столбы дыма. Все, время вышло. Резко киваю Измененной, и зависший в воздухе «Апач» трогается вперед и делает подряд два ракетных залпа по административному корпусу. Здание содрогается и начинает медленно оседать в дыму и пламени.

Я высовываюсь из машины и машу рукой, давая сигнал к атаке. Тут же ныряю обратно и делаю это вовремя, так как из дыма появляются какие-то фигуры, трещат автоматы, стучат пули по бронированным стеклам джипа… Мы трогаемся. Рявкает пулемет «Страйкера», часть фигур переламывается пополам. Откуда-то со стороны территории центра возникает и пересекает небо пламенной чертой ракета «джавелина». «Апачу» не везет. От грохота вновь закладывает уши, над нами в небе расцветает огненный цветок, а на землю рушится смертоносный металлический дождь обломков вертолета.

Моя голова наливается болью, за ухом начинает жечь от резко нагревшегося пси-блокиратора, а Кара делается бледной, как вампирша, сходство с которой еще усиливает струйка крови, бегущая по подбородку из прокушенной губы. Я беру штурмовую винтовку, опускаю боковое стекло и начинаю стрелять в бегущие на нас фигуры…

* * *

В этом страшном бою мы потеряли бронетранспортер, два «Хаммера» и четверть личного состава. Но прорвались. Каре плоховато – она практически висит на мне. Хочет что-то сказать, но мешает капитан. Хопкинс, кажется.

– Что происходит? Я видел трупы тех, кто в нас стрелял. Это ведь наши…

– Были наши! – отрубаю я. – Враг применил психотропное излучение и свел их с ума.

– Какой враг? С кем мы воюем?

– Чужие. Порождения метеоритов. Тех самых, только новопробудившихся.

– Инопланетяне? – Он кривится в недоверчивой усмешке, которая на его закопченном лице с длинной ссадиной на лбу выглядит жутковатым оскалом.

– Считайте, что так, – сухо бросаю в ответ. – Я из департамента по аномальным делам и знаю об этом несколько больше, чем вы.

Его кривая усмешка гаснет, а в глазах усиливается растерянность.

– Но если психотропное оружие… почему мы тогда?..

– А вот из-за нее, – киваю на Кару, висящую на моем плече. – У нее… способности. Она нас прикрывает. Так что берегите ее как зеницу ока, ясно?

– Да, сэр! – чеканит он, чуть ли не в струнку вытягиваясь. – И куда нам теперь?

Ненадолго задумываюсь, пытаясь сориентироваться: бывал я тут не так уж много раз, но, кажется, вспоминаю.

– Прямо и вон за тем ангаром направо. Там лабораторный корпус ДАД. В нем должно быть то, за чем мы пришли. То, что спасет нас. Вперед! – Ага, «то, что спасет»… Хотел бы я быть в этом хоть наполовину столь же уверен, как прозвучал мой голос.

Он отправляется командовать своими людьми, а я обращаюсь к Каре:

– Давайте выкладывайте свои плохие новости, я же чувствую, они у вас есть.

– Источник… там, впереди… Полмили, не больше…

– Источник аномалий? Психотропного излучения? – переспрашиваю я в замешательстве.

– Да… И просто Источник…

И тут внутри у меня все сжимается, ибо я знаю, что Измененные называют Источниками… Сеятелей.